Текст книги "Время на моей стороне (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
Жанры:
Ужасы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Помимо непосредственных обязанностей по оформлению школьной стенгазеты Эммелина рисовала комиксы, и этот страшный секрет должен был покинуть Хогвартс вместе с ней. Её разум был поглощён фантастическими персонажами в старомодных зачарованных доспехах, летящих мантиях, широкополых шляпах, но большинство колдунов и чародеек оставались… безликими. Эммелина с трудом представляла конкретные внешние черты, поэтому без зазрения совести награждала своих героев лицами однокурсников.
Так героиня её комикса – волшебница, правнучка Мерлина, с серым книзлом Кардиналом в качестве спутника – была очень похожа на Амелию, а чёрный маг, главный антагонист, напоминал Эйвери и так же противно ухмылялся на страницах, как слизеринец в жизни. Но тяжелее всего Эммелине давался красавец драконоборец из выдуманной ею страны, потому что он должен был обладать идеальными чертами лица, периодически печально улыбаться и задумчиво смотреть вдаль в течение трёх страниц комикса, пока правнучка Мерлина повествовала ему о своих похождениях. Эммелина нашла подходящий типаж: Сириус Блэк мог бы подарить своё лицо её прекрасному драконоборцу, если бы хоть на минуту попытался сохранить физиономию серьёзной. У него были чуть вьющиеся чёрные волосы, высокие скулы, волевой подбородок и поразительные блестящие серые глаза. Он был чудовищно хорош собой и совершенно невыносим при общении. Остроты сыпались из него, как огневицы из дырявого кармана Хагрида. Ни секунды покоя! Глядя на Сириуса, в какой-то миг Эммелина испытывала непреодолимое желание отвернуться, словно своей живой мимикой неунывающий Блэк портил шедевр мастеров прошлого.
Но вот настал день, когда Сириус стал её идеальным борцом с чудовищами. Он печально улыбался, кивал собственным мыслям и превосходно владел собой, рассказывая о трёх неделях в доме профессора Зобраста. Он создавал впечатление человека, который очень устал. Блэк больше не излучал энергию бесшабашного парня, который мог бы пробежать пять миль и не сбить дыхание. Нечестивый блеск исчез из его глаз. Он стал безжизненным, как её картинки.
У неё была сотня вопросов к нему, его рассказ выходил за рамки реальности, но она верила, верила безоговорочно, ещё до того, как Сириус показал ей хроноворот.
Она знала: он говорил правду, так же как то, что Сириус Блэк не вернётся на чердак, пора было это признать.
Когда откуда-то снизу раздались крики, Эммелина взвилась на ноги, отшатнувшись в угол комнатушки. Пальцы обхватили край тумбочки.
Блэк предупреждал, что так будет. Смеркуты теперь в доме. И что же ей делать? Сидеть на чердаке, как садовому гному в сапоге? Ждать и надеяться, что следующая ночь будет лунная? Вздрагивать от каждого шороха, потому что голодная тварь может оказаться прямо за порогом? Нет! Этого не будет!
Выждав около двух часов, Эммелина проглотила слёзы и взяла себя в руки. Она не умрёт здесь! Она собрала волосы в пучок, закатала рукава и накинула цепочку хроноворота на шею.
Сириус прав: она справится! Осталось только как-то сдвинуть тяжеленный сундук, подпирающий дверь чердака. Эммелина примерялась к нему так и эдак, гадая, с какой стороны его толкнуть. В итоге она налегла на стену, вытянула ноги, насколько позволяло расстояние, и упёрлась в боковую часть сундука ступнями. Эммелина постаралась выпрямить колени. Махина перед дверью немного сдвинулась. Полы, основательно подточенные термитами, заскрипели, а через щели между досками взлетела древесная труха. Вэнс поднажала, облокотившись на стену лопатками. Позвонки горели. Голени напряглись.
– Давай же! – воскликнула Эммелина, и с последним рывком ей удалось расчистить путь – сундук отъехал в сторону. Она взяла факел, и тот вспыхнул ярким оранжевым огнём. Эммелина открыла дверь и тут же выставила в проём факел.
Чисто. Первый же шаг…
Внезапно доска под ней треснула и раскололась, а пятка Эммелина ушла в зазубренную дыру, оцарапавшись о грубые края. Вэнс зашипела от боли, помянув престарелую родственницу Мерлина ещё пару раз. Этот дом не собирался отпускать кого-то так просто. Может сдаться, что их семёрка – не первая в нём за десять лет. Смеркуты ничего не оставляют после себя. Ничто не исключает того, что в особняке Зобраста побывал кто-то ещё – другие несчастные. Один из них взял палочку профессора и вошёл с ней в лабиринт. Кто знает, вдруг палочка лежит где-то в его коридорах… Или перепутал шкатулки в тайнике. Может, Блэк тоже ошибался.
«От Меме».
Меме могла и жестоко подшутить над ними всеми.
Эммелина подёргала ногой туда-сюда, пока не освободилась. Царапины на щиколотке кровоточили, окрашивая гольфы. Пара десятков мелких заноз вошли под кожу через прорези в ткани. Плевать! Эммелина перехватила факел поудобнее и двинулась вниз.
Коридор третьего этажа заливал лунный свет. Благодаря открытым настежь дверям спален на ковре образовались прямоугольные серебристо-голубые «площадки», словно клавиши гигантского пианино. Промежутки между ними казались бездонными чёрными дырами, готовыми поглотить любого, кто ступит в них по глупости. Притаившегося в тени смеркута не различил бы даже Грозный Глаз. Всё равно что искать Йольского кота (1) в глубокой пещере.
Впереди в одном из четырёхугольных островков что-то блестело. Её потянуло вперёд. Эммелина подошла к загадочному предмету и пригляделась. Нож Сириуса. Она подняла его и сжала рукоятку со спрятанными лезвиями до побелевших костяшек, потом развернулась и оказалась у входа в зал. Стена по левую руку изменилась: в ней были полки, занятые всевозможными приборами и безделушками, но Эммелина не торопилась подойти к ним. Она подняла факел выше, озаряя своды зала тёплым светом колдовского пламени. Ничего сверхъестественного. Всё тихо.
Она одна в этом доме – единственный живой человек.
Эммелина сделала несколько шагов по направлению к тайнику и снова застыла, прислушиваясь. Её дорога к шкатулке напомнила ей движение кисти по пергаменту, искусство восточной каллиграфии – воплощение максимальной сосредоточенности мастера и спонтанности мазка, когда ты остаёшься наедине с кисточкой, баночкой японской туши и свитком пергамента, и у тебя одна попытка сделать всё правильно. Здесь не поможет магия, не поможет волшебный ластик…
Наконец Эммелина остановилась перед полками. Взгляд упал на узорчатую коробочку с надписью «При русалочьем кашле». Чуть ниже стояла статуэтка хамелеона с закрытыми глазами. Рядом на подушечке лежал проявитель врагов, словно сошедший со страниц учебника по истории магии. А там был обнаружитель золота – его использовали в гоблинских шахтах ещё до приручения нюхлеров. Но бóльшая часть предметов ни о чём Вэнс не говорила. Где же шкатулка?
Вот она!
Что-то изменилось. Эммелина почувствовала это, будто к ней пришло озарение, о котором толкуют на уроках прорицаний. Лунный свет померк. Она обернулась и увидела, что в оконном проёме зависла гигантская трепещущая тень – оставшаяся голодной этой ночью тварь. Она метнулась к Эммелине, и та, не растерявшись, выставила перед собой факел. Раздался высокий дребезжащий звук. Закрыть бы уши, но у Вэнс не было времени на такие мелочи. Она выпустила факел, схватила шкатулку и открыла её.
Зал дома Зобрастов огласила музыка. Она заглушила визг вспыхнувшего смеркута. Эммелина зажмурилась. Раздался щелчок, и весь свет за её веками исчез.
*
Она ослепла?
Нет. Вроде бы нет.
Слабые контуры парт, шкафов и доски едва выступали из темноты. Луна едва ли могла заглянуть через мутные стёкла в класс ЗОТИ. Эммелина стояла между сдвинутыми лавками. Голова закружилась, но стоило чуть пошатнуться, как колено коснулось шероховатого бока коробки с личными вещами пропавшего профессора.
«Покойного профессора», – тут же исправила саму себя Эммелина.
Страх за свою жизнь дошёл до неё не сразу – как осадок в бокале с тыквенным соком. Она мелко дрожала, а боль в лодыжке возрастала со скоростью болида, несущегося к земле через космос. Трясущейся рукой Эммелина нащупала в полутьме угол парты и схватилась за него что было сил. Настоящая. Твёрдая. Шершавая. Под ногой что-то хрустнуло, будто возроптало: сойди с меня. Осколки, щепки… Вэнс подняла с пола тоненькую фарфоровую ручку танцовщицы. Наверное, Филч пропустил её, когда сметал то, что осталось от разлетевшейся шкатулки после того, как та выскользнула из рук Питера Петтигрю и разбилась об пол. Затем Эммелина с удивлением обнаружила, что во второй руке всё это время держала ножик Блэка.
Горло перехватило. Слёзы было не остановить. Они вдруг хлынули из её глаз горячим потоком, обжигая щёки. Эммелина осела на пол и дала им волю. Она убрала волосы, прилипшие к мокрым щекам, но одна прядь зацепилась за корпус хроноворота, показавшегося из-за воротника. Эммелина погладила его ободок. Она не могла чётко рассмотреть надпись на нём, но ей это было и не нужно. Вэнс прекрасно запомнила всё, что там написано:
«Шесть дней даю тебе – приличный срок.
Пока минуют дни, мой сыплется песок.
Цена и польза для тебя определится
Лишь тем, как мною ты решишь распорядиться».
– Я верю, Сириус, – пробормотала Эммелина и перевернула волшебные часы хроноворота. – У меня всё получится!
Комментарий к Глава 19. И снова воскресенье
1) Йольский Кот – исландский мифологический персонаж, чудовищный чёрный кот величиной с быка, живущий в горах Исландии.
========== Глава 20. Тот самый понедельник ==========
«Не думаю, что я когда-нибудь вернусь домой.
Утреннее солнце восходит.
Оно целует день.
Колесо в небе продолжает вращаться…»
– «Wheel in the sky» – «Journey»
На первый взгляд ничего не изменилось, но видимость обманчива. Здесь было больше пыли, парты располагались иначе, а шкафы стояли не разобранными. Сюда несколько месяцев, а то и лет не ступала нога человека. Эммелина сидела в темноте и наслаждалась утренним светом на своих подставленных солнцу ладонях. Дневное светило показалось над горизонтом, знаменуя начало нового дня – понедельника, который ничем не отличался от прочих в этом месяце. Расписание Вэнс повесила ещё в двадцатых числах марта, и оно с тех пор не менялось, если только капитаны квиддичных сборных не вносили отдельные поправки из-за внезапных тренировок.
Эммелина не жаловала квиддич, но неизменно рисовала отменные брошюры и афиши перед матчами команд факультетов. Едва ли ей доведётся заниматься этим вновь.
Она беспечно болтала ногами, сидя на краю парты, и следила за пыльными зайчиками, порывающимися оторваться от пола и взлететь. Наверное, сейчас рухнет потолок. Или она растворится в воздухе. Или в классе появится чудовище из мифической Тайной комнаты и утащит её в своё логово. Должно же что-то случиться! А может, и нет. Может ничто не помешает ей выдвинуть коробку из-под стола, достать оттуда целую и невредимую шкатулку Зобраста и скинуть её с Астрономической башни. Или Часовой. Или башни Прорицаний.
Эммелина соскочила с парты и направилась к столу.
Нет? Саранча с неба не посыпалась?
Эммелина вытащила коробку и выудила оттуда лежащие сверху предметы: вредноскоп, щипцы, глобус, астролябию, пресс-папье, пустую рамку для колдографий… Но даже тогда Земля с орбиты не сошла – пока держалась.
Эммелина извлекла на свет музыкальную шкатулку. Она была украшена рунами и рельефными завитушками в кельтском стиле. Красное дерево. Ювелирная работа. Вэнс провела рукой по крышке, подушечками пальцев ощутив каждую выемку на ней. Удивительная вещь. В неё было вложено столько труда… Эммелина поставила шкатулку на стол, а остальное содержимое вернула в коробку и задвинула ту обратно. Хроноворот сверкнул на солнце, словно игриво подмигивал. Эммелина улыбнулась, спрятав его под форменную рубашку. Она взяла шкатулку и прошла к двери. Естественно, она оказалась заперта. Хагрид, хранитель ключей, ещё не отпер её для Филча. Вэнс осмотрелась в поисках того, что могло бы помочь ей сладить с замком. В кармане лежал нож. Почему бы не попробовать им? Вдруг сгодится? Как ни странно, это сработало. Ей не пришлось прилагать усилия. Ножик будто был заговорён. Всё-таки у Блэков хранились удивительные вещи. Так же легко Эммелина снова заперла класс ЗОТИ и пошла по коридору.
Хогвартс просыпался вместе с учениками. Скоро дети стекутся в Большой зал на завтрак. Эльфы сейчас хлопотали на кухне замка. Эммелина напрягла память. Если та её не подводила, то домовики подадут яичницу с беконом и салатом. Сытно и полезно.
– Доброе утро, мисс Вэнс, – поздоровался Толстый Монах, выплыв из алькова. В рассветных лучах он был едва различим на фоне неба.
– Здравствуйте! – приветливо ответила Эммелина.
– Вы сегодня рано. Неужели кто-то из детишек набедокурил с утра пораньше?
– Нет, нет. Я иду к директору Дамблдору.
– Ах! Сразу видно, что у вас важный вопрос. Директор Дамблдор – лучшее, что случилась со школой за последние столетия. Не перестаю им восхищаться. Сложные времена выпали на его время управления замком, сложные, но Альбус Дамблдор всегда поступает должным образом. Я слышал, что вы собираетесь вступить в Орден Феникса, мисс Вэнс?
– Это секретная информация, – сказала Эммелина, но призрак не отставал. Все знали, что Толстый Монах невероятно болтлив и заунывен, он уступал в искусстве нытья только Плаксе Миртл.
– И всё же позвольте выразить одобрение! Это очень смело!
– Спасибо, – немного смутившись, произнесла Эммелина.
– Если то, что я слышал о Волдеморте, правда, то вам не позавидуешь, юная мисс. Страшный человек! Талантливый волшебник! Одно другому не мешает. Я буду оплакивать каждую его жертву, помолюсь за всех. Я помню Волдеморта ещё мальчиком, и уже тогда профессор Дамблдор видел в нём опасность.
– Тогда почему же он ничего не предпринял? – спросила Эммелина, остановившись.
Факультетское привидение Хаффлпаффа тут же зависло рядом.
– Мисс Вэнс, вы очень молоды и, верно, не понимаете, что некоторые вещи мы изменить не в силах и должны безропотно дать им произойти. Миропорядок так хрупок.
Эммелина опустила глаза на шкатулку. Неприятная мысль прошла по краю сознания. Безропотно? Что будет, когда она отнесёт порт-ключ директору? Что? Как он поступит? Она не должна думать о нём плохо! Она не должна переживать, что он вернёт шкатулку в класс! Дамблдор никогда так не поступит. Он великий волшебник. Талантливый… Одно другому не мешает.
«Надо принимать решение сейчас!»
Она услышала тяжёлые шаги и оглянулась. Хагрид! Рубеус Хагрид громовой поступью возвещал о своём присутствии во внутреннем дворе замка. Эммелина попрощалась с Толстым Монахом и поспешила к лесничему.
– Хагрид! Хагрид, подожди!
– А-а, Эммелина! – улыбнулся тот, пригладив взъерошенную бороду. – А я вот… на кухню птичьи тушки заносил. К обеду эльфы суп наготовят – пальчики оближешь!
– Хагрид, у меня к тебе просьба, – выпалила Вэнс, протянув ему шкатулку. – Ты не мог бы её разбить?
– Это чего это? Красотища-то какая! Зачем бить?
– Я отобрала её у второкурсников. Она проклинает любого, кто её откроет, так что без посещения больничного крыла не обойтись. Я могла бы и сама её расколотить, но у меня при себе нет палочки, а рисковать не хочется. От неё должны остаться щепки!
– Ну, тогда ладно. Жалко, конечно, такую вещицу, но коли она вред приносит, то лучше уж так, – он зажал шкатулку между ладонями. Послышался скрежет, треск, хлопок. Руки Хагрида соединились, как молоты. Он отряхнул их. На траву посыпалось крошево. – Вот и делов-то.
– Спасибо, – прошептала Эммелина, гипнотизируя взглядом то, что осталось от порт-ключа. – Всего и делов…
Постояв около минуты, она вскинула голову и направилась к кабинету директора Хогвартса.
*
– Ваша история произвела на меня сильнейшее впечатление, мисс Вэнс, – проговорил Альбус Дамблдор, протерев очки и водрузив на кончик носа. – Вы пережили всё это и сумели выбраться из особняка Арчибальда Зобраста живой и практически невредимой. Ваша нога… Позвольте, я заживлю её. Кажется, порезы не слишком глубоки.
– Спасибо, сэр, – сказала Эммелина, почувствовав волну приветливой прохлады, охватившей щиколотку. Пережила она мало. Это Сириус спас её, спас всех.
Директор соединил пальцы перед лицом и надолго замолчал, не сводя при этом глаз с Эммелины. Ей было неуютно под столь пристальным взглядом. Амелия упоминала, что директор превосходно владеет легилименцией. Что же… даже если и так. Она ни о чём не жалела.
– Вы уничтожили шкатулку? – наконец проговорил Дамблдор.
– На всякий случай, – кивнула Эммелина.
– Я обязан сообщить о вашем путешествии, если позволите так выразиться, в Отдел тайн. Арчибальд проработал там пятнадцать лет и зарекомендовал себя в качестве отличного невыразимца. Мне больно слышать, что он мёртв, несмотря на то что такие догадки у меня были. Всё-таки он бесследно пропал. Он достоин нормального погребения, но сейчас это невозможно. Без порт-ключа его дом остаётся недоступен. Он наверняка сокрыт заклинанием ненаносимости, спрятан как от магглов, так и от магов. Существа высшего класса опасности обитают на его территории, что несёт в себе некую угрозу.
– Смеркуты спят в колодце внутри лабиринта, – вздохнула Эммелина.
– Но рано или поздно их сон прервётся, мисс Вэнс. Они отправятся искать себе пищу, – директор повернулся к величавой огненной птице на жёрдочке. Феникс склонил голову и прищёлкнул клювом. – Профессор Зобраст не должен был содержать столь опасных животных у себя. Бумаги в его доме тоже говорят не в его пользу. Вероятно, он искал способ вылечить супругу.
– Меме…
– Мнемозина была серьёзно больна из-за неудавшегося опыта с погребинами – демонами уныния, это ещё одни дальние родственники дементоров. Смеркуты, скорее всего, были нужны Арчибальду для исследований, а в записях из Отдела тайн он искал решение проблемы… Печально, печально всё это.
– Его жена умерла, верно?
– Да, мисс Вэнс. Она скончалась незадолго до исчезновения Арчибальда. Она очень много для него значила. Он обратился ко мне с просьбой устроить его на должность учителя, чтобы иметь доступ к Запретной секции Хогвартса. Так он сказал, но мне кажется, он искал в школе что-то другое.
– Что же? – нахмурилась Эммелина.
– Ответы… ответы. Возможно, какой-то древний артефакт, дающий здоровье или знания. Хогвартс – лучшее место, если вы хотите что-то спрятать. Или найти. Боюсь, даже я не могу похвастать, что разгадал все его тайны.
Эммелина погладила подлокотник кресла, в которое её усадил директор.
– Арчибальд говорил, что Меме приходит к нему во сне, – тихо произнёс Дамблдор. – Поэтому окружал себя цветущей алихоцией. Однажды мы его еле-еле добудились.
– Мне кажется, что после всего… я тоже буду её видеть. И этот дом, кишащий смеркутами, дом, где погибли мои однокурсники.
– Время лечит, мисс Вэнс.
Время. Эммелина непроизвольно дотронулась до цепочки на шее. Оно сыграло с ней в одной команде.
– Вы позволите взглянуть? – мягко, но настойчиво поинтересовался Дамблдор.
– Да, сэр. Разумеется, – Эммелина передала ему хроноворот, на пару-тройку секунд задержавшись пальцами на золотом корпусе. Подумалось, что она видит его в последний раз.
– Как вы считаете, что произошло, когда вы уничтожили порт-ключ? – спросил Дамблдор, приблизив хроноворот так, что, наверное, смог бы пересчитать песчинки за его стеклом.
– Я… я не знаю. Никто ведь теперь не погибнет?
– В нашей реальности – нет. Определённо, нет. Уникальный случай. Похоже, само время вам подыграло.
Один из многочисленных приборов в застеклённом шкафу рядом с Омутом памяти внезапно пришёл в движение, напугав Эммелину до чёртиков. Она подскочила в кресле. Неужели она станет параноиком наподобие Аластора? Неужели всем колдунам с причудами обязательно хранить какие-то непонятные штуковины у себя в кабинете?
– Что вы собираетесь делать, мисс Вэнс?
Вопрос Дамблдора застал её врасплох.
– В каком смысле?
– Напомню вам, что вас теперь двое. Ваш двойник, следуя вашему рассказу, сегодня отправится в класс ЗОТИ для присмотра над провинившимися студентами и теперь спокойно освободится в три часа дня, отправившись обедать.
– Но… – перспектива столкнуться с самой собой лицом к лицу привела Эммелину в замешательство. Директор зрил в корень. Уничтожив шкатулку, она создала мир, в котором было две Эммелины, и одна из них никогда не попадёт в особняк Арчибальда Зобраста, не увидит смерть Гилдероя, не получит хроноворот от Сириуса Блэка.
– Мне очень жаль, – искренне сказал директор Дамблдор. – Вы могли бы жить дальше. Не возвращаться в прошлое, не создавать двух Эммелин. Но предпочли спасти шесть жизней. Это ваш выбор.
Она больше не смотрела на него – спрятала лицо в ладонях. Ей необходима минуты тишины, и она её получила. Похоже, Амелия попала в точку: профессор читал людей как открытые книги.
– Я предлагаю сообщить вашим родителям, – услышала она, подняв на него глаза. – Им стоит узнать о появлении второй дочери, но поймите меня правильно… с вашим двойником вам пересекаться нельзя. Это может повлечь непредсказуемые последствия для ткани пространства и времени, для мироздания.
В этот момент Эммелина ясно осознала, что не зря избавилась от шкатулки.
– У меня есть родственники в Исландии, – сказала Вэнс. – Я попрошу у родителей разрешение отправиться туда. Мой дедушка родом из Исафьордюра.
– Замечательное название! – восхитился директор. – Однако я не рискну его повторить! – добавил он с понимающей улыбкой.
Эммелина кивнула.
– Когда мне было пять, дедушка рассказывал мне сказки о народе хульдуфоулк. Это означает «скрытые жители». Они почти не отличаются от людей: рождаются и умирают, женятся, работают… У них нет вертикальной ямки между верхней губой и носом – вот и вся разница. Они где-то рядом, но «скрытые жители» сами хотят, чтобы люди их не видели. Раньше я никогда не понимала, почему. Вероятно, всему в мире есть объяснение.
– У исландцев занимательные сказки, мисс Вэнс. Пишите мне о них. Я буду рад познакомиться с ними поближе.
– А что насчёт Отдела тайн? – спросила Эммелина, поправив юбку. Перед встречей с родителями ей следовало бы переодеться, но где взять одежду? Надо будет подняться в спальню, пока другая Эммелина просидит в старом классе ЗОТИ.
– Да, это хороший вопрос, – глаза Дамблдора загадочно блестели, было в них что-то доброе, но тревожное, как в морской воде среди скал, которая может скрывать другие камни. – Немного поразмыслив над ним, я пришёл к выводу, что предъявить нам особо нечего. Особняк Арчибальда им не найти – он здорово постарался. Единственное, чего мы добьёмся – череды вопросов с их стороны без ответов с нашей.
– Если мы сообщим им, меня будут изучать, как лабораторную мышь? – напрямик спросила Вэнс.
– Какое-то время.
Время… Снова время.
– Прошу вас связаться с моими родителями, сэр.
– Непременно.
– И… – Эммелина облизала пересохшие губы, прежде чем продолжить: – У меня есть одна просьба.
*
Она понятия не имела, откуда у обалдуя Джеймса Поттера мантия-невидимка и почему, зная о ней, директор Дамблдор за столько лет не приструнил гриффиндорскую четвёрку нарушителей школьного спокойствия. Он вызвал Поттера в кабинет и попросил одолжить мантию для изучения её необычных волшебных свойств. Джеймс так и застыл с открытым ртом – тоже не ожидал, что, оказывается, его давно раскрыли.
Он принёс её без пререканий, а Дамблдор вручил мантию Эммелине. Мама как раз прибыла в замок по каминной сети, а папа улаживал дела с порт-ключом до Рейкьявика. Были слёзы, непонимание, объятия. Много-много объятий. А потом Эммелина отправилась в последний обход по волшебному замку. Она заглянула в библиотеку, где провела сотню часов во время подготовки к занятиям, в Большой зал, на кухню, поднялась на продуваемую всеми ветрами Астрономическую башню, глотнула сырости подземелий. Она издали поглядела на лучшую подругу. Амелия так сосредоточилась на посадке чемерицы, что не замечала ничего вокруг.
Рисунки… Эммелина перебрала свои работы, остановившись на одном – наспех сделанном наброске драконоборца. У него были знакомые черты человека, в другой жизни вложившего ей в ладонь хроноворот.
Попрощавшись с ним, Эммелина отправилась на первый этаж. Она заняла место у стрельчатого окна и стала ждать.
В три часа дверь класса ЗОТИ открылась, и из неё вышли раздражённые студенты школы чародейства и волшебства.
– Шевелись, Нюниус! Я на твою физиономию на месяц вперёд насмотрелся!
– Сириус, ты не мог бы брызгать слюнями в другом месте, – раздался голос Регулуса Блэка. – Я надышался пыли! Весь грязный.
– Бедняжка, – с притворным участием откликнулся Сириус. – Беги скорее в ванную старост. Ой, погоди, ты же больше не имеешь права туда ходить!
– Болван, – процедил Регулус.
– Скорее уж редкостный тупица, – отозвался Снейп и, задрав и без того внушительный нос, пронёсся мимо.
– Ползи уже, мокрица!
– Верно, Пит!
– Так бы и придушил тебя, только пищать и можешь вслед за своими дружками, Петтигрю! – обернувшись и презрительно скривив губы, добавил Снейп.
Сириус закатал рукава.
– Ты ещё поплатишься за всё, гад. Ядом захлебнёшься.
– Да ну? Только после вас с Поттером. Я переживу всю вашу четвёрку!
– Ах ты! Вот будь у меня палочка… Эй, а когда нам вернут палочки? Вэнс?!
– Когда профессор МакГонагалл разрешит, тогда и вернут.
– Мой декан – профессор Слизнорт. Почему я должен ждать отмашки от МакГонагалл?
– А ты маме пожалуйся, Рег, а то давно ей не писал. Она там вся обыскалась. Пропало её солнышко.
– Тебе откуда знать? Или ты всё вынюхиваешь, животное?
– Я потратила зря кучу времени, – качая головой, из класса появилась эффектная блондинка в зелёной мантии – Рита.
– Подождите! – следом за ней в коридор выпорхнул Локхарт. – Подумаешь, Философский камень! Вы просто не знаете, как заинтересовать публику!
– Я?! Не знаю? Я стану самым уважаемым корреспондентом в истории Магической Британии, молодой человек! Меня будут ценить! А вам бы только сказочки писать про банши и злобных великанов.
– А вот и напишу! – надрывался Гилдерой, не отставая. – «Брак с банши», «Встреча с вампирами», «Сражение со смеркутами»…
– Да, да, идите-ка тропой троллей, юноша, мозги подлечите. Прямой дорогой в Мунго!
Скитер прошла так близко от Вэнс, что та смогла уловить шлейф её духов. Локхарт, проходя мимо окна, споткнулся на ровном месте, и Эммелина едва сдержала смешок. Слёзы же она давно не сдерживала.
– За мной, Пит! – Сириус потопал по коридору, словно шёл возглавлять армию.
– Но я хотел…
– Пошли, потом будешь эльфов на кухне донимать. Я должен рассказать Джеймсу, какой фингал поставил Снейпу!
Наконец возле двери остались только Регулус и та, другая Вэнс.
– Мне жаль, что из-за нас твоя палочка сломалась, – произнёс младший Блэк так тихо, будто боялся быть услышанным.
– Ладно. Я напишу родителям и завтра же отправлюсь к Олливандеру. Не представляю, как можно жить без палочки! – Эммелина тяжело вздохнула и пошла прочь.
Регулус вдруг сжал рукав на уровне предплечья и зажмурился, будто испытал страшные муки. Вэнс, наблюдавшая за ним из-под мантии-невидимки, помрачнела. Это ещё что? Сириус ей ни о чём таком не говорил. Что такое с его братом? Но момент был упущен. Блэк ушёл, и Эммелина осталась в коридоре одна.
Она вернулась в кабинет директора и отдала ему мантию.
– Доброго пути, мисс Вэнс! – пожелал Дамблдор.
Мама благодарно ему кивнула и погладила Эммелину по волосам.
– Идём, дорогая. Мы должны купить тебе две палочки и тёплую одежду. Мне она тоже понадобится. Я решила отправиться в страну твоего дедушки с тобой.
– Мама! Как же так?!
До этой секунды Эммелина не осознавала, что её жизнь кардинально менялась. Она не закончит Хогвартс, не вступит в Орден Феникса, не станет подружкой невесты на свадьбе Амелии, которой обещала, что поймает букет. Может, это совершит другая Эмс, другая дочь, подруга и любимая студентка профессора Флитвика, но не она. Не она! Она уезжает в другую страну, в холодный край, где никого не знает. Где зимнее солнце светит двадцать минут в день, а по горам лазают кошки размером с корову. И всё это происходило с ней.
– Всё хорошо, дорогая. Мы со всем разберёмся.
Уже шагнув в очаг огромного директорского камина и набрав в дрожащую ладонь горсть летучего пороха, Эммелина вспомнила, что директор так и не отдал ей хроноворот.
– Домой, – сказала мама.
– Домой, – повторила Эммелина и исчезла вместе с ней в зелёном пламени.
========== Эпилог ==========
«Но в одиночестве и он, как я, умрёт,
И Время, злой старик, день ото дня упорно
Крылом чудовищным его следы сотрёт…»
– Шарль Бодлер, «Цветы зла»
Её убил Волдеморт. Она сражалась с ним, но он оказался сильнее. Он победил. Смелая и опрометчивая, она боролась с тем, кто был ей не по зубам. Разумнее было отступить, но иногда в крови Вэнсов, из поколения в поколение поступавших на Равенкло, невесть откуда просыпался гриффиндорский огонь. Она пережила Амелию ровно на сутки. Боунс погибла во вторник, а Эммелина – в среду. Её дом в пригороде был недостаточно хорошо защищён, потому что большую часть времени она проводила на работе – в аппарационном испытательном центре, ставила печати на лицензиях волшебников, достигших совершеннолетия, и следила за тем, чтобы подвыпившего колдуна не расщепило при перемещении в пространстве. А на безопасность собственного жилища Вэнс махнула рукой.
Во время речи Шеклболт сказал, что ей удалось распознать четырёх сотрудников Министерства магии – находящихся под сильнейшим Империусом Пожирателей смерти. Неплохо для клерка из центра «попрыгунчиков», как прозвали его в родных стенах. Впрочем, это была не только её заслуга. Амелия возглавляла отдел магического правопорядка и всегда выслушивала подругу на предмет любых подозрений. Вместе они изобличили секретаря Пия Тикнесса и вывели на чистую воду Ранкорна. Стоили ли эти мелкие разоблачения жизни? Амелия наверняка сказала бы: «Да!» Она всегда была борцом за справедливость, а Эммелина… она мечтала рисовать. Но её мечтам не суждено было сбыться. Она стала членом Ордена Феникса, прошла Первую Магическую войну и погибла в начале Второй. Она лежала в земле, и туман накрывал её могилу, словно одеялом.
Хорошо, что мама это не видела. Она отправилась на небеса два года назад. Отец приезжал в Исафьордюр на похороны. Эммелина стояла тогда рядом с ним на кладбище, они обнимались и плакали, а потом он рассказывал о своих делах в Британии.
Магия времени расколола её семью пополам.
В Исландии волшебники жили в общинах, и все друг друга знали лично. К местной погоде Эммелина привыкла быстро, сложнее было смириться с летними белыми ночами и зимними короткими днями. Однако и тут она нашла, чем заняться. Эммелина стала много рисовать. Прекрасный меланхоличный драконоборец превратился в озорного молодого волшебника по имени Луни Нонби, который лихо расправлялся со всевозможными злодеями и чудовищами на страницах детского комикса. Луни разорил гнездо гигантского корнуэльского пикси, предотвратил захват планеты колонией флоббер-червей, выкрал алмаз у королевы нюхлеров… Из всех передряг Луни выходил с высоко поднятой косматой головой. Со временем на страницах комикса появился его ворчливый носатый сосед – мистер Ринго, потом брат Луни – чистюля Гер и безобидная мошенница миссис Жук, которая возглавляла бюро находок, но сама страдала клептоманией. У Луни был ручной мышонок по кличке Короста, и Эммелина знала, что десятки детишек по всему свету назвали своих питомцев в его честь, а потом переживали, когда мышонок пропал со страниц и больше не появлялся в новых выпусках.
