Текст книги "Время на моей стороне (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
Жанры:
Ужасы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Тогда мне не о чем волноваться.
Эммелина немного помолчала, убрала прядь волос за ухо и посмотрела на Сириуса из-под ресниц.
– Ты говоришь загадками. И сам тоже кажешься очень загадочным. Обычно это прерогатива твоего брата. С чем это связано?
Он бы мог назвать несколько причин, но ни в одну из них Эмс сейчас не поверит.
– Может, я немного поумнел? Выпей за это.
– Разве что один глоток.
– Два.
Эммелина усмехнулась.
– Уговорил.
Она поднесла горлышко флакона к губам. Напиток полился в её рот. Сириус пересел ближе, чтобы вовремя забрать бутылёк из ослабшей руки Вэнс. Эммелина выглядела удивлённой, когда тело подвело её, и она начала терять над ним контроль. Сириус придержал её плечо, не дав клюнуть носом о колени.
– Я обо всём позабочусь, Эмс. Я не отдам тебя Болвану. Он погубил бы тебя вместе с остальными.
Эммелина закрыла глаза. Сириус уложил её на диван, убрал флакон и вернулся к своей копии за диваном. Здесь оставлять его было нельзя – скоро сменить Эмс явится Регулус. Блэк взвалил Болвана на плечи и пошаркал на второй этаж.
– Мне действительно стоит есть поменьше, – прокряхтел Сириус, прислонив бессознательное тело двойника к двери лаборатории. – Сиди смирно, пока тебя не подберёт Ринго.
Затем Сириус поднялся наверх, отпер чердак и приготовил матрас для Эммелины. На тумбочке возле игрушечного зайца стоял свежий тоник из мандрагоры. Заяц насмешливо пялился на Сириуса глазами-пуговицами – этот комок плюша и ниток был единственным свидетелем того, как Блэк старательно шинковал мандрагору, сцеживал пену, мешал варево… Сириус сверился с часами брата, забыв, что те сломались. Пульс участился. Ему надо действовать быстро – следующие пять-шесть минут решат многое.
Он дождался, когда Регулус покинул спальню, и покрался за ним. Брат застыл, добравшись до холла. Сириус замер на лестничном пролёте между первым и вторым этажом. Регулус проверил входную дверь и заглянул в столовую – перестраховщик. Сириус закатил глаза. Он ждал.
Петли скрипнули.
– Эммелина, – позвал Рег, войдя в гостиную, и тихонько постучал по крышке рояля – то ли хотел привлечь внимание Вэнс и покрасоваться, то ли просто не мог удержать пальцы от инструмента. – Вэнс! Я здесь, как мы и договаривались. Ты что, спишь? Ну, знаешь ли!
Сириус не видел, что делал Регулус в тщетных попытках привести Эмс в чувство, он повторял её имя всё громче и громче, потом послышался шорох – наверное, Рег её тряс. Его голос стал истеричнее. В нём проклюнулась паника.
– Эммелина! – брат откровенно кричал. Сириус сцепил зубы и выжидал. Наконец, он решил, что пора показаться. Бродяга заскочил в комнату, грозно щёлкая пастью, выгнул спину и залаял, повергая Регулуса в чистейший ужас. Он попятился, опрокинув что-то в полутьме, и бросил взгляд на Вэнс. Тогда Сириус запрыгнул на кресло и сделал вид, что готов накинуться на брата. Теперь всё его внимание было приковано к жуткому псу. Давние кошмары ожили, и Регулус тронулся с места мгновением раньше Сириуса, бросившегося в его сторону, брызгая слюной. Рег захлопнул дверь. Топот его ног послужил сигналом – пора переходить к последней стадии плана. Сириус подлетел к Эммелине, сбросив анимагическую форму, поднял её на руки и тоже побежал. За шумом, который создавал Регулус, подъём на чердак остался незамеченным. Сириус был донельзя доволен собой, но вместе с тем переживал за Эмс. Он с величайшей осторожностью опустил её на матрас и подложил ей под голову зайца.
– Сейчас я всё поправлю, – пробормотал Сириус и поднёс к бледным губам подруги горлышко флакона с мандрагоровым тоником. Цвет у него был не такой насыщенный, как у того, что делал для Регулуса Снейп. Это доставляло беспокойство.
Сириус примёрз к полу, не сводя глаз с лица Вэнс. Минута тянулась вечность. За ней началась вторая вечность, а потом и третья. Эммелина не проснулась. Не открыла глаза она и через час, и через два, и через три. Сириус не отходил от неё до темноты, пока не уснул рядом с ней, крепко сжав в своей ладони её прохладные пальцы.
*
Он очнулся от удара в дверь. Тупица находился за ней и орал, скрёбся в замочной скважине, тормошил несчастную ручку. Регулус и Питер наваливались на полотно и ругались.
Сириус знал: ничего у них не выйдет. Его охватило глубокое чувство дежавю. Сундук был крепок, а водружённая на него сверху тумбочка превратила дверь чердака в ворота обороняющейся крепости. Эммелине гвалт, грохот и топот были нипочём. Сириус поклялся, что не оставит её одну. Она могла очнуться в любую секунду, и что тогда увидит Эмс в таком случае? Камеру с грязным матрасом и набор инструментов вивисектора. Утешало то, что щёки Эммелины порозовели. Поднеся её ладонь к губам, Сириус поймал невероятный заряд воодушевления: в пальцы Эмс вернулось человеческое тепло. Тоник медленно действовал.
По ту сторону двери не прекращались попытки её выбить. Сириус вздрогнул, когда потолок застонал, будто вот-вот грозил обрушиться. Вот бы выскочить в окно и залаять, чтобы отвлечь рвущихся сюда парней.
*
Поздно вечером, когда в доме раздались звуки «Колыбельной» Брамса, Эммелина тихонько вздохнула.
Комментарий к Глава 16. И снова среда
1) Топеройка – волшебное животное, похожее на сухое полено.
========== Глава 17. И снова четверг ==========
«Моё сердце терзает вопрос:
Можете ли вы снять чары?
Я весь горю огнем.
Вы можете снять чары?
У вас получится?
Вы можете снять чары?!
Здесь холодно, да ещё и тьма кромешная…»
– «Break the Spell» – «The Rolling Stones»
Когда Эмс очнётся, она будет очень слабой и очень голодной. Сириус костерил себя за то, что не всё предусмотрел. Он напрочь забыл о еде, и, как назло, на кухне всё время кто-то околачивался. О том, что до гибели друга оставалось меньше часа, Сириус старался не вспоминать. Скоро Питер войдёт в теплицу и уже не выйдет.
В девять часов пять человек покинули особняк и направились к стеклянной конструкции, где их поджидали дьявольские силки, цапень и прочая гадость. Тупица шёл впереди, высоко держа факел. Глядя на него, Сириус встревожился. Ему тоже не помешало бы разжиться оружием от смеркутов. Палочку Зобраста он так и не нашёл, хотя проползал на брюхе по всему кабинету. Она могла храниться где угодно: в ящике, секретной секции шкафа, каком-нибудь сейфе, который без нюхлера не отыщешь. А без ножа, который он незаметно обронил, и пытаться нечего. Сириус знал, где найти пропажу, но не видел смысла забирать её. Нельзя забирать.
Факел был бы кстати, но в подвале остался только тот, из которого магия утекала. Его огонь не грел и больше напоминал призрачную макушку лесного духа-фонарника, заманивающего заблудившихся путников в топи на расправу Богги, Дженни или семейке гриндилоу.
Сириус прикинул, где достать другие факелы. Один уже завтра проворонит в лабиринте Тупица. Вторым вчера подпалили смеркута, то есть он тоже лежал где-то в зелёных коридорах. Третий сейчас во флигеле на руках у Болвана. Четвёртый понадобится Ринго, чтобы вывести из ловушки Тупицу и Регулуса с Ритой на руках. Оставался пятый – тот, что через несколько минут упадёт на землю возле тела Питера.
Сириус действовал быстро, как молния, сверкнувшая в небе над домом. Приближалась гроза. Он вылез на карниз, как вдруг дом тряхнуло. Лапы заскользили по наклонной плоскости. Бродяге чудом удалось зацепиться за раму слухового окна туалетной комнаты. В нескольких футах от него лопнули стёкла флигеля. Рита доигралась со спичками. Поразительно, что пятеро волшебников в теплице не услышали взрыв! Сириус забрался в окно и припустил на кухню.
Регулус заметит пропажу целого мешка, но пересыпать овсяную крупу было некогда. Затем Сириус навестил подвал и снял со стены факел – едва работающий лучше, чем никакой. Оставалось самое сложное.
Он превратился в пса и встал у окна, прижавшись носом к запотевшему стеклу. Его сердце обливалось кровью.
«Я не сдался, Пит, ты не думай! У меня всегда есть козырь в рукаве».
Когда начал накрапывать дождь, а со стороны теплицы появились знакомые фигуры, Бродяга понял, что всё кончено. Он поднял морду к небу и взвыл, как раненый зверь.
«Прости, Хвостик. Придётся подождать».
Его вой заставил ребят снаружи споткнуться на ровном месте. Они завертелись, гадая, в каком направлении бежать, крутя головами, заламывая руки… Регулус насильно потащил Риту к крыльцу. Бродяга воспрянул духом. Он бросился на кухню, где шпингалет на оконной раме был хлипок и легко поддавался от толчка лапой с наружной стороны дома, тем самым позволяя без проблем открывать и закрывать окно с обеих сторон.
Ливень хлестнул ему спину, пригвождая к стремительно намокающей земле. Бродяга отряхнулся и потрусил к теплице. Ворвавшись туда через пролом в стене, он остолбенел. Над телом Питера висело угольное облако живой колышущейся ткани. Этот смеркут был крупнее тех, что Сириус видел раньше. Гроза вдохнула в ночную тварь свежие силы, раз та учуяла жертву на расстоянии и добралась сюда из лабиринта за считанные минуты. Почувствовав Блэка, смеркут потерял интерес к Питеру. Он, как тончайшая траурная вуаль, что так любила Вальбурга, качнулся на ветерке и выпрямился с робким шорохом хорошо накрахмаленной ткани. Чудовище напоминало невесту, которая вместо белой фаты предпочла надеть чёрную.
У Бродяги был всего один выход – добраться до забытого Тупицей факела и избавиться от смеркута. Ни капли сомнений, ни секунды промедления… Он сбросил анимагическую форму и устремился вперёд. Смеркут бросился на Сириуса с поразительной скоростью, но раньше, чем он напрыгнул, пальцы сомкнулись на рукояти факела. Огонь взвился вверх, опалив Сириусу лицо, но вместе с тем и живой саван твари.
– Съешь-ка это, копуша! – крикнул Сириус, вскинув руку так, что факел прошил смеркута насквозь, прожигая дыру в темноте его существа. Клочья дыма разлетелись повсюду, съёживаясь и истончаясь на глазах. Смеркут таял. Даже вонь его тлеющих останков разметало волной свежего воздуха.
Сириус остался один, восстанавливая дыхание и потирая надбровные дуги. Мама, увидев его без бровей, решит, что он примкнул к какой-нибудь секте змеемордых, японскому театру (1) или группе фанатов Боуи (2) – причём неизвестно, что хуже.
Ресницы, брови, чёлка… волосы отрастут. Вот и стричь не пришлось. Если Сириус что и умел, так это во всём искать плюсы. Он жив, у него было два факела и туз глубоко в рукаве.
Молния фотовспышкой озарила листья ближайших растений и тело Питера Петтигрю. Неестественно белое, жуткое…
Сириус взял лопату.
*
В этот раз вернуться незамеченным оказалось дьявольски непросто, но мучения Сириуса окупились, когда он увидел, что Эмс открыла глаза. Она таращилась на него в немом ужасе.
– Где я? – её голос был едва различим. – Почему я не могу пошевелиться?
– Прости, пожалуйста! – произнёс Сириус, вытерев глаза тыльной стороной ладони. – Я обещал, что не оставлю тебя одну, но снова подвёл… Я только этим и занимаюсь – подвожу близких.
– Я звала вас, – прошептала Эммелина и снова смежила веки. – Хоть кого-нибудь… Мне страшно.
Ещё бы! Ему тоже. Особенно он струхнул недели две назад, когда Тупица услышал её зов.
Все дни слились в один. Бесконечный.
Сириус прижал два пальца к шее девушки сбоку, а затем потрогал лоб – горячий. Из холода Вэнс бросило в жар. Сириус положил её голову себе на колени и придвинул поближе миску с чистой водой, в которой смочил платок.
– Отдыхай, Эмс. Я обо всём позабочусь. Мы выберемся отсюда. Я разрушу все чары.
Комментарий к Глава 17. И снова четверг
1) Хикимаю – старая японская традиция удалять брови и рисовать вместо них на лбу тёмные пятна. В настоящее время традиция жива в театре «Но».
2) Дэвид Боуи – британский рок-певец, в 70-х он стал первой звездой, сбрившей брови, чем поразил общественность. Позже стало известно, что он это сделал в результате нервного срыва.
========== Глава 18. И снова суббота ==========
«В лунном свете
Видишь бегущую собаку?!
Пролетая перекрёсток,
Рози наехала на неё!
В полночь
Услышь, как я рыдаю по ней!»,
– «Graveyard Train» – «Creedence Clearwater Revival»
Сириус сидел на карнизе, свесив ноги вниз, не заботясь о том, что его могут заметить. Только не в субботу вечером. В особняке в это время царил ажиотаж, все носились по комнатам и коридорам и занимались спасением жизней, словно это имело какой-то смысл. Блэк потирал гладкий подбородок и вполголоса напевал «Дым над водой», глядя на колечки тумана, вихрящиеся над лабиринтом. Похоже, где-то в его недрах почивал старый великан, а сегодня «Денбрас»(1) проснулся и закурил трубку. Во надымил!
В небе горел огонь заката – солнце садилось. Налетел ветер. Сириус ощутил, как кожа покрылась мурашками, но не подумал уйти в дом. Он застыл снаружи и внутри. Мысли в голове ворочались всё медленнее.
Сириус повернул голову, подвинул самодельную створку и удостоверился, что Эммелина всё ещё спала. Скудный свет лежал на её фигурке, однако со стороны казалось, что Вэнс носила обрывки тьмы, а не школьную форму. Блэк видел часть её бледного лица: высокий лоб, до которого он за вчерашний день дотронулся около сотни раз, проверяя температуру, изгиб щеки и уголок губ.
Эммелина Вэнс – его оплот благоразумия, надежда, маяк в тумане. Не то что некоторые – всю жизнь с барабаном в руках.
– Дым, дым, дым над водой. И огонь в небесах.
Делать Сириусу, откровенно говоря, было нечего. Пообщаться не с кем. Он всё равно что попал на необитаемый остров, размером с чердак, вокруг которого вместо акул вились твари пострашнее. Он всерьёз размышлял над тем, чтобы нарисовать смешную рожицу на найденном в сундуке с барахлом дырявом квоффле, дать ему имя и начать вести задушевные беседы – всё веселее. Сириус уже придумал, как его назовёт – Мистер Кругляш. Когда-то у мистера Кругляша была работа и семья квиддичных мячей, но потом он получил дырку, и все от него отвернулись. С тех пор он стал отшельником в этом жестоком круге жизни. Но Кругляш рано списал себя со счетов. Из него ещё можно сделать кормушку для птиц или шлем для крапа.
«Да ты оптимист, Блэк», – пронеслось в голове голосом Снейпа.
Это так. Сириус был из тех, кто дорисовывал кляксы, превращая их в забавных зверьков или цветы, да и упавшее на пол угощение у него не пропадало. Когда мама Джеймса делала соус или крем, Сириус сидел рядом в облике собаки и ждал, что ему тоже что-то перепадёт. Ну и что, что за столом он потом получит целую порцию? Все знают, что стащенное вкуснее. Миссис Поттер отменно готовила, вдумчиво, но с огоньком. Сириус прикрыл глаза и увидел залитую солнечным летним светом кухню Поттеров: пол в косую плитку мягкого каштанового оттенка, фаянсовую раковину, белые полки с башнями посуды на случай прихода гостей, люстру с абажурами из розового пергамента и наконец маленькую седовласую женщину, помешивающую венчиком яичные белки для любимого заварного крема Джеймса. На плите уже всё готово для водяной бани. Пар кружился, как дым. Дым над водой. А где-то в доме пела Селестина.
Юфимия опускала лопатку в крем и проводила по ней пальцем:
– Если останется след, который не затекает, то я на верном пути, – объясняла волшебница, а потом отправляла Сириуса вырезать фигурки из теста, и он вырезал: фениксов, келпи, книзлов и большого единорога, хотя рог у того всегда подгорал на противне. Можно было приготовить фигурки с помощью магии, но миссис Поттер всё делала вручную. Тогда он не понимал, с чем это связано, ему просто нравилось посыпать сахаром сладости, нравилось макать пропечённого феникса в заварной крем и отправлять в рот по пёрышку.
– Клади целиком и жуй, – говорил Питер. – Так ещё вкуснее! – он был признанным специалистом в дегустации кулинарных шедевров миссис Поттер. Наверное, поэтому они и были так хороши – их делали с любовью, вкладывали душу в каждый взмах венчика…
«Есть какая-то несправедливость в этом деле, – размышлял Сириус. – Выпечка готовится несколько часов, а исчезает с подноса за секунды. А ты сидишь босиком, сбросив ботинки под столом, облизываешь ложку, пальцы и губы, собираешь сахарную пудру, которую не донёс до рта сразу, и отгоняешь рукой пчелу, залетевшую в окно на пряный запах…»
И казалось, что ему не шестнадцать, а шесть. Он был счастлив, но вместе с тем ужасно огорчён, потому что женщина на кухне не его мать, а мужчина в зале – не его отец. Почему эти люди не его родители? Почему его родители не могли быть такими, как эти люди? Хотя бы немного, чуть-чуть… Почему люстра в родном доме на Гриммо – громоздкое сплетение бронзы, толстого изумрудного стекла? К чему эти грузные изогнутые вверх канделябры-пылесборники? Зачем на окнах гардины, в которых можно утонуть, если кольца всё же не выдержат их вес? Почему нельзя облизать пальцы или зачерпнуть тостом «кумберленд», если на тарелке «Веджвуд» осталось целое соусное озеро? Откуда взялось заблуждение, что маггловские дети – сплошь дикари и неряхи, поэтому с ними нельзя играть в мяч? На эти вопросы нет ответов. Нет правильных ответов. Чем чаще Сириус задавался ими, тем хуже ему становилось, и в какой-то миг он решил, что думать о них не стоит вовсе. Регулус был прав – он бежал. Всегда летел куда-то прочь, направление не имело значения. Он обходился без навигатора, карты, багажа. У него была палочка и верные друзья – другого не надо. Другого, казалось, не надо. Он ошибался.
Сириус открыл глаза.
– Выпечка не любит спешки, – говорила Юфимия Поттер.
Зелья тоже суматоху не любили. Над котлом поспешишь – Пивза насмешишь. А мандрагора всё же Сириусу досталась совсем юная – прыщавая. Тоник отличался от того, что приготовил Ринго для Рега, даже по цвету. Неудивительно, что Эмс так долго приходила в себя, много спала и ощущала дикую слабость. Вот ведь соня: то среди цветов приляжет, то на пыльном чердаке дрыхнет. Всё проспала – счастливица. Жаль, что на её месте не он. Сириус не отказался бы прилечь в комнате отдыха, скованный чародейским сном, пока его не разбудит какая-нибудь красавица своим волшебным поцелуем. Нет, лежать нельзя, иначе пылью зарастёшь. Кто же тебя пыльного целовать потом будет?
– Ты, главное, с подбородка грязь сотри, – сказал бы ему Регулус.
Он чистюля со стажем, но о девушках говорить с ним та ещё умора – зардеется, как ребёнок. Он всегда им был – задорным мальчишкой, которому просто нужно больше времени, чтобы разведать, кто есть кто на детской площадке, а потом уже вступать в игру. Но пока он медлил и анализировал, другие дети могли легко счесть его до тошноты правильным и унылым. Регулус не был ни скучным, ни надменным. Он был осторожным, в то время как Сириус являлся его полной противоположностью. Жизнь – ничто без риска! Особенно это верно, когда знаешь, что каждый вызов обществу – ещё и вызов матери. Иногда Сириус поступал так, а не иначе, исключительно назло родным, а не себе в удовольствие, и в эти минуты вспоминал, как Распределяющая Шляпа предложила ему выбор между Гриффиндором и Слизерином. Наверное, в тот момент он мог бы уломать её зашвырнуть его даже на Хаффлпафф. А что? Он волевой человек!
Крошечные огоньки звёзд начали вспыхивать на горизонте. Одна вдруг сорвалась и покатилась по дуге. Пит бы подсказал название туманности. Или что там на небе, откуда они сыплются, как выскользнувшие из переполненных ягодами ладоней виноградины… Поверье гласит, что при виде падающей звезды стоит загадать желание, но Сириус не верил в эту чушь. Мечта не ждёт дурацкого сигнала. Она сбывается не из-за того, что зачесался нос, божья коровка решила отдохнуть на плече, тарелка выскользнула из пальцев или небесное тело не удержалось на небосклоне. Не надо бросать чёрную улитку через плечо или звать кролика в трубу.(2) Нужно подобрать сопли и претворять мечту в жизнь самому! А ещё говорят, что призрак исчезнет, если обойти вокруг него девять раз, но что-то Кровавый барон никуда не делся, несмотря на намотанные вокруг него Сириусом круги.
Некоторые люди верят, что падающая звезда – душа умершего, которая летит в другой, лучший мир. Чья тогда эта? Вариантов так много… А Ремус заметил бы, что это не звезда вовсе, а метеорит, сгорающий в атмосфере, или хвостатая комета. Хвостатая. Смешно. У Сириуса тоже был хвост. Иногда из волос, собранных сзади, чтобы, не дай Мерлин, ни один волосок не упал в котёл на уроке Слизнорта. Иногда самый настоящий – собачий.
Снаружи было так тихо, что Блэк слышал кваканье лягушек в водоёме и шелест вздрагивающих под ветром листьев на дереве – один из самых приятных звуков на свете.
– Сириус! – тихонько позвала Эммелина.
А вот и самые-самые лучшие звуки! Блэк быстро покинул карниз и очутился возле очнувшейся девушки.
Если бы он смог раздобыть записи Риты, то отдал бы их Вэнс ознакомиться. Читается, как остросюжетный роман, которому позавидует признанный автор приключенческих новелл про вампиров – Элдред Уорпл. Послушаешь Риту – и даже Локхарту начнёшь симпатизировать, а это талант надо иметь. Но черновики бестселлера Скитер сгинули вместе с ней в пасти волшебной игрушки в виде хамелеона. Эх…
Растения, выросшие в темноте, и то выглядели крепче, чем Эмс ещё пару суток тому назад.
– Я тут, – сказал Сириус, улыбнувшись, когда она сосредоточила на нём взгляд.
– Который час?
Он приподнял брови в знак удивления и с жалостью посмотрел на треснутый циферблат.
– Это один из немногих вопросов, на который я затрудняюсь дать ответ. Прости.
– Почему мы на чердаке? – приподнявшись на локтях, спросила Эммелина. – Это же чердак, да? И где все остальные? Ты обещал рассказать.
– Вижу, тебе и правда полегчало. Мы здесь прячемся, Эмс – ты и я, а остальные… – сердце заныло при мысли о том, что через несколько часов его друзей и брата постигнет страшная участь.
– Они… живы? – дрогнувшим голосом произнесла Эммелина.
– И да, и нет, – выдохнул Сириус. – Это сложно объяснить, но я попробую. Я всё тебе расскажу. Ты очнулась очень вовремя. Я уже собирался писать тебе письмо, но это было бы очень странное послание, больше похожее на бред пациента из закрытого отделения Мунго, если ты понимаешь, о чём я.
Вэнс выглядела окончательно растерянной.
– Вообще-то нет.
Сириус дал ей стакан воды.
– Важно, чтобы ты выслушала меня очень внимательно, Эмс. Поняла? Я представляю, как сложно будет поверить в то, что я скажу, но ты должна. Запомни всё, особенно то, что касается шкатулки…
– Шкатулки? Вы нашли шкатулку? Ещё одну?
Сириус по-доброму покачал головой. Всё же Вэнс неисправима – всё ей надо сейчас и сразу. Чем-то они похожи, хоть и пишут, что все волшебники – с Нептуна, а колдуньи – с Сатурна.(3)
– Я надеюсь, что нашёл. Или почти нашёл.
Эммелина выпила воды и села так, чтобы подтянуть к себе колени.
– Не тяни! – не вытерпела она.
– Дай себе собраться с мыслями.
– Я уже собралась, разве не видно?
– Пока что у тебя собрались только глаза. В кучку.
Эммелина тяжело вздохнула и потёрла лицо ладонями.
– Сириус, я едва соображаю, ты прав, но мне кажется, что произошло что-то страшное. Обстановка, знаешь ли, намекает. В таком состоянии я… я просто напугана, понимаешь? Я не отстану от тебя, пока не узнаю, почему мы здесь! Не отпущу.
О да! Он ясно понимал. Он был напуган не меньше.
– Зачем ты меня опоил? – не унималась Вэнс.
Борода Мерлина! Она едва оклемалась, а уже атаковала его, как придирчивая староста, поймавшая второкурсника, болтавшегося по школе после отбоя.
– Я спасал тебя, Эмс.
– От кого?!
Сириус мрачно усмехнулся.
– Сначала от одного Тупицы, потом от Болвана. Они погубили всех, кто был им дорог… своей невнимательностью, толстокожестью, надменностью… глупостью.
Взгляд Сириуса вперился в стену, пальцы обхватили игрушечного ушастика. Захотелось крикнуть во всю глотку: «Кролик, кролик, кролик!», но вместо этого Блэк шумно вобрал носом воздух и заговорил:
– Всё началось в понедельник…
*
Из всех встречавшихся ему людей Вэнс обладала наибольшим самообладанием, Сириус убедился в этом наглядно. Она превосходно владела собой. Снейп мог бы позавидовать.
Она выслушала Сириуса, смахнула слёзы – он пропустил момент, когда Эммелина заплакала. Казалось, её глаза всё время блестели, как синий кварц – тот же удивительный оттенок, что был у волшебного циферблата фамильных часов Блэков на его запястье. С заходом солнца этот цвет стал ещё глубже, как и рана в груди Сириуса, ведь каждое прозвучавшее слово безжалостно кололо грудь.
– Вот так я и потерял свои брови, – невесело заключил Блэк. – Уже не такой красивый, да?
– Они ещё живы… – прошептала Вэнс. – Твой брат, Снейп, Рита…
– Да, – выдохнул он. – Последние часы.
– Как ты можешь сидеть здесь и бездействовать? Тратить время на меня, если в твоих силах их спасти!
Сириус помотал головой. Она не понимала.
– Это не так работает, Эмс. Я неусидчивый. Мне бесполезно объяснять на словах, но сейчас… теперь я знаю, как всё устроено. Я видел собственными глазами, испытал на собственной шкуре. Нельзя идти поперёк времени, и тогда оно станет твоим союзником. Если я выйду отсюда через дверь, спущусь к ним, то что-то произойдёт, что-то обязательно случится. Например, я упаду с лестницы, или мне на голову свалится люстра. Я не дойду до Регулуса. Прошлое в прошлом.
Эммелину, казалось, это не убедило.
– Покажи мне его, – пробормотала Эмс, сглотнув. Она опустила глаза и посмотрела на рубашку Блэка. – Покажи хроноворот.
Он выудил прибор и, придерживая за цепочку, положил на ладонь, баюкая его.
– Вот! Сейчас в этом доме три хроноворота. Первый – у меня, второй лежит в тайнике Зобраста, а третий находится у… – Сириус резко замолчал. Он проглотил ком в горле. Руки внезапно задрожали, пальцы дрогнули. В этот миг он понял. Всё понял.
– У кого? – спросила Вэнс.
Сириус тряхнул головой, опустив ладонь с хроноворотом на колени. Вот оно как…
– У Северуса.
– У Снейпа?
– Да, – подтвердил Сириус, кивнув. – Мы со скрипом нашли с ним общий язык. Он открыл в себе иронию и стал почти нормальным парнем. Я… я должен идти. Ты знаешь… Да. Всё-таки должен.
– Куда это? – опешила Эммелина, когда он встал на ноги, и попыталась подняться следом. Она пошатнулась, но Сириус придержал её за локоть.
– У меня есть одно крайне важное дело. Мне надо наружу. Срочно.
Вэнс бросила взор за окошко и вновь посмотрела на Блэка, словно он ляпнул несусветную глупость.
– Разве ты только что не говорил, что четыре голодных смеркута ждут за стенами особняка?
– Так и есть, – сказал Сириус, пытаясь запомнить её хорошенько напоследок. – Один из них скоро нападёт на Снейпа, когда тот пойдёт в теплицу. Это вот-вот случится, и я должен ему помочь. Иначе ничего не сойдётся.
– Помочь? Как, во имя Мерлина?!
– Это просто, – со слабой улыбкой ответил Сириус. Ремус оказался прав. Для того чтобы отдать свою жизнь за кого-то другого, требуется невероятная смелость. Хватит ли ему? – Я отвлеку внимание волшебной твари на себя. Я уже поборол одного смеркута, за меня не переживай.
– С помощью огня, да?
– Ага, – солгал Блэк, и глазом не моргнув.
– Тогда не забудь зачарованный факел! Без него не выпущу!
Сириус застыл посреди чердака. Рабочий факел лежал на крышке сундука, а другой, горящий синим холодным огнём, приютился на тумбочке, заняв место плюшевой игрушки. Бесполезный.
– Да, я обязательно прихвачу факел, – прошептал Блэк, повернувшись обратно к Эммелине. – Возьми! – он снял с шеи цепочку и вложил хроноворот в руку Эмс. – Не хочу его ненароком повредить. Храни его, слышишь? Прочти надпись на ободке. Цена и польза для тебя определится лишь тем, как мною ты решишь распорядиться… Видишь? Время на твоей стороне, а я… – он взглянул на циферблат фамильной драгоценности, – …подружиться с ним не смог.
Эммелина кивнула, не сводя глаз с искрящегося в свете одинокой свечи волшебного песка за стеклянным корпусом.
– Ты запомнила, что я рассказывал тебе о шкатулке? – голос Сириуса стал твёрдым. Эммелина изумлённо уставилась на Блэка.
– Да. Она на полке тайника. Подписано «От Меме».
– Я верю, что это порт-ключ. Ты тоже верь. Верь всегда. Верь, что всё получится! – сжав её пальцы, пылко произнёс Сириус. – А мои слова про неизменное прошлое… Чихать на них! Да! Точно! Забудь! Ты всегда была сильнее меня. Кто, если не ты? Знаешь, у меня есть теория, Эмс. Насчёт чашки. Парадокс такой… Мы с ребятами обсуждали недавно…
– Тот, что о чаинках, которые при помешивании чая собираются в центре, не поддаваясь центробежной силе?(4)
Блэк запнулся на секунду, а потом его губы украсила лёгкая улыбка.
– Почти. Я вдруг задался вопросом, почему чаинка в чашке неуловима, как снитч?
Эммелина фыркнула, произнеся что-то вроде: «Опять квиддич».
Сириус выпустил её руку и прошагал в угол чердака. Что-то скользнуло по щеке. В глазах вдруг помутнело, будто он смотрел на факел через завесу дыма.
Ладонь Эммелины прижалась к его спине между лопатками.
– Береги себя.
– Ты тоже, Эмс. Второй факел тебе пригодится. Когда… в общем, если я не вернусь, то действуй по обстоятельствам.
– Что значит, если ты не вернёшься? Погоди, Сириус!
Он мигом обернулся в пса, схватил зубами факел с тумбочки и выскочил в круглое окно навстречу неизбежной судьбе. Створка за ним закрылась.
Из-за рассеивающихся облаков показала надкусанный бок луна.
Комментарий к Глава 18. И снова суббота
1) Денбрас – сказочный великан из корнуэлльского фольклора.
2) Согласно английскому суеверию, чтобы месяц был удачным, нужно в первый его день прокричать: “Rabbit, rabbit, rabbit!”, а для пущего эффекта делать это лучше в трубу.
3) В волшебном мире существует книга «Волшебники – с Нептуна, волшебницы – с Сатурна», отсылка Роулинг к изданному в реальном мире бестселлеру Джона Грея «Мужчины – с Марса, женщины – с Венеры».
4) Парадокс чайного листа – физический парадокс, заключающийся в том, что при размешивании чая в чашке круговыми движениями, мы наблюдаем, как чаинки собираются в центре чашки на дне, в то время как «здравый смысл» указывает нам на то, что под действием центробежной силы они должны разместиться по краям.
========== Глава 19. И снова воскресенье ==========
«Вчера все мои проблемы казались такими далёкими,
А сегодня я не представляю своей жизни без них.
О, я верю во вчерашний день»,
– «Yesterday» – «The Beatles»
Многие на курсе были убеждены, что больше всего староста Равенкло любила учиться и командовать, однако они заблуждались. Эммелина не могла представить себе жизнь без рисования, поэтому с потаённой радостью приняла предложение Гилдероя о ведении стенгазеты. Она обожала это особое чувство, когда вдохновение накрывает с головой, и мышцы правой руки начинают нагреваться от работы. В такие минуты забываешь обо всём на свете, теряешь счёт времени. Студенты факультета Ровены лучше прочих понимали ценность уединения, когда ничто и никто не отвлекает творца от его труда. Подруга Эммелины Амелия иногда приносила ей еду в спальню девочек, если Эмс была поглощена рисованием и забывала об обеде. Амелия заглядывала ей через плечо, но никогда не комментировала работу, если её не попросить прямо.
