Текст книги "Блокнот (СИ)"
Автор книги: Drugogomira
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Я из своего кабинета слышу, как у тебя тут ничего особенного не происходит.
– А ты чего еще не у себя?
– Да вот, как раз собирался идти. Как успехи с налаживанием личной жизни? Удалось советы-то применить?
– Серединка на половинку. Жениха пришлось отшить, сам понимаешь. Моральные принципы не позволяют.
– Принципы? У тебя там меж лопаток то еще не зудит? Ангельские крылышки не прорезаются?
– Юр, ты что, пришел, чтобы добавить мне тут ощущений? Мне и так хватает, поверь. Иди спать.
Врач развернулся и зашагал в сторону выхода. Оба злились. Он считал её слишком самоуверенной, не видящей опасности перед собственным носом. Она – она и так уже чувствовала себя на грани, а тут еще он со своими нравоучениями. Нет, чтобы поддержать, остаться. Она сама убедила его, что ситуация штатная, заверила, что прекрасно справится, буквально выгнала.
«Ну и что? Всё равно мог бы остаться. Точно обиделся»
Теперь к переживаниям за ход мероприятия и впечатления постояльцев примешались переживания по поводу настроения врача. Ксюша с трудом сдерживала себя, чтобы не отправить ему вдогонку сообщение с извинениями. Смартфон уже был в руке, экран разблокирован, а палец занесен над клавиатурой, когда из ресторана раздался грохот. Внутри все перевернулось. Завгородняя метнулась в зал.
Девочки из кабаре устроились на коленках молодых людей: последние бесцеремонно их лапали за все выдающиеся части тела. Посреди помещения в толпе «группы поддержки» друг друга мутузили двое. Одна из артисток – миниатюрная блондинка с ресницами до бровей – стояла в сторонке и картинно заламывала руки. Все ясно – не поделили.
– Лёня!!!
Запыхавшийся охранник ворвался в помещение.
– Лёня, где тебя вечно носит??? Ты должен быть здесь! Здесь, Лёня! Разнимай!
Ксения стояла и смотрела, как мужчина пытается расцепить этот клубок из рук и ног. Она чувствовала, как ее покидают остатки самообладания и последние силы. Сколько еще это будет продолжаться?
– Господа, – голос предательски дрожал, – На часах 11 вечера, ресторан закрывается. Вы можете располагаться в номерах. Думаю, всем нужно выспаться перед завтрашним днем. «А когда у них свадьба, кстати? Завтра?».
Раздались недовольные пьяные выкрики. Они явно не собирались заканчивать. Ксения упрямо стояла на своем. Ей еще клининг вызывать, чтобы к утру все это безобразие было убрано. Буквально каким-то чудом удалось убедить присутствующих, что тусовку пора сворачивать. Кто-то из глубины зала выкрикнул:
– Да, Эндрю, тебя ж Лизка завтра уже в десять окольцует! Пошли в номер. Вискарика с собой прихватим. И девчонок возьмем. Да, девочки? Утешите парня?
«Да что ж такое!»
«Девочки» глупо захихикали. Терпение управляющей лопнуло. Она решительно подошла к их «главной», достала смартфон, и, открывая телефонную книгу, прошептала:
– У нас здесь не бордель. Сейчас я звоню в ваше агентство и рассказываю всё, как есть. Если завтра Вы и ваши «девочки» окажетесь без работы, вина будет только Ваша. Я ясно выразилась?
Та испуганно захлопала ресницами:
– Девочки, мы уходим. У нас завтра с утра мероприятие в Москве, простите, парни, вы классные, но выспаться надо.
Их разочарование можно было потрогать руками. Кто-то начал крыть Завгороднюю матом. Лёня возник перед ней, закрывая спиной. Его рука легла на рукоять пистолета во внутреннем кармане. Эти шалопаи хоть и не стояли уже на ногах, но поняли, что у охранника оружие. Андрей Витальевич заплетающимся языком произнес:
– Ладно, пацаны, берите бутылки и пошли ко мне. Загасимся.
«О, господи»... Поспать ей сегодня точно не удастся. «Загасимся», значит...
– Андрей Витальевич, у Вас завтра свадьба, не надо, я...
– Скройся, я сказал! Что, в трусы мне полезешь искать? Ментов вызовешь? Так они под моим батей все.
Она не знала, что у них там за вещества. Надеялась, что просто травка. Значит, остаток ночи проведёт, патрулируя этаж. Может быть, все обойдётся... Завгородняя сделала вид, что потеряла к ним интерес. Да, ночной смене горничных сегодня не повезло. Обычно они приступали к уборке общей территории отеля как раз в районе полуночи: управлялись быстренько и отправлялись на отдых. Но сегодня их ждала действительно тяжелая работа, хорошо, если закончат к утру. Девушка дождалась прибытия клининга, рассказала, что этой ночью драить им предстоит еще и SPA, выслушала вздохи и возмущенные тирады и поплелась на второй. Ноги еле её несли. Сердце выскакивало из грудной клетки. Что её там ждет?
На втором творилось черт знает что. Шум и музыка, хлопающие двери, пьяные вопли. Характерный запах травки чувствовался даже в коридоре. Да, по репутации «Гранда» вся эта история ударит так, что мало не покажется... В своём отеле Завгородняя подобных мероприятий не допустит никогда, пусть хоть Папа Римский крышевать будет. Внутри всё клокотало от негодования. Она была бессильна. Хорошо, утром постояльцев удалось расселить по другим этажам. Кому-то пришлось предоставить люксы за счет отеля.
В 01:30 несколько человек выползли из 205-ого и направились на первый. По их невнятному бормотанию Ксюша поняла, что путь они держат в бар – догоняться. Она устало прислонилась к стенке. Если будет надо, так она простоит до утра. Она – часовой на своем посту.
В третьем часу ночи музыка внезапно смолкла. Завгородняя, заклевавшая носом в положении стоя, проснулась от наступившей тишины. Внутри затеплилась слабая надежда на то, что они, наконец, угомонились. Вдруг в большом, «семейном», номере началась какая-то возня, суета. Гулкие голоса звучали испуганно.
Ксюша схватила телефон:
– Лёня, на второй, быстро!!!
Экран погас – батарейка разрядилась.
Управляющая трясущимися руками приложила ключ-карту рванула ручку 208-ого. В этот рывок были вложены остатки сил. Казалось, она не способна больше выдерживать это дикое напряжение. Представшая глазам картина ужаснула девушку: жених валялся на полу в отключке, вокруг – толпа укуренных парней с безумными глазами. Кто-то пытался растормошить Андрея, но тот никак не реагировал.
Ксюша вылетела в дверь, прокричав несущемуся навстречу охраннику: «Тащи его в медкабинет. 208-ой». Все, что ей оставалось сейчас – бежать до комнаты Юры и ломиться к нему до тех пор, пока не откроет. Она поднимет на уши весь домик для персонала. Плевать! Почему он не остался с ней? Он же ей фактически прямым текстом говорил, что готов остаться, что это опасно. Она его сама прогнала.
Врач не открывал. «Что ж такое?». Она минут пять молотила в его дверь, кричала – ноль реакции. Никогда он так крепко не спит! У него очень чуткий сон. И телефон всегда рядом с подушкой на случай, если он кому-то понадобится ночью.
Чертыхаясь, Завгородняя понеслась в медкабинет. Она вообще не видела дороги перед собой, не чувствовала гудящих ног, не слышала стук собственных каблуков по гранитным дорожкам. Ключ-карта у неё. Лёня сам не откроет! Боже, пусть только все обойдётся! Не хватало им трупа в отеле!
Дверь в кабинет распахнута настежь. Яркий свет, тревожные голоса, Юра тут, возится с капельницей, по осунувшемуся лицу видно – не спал. Значит, всё это время был здесь... Лёня мнётся с ноги на ногу в углу. Завгородняя слышит издалека:
– Что с твоим телефоном? Ксения! Ты меня слышишь? Ксения Борисовна!? Сядьте! Леонид, посадите Ксению Борисовну, я сейчас.
Девушка чувствует на локте руку охранника, бесконечное движение к стулу. Она не может отвести взгляд от бледного лица Андрея Витальевича, ей кажется, он – всё.
– У него же свадьба утром.., – чуть слышно шепчет Ксюша.
– До свадьбы заживет...
Движения врача уверены, иголка входит в вену, ёмкость с раствором помещается на крючок, напряженная спина разгибается.
Завгородняя начинает смеяться. Плакать. Снова смеяться. Её смех пугает его, пугает охранника. Юра смотрит на неё пристально и хмуро, взгляд бегает с лица на её трясущиеся руки и назад.
– Леонид, что у вас творилось?
Лёня начинает свой сбивчивый рассказ. Она почти не слышит. На неё накатывает, она не может себя остановить. Ей страшно. Она кричит на врача, потом смеётся, снова плачет, она понимает, что ведёт себя неадекватно, но не может взять себя в руки, выбивает протянутый стакан с водой, бьется в сильных руках, как пойманный дикий зверёк, вырывается, хотя хочет в них остаться, замереть в них, от него пахнет деревом и травой, как в тот вечер. Она не воспринимает его слова, до неё просто не доходит их смысл. Он хлопает её по щекам – не помогает. Глаза широко распахнуты, но она не здесь. Она видит, как он отходит, и в ту же секунду на ее плечи ложатся Лёнины ладони. Возвращается, садится перед ней на корточки, смотрит в глаза, она не может оторвать взгляд. Юра продолжает ей что-то говорить, игла на сгибе локтя.
Светает.
– … если не хотите её угробить, – девушка проснулась от яркого света, бьющего прямо в лицо из окна напротив, и голосов, звучащих совсем рядом. Она лежит на чем-то жестком. Не у себя. В медкабинете. На той самой кушетке, на которой несколько часов назад откачивали Андрея Витальевича. Где он!? Ксения шарит глазами по стене, отыскивая часы. Девять утра. У него свадьба через час… Ширма загораживает ее от ведущих разговор. Она лежит и вслушивается, хотя хочется вскочить и накинуться на врача с расспросами по поводу этого пацана. Кажется, она на Юру ночью орала. Ксюша мало что помнит, какими-то обрывками, всполохами, фрагментами. Ясно одно – она была совершенно не в себе, сорвалась. Никому ничего она не доказала.
«Какая же дура!»
– Я разве что-то против имею? Симпапулька никогда ко мне с этими вопросами не приходила. Я думал, она кайф ловит, – голос Льва Глебовича. Он звучит даже виновато.
– Зачем Вы ей всё это устроили? Оставили одну против оравы бухих малолетних наркоманов? – голос Юры звучит жестко и как-то даже бесстрашно. – Вы понимаете, что человек заработал себе нервный срыв?
– Так, Юрец, ты мне тут это, не борзей. Оставил, потому что я в ней уверен. Саныч мне обещал, что детки будут вести себя тихо. Ну не мог я ему отказать, начальник главка. Пригодится. Будет ей зам, и выходные будут…
– Сегодня. Выходной ей нужен сегодня.
– Сегодня значит сегодня. Если мы выжили этой ночью, значит, с нами уже ничего не случится. Побуду за главного. Юрец, а жених то этот недоделанный где?
– Прокапался, переоделся и пошел жениться. Что ему сделается?
– Да, перед ней я виноват. Ну видишь – справилась же.
– Ну, как сказать. Она то справилась, только цена за это непомерно высока.
– Да понял я уже, понял. Скажу ей, пусть ищет зама. Пойду я. И ты выходной возьми. А то зеленцой отсвечиваешь. Вы мне оба нужны в строю.
– Спасибо, Лев Глебович. Возьму. Всего доброго.
Хлопнула дверь. Она услышала, как врач тяжело поднимается со своего стула, по пути что-то сбивая со стола. Чертыхается тихо. Шаги. Её глаза широко распахнуты, она приподнялась на локтях, занимая полулежачее положение.
По его лицу видно, что он не ожидал найти её в сознании. Юра останавливается у ширмы, складывает на груди руки и молча смотрит на неё. Выглядит он, конечно, потрёпано. Под глазами залегли тени, волосы взъерошены, он даже не в халате: простая футболка и джинсы.
– Юра, прости.., – девушка произносит это еле слышно. Она просит прощения сразу за всё. Особенно за свою самоуверенность, особенно за эту ночную сцену, за то, что кричала и не помнит, что еще делала. Помнит – кричала и вырывалась. И стакан грохнула.
Он хмуро рассматривает ее еще несколько бесконечных секунд.
– Ксения… раз уж ты всё слышала, то вставай и иди собирайся. Поехали.
– Куда поехали?
– Подальше отсюда.
Комментарий к Глава 7 // Мальчишник С таким ритмом рано или поздно, но нервный срыв был ей обеспечен...
Как тут без поддержки выжить? И кто в здравом уме способен от такой поддержки отказаться? И как, спрашивается, не прикипеть всей душой?
====== Глава 8 // А если бы ======
Под изучающими взглядами болтливых горничных, ставших случайными свидетельницами разворачивающейся сцены, врач сажает управляющую в машину. С каменным лицом открывает перед ней переднюю дверь, дожидается, когда девушка нормально устроится, захлопывает, бросает ее спортивную сумку на заднее сиденье. Садится за руль, пристегивается сам, мельком проверяет, пристегнута ли Ксюша, и давит по газам. Эти балаболки начали бесить даже его. У них на физиономиях написано, что через 10 секунд о том, что Юрий Сергеевич только что увез Ксению Борисовну в неизвестном направлении, будет знать вся прачечная, через 3 минуты – все инженеры-техники, через 10 – весь отель. Ему хочется показать им жест, который так любят киношники: удаляющееся авто и средний палец героя в проеме между сиденьями, так, чтобы тем, кто провожает их взглядами, было хорошооо видно.
Ксюша не знает, куда он её везет, но ей все равно. «Подальше отсюда». Она там в медкабинете взглянула на него коротко, встала, и пошла собирать сумку. У него на лице было написано – спорить бесполезно. А что собирать? Какая-то одежда, щетка, расческа, пижама; кеды на ней.
09:41: Кому: Юра: Что нужно?
09:43: Кому: Ксения: Не знаю, кроссовки, футболки, одежду для сна. Твои костюмы там не понадобятся. Вернемся завтра к восьми утра.
Она зашла в ванную и смыла с себя вчерашнюю косметику. Краситься снова не стала. Ей ничего не хотелось. «Я ничего не хочу, Жужа. Я словно высохшая лужа…». Он ее куда-то везет, с ночевкой, а у нее в груди тишина. При других обстоятельствах, возможно, она бы уже закидала Юльку сообщениями, прыгала бы по всей комнате и выбирала не пижаму, а комбинацию… Кстати, Юлька.
09:50 Кому: Юля: Привет! На меня сегодня выходной свалился. Приеду завтра. Присмотри тут за ними.
09:52 Кому: Ксюха: Чтооооо? Выходной? Я не ослышалась? Куда? В Москву? Одна?
09:55 Кому: Юля: С Юрой. Не знаю… Завтра расскажу.
09:56: Кому: Ксюха: Твою мышь! Завгородняя!
09:57: Кому: Юля: Пока! Обнимаю!
09:58: Кому: Ксюха: Завгородняя!!!
10:00, 15 сентября
Мы куда-то зачем-то едем.
У меня будет зам и выходные.
Какая я все же дура
Она всю себя изъела уже за случившееся ночью в отеле. Перед глазами стояло лицо Андрея Витальевича.
А если бы она тогда не пошла караулить их под дверью? Чем бы это кончилось?
А если бы Юра ей поверил, действительно отправился спать и не успел добежать до медкабинета?
А если бы у них была не трава, а порошок?
А если бы Андрей умер?
А если бы она Юру днем послушала?
А если бы, а если бы… А он. Он что теперь думает о ней после её ночной истерики? Ей было стыдно. За то, что так повелась на угрозы Льва, на понты этих малолеток; за то, что не послушала врача, за то, что он не спал, за то, что вместо «спасибо» устроила ему там цирковое представление, добавила хлопот. Да она сама как малолетка. «Не отелем управлять, а за школьной партой сидеть».
Захлопнула комнату, вышла на улицу. Машина уже стоит, дверь со стороны водителя открыта. Две горничные, пробегающие мимо с веселым щебетом, притормозили, разглядывая управляющую. Они ее такой не видели никогда, даже не признали сразу. Какая-то девочка, в светлых джинсах, белых кедах и белом худи, ни грамма косметики. Только классический хвост намекал на то, кто, собственно, перед ними находится. Ксюша прошла мимо с ничего не выражающим лицом и спортивной сумкой в руке. Сейчас, в этот самый момент, ей действительно всё равно. Горничные притихли и перестали отсвечивать, слились с ландшафтом, замерли, напоминая ей двух сурикатов в стойке.
Она отдает в протянутую руку сумку и садится на переднее сиденье, разглядывает салон. Чисто, пахнет им, кожаные чехлы, но в целом довольно сдержанно. Хлопает задняя дверь, передняя, Ксюша откинулась на подголовник и смотрит в окно. Не хочется ничего говорить, но спустя минут пять она все же произносит:
– Как машина? Ты доволен?
– Едет, и на том спасибо! Шутка. Нет, на самом деле, доволен, конечно. Устраиваясь сюда, я и не мечтал о том, что смогу купить новое авто уже через пару месяцев.
– И куда ты на ней ездишь?
– Привезу – увидишь. Тут 20 минут черепашьим ходом. Ты взгляни, что здесь вокруг творится! Поля, леса, озеро огромное. Смотри, какие «заплатки», – Юра кивнул в сторону проносящихся мимо пейзажей. Желтые, черные. А лес красный стоит. Жизнь – она не только в отеле. На самом деле, вся жизнь – за его оградой.
Ксюша повернула голову и посмотрела на друга. Он и правда верит в то, что говорит. У него есть время и, главное, желание всё это увидеть, разглядеть, впитать. А вокруг нее – каменные стены, декорации и прочая бутафория. Она забыла, как выглядит мир. Юра вел расслабленно. Он вроде смотрел на дорогу, но каким-то образом умудрялся замечать мельчайшие детали. Вот столетний дуб, смотри, впятером не обхватишь, вот утка пролетела, там столб деревянный сгорел, проехали какую-то незаметную речушку, у пронесшейся навстречу машины иностранные номера – Литва.
Так они и ехали эти двадцать минут. Юра постоянно подмечал какие-то мелочи и пытался заставить Ксюшу обратить на них внимание. Сначала ей было совсем не интересно, хотелось просто смотреть расфокусированным взглядом в окно, но постепенно он смог заразить ее своим азартом, и она втянулась. Он не поднимал и вроде как не собирался поднимать тему её срыва, так что девушка начала постепенно успокаиваться.
Врач перестроился, сбросил скорость и включил правый поворотник. Проселочная дорога уходила в поля.
– Ксения, что там было написано на указателе?
– Не знаю. «Рассказовка» какая-то.
– Точно. Хорошо, – он ее проверял, отвлекал. Вся эта поездка была затеяна лишь для того, чтобы вытащить её из состояния, в котором она оказалась сегодняшним ранним утром. Она его напугала. Плевать, что она кричала на него, но он в принципе не видел ее кричащей. Смех, слёзы, агрессия, отсутствующий взгляд, невосприимчивость к словам. Предложи он в тот момент бросить все и уехать с ним на край света, она бы не услышала. Руки ещё помнили ее отчаянное сражение. Она была на удивление сильным соперником. Оставила на память о схватке синяк на плече и запах своих волос.
Он видел стрессы, видел нервные срывы, он сам через это проходил, и знал, во что они выливаются в дальнейшем. Тут целый букет: депрессия, нарушение сна и сердечного ритма, постоянные головные боли, фобии, повышенная тревожность, разного рода зависимости. Нет, пресекать подобное нужно сразу, до того, как эта дрянь успеет пустить корни внутри. Его в Москве некому было вытаскивать, спасение утопающего стало задачей самого утопающего. Зачем ещё нужны друзья, если не за этим? Долг платежом красен.
Впереди показалась «Рассказовка»: ряд покосившихся деревенских изб на холме и несколько более благоустроенных домов в отдалении. За ними, метрах в двухстах, блестело озеро. Ксения смотрела во все глаза: невероятно живописное местечко. И тихое. Он привёз ее в тишину.
Юра припарковал машину у симпатичного деревянного дома, одного из последних. Свежевыкрашенный фасад, черепичная крыша, белые ставни.
– В Питере у нас была дача. Я любил проводить там время. Все детство на ней прошло. Этот арендовал пару месяцев назад. Добро пожаловать.
Ксюша второй раз за утро с удивлением взглянула на врача. Что ещё она о нем не знает? Несмотря на то, что они плотно общались уже три месяца, в сущности, Юра о себе ничего не рассказывал, кроме краткого того экскурса в биографию и личную жизнь. Информацию о нем управляющая собирала буквально по крупицам. Это стало для неё своего рода хобби: наблюдение – выводы. «Закрытый. Избегаю лишних контактов с людьми».
– Ты мне не говорил...
Юра не ответил. Он несколько раз звал Ксению с собой проветриться, но все мысли девушки были заняты исключительно работой. Она даже взгляд в такие моменты всегда отводила.
Врач открыл перед Ксюшей кованую калитку и пропустил вперёд. Снаружи из-за обвивавшего забор плюща ничего, кроме второго этажа и крыши, видно не было. Ее взору предстал яблоневый сад. Яблони были повсюду. Ветви клонились к земле под весом плодов, вдоль забора росли многочисленные смородиновые кусты. Разглядеть что-либо с улицы было невозможно. Девушка поняла, почему он выбрал именно этот участок. Здесь можно побыть одному, скрыться от чужих глаз.
– В общем, располагайся, осматривайся, чувствуй себя как дома. Извини, тут бардак. Если бы я знал, что ты доедешь таки до моего бомбоубежища, прибрался бы. Комнату выбирай, какая нравится. Я пока чайник поставлю, – Юра оставил управляющую и направился в постройку по соседству.
Стоя на пороге дома, девушка в недоумении рассматривала «бардак». Да здесь как в музее! Ни пылинки, ни соринки, обувь в ряд и подушки на диванчике одна к другой от большей к меньшей. На веранде на столике валялись какие-то листы и карандаши. Видимо, «бардак» – это вот оно. Она подошла ближе: какие-то скетчи, наброски, пейзажи, озеро, очень схематичный женский потрет с акцентом на глаза, все – простыми карандашами, ни одного в цвете. А, нет, вот один есть – летний пейзаж. «Он ещё и рисует!». И, надо сказать, хорошо!
Она кошкой проследовала по залитому солнцем помещению. Тут, видимо, он сам спит, чисто, очень уютная обстановка. Рядом ещё одна не менее симпатичная комнатка. Маленький зал, диванчик с подушками, кресло, столик. Второй этаж. Здесь не так хорошо, как внизу: жарче, комната одна и большая, видимо, хозяева ей особо не пользовались, и он не пользуется.
Немного дальше на участке – маленький домик с открытой верандой. Там, видимо, кухня, душ и все остальное. Ксения положила свою сумку в дальней комнате и вышла на улицу. Втянула ноздрями свежий прохладный воздух, села на ступеньки, положила голову на сложенные на коленках руки и закрыла глаза.
«Господи, как тихо! Весь день – мой. Никуда не надо бежать. Я в раю...»
Пока она там, на ступеньках, медитировала, чайник остыл. Юра ее не дергал. Он понимал ее состояние и острое желание тишины и уединения. Сам он приезжал сюда именно за этим. Сумасшедшая отельная жизнь выматывала. Здесь можно было подзарядиться на неделю вперёд.
Она сидела там. На ступеньках в его месте силы. Ксения Борисовна – суровая к провинившимся сотрудникам управляющая в строгих костюмах.
Девочка в белом худи.
Алёна тоже любила сидеть в такой позе. Может, она уснула там? Юра все же решился подойти проверить: если его догадка верна, надо Ксению как-то переложить что ли... Подошёл бесшумно. Глаза закрыты, лопатки мерно поднимаются и опускаются. Ну, точно... Он начал ее аккуратно поднимать. Куда? На диванчик? Какую комнату она выбрала?
– Тише, тише, спи.., – врач осторожно перенёс девушку на диван, накрыл пледом. Тем лучше, значит, у него тоже есть время вздремнуть. Юра отправился в любимый гамак. На несколько часов двое измученных людей провалились в сон.
Ксюша проснулась от того, что солнце через стекло начало припекать руку: она не сразу сообразила, где находится. Последнее, что она видела, закрывая глаза – птичку на яблоне. На часах два дня. В желудке пусто. Кто-то обещал ей чай. Девушка приподнялась на подушке, оглядела помещение: двери в обе комнаты нараспашку и видно, что там никого. Завгородняя вышла на улицу. Нигде нет. Она обошла участок, заглянула в маленький домик, обнаружила там кухню, холодильник, плиту, душ и туалет, но не врача. Снова вышла на воздух, пригляделась и заметила провисший к земле гамак. Ага. Первый раз она прошла мимо, даже не повернув в ту сторону головы. Подошла тихонько. Ну да, вот он, в своей любимой позе со сложенными на груди руками. То есть, он даже спит так! Отчего-то подумалось, что если она будет стоять и пялиться на него, Юра проснется, а будить его совсем не хотелось. Абсолютно умиротворенный вид, не то, что с утра. Очередной укол совести. Пойти, что ли, еды приготовить?
На кухне Ксюша управилась быстро: в холодильнике всё было. Яйца, овощи, молоко, какое-то вяленое мясо. Из этого выйдет шикарный омлет. Сковородки, электрическая плита – да тут делать нечего. Не «Цезарь» с креветками, конечно, но и они вроде как не в ресторане. Омлет готов – Юра спит. Ну что ж… Есть одной не хотелось. На глаза попалась ручка и блокнот.
«Я на озере. Поешь».
Девушка сложила из записки самолетик и аккуратно положила его в гамак. Человек даже не пошевелился, нахмурился только немного. Завгородняя вышла за калитку.
Вид с холма открывался чудесный. Погода стояла солнечная, высокое осеннее небо отражалось в воде, в воздухе пахло осенней листвой и скошенной травой. Она начала свой короткий спуск по тропе. От озера тянуло прохладой, веяло спокойствием, оно ее манило к себе. Где-то в березах щебетали птицы, радуясь последним теплым денькам. Водичка уже холодная. Ксюша уселась на берегу и уставилась на накатывающие на берег легкие волны, спустя еще минут 15 сделала фотографию и отправила Юльке. Она была благодарна за этот день. Она так устала от этих метаний. Если он и правда хочет только дружбы, хорошо, она готова просто дружить. У нее получится. Получалось же до сих пор. Сегодня – никаких лишних мыслей, и сердце ровно стучит. Фактически.
15:34 Voice (голосовое) От кого: Юля: Я надеюсь, ты не топиться пошла???
15:34 Voice От кого: Ксюха: Да ну тебя, Комиссарова! Мне хорошо.
15:35 Voice От кого: Юля: Ты знаешь, прикладываю утюг к уху, а оттуда мне: «Управляющая с врачом укатила».
15:35 Voice От кого: Ксюха: Забей, Юль, пусть говорят, что хотят.
– Ты как… «Алёнушка» Васнецова. В современном переложении. С поникшей головой, у воды и со смартфоном в руке, – врач стоял в нескольких метрах, непринужденно засунув руки в карманы брюк.
«Твою…!»
– Юра, как ты все время умудряешься так тихо подкрадываться? Я напугалась! Ты всё слышал?
– Вроде всё. Солидарен с твоей Юлей: надеюсь, ты не топиться сюда пришла.
– Ну тогда ты должен был слышать и остальное. Юлька просто волнуется, что я принимаю ночной инцидент близко к сердцу.
– Хорошая у тебя подруга. Можно не переживать – ты в надежных руках. Пойдем яблоки собирать. Омлет, кстати, там остыл. Вставай!
«В очень надежных… Юлька, блин!»
Юра пропустил девушку вперед и они начали подъем. Зачем он это сделал, он и сам не знает – надо было первым идти. А теперь неясно, куда глаза девать. Цветочки, травка, тропинка, березы, поле, небо, облака… И по новому кругу. Цветочки, травка, тропинка, березы… подвернутые джинсы, тонкие щиколотки, стройные ноги… цветочки, травка, тропинка…
Врач достал легкую алюминиевую лестницу и прислонил к дереву.
– Честно говоря, давно этого не делал. Хозяева приедут на неделе, заберут. Жалко яблони. Ветки под этим весом просто ломаются.
Ксюша удобно устроилась в гамаке, заняв наблюдательную позицию. Да, с фигурой Юре повезло, конечно, ничего не скажешь. Одернула себя за лишние мысли, стащила с волос резинку и начала разглядывать бегущие над листвой облака, время от времени переводя взгляд на врача. Он с яблоками этими управлялся довольно ловко. Пальцы обхватывали плод, короткий рывок, шуршание возвращающейся на место ветки – и по новой. На сгибе локтя болталась корзина, в которую Юра их складывал. Если бросать с высоты на землю, они будут биться и быстро испортятся. Когда корзина наполнялась, он спускался, пересыпал их в пластиковое ведро и делал очередную ходку. Сначала Ксения хотела помочь, хотя бы лестницу эту держать, но он отправил ее в гамак:
– Я ж тебя сюда не за этим привез. Отдыхай.
18:18 Кому: Юля: Мы тут урожай собираем.
18:20 Кому: Ксюха: Не тем вы занимаетесь.
– Вон то облако похоже на барашка. Смотри… – Завгородняя лениво рассматривала небо из-под полуприкрытых ресниц, наматывая прядь на палец.
Внезапно раздался хруст, скрежет, звук падающей лестницы и корзины, рассыпающихся фруктов, гулкий стук о землю и последовавшее за этим чертыхание. Ксюша подскочила на гамаке, чуть с него не навернувшись на газон. Ее глаза широко раскрылись от ужаса, она прикусила губу, разглядывая валявшегося в яблоках врача.
– Я в порядке. Действительно похоже на барашка… – Юра посмотрел на нее и тут же отвел взгляд. Какая-то нелепая ситуация: распластался тут на траве, где-то в районе ребра боль, но думает он – опять! – совершенно о другом.
– Ты сильно ушибся?
– Вроде не сильно. Спину только немного… Пройдет.
– Может, мазь какая-нибудь у тебя тут есть?
– Само пройдет. Так, не судьба им сегодня быть собранными.
Остаток дня они провели на веранде за ужином, чаем и этими их разговорами. На которых она уже не могла сосредоточиться. Ксения все пытаясь оценить Юрино самочувствие. Врач вроде держал спину прямо, но время от времени она видела, как он потирал ушибленное место, морщась. Это все она со своими баранами! Зачем нужно было его отвлекать пустой болтовней?
Юра думал о том, какой же классный из нее друг, и как органично она смотрится на этой веранде. Думал о том, что без косметики и с распущенными волосами она выглядит как беззащитный ребенок. Ну как ребенок – лет на 16-17. Глазища. Думал о том, что Алёна не любит природу. Внутри снова неприятно кольнуло и сжалось. Что, собственно, между ними было общего? Почему он так повелся и до сих пор не может это разгрести?
Просидели так до одиннадцати. В конце концов врач пошел спать, а она осталась рассматривать ночное небо. Весь звездопад в августе, сейчас звезды кажутся очень далекими, но, может, все же повезет загадать желание? Сидела, пока окончательно не замерзла. Ничего там не падало и не собиралось. Вошла в дом, разулась, прислушалась. Ворочается.
– Юр.., – шепотом.
– Что?
– Ты там как?
– Честно говоря, так. Пройдет. Ложись. Завтра рано вставать.
Она постучала, приоткрыла дверь:
– Может, есть все же мазь?
– Нету.
В комнате было довольно темно, его она не видела, только память подсказывала ей, как расположена кровать, и где на ней она видела днем подушку.
– Может, массаж… поможет? – она запнулась и заторопилась: – Я, вообще, не очень умею, но наверное, это лучше, чем ничего…
Ответом ей была тишина. За эти полминуты Завгородняя уже пожалела о предложении 30 раз.
«Ты точно мазохистка! Мало всё тебе, да?».
– Может…
Глубокий бесшумный вдох и такой же длинный осторожный выдох. Ксюша зашла в комнату, пробралась на ощупь, села на краешек кровати. Вроде правильно выбрала место – тут, под одеялом, его ноги. Юра не пошевелился. Он как лежал, обхватив руками подушку, так в этом положении и остался. Она нащупала край одеяла, потянула его осторожно к себе. Всё – вслепую.
– Так… – растерла замерзшие руки и коснулась кожи. Вроде это спина. Да, поясница.
– Выше.
– Не больно? – её голос дрогнул.
– Нет.
Она медленно и очень аккуратно начала растирать спину. Теплый, даже горячий. Ладони пошли вверх, вниз, вверх... Внезапно она поймала себя на мысли о том, что не в состоянии шелохнуться – внутри всё словно парализовало. Ноги отяжелели и приросли к полу, тело отказывается поддаться вперед, грудная клетка – не колышется, ни лишнего движения головой, ни поворота шеи. Она замерла истуканом на этом краешке кровати. И только руки её живут отдельной жизнью, делая свое дело. Еще полминуты – и её начинает бить мельчайшая дрожь. Сердце колотится в районе горла. Она ощущает полную собственную беспомощность, боится сделать лишний вдох и лишний выдох. Увязла и теперь тонет. Ксюша прикрывает глаза и молит себя всё это прекратить. Но не может. Не может! Не может сейчас встать и выйти. Она приросла к месту.
