Текст книги "Блокнот (СИ)"
Автор книги: Drugogomira
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
– Что это? – она затаила дыхание. Шутит так, словно провез запрещенку. Ну не каннабис же там, в самом деле.
Юра откинулся в кресло, заняв свою излюбленную позу со скрещенными на груди руками. Он ничего не ответил, просто наблюдал за ее меняющимся лицом. На нем тут же проступило детское любопытство, нетерпение, даже азарт. Ксюша, наконец, справилась с завязками, перевернула мешочек и вытряхнула на ладонь аккуратный кулон, выполненный из белого золота. Миниатюрная чайка в полете на средней длины цепочке. Она вскинула на него глаза.
– Маленькая свободная птичка, – врач склонил голову на бок. – Я о тебе сразу подумал. Пусть она будет с тобой.
Чайка
Хочется петь и летать, летать и петь,
И не думать о ваших словах – ваших жестоких словах.
Хочется просто дышать, вовсю дышать.
И не знать ничего про тебя – не знать никого до тебя.
Хочется счастья и слез, обычных слез.
И не помнить, что было вчера... Как это было вчера...
Хочется прямо до звезд. До самых звезд!
И не знать ничего про тебя – не знать никого до тебя.
Хочется быть незаметной, невидной, неслышной, никем не опознанной.
Хочется быть невесомой, как пух, независимой от притяжения.
Хочется быть невозможной, немыслимой, недопустимой, неправильной.
Хочется жить!
Чайка, лети!
Комментарий к Глава 16 // Чайка Как вам Рома и Марина? Хороши? И я даже не знаю, можно ли их за это судить... Никого нельзя, наверное, судить... И Юру, и Ксюшу – никого из попавших в этот замес.
Чайка – стихи З.Рамазановой
https://music.yandex.ru/album/1000365/track/9439374
====== Глава 17 // Я тебе доверяю ======
Мы утонем, хотя каждый знает, где брод
Определенно, отличный день. Юра погасил монитор и выключил настольную лампу, снял халат. Время поужинать.
Он совсем не чувствовал усталости, хотя выходит, что не спал почти двое суток. Утро началось прекрасно, символичный подарок ей – это было очень хорошо видно – пришелся по душе: Ксения тут же ловким движением надела кулон на шею и воссияла:
– Ну как? – глаза ее блестели, как у ребенка, которому только что разрешили съесть килограмм любимых конфет за раз.
– На своем месте, – улыбнулся врач. – Словно специально для тебя создана.
«Будет напоминать тебе, кто ты»
Она тронула птичку пальцами, поправляя. Очень тонкая работа, кулон фактически невесомый. Словно соткан из воздушных нитей, а не из металла. Чайка не хотела «сидеть» ровно по центру, норовя упорхнуть куда-нибудь в район ключицы. Как живая.
Они хорошо, душевно поговорили. Как в старые добрые времена. Жаль, часто такой фокус проворачивать не удастся. Но все равно – заряд остался на целый день. Хотелось сохранить в душе то ощущение тепла, которое оставила эта встреча.
– Юрий Сергеевич! – запыхавшаяся сотрудница SPA-зоны влетела в дверь, через которую он уже готовился выйти на ужин. – Там Марина!
«Марина..?»
Про Марину врач и думать не думал. За весь день она ему и на глаза то ни разу не попалась. Он уж понадеялся было, что его методы, пусть и довольно жестокие, дали свои плоды: что девушка включила голову или, на худой конец, вспомнила про свою гордость. Он не понимал, что еще должен ей сказать, если прямым текстом не работает, как он должен себя вести с ней, чтобы ей надоело, чтобы она, наконец, поняла, что связалась с мудаком, и поискала счастья в другом месте. Все слова давно были произнесены. Как о стенку горох.
– Что случилось?
– Она… там… в своем номере… Мы договорились, что с коллегой к ней зайдем, дверь была открыта… Она… там…
Врач бросился за девушкой. Что натворила эта дурочка?
Весь путь занял не больше пяти минут. Юра влетел в комнату: ситуацию он начал оценивать прямо с порога. Марина была в сознании. «Уже хорошо!». Лежала на кровати, бледная как мел. Зрачки расширены, движения заторможены. Початая бутылка вина на тумбе, вскрытый блистер. Юра схватил таблетки – антидепрессанты. Откуда она их взяла???
– Сколько. Ты. Выпила? – он даже не надеялся на внятный ответ. Она смотрела на него затуманенным взглядом, кажется, с трудом осознавая, что происходит. Бесполезно. Какой у нее вес? Не больше 55 кг. По признакам – средняя степень отравления.
И понеслось. Вызов скорой. Вода, снова вода. Хлопки по щекам. Попытки вызвать рвоту. Активированный уголь. Попытки достучаться до ее сознания разговором. Контроль дыхания. Марина! Маринаааа!?
Посмотреть на то, как медики увозят массажистку, сбежалась половина отеля, включая руководство. Нет, ну не дура ли? Подружки ее, пришедшие более или менее в себя, рассказали ему, что последнее время девушка была сама не своя, ходила подавленная, потом раздобыла, как она назвала это, «успокоительное» и немного повеселела. А сегодня весь день ждала его.
Управляющая сквозь толпу зевак прорвалась к врачу, в глазах ее плескался ужас.
– Юра, объясни, что случилось?
– Отравилась. Антидепрессантами. Все будет нормально, не волнуйся, дозировка не критическая, – он запустил руку в волосы и глубоко вдохнул свежий воздух.
– Юра… Она… говорила со мной вчера. О вас… Она… Я не знаю, что у вас происходит, что с тобой происходит, ты же не рассказываешь ничего, но… Это не «другое», это уже серьезно, понимаешь?
Врач посмотрел сквозь Ксению. Какой контраст с утром. Взгляд его стал странным, отрешенным.
«Что она ей успела про «нас» наплести?»
Ксения последний раз проверила небольшой список подарков к Новому году. Папа, Рома, Юлька, Юра, Лев Глебович. Всех осчастливим, как умеем.
Маленькая чайка, устроившись на ее правой ключице, поблескивала в лучах закатного солнца. Зимой темнеет так рано, зимой особенно чувствуется нехватка тепла. Зимой хочется порой впасть в спячку, чтобы разбудили с появлением первой травы. Хочется, но так ведь и всю жизнь можно проспать.
Напротив каждого пункта в ее списке стояла галочка, означающая, что подарок придуман и куплен. Ну, почти напротив каждого. Ксюша никак не могла сообразить, что подарить Юре. До праздника 10 дней, а идей нет. Ей хотелось бы выбрать нечто особенное, со смыслом, понятным только им двоим, вот как эта чайка. Тогда она достала ее из мешочка, рассмотрела и сразу поняла, что он хотел сказать. «Маленькая свободная птичка». Они никогда это не обсуждали. Он просто недовольно хмурился каждый раз, когда становился свидетелем Роминого на неё очередного нажима. Единственный раз позволил себе комментарий по этому поводу. И один раз скинул песню, строчки которой отозвались глубоко в сердце: «Хочется быть невесомой, как пух, независимой от притяжения. Хочется быть невозможной, немыслимой, недопустимой, неправильной. Хочется жить! Чайка, летииии!». И теперь эта чайка живет на ее ключице. Ксения с ней не расстаётся. Она словно напоминает ей об истинной ее природе. Она словно делает ее сильнее.
Роман, кстати, заметил птичку в первый же день. Заметил, но предпочёл сделать вид, что нет. Логическая связка выстроилась в голове сама собой. Птица поселилась там с возвращением врача. С которым они так мило беседовали о запертых на ключик золотых клетках. Зам не знал, что и думать. От опрометчивых поступков его останавливало лишь собственное решение поменьше вмешиваться в Ксюшину жизнь, данное обещание ей доверять и ее изменившееся поведение: девушка отстранялась, стоило ему хоть немного поднажать, и тут же шла навстречу, стоило ослабить хват.
Ксюша задумчиво уставилась в окно. Она не может придумать ничего дельного: идей масса, но абсолютно каждая отметается как неподходящая. Вот Рома – другое дело, тут все просто. Ему предназначены билеты на концерт. Подарок не дорогой, но дело то не в этом. Сходят вдвоем. Он уже, кажется, и надежду потерял куда-то ее вытащить, так что должен быть доволен. Правда, концерт сегодня, но что поделать, если этот бэнд неизвестно когда в следующий раз доберется до России? Немного заранее, не страшно. Начало поздно, в отеле в это время будет тихо, мероприятий нет. Можно ускользнуть и уповать на то, что здесь ничего не случится.
Кстати, это же сюрприз. Ксюша взглянула на часы. Самое время рассказать.
Управляющая взяла белоснежный конверт с билетами и отправилась в кабинет. Он абсолютно точно должен быть там. Там и оказался. Девушка вошла в дверь, пряча подарок за спиной. Зам даже головы не поднял. Вид у него был взъерошенный. Он обложился горой бумаг, папками, и что-то сосредоточенно высчитывал… Это не та обстановка, которую она рассчитывала тут застать. То-то полдня его не слышно, не видно.
– Рома.., – она постаралась придать голосу веселости, но неожиданно представшая взору картина так расстроила ее, что вышло не очень.
Он оторвал, наконец, взгляд от бумаг.
– А? Что, милая? Неужели соскучилась?
– У меня для тебя кое-что есть. Сюрприз…
– Угу… Что за сюрприз? – зам вернулся к документам.
– Мммм… Билеты. Ром, на сегодня…
Мужчина вскинул голову. В глазах его была такая усталость, что Ксения засомневалась, что он вообще сейчас способен хоть на что-то, что вообще способен воспринимать информацию.
– На сегодня? – эхом отозвался Роман. – Ксюшенька, прости, но я никак не могу. Я на неделю просрочил этот чертов отчет. Лев Глебович уже рвет и мечет. Позвонил мне 3 часа назад и сказал, что если завтра утром он не будет держать его в руках, мне хана.
– В каком смысле?
– В прямом. Пообещал «уволить к чертям собачьим». Я… Я правда должен его сдать. Чувствую, он не шутит.
– А как же мы? Я хотела пойти вместе…
Ксюша расстроилась. С этой работой они всю жизнь пропустят, точно. И почему она не вспомнила про этот отчет? Да потому, что ей даже в голову не могло прийти, что её невозможно ответственный зам способен был его просрочить. Как такое может быть? О чем он думал?
– Ну, ты можешь отдать их кому-нибудь… Прости… Слушай, ну не расстраивайся так! Хороший концерт?
– Очень! Они теперь неизвестно когда приедут, Ром…
Мужчина смотрел на Ксению, и сердце сжималось от ее подавленного вида. Пашет как незнамо кто с утра до ночи, и даже развеяться не может. И все из-за него.
– Ну пойди с кем-нибудь из друзей своих. С Юлей вот.
– Юли нет. Она же в отпуске. Ты забыл…
– Ну.., – он задумался на несколько секунд, с сомнением посмотрел на девушку, буквально убитую осознанием того, что отдых сорвался, заглянул в ее потухшие глаза, и, сам не веря в то, что сейчас произнесет, выпалил: – Ну.., с врачом? «Ты идиот!? Ты в своём уме? В чём ты хочешь убедиться!? Думаешь, она оценит такой благородный поступок?».
«Чтоооооо? Я не ослышалась?»
– Ты сейчас это… серьезно? – Ксюша уставилась на него, распахнув ресницы. Она не могла поверить в услышанное.
«Неужели что-то у нас меняется? Как же он старается…»
Рома вздохнул, отступать было некуда. Он уже это сказал. И, судя по ее взгляду, она действительно оценила. В нем ожила надежда. На мгновение зам даже почувствовал себя лучше. Лишь на мгновение.
– Я не хочу, чтобы из-за меня ты лишала себя отдыха и впечатлений. Мы же договорились, помнишь, я тебе доверяю… Я очень хотел бы пойти, правда, Ксюш, ты же знаешь, но здесь до утра работы… Веди себя хорошо!
«В чем подвох?»
– Иди. Расскажешь потом, чего я лишился по собственной глупости, – Рома шумно вздохнул и запустил руки в волосы, возвращаясь к бумагам. В голове стоял шум, перед глазами плыло, он тщетно пытался сосредоточиться на работе. «Что же ты творишь? Как там у этой певицы, которую она слушает? «Голова моя поет и ничего не понимает, никому не доверяет, скоро лопнет…». Я доверяю. Доверяю…».
Ксюша в нерешительности еще минуту топталась около стола. Нет, надо предложить кому-нибудь эти билеты. Так поступить она не может.
Или может?
– Юра, – Ксения как всегда вломилась без стука, – Есть планы на вечер?
Врач поднял глаза от журнала. Интересно, эта девушка когда-нибудь научится стучаться? Может он тут сейчас кому-нибудь в ягодицу укол лепит. Рука дрогнет – клиент будет не доволен.
– Вроде нет. А что?
– У меня тут два билета на сегодняшний концерт. Рома, к сожалению, в аврале. Я хотела предложить их тебе… с Мариной…
«С Мариной?»
– А ее сегодня нет, —«Хвала небесам!», – у нее девичник там какой-то, она в городе. Кто хоть выступает?
– Дэнни Фаррант и Пол Роусон…
«Что-то знакомое…»
Они уставились друг на друга. Врач откинулся в своем кресле, начав медленно вертеться в нем из стороны в сторону. Концерт, значит. Оба думали об одном и том же.
– Тогда… Пошли вдвоем? – на этот чертов концерт попасть очень хотелось. Попасть на него в компании Юры внезапно захотелось стократно. Она же не виновата, что обстоятельства так сложились. Видит Вселенная, она хотела их им отдать…
– А охрана твоя что скажет? – врач склонил голову на бок, пристально рассматривая управляющую.
– Кхм… Он уже благословил.., – Ксюша в смущении отвела взгляд.
– Что я слышу! Какие успехи! Такими темпами годика через два мы с тобой и кофе будем спокойно гонять по утрам, как прежде, – уголки его губ скептически поползли вверх. – Ты уверена, что готова рискнуть?
– Ммммм... Да. Но стоит поторопиться. Я только переоденусь, а то на каблуках скакать будет неудобно, – глаза управляющей внезапно загорелись предвкушением! Как давно она просто не отрывалась. Девушка тут же вспомнила те беззаботные времена – студенчество, начало работы в Москве на должности горничной с минимальным уровнем ответственности. Гуляй не хочу. Она уже видела себя на танцполе, в первых рядах, слышала в голове музыку и видела сцену. Неужели это наяву?
Юра поднялся со своего кресла, снял халат. Ксения уже была в дверях, такая счастливая, с горящими глазами, словно это не обычный концерт, а личная встреча с кумиром детства, как минимум. Он ухмыльнулся. Как мало человеку, в сущности, надо для счастья... Да, будет интересно побыть в этот момент рядом, понаблюдать. Если она уже сейчас светится как лампочка, то что будет там, на площадке? Приятное тепло разливалось по всему телу, когда врач смотрел на то, как по-детски проявляется в ней радость...
– Юрааа... Ты меня слышишь? – она щелкнула пальцами, выводя из состояния задумчивости. – Я говорю, что предлагаю такси. Минут через 20-30. Нормально?
Врач снова ухмыльнулся. За это время при желании можно успеть в душ, успеть переодеться и даже чайку выпить в баре. Впрочем, для девушки уложиться в 20 минут, куда-то собираясь, это ни больше ни меньше заявка в Книгу рекордов.
– Встретимся в лобби, беги.
Ксюша развернулась на каблуках, и только ее и видели. Лишь удаляющийся их стук по пустому коридору. Юра остался в кабинете. Подошёл к окну и простоял так минут, наверное, 10, собираясь с мыслями. Перспектива провести с ней весь вечер нехило щекотала нервы. Пока самообладание ещё ни разу его не подводило, но кажется, он ещё тогда, обнимая ее здесь, в этом же кабинете, растерял его остатки. Ведь всему же есть предел, верно?
Часовая поездка в такси стала для обоих отличной возможностью спокойно поговорить по душам. Водитель оказался чутким человеком и сам до минимума приглушил музыку, чтобы пассажирам не пришлось ее перекрикивать.
Ксюша выглядела как подросток. Волосы заплетены в небрежную косу, черные джинсы, темно-серая заправленная свободная футболка, черный ремень, грубые кожаные черные ботинки на шнуровке, распахнутая настежь объемная косуха, черная, разумеется. И чайка на ключице. Минимализм во всей его красе. Сразу видно, человек едет оторваться. Какой контраст с образами, к которым он привык. Сразу вспомнилась дача, белое худи и голубые подвернутые джинсы, распущенные волосы – тогда девушка выглядела лет на 17. Это снова она.
Он не сможет вспомнить, о чем они говорили. О многом. Фактически обо всем. Избегая темы личных отношений. Вспоминали смешные случаи из детства, взлеты и падения, перебивали, «А вот еще как-то…», сыпали историями, много смеялись, словно пытались навечно врезать в сердца память друг о друге, остаться там навсегда. Оба давно потерялись в пространстве и времени, и обоим было все равно, где они, что они и зачем.
«Случайно падали звезды в мои пустые карманы и оставляли надежды… Мои колени замерзли, ты был счастливый и пьяный, и что-то важное между. Действительно важное между».
Они не заметили ни того, как въехали в Москву, ни Третьего транспортного, ни высоток, ни огней. Очнулись на Арбате: у Ксении зазвонил телефон. Рома. Она сразу напряглась. Все это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
– Привет! Да… Уже подъехали. Всё хорошо, не волнуйся... Да, с Юрой… – она вскинула на врача полный недоумения взгляд. – Спасибо… Сколько тебе еще с ним работать? ...Ром, как ты так умудрился, ума не приложу? Отдохни! …Да. Да, спасибо! ...И я тебя. Пока…».
««И я тебя» что? Люблю? Целую? Обнимаю? Ненавижу?»
Вот и поговорили.
Она была в замешательстве. За время поездки она ни разу про Рому и не вспомнила, не написала, могла бы и предупредить ведь, что уехала. С другом. Разговор с Романом вышел странным донельзя: он пожелал ей хорошо провести время. С человеком, которого считает личным врагом. Что это? Может быть, он таким образом решил её проверить? А как он проверит? Может, он проверил ее уже тем, что отпустил, а она и ускакала? Да нет, это уж слишком...
– Рома твой интересный, конечно, человек. Я не могу себе объяснить его благословение, как ты выразилась, – Юра словно считал ее мысли.
«Услышал меня, что ли?»
– Я и сама не могу. Наверное, хочет доказать, что доверяет мне. Может, чувствует вину, что не смог поехать… Я не знаю. Ромка очень старается последнее время. Прямо из кожи вон лезет…
«Чтобы что?»
– Представляешь, заявил мне на днях, что хочет завести собаку и когда-нибудь детей, – Ксюша озадаченно нахмурилась.
«Детей???»
– А ты?
– Что?
«Что-что?»
– Собаку хочешь?
– Нет, не хочу. Я котов люблю. Пошли?
В клубе было шумно. Народ сновал туда-сюда с внушительного размера пластиковыми стаканами в руках. Алкоголь. Юре то и дело приходилось подхватывать считающую ворон подругу под локоть, снова и снова уводя её с чьего-то пути. Ксения смотрела куда угодно, но только не прямо перед собой. Кончится все лобовым столкновением с каким-нибудь таким же рассеянным тусовщиком. Глаз да глаз здесь нужен! Упустил ее из виду буквально на несколько минут, а когда очнулся, она уже возвращалась с двумя бокалами белого вина.
– Это кому? – кивком головы врач указал на напитки.
– Один тебе, второй мне, – Ксюша протянула ему вино, но Юра лишь головой покачал. – Да ладно, тут совсем немного! Ты же не за рулем. Юр, расслабься уже, а? Когда еще такой случай представится?
Мужчина с сомнением во взгляде взял из ее руки напиток. Идея не самая лучшая. Хотелось бы сохранять трезвость мыслей. Он вообще не пьет, и она это знает. В ее глазах появилось озорство:
– Так-то лучше!
Девушка приподняла бокал повыше, словно собираясь сказать тост. И она его сказала.
– За… дружбу? За дружбу.
«За дружбу…»
«За дружбу…»
На фоне зазвучала музыка, приглашая всех собравшихся на танцпол. Вокруг них начала стремительно собираться толпа людей. Ему стало казаться, что еще чуть-чуть, и Ксюшу просто сметут и не заметят. На всякий случай врач встал поближе. Ксения же в этой суете чувствовала себя как рыба в воде. Она приготовилась прыгать в эту атмосферу с разбега. На ее губах играла блуждающая улыбка, а в глазах горели огни. Внезапно вспыхнувший свет софитов отразился в них и был тут же поглощен. Зал взорвался криками и аплодисментами, приветствуя группу. Короткие слова для публики, понеслось.
Юра наблюдал, как её уносит в этой музыке. Девушка буквально отключилась от внешнего мира. Непроизвольные движения головой, телом, губами – она была вся там. Подпевала себе под нос, плавно двигалась, предугадывая ритм. Она и была этим ритмом. В Юриной голове внезапно зазвучал ее же строгий голос: «Доброе утро, коллеги. Давайте начнем нашу планерку». И вот – пожалуйста. Девочка. Пританцовывает, поет тихонько с прикрытыми глазами, откидывает голову… Ее тут нет. Она уже где-то там. Врач улыбнулся мысли и поймал себя внезапно на том, что смотрит на нее уже неизвестно сколько, вместо того, чтобы на сцену взглянуть. А там, между прочим, исполняли что-то годное. Да, вкус в музыке у нее определенно есть.
Здесь так шумно и одновременно полный вакуум. Темно, тесно, слишком близко друг к другу в этом море людей. Она каждой клеточкой тела ощущает на себе его взгляд. Интересно, что он сейчас о ней думает? Что школьница пришла на дискотеку поплясать? Да ей все равно. Ей сейчас так хорошо. Должен же понять. А вот и приятный эффект от вина, она ждала его. Мысли одна за другой исчезали из головы, тело окутывали теплые волны: медленные и ласковые, спустя несколько минут они поглотили ее без остатка… Или это не от вина тепло? Уже жарко. Уже невозможно. Его голос выдернул ее в реальность.
– Ксения, а ты то детей хочешь? Что ты ему ответила?
Певец объявил следующую композицию. Девушка неопределенно мотнула головой.
«Какие дети, ты что?»
– Давай потом об этом. Лучше послушай! Это потрясающая вещь!
И снова закрыла глаза, впитывая в себя музыку.
I’m comin’ to rescue you, When you’re wanderin’ through the wilderness
I’m comin’ to hold your hand, When you’ve gone to the dark side
Он вслушался.
I’m comin’ to bring you back, When you stray from the righteous road
I’m comin’ to give you hope, When you’re hurtin’ on the inside
Cos I know how low true love can go, And I know how deep still waters flow
Текст словно бы с неким религиозным посылом, но он слышит совсем другое.
Она слышит совсем другое.
Главное.
When you’re walking thru the hurricane, When you’re dancing thru the storm
Gotta keep the faith, Gotta keep the faith
Gotta keep the faith strong
When you ride into the lightning Into the eye of the storm
Gotta keep the faith, Gotta keep the faith
Gotta keep the faith strong
Вязкий воздух, дышать вдруг становится невозможно тяжело.
Строчки бьют наотмашь, каждый выстрел точно в цель, без единого промаха.
И он беспомощен перед ними, стоит и не хочет защищаться, позволяя в себя стрелять.
I’m Comin’ to raise you up When you’ve fallen by the wayside
I’m comin to pull you free When you’re drowning in the raging sea
I’m coming to light your way When you’re walkin’ through the darkness
I’m coming to bring you home. Here comes the calm before the storm*
Это не «обстоятельства сложились» так, что сейчас они здесь вдвоем.
Это Вселенная уже отчаялась, задолбалась создавать им обстоятельства и –
Прямым текстом.
Прямо в мозг, в самое нутро.
Прямо туда.
Вколачивает поглубже.
Чтоб уж наверняка.
When you’re walking thru the hurricane, When you’re dancing thru the storm
Gotta keep the faith, Gotta keep the faith
Gotta keep the faith strong
«И если вы два дурака, то я умываю руки».
Вот что она хочет им сказать.
И вот уже воздуха в легких фактически нет. В голове нет мыслей. Под ногами нет опоры. Нет стука сердца. Времени. Пространства вокруг. Нет сил. Последняя запомнившаяся картинка – она разворачивается к нему с широко открытыми глазами, в которых плещется… Он дальше ничего и не помнит. Их сбивает ударной волной.
Он больше не желает себе сопротивляться, больше не в силах владеть собой, в эту самую секунду он сдаётся. Пусть все идёт к черту! Пусть лучше она оттолкнёт его сейчас, чем продолжать молчать и мучиться сомнениями, возможно, всю жизнь, пока она будет строить свою. Он в любом случае получит ответ, он заставит её его дать. Он забывает или не хочет подумать о том, что поддавшись этому импульсу, этому желанию, которое уже невозможно побороть, может свести на нет их связь, испугать ее, заставить закрыться. Он отказывается вообще о чем-либо думать. «За дружбу, значит?». Он понимает: еще секунда – и друзьями в привычном понимании этого слова им больше не быть при любом раскладе. Если она не отзовётся, в прежнее русло вернуть их отношения уже не удастся. Это шаг в пропасть с открытыми глазами, но совсем не в здравом уме. В здравом уме люди ценят и берегут то, что имеют. Он устал это ценить. Устал. Устал прятаться, обманывать самого себя, снова и снова искать ответы и не находить. Он хочет видеть ее счастливой, хочет быть ее опорой и плечом. Обнимать, когда заблагорассудится, защищать от злого мира, оберегать от бед. Он знает, чем пахнут ее волосы и остро хочет знать, каковы на вкус ее губы. Ему кажется, что если он сейчас же не узнает, настанет конец света, конец всего.
Она вся, насквозь, в этих строчках. Слова обнимают ее, проникая в самые потаенные уголки души, вытаскивая оттуда наружу спрятанную, глубоко зарытую боль, вызывая резь в глазах. Она думала, что все это время потихоньку избавлялась от тяжелого груза, но оказалось – вовсе нет. Оказалось – она все еще здесь, в ней, живет себе, затаившись и выжидая нужный момент. Если один из них начнет тонуть в бушующем море, упадет на обочину жизни, другой протянет ему руку. Она точно знает – если один заблудится во тьме, второй станет ему маяком, если один окажется в самом центре грозы, второй укроет его крылом. И не страшно войти в ураган, танцевать в сердце бури, зная, что за твоей спиной сейчас стоит тот, кто возьмет тебя за руку и поможет сохранить в себя веру.
Настоящая… дружба.
И ей хочется повернуться к нему и прокричать: «Ты это слышишь!? Ты слышишь то, что слышу я? Ты в это веришь?». И она оборачивается, и в глазах ее вся боль, и взгляды сталкиваются, и крик застревает на полпути. Его глаза, эти расширившиеся зрачки – ее личная Черная дыра. Он слышит.
Ее глаза – его персональная Галактика. И в ней прямо сейчас, умирая, взрывается сверхновая, уничтожая на своем пути все, до чего может дотянуться. Поглощая его.
И Юра ясно видит единственный путь к спасению. Эта песня написана для того, чтобы сберечь чьи-то души. Их души. Заставить прозреть. Признать. И воздуха в легких нет. В голове нет мыслей. Под ногами нет опоры. Нет стука сердца. Времени. Пространства вокруг. Нет сил.
Неизбежно.
Неведомая сила толкает его ей навстречу, заставляя сделать всего один уверенный шаг. Их сбивает ударной волной.
«Винограда. Вкус винограда»
Ему кажется, его сердце сейчас выпорхнет вольной птицей и больше не вернется в эту тесную клетку. Ему кажется, она исчезнет, растает в его руках, и всё это окажется миражом. Ей кажется, теперь его запах, этот вкус будет преследовать ее всю жизнь. Ей кажется, притяжения больше не существует, и она парит. Ничего больше не существует. Не существует никого, кроме них. Они, их сбившееся тяжелое дыхание, их кожа, их запахи, её пальцы в его волосах, её лицо в его ладонях, слабость, темнота перед глазами – и музыка, где-то очень, очень далеко.
Таков ее ответ. Юра чувствует, как медленно сходит с ума. Лишен воли. Голова кружится, бешеный стук в висках, оно все же вырвется. Она обмякла в его руках, и он инстинктивно крепче прижимает ее к себе. Она не ощущает ног, не слышит больше ни звука, она растворилась. В голове – полный хаос, душа летает где-то там. Каждое касание шарашит током. Как снежный ком нарастает желание, стремительно превращаясь в лавину. Дыхание обжигает, сухие, ставшие требовательными губы, колкая кожа его подбородка под подушечками пальцев, в животе безумие. Внутри пожар. Пожар! Сдерживать себя фактически физически больно. Уходить отсюда… Но страшно открыть глаза. Если это сон, то она желает вообще никогда не просыпаться. Рука скользит вниз по спине, губы касаются шеи... Она чувствует полную свою беспомощность.
Делай со мной, что хочешь…
В ее голове, пробившись через тягучий туман, звучит Ромин голос:
«Я… Я тебе доверяю»
Комментарий к Глава 17 // Я тебе доверяю Я знаю, вы долго ждали... И я с вами тоже ждала. Мне понадобилось 17 глав и больше 130 страниц, чтобы привести их в эту точку. Поцелуй двух любящих людей... Что может быть лучше?
Daniel Farrant/Paul Rawson – Keep The Faith Strong
https://music.yandex.ru/album/7907715/track/54700263
Перевод:
Я иду, чтобы сберечь тебя, Когда ты бродишь в дебрях.
Я иду взять тебя за руку, Когда ты перешел на темную сторону.
Я иду возвратить тебя, Когда ты сбиваешься с праведного пути.
Я иду подарить тебе надежду, Когда тебе больно внутри.
Потому что знаю, как может обмелеть настоящая любовь.
И я знаю, как глубоко текут тихие воды.
Когда ты идешь сквозь ураган, Когда ты танцуешь в буре,
Нужно хранить веру, Нужно хранить веру,
Нужно хранить твердую веру.
Когда ты скрываешься в вспышке молнии, В самом сердце грозы,
Нужно хранить веру, Нужно хранить веру,
Нужно хранить твердую веру.
Я иду воскресить тебя, Когда ты потерпел крах.
Я иду вытащить тебя, Когда ты тонешь в бушующем море.
Я иду осветить твой путь, Когда ты проходишь сквозь тьму.
Я иду привести тебя домой.
Затишье наступает перед бурей.
Так же использованы фрагменты композиций Земфиры («Прогулка», «Все такие разные») и группы «Кино» («Троллейбус»)
====== Глава 18 // Сказочки о любви ======
Комментарий к Глава 18 // Сказочки о любви В идеале лучше читать главу в связке с 17-ой: перечитать предыдущую и приступить к этой. Я прям очень прошу так и поступить 🙏🏼 Это необходимо, чтобы лучше почувствовать момент.
Прошу, но не настаиваю
Санёк – друг Юры, с которым ему изменяла Алёна
Слова те, что были не сказаны. И много другого разного.
Ненужные пустые сомнения. И то, что не имеет значения
В ее голове, пробившись через тягучий туман, звучит Ромин голос:
«Я… Я тебе доверяю»
Он чувствует, как она, секунду назад расслабленная, напряглась под его руками. Чувствует, как зажмурилась, судорожно втянула носом воздух и задрожала. Чувствует собственное смятение. Эта внезапная, плохо контролируемая реакция ее тела возвращает его на грешную землю. Музыку, взорвавшую их тишину, становится просто невозможно выносить.
Ксения читает в его глазах немой вопрос, а в своей голове прямой на него ответ, который тут же проступает неоном в ее испуганном, ошарашенном взгляде. Еще пять секунд назад она была чайкой над бирюзовой гладью воды. Она была никем. Но прямо сейчас она – предательница. Нет, измена – это не этот поцелуй. Измена – это все то безумие, что в ней происходило в это время. Ромка… он же ее любит. Мечтает о собаке. О детях. Он нашел в себе силы переступить через себя ради нее. Он ей действительно поверил. Отпустил ее сюда, с ним, и всё, о чем попросил – вести себя хорошо. И как поступила она? Фактически как Юрина Алёна в свое время поступила с Юрой. В памяти вспыхнуло признание врача на самой заре их отношений. «Я рад, что не успел жениться. Хотя собирался, уже и кольцо присмотрел». Тогда она отчетливо услышала в них боль, прикрытую ироничным его тоном.
На осознание факта совершенного поступка ушло полминуты. Вопрос о том, что же нужно ей самой, не успев возникнуть, был сметен и погребен под захлестнувшими ее эмоциями.
«Я – ужасный человек. Ужасный. Ужасный…»
Юра читал эти мысли с бегущей в ее глазах строки. Внезапно его сознание пробило пронзительное:
