Текст книги "Окоо судьбы (СИ)"

Автор книги: Дита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

–Око Судьбы…-эхом откликнулся волшебник. –Но что ты надеешься там увидеть, Аллорет из Келлена? Око показывает лишь наши проступки и их последствия…и то, что ты увидишь, может тебе не понравиться…

Я рискну… угрюмо произнесла хэльве. –Ты– властитель Ока…лишь ты можешь позволить…

–Хорошо, -Мирддин с трудом поднялся из кресла, было заметно, что ему очень не нравится происходящее. –Я открою тебе Око…но помни, ни слова, ни жеста…иначе за последствия я не отвечаю.

====== 25. Око Судьбы. ======

Тусклая поверхность кристалла отбликовывала на стену, передавая свет горевшей за ним свечи. Дама Аллорет поежилась, придвигаясь поближе к Оку. Её заметно трясло и это было понятно. Око Судьбы оставляло человека наедине с его собственным личным адом. Крылатым нечасто доводилось взглянуть в него, исключением был Эйлиес, который в свое время обучал Мирддина и отыскал для него на дне океана Око Судьбы.

Аллорет боялась. Да, она была жестока, неуемна в жажде новизны и готова на все, чтобы избежать скуки, но всем порой бывает страшно заглянуть в глубины собственного «я», встретиться лицом к лицу со своими демонами. Аллорет боялась, но страх лишь разозлил её и подстегнул.

Поудобнее сев перед темным тусклым шаром из темного хрусталя, она бросила быстрый взгляд на стоявшего рядом волшебника. Мирддин казался спокойным, лишь капельки крови на прокушенных губах выдавали его волнение.

–Мне понадобится что-то от тебя, волосок, перо, капля крови– сказал он, наклоняясь, чтобы налить чистой воды в большую чашу, выточенную из аметиста. –Все равно что…частичка тебя самой.

Женщина молча вырвала перо из крыла и протянула магу, который аккуратно взял его двумя пальцами и погрузил в чашу. Порыв ветра ворвался с балкона, принеся аромат вереска. Аллорет поежилась, поджав крылья, но промолчала. Волшебник сосредоточенно помешивал воду с пером по часовой стрелке, пока не образовался маленький водоворот. Затем осторожно, тоненькой струйкой принялся лить воду на темную поверхность шара.

–Что бы не случилось, постарайся не издавать ни звука, – произнес Мирддин, извлекая перо и размазывая влагу по всей поверхности шара, который начал мерно и тепло светиться изнутри. Леди Аллорет подалась вперед, судорожно вцепившись в подлокотники кресла.

В темной мерцающей поверхности появились очертания города. Дома с плоскими крышами, тонкие иглы башенок. Затем на фоне их возникло юное лицо. Невесомый ветерок трепал отросшие золотистые волосы, крупный пухлый рот, ямочки на щеках. Волшебник и хэльве потрясенно смотрели на чуть повзрослевшую копию Мордреда, которого оба знали. Мордред…и в то же время другой. Чуть отстранился, стало видно, что рядом с ним ещё один молодой человек. Красивое почти черное от загара лицо, огромные глаза цвета моря, длинные черные волосы. Юноши перекинулись парой слов и двинулись прочь.

Картинка сменилась. Теперь это был какой-то жуткий каземат. Тусклый свет лился откуда-то сверху, выхватывая лежащее у стенки существо. Аллорет подалась вперед, судорожно прижав руки ко рту, чтобы не закричать от ужаса. Даже в таком слабом освещение были видны обрубки крыльев на торчащих худых лопатках и следы жестоких пыток. Существо когда-то было хэльве. Но кто? Кто осмелился поднять руку на крылатого? Сами хэльве были жестоки лишь в пределах необходимого. Да, за преступления против племени у них существовала смертная казнь, за чуть менее серьезные могли просто отрубить крылья(они со временем отрастали вновь, но на это уходили годы). Но держать вот так, словно животное, подвергая мучениям…

Аллорет судорожно вцепилась в подлокотники. Её била дрожь, с которой хэльвианка даже не пыталась справиться. Волшебник до крови закусил губу, но не пошевелился.

А картинки продолжали сменять одна другую. Высокий стройный человек в длинной темной хламиде спускается в подземелье, следуя за идущим впереди мальчишкой, несущим факел. Отчетливо видны черты красивого, отмеченного печатью жестокости и равнодушия лица.

Следующая сцена уже в каземате. Двое рослых молодцев с каменными лицами вздергивают с подстилки обескрыленного хэльве. Длинные серые волосы падают тому на лицо, скрывая его черты. Свет факела выхватывает истерзанное тело с начавшими подживать рубцами, пересекающими спину и ягодицы.

Снова юные прекрасные лица молодых людей, двойника Мордреда и другого, его спутника. Теперь с ними молодая леди лет восемнадцати-двадцати. Нежное округлое личико, большие глаза…

Аллорет подалась вперед, жадно глядя на задрапированную фигурку. Было что-то в этой девушке, от чего у хэльвианки сжалось сердце. И не сразу она поняла, что…

Мирддин едва успел зажать рот своей знатной гостье. Какое-то время они молча смотрели на сменившуюся картинку. Снова нагое, с обрубками крыльев, страшно исхудалое тело. Голова бессильно упала на грудь и грязные пряди волос не дают рассмотреть лицо пленника. Но теперь видно, что это мужчина. Руки пленника закреплены по углам решетки, чуть наклоненной вперед.

Тонкая рука осторожно вскрывает жилу под левым соском и почти сразу к ребрам прижимается край аметистовой чаши, собирая кровь. Но крови мало, изнуренное тело отказывается делиться ею. Набирается едва ли пол-чаши прежде, чем темная струйка иссякает.

И снова меняется картина. Теперь это женские покои, комнатка небольшая и убрана с варварской роскошью и томностью. Но девушке, что лежит на набросанных на ложе шелках, похоже, нет дела ни до чего. Её усталое личико хранит следы слёз, а на тонких запястьях следы жестоких пальцев. Видимо, что-то со стороны прерывает полу-дрему обитательницы покоев, она поднимается и теперь становится заметно, что девушкой её назвать уже нельзя. Это леди и под струящимся газом её одежд отчетливо различим округлившийся живот. Леди ждет ребенка.

И снова каземат. И едва живой пленник-хэльве на железной решетке. Похоже, его так и оставили прикованным к ней. Но теперь становится ясно, что он не один в подземелье. Свет факела выхватывает худое тело, затем тонкая рука закрепляет факел в держателе возле решетки. В поле зрения появляется тот самый мальчишка, что нес факел перед взрослым. В его руке мех, в каких хранят напитки. На юном лице написано глубокое сострадание. Он осторожно передвигает решетку, поворачивая её так, что пленник оказывается полу-лежащим на ней. Наклоняется, держа мех. Маленькая рука бережно отводит спутанные пряди с изможденного лица...

Это был даже не крик, а стон. На сей раз потрясенный Мирддин не успел пресечь случившееся. Аллорет тяжело осела в кресле. Волшебник торопливо пробормотал заклинание и набросил на потускневший шар бархатный плат. Но ему хватило того, что он успел увидеть. Измученный, запытанный до полусмерти крылатый на решетке был никем иным как его наставником и другом Эйлиесом.

====== 26. Непоправимое. Путь Аллорет. ======

Мордред сидел на камне чуть дальше полосы прибоя. До него долетали холодные соленые брызги, оседая мутноватыми каплями на простых кожаных латах. Ему было холодно, но холод от ветра и влаги был ничем в сравнении с тем ледяным холодом, что царил в душе юноши.

–Мордред!

Он лишь крепче вжал голову в плечи и обхватил себя руками, словно это могло помочь ему укрыться от собственных чувств.

–Я знала, что найду тебя тут, – тихо сказала Хеллиг, осторожно спускаясь по скользким от влаги камням к возлюбленному. –Что случилось, милый?

Он подождал, пока она сядет рядом.

–Кто я для тебя, Хел?

–В каком смысле, любовь моя?

–Кто или что я тебе, Хел? Игрушка? Или что-то даже меньшее, просто парень на пару ночей, пока не надоем?

Хеллиг придвинулась, откинув крыло и укрыв им возлюбленного.

–Знаешь, я так боялась этого вопроса, а теперь мне совсем не страшно, – тихо улыбнулась она. –Я могу ответить, Мордред. Я словно не жила до встречи с тобой, я была, был мир, но он был пуст. В нём было холодно и неприютно…пока не появился ты.

Глаза юноши повлажнели. Он осторожно коснулся мягких, словно пух волос девушки.

–Крылатые способны на ложь даже больше, чем люди…но мне так хочется поверить тебе, Хел…

Он чуть коснулся губами губ хэльвианки и ощутил ответный поцелуй. И стало тепло и уютно несмотря на то, что по-прежнему дул ветер, осыпая холодными брызгами двух слившихся в поцелуе влюбленных.

Аллорет сидела молча, обняв колени обеими руками, не в силах ни говорить, ни двигаться. Мирддин покачал головой, налив немного зеленоватой жидкости из большого глиняного флакона в крошечную лазуритовую чашечку. Ему пришлось потрудиться прежде, чем удалось влить немного в посеревшие губы хэльве. Аллорет дернулась, вжавшись спиной в спинку кресла.

–Я ведь предупреждал тебя, женщина, – довольно жестко произнес маг, поставив чашку на столик. –Твоя несдержанность может дорого стоить как нам, так и мальчишке, что поил пленника.

–Что мне до какого-то мальчишки!– Аллорет подняла на него больные глаза. –Они пленили хэльве…они пили его кровь…и не были уничтожены за это!

–Таковы последствия решения Эйлиеса, – Мирддин угрюмо насупился, глядя на свои испещренные шрамами руки. –Он сделал выбор, когда решил пожертвовать всем, чтобы только не разбивать тебе сердца…и платит за этот выбор.

Не дави на меня, человечек! яростно выдохнула хэльве, вскочив на ноги и раскинув крылья так, что в просторной лаборатории сразу стало тесно. –Это его выбор…но почему никто не уничтожил тех, кто пленил его? Наказание хэльве может осуществляться лишь его народом. Человечишки не имеют права даже касаться…

Да неужели! ехидством в голосе волшебника можно было резать металл. –И это говорит мне хэльве, которая в поисках удовольствий снизошла до того, что делит ложе с человечишкой!

Он едва успел уклониться от свистнувшей мимо серебристой молнии.

Хэльве, которая так ненавидит скуку, что готова развязать войну, лишь бы не испытывать её! хладнокровно продолжил волшебник, в красивом прыжке уходя от череды молний, разрезавших пространство и едва не зацепивших его самого.

Заткнись! пронзительно взвизгнула Аллорет, с такой силой швыряя каменную скульптуру-горгулью о каменный же пол, что от скульптуры осталась только пыль. –Заткнись, ублюдок! Жалкая капля змеиной крови не дает тебе никакого права вмешиваться в дела хэльве! И тем более, судить!

–Но разве я не прав? Скажи, что не прав!

Женщина внезапно без сил опустилась на каменный пол и разрыдалась. Мирддин тяжело поднялся из-за стола, отряхивая с одежды пыль и обломки камня.

Да, я полукровка, как и многие из ныне живущих, волшебник мягко обнял рыдающую хэльвианку и помог ей перебраться в кресло. –И поверь, это помогает взглянуть на жизнь и мир со всех сторон. Твой муж понял это раньше, чем я, чем кто либо.

–Мирддин…я не хочу такой судьбы для него…

–Знаю…несмотря ни на что, ты все ещё любишь его. Я только молюсь, чтобы не было слишком поздно.

–Поздно? О чем ты?

–О том, что час битвы близок…и кто знает, как обернется все…

Другой Орфей вновь поет, и

Любит, и плачет, и умирает.

Новый Улисс вновь покидает

Калипсо ради родных берегов.

Шелли

Голова кружится и сердце срывается адской болью в груди. И словно в кошмарном сне он видит юное прекрасное лицо…мертвое лицо рядом с собой. Мордред не сразу понимает, что это та, с которой он делил ложе и душу, которой всего себя отдавал, погружаясь в тепло и нежность её любви. И теперь рядом с ним на ложе лишь её пустая оболочка…

Мордред сел, дрожа всем телом, глядя на недвижимое тело, на закоченелые крылья и черные губы, прокушенные от адской боли. Но почему? Почему она не разбудила его? И тут же ответ, разорвавший мир пополам. Не хотела его тревожить…надеялась, что боль пройдет…

Хел! хриплым, душераздирающим стоном.

Но как? Ведь они не пили ничего! И не ели! Они возлегли лишь только пришли в их хижину! Небо, небо, как позволяешь ты свершиться такому?

Мордред с трудом поднялся, дрожа всем телом, пытаясь непослушными руками приподнять уже закостеневшее в смертной судороге тело любимой. Где-то в самое глубине рождалось темное, захлестывающее рассудок безумие. Боль существа, у которого отняли самое драгоценное, самое желанное…

Отчаянный пронзительный крик разорвал серые небеса…

Аллорет со стоном уронила голову на руки. Только что она ворвалась в лабораторию Мирддина, сама не своя от отчаяния, ярости и страха.

Сядь, Леди Аллорет! волшебник торопливо налил в лазуритовую чашечку темной густой жидкости и сунул в руки хэльвианки. –Расскажи, что случилось.

Аллорет осушила чашку. Её била нервная дрожь. Пару раз она пыталась заговорить, но прошло немало времени прежде, чем ей удалось все же взять себя в руки.

Убита Хеллиг… выдавила она из сведенного судорогой горла. –Мордред ведет войско на поле битвы. -Что мы можем сделать теперь? Как можем изменить то, что видели?

–Мы не можем изменить, – угрюмо произнес маг, расхаживая по комнате. Потом лицо его внезапно осветилось. Он бросился к столу и принялся листать и перебирать какие-то свитки. Когда он повернулся к Аллорет, глаза его сверкали.

–Госпожа, – произнес он, сжав кулаки так, что костяшки пальцев побелели, – есть один вариант…Он не изменит ничего из того, что уже сотворено, но он поможет в будущем спасти твоего мужа…

О чем ты? Аллорет едва подавила желание вскочить. –Говори, человечек!

Не обратив внимание на презрение, Мирддин принялся лихорадочно шарить по полкам. Уронив пару склянок и разбив прибор для определения высоты звезд, он наконец добыл то, что искал. Это был крошечный ковчежец, в каких носились мощи святых. Но внутри, когда Мирддин открыл его, были лишь три каменных крошки, лазуритовая, сердоликовая и аметистовая.

Что это? женское любопытство оказалось сильнее высокомерия. Мирддин бережно распутал тоненькую золотую цепочку и аккуратно надел на шею удивленной Аллорет.

–А теперь…правда ли ты желаешь спасти Эйлиеса? Ответь мне, что готова ты сделать для этого?

Аллорет осторожно коснулась прелестного ковчежца. Когда она подняла голову, глаза её были влажны.

–Я сделаю все, что в моих силах, Мирддин…

Тогда… маг нервно сжал тонкие пальцы, – мне нужен подменыш! Этот ковчежек содержит три зачарованных крупинки. Лазуритовая принимает частичку духа отца, сердоликовая-частичку сердца или души, и аметистовая, крошку разума. Иди…ты знаешь, что делать…и времени мало…как только произойдет битва, времени уже не будет…

…Аллорет не помнила, как вернулась на Авалон, в памяти остались лишь потрясенные и полные бесконечной любви глаза Эйлиеса. Она не помнила ни что говорила, ни как они целовались, стоя на резном балконе над бушующим морем, ни как он отнес её во внутренние покои.

Они занимались любовью так, словно это был первый и последний раз. А далеко под ними, в мире людишек бушевала ярость и ненависть. И отец стакнулся с сыном на поле битвы…страшной была эта схватка. Не давали пощады ни тот, ни другой.

Хлопанье крыльев было слышно далеко за пределами дворца Эйлиеса. Аллорет, лежавшая в истоме и слабости, подняла голову с груди мужа. Меньше всего хотелось ей уходить. Старая привязанность и нежность в её сердце победили все темное и злое, что было в её душе. Эйлиес торопливо поднял жену и помог ей одеться.

–Это за мной, – спокойно и кротко произнес он, -иди, моя любовь…и прощай…благословение Вечности да пребудет с тобой!

В слезах и душевной боли леди Аллорет заставила себя улететь и уже будучи далеко за пределами Авалона, увидела она как семеро Стражей тащат её мужа к краю мраморной площадки…Но к ней летели уже пятеро стражей и она поспешила убраться, моля Вечность дать ей выполнить предназначение.

Мирддин вздрогнул, когда обессиленная, едва живая от усталости женщина-хэльве тяжело рухнула на его балкон. Он бросился к ней, одновременно запечатывая все входы. Последний, с балкона, закрыл после того как втащил Аллорет внутрь помещения, где уже пылал белый огонь в треножнике из бронзы. Женщина застонала.

–Мирддин…мы не успеем…

Успеем! прорычал волшебник, мечась и очерчивая обломком известняка круг. Затем помог женщине перебраться внутрь. Аллорет стонала от боли, но Мирддин быстро семижды обошел вокруг нее, нараспев читая заклинание . Аллорет прижала руки к быстро растущему животу, на стоны к концу обряда у неё уже не оставалось сил. Лицо женщины было мокро от слёз.

–Только…Мирддин…

Он докончил читать и осторожно приподнял её голову, присев рядом. Было заметно, что он глубоко сострадает хэльвианке. Аллорет судорожно вцепилась в его руку побелевшими пальцами.

–Я не хочу умереть окончательно…Мирддин…прошу…

–Понимаю, – тихо ответил он и неожиданно отеческим жестом прижался губами к бледному, в крупных каплях испарины, лбу женщины. – И постараюсь…

Барьеры рушились и слышны были уже вопли Стражей, преследовавших беглянку.

–Готова?

Аллорет кивнула и волшебник положил руку ей на живот. Душераздирающий стон разорвал сумрак запечатанной комнаты…

Мирддин тяжело поднялся, держа на руках подменыша. Затем осторожно снял опустевший ковчежец с груди женщины, срезал локон её волос и вложил в ковчежец. Сердце гулко стучало, отдаваясь дикой болью в висках. Волшебник, пошатываясь, дотащился до уже подготовленного Ока и сдернул с него покрывало, держа одной рукой младенца и ковчежец, а другой вылив за шар загодя приготовленное снадобье. Тусклое серебристое сияние наполнило комнату…

Ворвавшиеся Стражи обнаружили лишь мертвую соплеменницу, да расколотый кристалл. Ветер, ворвавшийся в лабораторию, разогнал по полу жемчужные перья. Один из Стражей сорвал со стены гобелен и бережно укутал мертвую леди, подняв на руки. Затем скорбной процессией они снялись с места и полетели в сторону Авалона….

====== 27. Путь Мирддина. ======

Мирддин поднялся на ноги, покачнувшись и едва не упав. Ослепительное солнце уже поднялось над кронами леса. Неподалеку виднелась деревенька. Волшебник глубоко вздохнул, набираясь сил, и поковылял к ней.

Уже издалека он услышал стоны и крики женщины и понял, что поспел как раз вовремя. В одном из домишек была роженица. Несколько женщин суетились вокруг. Набросив на себя и младенца чары невидимости, волшебник подошел к хижине и, подождав, пока повитуха выйдет отдать очередное распоряжение, вошел внутрь.

Женщина, красивая темноволосая крестьянка, стонала, задыхаясь от боли. Видимо, роды были трудными. Мирддин приблизился, незримый для других и для самой роженицы, опустил руку на вздувшийся живот, неслышно шепча заклинание. Женщина снова застонала и из её измученного лона показалась головка ребенка. Уложив окутанного чарами подменыша чуть поодаль, волшебник склонился над роженицей. Теперь все шло очень быстро, женщина перехватила немного воздуха и напряглась, выталкивая дитя прямо в руки Мирддину. Хижину разорвал рев новорожденного. Дальнейшее было делом пары минут. Обмазать подменыша кровью и околоплодными водами, положить у ног роженицы. Завернуть родившееся дитя в плащ и выйти, едва не столкнувшись с возвращающейся повитухой.

На лужайке за деревней Мирддин обессилено опустился на траву. Развернул плащ, несколько мгновений тупо смотрел на дитя, а потом расхохотался, качая головой. Младенец смотрел на него молча, посасывая кулачок. Осмысленные глаза, темно-рыжие и глубокие, прелестные губки.

–Девочка, – Мирддин утер слёзы, выступившие от смеха. –Вот так штука, крошка…и что теперь делать старому дураку?

Словно в ответ на его вопрос ковчежец выпал из-под одежды и повис прямо над ребенком.

–Но не здесь, -твердо сказал волшебник, поднимаясь на ноги. –Чем дальше, тем лучше.

Девочка молча смотрела на него. Мирддин завернул её в плащ и прошептал заклинание перемещения, мысленно пожелав очутиться там, где в этот мир происходит рождение новой жизни. Мгновением позже он был уже у ворот прекрасного дворца с резными колоннами и чудесными водоемами. Палящее солнце и ужасающая жара свидетельствовали о том, что он находится на слишком горячем Африканском континенте. Волшебник усмехнулся.

–Похоже, тебе выпадет лучшая участь, чем участь простой крестьянки, – тихо сказал он, входя во дворец. Отыскать путь в гарем было проще простого. Невидимый волшебник вошел на женскую часть дворца и до слуха его донеслись жалобные стоны и вопли роженицы.

Ну вот, ты и дома, дитя… прошептал он, улыбаясь.

Спустя час Мирддин незримо покинул гарем правителя и теперь на руках у него лежал другой ребенок. Маленькая как куколка, нежная девушка, чьи крошечные пальчики крепко сжимали ковчежец.

–Не бойся, Аллорет, – тихо прошептал волшебник, убирая со лба малышки темный локон– зло не коснется тебя, хотя и будет вокруг. Но ему не дано будет переступить через границу, очерченную мной.

Отыскав на окраине дом, куда вело его сердце, волшебник проник внутрь и увидел в одном из покоев юношу и девушку. Девушка металась и стенала, ибо её дни окончились и она не могла разрешиться от бремени. Юноша сорвался с места, выкрикнув, что прикончит медлительную повитуху. Затем, препоручив возлюбленную рабыням и служанкам, выбежал из комнаты.

Мирддин некоторое время молча стоял, не в силах поверить в свою удачу. Вторым зрением он видел, что дитя уже задохнулось в утробе матери и теперь путь для малышки открыт. Наложив чары на дом вместе с его обитателями, волшебник торопливо раскутал малышку и извлек из ковчежца прядь волос Аллорет– частичку её души. Положил на грудь малышке и прошептал заклинание. Прядь вспыхнула ослепительным белым светом и исчезла. Волшебник положил руку на живот роженице и спустя несколько мгновений несчастное дитя, обвитое пуповиной и синее, появилось на свет. Волшебник торопливо обрезал пуповину и приложил её к пуповине малышки, носительницы души Аллорет. Затем осторожно обернул мертвое дитя в плащ и вышел из дома, сняв чары.

Берег моря был пуст. Волшебник тяжело опустился на камень. Усталость была такой сильной, что он дважды едва не валился с ног. Похоронив несчастное дитя и забрав ту крупицу Первородной Силы, что была в жалком уже мертвом тельце, Мирддин ощутил себя полностью выжатым. Сидя на гладком, обкатанном прибоями валуне, он смотрел в бело-синее небо.

«Осталось ещё кое-что», – тихо произнес едва слышный голос в его сознании и волшебник вздрогнул. Он уже и забыть успел, как это, когда Учитель касается твоего разума. Связь была всегда, другое дело, что Эйлиес ею практически не пользовался. И теперь, слыша его голос, на миг Мирддин подумал, что помешался.

«Мальчик, что родился в Англии– воплощение души принца Мордреда, так же, как девочка, которой ты подменил принцессу, это возродившаяся Хеллиг. Ты должен сделать так, чтобы они были защищены…»

–Я устал, Эйлиес…дай мне хоть немного передышки…

«У тебя нет времени…слушай внимательно, что я скажу тебе, и постарайся сделать все именно так, как я скажу…»

–Да, я слушаю тебя, Учитель…

Сэр Эдмонд Гизборн кричал от боли и ярости. В битвах он был одним из лучших, но сегодня судьба и Бог повернулись к нему спиной и копье сарацинского предводителя, скользнув по панцирю, вонзилось в промежность и отсекло его мужскую доблесть почти под самый корень. Умелый сарацинский врач перевязал рану и остановил кровь, но сэр Эдмонд находился в состоянии, близком к помешательству. Кастрат! Теперь он жалкий кастрат, и род его угаснет на корню…С яростным стоном и злыми слезами он уткнулся в шкуры, служившие ему ложем. Он не знал, что супруга его, почтя мужа мертвым, сошлась с другим и понесла от него…

Мирддин кое-как доплелся до постеленного на траве плаща и повалился на него почти без сознания. Осталась малышка Хеллиг…но это позже…позже…

====== 28. Пути Вечности. ======

Мальчишка отнял сосуд от губ пленника и, вылив немного воды на ладонь, бережно отер его лицо.

–Мне так жаль тебя, – прошептал он, глядя на измученное, растерзанное создание, – но я ничего не могу поделать…

–Можешь, малыш, – неожиданно мягко произнес пленник и мальчик вздрогнул от неожиданности.

Ты говоришь! вырвалось у него. –Ты ангел?

–Не совсем…дай мне ещё глоток воды, дитя.

Мальчик бережно прижал кувшин к губам пленника. Тот медленно выпил остаток воды и с облегчением вздохнул. Лицо его, омытое от грязи и крови неожиданно показалось пареньку совсем юным и волшебно красивым.

–Но кто ты? Если я могу чем-то помочь тебе…

Ничем, дитя… пленник слабо улыбнулся. – Этот глоток воды…он дороже всего.

Что мне сделать, чтобы облегчить твои муки? по лицу мальчика покатились слезы. –Я всего лишь слуга здесь…меня отдали в услужение господину мои дядья. Но мне так больно видеть как тебя пытают каждый день…

Тогда убей меня, в голосе пленника блеснула надежда. –Ты можешь убить меня…

Да…но разве… мальчик запнулся на миг, – разве ангелы смертны?

–Я не ангел…и я смертен…но убив меня, ты подвергнешь опасности свою жизнь…

Маленькая ладонь мальчика коснулась щеки пленника, стирая остатки грязи.

–Я сделаю это…а там пусть делают со мной что хотят…

–Тогда поторопись, дитя…и да будет благословенна твоя рука, что прекратит мои муки…

–Подожди…я вернусь сейчас…

Спустя несколько мгновений паренёк появился из стражницкой, держа в руках широкий острый меч синеватого металла. Пленник радостно улыбнулся.

–Постой, дитя…скажи мне свое имя...это последнее, что я хочу услышать перед тем как умру…

Но зачем оно тебе? удивленно произнес мальчик.

–Где-то очень далеко отсюда, на земле ветров и скал родился мальчик…в нем частичка моей души…и та часть, что ты освободишь сейчас, отыщет его и сольется со своей половиной. Я умею иногда видеть будущее…и предвижу нашу встречу…там…на другой земле…

–Я бы хотел верить в это…не хочу думать, что создание, такое как ты, умрет навсегда…

–Кто-то идет…скорее, дитя, другого шанса может не быть!

Мальчик приблизился и отвел в сторону руку с мечом. Слёзы снова заблестели в его глазах.

–Меня зовут Назир Малик Хамал Имал Ибрагим Шамс-ад-Дуала Ватхаб ибн Махмуд.

Взмах меча и голова пленника, отделенная от тела чистым мощным ударом, пару секунд покачивается, а затем скатывается к ногам юного убийцы.

Слуги и стражники, вбежавший в камеру, были встречены спокойным взглядом и улыбкой на губах мальчика, ставшего мужчиной.

Назир улыбался когда его волокли по стылым коридорам подземелий и по ступеньках к его хозяину, улыбался слыша приговор, и позже, когда от его крови алая пленка покрыла пол вокруг скамьи, на которой он лежал. На душе у него было спокойно. Они встретятся…он знал это…рано или поздно…на другой земле…а пока он должен всего лишь остаться в живых. И он это сделает.

====== 29. Дворец Повелителя. Неожиданная развязка. “Кто знает?” ======

Рассвет облил белоснежные дома и минареты кровью и золотом. Город быстро оживал. Люди толпились на базаре, занимая лучшие места, сновали мускулистые амбалы, глашатаи выкликали товар, то и дело подъезжали телеги с товаром. Рынок наполнялся жизнью.

Куда мы идем? полюбопытствовал Робин, озираясь по сторонам и с восхищением глядя на прекрасные мечи в оружейной лавке, возле которой они остановились. Гай с не меньшим любопытством и восторгом разглядывал прекрасные образцы оружия, пока Назир торговался с хозяином соседней лавки.

Чего он хочет? нахмурился Гай, заметив, что продавец бурно жестикулирует, указывая на Робина. Локсли невозмутимо продолжал разглядывать великолепный кинжал работы знаменитого мастера, украшенный вязью по клинку и с рукояткой, увенчанной крупной бирюзой.

–Судя по всему, желает, чтобы в качестве уплаты я поработал в его лавке зазывалой до вечера, – просветил спокойный как ангел разбойник. –Но на это у нас вряд ли есть время…да и зазывалой я как-то…не очень…

Гай вытаращился на него как на святого.

–Но это уже третий!

Робин пожал плечами, всем своим видом показывая, что для него это не меньшая загадка. Проходившая мимо знатная дама в расшитой драгоценными камнями накидке бросила на разбойника взгляд, от которого даже у проследившего этот взгляд Гая запылали уши. Но Робин даже не удостоил сарацинскую леди ответным взглядом.

Идите сюда, оба! Назир говорил на английском. –Робин, ты первый.

Примерочная была маленькой и Локсли не сразу смог натянуть на себя готовое платье. Но когда вышел, одевшись, челюсть отпала не только у продавца, но и у остальных кто проходил мимо и лицезрел это диво. Облаченный в роскошное шитое золотом и каменьями темно-зеленое платье, с длинными темными волосами и зелеными очами, горящими на загорелом до черноты лице, Локсли выгоднейшим образом выделялся на общем фоне. Его красота, оправленная в достойную форму, запылала так ярко, что даже невозмутимый Назир приподнял бровь.

–Неплохо. Теперь ты, Гай из Гизборна.

Огромный и широкоплечий рыцарь не без труда втиснулся в примерочную, едва не снеся по пути вешалку с готовыми нарядами. На его рост и размер удалось отыскать чудесный кафтан темно-голубого цвета с белой отделкой и богато вышитый пояс. Облаченные в обновки молодые люди с любопытством и недоверием разглядывали себя и друг друга и, наконец, были вынуждены признать, что наряды на них смотрятся более чем хорошо. Для себя Назир выбрал неприметную, но добротно сшитую одежду светло-серого цвета, поверх которой был плащ из бледно-зеленой ткани.

Чего они все так пялятся на нас? злился рыцарь по пути домой. –Уставятся как на диво какое…

Дожидавшиеся их дома Амонет и Таус обалдело хлопали большими глазами. Бедный Гай заполыхал как маков цвет и рванул мимо дам в свою комнатку. Назир велел накрывать обед и Таус отдала слугам соответствующий приказ. Амонет и Робин молча в полном восторге пялились друг на дружку.

Думаешь, в этом я не выгляжу дураком? Робин поежился. –По мне так глупее некуда…все эти штучки и камешки…я выгляжу шутом!

–Робин…-Амонет сглотнула, – не гневи Аллаха…и меня заодно…ох, любовь моя…возможно ли это? Возможна ли подобная красота среди людей? Или может ты джинн? Но они, говорят, не из плоти и крови, а из бездымного пламени сотворены…ой!

Робин ловко поймал болтушку за талию, взвалил на плечо и поперся в спальню– доказывать, что он вполне из плоти и крови. Назир проводил парочку понимающим взглядом. Их план по спасению Лейлы был так безумен, что уверенности не было ни у кого. Посему мешать двум влюбленным было по его мнению в этой ситуации просто жестоко.

Накрыв трапезу, слуги молча исчезли, а Таус, подперев кулачком подбородок, уставилась на любимого.

–Ты не передумал, господин мой? Это очень опасно…более опасно, чем погладить голодного льва по морде.

–Это единственное, что возможно. С теми способностями, которыми сейчас наделены Робин и Гай, у нас вполне может получиться.

–Во имя Аллаха, господин, будь осторожен, – Таус налила в чашу ароматной воды и протянула возлюбленному. Назир легонько скользнул пальцами по её ладошке.

Ты помнишь, что делать в случае, если у нас сорвется? тихо произнес мужчина. Таус напряглась, в глазах её мелькнул ужас, но мгновением позже она сдержанно кивнула.