Текст книги "Окоо судьбы (СИ)"

Автор книги: Дита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Я готов за тебя умереть,

За улыбку без тени печали,

Ту, которой меня ты встречала,

Без раздумий пошел бы на смерть.

Я готов за тебя умереть,

За глаза, что сияли влюбленно,

И за шепот и смех полусонный

Без раздумий пойду я на смерть.

Я готов…лишь скажи, но клянусь

Смерть меня не коснется рукою,

Я не жажду от жизни покоя,

Я под утро к тебе прикоснусь

Ты проснешься и встретишь мой взгляд,

Ранним утром, с улыбкой усталой,

Светлым солнцем, пташкою малой,

Я к тебе возвращаюсь назад…

Мир вспыхнул. Робин успел увидеть лишь летящий на него силуэт Стража. А потом моргнул и…обнаружил, что лежит на устланном шкурами лежаке, судорожно стискивая ладонь Гая в своей руке.

====== 15. События в Ноттингеме. “Пусть ищет меня в королевском дворце!” ======

Роберт Хантингтонский был молод. Ответственность, в свое время возложенная на его плечи Херном, заставила его повзрослеть. Но в глубине души он всё ещё оставался мальчишкой, любопытным, сующим нос во все дыры. Ему без труда удалось проникнуть в замок Ноттингем под телегой крестьянина, привезшего молочные продукты. Смешавшись со слугами, он пробрался в замок и вскоре нашел ту, которую искал. Лейла, супруга рыцаря из Гизборна, внешне не слишком впечатлила юношу, чье сердце было прочно и навсегда занято рыжеволосой Мейд Марион, но он несколько оробел при виде её величественной осанки и манеры держать себя. То достоинство, с которым держалась леди Гизборн, как супруга рыцаря, очень шло ей. Роберт заметил, что слуги охотно повиновались сарацинке, видимо, уважая её. Так же он заметил, что она ни разу не повысила голос, отдавая указания. Некоторое время он собирался с мыслями, затем осмелился приблизиться к молодой женщине, чей возраст едва ли превышал шестнадцать-семнадцать зим, но которая уже успела многое повидать в жизни. Надвинув на глаза шапку, Роберт припал на одно колено, сделав вид, что что-то ищет у ног госпожи.

–Леди Лейла, – тихо произнес он, коснувшись её расшитого башмачка, – Ваш муж ранен, но в безопасности. С ним Робин из Локсли и ваша служанка Амонет.

–Идите за мной, – произнес ответный чуть хрипловатый голос, – здесь не место.

Роберт торопливо проскользнул в один из коридоров следом за величественной фигурой. Им пришлось преодолеть несколько лестничных пролетов прежде, чем они оказались в крошечной комнатке без окон.

–Говорите, юноша, – леди Гизборн обернулась, вперив в него золотистые глаза, – что с моим супругом?

–Он ранен, – ответил Роберт, – но сейчас в безопасности, о нём заботятся Робин из Локсли и Амонет. И если бы вы могли…что это?

Снизу доносился какой-то шум. Леди Гизборн тряхнула головой, пытаясь определить причину.

–Держитесь возле меня, но не суйтесь под ноги, – прошептала она, отворяя дверцу.

В главном зале Ноттингемского замка царило столпотворение. Лейла прошла к высокому широкоплечему мужчине, на чьей одежде были вышиты гербы королевского дома.

–Милорд, для нас высокая честь принимать у себя королевского посланца, – склонившись в почтительном поклоне, произнесла женщина. –Прошу прощения, что не оказали вам достойного приема. Господина шерифа де Рено нет сейчас в замке, а мой супруг, сэр Гай из Гизборна, помощник милорда, отсутствует по не зависящим от него причинам.

Вы супруга Гая из Гизборна?!– мужчина склонил голову в слегка высокомерном поклоне. –Тогда вы, должно быть, знаете одну из его рабынь, сарацинку по-имени Лейла.

–Это было моё имя до того мгновения, как свершилось таинство Крещения и я стала законной супругой сэра Гая, – с достоинством произнесла Лейла. Королевский посланник заметно смутился, было видно, что его миссия состояла в чем-то, что в свете новых обстоятельств не было ему слишком приятно.

Если вы та самая Лейла-сарацинка, то я вынужден объявить вам волю Его Величества. Вас должно передать послу сарацинскому Абд-эль-Хассиму, посланному вашим отцом, Саладином, в обмен на трех знатных рыцарей, взятых им в плен.

Вы выдадите меня ему, несмотря на то, что я христианка и замужем за христианским рыцарем? голос Лейлы звучал спокойно и ровно в полной тишине. Лишь побелевшие губы выдали её состояние.

–Это приказ короля, а я всего лишь его посланец, леди, – смущенно ответил герольд. –Вам будет предоставлено всё необходимое в дороге, и отношение к вам будет полагающееся по вашему сану.

Сану? Лейла горько рассмеялась. –Я– супруга рыцаря, а ранее, его рабыня. И я требую отношения к себе лишь согласно этим двум положениям. Будет ли мне дозволено дождаться моего супруга?

–Дело спешное, миледи, – в серых глазах посланца не отражалось ничего кроме холода. –Вас велено доставить в кратчайшие сроки.

–А если я откажусь?

–Тогда мне придется применить к вам строжайшие условия вплоть до заключения под стражу. Я получил приказ от короля, и я его выполню.

Лейла покачнулась, но как-то сумела устоять на ногах.

–В таком случае разрешите мне хотя бы оставить письмо моему супругу и господину. Прошу вас об этом как о милосердии.

–Сие не запрещено, – кивнул посланник короля. -Вы можете написать письмо.

–Так же я желала бы переодеться в более подобающее для путешествия платье и взять кое-что из своих личных вещей.

–И это разрешено вам будет. Вы даже можете взять с собой служанок, их головы будут выкуплены у владельца сего замка.

Благодарю… Лейла поклонилась сдержанно и с достоинством. –Я не отниму много вашего времени, но надеюсь немного доброго вина и мяса подкрепят ваши силы перед дорогой. Эй, подавайте на стол!

–Благодарю, миледи…не откажусь…

В комнате на втором ярусе Лейла с глухим стоном опустилась на постель. Проскользнувший следом за ней Хантингтон с состраданием смотрел на юную женщину, не слишком представляя, что делать.

–Леди, только скажите…мы с моими друзьями отобьем вас у этих людей…

–Нет…тут замешан мой отец и большая политика. Полетят головы, а я не хочу ничьей крови на своих руках. Но прошу только передать моему мужу этот перстень, один из тех, что он подарил мне на свадьбу. Второй я оставлю у себя. Если супруг мой пожелает меня увидеть снова, то пусть приедет за мной на Святую Землю…

Достав из шкатулки перо и чернила, она торопливо набросала записку и, оставив сохнуть, подошла к юноше, молча стоявшему у двери.

–Знаете, юноша, в вашем лице есть что-то общее с моим любимым мужем, – грустно улыбнулась она. –Прошу, передайте на словах ему. Я жду, что он приедет за мной, И клянусь, что никогда ни один мужчина не коснется меня. Пусть ищет меня в королевском дворце! Пусть найдет меня и похитит! Ибо я навсегда останусь его рабыней, а он– моим единственным господином и возлюбленным. А теперь бегите, юноша. И отдайте моему супругу этот перстень и письмо. И скажите Амонет, чтобы хорошо ухаживала за ним.

Из глаз Роберта брызнули слёзы сочувствия, но он стряхнул их. Почтительно коснулся губами кончиков пальцев леди Гизборн и поспешил уйти. Лейла без сил опустилась на лежанку. Подобрала смятую нательную рубаху, Гай сбросил её вчера, накинувшись на возлюбленную со всем пылом юности и любви. Прижав к лицу рубаху, Лейла вдохнула родной запах и отчаянно безутешно расплакалась.

====== 16. Возвращение Хантингдона. Решение Робина. “Поклянись, что придешь за мной!” ======

Робин повернул ставшую неимоверно тяжелой голову к лежащему рядом Гаю и натолкнулся взглядом на ответный взгляд синих глаз.

–Держись, – одними губами произнес он.

Гай слабо улыбнулся. Покосившись вниз, Робин заметил свежие повязки, опоясывающие его грудь. Амонет дремала, прикорнув у ложа на расстеленной оленьей шкуре. Робин не стал будить её. Вытянувшись на постели, он закрыл глаза. Следовало обдумать так много, как теперь быть, что делать. Одно он знал, уже ничто не будет как раньше.

Робин! скрипнула дверь и на пороге появился, согнувшись почти вдвое, Малютка Джон. Он протиснулся в хижину, заполнив её почти целиком, опустился на колени и тронул волосы бывшего командира.

Джон…что там…что случилось? уловив нервозность и взвинченность великана, Робин успокаивающе положил руку на его плечо. Джон застенчиво улыбнулся подскочившей Амонет.

–Прости, девочка, мне придется взять с собой твоего Робина.

Зачем? Он и так едва жив! вскинулась сарацинка. Но вошедший Назир ободряюще кивнул девушке.

–Останься с ним, – велел он по-арабски, указав на Гая– ему нужна сейчас твоя помощь, и не бойся.

Амонет не посмела перечить, хотя было заметно, что ей очень хочется пойти за Джоном, который как ребенка поднял Робина на руки и вынес его из хижины.

У костра, над которым уже жарилось мясо, нанизанное на палочки, собрались шервудцы, включая бледного, но вполне очухавшегося Скарлетта. Робин не сразу заметил нового предводителя аутлоу, стоявшего вне круга. Юноша выглядел усталым, волосы слиплись на лбу от пота.

–Я был в замке, – сказал он, выждав, пока все затихли. –Случилось нечто, не входившее в планы. Потому мне нужен совет. Назир, прежде всего твой, потому что косвенно дело касается твоего племени.

–Говори, Роберт, – Малютка Джон опустился на землю, бережно усадив Робина так, что тот оказался в естественном кресле из тела гиганта. –Что там стряслось?

–Леди Гизборн увезли люди короля, – медленно, выговаривая каждое слово, произнес юный предводитель. –Я был свидетелем этому. Её хотят обменять на пленников-христиан. Лейла-дочь короля Саладина. Я был свидетелем того, что эта женщина не желала возвращения домой. Она передала со мной кое-что для Гая из Гизборна, своего мужа. Когда я уходил, то слышал, как она плачет.

Разбойники молча переваривали услышанное. Робин побледнел ещё сильнее, хотя это казалось уже невозможным.

Что ты предлагаешь? тихо спросил он, вперив взгляд лихорадочно блестящих глаз в высокую стройную фигуру юноши. Роберт Хандингдон покачал головой.

–Мы ничего не можем поделать. Если попытаемся отбить Лейлу, это вызовет новую войну. Боюсь, леди для нас потеряна. Но она просила передать своему мужу письмо и пожелание найти её и увезти обратно в Англию.

–Боюсь, сейчас это невозможно, – сказал Назир, вскинув голову. –Гизборн очень слаб. Такое потрясение может просто его убить.

–Туда и дорога, – проворчал Скарлетт со своего насеста.

Когда выезжает эскорт? подал голос Робин, казалось, не заметивший едкой реплики Уилла.

Что ты предлагаешь? бросил на него быстрый взгляд Назир.

Робин молча смотрел в пламя костра. На его лице играли блики, придавая ему какое-то дикое выражение. Он словно советовался со своим сердцем, со своей душой. Наконец он поднял голову, окинув шервудцев усталым и каким-то больным взглядом.

–Назир, позови Амонет!

Вздрогнули все. На лице Марион на миг промелькнуло выражение радости, но так быстро исчезло, что заметил его только Роберт. Сердце юноши сжалось от боли и ревности.

Сарацин молча поднялся и пошел к хижине. Робин смотрел перед собой полными слёз глазами. Услышав легкий шелест под любимыми ножками, он пошевелился и приподнялся, опираясь ладонями о колени Джона. Великан осторожно поддержал его.

Робин! Амонет опустилась на колени, обняв возлюбленного и отерев ладошкой испарину с лица. -Ты звал?

Нети, я… у Робина перехватило горло от боли. – Назир все расскажет…но решать тебе…

Что решать? Амонет почти с ужасом смотрела на слёзы, текущие по его лицу. -Что случилось, Робин?

–Лейлу забрали из замка Ноттингем, – произнес Назир спокойно, как всегда, но по тому, как блестели его глаза, было видно, что он сильно нервничает. Перейдя на родной арабский, он быстро рассказал девушке о происшедшем и обрисовал ситуацию.

–Думаю, он хочет чтобы ты поехала с Лейлой, – довершил он свой рассказ, с тревогой всматриваясь в побледневшее личико дочери. –Что бы ты ни решила, девочка, я приму твое решение.

(слово Амонет) В тот миг, когда он взглянул на меня снова полными слёз глазами, мне показалось, что сердце вырвали из моей груди. Дыхание пресеклось. Не в силах сдержать стона, я упала в ноги моего любимому господину.

Нети! вскрикнул он и от этого крика мир рассыпался. Померкло у меня в глазах, должно быть, душа оставила тело на время. Когда же очнулась я, то увидела склоненные надо мной встревоженные лица Робина и моего возлюбленного отца, чье имя я носила.

Нети! Нети! повторял мой господин, владыка моего сердца, целуя мне руки и обильно увлажняя их слезами. –О Боже…

Сердце моё разрывалось на части, но я подняла голову и заставила себя взглянуть в его глаза, подобные озерам этого холодного края. Слёзы катились по его щекам так сильно, что рукава мои намокли.

–Нети…

–Идем в хижину, – тихо сказала я и взглянула на великана, друга Робина. –Господин, ты перенесешь его в дом?

Поудобнее устроив Робина на устланной шкурами лежанке, Джон вышел, оставив его наедине с сарацинкой. Амонет опустилась на колени рядом с ложем, держа руку любимого в своей руке.

–Как пожелаешь ты, мой повелитель, – произнесла девушка спокойно, хотя лицо её было бледно и губы дрожали. –Лейла– моя госпожа и хозяйка, но ты– владыка моего сердца, клянусь Тем, в Чьих Руках наши жизни. И будет так, как решишь ты.

Нети, мне хуже смерти отпустить тебя от себя! – в голосе Робина были слёзы. –Ты знаешь…перед тем, как пойти на смерть…тогда, перед тем, как меня приволокли в замок, я простился со всем миром. И с Марион…СО ВСЕМИ…но с тобой…мне легче на самом деле умереть.

–Ты не умрешь, мой господин, – Амонет прижала к себе растрепанную голову любимого. – Отыщи меня…ищи в столице мусульманского мира, во дворце Повелителя Правоверных… а я буду ждать тебя, любовь моя, душа моя…

Его губы были солоны и их соль смешалась с солью залитых слезами губ Амонет. Не будь Робин так слаб, это объятие, эта нежность могла бы стать чем-то большим. Но сейчас они просто прижались друг к другу, слив дыхание, не помня себя от отчаяния, тоски и нежности.

–Отец отвезет меня к эскорту и оставит ночью при Лейле. Она принцесса и не обязана никому объяснять чего бы то ни было. ..-Амонет отерла слёзы и храбро улыбнулась. – Я верю, мой господин, что ты отыщешь меня…если только твоя любовь не притворство…и если рыжая бестия снова не прокрадется в твое сердце!

Робин рассмеялся, позабавленный вспышкой её ревности.

Марион—прошлое. А ты моё настоящее, и будущее. Я люблю тебя, Амонет, девочка моя ненаглядная. Ради тебя я вернулся с берегов Реки Смерти, ради тебя пойду на край света…береги свою госпожу. Мы с Гаем придем за вами…

–Поклянись, любовь моя! Поклянись, что придешь за мной!

–Клянусь своей душой!

Робин поднял голову, глядя в темные огромные глаза девушки. Он старался запомнить каждую её черточку. Сберечь в своем сердце это нежное лицо. Потом снял с пальца перстень из мягкого темного серебра, подарок Гая, и разломил на две половинки.

Вот, возьми, если увидишь вторую половину, то знай я неподалеку.

Амонет прижалась губами к его руке, сжав в кулачке половинку перстня.

–Прощай, душа моя, дыхание мое. Найдите нас…

Черная кобыла несла двух всадников вдогон эскорту, медленно движущемуся по объездной дороге. У самой дороги (то была старая дорога римских солдат) Низир ссадил дочь и набросил на её плечи плащ.

–Попросись в услужение, – тихо сказал он девушке. –И будь все время с принцессой. Береги себя, дочь моя.

–А ты береги себя, отец, – Амонет припала губами к его колену, – и молю тебя, береги ЕГО…

–Иди с миром, детка, – Назир с ласковой улыбкой погладил дочь по голове, – да благословит тебя Аллах, в Чьих Руках наши судьбы. И да пребудет с тобой в пути и повсюду. До встречи…

====== Часть 2: Под солнцем Святой Земли. 17. Пустыня. Оазис. Схватка. ======

Трое всадников приближались к каменной гряде, которая, повторяя очертания какого-то древнего диковинного зверя, утопала в раскаленном песке. По другую сторону гряды был оазис и всадник, ехавший первым, очевидно, был хорошо осведомлен об этом. Так или иначе, он сдвинул ткань с лица и улыбнулся.

Наз, это здесь? Точно? спросил Робин, подъезжая слева и тоже убирая с лица повязку, служившую защитой от песка и солнца. –Гай больше не выдержит, – тихо произнес он, не делая ни малейшего движения в сторону всадника на громадном черном жеребце.

Гай из Гизборна тяжело переносил пекло. Если с жаждой он как-то справлялся, привычный к лишениям и тренированный, то жара просто его доконала. Пару раз Робин едва успевал поддержать беднягу, валившегося с коня.

–Да, там оазис, вода и тень, – кивнул невозмутимый сарацин. – Надо объехать скалу.

Робин развернул коня, направив его к еле живому от слабости Гизборну, которого поддерживала лишь железная воля. Лицо молодого человека было по самые глаза замотано обрывком плаща, иначе было нельзя, белокожий сэр рыцарь сгорал мгновенно, становясь ярко-розового оттенка. К счастью, Робин был устойчивее и к дикой жаре и к яростному солнцу. Он лишь почернел как настоящий мавр, только прозрачно-зеленые глаза упрямо сверкали с загорелой физиономии. Его волосы снова отросли и спадали на плечи темными прядями, выбиваясь из-под головного убора.

–Потерпи, Наз говорит, там есть оазис, вода и тень, – бывший разбойник ободряюще положил руку на плечо Гаю. – Мы напоим лошадей и запасемся водой. И ты передохнешь.

Со мной все в порядке! сквозь зубы прорычал Гизборн, пришпоривая измученного Фьюри, который, собрав остатки сил, двинулся вперед. Лошадь Назира, тонконогая арабская кобыла, купленная в самом начале их пути, уже летела вперед, почуяв воду.

Оазис принял их журчанием ручья и прохладой. Вконец обессиленные путешествием путники с невыразимым облегчением погрузили измученные, опаленные лица в холодную воду довольно большого озерца, в которое выливался родник. Гай, усилием воли заставив себя оторваться от воды, занялся Фьюри, который, как и его хозяин, едва стоял на ногах. Выводив коня, молодой рыцарь обтер его бока пучком травы и дал попить вволю. И только пустив своего бессловесного друга пастись на мягкую зеленую травку, вернулся к воде. Робин и Назир уже мыли бурдюки, выливая остатки теплой, припахивающей воды в землю. Гай сдернул осточертевший головной убор и плащ, и как был в одежде полез в воду. Блаженство!

Ты только посмотри, рыцарь превратился в рыбу! со смехом сказал Назир, выпрямившись и прикрывая глаза ладонью от солнца. Робин хихикнул.

–Я бы и сам непрочь! Похоже, бедняга сейчас выпьет всю воду из озера! Эй, Гай, оставь и нам немного!

Ответом было булькающее сопение и опасный зырк ледово-синих глаз, полыхнувших с нежно-розовой обгорелой рожи мужественного рыцаря. Не удостоив спутников ответом, Гай снова с наслаждением приник к воде.

–Пожалуй, я присоединюсь к нему, – немного вяло улыбнулся Робин. – А то и правда, во мне кажется, совсем не осталось жидкости.

Спустя минуту к плескающемуся со счастливой миной сэру рыцарю присоединился бывший разбойник. Назир положил бурдюки просохнуть и уселся на бережок, качая головой при виде дурачащихся, брызгающих друг в друга водой молодых людей.

В памяти возвращались первые дни здесь. Благословенный край! Назир с наслаждением вдыхал аромат родной земли. Его сердце было полно впервые за долгое время. Он словно ожил, ступив на берег родной Аравии. Чего нельзя было сказать о его спутниках. Хотя надо отдать им должное, их мужество и упорство достойны уважения. Первое, что сделал шатающийся, истерзанный морской болезнью Гизборн, это вывел из загона своего адского жеребца. Бедный конь находился, кажется, в ещё худшем состоянии, чем его несчастный хозяин, промучившийся всю дорогу и превратившийся в костлявую шатающуюся тень. Пришлось потратить почти две недели на приготовления к путешествию, хотя Гай рвался в путь. Робину с трудом удалось убедить упрямого как десять тысяч ослов рыцаря, что свалившись где-нибудь от слабости и немощи, он не спасет Лейлу и не вернется вместе с ней домой. Назир старался не встревать в перепалки и беседы молодых людей. В первое время он даже не знал, как относиться к Робину и к тому, что у бывшего командира роман с его дочерью. В конце концов сарацин плюнул на условности и решил относиться ко всему как к данности, предложенной Аллахом. Правда, между ним и юным рыцарем все ещё была такая прохладца, Гай не реагировал на присутствие Назира, так, словно сарацина не существовало. Посредником и связующей нитью между ними был Робин, который с самого своего знакомства с жаркой землей Аравии, впустил в сердце её пламя и дух. Назира поражало то, как быстро его бывший предводитель адаптировался в чужом для него краю. В отличии от Гая, погруженного в себя, неспособного найти общий язык с местным населением, Робин с успехом применял полученные от Амонет знания языка и обычаев Святой Земли. И, что поразило сарацина, местные не проявляли к нему неприязни, напротив, юноше удавалось зачастую то, что не выходило даже у самого Назира. К примеру, он купил прекрасных лошадей и провиант для путешествия за такую ничтожно малую цену, что даже у бывалого Назира отвисла челюсть. Наз помнил, как они беседовали в последнюю ночь перед выходом. Гай спал, свернувшись калачиком под своим синим плащом, в котле булькала вода. По совету старенького хозяина домика, который они снимали, бедуина, осевшего в городе, они кипятили воду, затем остужая её и заливая в мехи. Кипяченая вода не портилась намного дольше обычной. Они говорили по-арабски, Робин настоял, чтобы крепче и лучше усвоить язык, основы которого были уже заложены прекрасной Амонет.

Думаешь, он выдержит дорогу? с сомнением спросил Робин, кивая на тихо пограпывающего в углу рыцаря. – Знаешь, Наз, иногда мне кажется, боги играют с нами, как с куклами. Вот мы были врагами…теперь Гай– мой брат, больше, чем брат. Я не знаю, как объяснить тебе. Знаешь, даже когда был шанс убить его там, в Шервуде, я оставлял ему жизнь. Меня не покидало ощущение, что я знаю его…что он не так плох, как кажется…

Назир наклонился, чтобы подкинуть поленце в огонь. Он немного помолчал, вслушиваясь в тишину, прерываемую только криком какой-то ночной птицы.

–Наши пустынные мудрецы, одевающие на себя повязки из шерсти, говорят, – наконец произнес он, – что когда-то мы уже жили раньше. Что душа не умирает, а продолжает жизнь, возрождаясь снова и снова. Быть может, твоя душа вспомнила, как когда-то вы были друзьями? Иного объяснения я не могу найти. Не знаю, что будет дальше, Робин, на всё воля Аллаха…Мне бы только отыскать дочь Амайрани…

–Наз…я давно хотел спросить, да как-то не выходило…ты не против, что мы с Амонет…что я…– Робин замялся. Назир, подавшись вперед, положил руку ему на плечо.

–Ты хороший человек, Робин. Иначе я не пошел бы за тобой. Я до сих пор не могу простить себе, Что не вернулся на Холм, не убедился…Аллаху было угодно спасти тебя руками того, кого мы все считали злейшим врагом. Кто я такой, чтобы идти против Его воли…и против вашей любви. Моя дочь вольна сама выбирать себе возлюбленного. И это не тот случай, когда я не одобряю её выбор. ..И вообще…Ложись-ка ты лучше спать, Робин, завтра мы рано выедем, ещё засветло.

–А ты?

–Я заполню бурдюки и тоже лягу.

Утро встретило их готовым и одетым Гаем, который уже успел оседлать лошадей и погрузить провиант и воду. Упрямый рыцарь ни в какую не пожелал одеваться как местный обитатель, как был в своем старом облачении, так в нем и остался. Робин все же на всякий случай положил в один из тюков смену одежду для всех троих.

А я думал, тебя придется расталкивать! фыркнул Робин, плеская в лицо холодной водой, чтобы окончательно согнать остатки сна. Гай мрачно засопел.

–Поспишь тут…эти по утру как завели свою песню, меня аж подкинуло.

–Это муэдзины собирают народ на молитву, – наставительно произнес Робин, зевая во весь рот и почесывая шрам на затылке. –В любом случае хорошо, что ты нас разбудил. Я сейчас сбегаю принесу поесть.

Проблем с зарабатыванием денег на завтрак у находчивого Локсли не возникло. Он перетащил пару тюков, разгрузил большую телегу с тканями и пошел в те ряды, где торговали снедью, весело побрякивая монетками, заплаченными торговцем. Купив немного вареного мяса, масла, сыра и зелени, он вернулся обратно в дом и застал Назира уже готовым к выходу. Позавтракав и запив еду холодной чистой водой, трое путешественников забрались в седла своих одров и выступили в поход. Гай так измотался во время перехода, что уснул как убитый, рухнув на постеленный под пальмой плащ. Робин, которому холодная свежая вода придала сил, пошел бродить по оазису, с любопытством разглядывая высоченные финиковые пальмы. Он вспомнил, что рассказывал старик-бедуин, когда они беседовали ночами, не в силах уснуть и коротая время за историями.

–Финиковую пальму создал Всевышний Аллах, как утешение и источник пищи. Её плоды сладки и насыщают быстро. Наш Благословенный Пророк очень любил финики. Ногами финиковая пальма стоит в воде, головой тянется к солнцу. Солнце и вода перемешаны в плодах её.

Наз, думаешь, они уже созрели? задумчиво спросил он, примериваясь к финикам, темневшим в пальмовой кроне. Назир покачал головой.

–Созрели или нет, они нам не принадлежат.

А кому тогда принадлежат? удивился Робин, на всякий случай озираясь.

–Тому, кто за ней ухаживал, – невозмутимо отозвался сарацин. –Вот, смотри, заметно, что тут работали.

Робин сел на травку, задумчиво глядя в колышущееся марево над барханами.

Это мираж, или правда всадники? полюбопытствовал он, указывая на крошечные фигурки, едва видневшиеся впереди. Назир прищурился, держа руку над глазами.

–Думаю, что да. Буди Гизборна.

–Думаешь, это враги?

–Думаю, в любом случае эти люди нам незнакомы и мы не знаем, чего от них ждать. Буди Гизборна, я пока спрячу лошадей и уберу остатки еды.

Укрывшись поодаль, в естественной пещерке из песчаника, троица всматривалась в фигурки всадников, приближающихся к оазису.

–Ступня и копыто, – по-арабски сказал Назир, обращаясь к Робину, – там как верблюды, так и лошади. Но мне не нравятся эти всадники. Приготовь оружие и скажи Гаю, пусть тоже будет наготове. Оставайтесь тут, пока не услышите свист.

С этими словами сарацин выбрался из пещерки и молниеносно исчез за пальмами. Гай дернулся было следом, но Робин опустил руку на его плечо.

–Стой…он лучше знает, что делать. Просто будь наготове. Пока ещё Наз не ошибался ни разу.

Ожидание тянулось томительно, минуты словно песчинки, по одной сочились так медленно, что казалось, прошла Вечность прежде, чем группа всадников на верблюдах и конях въехала в пределы оазиса. Теперь Робин понял, что показалось странным глазастому сарацину. Поперек седел коней и на горбах верблюдов лежали связанные мужчины и женщины. Ещё одна, явно не из низшего сословия, сидела на небольшой белоснежной верблюдице, её связанные руки были приторочены к седлу. Серая накидка, скрывающая лицо и верхнюю часть тела, не могла скрыть густой волны черных блестящих волос, ниспадающих на спину зверя и струящихся по его бокам. Кроме того ножки пленницы были обуты в расшитые самоцветами изящные башмачки. Когда рослый детина в синем халате поверх обычной серой одежды подошел, чтобы снять её с верблюда, эта крошечная ножка метко врезалась ему в прямо в нос. Робин едва не выскочил из укрытия, но ручища Гая тяжело опустилась на спину, прижимая к земле.

Рехнулся? Лежи… прошипел рыцарь, нашаривая и подтягивая к себе арбалет. –Трое, там ещё четверо. Выходит не очень много.

Зажимая кровоточащий нос, человек в халате попятился. Другой, откинув с молодого красивого лица накидку, расхохотался. Робин вслушивался в их речь, стараясь не пропустить ни единого слова.

Дикая кобылица! простонал пострадавший, прижимая руку к разбитому шнобелю. – Десять ударов плети по твоим сочным округлостям, маленькая змея!

Неужели? молодой вразвалочку подошел к девушке на верблюде, ловко увернулся от очередного удара и стащил жертву за ножку, перехватив поперек талии. –Думаю, её округлостям я найду лучшее применение.

Очередной шлепок по затылку заставил Робина прилечь на дно пещерки. Гай напрягся, стараясь держать в поле зрения всех членов отряда.

Сама госпожа Райская Курочка! хохотнул молодой, срывая платок с головы девушки.

Под платком обнаружилось молодое и удивительно красивое лицо, на данный момент перекошенное яростью. Спустя миг зубы пленницы щелкнули в каком-нибудь волоске от породистого носа молодого разбойника.

А ты ещё красивее, чем о тебе говорили слухи! рассмеялся тот, поудобнее перехватывая девушку и сжимая её нежное горло. –Ну же, будь поласковее, у меня есть то, что ты так любишь– золотые монетки. Быть может, я даже…

Он не договорил. Невероятным образом извернувшись, девушка заехала ему пяткой в колено и, вырвавшись, помчалась прямо в сторону пещеры, где прятались Робин и Гай.

====== 18. Драка с разбойниками. Песнь павлина. Ночь для двоих. Уход Гая. ======

Робин даже не сообразил, как так вышло. Гай, только что лежавший рядом, вдруг оказался снаружи, пригнувшись так, что за цветущим кустарником не было видно его массивной фигуры. Девушка уже поравнялась с ним. Робин пикнуть не успел, как рыцарь буквально вдернул беглянку за куст и, зажав ей рот, втолкнул в пещерку. Становилось тесновато, но Робин подвинулся, давая место. Девушка барахталась, пытаясь поцарапать, укусить или пнуть, но увидев, что лежящий рядом молодой человек не делает попытки напасть, притихла, внимательно смотря на него огромными темными глазами.

–Тише, госпожа, – прошептал Робин, прижав палец к губам. –Не бойся, мы не сделаем дурного. Кто эти люди?

А кто ты? шепотом поинтересовалась девушка, уже с видимым любопытством рассматривая соседа по убежищу. –Ты джинн или человек?

–Человек, – улыбнулся Робин, осторожно стаскивая с себя накидку. –Вот, возьми и укройся, госпожа.

Да будет милосерден к тебе Всевышний Аллах, обрадовалась девушка, натягивая одежду, – эти негодяи сняли даже нательную рубаху. Но кто вы? Ты, и твой друг, что забросил меня сюда словно котёнка…

Меня зовут Робин, мой друг Гай. Но расскажи, кто эти люди?

–Разбойники и убийцы, – сплюнула девушка, – они напали на нас, когда мы с моими людьми ехали от поклонения святому месту. Схватили и привезли сюда. Это выродки из банды Абул-Хасима, Грозы Песков. Прошу тебя, повелитель красивых, не отдавай меня им, лучше убей своей рукой.

Робин смущенно улыбнулся и погладил девушку по голове.

–Не бойся, мои друзья не дадут тебя в обиду…

Пронзительный свист разнесся над оазисом. Робин рванул на выход. Уже снаружи наклонился, заглянув в пещерку.

–Будь тут, госпожа, не вылезай…

Разбойников и правда было всего семеро, но дрались они как черти. Гай сцепился сразу с двумя. Подоспевший Назир рубился с тремя. Робин рванул к верблюдам и сумел перерезать веревки, приторочивающие пленников-мужчин. Оставшиеся двое разбойников взяли его в клещи и пришлось потрудиться прежде, чем очнувшиеся от потрясения пленники присоединились к своим защитникам. Бой был жарким и кончился тем, что всех разбойников перерезали как бешеных собак. Пленники не церемонились с ними.