Текст книги "Окоо судьбы (СИ)"

Автор книги: Дита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

–Не бойся, встань, – мужчина помог ей подняться на подгибающиеся от усталости ноги, и Амонет не сразу сообразила, что он заговорил с ней на её родном языке. От потрясения она едва снова не потеряла сознание. Продолжая держать острие кинжала прижатым к загривку насильника, её спаситель снова заговорил по-английски.

–Не думал, что ты на такое способен, Уилл. Впрочем, с тобой разберется Роберт.

Да ну? Думаешь, он вступится за шлюху Гизборна? осклабился громила, повернувшись к ним лицом. Амонет судорожно прижалась к плечу своего защитника.

Сжалься, господин, взмолилась она на родном языке, – не отдавай этому…умоляю!

–Не бойся, дитя, – мужчина сочувственно погладил её по голове. –Никто тебя не тронет. Идем. И ты иди, Скарлетт.

Амонет тряслась как осиновый листок и нипочем не желала отходить от своего заступника. Хрупкая рыжеволосая леди набросила ей на плечи какую-то одежонку взамен её рубахи, превратившейся в мелкие лохмотья, и сунула в дрожащие ладошки деревянную чашку с горячим отваром из трав.

Как твоё имя, дитя? обратился к ней её спаситель, красивый мужчина (теперь, в свете костра Амонет смогла разглядеть его). –Не бойся, эти люди не тронут тебя.

–Меня зовут Амонет, – ответила девушка, осушив чашу и немного придя в себя. –Прошу вас, верните меня обратно в замок!

–Там есть кто-то, кто дорог тебе?– обратилась к ней рыжая леди.

–Угу, её чертов норманнский любовник, – проворчал Скарлетт, сидевший чуть поодаль, у дерева.

–Заткнись, не давай мне повода прикончить тебя, – сквозь зубы выплюнул Назир. –Скажи, дитя, там, в замке, у тебя кто-то есть?

Амонет покраснела, но кивнула. Ей не пришло в голову стыдиться своей любви и заботы.

–Да, есть. И я нужна ему. Он…я не знаю, как по вашему…маджнуни…

–Помешанный, – перевел Назир.

–Да…у него…голова…больная, – от волнения Амонет не сразу могла подобрать слова, – я должна присматривать за ним, он ведь все равно, что малое дитя! Умоляю вас, отвезите меня домой!

Как зовут твоего возлюбленного? неожиданно дрогнувшим голосом спросила рыжая леди, внимательно взглянув на девушку.

–Он говорит, что его зовут Робин…-Амонет жалко улыбнулась, это все, что он помнит о себе. Но господин не дозволяет его именовать. Думаю, он почему-то не хочет, чтобы старший господин, владетель замка, вспоминал о нем. Я должна присматривать за Робином, чтобы он не попадал на глаза повелителю.

–Робин…

Это имя произнесли сразу трое, из уст рыжей леди оно прозвучало с болью и нежностью, у белокурого парня, видимо, предводителя этих людей, вырвалось почти стоном. И лишь бородатый великан выкликнул его с радостью.

Его не обижают там? встрял юноша, самый молодой среди собравшихся. Амонет помотала головой.

–Нет. Конечно нет, ведь все знают, что он под защитой сэра Гая. Но даже если и нет, то его все равно любят, потому что он добр и всегда готов помочь.

–Значит, это не наш Робин, – понурился юный аутлоу, – Гай из Гизборна не стал бы защищать его.

А описать его ты можешь? произнес блондин-предводитель каким-то больным измученным голосом. Амонет приободрилась.

–О, он молод, быть может, чуть старше тебя, господин. И хорош собой, словно Юсуф-пророк.

–Юсуф-пророк?– удивленно поднял бровь бородач. Назир кивнул.

–Ваш Иосиф Прекрасный.

У него глаза, словно лесные озера, и улыбка, от которой становится радостно на сердце, продолжала Амонет. –Вот только он худ, словно юное деревце, и мясо на его костях растет очень медленно. Я стараюсь хорошо кормить его и господин велел ни в чем ему не отказывать…

–Господин? Ты имеешь ввиду Гая из Гизборна?

–Да.

Но как так вышло? удивленно произнёс юный аутлоу, придвигаясь поближе к костру. –Почему Гизборн вдруг взялся заботиться о пленнике?

–Робин был пленником…вначале, – Амонет прижалась к боку своего спасителя и обвела взглядом притихших разбойников. –Госпожа моя, Ситт-Лейла, дочь повелителя правоверных Салаха, рассказала мне то, что узнала от своего супруга, сэра Гая.

Супруга? вырвалось хором почти у всех разбойников. Амонет кивнула.

–Да, госпожа моя стала супругой сэра Гая прошедшим днем.

Ничего себе! присвистнул бородач.

И что говорила тебе твоя госпожа? нетерпеливо произнесла рыжая леди.

Сэр Гай узнал, что пленника привели в замок и спустился в подземелье посмотреть. Грязные скоты, наемные солдаты, Амонет сплюнула, – заметив его красоту и соблазнившись ею, они собрались надругаться над юношей прежде, чем отдать его палачу. Сэр Гай уже собрался уйти, увидев, кто попал в плен, но в этот миг пленник попросил у него защиты…

Некоторое время все собравшиеся молчали. Было слышно лишь потрескивание костра и тихое покашливание кого-то из разбойников. Амонет шмыгнула носом.

–Сэр Гай забрал юношу в свои покои и велел нам с госпожой обихаживать его и лечить. Бедняжка метался и стонал, но стоило ему завидеть сэра Гая, и он тут же успокаивался. Госпожа моя, Ситт-Лейла сказала, что это от того, что его разум помнит лишь заступничество со стороны сэра Гая, то, что сэр Гай отбил его у наемников. Так или иначе, Робин привязался к господину. Радовался, когда сэр Гай приходил взглянуть на него. Господин велел мне присматривать за бедным юношей…

–Зуб даю, ты хорошо присматривала за ним, – послышался ехидный голос того, кого её соплеменник называл Скарлеттом. Амонет крепче прижалась к боку своего защитника.

–Не бойся, дитя, – мужчина набросил её на плечи плащ и обнял, согревая. –Больше он тебя не тронет. Но говори, что было дальше? И как так вышло, что дочь повелителя правоверных стала супругой этого…человека…

Амонет вздохнула, устроившись поудобнее.

–Думаю, между ними сразу ударила молния, с самой первой встречи, когда нас только привезли в замок. Случилось это за день до прибытия Робина. Но в тот миг, когда сэр Гай призвал нас и велел ухаживать за ним…они с моей госпожой обменялись взглядом, оставившим после себя тысячу вздохов…но госпожа моя не сразу уступила. Думаю, она противилась своему сердцу и чувству. Но у неё не хватило сил…А сэр Гай…он не так ужасен, как говорили о нем слуги. Но думаю, он стал лучше благодаря моей госпоже. И он так сильно хотел взять её по закону Бога, что госпожа моя не стала противиться. Вчера состоялась их свадьба, а перед тем госпожа моя стала христианкой.

–Сиё прекрасно, – наставительно поднял палец толстенький монах, сидевший на корне векового дуба. –Хоть что-то доброе сделал Гизборн в своей никчемной жизни!

Амонет хотела было сказать, что крещение было лишь для видимости, но вовремя захлопнула рот.

–М-дааа…– задумчиво протянул бородач, запустив пальцы в свою шевелюру. –А ведь я слышал разговор между двумя крестьянами в таверне, когда один советовал просить суда именно у Гизборна…подумал ещё, что бедняга рехнулся. Да…новость из новостей– человечный Гизборн! Но прошу тебя, малышка, продолжай, что там насчет Робина? Он ничего не говорил о нас? О Шервуде…

–Он рвется в лес, – кивнула Амонет, поежившись, правда, говорит, что сам не знает, почему. Но может часами стоять у окна и смотреть на лес. Он пытается иногда вспомнить, но у него начинает болеть голова. А ещё… она внезапно замолчала, опустив голову.

–Что?

–Нет…ничего…

Говори! потребовал белокурый предводитель. –Что ещё!

Иногда во сне… Амонет с трудом сдержала слёзы, – он зовет…женщину…Марион…

Рыжая леди неожиданно вскочила и убежала в темноту, захлебываясь рыданиями. Амонет непонимающе взглянула на неё, а потом вдруг поняла. И понимание это было больнее, чем все пытки мира.

====== 8. История Амонет. ======

Если он не помнит ничего, то какой резон возвращать его обратно?

рассудительно заметил Назир, глядя на всю ораву. Девчонка все ещё жалась к его боку, свернувшись клубочком.

–А что, по-твоему его надо оставить в Ноттингеме?– угрюмо зыркнул на него Скарлетт. –Даже такого…

Если ему там хорошо… Малютка Джон поплотнее укутался в свою рогожу. –Здесь мы вряд ли сможем хорошо ухаживать за ним…вот разве что поближе к лету…

–Господин, пожалуйста, отвезите меня обратно, – взмолилась юная сарацинка, обняв колени Назира. – Во имя Аллаха, прошу вас, я должна вернуться к нему! Ему надо давать питье по утрам, иначе у него снова пойдет носом кровь и начнутся судороги!

Но как ты проникнешь внутрь замка? Ведь ворота заперты! Мач подкинул хворосту в костер. Уже почти рассвело и утренний холод ломил кости.

–Боюсь, что Мач прав, – тихо заметил Малютка Джон. –Назир, мы должны что-то придумать.

Назир… повторила Амонет, подняв голову и глядя на соплеменника. –Так нас даже зовут одинаково…это знак судьбы, господин!

–Постой, малышка, – ты кажется, говорила, что твоё имя Амонет, – удивленно поднял бровь Маленький Джон. Девушка кивнула.

–Да, так меня зовут последние пять лет. Но при рождении я была названа именем Назиры, моя мать Амайрани дала мне это имя в честь моего отца.

Амайрани? сарацин внезапно вскинул голову, пристально всматриваясь в лицо девушки. –Твою мать зовут Амайрани?

–Да, господин. Она была подарена моему отцу как наложница на его четырнадцатилетие.

Ого! присвистнул Маленький Джон. –Неплохой подарочек!

Назир зажмурился, словно пытаясь отогнать каких-то кошмарных призраков. Руки его мягко легли на плечи Амонет.

–Продолжай, дитя, не может быть, чтобы все это было совпадением. Опиши мне твою мать.

Амонет задумалась на мгновение.

–Она была небольшого роста, я похожа на неё фигурой и сложением. И немного лицом, хотя больше, по словам матери, схожа с её бабушкой по отцу. Она была мягка и улыбка у неё была как у ребенка, и руки мягкие и нежные, словно пух. А голос был таким, что по её рассказам отец мой запрещал ей петь когда поблизости был кто-то, ибо голос моей матери зачаровывал сердца, как и её танец. И то и другое я унаследовала от неё…

Из груди Назира вырвался глухой стон, он закрыл лицо руками, словно стараясь укрыться от всего мира. Когда же оторвал ладони, то стало видно, что глаза его влажны.

Расскажи мне…о ней… голос мужчины прозвучал глухо, словно его душила боль. –Расскажи все, что сможешь. Но прошу тебя, не здесь. Я провожу тебя в замок, дитя. И попытаюсь переправить внутрь.

Господин, дозволено ли будет мне спросить? Амонет подняла на Назира сияющие глаза. –Вы знали мою мать…значит ли это…значит ли…

–Я пытался понять, почему твоё лицо показалось мне таким знакомым, – Назир поднялся, помог встать Амонет. –Слушайте все, никто не смеет причинить зло этой девушке. Любой, кто хотя бы даже косо взглянет на неё, будет иметь дело со мной. Запомни это, Уилл Скарлетт!

Амонет позволила увести себя с поляны, под направленными на них пораженными взглядами. Сердце её готово было выпрыгнуть из груди, разорваться от восторга и изумления.

Назир не торопил коня. Нежный голос Амонет проникал, казалось, в самую душу.

–Мама часто рассказывала мне о своем возлюбленном, моём отце. По её словам он был лучшим из мужчин. Она так часто говорила о нём, я была совсем мала, но помню все, что она рассказывала.

–Ты говоришь так, словно твоей матери больше нет в этом мире, – тихо произнёс Назир. –Она умерла?

–Да, господин мой. Она предпочла умереть, но не уступить человеку, который был её противен. А меня оставили в живых, ибо я была совсем мала. Но это долгая история…

–У нас есть время. Расскажи мне…

Амонет вздохнула, собираясь с мыслями.

–Мать моя, Амайрани, была хороша собой. Первое время, что она была наложницей и рабыней моего отца, она вспоминала как счастливейшее в своей жизни. Когда судьба разлучила их и она была продана с торгов в Каире, она была уже глубоко в тягости. Её повезли в Халаб, но по пути на них напали разбойники и мать мою захватили вместе с несколькими другими женщинами. В темноте её удалось спрыгнуть с повозки и она побежала куда глаза глядят.

В пустыне у великих пирамид моя мать прилегла отдохнуть. Она была изнежена и слаба и не могла долго идти. Она задремала и проснулась от того, что её куда-то несли. От страха она потеряла сознание, а когда очнулась, то увидела, что находится в какой-то комнате. Рядом сидели две девушки-румийки. Заметив, что она очнулась, одна из девушек убежала и вернулась в сопровождении представительного седовласого мужчины, одетого весьма странно. Мужчина назвался Аменра, сказал, что она находится в тайном городе и выбраться из него невозможно. Этот город пролегает на многие лиги под пирамидами и дальше, из него есть несколько выходов, но известны они лишь посвященным. Я родилась к концу первой седьмицы пребывания моей матери в этом городе. Мое рождение было объявлено священной волей их божества Амона. Потому кроме имени Назира, которым назвала меня моя мать и продолжала звать все пять лет, что была пленницей Города Солнца, меня нарекли Амонет, или женским проявлением Амона. Пока жива была моя мать, она звала меня Назирой, учила основам нашей веры и тем знаниям, которыми должна обладать мусульманка. Я бесконечно любила мать. Она была моим светом и моей защитницей. Всё это закончилось, когда однажды, вернувшись в наши покои, я обнаружила Хепи, одного из младших жрецов, стоявшего над неподвижным телом матери. Я убежала с отчаянным криком. Мне было тогда всего пять лет. Позже, когда я немного вошла в разум, старый жрец Аменра рассказал мне, что Хепи давно домогался моей матери, но она отвергала его. Он был казнен сразу же, как только оракул вынес приговор. Аменра взял меня к себе и я росла вместе с его дочерьми. В день моей первой крови мой приемный отец отвел меня в храм Амона и посвятил ему. Но не успел он завершить церемонию, как начался беспорядок. Крики, вопли, люди бегали взад и вперед, а подземелья наполнялись едким дымом. Откуда-то появились люди в черных одеждах, они убивали и не щадили никого. Старый Аменра торопливо вывел меня и двух моих названных сестер на поверхность, и вернулся в город за своей супругой. Больше мы не видели его. Я была старшей из нас троих и решилась идти в сторону большого города, видневшегося вдали. Спустя много часов мы выбрались на большую дорогу, по которой шли караваны, и попросились в услужение к знатной даме, которая возвращалась в Каир к своему мужу после паломничества по святым местам. Над нами сжалилась её старая тетушка, сопровождавшая её в путешествии. Так мы попали в дом госпожи Аттар, а оттуда в качестве дара для юной принцессы, дочери повелителя правоверных, во дворец. Нас разлучили, мои младшие названные сестры стали женами двух высокопоставленных чиновников, ибо были прекрасны. Я же стала наложницей самого повелителя. Но, войдя ко мне лишь один раз, он более меня не посещал. Зато мы очень подружились с моей госпожой, и я стала её наперсницей и хранительницей её тайн. А потом мы обе попали в плен и были проданы пленившим нас франком по имени де Крийер. Пройдя через руки многих хозяев, мы попали в замок Ноттингем.

Она замолчала, глядя на темные башни. Назир тоже молчал. Лишь спустя время он смог заговорить.

Послушай меня, дитя. Пути Аллаха неисповедимы, значит, так судил он, чтобы я встретил тебя. Вне сомнений, ты моя дочь. В твоем лице есть сходство с Амайрани, которое не даст мне ошибиться. Но прошу, ответь мне, что между тобой и тем человеком в замке? И что между тобой и Гаем из Гизборна?

Сэр Гай мой господин и он добр ко мне. А Робин…я должна говорить всё?– зарделась Амонет. Назир кивнул.

–Я вначале должна была просто присматривать за ним. Но теперь…теперь…наверное, сэр Гай не думал, что у нас так далеко зайдет. А сейчас он просто отдал меня Робину…и я рада этому. Я бы не желала иного плена. Я танцую для него и…и согреваю его…для меня неважно, что он христианин. Я люблю его.

Назир прижался губами к макушке девушки.

–Что ж, девочка, думаю, твой выбор хорош. Я не знаю лучше человека из неверных, чем Робин из Локсли. Береги его, что бы ни случилось с ним. Я очень рад, что он жив.

Господин…прости…отец… Амонет повернулась так, чтобы видеть лицо Назира. – Прошу, ответь мне…та женщина…с рыжими волосами…кто она?

Назир не отвел взгляда, но в его темных глазах плеснула боль.

–Это Мэйд Марион, она была его женой…

Амонет дернула плечами, в её взгляде сверкнул металл.

–Ну, так она потеряла его! Я не отдам Робина никому! А тем более, женщине, которая не смогла сохранить верность мужу!

Назир улыбнулся и поцеловал Амонет в щеку. Затем спрыгнул с коня и сжал ладошку девушки.

–Езжай в замок…скажи, что тебя похитил неизвестный, но ты ухитрилась украсть его коня и убежать…И береги его, дочь моя! Береги Робина. Благословляю тебя и твою любовь!

Амонет наклонилась, прижавшись губами к ладони так странно обретенного ею отца, затем пришпорила коня пятками и помчалась к замку.

====== 9. Что случилось в Ноттингеме. Ярость Гая. ======

Робин зевнул и потянулся. Провел рукой по подушке рядом. Пусто. Он открыл глаза, недоуменно глядя на пустую половинку постели, на которой обычно спала Нети. Интересно, куда она подевалась? Робин спустил ноги с ложа, поджимая пальцы от холода, потер шрам на затылке и поплелся к окну. Амонет не нравилось, когда он подолгу смотрел на лес, потому он решил использовать момент. Робин понятия не имел, почему так сильно сердце схватывает тоска и от чего внутри образуется странная, тягучая пустота. Словно там, в лесу было что-то, что могло заполнить его, вернуть ему утраченное. Скрипнула дверь и он обернулся, ожидая увидеть Нети. Но это был Гай, решивший зайти с утра пораньше. Робин обрадовано улыбнулся. Гай не слишком часто радовал его визитами. Робин торопливо набросил шкуру на постельный беспорядок. Гай сел, криво ухмыляясь.

–А где твоя подружка?

–Не знаю, – Робин растерянно почесал шрам. –Я проснулся, а её нет. Гай…

–Что?

Почему мне нельзя туда? Робин кивнул на окошко. Гизборн прикусил губу.

–Просто нельзя. Там тебе не место.

Робин подошел и сел на медвежью шкуру у ног рыцаря, глядя на него снизу-вверх.

–Гай, кто был тот человек, что прислуживал вчера за столом?

Какой человек? Гизборн напряженно уставился на парня. –Можешь его описать?

–Плотный, пониже меня ростом, волосы коротко подрезаны, лицо похоже на камень, но оно было так знакомо! Кто это был? Кто-то из тех, кого я не помню? Пожалуйста, Гай, помоги мне вспомнить!

Лицо Гизборна окаменело. Робин смотрел на него, чувствуя, как в голове снова просыпается горячая, пульсирующая боль. Со слабым стоном он повалился вперед и последнее, что помнил, были руки Гая, сжимающие его плечи.

Молодой рыцарь едва успел подхватить заваливающегося вперед Локсли. Юноша глухо застонал и забился в каких-то жутких конвульсиях. Гай сгреб его в охапку и уложил на постель. Из носа и ушей юноши лилась кровь, голова безжизненно клонилась вбок. Не имея представления, что делать, Гай только прижимал его плечи, стараясь удержать дергающееся тело.

Гай, милый? дверь скрипнула. На пороге возникла закутанная в покрывало Лейла. При виде конвульсивно дергающегося, обливающегося кровью Робина она бросилась к камину и извлекла из-за него маленькую глиняную бутыль. Налив немного содержимого бутыли в чашку, она бросилась обратно.

–Держи его, Гай! Не давай ему дергаться!

Гизборн крепко стиснул юношу, одной рукой прижав его к постели, второй оттянув вниз челюсть. Лейла ловко влила снадобье. Робин судорожно закашлялся.

–Подними его! –рявкнула нежная сарацинская принцесса. –Держи его голову.

Стоны Робина становились все слабее и слабее. Корчи тоже понемногу проходили. Гай осторожно поглаживал его грудь и придерживал голову, сам удивляясь ощущениям теплоты и сострадания, пробудившимся в его душе. Так он мог бы переживать и сострадать кому-то очень близкому, родному. Лейла торопливо отерла кровь с лица юноши и взглянула на мужа.

–Побудь с ним пока. Интересно, куда запропастилась Амонет? Ведь знает же, что питье надо давать каждое утро в одно и то же время!

Что там? Гай напрягся. –Слышишь, внизу?

Лейла подошла к двери, но едва успела отпрыгнуть. Дверь едва не была снесена пухленький ураганчиком. Амонет с хриплым криком бросилась на колени перед постелью и прижалась пылающим лицом к бессильно повисшей руке юноши.

Робин…Робин! её голос сорвался в отчаянное рыдание. Мягкие руки обняли её за плечи.

Всё хорошо, с ним всё в порядке. Успокойся! Лейла ласково гладила бедняжку по голове. –Успокойся, моя маленькая! Гай, милый, прошу тебя, юноше теперь ничего не грозит, дай мне пожалуйста вино, что стоит на каминной полке.

Гай без лишних разговоров поднялся, в два шага добравшись до бутыли и набулькав пол-чаши. Лейла почти силком влила вино в рыдающую Амонет. Девушку била дрожь.

Всё хорошо, Гай был здесь, когда случился приступ. И я пришла вовремя. С Робином все будет хорошо! Лейла отерла краем покрывала лицо девушки. –Успокойся, девочка. Возьми себя в руки. Никто не собирается наказывать тебя или в чем-то обвинять…но прошу, ответь, почему тебя не было с ним? Где ты была?

Ах, моя госпожа! Амонет прижалась лицом к рукам Лейлы. –Дай мне немного передохнуть и я расскажу тебе все. Но прежде позволь мне удостовериться, что с Робином все в порядке!

Робина все ещё слабо передергивало, но судороги почти уже прекратились, дыхание стало спокойнее. Амонет забралась на кровать, положив голову юноши себе на колени и нежно поглаживая ему лоб и грудь. Гай мерил комнату шагами, переводя взгляд с что-то нежно шепчущей Амонет, по щекам которой все ещё катились слёзы, на собственную любимую супругу и обратно. Наконец терпение его начало иссякать.

–Отвечай, девушка, – резко произнес он, обращаясь к Амонет. –Где ты была? Почему он остался без присмотра?

Лейла не посмела прекословить мужу, но в её глазах, обращенных на Амонет, светился немой вопрос.

Амонет поежилась, но теперь, успокоенная теплом и выровнявшимся дыханием юноши, она могла говорить. И по порядку, стараясь не сбиться и не запутаться, поведала вымышленную историю о похищении и побеге. Гай и Лейла слушали, не перебивая. Когда Амонет закончила наконец свой рассказ, Лейла подошла к ней и осторожно развязала завязки плаща. Из её горла вырвался возмущенный вскрик, когда она увидела покрытые глубокими царапинами и кровоподтеками плечи и бока бедняжки. Амонет покраснела до корней волос.

Ты можешь описать своего похитителя? Гай вскочил с места, нервно заметавшись по комнате. Амонет покачала головой.

–Было темно, господин. Я не вижу во тьме.

Он пробрался в замок… Гай прикусил губу, в синих глазах полыхали молнии. – Пробрался сюда…и я, кажется, знаю, кто это! Тот проклятый громила! Чертов Скарлетт!

Щеки юного рыцаря залил яркий румянец стыда. Он мотнул головой, словно отгоняя тягостные воспоминания, развернулся и выбежал из комнаты.

====== 10. Разговор с Амонет. Решение Гая. ======

Лейла нагнала мужа уже в большом зале. Гай был словно не в себе, зажмурившись, помотал головой, словно пытаясь отогнать жуткое видение. Лейла ласково обняла любимого и потянула к маленькой комнатке, где хранились одежда и ткани. Гай повернулся, стиснув её лицо в своих огромных ручищах. Его лицо полыхало, в синих глазах перемешались гнев, стыд, отчаянная боль.

Ты видела её плечи? Синяки на них? И эти…на её груди… молодой рыцарь застонал, тряхнув белокурыми волосами. –Он изнасиловал её…эта мразь…и то же самое он мог сделать с тобой, если бы не перепутал и не похитил её вместо тебя!

Лейла побледнела. Следы на теле девушки были следами от ветвей и кустов, но те, что были на плечах, принадлежали грубым мужским рукам , а грудь…она была вся в темных засосах и прикусах. И как она не разглядела, не поняла сразу? Гай часто оставлял такие на её собственном теле, как и она на его. Они были ненасытны друг до друга…Но Амонет…бедная нежная Амонет, не привыкшая к насилию…через какой ад ей пришлось пройти? Что испытала она, плача и задыхаясь в лапах этого выродка?

–Аллах Всесильный, – едва слышно произнесла сарацинка онемевшими от потрясения губами. Гай внезапно судорожно стиснул её в объятиях, прижимая к груди, зарывшись лицом в волосы.

–Мне жаль девчонку…но я все же рад, что это не ты…иди к ней, девочка моя, поговори с ней, попробуй выяснить подробности. А я снаряжу отряд.

–Прошу тебя, любовь моя, подожди, пока я поговорю с Амонет, – взмолилась Лейла. –Умоляю тебя, не спеши!

–У тебя есть время до полудня, – жестко отрезал он. – Потом я снаряжу отряд и устрою облаву.

Амонет сидела, баюкая голову Робина на коленях и шепча нежные слова. Лейла вошла в комнату, плотно прикрыв дверь.

Госпожа… Амонет беспомощно улыбнулась. Улыбка вышла жалкой, вымученной.

–А теперь, когда Гая нет, расскажи мне, что на самом деле произошло между тобой и тем человеком, – сказала принцесса, опускаясь на край ложа и беря ладошку Амонет в свою. –Гай заметил синяки и засосы раньше меня…Амонет, дитя, этот человек тебя изнасиловал?

Нет! в голосе девушки был такой ужас, что Лейла подалась вперед, стянув с неё накидку.

–Синяки от его рук, вся грудь темная от укусов и засосов…тебе нечего бояться больше, девочка. Просто скажи правду! Гай найдет этого выродка и сдерет с него шкуру живьем!

Амонет перепугалась. Дрожа как осиновый листик, она сжала руку своей госпожи.

–Умоляю…правда ничего не было! Он не успел…

Не успел? глаза Лейлы раскрылись чуть шире.

Амонет прикусила язычок. Но её госпожа не собиралась отступать.

–Послушай меня, дитя, – обратилась она к девушке, которая со страхом смотрела на неё, прижав пальчики ко рту. –Расскажи мне всё, что на самом деле случилось там. Иначе помочь тебе я не сумею. Гай в любом случае устраивает облаву, будет лучше, если ты расскажешь правду.

Амонет всё ещё колебалась. Госпоже своей она безгранично доверяла. Но сейчас в ней главенствовал страх за столь странно обретенного отца. Лейла придвинулась ещё ближе.

–Тебе нечего бояться, – мягко повторила она, убирая упавшие на лицо Амонет темные пряди. –Расскажи мне, что там случилось?

Гай рычал на прислугу и бедняги, замирая от страха, старались не попадаться на глаза грозному первому рыцарю его лордства. Лейла подошла к мужу, нежно коснувшись его плеча. Гизборн обернулся и облегченно выдохнул.

–Ты…ну что, она рассказала?

–Да…идем…пойдем, Гай, это разговор не для чужих ушей.

Он покорно позволил увести себя в подсобное помещение и усадить на какие-то подвернувшиеся под руку ящики. Амонет помолчала немного, собираясь с мыслями.

–Внимательно выслушай то, что я скажу тебе, муж мой. Скарлетт, так зовут того человека, что похитил Амонет не успел надругаться над бедной девочкой. Его остановил сарацин из шервудской шайки. Девушка побывала у разбойников и теперь они знают, что Робин жив. Утром они отпустили девочку и даже коня ей дали.

Гай молча прижал руки к лицу. Лейла погладила его светловолосую голову.

– Очень тебя прошу, отмени охоту на разбойников!

А если в следующий раз они похитят тебя? спросил Гай, побледнев как полотно.

–Не похитят. Скарлетт больше не вернется. Поверь мне, дорогой мой!

С чего вдруг в нём проснется такая благость? огрызнулся Гай, резко вскинув голову. –Эта мразь мечтает свернуть мне шею, и будет пытаться прикончить тех, кто мне дорог. Поверь, я знаю этого ублюдка!

–Есть что-то, чего ты не знаешь, -Лейла нежно убрала упавшие на его лицо золотистые пряди.

–Что?

–Назир, сарацин из шайки…

–И что?

–Он – отец Амонет!

Гай с минуту смотрел на супругу квадратными от удивления глазами.

–Тогда понятно, почему она так тряслась, что мы узнаем правду, – наконец задумчиво подытожил он. –Неисповедимы пути Господни, как любит говорить святой отец! Ладно, девочка. Поехать, я все-таки поеду, поохочусь. Не зря же людей поднял. А ты присматривай за ними обоими.

–Гай…

–Что, девочка моя?

–А ты привязался к юноше!

Она ждала возражений, даже злости, как обычно бывало, если она пыталась намекнуть любимому на его отношение к Локсли. Но на сей раз Гай только взглянул на неё грустными усталыми глазами.

Я не знаю…не знаю, привязанность ли это…не хочу ни к кому привязываться, не хочу никого терять… в его голосе был отчаянный страх ребенка. –Не хочу…

Лейла обняла его, позволив прижаться щекой к своей груди. Её сердце разрывалось от нежности и жалости к мужу.

–Меня ты не потеряешь, любовь моя. Клянусь Аллахом, я скорее умру, чем позволю кому-то или чему-то разлучить нас. И я позабочусь о юноше и Амонет. А теперь поцелуй меня и иди, и да будет с тобой благословенье Божье!

Нети, что там?

Робин попытался встать, но без сил повалился обратно на постель. Амонет смотрела в узкую прорезь окна, когда она обернулась, Робин увидел, что лицо её белее мела.

–Нети, что такое, милая? Что случилось?

–Робин, они все-таки поехали в лес…– Амонет застонала, точно раненая птица, упав на постель и закрыв лицо ладошками. –Они убьют его! Аллах Всемогущий, они убьют его!

–Кого, маленькая?

–Моего отца!

–Твоего…твоего отца?!

Робин попытался сесть. С третьей попытки при помощи Амонет ему это удалось. Он обхватил лицо любимой тонкими пальцами, заглянув в полные отчаяния глаза.

–Кто твой отец?

Амонет обняла его, прижавшись лбом к его лбу.

–Робин, любимый мой, ты мне жизни дороже…но отца я не оставлю…мне надо идти, любовь моя, дыхание мое, свет моего сердца. Слушайся Лейлу и Гая…

Я с тобой! Робин мертвой хваткой вцепился в её плечи. –Я с тобой, Нети…я умру без тебя!

–Робин…

–Мы пойдем вместе…только я немножко устал…но это не страшно. Ведь мы поедем верхом?

–Робин, ты сошел с ума, ноги тебя не держат, как же ты пойдешь?

–Ты мне поможешь. Опять же, если Гай там будет, может, послушает меня. Хотя он никого не слушает кроме Лейлы.

На дворе было прохладно, но солнце уже поднялось, и небо было безоблачным, так что день обещал быть хорошим. Амонет с немалым трудом выволокла Робина из кухонного хода, минув гостиную в обход. Конюшня была почти пуста, лишь в углу стояла черная кобыла, на которой приехала Амонет. Девушка торопливо оседлала её и помогла обливающемуся потом Робину забраться в седло. Сама с трудом, сунув ножку в стремя, кое-как влезла сзади и взяла поводья.

–Держись, милый, – шепнула она Робину и потянула поводья, разворачивая кобылу мордой к выходу. Кобыла охотно повиновалась и беглецы вылетели сначала во двор, распугивая куриц и едва не сбив какого-то тощего крестьянина, тащившего ведра с водой. Копыта прогрохотали по подъемному мосту и лошадь с двумя седоками вырвалась на свободу.

Амонет молилась всем сердцем, прося Всевышнего пощадить жизнь отца и защитить её любимого. Робин же в отличии от неё, казалось, был совершенно счастлив. Амонет очнулась от звука его радостного смеха. Он пригнулся к холке лошади, смеясь так заливисто и счастливо, что по сердцу девушки снова заскребли кошки. Когда черная кобыла на полном скаку влетела на лесную тропу, за ней проследили расширившиеся от изумления глаза. Спустя секунду крик птицы пронесся над кронами деревьев, предупреждая. Гай не находил себе места. Мысль о том, что Скарлетт мог похитить Лейлу точила его сердце черным червяком ненависти и ужаса. Молодой рыцарь сам не заметил, как развернул коня и помчался в сторону темневшего вдали леса. Его заместитель Герт удивленно поднял брови, но не стал ни о чем расспрашивать, просто дал отряду знак двигаться за командиром. Гай пришпоривал Ярость, который прядал ушами, стонал и рвался вперед, похожий на черную молнию. Он ворвался под своды Шервудского леса, не сбавляя шага и Гай сделал знак своим людям держаться вместе, не отставать. Здесь это было не просто опасно.