Текст книги "Покажи мне бостонское небо (СИ)"
Автор книги: Diamond Ace
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Чувствуя, что время неумолимо тает, Уэлдон спросил:
– Чего вы хотите?
– Чтобы все ваши люди немедленно покинули территорию кампуса. За исключением вас, агент. Сдайте оружие приятелям. Немедленно.
Уэлдону пришлось повиноваться.
Ведь вариантов осталось немного: позволить преступнику уйти, лелея возможность его поимки в будущем, или же рискнуть и предать деятельность “КОИНТЕЛПРО” огласке.
Бойцы подразделения специального назначения загрузились в автомобили и покинули территорию студенческого городка.
– Агент Кеннеди!
Тот просто поднял глаза.
– Вы забыли о любимой “Беретте 1951М”, припрятанной за спиной.
Сотрудник бюро вытащил оружие и бросил его в снег.
– Вы – умница, агент, – студенты, оставшиеся в библиотеке, не могли решить для себя – боятся ли они человека, удерживающего рядом с собой их одногруппника Джорджа, или же восхищаются им.
Пока Уэлдон заходил в здание, Эйс тихо сказал молодым людям:
– Сидите смирно. То, что вы оказались в библиотеке в такой момент – спасло вас. Просто наблюдайте.
Сотрудник бюро стоял в нескольких метрах от Эйса.
– Что теперь, Эван?
– Подойдите ко мне, агент Кеннеди.
Высокий худощавый мужчина медленно направился в сторону Эвана. Сблизившись по максимуму, он резким движением попытался вынуть нож, но его постигла та же участь, что и остальных противников Эйса. Перехватив руку агента, Эван резким движением нанес колющий удар в бедренную мышцу, после чего толкнул визави. Одним движением разрезав текстильные доспехи агента, Эйс изъял записывающее устройство и разбил его о стену.
– Попытка не стоила того, Уэлдон.
Мужчина лишь хрипел от боли, лежа на холодном покрытии библиотечного пола.
– Ах, да, забыл сказать, агент. Ближайшее отделение CBS в сорока километрах отсюда.
Машина скорой помощи прибыла приблизительно через десять минут после вызова.
В номер постучался доктор.
– Открыто!
Когда престарелый мужчина в белом халате подошел к девушке, Лали объяснил, что произошло.
– Ясно.
Врач быстро привел Аннет в чувства.
– Что…что случилось?
– Это называется гипотония. Думаю, нет смысла объяснять более подробно, но я советую вам обратиться в госпиталь, чтобы проверить работу сердечнососудистой системы, – мужчина достал бланк, – так…
Эулалио, не дожидаясь, пока доктор начнет уточнять данные пациента, заглянул за кровать, достал приличную пачку денег и передал врачу.
– Возьмите. И обойдемся без заполнения данных. Спасибо за помощь.
Поначалу мужчину растерялся, но потом посмотрел на мальчика, перевел взгляд на деньги, поблагодарил и удалился.
– Я думал, что будет сложнее разобраться с этим.
– Спасибо, Лали, – Аннет улыбнулась мальчику, потом огляделась по сторонам и спросила, – а где Эван?
– Не знаю, мисс Лоутон, – он просто отмахнулся от ее вопроса, – лежите. Об остальном – чуть позже.
– Выбор места. Эффектный звонок. Листовки. Телевидение. И не у дел остался целый взвод ваших ребят, агент Кеннеди. Внутри я смеюсь, не смотря на обезумевшее выражение моего лица, испещренного многочисленными шрамами. Эван. Патрик. Спилнер. Вы назвали вслух мое имя. Браво, это все, что вы можете доказать. И скажите, агент, вы правда думали, что я не догадаюсь о прослушке телефона безмерно уважаемого мной мистера Гендельмана? Я ведь специально выманил его на кладбище, чтобы дать вам возможность полностью подготовиться “к слежке техническим путем”, кажется, именно так вы называете между собой подобные приемы. Вам известно о том, что Картер, сотрудник бюро, – приближенный мистера Гендельмана. Бедолага всеми правдами и неправдами пытался предупредить Роберта о том, что я – безжалостный убийца. Пистолет, который я попросил пробить по базе данных, был лишь отвлекающим маневром, Уэлдон. Конечно, вы не знали, куда отправляется Роберт, и просто позаботились о “жучке” в отсутствие хозяина и сегодняшний звонок, которой я сделал около часа назад, просто сомкнул свои огромные челюсти на вашем плане-перехвате. Должен признать, ваше появление в черте студенческого городка оказалось весьма и весьма оперативным. Вы считаете, что попались на нескольких элементарных движениях? Вы провалились на собственной предсказуемости, Уэлдон. Ваши приятели, устремившиеся прочь отсюда подобно жрицам любви, завидевшим патрульную машину, скорее всего, скажут, что ничего не могли сделать. Что вы уже мертвы. Потом придут на ваши похороны, похлопают по спине несчастную, растоптанную горем миссис Кеннеди. Кто-нибудь из них, вероятно, станет отличной заменой героически погибшему, но так скоропостижно забытому, агенту подразделения “КОИНТЕЛПРО” Уэлдону Кеннеди. Вы умираете внутри, чувствуете это? Чувствуете, как последние секунды чахнут в безмерной глупости и грядущем беспрецедентном разочаровании, агент? Каждое ваше действие нашло окончание в противодействии Эвана Патрика Спилнера. Я позабочусь, чтобы на вашем надгробии красовалась именно эта мемориальная надпись.
Закончив свою речь, Эйс расправился со специальным агентом. После чего, подождав несколько минут, чтобы кровь окончательно остановила бег по телу усопшего, вырезал послание прямо на груди Уэлдона: “Друзьям из SBC. Агент “КОИНТЕЛПРО”.
Напоследок Эван лишь обратился к студентам:
– Теперь решать вам. Можете рассказать обо всем, что здесь произошло, в мельчайших подробностях и нарисовать чудовище, убившее на ваших глазах доблестного сотрудника Федерального бюро. Или же просто выйти за эти двери, – Эван указал на выход, – вместе со мной и раствориться в расспросах своих приятелей о том, кто такие агенты “КОИНТЕЛПРО”, дав мне возможность незаметно исчезнуть.
Все свидетели “страшного суда” просто потянулись к выходу. То ли от страха, то ли от восхищения. Они до сих пор не решили.
Противостояние сената и бюро* – имеется в виду расследование, организованное сенатом, после просочившейся информации о “КОИНТЕЛПРО” в 1971 году. Этому предшествовал рейд в офис ФБР в Медии. Конечно же, железных доказательств существования “КОИНТЕЛПРО” на тот момент не нашлось.
10 января, 1974 год. Льюистон, штат Мэн
– Прямой эфир через пятнадцать секунд!
В студии CBS, расположенной на окраине Льюистона, давно не царило подобное воодушевление: все камеры были приведены в рабочее положение, ведущие вечерних новостей выглядели сногсшибательно, ведь им предстояло вести один из самых интригующих и волнительных выпусков за всю их долгую карьеру. Редакторы рассекали пространство помещения с небывалой скоростью, сверяясь с мобильной бригадой канала о готовности к выходу в эфир.
– Прямой эфир через пять, четыре…
Никто так и не понял толком, что же произошло в библиотеке кампуса Бейтс, но корреспондент Линдсей О’Донован, впопыхах пересказав увиденное, заверила редактора Джексона – эфир будет шокирующим.
– Три, две…
История, в которую вовлечены сотрудники Федерального бюро расследований. История, начинающаяся с убийства некоего специального агента Кеннеди. История, родившаяся на территории студенческого городка, который мгновением ранее взорвался возгласами недовольства молодых людей, требовавших наказания неизвестного никому подразделения “КОИНТЕЛПРО”.
– Одну. Мы в эфире!
“В тысяча девятьсот шестьдесят втором году США потрясла волна беспорядков, связанных с попытками чернокожего гражданина Джеймса Мередита зарегистрироваться в Университете Миссисипи в качестве студента. Это был беспрецедентный случай, поскольку никто из афроамериканцев ранее не смел пойти на такой шаг. На сторону Мередита встали Верховный Суд и Министерство Юстиции США. Президент США Джон Кеннеди издал особый указ, который фактически разрешал Мередиту вход в университет. Однако местные власти впускать Мередита наотрез отказались. Тридцатого сентября тысяча девятьсот шестьдесят второго года Джеймс Мередит в сопровождении нескольких сот представителей властей, полицейской и военной охраны направился в университет с намерением войти в него. Данная попытка спровоцировала массовое возмущение белых, начавших избиение черных. Кеннеди был вынужден ввести тридцатитысячную армию для наведения порядка, причем предварительно около пяти тысяч чернокожих солдат были отделены от остальной части войск, которую предполагалось послать в Миссисипи.
И вот, двенадцать лет спустя, на территории кампуса колледжа Бейтс, произошло то, что, по мнению собравшихся здесь студентов, станет “вторым Миссисипи”. В библиотеке “Бейтс Лайбрари” работает группа полицейских и коронеров, во главе с лейтенантом Саутбриджем. По словам очевидцев, некто “Эйс”, ни пол которого, ни цвет кожи студенты не называют, жестоко расправился с агентом Федерального бюро расследований Уэлдоном Кеннеди. По словам молодых людей, мужчина причастен к работе секретного подразделения бюро “КОИНТЕЛПРО”, о чем свидетельствуют увечья погибшего – на груди агента вырезана надпись “Для друзей из CBS. Агент “КОИНТЕЛПРО”.
Буквально вчера в студенческом городке были обнаружены листовки, приоткрывающие завесу тайны работы секретного подразделения. В данный момент информация уточняется, проводится дактилоскопическая экспертиза и опрос свидетелей трагедии, случившейся вчера в колледже Бейтс.
Мы хотели бы напомнить вам, что в тысяча девятьсот семьдесят первом году уже поднимался вопрос о приостановлении деятельности вышеупомянутого подразделения, но за неимением доказательств сенат был вынужден отступить, а бюро назвало подобные выпады “клеветой и стиркой грязного белья на глазах всей страны”.
Роберт Гендельман лишь изредка поглядывал на часы. Эван задерживался на пятнадцать минут, что для такого человека, как он, – феномен, из ряда вон выходящее происшествие. И бизнесмен прекрасно понимал, что у Эйса должна быть веская причина не являться на встречу в назначенное время. Валерио Пасьоретти подошел к Роберту:
– Как думаете, что-то случилось?
– Не знаю, Валерио. Но у меня очень странное предчувствие…
Не успел мужчина закончить фразу, как снежное полотно явило силуэт Эвана.
– Прошу меня простить, мистер Гендельман за такое чудовищное опоздание. Вы не замерзли?
– Нет, Эван! Что ты. Я рад, что ты пришел, так как в определенный момент я подумал, что с тобой могло что-то стрястись. Но ты здесь, и это главное.
– Мне симпатизируют люди, которые не суют нос в каждое дело, не касающееся их непосредственно, но сейчас я сам вынужден дать некоторые разъяснения относительно грубой задержки, Роберт.
Недоумение искривило лицо мистера Гендельмана.
– Я сказал вам, что надеюсь на удачное завершение всей этой истории, Роберт, и что в будущем мои проблемы вас не коснутся. Но вышло так, что отчасти вы уже замешаны в моем противостоянии с бюро. Первый звонок из Бостона я сделал намеренно, чтобы дать возможность федералам установить подслушивающее устройство у вас дома, ведь мы договорились встретиться с ними в Льюистоне, неудивительно, что за вашим особняком моментально была установлена слежка, организованная с целью взять под контроль все ваши телефонные переговоры. Не волнуйтесь, теперь, когда вы осведомлены, мы в состоянии превратить это в мощнейшую улику. Но не это главное. Второй звонок, раздавшийся в вашем доме сегодня, преследовал одну цель – раскрыть свое местоположение для агентов бюро, которые на тот момент уже отслеживали ваши звонки, входящие и исходящие. Мой план сработал. Назойливая муха в лице Уэлдона Кеннеди больше не причинит никаких неудобств. Даже так – отныне мы контролируем ситуацию. Сомневаюсь, что прямо сейчас бюро занимается демонтажем “жучка”. Поэтому первое, что вы должны сделать, Роберт, когда окажетесь в своем особняке – поручить электрику изучение телефонных кабелей и сам аппарат, дабы заиметь один из главнейших аргументов.
–Подожди, Эван. У меня голова закружилась…
Он сделал небольшую паузу.
– Ты говоришь, что Уэлдон Кеннеди больше нас не потревожит… он мертв?
– Безусловно, Роберт. И в данную секунду, скорее всего, над его телом колдует целая армия коронеров, которые никогда не установят истинную причину смерти. Думаю, вечерние новости более полно опишут случившееся в библиотеке кампуса Бейтс.
“А сейчас мы побеседуем с непосредственным участником кровавых событий, развернувшихся в помещении “Бейтс лайбрари”. Как вас зовут?
– Джордж Карпентер.
Что здесь случилось часом ранее?
– Я сидел в библиотеке, готовился к экзамену по органической химии. В здание вошел человек, который известен по своему манифесту в черте студенческого городка как “Эйс”. Приехали сотрудники Федерального бюро и потребовали этого человека сдаться. При том, что “Эйс” ни в чем не виновен.
Но откуда вам это известно?
– Я точно это знаю. Такие люди никогда не борются за идею, имея за плечами черный послужной список.
Что произошло, когда он вошел?
– Ничего.
Но как же тело…
– Произошло наше правительство, мисс О’донован. Спросите у него, откуда в этой библиотеке, в гетто, да и во Вьетнаме появилось столько покойников. Уверяю, ответ будет простым: “Мы боремся за свободу”. Первый раз слышу, чтобы смерть кого-то делала свободным.
Спасибо, Джордж.
А я напоминаю, что через несколько минут мы продолжим наш репортаж, возможно, лейтенант Саутбридж даст какие-то комментарии по делу “КОИНТЕЛПРО”.
Эулалио и Аннет следили за прямым эфиром, попивая кофе, за которым сбегал мальчик. Они сразу поняли, что этот юноша, Джордж Карпентер, что-то не договаривает. У него был такой вид, будто он только что пообщался с Эваном, и тот либо пригрозил ему чем-то ужасным, либо восхитил настолько, что парень просто не мог говорить правду. Аннет знакома такая реакция: то, что по своей сути должно пугать и отталкивать, начинает вызывать неподдельный интерес, который ты не в силах контролировать.
– Я…не верю…своим…глазам…
Лали пытался понять, что за игру затеял учитель. Но пока ему удавалось получать лишь обрывки информации из уст корреспондента. Эйс и раньше удивлял его смелыми решениями и находками, но чтобы вот так плюнуть в лицо могущественнейшей организации, должно было произойти нечто эпичное. Во всем читался почерк учителя. В ажиотаже, в молодых людях, окруживших Линдсей О’Донован, чтобы продемонстрировать листовки, на которых в телевизоре явно проступало лишь одно слово – “КОИНТЕЛПРО”. В имени погибшего агента. Но самое страшное, по мнению Эулалио, – реакция бюро. Никто не мог знать наверняка, как те отреагируют на такой наглый поступок `номера один’.
– Эван еще не закончил, Лали. Это что-то вроде интерлюдии, подготавливающей зрителей к феноменальному окончанию всей постановки. Он ни за что не сделает паузу. И меня это пугает.
– Судя по тому, что мы видим, мисс Лоутон, бояться должны федералы.
– Я не могу это объяснить, Лали. Но опасаюсь я не за себя…
– За мистера Эйса?
– Да. Я не представляю, что будет, если с ним что-то случится.
Заставка CBS отвлекла мальчика от сокрушений девушки. Он сделал чуть громче.
“Мы вновь в прямом эфире и с вами я, Линдсей О’Донован. Сейчас рядом со мной находится лейтенант полиции Уильям Саутбридж. Скажите, лейтенант, что удалось установить по прибытии на место преступления?
– Мы обнаружили белого мужчину, возраст – около сорока, скончался в результате двух ножевых ранений. По предварительным данным его имя – Уэлдон Эвандер Кеннеди, но сейчас мы это уточняем.
Что вам известно о “КОИНТЕЛПРО”?
– Абсолютно ничего.
Есть ли какие-нибудь теории насчет загадочного “Эйса”?
– Нет. Но в ближайшие часы, надеюсь, нам удастся установить личность подонка и место, в котором он находится, так как у нас есть как минимум восемь свидетелей случившегося.
Кажется, они не настроены говорить о том, что случилось в стенах “Бейтс лайбрари”.
– Никого не волнует, на что они там настроены. Будут молчать – отправятся за решетку. Простите, мне нужно идти.
С нами был лейтенант полиции, Уильям Саутбридж.
А я напомню, что в тысяча девятьсот семьдесят первом году мы впервые услышали о “КОИНТЕЛПРО”, но когда сенат закрыл дело, все посчитали это обычной неразберихой, приведшей к вялой реакции активистов и общественных деятелей. Что дальше? Подтвердятся ли слухи о том, что секретная программа бюро и впрямь существует и действует вне каких-либо рамок гражданских прав? Никуда не переключайтесь”.
– И что ты планируешь теперь?
– Это не имеет значения, мистер Гендельман. Уверен я лишь в одном – это не конец, и чем дольше окажется промедление, тем больше шансов у бюро найти меня, прежде чем я закрою занавес.
Буря не утихала. Шляпу приходилось постоянно придерживать, чтобы ледяной ветер не сорвал ее и не унес в белоснежное безумие. Даже если бы кто-то поднял глаза к небу, ничего бы не увидел, настолько плотными слоями снежинки накрывали все живое. Пока еще живое.
– Секунду… получается, тот пистолет, который ты вручил мне вчера, был обыкновенным отвлекающим маневром?
– Вы все верно поняли, мистер Гендельман.
Роберт улыбнулся. Эйс не мог понять, что так развеселило его товарища.
– Как выяснилось, друг мой, твой незамысловатый маневр на поверку оказался очень важным ходом.
– Пардон?
– Картер не только узнал, кому принадлежит оружие и нашел отпечатки пальцев, он еще и рассказал кое-что интересное об обладателе “Беретты”.
– Я весь внимание, Роберт.
– Пистолет принадлежит Уильяму Салливану – главному организатору акций “КОИНТЕЛПРО”. Картер также рассказал мне многое и в самых детальнейших подробностях об их деятельности.
– Это и впрямь хорошие новости, мистер Гедельман.
– Если у тебя получится сегодня прийти ко мне на ужин, желательно, чтобы на тебе не было “хвоста”, я передам тебе все, что поведал Картер.
Эван задумался. Отныне каждое перемещение должно быть строго продумано.
– Я буду у вас ровно в восемь, Роберт. До встречи.
Бизнесмен никак не мог привыкнуть к манере Эвана прекращать диалоги внезапно. Ставить точку на месте тире. Наверное, это было к лучшему…
10 января, 1974 года. Льюистон, штат Мэн
Эван поспешил завершить беседу не только потому, что вернувшаяся мигрень сводила его с ума. В поведении Роберта появился страх. В каждом поднятии руки, жесте. Даже в настороженности Валерио читалась нервозность. Болезненное недоверие. И в этом предложении Роберта – посетить его особняк сегодня вечером – угадывалась ловушка. Как и спасение.
Эйс часто задавался вопросом, почему люди не замечают очевидного? Плоский взгляд на вещи не сможет придать объема объекту изучения. Если впереди капкан, иногда лучше попасться в него. Зачем? Просто чтобы удивить. Совершить такой поступок, которого от тебя не ждут, пока ты будешь привязывать груз к ногам новых утопленников. Продуманный риск всегда оправдан. Пожизненно.
Температура стремительно опускалась.
Крупицы снега из вальсирующих перьев превратились в острые иглы, впивающиеся в лицо Эвана, покрытое множеством шрамов.
Но холод не мог сравниться с теми неудобствами, что доставляла головная боль. Она никогда не покидала Эйса. Не делала его уязвимым. Не рушила его планы. Она провоцировала ярость, из-за которой Эван убивал. Убивал. Но не тех, кого должен был.
Он знал, что теперь вариантов совсем не остается. Аннет и Лали должны скрыться. Им нужно бежать, но не от агентов Бюро. А от него – Эвана. Иначе все его старания окажутся напрасными.
Уже когда Эйс шел по стоянке, принадлежащей мотелю, его колени подломились. Казалось, что вся кровь организма врывается в головной мозг через сонную артерию. В ушах шумело так, что Эйс слышал каждый удар сердца. Пятьдесят три.
Поднявшись, Эван посмотрел по сторонам. Ничего, кроме снежного урагана, фонарей, периодически подмигивающих Эйсу, и собаки, бродившей возле мотеля в поисках укрытия. Беззвучный апокалипсис, который вскоре обернется чем-то ужасным. Эван достал нож, ключ от номера и на секунду замер. Но это его слова: “Ничто не горит дважды, Аннет. Сохранить вашу жизнь – вот, что представляет истинную ценность”.
Эхо прошлого накрыло их невозможностью совместного будущего.
Всё так просто.
Эйс вставил ключ в замочную скважину, повернул его и вошел в номер. Лали хотел что-то сказать, но Эван наотмашь ударил мальчика по лицу. Эулалио упал на пол, потеряв сознание. Аннет вжалась спиной в подушку и закричала:
– Эван! Что ты де…
Но Эйс схватил девушку за голубой сарафан и грубым движением прижал к стене. От удара у Аннет перехватило дыхание. Даже если она и хотела что-то сказать, сделать это не представлялось возможным. Девушка не могла понять, что происходит. Она лишь раз заглянула в глаза Эвана, но ей хватило этой мимолетной встречи, дабы понять – гнев возлюбленного мужчины не пугает ее. Она не боится его. Но переживает. За Эйса, Лали, который до сих пор не пришел в сознание.
– Пожалуйста, Эван…
– Закрой свой рот!
Аннет растерялась. Глаза заискрили слезами.
– Ты до сих пор не поняла. Я намекну тебе.
Эйс одним движением разорвал сарафан и занес нож над грудью девушки. Дыхание Аннет становилось едва различимым, сознание вскипало от недоумения. Схватив девушку одной рукой за шею, другой, в которой находился нож, Эван сделал небольшой надрез над левой грудью. Аккуратно. Но Аннет чувствовала, как кровь стекает по коже.
– Ты помнишь? Помнишь?! “На плече моей матери было вырезано изображение бубнового туза. То же изображение красовалось на животе профессора Коллинса. Все было исполнено на высшем уровне. Так распорядиться скальпелем мог либо хирург, либо художник”. Либо я, Аннет.
Девушка почувствовала, как лезвие ножа пошло вниз. Значит, остались еще два штриха.
– Почему ты не кричишь, Аннет?! Я знаю, тебе больно. А еще я знаю, что тебе следовало бы убраться как можно дальше отсюда. Я предупреждал. Намекал. Подсказывал, давая возможность прослушать запись, но все тщетно. Я просил тебя не терять самообладания. А ты все сделала наоборот!
Аннет напрягла каждый мускул, чтобы противостоять ужасной боли. Чтобы отвести от себя мысль, моментально испепелившую последнюю надежду.
Эван – Попутчик.
– Любовь, Аннет, обладает разрушительной мощью. Нет такого медикамента, который мог бы справиться с недугом вроде привязанности. Зависимость не оставляет нам выбора, она делает нас безумными, но мы мним себя героями. И каждый – мессия в ничтожном стакане своей симпатии. Нас разрывает от ощущения принадлежности. Мы оправдываем наше влечение неким предназначением, будто человек должен любить, чтобы спастись. Чтобы не предаться грехопадению, не увязнуть в суете и безразличии, плюнувшего на нас Бога. Все это якобы имеет значение. Вес в чьих-то глазах. Но это не так. Посмотри на меня!
Аннет с трудом перевела взгляд на Эйса. Его глаза пылали ненавистью. Он резал не глядя.
– Искусный шрам в форме ромба. Вот, что останется от этой великой любви. Прямо над несчастным, разбитым сердцем Аннет Лоутон, которая получит очередной повод пожалеть себя в компании сопляка-эмигранта где-то в предместьях Лондона, – Эван почти замкнул контур ромба на коже девушки, – а я уйду. Надеюсь, мне больше не придется объяснять, почему люди вроде меня поступают так или иначе в определенных ситуациях.
Ноги уже давно перестали держать Аннет. Упасть на пол не давали цепкие пальцы Эйса, впившиеся в шею. Кислорода почти не оставалось, слова учителя распадались на составляющие, Аннет казалось, что она видит каждый звук, а свет лампы, проходя преграду в виде горьких слез разочарования, ложился пятнами на забвение Аннет. Частицами боли. Лоскутами шока. Все вокруг утратило форму. Обесцвеченная паника. Удушье. И дождь внутри.
Эван сидел на кровати в своем номере. В полном одиночестве. Рядом с прикроватной тумбочкой – застывшая лужа крови. И невнятное бормотание телевизора, едва пробивающееся сквозь шум крови, разрывающей голову Эйса.
“Молодые радикалы представляют первое поколение людей, которым абсолютно не во что верить и которые располагают для этого массой времени. Сочетание материальной безопасности, свободного времени, малого числа обязанностей (или их полного отсутствия), стимулирование самовыражения (со стороны родителей и образовательной системы) и порядок жизни в пригородах и студенческих кампусах привело к возникновению устойчивого комплекса обстоятельств, которые породили бунтарскую активность. Возможно, решающим фактором оказалась скука, от которой страдает подавляющее большинство студентов. Не имея выраженных амбиций и интересов, которые были бы хоть как-то связаны с университетом, обычные студенты, подобно всем обычным людям, оказываются полностью зависимыми от внешних стимулов.
Студенты кампуса Бейтс, невзирая на холод, по-прежнему наблюдают за ходом расследования убийства специального агента Уэлдона Кеннеди. Они держат в руках листовки, оставленные на кампусе днем ранее, и просят, чтобы кто-то в этом разобрался, иначе, цитирую, они сами сделают все от них зависящее”.
Прошло уже несколько часов. Все, что Эван взял с собой, поместилось в карманах пальто. Нож, несколько монет, спички, бухгалтерская книга и маленькое красное полотенце для рук. До встречи с Робертом оставался час. Шестьдесят минут, отведенные Эйсом себе же для сожжения нескольких мостов, которые оставить за спиной он просто не мог.
Мост первый – мотель. Эван смотрел на полыхающее здание и думал о том, какая прекрасная картина могла бы получиться, окажись у него хотя бы карандаш и листок. Огненный купол, неподвластный снежной стихии.
Белый плен казался преодолимым.
Мост второй – Цюрих.
Всего один звонок может перевернуть несколько жизней. Эйс достал сразу несколько монет и бросил их в телефонный автомат. Международные разговоры стоят немало, но эта беседа будет короткой.
– Это Эван Патрик Спилнер…да… “мистификация”… все пятьдесят четыре счета…8440275070117632…6423179855479321…после зачисления распределите средства в равных долях по счетам, указанным в синей папке. Комиссионные – девять процентов. Не за что. Через две недели к вам обратятся. Доверенность выписана на мое имя. Всех благ.
Второй звонок оказался еще короче.
– Телефонная будка на пересечении Саннидэйл Драйв и Миллер Роуд, в непосредственной близости от аэропорта Ниагара Фолс. Улика на `номера один’. Ваш аноним.
Эван положил бухгалтерскую книгу прямо на аппарат. После чего проводил взглядом последний самолет, мигающий проблесковыми маяками на фоне нескончаемого снегопада. Внутри что-то щелкнуло. Быть может, то было облегчение.
Аннет и Эулалио сидели в эконом-классе. Они могли бы позволить себе не только бизнес-класс или аренду самолета, но и покупку “Боинга”. Должно быть, Эван отдал им все свои сбережения.
Девушка смотрела в иллюминатор и пыталась собраться с мыслями. Перед глазами мелькали картинки из мотеля: Эйс, уничтожающий все на своем пути, кровь, застывшая на разорванном голубом сарафане, приходящий в сознание Лали и ненависть, концентрированная ярость учителя, спасающего Аннет от самого себя.
Поврежденный участок кожи почти не болел, так как девушка приняла обезболивающие препараты перед взлетом.
Дух Эвана сопровождал их даже в аэропорту. Все вышло так, как Эйс и планировал. И планировал, судя по всему, давно. Никто не потребовал документы, когда Аннет осторожно передала крупную сумму денег сотруднице авиакассы. “Нет предела человеческой жадности, моя дорогая. Все можно купить, выгодно продать или обменять за ненадобностью. Будь то антиквариат, или же чьи-то эмоции”.
Эулалио взял Аннет за руку, от чего девушка вздрогнула.
– Миссис Лоутон…что произошло?
В голосе мальчика звучало разочарование. Обида.
– Я…я не знаю…
– Вы знаете, но утаиваете это от меня…
Аннет захотелось разрыдаться, заснуть, выпрыгнуть с самолета – все, что угодно, лишь бы не отвечать Лали на его вопрос. Эван был всем для мальчика, кумиром, предметом обожания. Идеалом, за которым хочется следовать, примером, которому необходимо подражать. Что сделал Эйс? Вырвал ее и Эулалио из привычных миров, поставив себя в центр их вселенных. В определенный момент стало ясно – маньяк, преступник и маргинал в лице Эвана – лучшее, что могло случиться с кем бы то ни было. Зависимость, на которую обрек учитель вдову и юного эмигранта, расцветала все пышнее и ярче с каждым днем, проведенным в компании Эйса. Каждый его урок – шедевр, достойный отдельного методического пособия по воспитанию личности. Мужчина, слова и поступки которого никогда не расходились. Человечность убийцы. Трепет безжалостного сердца. Интеллект, выходящий за рамки любой шкалы измерения умственных способностей. Черты, которые не присущи людям. Уникальность Эвана – в его невозможности бытия.
– Это он…
– Что?
– Это Эван убил свою мать и профессора Коллинса. А то, что произошло в мотеле – лишнее доказательство того, что он нас любит, Лали.
Дверь открыла служанка мистера Гендельмана – Лоретта. Эйс давно обратил внимание, что Роберт предпочитает работать с выходцами из других стран. И это правильно. Нет человека преданнее, чем алчущее богатства создание. Американская мечта превратила своих граждан в инвалидов. Слепых и глухих щенков, полагающих, что однажды они проснутся богатыми и знаменитыми. Потому что так говорят в телевизоре.
Так говорят им на улице.
Вера никогда не принесет с собой счастье, если все усилия сведутся к смиренному ожиданию чуда, благословления.
И только не воспитанные в черте Штатов люди знают – нужно прилагать множество усилий, чтобы добиться чего-то несущественного, а значит, следует почти погибнуть, дабы обрести что-либо стоящее.
Служанка, акцент которой практически полностью замещал внятную речь, пригласила Эвана в кабинет мистера Гендельмана. Когда Эйс вошел, Роберт поспешил убрать руку от лица.
– Вы волнуетесь?
– Нет, Эван, с чего вдруг? – Нервная улыбка. Первый симптом страшной паники, бушующей внутри банкира.
Эйс не стал дожидаться предложения Роберта присесть и подошел к окну, расположенному в дальней части кабинета, заставленного книгами и скульптурами. Из-за бури лунный свет едва пробивался к земле.
– Не хочешь присесть? Выпить чего-нибудь?
– Вы говорите, чего-нибудь выпить? В спектре действия некоторых транквилизаторов выделяют вегетостабилизирующий эффект – нормализация функциональной активности автономной нервной системы. Не боитесь, что вместо ожидаемого снотворного эффекта, разбудите то чудовище, которого так боитесь, Роберт?
– Я не понимаю…
– Я часто слышу эту фразу, мистер Гендельман. Вот в чем проблема таких людей: как только вы понимаете, что игра не стоила свеч, и противник просчитал каждый ваш ход, вы закрываетесь в этой шкатулке непонимания. Бьете до последнего, пока оппонент окончательно не разрушит ваши надежды на спасение.
Роберт, еле дыша, смотрел на Эвана, который не умолкал и продолжал спокойно гнуть свою линию.
– Когда я отправил вас домой проверять телефонные линии, произошло пренеприятное событие. Вы, как настоящий пример олигополистической твари, вступили в сговор с Бюро. Я расстроен, Роберт! – Эйс буквально прокричал последние слова и разбил кулаком окно.
