Текст книги "Темно-алая кровь по щекам и губам (СИ)"
Автор книги: Девочка с именем счастья
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Сладкие муки.
Стон и рык Рейджи, говоривший красноречивее любых слов о том, как же ему хорошо! Теперь вампир мнет ее груди, и Ровенна еще сильнее откидывается назад, слыша, как парень застонал сильнее обычного. Она почувствовала приближение его оргазма и задвигала быстрее бедрами, а сама вновь почувствовала, как возбуждают ее клитор. Под стоны и скрипы кровати она кончили одновременно.
Не долго думая, Рейджи опрокинул Ровенну на спину и положил ее ладонь на свой пах.
– Я обещал, что дам тебе возможность, ― напомнил он, заметив, как глаза Ровенны сверкнули. ― Теперь твоя очередь вести, Ровенна, покажи все, на что ты способна!
========== Свободолюбие ==========
Ровенна наблюдает за ним, рассматривает, и испытывает настоящее удовольствие, когда Рейджи начинает привязываться к ней. Он делает это медленно, словно нехотя, но Сакамаки чувствует его желание обладать ее ― сломать, подчинить, сделать только его и ничего больше.
Рейджи не просто бдсмщик, коллекционирующий сервиз. Он ― садист-пессимист с комплексом неполноценности, который ждет от нее похвалы и одобрения.
Он глазом не моргнул, когда убивал их мать и даже пытается ее воскресить, чтобы убить еще более болезненным способом. Ровенне это нравится ― возможно, она вернет ему Беатрис. Желание сделать ему приятное острыми иголками впивается ей под кожу.
Дальше. Он сжег деревню лучшего друга своего брата, просто чтобы сделать больно Шу.
И теперь он не может без зазрения совести убить ее во сне, потому что в короткие сроки она стала слишком дорога ему. Ее кровь, ее мысли и тело, то, что осталось от души ― она вся.
Ровенна думает, стоя около большого окна ночью. Она потирает руки, на которых остались следы от наручников ― и усмехается. Она за всю жизнь не теряла ощущения, что теряет контроль над ситуации. Рейджи ей нравилось подчиняться. Сакамаки это было в новинку.
Новолуние не дает ей уснуть. Девушка открыла окно в одной из гостиной и смотрит на половинку луны, а в открытое окно летят капли дождя ― ночью бушевала гроза. Холодный ветер проходится по обнажённым ногам. Ровенна обхватывает плечи скорее по привычке, чем от настоящего дискомфорта ― холодной ей не бывало.
– Ты не спишь, ― грубо звучит сзади. Ровенна не поворачивается. Она холодно усмехается.
– Ты тоже, ― замечает она. Субару молча подходит к ней, становясь рядом. Ровенна косится на него с настороженностью, готовая в любой момент атаковать. Но Субару не делает попыток напасть, а просто смотрит на луну, подняв голову.
– Гроза? ― спрашивает Ровенна. ― В грозу ты плохо спишь. Помню по детству.
Он окидывает ее взглядом. Мужская белая рубашка доходит ей до середины бедер, длинные каштановые волосы были как всегда распущенны. В глаза не было и намека на сна.
– Ровенна… ― предупреждающе протягивает Субару. Вновь раскат грома. Он переводит взгляд на открытое окно. Он довольно вспыльчив и немного нервный, также он проявляет черты одиночки и не любит, когда его беспокоят. Но, несмотря на это, может быть неожиданно милым.
Ровенна усмехается.
– Не волнуйся, я не дам Аято и Райто поводы для шуток, ― говорит она. ― Аято и так веселит факт, что ты не чувствуешь вкус.
Аято давал Субару какую-то неприятную на вкус жидкость и младший ничего не почувствовал. Аято сделал вывод, что у Субару не работают вкусовые рецепторы. На основе этого же можно было сделать вывод, что у Субару нет любимой еды.
– В детстве мы неплохо ладили. Ты этого не помнишь, но так и было. Ты, конечно, не мой любимый брат, но ничего против тебя я не имею.
– Рад это слышать, ― холодно съязвил Субару.
– Так в чем моя вина, что ты так меня ненавидишь?
Слова ― как гром средь ясного неба. Субару пришлось признаться самому себе, что он ждал этого вопроса. И ему пришлось бы на него ответить, рано или поздно. Отвечать за это.
– Ненавижу тебя, ― медленно повторил Субару. ― Ты мне не особо нравишься, но…
– Хорошо, ― отрезала Ровенна, полностью поворачиваясь к Субару и смотря ему прямо в глаза. Субару так же повернулся к ней. Ему пришлось также признать, что когда Райто в шутку сказал: «Ровенна, тебе нельзя смотреть в глаза» ― шутки в тех словах не было.
Сиреневые глаза словно выворачивали наизнанку душу, проникая в самые потаённые закоулки, узнавая тайны, разрушая мечты, оставляя лишь тьму. Тьму и холод. Это было то, в чем существовала Ровенна.
– Хорошо, ― повторила девушка. ― Задам вопрос по-другому. Почему я тебе не особо нравлюсь?
– Пытаешься со мной подружиться? ― усмехнулся Субару, по-прежнему стараясь говорить спокойно. Раздражение было похоже на волну ― оно накатывало и отступало обратно очень быстро.
– Что…В смысле?
– Ты пытаешься всем нравиться, ― коротко прокомментировал Субару. ― Ты знаешь о нас все ― то, что мы любим и то, что ненавидим. Играешь на этом. И получаешь нечто, что хочешь получить. Ты ― жестокая манипулирующая стерва, и с этим ты ничего не сделаешь.
Ровенна жёстко ухмыльнулась. Она повела рукой, и окно бесшумно закрылось.
– Да, я ― жестока манипулирующая стерва. И в этом состояние мне хорошо. Лучше, чем вечно ненавидеть себя, ― Ровенна перестала улыбаться. Субару впервые увидел ее без улыбки ― будь то оскал или усмешка, искренняя или натянутая улыбка, но это было наиболее частое выражение лица Ровенны. Сейчас Сакамаки была необычайно угрожающе сосредоточенно. Невольно, Субару готовился к нападению.
– Желание смерти из-за потерянной невинности. Это значение увядшей белой розы на языке цветов.
Субару яростно скрипнул зубами, и дернулся, словно желая ударить Ровенну. Девушка приготовилась защищаться, и эта поза заставила Субару остановиться. Два вампира замерли друг напротив друга.
– Возвращайся к Рейджи, ― грубо приказал Сакамаки. ― И не показывайся мне на глаза.
– Знаешь, почему она говорила «Я могла быть на ее месте»? ― внезапно спросила девушка. ― Твоя мать. Почему она так говорила? Она могла быть не на моем месте, а на месте Беатрис. Она могла быть моей матерью. Он почти выбрал ее. Но потом передумал, ― Ровенна нахмурилась. ― При другом раскладе…
– Мне не интересно.
– А я думаю что интересно, ― возразила Ровенна. ― Ты прав, мотивы у меня иные, чем я показываю. Я ненавижу этот особняк до мозга костей, но вы мне не чужие. Мысль о том, что мы семья укреплялась во мне до четырнадцати лет и искоренить ее сложно.
Ровенна видела его насквозь ― почти как каждого в этом особняке. Экстремальный садист, который был зачат в ходе инцеста, потому что Карлхайнц использовал свою сестру в качестве эксперимента. Криста постоянно звала его грязной мерзостью, но он все равно любил ее больше всех. Из-за подобного испытывает недоверие к женщинам и постоянно думает о суициде.
– Какой мотив? ― рычит вампир. Ровенна щурится. ― Отлично, говорить ты не хочешь. Ты действительно двуликая дрянь, Ровенна.
Ровенна кривит губы в усмешке.
– Не без этого.
Сакамаки делает резкий выпад вперед, ударяя его ладонью в область сердца.
– Прости, я не хотела, ― с толикой искренней жалостью произносит вампирша. Субару лежал на полу. Распростертый на каменных плитах, он корчился от боли. Ровенна глянула на дверь и, убедившись, что за ней никого нет, присела рядом с вампиром. ― Ты не оставляешь мне выбора, Субару. Я все сделаю для него.
В рубиновых глазах, обращенных на нее, сверкала настоящая ярость. Ровенна провела уже знакомым клыкообразном кольцом по шее Субару, пуская ему кровь. Кольцо, в которое она собирала кровь, было другим ― если «сосуд» с кровью Канато имел лиловый оттенок, то камень шестого Сакамаки был белый.
Едва кольцо заполнилось, Ровенна закрыла его и, пригладила белые волосы.
– Прости, ― еще раз повторила девушка, но в этот раз в ее голосе звучало куда меньше сожаления. ― Я делаю это ради тех, кого я люблю. Но и вас я люблю, так и сложилась. Да, я стерва, манипуляторша… змея. Но я единственная, кто способен спасти вас.
Бесшумной тенью в комнату скользнула Назлы. Она остановилась около лежащего на полу вампира, смотрев на него холодно и без выражения. Субару едва ли не рычал от бессилия. Ровенна прикоснулась пальцами к его виску, сжала до головной боли.
– Ты будешь помнишь, что мы помирились. Мы говорили о твоем прошлом, ты вспомнил, как я утешала тебя во время грозы. Мы смеялись, и расстались друзьями, ― она подняла сиреневые глаза Назлы. Та послушно склонила голову. ― Сделай все быстро.
– Конечно, Госпожа моя.
Ровенна встала и, уже у выхода бросив прощальный взгляд на Субару, вышла. Назлы ― вся в черном ― опустилась на колени перед ним, наклонилась к его лицу максимально близко. На ее лице не читалось ничего, кроме слепой преданности этой женщине.
– Начнем с того, что вы собирали розы… Спи, Субару. Все будет хорошо.
***
Ровенна неслышно вошла в комнату. Шторы были плотно закрыты, терпкий запах боярышника наполнял помещение. Рейджи спал, и девушка скользнула к нему, положив голову на грудь брюнета. Где-то за гниющем сердцем появились отголоски вины, но вампирша заглушила их. Не в ее положении было испытывать вину.
Она приподняла голову, посмотрев на Рейджи. Очки лежат на тумбочке, волосы растрепались. Такой Рейджи был необычайно…мирным. Если не знать кто он, то можно легко принять его за простого красивого парня. Но Ровенна помнила, как он холодный и самоуверенный. И, как ни странно, такой вампир нравился ей больше. Такой вампир принадлежал только ей, был под стать ей. Она вглядывалась в любимое лицо, словно стараясь запомнить каждую деталь.
***
Утро началось с того, что Ровенну разбудил холодный голос. Да, вампиры не знали, что такое нежность ― они любили только своей прочностью и извращёнными удовольствиями. Но было что-то, что Рейджи неуловимо ей показывал ― может, это была привязанность к ее крови, может, к ней самой, но они засыпали и просыпались вместе. До романтики было далеко, потому как каждый раз их глаза встречались, это было похоже на столкновение двух сильных личностей.
– Просыпайся, ― сказал Рейджи. ― Ты опоздаешь на завтрак.
Ровенна слабо застонала.
– Мне обязательно быть там?
– Да, ― твердо произнёс вампир. Ровенна приподнялась в кровати, смотря на то, как вампир застегивает безукоризненную белую рубашку. Она встала, и помогла завязать ему галстук. Рейджи не возражал.
– Я спущусь минут через десять, ― пообещала Ровенна. Брат кивнул и поцеловав ее в макушку. Ровенна его обняла. Отчаянно, так, словно видя в последний раз. Рейджи не стал ее отстранять.
– Что на счет своего свободолюбия? ― внезапно поинтересовался он. Ровенна непонимающе глянула на него. ― В первые недели твоего приезда ты утверждала, что ты уйдешь при любой возможности.
Ровенна усмехнулась. Да, в первую неделю она действительно сопротивлялась всем своим существом пребыванию здесь, однако уже после того, как ее было приятно решение вернуть отношения с Рейджи. И все же, все же…
– Ну, я все еще люблю свободу больше, чем роскошь и такую жизнь, ― с усмешкой произнесла Ровенна. Рейджи нахмурился. ― Пройдет месяц, год, век… Но я устану от жизни здесь. Я многое повидала, едва ли не весь мир, но каждый год появляется что-то новое, ― вампирша посмотрела на сосредоточенное лицо брата. ― Разве тебе иногда не хочется уйти? Жить здесь с братьями, которые совершенно на тебя не похожи… Не появлялось желание бросить все?
– Появлялось, ― признался вампир. Он отступил на шаг. ― Но тогда бы я стал похож на них. На мне лежит ответственность.
Ровенна зло фыркнула.
– Которую ты сам себе придумал, ― заметила она. ― Я не могу долго жить на одном месте. Скорее поздно, чем рано, но я уйду. Исчезну ― возможно, не навсегда, но на долгий срок. И ты сможешь опустить меня?
Злая усмешка исказила красивое лицо Рейджи.
– Ты слишком много на себя берешь. Ты свободна, я не могу заставлять тебя сидеть в этом особняке, который и мне противен. Но и не думай, что я сразу последую за тобой, Ровенна.
Комментарий к Свободолюбие
перекроила весь роман Рейджи/Ровенна едва ли не основательно, но я стараюсь убирать ООС – как из Рейджи, так и из своего собственного персонажа
любители этой пары – не волнуйтесь, их отношения вскоре потеплеют
и мне очень-очень-очень интересно ваше мнение по поводу нового варианта)
========== Потеря бдительности ==========
Ровенна не сразу поняла, что с едой что-то не так. Она успела съесть половину, дойдя до десерта. Все это время она была погружена в свои мысли ― начиная от разговора с Рейджи до своего плана. Но вампир предательски выходил на первый план.
Ровенна не могла поверить, что Рейджи ее не любит. Да, напрямую он ей об этом не скажет, но вампирша чувствовала особое отношение к себе. Любовь для вампира ― слишком сильное чувство, но Ровенна чувствовала влюбленность. Она знала свой типаж ― она самовлюбленная, эгоистичная, взбалмошная и избалованная девчонка, которая привыкла получать то, что хочет. Такая девушка… вероятно, не была во вкусе второго Сакамаки, но Ровенна так отчаянно была влюблена.
Рейджи был ей нужен. Она ненавидела копаться в себе, стараться разобрать то, что чувствует, но вывод был прост ― она нуждалась в Рейджи. Возможно, многим больше, чем он в ней, но девушка надеялась на то, что скоро их отношения изменяться.
Назлы обеспокоенно глянула на нее и неуверенно протянула:
– Госпожа, с вами все хорошо? ― но в тишине столовой голос служанки прозвучал очень громко. Сакамаки посмотрели на Ровенну, и та заметила, как крайняя степень озабоченности проступила на лице Рейджи. Потом выражение лица сменилось на волнующееся.
– Что? ― не поняла девушка. Стоило Назлы сказать про горло, Ровенна тут же почувствовала жжение и неприятное желание расчесать горло. Она обхватила его руками. Ощущая небольшую выпуклость, Ровенна встала из-за стола.
– Простите, ― проронила она и стремительно вышла. Назлы быстрой тенью метнулась за ней. Сакамаки проводили их озабоченным взглядом. Аято подвинул тарелку Ровенны к себе и принюхался, потом пожал плечами:
– Вполне съедобное. Может, у нее аллергия на что-то?
– У вампиров не бывает аллергий, ― жестко прервал Рейджи. ― По крайней мере
–… если они чистокровные, ― с кривой усмешкой продолжил Райто. ― По правде, мы мало что о ней знаем.
– Не мели чушь, ― ответил Рейджи и вышел их комнаты. Аято проводил его ироничным взглядом.
– Он покинул ужин ради этой женщиной, ― сказал Аято. ― Это… удивительно.
– Ему плевать на нее, ― кинул грубо Субару. Он невольно потянулся к тонкой белой полоске. На белоснежной коже ее нельзя было заметить, но вампир чувствовал шрам на своей шеи.
Шу лениво приоткрыл один взгляд, скользя равнодушным взглядом по месту, где до этого сидела Ровенна. Откровенно говоря, ему было все равно на отношения ненавистного брата и внезапно появившейся сестры. Что они есть, что их нет ― главное, чтобы его не трогали. Убьет ее Рейджи или нет было делом неважным. Все остальные братья понимали, что по всем законам их жестокого и кровавого мира, Ровенна ― женщина Рейджи. То есть, какие бы чувства они не испытывали к самой девушке, брюнет был волен поступать с ней так, как ему хотелось.
Но и Ровенна не была обычной женщиной. Чистокровные вампирши, как правило, ужасны в своем самолюбии и капризны. Ровенна была капризной и самовлюбленной, но детские черты характера неизменно переплетались с той жестокостью, которую она неосознанно проявляла. Слово чуть оскорбительнее, взгляд чуть надменнее ― она была королевой всем своим существом.
***
Желудок выворачивался наружу. Ровенна прикрыла глаза, чтоб не видеть то, что из нее выходит. Кожа зудела, а пряди волос раздражали еще больше. Назлы собирает непослушные, лезущие девушке в лицо волосы, и, намотав на ладонь, поднимает их вверх. Ровенна пытается что-то сказать, но новый приступ рвоты не дает ей этого сделать. Служанка ободряюще ей улыбнулась, но девушка скривилась. Назлы ловко делает тугой пучок на голове Ровенны, собирая волосы.
– Вас отравили.
– Спасибо, это я уже поняла, ― говорит Ровенна. Назлы слегка ударяет ребром ладони по ребрам Сакамаки, и ту снова выворачивает.
– Я сообщу Повелителю и Господину, ― говорит Назлы. Ровенна сплевывает желчь, и хватает Назлы за свисающую прядь волос, дёргает на себя, заставляя служанку опустить голову к ней.
– Ни слова, ни Ему, ни Финнику, ясно? ― угрожающе шипит Ровенна. От нее не пахнет рвотой, зато запах крови ощущается стойко. Назлы кидает взгляд на кровавую гущу в унитазе.
– У вас внутреннее кровотечение, ― спокойно говорит девушка. ― Вам нужно противоядие, моя госпожа.
Ровенна выпускает Назлы из своей крепкой хватки, и служанка выпрямляется. Захлопывает крышку и смывает, надеясь, что кровавые сгустки не останутся. Она потирает шею и бросает взгляд в зеркало: шея покраснела и распухла, вены стали проступать более четко. Создавалось ощущение, что при любом неверном прикосновение кожа лопнет.
Ровенна прикрыла глаза. Назлы внезапно отошла в сторону, и сделала легкий поклон.
– Господин Рейджи, ― почтительно произнесла она. Ровенна открыла глаза и заметила сосредоточенный взгляд вампира в отражения.
– Ты свободна, ― произнёс он, обращаясь к служанке. Назлы глянула на Ровенну, и та взмахов руки отправила ее прочь.
Назлы выскользнула из комнаты. Возможно, именно Рейджи Сакамаки нравился Тени больше всего. Назлы была необычной представительницей демонической расы. Она была одной из немногих, кому не нужно было тело для существование ― Черные Тени могли сами принимать любой вид. Назлы не знала, было ли это случайность, или Ровенна так захотела поиграть с новой прислужницей, но сейчас девушка не жаловалась.
– Если тебя интересует, я не знаю, что это было, ― говорит Ровенна, проходя мимо Рейджи в комнату.
– Я могу определить это, если ты позволишь мне помочь тебе.
Ровенна удивленно смотрит на брюнета, потом отворачивается. Она снимает испачканную кровью блузку и берет другую из шкафа.
– Что мне надо сделать? ― спрашивает Ровенна.
Уже через час она сидит на кожаном диване в лаборатории Рейджи и пьет горячий чай с малиной, в котором был растворен какой-то порошок. Рейджи довольно быстро определил вид яда в ее крови и так же быстро нашел в своей комнате антидот.
– Ты действительно талант, ― тянет девушка, сбрасывая туфли и протягивая ноги на диване. Блаженно улыбается.
– У меня есть образцы почти всех ядов и антидот к ним, ― сообщает вампир, убирая пробирки в шкаф. ― Это довольно редкий яд с венгерским названием A Véráramlás Zavara.
– Нарушение кровотока? ― недоуменно перевела девушка. Ровенна нахмурилась и задумалась, отбивая пальцами какой-то ритм по чашке. ― Кто-то хотел меня убить?
– Я разберусь с этим, ― жестко обещает Рейджи. Он кидает взгляд на Ровенну. ― Пей быстрее.
Вампирша слушается и выпивает все в пару глотков. Потом встаёт и подходит к шкафу с плотным стеклом. Внимательно смотрит на маленькие стеклянные сосуды, чем-то напоминающее флаконы от духов. К каждому прикреплен маленький листочек с названием.
– Белладонна, ― читает она этикетки. ― Стрихнин, Рицин…. Батрахотоксин? Он же существует в твердом виде.
– Да, как зарин, цианид ― в газовой, а аматоксины ― в грибах, ― усмехается Рейджи. ― Я научился извлекать буквально каждый яд откуда угодно. Даже с кожи лягушек.
– Ого, ― выдает Ровенна. ― Это потрясающе.
Рейджи глянул на девушку, но прочитать этот взгляд вампирша не смогла.
– Спасибо, ― поблагодарила она.
Рейджи не ответил. Ровенна подошла к парню и с нажимом провела рукой по его плечу, потом обняла, прислонившись головой к плечу. Вампир замер, не отстраняясь, но и не делая попыткой обнять в ответ.
– Ты правда мне нравишься, ― говорит Ровенна. Она упирается подбородком в плечо Рейджи и смотрит на вампира. ― Я тебя люблю, ― Рейджи смотрит на Ровенну с раздражением в малиновых глазах. Но вампиршу это уже не трогает. Она широко улыбается в ответ на его взгляд. ― Я знаю, почему ты меня не любишь. Почему ты никого не любишь.
– Не говори ерунды, ― вздыхает Сакамаки. ― Если бы я тебя не любил, не помог бы.
Ровенна прикасается губами к выглаженной ткани пиджака.
– Действительно.
Вампир хватает девушку за руку и разворачивается сам. Ровенна смотрит удивленно. Рейджи отпустил ее руки; схватив вампира за ремень брюк, Ровенна протянула его к себе. Ее губы порхали по его, не целуя, а оставляя легкие прикосновения. Рейджи поцеловал ее. Грубо, властно, он до крови прикусил ее губу, тут же виновато зализав ранку. Ровенна сжала губы, не давая ему углубить поцелуй. Рейджи насильно раскрыл ее рот и принялся изучать его. Вампирша, смеясь, попыталась ударить его в грудь, но парень с силой сжал ее руки. Но в следующее мгновение он смягчился. Рейджи обвел губы девушки языком. Он перехватил руки сестры в одну, а другой зарылся в длинные волосы. Ровенна дернулась последний раз и обмякла в его руках.
***
– Назл-Назлы-Назл, ― угрожающие тянет молодой парень. Служанка вздрагивает от тона его голоса, но старается смотреть прямо на говорящего.
Юноша выглядел лет на двадцать, но был выше Назлы почти на голову. Бронзовые волосы не расчёсаны, а бирюзовые глаза сверкали в неярком свете свечей. Он был высоким и тощим, однако крепко сложенным, с сильными руками. Его взгляд был насмешливым и угрожающим одновременно, однако Назлы это не волновало. Она принадлежала госпоже, была неприкосновенной для всех остальных.
– Разве не тебе было наказано охранять Ровенну? ― с легкой улыбкой спросил он. ― А ты позволила той… Рядом с госпожой столько слуг, ты…
– Госпожа в состояние позаботиться о себе сама, ― оборвала Назлы, но тут же стушевалась. ― Если вы простите мне мои слова.
– Прощу, ― легко ответил юноша. ― Но не соглашусь. Мне плевать, согласна Ровенна на такие меры безопасности или нет ― она должна быть осторожнее. Стерва слишком самоуверенная.
Темные глаза Назлы тут же сверкают яростью, она готова кинуться на защиту чести своей Госпожи ― женщины, что подарила ей эту жизнь. Однако в глазах бронзоволосого мелькает насмешка и самая малая толика нежности.
– Спокойно, Назл. Ты знаешь, я ее люблю.
Назлы хмурится и отводит взгляд. С языка рвутся слова, что теперь он должен делить Ровенну с другим, но юноша и так это знает. Он задумчиво вертит в руках какую-то небольшую коробочку.
– Передай это Госпоже, ― говорит он, протягивая коробку девушке. Та берет ее. ― Как знак моей любви и того, что я одобряю ее отношения. И Он, тоже.
На красивом лице мелькает Тени удивления.
– Да?
– Да, ― смеется парень. Назл кивает. ― Ему нравится перспектива таким образом улучшить отношения между нами и Сакамаки. Кроме того, Ровенна ― единственная и любимая дочка.
Назлы понимающе кивает. Если Ровенна кого-то любила, то была преданна ему до конца. Рейджи ― тот вампир, который и был ее объектом преданности. Она могла быть рядом с ним вечно, забыв о сне и радостях жизни. Он был смыслом ее бытия. Но тем не менее, Ровенна Сакамаки навсегда осталась преданной одному и единственному Повелителю.
========== Берег моря ==========
Ветер трепал выбывшие из хвоста волосы, которые неслись за девушкой шлейфом. Ровенна неслась по лесу на всей скорости на которую была способна. Это чувство. Свобода. Ветки деревьев скользили по ее прекрасному лицу, словно ласковые пальцы. Лица людей давно бы уже было изуродовано глубокими порезами, но для вампирши это совершенно не проблема. Сам процесс бега доставлял безумное удовольствие. Ровенна потеряла счет времени и не знала, как далеко она от особняка.
Девушка остановилась только у самого обрыва. Чуткий вампирский нюх тут же уловил соленый запах. Морской. Ровенна подошла к самому обрыву и села, свесив одну ногу, а другую согнув в колене.
Аято выскользнул из леса легко, нисколько не запыхавшись. Заметив Ровенну, которая повернулась к нему с ухмылкой, но обреченно-наигранно выдохнул.
– Ты выиграла, ― сказал он с явным неудовольствием. ― Ты быстрее меня.
Девушка рассмеялась. Она залюбовался морем. Оно меняется на глазах каждый час. То оно светло-голубое, то ярко-синее, то темно-зеленое. Но вдруг налетает буря, и оно преображается. Штормовой ветер гонит крупные волны. По мутно-серому небу с резкими беспокойными криками мечутся чайки. Море хранит множество тайн.
Море было похоже на нее саму. Ровенна тоже хранила много тайн, была непостоянной и ее действия ― резкий штормовой ветер.
– Мне нравится бывать здесь, ― сказала Ровенна. Аято сел рядом с ней.
– Никогда не понимал любовь к природе, ― Аято скривился. ― Что красивого можно находить в лесах или море. Большой сад и большой бассейн.
Ровенна рассмеялась.
– Когда ты вечен и видишь все это веками…. Тогда да, многие вещи обесцениваются. Но люди видят это всего лишь семь-восемь десятков лет. А кто-то не видит этого на протяжении всей жизни.
Аято неопределённо передернул плечами. Ему-то что до мелких людишек и их жизней, да и Ровенну они мало беспокоят. Ровенна видела, как люди создавали самые великолепные вещи, в роде семи чудес света, и только такие моменты позволяли им существовать.
Ровенна была очеловечена больше, чем каждый из члена ее семьи. Люди ей нравились ― она считала их забавными. Их изобретение ― еще более забавными, от них был толк. И с годами она не уставала от постоянных закатов-рассветов, луны-солнца, моря-суши. Она видела, как меняется природа, и ей это нравилось.
– Устроим небольшой заплыв? ― предложила девушка, поднимаясь. Аято усмехнулся.
– Но ты же проиграешь.
Ровенна усмехнулась и покачала головой.
– Я старше и сильнее тебя. На счет три, ― Аято поднялся и посмотрел вниз. Ровенна встала рядом с ним.
– А если я сжульничаю? ― спросил вампир. Ровенна не обратила внимание.
– Раз, ― начала она. ― Два…
Девушка ударила юношу в спину, и тот изогнулся, зеленые глаза заволокло дымкой. Вампирша схватила Аято за красные волосы и потянула назад, обнажая шею. Ровенна быстро провела по жилке и в подготовленное кольцо с красным камнем ударила кровь. Оно заполнилось быстро, и вскоре Ровенна отпустила братца.
Была красивая симметрия в том, как Сакамаки соответствовали семи грехам. Сама Ровенна тоже входила в это число. У нее уже была зависть в лице Рейджи, гордыня Аято, гнев Субару и чревоугодия Канато. Осталось добыть лень Шу и похоть Райто, а алчность она возьмет свою. И наконец Он к ней вернется.
– Три, ― говорит Ровенна и толкает Аято в этот раз взаправду, а не просто ударяя по позвонкам, обездвиживая. Ее тетка была права ― мало владеть магией, надо знать, куда ее применить. Красноволосый летит вниз, спустя пару секунд вместо свиста ветра Ровенна слышит звук удара тела о воду.
Она окидывает вид перед собой и глубоко вдыхает, заполняя мертвые легкие свежим волосом. Возможно, когда-нибудь надо будет привести сюда Рейджи ― эстет, вероятно, оценит естественную красоту. Или… это могут быть дети?
Ровенна положила руку с множеством колец на плоский холодный живот и сжала в порыве злости. Вампирши могут иметь детей, более того, чистокровные не страдают бесплодием. Но акцент делался именно на чистоте крови. Мужчина ― не важно, вампир, человек, демон ― мог «заделать» ребенка, а вот сможет мать выносить его ― другой вопрос. Все знали, насколько редки союзы вампиров с рожденными демонами. Люди по ошибке относят вампиров и демонов под одну гребенку, но это было в корне неправильно. Вампиры происходили от одного рода, демоны ― от другого. У них были разные слабости и силы, разные ограничения и доступы. Одним словом, это были совершенно разные расы.
У вампира и демона вероятность рождения детей склонялась скорее к «нет», чем к «да». Женщины-демоны по своей натуре бесплодны, и могут детей иметь только по желанию супруга, если тот той же расы, что и они. И то, там есть много несостыковок и оговорок, зачатие ребенка превращается в настоящий кровавый ритуал.
Ровенна хотела детей. Это было странное желание, свойственное скорее человеческим девушкам, чем многовековой вампирши, но Ровенна ничего не могла с этим поделать. Возможно, это было минутное желание, порыв найти нового партнера по играм, новую игрушку. Ровенна знала, что не может серьезно относится к детям, но считала, что будет не самой плохой матерью.
Девушка встала и посмотрела вниз на воду. Аято не было видно. Вампирша усмехнулась и отошла от обрыва.
Чудеснейший пляж казался диким и совершенно безлюдным в этот поздний час. Море спокойно катило волны, и они осторожно ложились на песок. Минутное помешательство ― круто развернувшись, Ровенна понеслась в сторону обрыва. Она изогнулась, сделала кувырок и погрузилась в воду. Она была ледяной, куда холоднее, чем предполагала Венн, но озноб только увеличивал возбуждение.
Тогда девушку и подхватило течение. Ровенна была готова, ведь она не первый раз такое проделывала. Вампирши расслабилась. Волны швыряли ее туда-сюда так, будто решили разорвать девушку на части. Ровенна открыла глаза.
Океан повсюду одинакового цвета. Девушка мысленно рассмеялась. Зря люди думают, что гравитация всесильна; волны явно ей не подчиняются. Вниз Сакамаки не тянуло, только швыряло взад-вперед и по кругу. Вампирша почувствовала себя тряпичной куклой.
Приняв горизонтальное положение, Ровенна поплыла в быстрину, параллельно берегу. Ее лицо поднялось на поверхности воды. Уверенно, твердыми шагами, Ровенна вышла из воды на берег. На прекрасном лице играла удовлетворённая улыбка. Она почувствовала себя свободной. Возможно, всего лишь на несколько секунд, но это произошло. Именно ради таких мгновений, Ровенна жила, так она считала.
Аято нашелся тут же. Хмурый и недовольный, он посмотрел на сестру обвиняющее.
– Ты сжульничала.
Ровенна рассмеялась и подмигнула парню.
– Я не обещала играть честно.
Медленно, даже для человека, Ровенна пошла вдоль пляжа. Аято проводил ее задумчивым взглядом и последовал за девушкой. Волны накатывала на берег, шумя и лаская слух вампирши.
***
– Ты где была? ― спросил Рейджи, когда Ровенна появилась в комнате. Девушка передернула плечами.
– Прогулялась с Аято, ― сразу и честно призналась девушка. Рейджи не дрогнул, только в малиновых глазах мелькнула тень отчужденности. Ровенна была готова поклясться, что услышала, как скрипнули его зубы. ― Не злись.
– Вот еще, ― холодно процедил вампир. Ровенна окинула его быстрым взглядом: идеально выглаженный пиджак, черная рубашка и штаны. Как всегда, безупречный и невозмутимый, холодный Рейджи будил в ней множество далеко не холодных чувств.
– Мы просто прогулялись, ― сказала вампирша. ― Тебе не надо беспокоиться.
Сакамаки ей не ответил, молча развернувшись и вновь занимаясь тем, что делал до ее появления. Ровенна ушла в свою комнату, но через мгновение вернулась, уже переодетая.
– Что ты делаешь? ― спросила она, подходя ближе.
– Еще одно противоядие венгерского яда, ― отвечает вампир.
