Текст книги "Темно-алая кровь по щекам и губам (СИ)"
Автор книги: Девочка с именем счастья
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Осталось подождать 3-5 минуты и будет готово, ― сказал Сакамаки. Ровенна усмехнулась.
– Ты действительно идеально разбираешься в чае, ― сказала она, слегка опираясь на стол. ― Даже забавно, как такие мелочи делают нашу жизнь.
Она оттолкнулась от стола и прошла по комнате. Остановилась напротив шкафчиков с чашками и чайничками ― маленькие и аккуратные, они не предназначались для пользования, а служили украшениями.
– Это фарфор? ― спросила Ровенна.
– Да, ― кивнул Рейджи. ― Тончайший французский фарфор.
Ровенна сдержанно улыбнулась.
– Да, я узнала. Французский фарфор стали производить с 1734 года, и сначала он был похож на китайский, пока не приобрел более плавные линии, ― Ровенна развернулась и села обратно в кресло. ― Я, может, его и не собираю, но хорошо разбираюсь.
Рейджи усмехнулся. Ровенна каждый раз демонстрировала свои лучшие качества, стараясь выставить себя в лучшем свете. Чем-то это напомнило то, как он вел себя перед матерью, желая показать себя лучше, чем Шу. Этот бездельник, которому без причины доставалось все ― материнская любовь, забота, внимание. То, что Рейджи заслуживал куда больше.
Ровенна смотрела на него, словно понимая, что его терзает. Ее саму мать пыталась вышколить, сделать идеальной. Сделать настоящей леди ― статной, умной, с идеальными манерами и прекрасным стилем. Наверное, именно поэтому слова «идеальность» так приелось вампирше. Она всячески избегала контроля матери, становилась такой, какой была сейчас ― эгоистичной и самовлюблённой, немного ветреной. У нее был стиль, однако совсем не тот, который прививала ей мать ― штаны, особенная любовь к каблукам, блузки и кожаные вещи.
Ровенна так же очень осторожна, когда дело касается любви. Это из-за того, что ее мать сказала ей никогда не верить мужчинам, потому что они всегда причиняли ей боль. Хотя в то время она не до конца понимала значения ее слов, позже Ровенна поняла, что не знает, как по-настоящему любить, хотя ее страсть к Рейджи определенно начинает ее раскрывать.
– Чай готов, ―сказал Рейджи, разливая его по чашкам. Ровенна вздрогнула, отвлекаясь от собственных размышлений и улыбнулась.
– Чудно. Я редко пила чай, ― вспоминает девушка, слабо улыбаясь. ― Но как-то мне доводилось попробовать холодный черный вишневый чай. Вот это было вкусно.
Рейджи фыркнул.
– Никогда не понимал смысла в холодном чае.
Ровенна внезапно рассмеялась.
– Я обожаю холодный чай. Как-нибудь тебе заварю.
Это ведь норма. Установленный канон. Если в семьи вампиров рождается девочка, то она будет парой к какому-нибудь брату или средством для установления хороших связей между семьями. Но только в не каждой семье рождается девочка.
Рождение девочки ― нечто удивительное в мире вампира, потому что они считались слишком слабыми чтобы вынести ген вампира. Ровенна была одной из немногих и, как в следствии, имела слишком избалованный характер. Стремления матери вырастить Ровенну в более строгих правилах катились ко всем чертям именно они выполняли все желания Ровенны, смотря на Беатрис с презрением. Для них она была лишь инкубатором, но для Него она была ее матерью, а значит и получала соответствующее обращение.
Ровенна, едва узнав о возможном кровосмешении ― это произошло в четырнадцать лет ― начала приглядываться к каждому их своих братьев. Корделия не могла запретить Ровенне общаться с тройняшками, как бы она этого не хотела. Криста не обращала внимание на Субару, но стоило в поле зрения женщины появиться Ровенне, как та начинала кричать что-то о том, что она могла быть на ее месте. Ровенна хмурилась, и старалась держаться подальше от Субару и его матери.
Что касается Беатрис, то со временем она потеряла интерес к Ровенне. Девушка, после кое-каких событий, сама перестала позиционировать себя как дочь Беатрис, поэтому их отношения охлаждались с обеих сторон. Если Рейджи это задевало, заставляя юного вампира стремиться к совершенству, то Ровенне было вполне комфортно в сложившейся ситуации. Она любила все своих братьев, так, как умела, но уже тогда Ровенна выделяла среди них Рейджи. Серьезный, молчаливый и такой…несчастный. Девушка видела, как ее брат старался привлечь внимание матери, но у него не получалось. Рейджи даже пару раз калечил себя, но Беатрис на это старалась не обращать внимание. И щемящая нежность одолевала юную девушку.
– Помимо того, что ты разбираешься в фарфоре, ― внезапно сказал Рейджи. ― Чем ты еще увлекаешься?
– Всем, ― просто ответила Ровенна, пожав плечами. ― Я бралась за разные вещи, начиная с вышивания и заканчивая фехтованием, однако достигнув определённого уровня мастерства… это начинало наскучивать.
Рейджи понимал, как сложно заниматься тем делом, в котором ты ― мастер. Ты просто достигаешь мастерства и уже не видишь смысла в продолжение этого дела. У вампиров достаточно времени, чтобы стать мастерами в любом деле.
– А ты, насколько я знаю, играешь на пианино, свободно говоришь на немецком, хорошо готовишь, особенно спагетти Карбонара, прекрасно играешь в шахматы и любишь создавать яды.
– Надо же, ― с какой-то злой усмешкой произнёс Рейджи. ― Я прям как на ладони.
Ровенна рассмеялась. Она держала чашку обеими руками, откинувшись на спинку кресла и закинув ногу на ногу. Отбивая какой-то ритм пальцем на чашке, она поджала губы, смотря в сторону, а потом внезапно сказала:
– Я умею играть на пианино, хоть и не в совершенстве, умею петь, люблю настольные игры, умею, но не люблю готовить, а еще меня можно назвать библиофилом. Как и тебя, ― она подняла чашку, словно предлагая чокнуться, и допила теплый чай. ― Факты против факты. Если тебе интересно.
Ровенна оставляет чашку на низкий столик и, посмотрев на парня, тянется к его лицу.
– Что ты делаешь? ― спрашивает вампир устало, когда Ровенна стягивает с него очки и задумчиво крутит в руках. Потом одевает их на себя. Быстро моргает.
– У тебя действительно плохое зрение? На минус?
– Если бы всё было хорошо, я бы не носил эту ненужную вещь, ― заметил вампир, потянувшись, чтобы забрать свою вещь. Ровенна резко перехватила его руку около своего лица. Она улыбнулась.
– Я думала, что это часть имиджа, ― поясняет она, не отпуская его руку, слегка сжимая запястья пальцами. ― Ну, знаешь, ты якобы хороший и порядочный парень, хотя на самом деле ты красив, опасен и сексуален.
Рейджи усмехается. Ровенна отпускает его руку, и он возвращает очки себе.
– Я все еще думаю, что ты неблагоразумна, если посмела беспокоить меня.
– Выпьем еще чаю?
Рейджи раздраженно выдыхает, но наливает еще чаю. Ровенна улыбается. Она подтягивает к себе чашу вампира, и, немного подумав вспарывает себе запястье. Несколько капель густой вампирской крови падают в напиток. Ровенна встряхивает рукой. После чего откидывается обратно в кресле и смотрит на брата с каким-то вызовом.
Грань между удовольствием от процесса поглощения крови и сексуальным наслаждением очень тонкая.
Кровь – это прежде всего пища.
Кровь – это фетиш.
А ещё кровь – это «любовь»
Кровь в понимании вампиров – это любовь. Это любовь, что течёт по их телам, проходя через сердце – это способ донести свои чувства, ощутить то, что на сердце. Поэтому пить кровь сородича и давать ему пить свою – процесс очень интимный. Он равносилен близости между партнёрами, поскольку кровь вампира сама по себе невкусная.
Рейджи выпивает весь чай. Ровенна едва ли не задыхается от переизбытка эмоций, на ее лице ― удивление вперемешку с радостью и нежность. Привычная улыбка заменяет слегка приоткрытый рот. Рейджи хочется навсегда запечатлеть то выражение, с которым сестра смотрит на него. Он облизывается.
– Теперь ты довольна? ― спрашивает он
– Да, ― отвечает Ровенна и тянется к нему через весь стол. Целует. Рейджи сплел свои пальцы с тонкими пальцами Ровенны. Она даже могла услышать, как он негромко рычал из-за чувства собственничество. Он искривил губы, угрожающе обнажая острые клыки и схватил пальцами подбородок, поднимая голову вверх и с утробным рыком нежно поцеловал уголок губ Ровенны.
Он учится и разбирается с делами в кабинете или библиотеках. Он хочет, чтобы мечтания наполняли его голову, пока он погружен в книги. Просто представьте. Чашка чая слева. Книги, расположенные рядом. Знание того, что он достиг множества вещей. И чувство, что он наконец достиг своей цели.
Ровенна меняет привычный уклад жизни. Ей хватает месяца и чашки чая с кровью, чтобы заставить его признать ее центром мироздания. Чтобы заставить желать ее.
И, несмотря на это, он в порядке впервые в жизни. Он в порядке.
========== Рассвет ==========
Как часто мы влюбляемся? Люди могут делать это на протяжении всей своей жизни, меня партнеров так часто, как им того захочется. А у вампиров одна любовь на всю жизнь. Только вот, проклятье это или дар? Возможно, это дар, но если один из партнеров умрет, что будет с выжившим…?
Рейджи не хотелось об этом думать. По крайней мере не сейчас. Когда та, что была отныне для него смыслом существование, лежала рядом, доверчиво прижимаясь к нему. Отец был почти что прав: его жизнь без нее была лишь жалким существованием.
Он чувствовал внутри себя нечто, похожее на теплоту крови, когда находился рядом с ней. Хоть такому вампиру, как Рейджи это было несвойственно, но он ловил себя на том, что жаждал все больше и больше, он хотел бы провести все свои дни в ее компании. Ему никогда не хотелось чувствовать ее холодность по отношению к себе. Парня терзали мысли о том, как он посмел так низко пасть, чтобы влюбиться в Ровенну?
Ровенна просыпается без улыбки, и на ее лице отчего-то выражается крайняя сосредоточенность. Словно она и не спала вовсе, а о чем-то размышляла с закрытыми глазами. Но стоит ей заметить лежащего рядом вампира, ее лицо тут же украшает знакомая широкая улыбка.
– Доброе утро? ― вопросительно тянет девушка. Рейджи ухмыляется.
– Доброе, Ровенна. Теперь довольна?
Ровенна рассмеялась.
– Допустим, довольна я буду только лет через пятьдесят, когда мы пройдем через большее, чем одна ночь.
Рейджи тихо рассмеялся, и Ровенна завороженно посмотрела на него.
–Сколько время? ― спросила она. Рейджи повернул часы, стоящие на тумбочке, к себе циферблатом.
– Полтора часа до рассвета.
– Вот черт, ― пробормотала Ровенна, вскакивая. Она, схватив лежащие на полу вещи, исчезла в ванне. Рейджи пожал плечами, оделся и заправил кровать. Надо было идти готовить завтрак, иначе съесть могут и его самого.
Ровенна вышла из ванны через полчаса, на ходу заплетая волосы.
– Куда-то собралась? ― поинтересовался вампир. Ровенна кивнула.
– Кое-что обещала показать Канато, ― сказала она. Она подошла к Рейджи и обняла его за плечи. Девушка очертила пальцем контуры его лица, скул и запечатлела лёгкий поцелуй на его губах. ― Мы быстро.
– Конечно, все слова о том, что вампиром вредит солнце ― вымысел, но лучи рассветного солнца и правда вредят нам. Поэтому куда вы собрались на рассвете?
– Собрались, именно потому, что это рассвет, ― Ровенна улыбнулась. ― Иногда стоит рисковать. Но не бойся, мы будем осторожны.
Рейджи, на самом деле, не слишком ненавидел своих братьев ― иначе бы он давно ушел от них. Но теперь он опасался, что кто-то из братьев еще положит глаз на сестру. В конце концов, она была вполне красивой, чтобы Аято или Райто заинтересовались ей. Поэтому то, что Ровенна так хорошо общается с остальными ― пусть даже с Канато, который уж точно не мог составить конкуренцию Рейджи ― несколько напрягало вампира.
– Я вернусь быстро, не успеешь соскучиться, ― усмехнулась Ровенна. Секунду спустя Рейджи остался один. Шею сзади отчего-то неприятно жгло.
***
Канато не сразу понял, что именно обещала ему Ровенна и почему подняла его так рано, но потом в его глазах загорелся огонёк энтузиазмом.
Луна уже исчезла, но утро ещё не вступило в свои законные права. Канато покорно шёл вслед за Ровенной, которая вела его самыми тёмными местами. Если бы он видел ее лицо, то удивился бы жестокому и сосредоточенному выражению, царившем на красивом лице. Она сжимала и разжимала пальцы левой руки, на которых было множество колец ― самый большой из них был выполнен в форме длинного когтя.
Канато практически всю жизнь провел в особняке. Даже Субару выбирался за пределы не то что особняка, а страны. Шу так вообще боролся с чёртовым белым медведем. Ровенна видела весь мир, а Канато, по каким-то причинам, ни разу не покидал пределы страны. Он, вроде как даже из особняка выходить не любил, предпочитая дом и прилегающие к нему территории.
Но Ровенне было необходимо остаться наедине с вампиром, поэтому она подогрела его любопытство, назвав рассвет одним из чудес природы.
Это сработало.
Канато был интересен Ровенне с точки зрения психологии ― он с детства страдал «душевным недугом», возможно, из-за того, что начал делать кукол из людей в раннем возрасте, или из-за сильной привязанности к матери. Если брать каждого из ее братьев, то взаимодействовать с ними было одно удовольствие ― каждый со своими психическими проблемами, которые Ровенна разбирала, как конструктор, выискивая те или иные точки соприкосновения.
Она делала все, чтобы угодить ему.
Ровенна привела их к одной из самых высоких гор. В ней был небольшой выступ, своеобразная пещера, где солнечные лучи не могли их коснуться.
– Готов? ― улыбнувшись, спросила девушка. Прижав к себе Тедди, Канато кивнул. Ровенна скользнула по игрушке заинтересованным взглядом и отошла в сторону, встав за спиной Сакамаки.
Одной рукой придерживая его за плечи, она подняла его за подбородок, и Канато устремил свой взгляд вдаль. Первые лучи солнца заиграли на верхушках деревьев, от чего казалось, что их сжигают. Рассвет разжигался, он отражался в сиреневых глазах мальчика, а глазам Ровенны придавая мистический золотистый оттенок. Лучи коснулись края выступа, и Ровенна слегка отошла, увлекая за собой Канато. Восходящее солнце будто сжигала все, чего касалось.
Деревья, горы, холмы и равнины: все смешалось, погрязло в этом небесном огне. Канато раньше не задумывался о том, что вампиры не дышат. Но сейчас…
– Просто дух захватывает, ― прошептал он. Ровенна засмеялась.
– Если бы у нас только был дух, ― парировала девушка. Она отпустила плечи юноши и, с хладнокровным выражением лица, приложила к его спине ладонь с растопыренными пальцами. Канато как-то странно дернулся, и Ровенна легко провела длинным клыкообразным когтем по открытому участку шеи. Кровь потекла медленно, словно нехотя.
Ровенна откинула с одного кольца камень, оказавшимся крышкой. Внутрь кольца потекла вампирская кровь, заполняя пространства. В кольце мог вполне поместиться грецкий орех.
Когда кровь стекла, Ровенна плотно закрыла кольцо. Она провела пальцами по ранке на шее, прижигая ее, и убрала руку со спины Канато. Мальчик тут же вздрогнул.
– Что это было? ― спросил он. Ровенна нахмурилась.
– Что было? ― спросила она. ― Тебе стало плохо от солнца? Глаза не болят?
Канато подозрительно посмотрел на сестру, но та расслаблено ему улыбнулась. И Канато успокоился тоже. Ровенна снова нахмурилась, стоило Канато отвернуться.
Он вовсе не был простым маленьким кричащим ребёнком, который биополярит, как черт, если ты не кормишь его десертом. Он ― садист-беспризорник, вполне возможно обладает синдромом Аспергера с серьезным недоверием к другим людям, граничащим с паранойей. Ест пепел своей мертвой матери, когда у него случается паническая атака и может воткнуть в горло вилку, если ему не понравятся приготовленные сладости.
Ровенна усмехается. Канато ей определённо нравился.
И хотя смысла в дальнейшее прогулке уже не было ― Ровенна получила то, что хотела ― с Канато они медленно идут до особняка, скрываясь от лучей под деревьями. Никто из них не спешит, и Ровенна даже демонстрирует Канато забавную игрушку-куклу. Фарфоровое создание, которое оживает под лучами солнца. Волосы у нее темные и короткие, а глаза ― большие голубые, одета кукла в платье девятнадцатого века. Канато восхищается тем, как кукла оживает, стоит лучам солнца попасть на фарфор.
– Она двигается только под настоящими лучами, ― объясняет девушка. ― Мне ее сделали и подарили, когда исполнилось шесть лет.
Это была любимая кукла Ровенны.
Когда Канато потерял интерес к кукле, Ровенне стало казаться, что на нее кто-то смотрит через стеклянные голубые шарики глаз. Скорее всего, так и было.
***
Когда Ровенна и Канато возвращаются в особняк, никто больно не высказывает свое недовольство. Канато показывает куклу, с восхищением рассказывая о ней Райто и Аято ― из-за того, что они были тройняшками, отношения между ними были куда лучше. Хотя и напряжение между Аято и Райто, из-за матери, было ощутимо.
– Прикольная штука, ― соглашается Аято. ― Где ты ее взяла?
– Подарок из детства, ― отвечает Ровенна. ― Меня забавляло то, что она ходит под светом.
Райто пожимает плечами. В детстве это, возможно, и было забавно.
– Ты ведешь себя слишком фривольно, ― внезапно говорит Субару из темноты, Ровенна переводит на него раздраженный взгляд.
– С чего бы это? ― резко спрашивает Ровенна. ― Я всего лишь веду себя нормально.
– И самовольно, ― едва ли не рычит Субару. ― По крайней мере, мы должны знать, где ты находишься, раз ты решила жить здесь.
– Я не обязана отчитываться, ― огрызается Ровенна.
– Субару, ― предостерегающе произносит Рейджи. Они все находились в большой гостиной, даже Шу лениво развалился на диване. ― Ровенна имеет права делать, что хочет. Она ― не жертва.
Субару явно хочет что-то ответить, но не может. Свободолюбие этой женщины было очевидно и столько ветреное отношение ко всему его злило. Кроме того, Канато мог серьезно пострадать ― сильные лучи молодые вампиры переносят куда хуже старших. И речь шла не столько о возрасте, сколько о телосложение ― Субару, несмотря на то, что был младше, перенес бы солнце лучше, чем худой Канато.
– Да, но мне казалось, что Канато всегда ненавидел солнце и даже искусственный свет.
В комнате повисло молчание. Ровенна знала, что Канато симпатизирует Субару и потому хочет, чтобы тот обращался к нему, как к старшему брату. Возможно, между собой все Сакамаки общались не очень хорошо, но в случае чего проглядывались дуэты, которые могли либо сыграть Ровенне на руку, либо сломать ее планы.
Ровенна не могла ничего ответить. Райто и Аято посмотрели на Канато, который нахмурился, прижимая к себе игрушку. Словно силясь вспомнить, как именно он согласился пойти с Ровенной. Девушка тяжело вздохнула. Ей действительно пришлось немного заболтать паренька, чтобы тот согласился пойти с ней. Но каждого Сакамаки ей лучше было «обработать» в одиночестве.
Сильная рука беловолосого мгновенно сжимается на ее горле. Субару круто ее разворачивает припирая к стене и слегка приподнимая.
– Змея, ― рычит он.
– Субару! ― зло говорит Рейджи, и за его голосом слышится настоящая ярость.
– Оставь ее! ― приказывает Аято. Ровенна и Субару с мгновение смотрели в глаза друг другу. Сиреневые против рубиновых. Пусть Ровенна была той, кого душили, но Субару чувствует себя побежденным. От чего-то ее взгляд говорил ему «давай, вперед, убей меня, ты знаешь, что у тебя не получиться, у тебя не получится убить меня».
– Назови причину, почему я не должен убивать тебя, ― прорычал Субару. Девушка усмехнулась.
– Назови причину, почему ты должен меня убить.
Полузадушенная, Ровенна продолжала язвить. И это злило Субару ещё больше. Его пальцы сомкнулись еще больше.
– Отпусти ее! ― крикнул Рейджи. Ровенна внезапно выставила руку, упираюсь ладонью в грудь вампира и его отбросило. Ровенна грохнулась на пол, но мгновенно вскочила, готовая в любой момент защищаться. Но Аято и Райто крепко держали брата, а Рейджи придерживал ее. Впрочем, Ровенна была почти в порядке.
Резким движением она выставила вперед руку, отчего младшего Сакамаки пригнуло к земле. Его кости хрустнули, Субару зарычал.
– Ну, довольно, ― приказал ленивый голос Шу. Ровенна глянула на брата, но только после того, как ее руку перехватил и опустил Рейджи, беловолосого прекратило ломать.
– Знай свое место, ― прошипела девушка.
Всем стало ясно, что это ― именно тот выброс силы, которого так боялся их отец.
– Я хотел,― внезапно сказал Канато тихо. ― Я хотел увидеть то, что так восхищало Ровенну. Она меня не заставляло. Она не плохая.
Ровенна посмотрела на скрученного Субару. Потом она отвела взгляд.
========== Любовь и физика ==========
Ровенна потерла горло. По губам девушки текла кровь, а сама она пыталась привести дыхание в норму, но с каждым приступом кашля кровь шла сильнее. Она выхаркивала темные сгустки, пачкая идеальный белый кафель ванны. Повернув с легким стоном голову, Ровенна рассматривала темно-фиолетовые синяки, проступившие на ее коже. Что-то при повороте хрустнуло, и Сакамаки так и замерла с повернутой головой. Потом кости встали на место.
Ровенна включила воду и оттёрла губы. С кашлем из ее рта вышел еще один сгусток.
– Черт! ― девушка выругалась.
– Леди не пристало ругаться, ― Ровенна обернулась. Стоящий сзади неё Рейджи приблизился и рассматривал синяки на шеи сестры. ― Он свое получит после.
Как старший брат, Рейджи имел право наказать Субару за то, что тот навредил Ровенне. Но девушка лишь покачала головой.
– Не надо, оставь, ― вампирша вновь закашлялась. ― Походу, он мне что-то пережил.
– Вряд ли, ― качает головой Рейджи. ― Возможно, исторжение крови произошло из-за выплеска энергии. Когда ты воздействовала на Субару, у тебя появилась струйка крови в уголке рта.
– Вероятно, так и есть, ― согласилась Ровенна. Она устало потерла шею. Рейджи перехватил ее руку и обвел синяки по контуру. Ровенна поморщилась.
– Я найду какую-нибудь мазь, ― пообещал он. Ровенна улыбнулась.
– Спасибо, ― Ровенна снова посмотрела на свою шею. ― Кошмар.
Она закашлялась. Сгусток исчез в сливном отверстии, а темная и густая кровь полилась по её подбородку, к губам. Рейджи почувствовал, как засаднило клыки. Он развернул Ровенну к себе лицом и, придерживая девушку за талию, наклонившись слизал кровь. Холодная, густая, но такая притягательная.
Рот наполнялся сладкой, прохладной кровью. Да, её кровь не была тёплой, но осталась превосходной. Куда слаще любых десертов. Ровенна была вампиром, и всё же вкус её крови сравним разве что с лучшим, изысканнейшим шоколадом. Привкус. Рейджи почувствовал его не сразу ― это как уловить послевкусие после бокала вина. Рейджи до этого пробовал кровь сородича лишь однажды ― когда убивал Беатрис, и несколько капель крови попали ему в организм.
Кровь Ровенны имел совершенно другой ― инородный вкус, словно не принадлежала вампиру.
Ровенна повернула голову Рейджи, огладив пальцами подбородок и скулы. Девушка прикоснулся к губам вампира, позволяя ему слизать остатки крови. Ее язык проник в чужой рот, играя с его языком. Ровенна облокотилась на умывальник, Рейджи упёрся в него руками. Девушка оказалась зажатой между ним и вампиром. Обвивая руками её талию, Рейджи прижал её к раковине, наваливаясь всем своим весом. Ровенна лихорадочно расстёгивала пуговицы его пиджака. Внезапно Рейджи отстранился.
Ровенна тяжело усмехнулась.
– Все еще нет?
– Не здесь.
– Как хочешь.
Ровенна смотрит холодно и равнодушно на пустое место за столом. Субару нет. Она проходит, опускаясь на свое место. Плотно застёгнутая рубашка до самого верха немного жмет на горло, от чего становится трудно дышать.
– Ты его неплохо переломила, ― замечает Райто. Ровенна хмыкает, не меняя выражения лица.
– Я защищаюсь, причем делаю это довольно жестко.
После напряженного ужина, девушка уединяется в одной из малых гостиных. Рейджи все-таки договорился с руководством школы, чтобы Ровенна сдала экзамены за выпускной год в течение месяца. И хотя Сакамаки была прекрасная в истории, языках, литературе, химии и многих других предметах ― физика оставалась ее слабым местом. В юности вампиршу учили вовсе не этому.
Она раскладывает вокруг себя учебники по физике, переодевается в домашние шорты с майкой, собирает волосы в небрежный пучок и выглядит очень человечно, штудируя учебник физики. Когда Ровенна уговаривала Рейджи согласиться на сдачу ею экзаменов подобным образом, то брат выдвинул свое условие ― Сакамаки сдает профиль. По всем предметам. В душе он злорадствовал, потому что был уверен, что девушка сделать этого не сможет. Даже сейчас их уговор был в силе, да и Ровенна не хотела тратить время на посещения школы.
Но мысли ее предательски далеко от физических законов.
Она думала о Канато и о том, как сильно облажалась. Схватилась за кукол, не обращая внимание на нечто другое ― Канато и правду ненавидел солнечный свет. Но будучи одержимой мыслью о скором выполнение плана, Ровенна просто не подумала об этом. Ей нужна была кровь Сакамаки ― она ее получила, однако ее поспешность могла сыграть с ней плохую шутку.
Ровенну не оставляла мысль, что если бы Он был здесь, то просто потрепал бы ее по голове, как маленького несмышлёного ребенка и попросил продолжать ― спокойно и без спешки.
Он ее любил, чтобы она не сделала и как бы сильно не ошибалась.
Ровенна тряхнула головой и снова уставилась в учебник. Она знала написанное, могла рассказать, но каким же бредом казалась сама ситуация ― тысячелетняя вампирша учит законы физики.
Ровенна тяжело выдыхает. Она сидела на диване, окруженная книгами, как в бомбоубежище.
– Хорошо, давай просто с этим покончим, ― она открывает страницу которая была отмечена закладкой. ― Начнем с начала. Детонация взрывчатых веществ. Нобель в 1864 году показал, что если в нитроглицерине, свободно поставленном на открытом воздухе, взорвать небольшое количество гремучей ртути в капсюле, то происходит столь быстрое сгорание его…
– что местное механическое действие заряда превосходит такое при взрыве его накаленным телом в самой прочной оболочке… ― продолжил голос за нее. Ровенна подняла голову. Рейджи стоял в дверном проеме и смотрел на девушку. Он был в одной рубашке, верхние пуговицы расстёгнуты. Рейджи выглядел по-домашнему мило, и Ровенну передернуло. Она все еще не привыкла к тому, насколько сильна ее реакция на него.
Они оба только привыкали к друг другу. Ровенна подумала, что немного спешила возобновить их отношения. Статный, красивый, уверенный в себе. Её принц. Рейджи смотрел на нее с холодной усмешкой.
– Если ты думаешь, что я сдамся, то спешу тебя разочаровать ― я упертая, ― заявила Ровенна, опуская взгляд обратно в книгу.
Рейджи холодно усмехнулся.
– Вообще-то, я пришел предложить помощь, ― высокомерно заявил вампир. Ровенна ухмыльнулась и снова посмотрела на него.
– Но ведь не просто так? ― с вызовом кинула девушка. ― Что ты хочешь взамен?
– Я не могу просто предложить помощь своей сестре? ― спросил вампир, подходя к ней. Ровенна подвинулась, освобождая место рядом с собой. ― Хотя, раз ты сама предложила, то я могу помочь тебе в обмен на кое-что.
– И что же это? ―на лице Ровенны промелькнула тень интереса, и в сиреневых глазах сверкнула молния ― она была заинтригована.
– Тебе понравится.
***
Тонкие запястья Ровенна прикованы цепями к массивной кровати. Знакомая комната, с книжными шкафами, сервантами, лабораторию. Неяркий свет канделябра освещает помещение, пуская на стены причудливые тени.
Рейджи подошел к девушке и погладил широкие металлические браслеты, которые так грубо смотрелись на ее руках, и улыбка, предвкушающая удовольствие, тронула губы. Пальцы Рейджи провели от запястьев до ключицы и задержались на вырезе тонкой ночной рубашки, накинутой на голое тело. Вампир, не отрываясь, смотрел в потемневшие от желания глаза сестры, и она знала эту лукавую улыбку, даже коварную, и уже любила ее. Улыбка говорила ей, что ее ждет бурная и жаркая ночь, и ее будут брать грубо и властно, иной раз с такой силой, что ей иногда казалось ― еще немного, и ее тело рассыпается, но она любила так, и он любил именно так.
Одна нога ее была вытянута, вторая слегка согнута в колене, а руки распластаны в разные стороны и прикованы к спинке. У Ровенны хватило бы сил вырвать оковы, если бы она применила всю свою вампирскую силу, но она, конечно же, и не думала этого делать.
Ее губы жаждут поцелуев, но вместо этого он разрывает ее рубашку и смотрит на нее, растягивая удовольствие, не торопясь приступать к ласкам, которые обоих сводят с ума, каждого по-своему. Парень кладет руку на лобок вампирши и надавливает слегка. Пальцы начинают ласкать клитор нежно, но настойчиво, затем движения быстрее и быстрее. Ровенна извивается, кулачки сжаты ― цепи натягиваются.
Он властно и резко просунул пальцы ей между ног.
Ласки ― если это можно так назвать ― были очень грубыми и настойчивыми, но ей нравилось, это чувствовалось по стонам, которые разносились по помещению и возбуждали его все больше. Он любил беспомощных девушек, но ее беспомощность, пусть и мнимую, начинала льстить ему ― Рейджи любил, когда она подчиняется ему!
– Давай же, Рейджи, войди в меня…― стонала вампирша, но даже сейчас в ее голосе слышались властные нотки. ― Я хочу быстрее ощутить тебя во мне…
– Рано, ― прорычал Рейджи, на восхитительном лице которого читалось удовольствие и раздражение одновременно. Даже в таком положение, когда все играло против нее, Ровенна умудрялась отдавать приказы и давать чувствовать свою власть.
Он отстранился и быстро скинул с себя одежду, являя ее взору обнаженное, слегка худощавое тело, но сколько в нем было силы. Рейджи лег на нее и жадно вобрал ее груди, покусывая соски. Цепи зазвенели, относительная неподвижность возбуждала Ровенну еще больше.
– Что ты со мной делаешь… ― стонала она, прикрыв глаза, чувствуя, как пальцы требовательно стали вновь ласкать ее разгоряченную промежность, готовую давно принять в себя его член, а язык и зубы покусывали и неистово ласкали груди вампирши. От звонкого шлепка по бедрам она вздрогнула и застонала еще больше…
– Так с леди не поступают, ― попыталась съязвить вампирша, но голос сделался хриплым, и сама она слегка подрагивала. ― Пожалуйста, Рейджи. Сделай это.
– Потерпи, ― хмыкнул мужчина.
– Я тебе покажу, ― пригрозила она ему, испепеляя его взглядом.
– Я дам тебе эту возможность, ― интимно произнес Рейджи и засосом прижался к шее Ровенны.
Она охнула, не в силах выдержать такого порыва. Его движения перешли на более нежные ― пальцы теребили маленький кусочек плоти между ног, и девушка зарычала от злости. Рейджи понял, что она на пределе, и сжалился: он вошел в нее резко и глубоко, вампирша широко распахнула глаза и громко застонала. Цепи дергались и натягивались все сильнее, спинка угрожающе скрипела, да и вся кровать ходила ходуном. В какой-то момент он остановился, незаметно достал ключ и, расцепив ей руки, перевернул на живот, не дав одуматься. Звонкий шлепок с размаху ― и его плоть снова в ней, каждое движение пригвождает ее к кровати, не дав вырваться из стальных объятий, а руки пошло ласкают ее бедра. Ровенна запрокинула голову назад, рука перешла на ее горло, и она чувствует, как она сжимает его, сильно, но аккуратно.
