Текст книги "Темно-алая кровь по щекам и губам (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

========== Сакамаки ==========

Длинные каштановые волосы, собранные в затейливую длинную косу, перекинутые на левое плечо. Не заплети она их, они бы свободно доходили до низа спины, а еще в ее внешности выделялись глаза. Пронзительные сиреневые глаза. Она вошла в особняк походкой человека, который знает, зачем он здесь и что ему здесь делать. Она зашла в особняк походкой Госпожи. Каблуки с неприятным стуком ударились о каменный пол. Девушка окинула прихожую, если этом можно так назвать, придирчивым взглядом. Мрачный особняк в мрачном лесу. Просто фильм ужасов можно снимать. Но ее испугать было не так просто, практически невозможно. Так что появившийся позади нее парень, казалось бы бесшумно, не удостоился ее внимания. Хотя она знала точно, что в этом особняке обитают те, кого боятся люди. Монстры, такие же, как и она. Но она не обернулась, хотя точно знала.

− Эй! − медленно, словно испытывая терпение того, кто ее окликнул, она обернулась. Перед ней стоял парень, примерно одного с ней роста. Совершенно равнодушно она окинула его взглядом: рыжие растрёпанные волосы, зеленые глаза. В глазах плескалось раздражение. Конечно, кто-то без приглашения вошел в его дом, как тут не раздражаться?

− Шу Сакамаки? – спросила она. Она попыталась из-за всех сил придать голосу что-то похожее не любопытство, но как это сделать, если его нет? Помилуй, Люцифер всемогущий, это они, не помнят ее. Она их знает прекрасно.

− Аято, − усмехнувшись представился парень, − А вот кто ты, дорогуша?

Девушка усмехнулась. От его пропитанным приторностью «дорогуша» ее перекосило, но незваная гостья пыталась не выдать свою неприязнь к этому слову.

− Мне нужен старший сын Сакамаки, − повторила она, так и не назвавшись ему. Аято не заострил на этом внимание и просто пожал плечами.

− От Шу, красавица, ты многого не добьёшься, если это деловой вопрос. Лучше подойдет Рейджи.

Девушка тряхнула головой, пряча улыбку. Она знает, спокойно, она знает. Подняв голову, она внимательно посмотрела в лицо своему собеседнику.

− Ну, так отведи, Аято.

Парень хотел было возмутиться – кто она такая, чтобы отдавать здесь приказы – но внезапно понял, что он не может управлять своим телом. Аято покорно повернулся и повел девушку в зал. Она поставила чемодан к стене и кивнула подошедшему дворецкому. Тот поклонился ей в ответ и исчез в темноте особняка.

Аято провел незнакомку через сеть коридоров и открыл ей дверь в зал. На мягком ворсе ковра ее каблуки не были слышны. Звук, с которым они ударялись о пол раздражали Аято всю дорогу, но повернуться и что-то сказать он не мог. На первый взгляд, кроме них с Аято никого не было. Парень уселся в кресло.

− Кто это, Аято? – раздался чей-тот грозный голос. Медленно и лениво, девушка перевела взгляд в противоположный угол комнаты, уже зная, кто там будет. Беловолосый парень с красными глазами посмотрел на девушку неодобряюще. Надо же, вот он изменился.

− Она сама пришла, Субару, − отрезал Аято. Кажется, ему не понравился тон младшего брата. Девушка выдохнула, скрывая раздражение от того, что все так затянуто, и опустилась в одно из кресел.

− Ты не смог справиться с девушкой? – раздался едкий голос. Райто. Рыжик с зелеными, как у брата глазами, окинул девушку изучающим, чуть пошловатым взглядом. Ее передернуло. Все дети Корделии вызывают такое отрицательное отношение всего лишь парами фраз?

− Она красивая ― хорошая бы вышла кукла, – внезапно раздался тихий голос чуть поодаль от кресла, на котором сидела гостья. Райто и Аято надеялись, что она испугается, как это всегда бывало со жертвенными невестами, но этого не произошло. Значит, точно не невеста. Все еще безымянная гостья посмотрела на хозяина голоса. Тощий парнишка с сиреневыми волосами и фиолетовыми глазами. Прижимая к себе мишку, он внимательно разглядывал гостью. Возможно, именно этот отпрыск Корделии не вызывал у нее неприязнь. Все другие точно испортились.

− Столько шума из-за женщин, − тихо произнес лежащий на диване золотоволосый парень с голубыми глазами. Шу. А вот старшенький. Его голос был пропитан ленью, словно говорить ему сложно или неохотно. Если сравнить их голоса, то у нее он был точно эмоциональнее, пусть и ненамного.

− Может быть, − появившийся в комнате черноволосый с малиновыми глазами парень внимательно посмотрел на девушку, раскинувшийся в кресле напротив Аято. − Юная леди сама расскажет о цели своего визита?

Девушка перевела взгляд сиреневых глаза на Рейджи. Не изменился, ни капли. Она слегка склонила голову, пару раз моргнула и грустно усмехнулась. Ее улыбку не увидел никто, кроме самого Рейджи. Где-то он уже это девушку видел, и кажется, даже не плохо знал. Эта привычка склонять голову на бок, усмехаться – все это было ему знакомо, не он не помнил и это вызывало раздражение.

− Я кратенько, − пообещала девушка, не вставая. Кажется, это было невежливо, но она лишь закинула ногу на ногу, чувствуя себя вполне уверенно и спокойно. – Меня прислал Карлхайнц. Просил кое-что передать старшему сыну. Это вроде вампир на диване, да? – решили уточнить она, хотя надобности в этом не было. Райто и Аято обменялись удивленными взглядами, Канато прижал Тедди к себе поближе. Рейджи привычным жестом поправил очки, Субару раздраженно цыкнул. Кто она? Обычная служащая их отца не стала бы вести себя так свободно, значит, не слуга. А кто тогда? И откуда ей тогда известно, кто они?

Девушка ждала реакции от Шу, но тот, в отличие от братьев, совсем никак не отреагировал. Рейджи незаметно покачал головой, не скрывая раздражение, и ответил за Шу:

− Допустим, это я.

Девушка извлекла из кармана черного пальто письмо, и Рейджи с равнодушием отметил, что на письме стоит личная печать Карлхайнца. Девушка вложила в протянутую руку письмо и откинулась обратно, подперев щеку рукой и не моргая наблюдая за сменой эмоций Рейджи. А наблюдать было зачем.

Обычно невозмутимый, Рейджи сначала удивленно нахмурился, потом, поджав от недовольства губы, посмотрел на спокойную девушку и отдал письмо Шу. Тот, прочитав его без малейшего интереса, передал его по порядку всем братьям. Райто скользнул по ней странным, неподдающимся расшифровке взглядом, Аято нахмурился. Взгляд Канато – заинтересованный – не изменился, а Рейджи смотрел на нее с недоверием. Каждый силился побыстрее сопоставить написанное в письме с действительностью, и каждый не мог.

Они же не могли просто забыть ее, как…?

– Я что-то не понял… – медленно протянул Субару. – Эта особа…

– У «этой особы» есть имя… − тут же взвилась девушка. Ее сиреневые глаза полыхнули раздражением; судя по всему, девушка не привыкла к такому пренебрежению к себе.

– Тогда соизволь его назвать, – едко прошипел Райто. Отличительная черта пятого Сакамаки – совмещение игривого и угрожающего тона.

– Прояви уважение к нашей сестре, – внезапно попросил Канато, а после обратился к девушке. – Как тебя зовут, сестра?

Казалось, на эти три секунды все замерло. Даже если девушке было непривычно слышать от Канато «сестра», то виду не подала. Она умела хорошо контролировать свои эмоции, скрывать их, но им это еще придётся узнать.

Ее голос был тихим, завораживающим. Сама девушка была расслаблена и спокойна.

– Я ― Ровенна.

***

Ровенна Сакамаки провела в особняке всего лишь две недели, а Канато уже успел проникся к девушке по-настоящему братской любовью. Судя по письму Того Сакамаки, он попросил Ровенну какое-то время проконтролировать действия ее братьев, не дав никакого объяснения. Спрашивать никто не стал, лишь потому что привыкли к необоснованным действиям своего отца. Так или иначе, именно это событие ничего плохого не предвещало – в особняке просто появилась еще одна Сакамаки.

Ровенна, или как ее назвал Субару «эта особа», оказалась третьим ребёнком Сакамаки, дочерью Беатрис. Как позже выяснил, и объяснил остальным Рейджи, у рождённых девочек-вампиров есть определенные способности, поскольку они не так сильны физически, как вампиры мужского пола. Ровенна вряд ли представляла угрозу для кого-то из братьев или мачех, но все-таки ее решили отослать. До восемнадцати лет ее таланты практически не проявлялись, однако после Карл боялся за… осложнения. Именно поэтому Ровенна многие годы воспитывалась другой семьей чистокровных вампиров. Надо отдать им должное, Ровенна выросла настоящей аристократкой: грациозной, красивой, статной и гордой. Очень гордой и очень красивой.

По крайней мере, эту историю им поведало письмо отца, и сама Ровенна.

Концовка этой истории была проста и коротка. Когда решили, что Ровенна достаточно контролирует себя и свои эмоции, ее вернули в особняк. Главным предлогом было то, что она должна была заботиться о младших братьях и лучше познать все традиции и тонкости именно их семьи. У каждой семьи чистокровных вампиров были свои обычаи, поэтому Ровенну необходимо было обучить всему этому.

Появления в особняке женщины с законами правами вызвало разные реакции.

Субару появление сестры не понравилось. Почему он объяснить не мог. Скорей всего, это было исходящее от Ровенны чувство гордости, даже гордыни. Гордыню Субару встречал по отношению к себе от двух своих мачех – Беатрикс и Корделии, которые просто не брали мальчика в расчет. Ровенна была не просто гордой, но и похожа на мать. Те же аристократические черты лица, та же походка, осанка и манера разговаривать. Сама того не желая, она напоминала Субару женщину, которая его презирала. Что испытывала сама Ровенна по отношению к нему, сказать было сложно.

Субару лучше многих знал, как отец поступил с его матерью и к чему именно это привело. Сознание не покидали картинки о полных боли глазах Кристы, ее мольбы о смерти; все это контрастировало с образом спокойной и умиротворённой Беатрикс. Субару не утверждал, что ее жизнь была идеальной, однако явно лучше, чем у его матери. Поэтому, всеми фибрами души – если она у него была – он возненавидел не только Беатрикс, но и Корделию. Две мачехи, чья жизнь была лучше.

Ровенна была живым воплощением Беатрикс и казалась счастливой. Кроме этого, это недавно появившаяся девчонка могла им распоряжаться при желание, на правах старшей; могла отдавать приказы, если бы хотела. Субару пытался убедить себя, что это – единственные причины его острой неприязни к девушке, однако и он, и сама Ровенна понимали, что проблема куда глубже.

Аято и Райто, по началу, относились к Ровенне с опаской. Причиной были не столько какие-то ее способности – свидетелями которых они еще не стали – а скорее в том, что они элементарно не могли ее вспомнить. Казалось, с этой вампиршей они прожили до ее восемнадцатилетия – немного дольше, если брать вампирское времяисчисление – а вспомнили о ней только тогда, когда она сама заявилась в особняк. Но судя по всему, ранее, в тех забытых ими временах, их с Ровенной связывали теплые отношения.

Канато же был тем, кто проникся к ней искренней симпатией сразу, как узнал, что Венн – так он сокращал ее имя – их сестра. Он подолгу говорил с ней, что-то рассказывал и показывал свою коллекцию мягких игрушек. Все знали, как Канато дорожил своими игрушками и когда он подарил Венн одного плюшевого зверя – лису – удивление высказали все. Даже обычно пассивные и незаинтересованный ни в чем Шу удивленно покосился на мальчика, но потом также быстро потерял интерес.

Добиться эмоций от Шу все еще оставалось невозможным. Через два вечера после приезда девушки, он завалился в ее комнату и, едва ли не засыпая в кресле, и пробормотал что-то похожее на приветствие. Ровенну это знатно повеселило – она громко рассмеялась. Шу пробормотал «слишком громкая женщина» и исчез из ее поля зрения. Он всем своим вампирским нутром чувствовал, что с появлением Ровенны многое в их жизни изменится.

Рейджи был зол. Его злило и безмерно раздражало то, что эта женщина появилась буквально из неоткуда, как снег свалилась на их головы, руша привычный порядок, но конечно, на его лице не отразилось, и доля проявляемого им эмоций. Будучи вампиром, он привык к другому отношению с девушками. Появлявшиеся здесь представительницы прекрасного пола были бесправными жертвенными невестами, которые жили здесь весьма короткий срок. Второй Сакамаки стремился поработить жертвенную невесту, добиваются власти над ней, уничтожить морально и физически. Так он чувствовал себя хозяином положения.

С Ровенной такой трюк нельзя, да и вряд ли получится провести. Она всем видом показывала, что хозяйкой положения была именно она. Она была неподвластна Рейджи, его влиянию, но сам вампир обнаружил, что безумно хочет подчинить себе именно эту девушку. Это было похожее на манию, яростно желание или даже наваждение ― девушка с сиреневыми глазами была ему не подвластно, а он любил получать то, что ему не принадлежало.

В своем коротком и сухом письме, Карл Хайнц коротко намекнул, что в основном полагается на Рейджи. Объяснить Ровенне нюансы, законы и поведать тайны и образ жизни их семьи. Поскольку Ровенна жила в другой аристократической семье вампиров ― почему так до сих пор никто не понял, но кроме Рейджи вряд ли такими вопросом кто-то задавался ― а потому уклад жизни родной семьи она не знала. Рейджи скрипел зубами, злился, но не мог ничего изменить. Ему пришлось взяться за своеобразное обучение новоявленной сестры ― обращение звучало очень странным, а потому он называл Ровенну только по имени, не прибегая даже к сокращённому варианту.

Его обращение с Ровенной лишь самую малость отличалось от чтения лекция жертвенным невестам. Во многом из-за того, что девушка была представительницей их семьи, леди с благородной кровью и во многом ее поведение этому соответствовало. Рейджи сразу понял, что Ровенны из-за всех сил пытается не выглядеть как аристократка. Она собирала в волосы в небрежные прически, высокие хвосты, одевала штаны и совсем не носила юбки, и вела себя весьма расковано, но все же воспитание не прошло даром, и Ровенна поступала как аристократка: прямая ровная спина, плавные изящные движения, манеры, слова и речь ― все в ней выдавала ее истинную суть, и это скрыть было нельзя. И именно эти факторы не давали Рейджи забыть о том, что девушка с каштановыми волосами ― не очередная девчушка из церкви, а девушка из его семьи, которая заслуживает достойного обращения.

Во время своеобразной учебы, Рейджи внезапно обнаружил еще несколько хороших качеств у Ровенны. Она была внимательна, имела хорошую память и умела слушать. Последнее особенно порадовало второго Сакамаки. Он не без основания считал себя умным, даже другие вампиры находили его прекрасно образованным и интеллигентным молодым вампиром, но братья обходились лишь снисходительными усмешками и открытыми насмешками над таким поведением брата. Со временем, на такое перестаешь обращать внимание, но приятное разнообразие в виде Ровенны Рейджи оценил. Она могла говорить с ним, спорить, подкрепляя свои слова достойными аргументами, и вскоре Рейджи обнаружил, что всерьёз наслаждается их времяпровождением.

Сегодняшний вечер не должен был чем-то отличаться от остальных. Он собирался пригласить Ровенну на чай, чтобы продолжить ее введение в дела семейные. Однако дворецкий сообщил о том, что «госпожа Сакамаки» проводит время с Канато. Рейджи данный факт слегка удивил: уж кого он не мог представить хорошим собеседником, так это Канато. Второй сын Корделии общался только со своими родными братьями, да и то весьма редко предпочитая компанию своего медвежонка Тедди, подаренного беспутной матерью. О единокровных братьях говорить и не стоило ― их отношения сводилось к минимуму. Так чем же могла отличаться Ровенна?

Рейджи, пока направлялась к одной из гостиных на втором этаже, задавался этим вопросом. Он придерживался мнения, что Канато было просто интереснее новое лицо. Особенно женское, ведь кроме матери и жертвенных невест женщин в особняке не было. Смех Ровенны он услышал еще до того, как подошёл к двери ― теперь в особняке часто раздавался ее смех, и Сакамаки раздражало то, что истинные леди громко не смеются, а Ровенна это правило, как и многие другие, не брала в расчет.

И все же, было нечто, волнующее Рейджи. Ровенне была такой необычной. Такое мягкой снаружи, но внутри девушки словно были всевозможные металлы и льды. Ровенны была сплошным противопоставлением, если быть точным. Оксюморон. Сочетание противоречащих друг другу понятий; остроумное сопоставление противоречивых понятий, парадокс. Да, пожалуй, именно парадокс. Хотя это не мешало Ровенне оставаться до ужаса обаятельной и роскошной.

– Мне нравится французские куклы – пандоры. Они появились в 1619, ― услышал вампир голос девушки. ― Их делали из дорогого дерева, эти куклы были красивы и изящны, а главное – одеты по последнему слову моды. Кукол покупали или получали в подарок высокопоставленные и королевские особы Европы и по образцу кукольных нарядов шили свои. По совместительству они выступали игрушками, но крайне редко попадали в руки детям, а скорее просто служили престижным украшением дома.

Рейджи заглянул в комнату. Ровенна сидела на диване, оперевшись локтем на спинку, а ноги расположив за собой. Канато смотрел на куклу в своих руках, переводя взгляд на сестру. Девушка улыбнулась.

– Мне нравились куклы. Ну, не играть с ними, а скорее… коллекционировать.

– У тебя много кукол? ― заинтересованно спросил Канато. В руках у него была та кукла, которую Ровенна ранее и описала.

Ровенна слабо улыбнулась.

– Много. Я их собираю, просто ради интереса. Забавно наблюдать, как меняются то, что люди сами и придумывают. Одно время я увлекалась подделкой кукол, к примеру, мотанки, или узелковые куклы, ― девушка, заметив непонимающий взгляд вампира, пояснила. ― Эти игрушки, в отличие от многих остальных, мотают из ткани и вплетают различные элементы – цветы, травы, пуговицы, камешки… Мотанки не имеют лица, чтобы, по старинному поверью, в куклу не вселилась злая душа.

Канато понимающе кивнул. Ровенна дернула головой и перевела взгляд на стоящего в дверях Рейджи.

Еще одно обстоятельство, которое не устраивало Рейджи ― то, как на него смотрела сестра. Ее сиреневые глаза, стоило ему появится в поле ее видимости, внимательно сканировали его, словно изучая. И было в ее взгляде что-то неправильное, противоречивое и странное. Во взгляде Ровенны Сакамаки такое проскальзывает, отчего по хребту продирает холодом. Что-то нечеловеческое. Что-то из глубин, что-то, что древнее самого времени. Ему кажется, что он смотрит в глубь океана.

Канато тоже замечает брата и недовольно хмурится. Он встает и хватает под подмышку Тедди, а другой рукой аккуратно держит куклу. Видимо парень не доволен, что Рейджи прервал их разговор.

– Извините, что помешал, ― холодно произносит брюнет. Ровенна улыбается ему, слегка обнажая верхние клыки.

– Ничего, мы уже закончили, ― капризно говорит Канато. Потом смотрит на Ровенну и говорит. ― Ты покажешь мне то, что обещала, милая сестра?

Рейджи непонимающе хмурится, слыша обращение Канато. Дуэт Рейджи и Канато можно сравнить с отношениями заботливой матери и избалованного ребенка, которому нужны сладости. Ровенна кивает.

– Покажу, ― обещает она. ― Правда, я удивлена, что ты до сих пор не видел этого.

– Мы выходим отсюда только в школу, ― поясняет паренек, и исчезает из комнаты.

– Он милашка. Странный, но милашка, ― констатирует Ровенна, а потом с усмешкой переспрашивает. ―Только в школу? Диктаторский режим?

– Ты тоже будешь ее посещать, ― заявляет Рейджи. Ровенна жмурится от досады, вставая.

– Зачем? Я же вампир ― для меня нет ничего нового в том, что там рассказывают.

– Это обязательное условие, ― непоколебимо сказал Рейджи. Ровенна подошла чуть ближе, и уселась на подлокотник дивана. Посмотрела на брата снизу-вверх.

– Я могу закончить ее экстерном? ― спросила девушка, строя озабоченную мину. Она была излишне импульсивной и экспрессивной. ― Я умная, если мне это выгодно.

Рейджи недовольно посмотрел на сестру, но, подумав, кивнул.

– Пожалуй, можешь. Если ты действительно так умна, как мнишь о себе. Мне думается, что это лишь высокомерие.

Улыбка на лице Ровенне немного потухла, но она тут же усмехнулась. По-новому, глядя на Рейджи с каким-то особым чувством.

– Да, я высокомерна, я это признаю, ― Ровенна встала и подошла к нему почти вплотную. Улыбаясь, она смотрела ему прямо в глаза. ― Но пытаться воскресить нашу мать, чтобы убить снова, не высокомерие?

Рейджи, как и все Сакамаки, выглядел довольно слабым. Изящный, как клинок, нельзя было сказать, что Рейджи обладает большой физической силой, но когда на плечах Ровенны сжимаются руки брата и ее с разворота впечатывают спиной в стену, она вспоминает, насколько он может быть опасным.

– Ты ничего не знаешь, ― шипит он с холодной яростью. Ровенна смотрит ему в глаза, видя, как в них разжигается чертово пламя. ― С чего ты взяла, что можешь вести себя подобным образом? Ты ― никто.

Говорил он это с уничтожающим хладнокровием. Ровенна, изворачиваясь, сцепляет тонкие пальцы на локтях брата, дергаясь вперед.

– Не говори, что действительно так считаешь, ― говорит она. ― Я могу не соответствовать твоим идеалам, но мы оба понимаем, насколько я привлекательна. Насколько кровь тебя зовет.

Инцест у вампиров дело далеко не редкое. Зачастую, чтобы не мешаться с обращенными вампирами, или смертными ― чаще всего это были жертвенные невесты, и обращение их было редким случаем, поскольку матери умирали, давая жизнь вампирскому отпрыску ― были приняты браки между родственниками. Не между отцом и дочерью, к примеру, но между братом и сестрой, кузеном и кузинами. И молодые вампиры, часто вырастающие вместе, не сопротивлялись решению родителей.

Ровенна была права. Родственная кровь, что текла в ее жилах, звала Рейджи к себе, манила его. Он был уверен, что происходит это не только с ним ― Райто и Аято не скрывали своего желания попробовать сестру, но по каким-то причинам этого не делали. Возможно, Ровенна как-то завоевали их расположение. Субару не приближался к новоявленной родственнице, Канато, вероятно, переиграл это желание в братские чувства, а Шу попросту не интересовался этим зовом. Хотя, их с Рейджи должно было манить больше всех ― Ровенна была целиком их сестра, как по отцу, так и по матери.

Рейджи грубым движением поворачивает голову Ровенны. Он удивился, когда почувствовал, как волны желания захватили его. Клыки засаднило. Ровенна оставалась неподвижна. В детстве Рейджи часто не получал то, что хотел, поскольку мать больше интересовалась ленивым бездельником Шу, чем вторым сыном. Теперь же, имея возможности, он брал все, чего хотел. А в данный момент он хотел Ровенну.

Он ее отпустил. Буквально впечатав в стену еще больше, он сделала два шага назад, и откинул челку, упавшую на глаза.

Удивление в глазах сестры определённо стоило того, чтобы сдержаться. В своих желаниях она была похожа на него ― получала все, что хотела. Им обоим было наплевать, сколько пострадает существ и сколько придётся отдать, чтобы получить желаемое.

– Нет? ― сухо спрашивает девушка.

– Не лезь туда, куда тебя не просят, ― жестко произнёс вампир. Ровенна сощурила глаза, смотря на брата с какой-то враждебностью.

– Я могу помочь, ― заявляет Ровенна. Рейджи иронично изгибает бровь.

– Конечно, ты сделаешь то, что я не смог на протяжении веков. Не будь такой самонадеянной, ― а потом, с какой-то мстительной ухмылкой, произносит. ― Я знаю еще одну цель твоего пребывания здесь.

========== Вечерний чай ==========

Ровенна поворачивает голову, разминая шею. Потом смотрит на Рейджи и спрашивает:

– И какова она?

Рейджи ухмыляется. Это даже улыбкой назвать сложно ― он кривит губы в жесткую линию, отчего Ровенне становится не по себе. Но выражения лица у нее не меняется ― она выглядит подчеркнуто заинтересованной, хотя понятия не имеет, о чем начнет говорить брат.

Если бы ее сердце билось, Ровенна могла смело сказать, что оно застучало сильнее, наровясь выпрыгнуть из груди. Собственно говоря, так она себя и ощущала. Однако она умела держать под контролем не только эмоции, но и тело.

Рейджи достал из кармана пиджака аккуратный конверт, похожий на тот, что она сама принесла от Карла. Он протягивает его девушке, и та без заминки берет его. Достает сложенный пополам листок и читает.

«Рейджи. Желания твоей матери ― связать твою жизнь с твоей сестрой. В память о Беатрикс, ты должен это сделать. Эта женщина здесь чтобы скрасить твое жалкое существование. Карлхайнц»

Карл был умелым манипулятором. Он амбициозен, привык получать желаемое и ненавидит проигрывать. Отношение Карлхайнца к братьям Сакамаки трудно назвать отцовской любовью. К своим сыновьям Король вампиров относился со всей суровостью, наказывая за малейшую провинность. Его гнева боялись все братья, а о том, чтобы возразить отцу, не было и речи. Любые слова он может использовать себя на пользу, представив все в выгодном себе свете.

– Он ошибся, ― сказала Ровенна. ― Я здесь не для того, чтобы следить за тобой… или вами.

– В любом случае, это не имеет значение, ― жестко произнёс Рейджи. ― Если наш союз удобен отцу ― его не будет.

– А если он доставит ему неудобства? ― внезапно спросила Ровенна. Она подошла к вампиру и положила руку ему на щеку. ― Ты полюбишь меня, Рейджи. Так будет.

Рейджи перехватил руку девушки и сжал ее в своих пальцах. Несколько минут они просто смотрели друг на друга.

– Я ненавижу всё, что заставляет мои эмоции колебаться, ― неожиданно произнёс Рейджи. ― И вообще, выставлять напоказ эмоции свойственно только глупым людям. Я не могу простить того, кто совершенно не стыдится своей посредственности. Если ты влюбишься в меня, ― он ухмыльнулся. ― Мне жаль тебя. Не ты первая, не ты последняя, дорогая Ровенна.

– Те, кто влюблялись в тебя до меня, ― зло произнесла Ровенна. ― На меня не похожи. Я полюблю тебя, а ты полюбишь меня. И это будет лучший союз, Рейджи. Поверь мне.

***

Назлы смеется. Тихо, чтобы не обидеть Ровенну, но Сакамаки все равно слышит.

– За последние века он ― первый, кто отверг тебя, Госпожа, ― поясняет Назлы. Она ― красивая брюнетка с волнистыми волосами, одетая в красивое темное платье. Плечи у него были открыты. Назлы была служанкой Ровенной, которая приехала вместе с ней, и уже в первый же день ею увлекся Райто. Но недоступная служанка-полудемон была под покровительством Ровенны и, как могли судить остальные, была сильно любима госпожой.

– Это сейчас он меня отвергает, ― заметила Ровенна, сидя в кресле. ― Раньше у нас таких проблем не было.

Назлы понимающе улыбается, продолжая расставлять книги по алфавиту.

С Ровенной она познакомилась много веков назад, когда была еще человеком. Тогда еще ребенком она заключила с Ровенной некое подобие сделки, и должна была умереть, однако Ровенна ― тогда еще не Сакамаки ― зацепилась за прелестного ребенка, который отличался необычайно холодным умом и умением мстить. Назлы выросла, и стала любимицей Ровенны.

– Госпожа, ― внезапно тихо сказала Назлы. ― Прошло уже столько времени. Вы сделаете ответный ход?

Ровенна поджала губы. Ответный ход… Сейчас Рейджи интересовал Ровенну больше, чем что-либо другое, поэтому о месте она немного подзабыла. Но на вопрос Назлы медленно кивнула.

– Да, только немного позже.

Назлы кивнула. На столе перед Ровенной лежала аккуратная стопка писем, на конверте были разные подписи, сделанные разными, но каллиграфически идеальными почерками.

– Если я вновь расположу к себе Сакамаки, ― продолжила вслух Ровенна. Назлы опустилась на кресло напротив своей хозяйки. ― Особенно, если это будет Рейджи, Шу и Аято, то война будет едва ли не выиграна.

– Особенно, если это будет Рейджи, ― повторила служанка с усмешкой. ― Госпожа, а как же война, от которой зависит жизнь наших? О ней ты думаешь?

– Конечно, да, ― жестко ответила Ровенна. ― Это едва ли не единственное, о чем я думаю со своего четырнадцатилетия. Это война, в которой необходимо выиграть.

Нельзя забывать, что Ровенна была лучшей в актерском мастерстве. И она могла обмануть каждого, прикрываясь за очередной маской. Каждого, но не Назлы, которая за тысячелетия их дружбы научилась верить ей не по мимике её лица, а по глазам. И в этот вечер глаза Ровенны излучали задумчивость и решительность, хотя лицо было расслаблено.

– Они же не знают, что происходит, ― сказала Назлы, очевидно имея в виду Сакамаки. ― Они живут в этом особняке как в вакууме, не думая о мире снаружи. Кроме, разве что Рейджи. Но если Карл будет убит, между ними начнется междоусобица. В которой только Канато и Субару, возможно, не примут участия.

– И Шу, ― добавила Ровенна. ― Но он будет втянут против воли. Вполне возможно, его убьет первым, ― потом она тряхнула головой и потерла виски. ― Подумаю об этом позже. Сейчас главное Рейджи.

В глазах Ровенны мелькнула какая-то темная тоска. Назлы встала и опустилась на колени перед Ровенной, положив голову ей на колени.

– Ты не о чем и думать не можешь, Госпожа, ― сказала Назлы. ― С тех пор как мы приехали, и когда нас не было, ты только о нем и думаешь.

– Он принадлежит мне, ― сказала Ровенна. ― И так будет. Почитай пока письма.

Назлы выпрямилась, взяла самое первое письмо, которое было написано на арабском и принялась читать.

***

– Добрый вечер, ― Ровенна постучала в открытую дверь и, не дожидаясь разрешения, вошла. Рейджи смерил ее строгим взглядом, на по поводу бесцеремонности сестры высказываться не стал.

– Добрый, ― кивнул он. ― Ты что-то хотела?

Ровенна улыбнулась и продемонстрировала золотисто-красную коробку. Рейджи непонимающе нахмурился.

– Что это?

Сакамаки усмехнулась.

– Я думала, ты узнаешь, ― Ровенна подошла к юноше и протянула тому коробку. Рейджи взял и открыл ее ― внутри были крупные красные листья какого-то растения. Вампир потянул носом.

– Это «Алая мантия»? ― спросил Рейджи. Ровенна кивнула.

Да Хун Пао, или как его ещё называют «Алая мантия» считается самым редким чаем в мире, с которым связано огромное количество легенд. Да Хун Пао является очень дорогим и редким, даже недоступным, сортом чая.

– Я знала, что тебе понравится, ― с улыбкой заявила Ровенна, целуя брата в щеку. Она подошла к креслам и села на одно из них, закинув ногу на ногу. Перед ней стоял низкий черный стеклянный столик, напротив ― диван. ― Я могу без запинки рассказать историю любого чая, но завариваю его весьма примитивно. А ты делаешь идеальный чай всегда. Окажи мне честь.

Рейджи усмехнулся. Если Ровенна хотела наладить с ним отношения, то он не мог не признать, что она выбрала довольно интересный и хороший ход. Либо сказанное ею было правдой, либо она была хорошим манипулятором.

Ровенна довольно улыбнулась, смотря, как Рейджи оставит чайник на импровизированной небольшой плите. Она с интересом подскакивает с места, подходя к нему, и наблюдая, что Рейджи будет делать. Вампир перед началом процесса приготовления чая сначала сполоснул чайник кипятком. Сразу после этого положил в чайник листья чая, в расчёте 2 чайные ложки на половину литра кипятка. После он залил чай водой, потом тут же слили, а после снова налили кипяток. Ровенна видела, что Рейджи искренне наслаждается процессом приготовления чая и недоумевала: как раньше она не догадалась прийти к нему с этим.