Текст книги "Вас приветствует САЗ-17 (СИ)"

Автор книги: Deniga

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 13. Привет из прошлого

POV Саши

– Гаджик, просыпайся, пора вставать.

– Ммм, не хочу, – зачем меня будят? Мне же так хреново! Закутываюсь в одеяло с головой и буду спать дальше, а весь мир пускай подождет.

– Гаджик, нам через час на смену, просыпайся. – И так нагло-нагло стягивает с меня одеяло. Сонно уставился в эту приставучую рожу, о, Семочка. Но кто ж еще может меня так спокойно и долго будить! Другие бы уже орали, а Руиджи, наверное, вообще с кровати спихнул. – Давай-давай, вот сейчас еще таблеточку алькозельцера и вернешься в мир живых. – Я говорил, что Сема классный мужик? Так вот, он еще по совместительству и Бог! Тянусь за таблеточкой… Черт! Больно– то как! Блин… со стоном падаю на кровать, зато проснулся теперь уже точно окончательно.

– Ох, Сем, мне больно… хреново… погано… да что же это такое…

– Хватит ныть. Можно подумать первый раз с мужиком трахался и…

– Я?! Трахался?! – Точно… черт-черт-черт! Вот же Жуков, урод, отымел меня, как хотел. И самое главное, если бы уговорил он меня, не было бы так обидно. Так нет же, сначала напоили, а потом на «слабо» взяли, типа, мужик ты или нет, а еще и отымели, как шлюху. Уткнулся в подушку, никого не хочу видеть.

– Ты чего? Гаджик, что случилось? – а то ты не знаешь?! Простую шлюху из меня сделали, ой, нет, не простую, а очень тупую. Что-то даже пореветь захотелось… – Чего ты так расстроился? – его теплые ладони в нежном касании гладят мои волосы. Ласковый голос, нашептывающий разные утешительные глупости, успокаивает, и на душе становиться легче. Так и лежал бы рядом с Семочкой вечно, но не судьба. Громогласный ор Кирюши обломал весь кайф:

– Сем, что ты его разбудить не можешь?

– Могу, только… – Сема быстренько пересказывает проблему, шандарахнувшую меня по голове.

– Гаджик, никто тебя, кроме тебя самого, не считает шлюхой, – подвел итог мой любимый богатырь. – Так что хватить хандрить, а то на смену без завтрака пойдешь. Давай, в темпе– в темпе.

Ну как тут можно дальше раскисать? Меня быстренько на ноги поставили, халатик надели, таблеточку впихнули и в душ отправили. Уже выйдя из душа, столкнулся с Жуковым. Как ни странно, но первое чувство, возникшее у меня, было не обида, а стыд. Так стыдно за все то, что он вчера со мной делал, а я еще и удовольствие получал. Да-да, хоть себе, но я могу сказать правду. Не поднимая глаз на Жукова, молча прохожу к выходу.

– Доброе утро, – я молчу. – Гаджик, я к тебе обращаюсь.

– Ага. – Выхожу в тамбур, пытаюсь достать куртку, но тут подруливает Жуков.

– Я не понял, в чем дело? Что ты надулся? – хватает меня за руку и разворачивает лицом к себе. Вырываю руку и с громким криком отталкиваю его от себя:

– Отвали, урод!! Нехер меня лапать!!

– Гаджик, ты чего? – но я уже ничего не слышу и, наверное, ничего не соображаю.

– Что, думаешь, выебал меня, как дешевую шлюху, а я должен кидаться к тебе на шею с благодарностями?! Да?! Охренел совсем! Отвали от меня! Пошел к черту и никогда ко мне не прикасайся! Ты урод, сука… – тут меня сгребли в охапку и прижали к мощной груди. Голос Славы обволакивал, завораживал, мерные поглаживания по спине успокаивали.

***

После этой истерики, по-другому не назовешь, меня никто не трогал, не доставал. Во время работы Сема загрузил всякими новыми схемами, не оставляя времени на плохие мысли. А отработав и отобедав, Кирилл потащил в спортзал, типа, он больше не может смотреть на мои жалкие потуги, когда я пытаюсь влезть в его «Крохотульку». Вот там я оторвался по полной! Кирилл меня еще и на татами вытащил, пытаясь обучать приемам самообороны. Конечно, у меня ничего не получилось, только Кира не расстроился и сказал, что результат будет виден занятий через двадцать. Ничего, я упертый и через двадцать, вернее, уже девятнадцать дней, запросто дам отпор и Жукову, и Долваку, и еще какому-нибудь уроду, если он мне встретится.

И вот топаю я такой, в приподнятом настроении, из спортзала в жилой корпус и слышу окрик: «Санёк!», но я двигаю дальше. «Гаджик!», а вот это заставило обернуться. Ко мне подбежал невысокий паренек:

– Привет!

– Привет. – А че? Я вежливый и отвечаю, раз уж со мной здороваются. Одет парень, как и все здесь: теплая куртка, меховая шапка, унты и джинсы. Джинсы? А мне Жуков не разрешает их носить. Вот урод! Парень одного со мной роста, в плечах не широкий, наверное, без куртки будет даже щупленьким. Из-под шапки выбиваются светло-русые пряди, брови тоже светлые и очень тонкие. Выщипывает он их, что ли? На худощавом лице с заостренными чертами, как-то нелепо смотрятся огромные водянистые глаза, и темные круги под ними делают его лицо еще более отталкивающим. Но я его определенно где-то видел, и явно не на базе.

– Что, совсем не узнаешь? – заливисто рассмеялся парень. – Это же я, Петькиев Валерка! Помнишь?

– Валерка?! – Точно, я же с ним в одном классе учился после того, как мама погибла, и Олег меня в муниципалку перевел. Он всегда был душой школьной компании, веселый и общительный. А еще он делал вид, что меня в их классе просто нет, но не доставал. Надо же так было судьбе угодно свести нас вместе за тысячи километров от дома спустя три года. – Не узнал, богатым будешь.

– Если бы. Я так понимаю, что ты здесь тоже работаешь. Когда заехал?

– Я здесь уже шестнадцатый день. А ты? – на душе сразу потеплело. Такое ощущение, что старого друга встретил.

– Только второй день. Но в САЗ-17 уже четвертый раз приезжаю. Слушай, холодно стоять, пошли, посидим где-нибудь, поболтаем.

– Пошли, но мне в бар одному нельзя. Жуков потом вздернет.

– А в бар и мне нельзя. Я знаю тут такое местечко, где заныкаться можно. Так ты под Жуковым ходишь? – спросил Валерка, заводя меня в ремонтные ангары.

– Не только хожу… – тяжело вздыхаю. Не скажу же я ему, что Жуков меня…

– Но и трахаешься, – закончил за меня Валерка. – Да не парься. Жуков – неплохой вариант. Вот Долвак…

Никогда не подумал бы, что здесь, в заполярье, я встречу родственную душу. Мы проболтали с ним до самого ужина. Как выяснилось, у него почти такая же ситуация, как и у меня. После смерти родителей Валерка оказался на попечении старшего братца, а тот проигрался в пух и прах и выплату долгов повесил на мелкого, а сам свалил. Разумеется, таких денег у него не было, и его отправили в долговую яму, а потом «НИК-СЕР-Корпорэйшн» его выкупила, и он стал несвободным. Вот теперь и отрабатывает долги здесь. Я ему тоже свои проблемы вывалил: и про Олега, и про долг с угрозой стать несвободным, а еще про то, как Жуков меня извращенно отымел и морально обидел. Но Валерка только рассмеялся. С его слов контингент здесь не очень, почти одни уроды, и Кен Долвак – король этих уродов. Что же касается сексуальных извращений, то связанные руки, анальная цепочка и кольцо на член – это так, детский лепет. Слушая его и делясь своими впечатлениями, понимаю, что ребята меня попросту отгородили от всего того дерьма, что творится здесь, да и сами почти святые. Мы могли бы болтать и дальше, но громкое урчание Валеркиного желудка прервало разговор.

– Вот гад, – с улыбкой начал объяснять мой однокашник, – четко знает время ужина и требует свою порцию жрачки. Еще бы было, что там есть, а то так, одни слезы.

– Да ладно тебе! Здесь кормят, как на убой. – Если даже мои троглодиты наедаются, то что уж про нас говорить.

– Ага-ага, на убой. Только я вот за нормальную отбивную полжизни отдам, а уж про бифштекс вообще молчу. – Да гонит он все. Отбивные сегодня на завтрак были. Опоздал, небось, вот ничего и не досталось. – Ладно, пошли быстрее, а то опоздаем.

Мило болтая, мы дошли до столовки, и только я свернул на нужную дорожку, как Валерка схватил меня за рукав:

– Ты куда? Совсем спятил?! Хочешь, чтобы тебя разложили прямо во время обеда и на десерт по кругу пустили? – у меня от его слов аж глаза на лоб полезли. Никогда такого в столовке у нас не было.

– Валер, ты чего? Это обычная столовая, и там никакой такой дряни нет.

– Это столовая для специалистов, и если кто-то из нас туда сунется, то кранты. – Вообще о чем он говорит? Я его совсем не понимаю, а он, по ходу, меня не понимает. Стоим, как бараны посреди дорожки.

– Какие такие специалисты? Можно подумать, мы не специалисты.

– Нет, мы не специалисты, – как-то грустно говорит Валерка, – мы шлюхи, а специалисты это охранники, медики, механики, технари, установщ…

– Так я технарь! – перебиваю его на полуслове. – А ты кто?

– Прачка… Подожди, ты же говорил, что долг отрабатываешь? Те, кто свободный, но с такой внешностью и комплекцией, как у тебя, здесь работают истопниками, а несвободные – прачками. Какой к черту из тебя технарь?

– Высококвалифицированный, – голос Руиджи застал нас врасплох. – Гаджик, пошли на ужин, а ты, парниша, вали к своим подружкам, – и, не дожидаясь нашего ответа, Руиджи схватил меня за руку и потащил в столовку, а Валерка так и остался стоять на морозе, как-то странно смотря мне вслед.

Уже в столовке я набросился на этого китайца – великана, что, типа, он влез не туда, куда надо. Он быстренько пересказал то, что увидел, и ребята, как ни странно, оказались на его стороне.

– Гаджик, этот парень не лучшая для тебя компания, – начал нотации Жуков. Да кто он вообще такой, чтобы мне это говорить?! – Я командир твоей группы. – Э-эм, я это вслух сказал? Черт!

– Это потому, что он прачка? Да я тоже мог на его месте оказаться и обслуживать здесь всех мужиков! – обидно, что не зная жизненной ситуации, люди смеют судить поверхностно.

– Ты что, тоже карты любишь? – обалдел блондинко Гена, – никогда не подумал бы. Ты совсем на игрока не похож.

– Ээ, вы сейчас о чем? Какие карты?

– Петькиев сюда попадает уже не первый раз, и мы его хорошо знаем. В свое время он сильно проигрался в карты, взял в банке ссуду, чтобы рассчитаться с игорным домом, но вернуть деньги не смог. Вот банк на него в суд и подал, ну его и продали в «НИК-СЕР-Корпорэйшн». – Сема, как всегда, объяснял очень развернуто. – Но горбатого только могила исправит, поэтому, попав сюда, он продолжил играть, а так как игрок хреновый, то и здесь проблем у него куча. Петькиев постоянно врет, изворачивается, юлит. Поменьше верь и доверяй ему, и никогда не давай денег в займы. Он их не отдаст. – Во дела! А ведь я ему реально поверил! Но не верить Семе я не могу. Уж он-то точно меня никогда не обманывал. От горестных раздумий меня отвлек вопрос Кирилла:

– Что ты имел в виду, когда сказал, что мог оказаться на его месте и обслуживать здесь мужиков? – Тяжело вздохнув, рассказал свою горькую историю про Олега.

– Да твой братан гонит! Твоя мать была несвободной?

Увидев мой отрицательный кивок, блондинко продолжил:

– У меня тоже родители погибли, и я с братом и сестрой отучился в муниципальном интернате, а потом в общем корпусе. Только вот никакие родственнички за нас не платили. Страховки наших родителей хватило, чтобы все оплатить. Страховки было две, но ведь и нас трое. А у тебя получается, что ты один на одну страховку.

– Да не было у нее никакой страховки! Я вообще без копейки остался, – думают, что я все придумываю, что ли?

– Гаджик, у всех работающих есть страховка. Компания обязана делать отчисления на каждого работника в налоговую, пенсионный и страховую компанию, иначе тебя ни в одной больнице лечить не будут. – Может, Жуков и прав? Я уже ни в чем не уверен. Но неужели Олег меня хотел просто так несвободным сделать? Он же мой брат. – Вернемся на Землю и подключим юристов. Пусть они с твоим братцем разбираются.

– Да откуда у меня юрист? Слава, это ты уже гонишь.

– Не твой личный юрист, а из юридической службы компании. Они защищают интересы не только компании, но и ее сотрудников.

Вот на этом и порешили. У меня даже надежда появилась, что все может благополучно разрешиться. Все-таки ребята у меня классные!

***

На следующий день с утра по дороге в инфо-центр встретил Валерку. После того, как Кирилл отмутузил Кена Долвака, и сюда приехал Джон Долвак, меня отпускают по базе гулять без присмотра.

– Приветик, однокашник! – бодренько начал мой приятель. – Чем занимаешься, куда спешишь?

– Привет. Ничем и никуда. А что, есть предложение? – поработать я всегда успею. К тому же мы сегодня во вторую, и до двух часов дня еще уйма времени.

– Предложение-то есть, но не знаю, как ты на него отреагируешь, – довольно загадочно начал Валерка, а я весь превратился во внимание. – Специалисты работают и живут строго по уставу базы. Это мы можем позволить себе маленькие вольности, но боюсь, ты не согласишься.

– Не соглашусь на что? Не тяни, выкладывай, – я уже согласен был на любую авантюру. Даже азарт проснулся, а заодно и Жукову насолить. Задолбал уже своим уставом.

– Здесь есть такое классное место. Я бы тебе хотел его показать, только оно за пределами базы. Пойдешь?

– Конечно! Еще спрашиваешь.

– Только свалить надо незаметно, а то, если попадемся, пиздец будет обоим.

Так мы и сделали. Очень по-тихому свалили за рабочие ангары, а оттуда по незаметной тропинке и через небольшую дыру в заборе, на свободу. Если честно, то я никогда не покидал базу пешком, а только в вездеходе. А что такое вездеход? Я сижу в середине, уставившись в планшетку, и произвожу расчеты. У меня нет времени выглядывать в маленькие окошки, чтобы осмотреться.

Оказывается, здесь такая красота! Заснеженные хвойные деревья стоят, словно сказочные царевны. Девственно-белый снег искрится на солнце разноцветными бликами. И это живой лес с птичками, белками, разнообразной какофонией потрясающих звуков. За этой красотой я совсем не обращал внимания, куда мы идем. Мне было так легко, свободно, я наслаждался каждым мгновением этого неожиданного счастья. Вдруг Валерка неожиданно остановился.

– Ну, вот мы и пришли. Иди, посмотри, – указал он вдаль, пропуская меня вперед себя. Я попытался рассмотреть, но впереди был только лес. Подойдя к краю оврага, еще раз осмотрелся. Безрезультатно.

– Что-то я не понимаю, что ты хочешь, чтобы я увидел? – спросил, оглядываясь на Валерку, и опешил. Передо мной стоял совершенно другой человек. Его лицо было перекошено злобой, губы кривила усмешка, а в глазах полыхала ненависть.

– Не понимаешь? Так я тебе объясню. Ты же у нас благородный мальчик, которому все всегда подносили на блюдечке. Ты был золотым мальчиком, но Бог вспомнил о справедливости и отправил на самый низ, в задрипанный интернат к отбросам и неудачникам. Но даже отсюда ты умудрился выбраться, и ладно бы сам постарался, попотел. Но нет! Тебе просто опять повезло! Только пришел, и нате, хорошая работа, не шлюха, не подстилка, а специалист. И попал ты не к Долваку, а к Жукову, к одному из самых нормальных здесь мужиков. Они все с тобой здесь носятся, как с игрушечкой, и не только Жуковские, но и другие. Гаджик то, Гаджик се, мальчику надо помочь, сделать все лучше, а то вдруг он обидится! Почему тебе все, а мне ничего?! – Валерка уже орал, брызгая слюной, медленно наступая на меня. – Ах, трахнули его аж целых три раза! И последний раз плохо уговаривали. Мальчик обиделся, мальчик не доволен! А если бы тебя трахали по пять мужиков каждый вечер, да в обе дырки сразу?! Думаешь, это классно?! Ты думаешь, я заморачиваюсь на то, кончил я или нет? Да мне похуй! Я уже не помню, когда вообще во время секса кончал. Я думаю только об одном, чтобы меня не сильно порвали, а то завтра с разорванной жопой хреново трахаться будет. Вот что такое шлюха, а не твои розовые сопли! Выебать бы тебя напоследок, чтобы ты понял, что это такое – быть шлюхой, да только мараться не хочется о твою плебейскую дырку. Прощай, сука…

– Валер, я… – но его руки толкнули меня в грудь, и из-под ног ушел снежный наст. Я пытался схватиться за что-нибудь, но ладони сжимали только воздух. Кубарем покатился со склона, поднимая тучи снежной пыли, застилающей мне глаза, забивающей нос и рот. Глухой удар и темнота…

Глава 14. Дитё малое

POV Саши

Полдень… В спальном корпусе тишина. Ребята отсыпаются после ночной смены, а я лежу в кровати и тупо пялюсь в потолок. А что мне еще делать? Выспался я ночью. Да-да, вы не ослышались, ночью я спал, а они работали. Почему? Да потому, что я – тупой придурок!!! Говорил же мне Сема: «Поменьше верь и доверяй ему», но я повелся, как лох. Ах, Валерка! Ах, мой однокашник! Ах, друг из прошлого! Ни хрена себе дружочек из прошлого, спихнул меня в овраг и бросил подыхать…

Мне, дураку, еще крупно повезло, что, когда мы уходили втихаря с базы, нас видел Джон Долвак, а вот когда Валерка вернулся один… В общем, пара тычков в морду, и Валерка сразу все рассказал, да и место лично показал. Только после длительного лежания на снегу в такой мороз легко не отделаешься. Вот я и отделался легкими, вернее их воспалением. Думаете, это и все? Как бы не так! Для полного счастья у меня еще сотрясение и перелом руки. Слава говорит, что мне повезло, что он закрытый и без смещения. Ни фига себе повезло!

В общем, начну по порядку. В себя я пришел только на вторые сутки к вечеру. Даже сначала и не понял, где я и что со мной. Хреново мне было просто ужасно, а как увидел возле себя сидящего блондинко, так еще сильнее незахорошело. Но Гена быстренько притащил Жукова, а сам свалил.

– Как самочувствие, недоразумение ты моё?

– Нормально, только голова болит… и горло… и плечо… и рука… да у меня все болит! – неужели по мне не видно? Я, конечно, себя в зеркало не видел, но по ощущениям выгляжу ну о-очень хреново.

– О! Тогда все отлично! – как-то уж слишком радостно заявил этот урод.

– Слав, ты гонишь?! Или издеваешься… – Я говорил, что Жуков урод? Забудьте! Он мега-урод!

– Если у человека ничего не болит, то он просто умер. А после падения на дно оврага с такого склона у тебя должно болеть все. Скажи спасибо, что в теплой одежонке был, и она хоть чуть-чуть падение смягчила, а то ты был бы один сплошной синяк. Гаджик, ну как так можно было, ты ведь не маленький? – смотрит на меня с какой-то досадой или грустью. Чувствую себя таким маленьким, и сразу оправдываться хочется.

– Меня Валерка толкнул… – черт! И вправду оправдываюсь.

– Да я о том же. Мы ведь тебя предупреждали, что он за человек? Говорили, чтобы ты не связывался с ним? – Ой, стыдно-то как! Только угукаю в ответ, ни одного слова не могу выдавить из себя. – И нечего краснеть, как нашкодивший школьник. У тебя воспаление легких, сотрясение, да еще и руку сломал. Хорошо хоть, не шею.

– Слав, ну все же обошлось, и я скоро поправлюсь, – чё он так на меня смотрит? Жуков, устало потерев виски, выдал такое!

– Малыш, все гораздо серьезней, чем тебе кажется. Если бы это случилось во время дежурства, то другое дело, но ты самовольно покинул базу, тем самым нарушив устав. Это уже идут штрафные санкции. Еще ты теперь и нетрудоспособен на довольно длительный срок. В таких случаях больных отправляют на землю, заменяя другими. У нас нет лазарета длительного пребывания. Понимаешь, что это значит? – качаю отрицательно головой. – Так подумай, времени у тебя теперь много.

Интересно, он сейчас о чем? Ну, сломал я руку. Ну, отправят меня назад, а там… Я нарушил устав, не могу больше работать, значит меня уволят. Нет работы – нет денег, нет денег – не смогу выплачивать долг Олегу, не буду выплачивать долг – стану несвободным, несвободный – буду шлюхой бог знает где. Черт-черт-черт! Вот я влип…

– Слава, – ору, вылетая из комнаты, – не отправляй меня назад! – в холле сразу воцарилась тишина, и пять пар глаз уставились на мою шатающуюся тушку.

– Ты чего босиком?

– У тебя же температура!

– Тебе вставать нельзя!

– Чего шатаешься?

– Голова кружится?

– Давай, садись на диван.

– С ногами залазь.

– Сейчас пледом ножки укутаем.

– Чаю хочешь?

– А может, поесть принести?

И что это сейчас только что было? Если не поняли, то этот крайне содержательный диалог принадлежит установщикам. Эмм, вообще-то это я головой ударился, но, похоже, что и Руиджи с Гришиным хорошо приложились.

Меня усадили на диван, укутали, а сами расселись вокруг и сидят молча. Ждут, наверное, чего-то. А я краснею, но посмотреть на них не могу. Стыдно до жути.

– Гаджик… – начинает Сема неуверенно.

– Мне нельзя назад. Не отправляйте, пожалуйста. – Пусть я жалок, но в шлюху превращаться не хочу. – Я завтра же выйду в смену, честно.

– Гаджик, – Сема присел передо мной на корточки и пытается заглянуть в глаза. – Ты чего? Что случилось?

– Слава сказал, что отправит меня назад.

– Конечно, отправит. Тебя же лечить надо, – все блондины тупые, и этот не исключение.

– Мне нельзя назад. – Мужики между собой переглядываются, и Сема задает следующий вопрос.

– Почему? У тебя какие-то проблемы, о которых мы не знаем?

– Если меня уволят, то мне нечем будет платить долг. Тогда из меня шлюху сделают.

Нервно кусаю губы, того гляди разревусь, словно девчонка. Еще и ТАК опозориться перед ними я не могу. Прячу лицо в прижатых к груди коленках. Мне никогда в жизни так стыдно не было! А они все молчат. Осуждают, наверное, но поднять голову я не могу. Чувствую, что сзади ко мне кто-то подсел, и сильные руки обнимают за плечи, притягивая к крепкому телу. Не открывая глаз, разворачиваюсь в этих объятьях, утыкаясь носом в чье-то плечо. Приятный мятный аромат щекочет мои ноздри, даря спокойствие. Кирилл, так пахнет только его лосьон. Этот запах я ни с чем не спутаю.

– Гаджик, – его приятный голос завораживает и успокаивает. Сразу кажется, что нет никаких проблем, и он меня всегда защитит и поможет. – Мы же уже выяснили, что действия твоего брата, скорее всего, не законны, и наши юристы с ним разберутся. Чего ты дергаешься?

– Ага, разберутся они, если я не буду больше работать в компании. Не надо меня отправлять…

– Слав, да в конце-то концов, пусть остается, если он боится один домой ехать.

– Хватит пацана терроризировать! Видишь, как он переживает.

– Все равно докладную о ЧП ты не писал.

– А мы как-нибудь перекантуемся, пока ему не полегчает. – Конечно, странно, что установщики меня так защищают, но все равно очень приятно.

– Слава, а ты правда докладную не писал? – пытаюсь посмотреть на него, выглядывая из-за Кирюшиного плеча. А Жуков улыбается, тепло улыбается, и на душе так легко-легко от этого становится.

– Разумеется, не писал. Что, думаешь, я хочу тебе послужной список испортить? Глупое ты дитё.

– Спасибо. Я завтра в смену выйду…

– НЕТ!! – раздалось со всех сторон. И чего вы орете-то так?

– А как же работа?

– Это не твоя проблема. Будешь лечиться, пусть хоть температура спадет.

Вот так мы и решили. Вернее, они решили, а я… А что я? Мне хреново, я болею, а за меня работают техники других групп. Даже не знаю, как ребята с ними там договариваются. Вот и сегодня тоже они отработали ночную смену без меня. Теперь жду, когда отоспятся. Знаете, я уже и забыл, каково это – болеть, когда о тебе заботятся, и ты кому-то нужен. Это так здорово, не то, что было, когда мамы не стало.

Хотя во всем этом меня беспокоит судьба Валеры. Я как-то было заикнулся о нем, спросил у Семы, как у него дела, на что получил лаконичный ответ:

– Не знаю.

– В смысле?

– Что именно ты хочешь знать?

– Его же, наверное, наказали. В вашем уставе предусмотрены какие-то штрафные санкции за такие выходки.

– Гаджик, ты как дитё малое!

– А чё? – че он смотрит на меня, как на слабоумного?

– Слава не писал докладную, значит, ничего не было. Понимаешь, о чем я?

– Значит, ему ничего за это не будет? – Не то, чтобы я сильно хотел его наказать, но немного обидно.

– Это официально ничего не будет.

– А не официально? – Сема подозрительно молчит. Это меня даже пугает. – Что вы с ним сделали?!

– Мы? Ничего. Долвак сам пожелал с ним разобраться.

– Джон Долвак?

– Нет. Кен…