Текст книги "Вас приветствует САЗ-17 (СИ)"

Автор книги: Deniga

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 4. База

Спасибо всем тем, кто положительно оценил мою работу. Благодаря вам она попала в «популярные». Для меня, как начинающего автора, это очень важно.

POV Саши

Окончательно пришел в себя, а вернее, проснулся, уже в комнате. Мутить вроде бы перестало. Самое время осмотреться. Так… комната маленькая, прямо как у меня в общаге. Моя кровать стоит напротив двери по левую сторону. По правую сторону от двери расположены шкаф, стул, на котором стоит моя сумка. Дальше вплотную к стене стол и еще один стул. Над столом прикреплена лампа, а выше – пара книжных полок. Вот и все убранство комнаты. А, вот еще! На полу лежит ковер. Представляете?! Я думал, что после того, как повсеместно были внедрены «теплые полы», подобная деталь интерьера канула в лету. А тут, вон оно как.

Вроде и без изысков, но вполне нормально, жить можно. Только меня что-то напрягает, но не могу понять, что именно. Обвожу взглядом еще раз комнату и понимаю, что в ней нет… окна. Комната без окон?! Да ладно, так не бывает. Это же не подвал… Или подвал? Мои размышления были прерваны появлением Смолева.

– Доброе утро, малыш! Как спалось? Выспался? – черт, опять «малыш». Надо с этим что-то делать, – чего молчишь или плохо еще?

– Нет, не плохо. Просто я «сова», – не все же могут с утреца так бодрячком! – И я не малыш. Понятно? Запомните это на будущее.

– Понятно– понятно, только… – и улыбается так хитро, – сначала научись меня не называть на «Вы». Я себя совсем старым чувствую, а тебя – маленьким ребеночком. И другим тоже не «Выкай», а сейчас одевайся и выходи.

Ушел… А он неплохой мужик, наверное, я сумею с ним поладить. Быстро натягиваю джинсы и толстовку. А где моя обувь? Ничего, достаю из сумки запасные кроссовки и выхожу в… как же это назвать? Пусть будет «холл». По левую сторону восемь одинаковых дверей. Моя дверь – пятая. Все пространство этой комнаты разделено как бы на две зоны. С одной стороны – домашний кинотеатр и три диванчика, стоящие полукругом. С другой стороны – резной массивный стол в окружении своеобразных стульев, больше похожих на кресла. И самое главное – на полу ковровое покрытие с длинным ворсом! Представляете?! Еще по правую сторону вдоль стены стояли софа и несколько кресел. В одном из этих кресел сидел Тумин и что-то читал. Увидев меня, он оторвался от чтения.

– Привет, малыш, – опять! Достали! Указывает на крайние двери, – самая крайняя – туалет, а рядом – душевая. Только быстрее, а то опоздаем на завтрак.

– Я не малыш! – огрызаюсь на ходу.

– Я знаю, мелкий, – Вот же сволочь!

К тому времени, как я выполз в «холл», там собралась уже вся группа, вольготно расположившись на диванчиках. И чего они на меня так уставились?

– Так, малыш, у тебя две минуты на то, чтобы переодеться, – распорядился Жуков. Пора уже расставить все точки над и.

– Ну, во-первых, я не малыш, а во-вторых…

– Тогда будешь «малявка», – перебил Гена, качок– блондинко, – Он же самый младший из нас?

– А может быть, «мелкий»? Он и самый низкий, – это уже Руиджи влез.

– Или третий вариант: «рыжик» или «конопатик».

– А можно еще «пушистик»! – установщики этой группы – моральные уроды, причем оба!

– Меня зовут Саша! – начинаю закипать.

– Не, Саша у нас был в позапрошлый раз. До этого семь лет мы работали с Алексом, а в прошлый заезд технаря звали Санек, – Спасибо, господин Смолев, за разъяснение, хоть кто-то нормально со мной разговаривает, – Остается только один вариант твоего имени – Шурочка.

– Ну, нет! Так только девчонок называют. Я не согласен!

– Может, тогда по фамилии? Гаджик прикольно звучит и при этом не обидно, – оказывается, «шкафы» думать умеют. Даю Тумину пару очков.

– Согласен на Гаджика, – а что? Я люблю свою фамилию, – Но переодеваться не буду.

– Хочешь яйца отморозить? – эээ, они о чем?

– Гаджик, это СЕВЕРНАЯ аномальная зона…

– Здесь вечная зима…

– Здесь всегда снег и метели…

– Температура никогда не поднимается выше минус двадцати...

– Иногда опускается до минус шестидесяти…

– А сегодня минус тридцать два…

– Здесь носят только одежду из спецматериала…

– Никаких джинсов и трикошек, а только спецовочные штаны…

– Никаких кроссовок, а только армейские высокие ботинки или унты…

– Выходя из помещения, всегда надеваешь свитер, шапку и перчатки…

– Все понял? – Они говорили практически одновременно. Из их общего монолога я понял только одно, что попал по полной.

– Но у меня нет другой одежды?!

– Есть. Корпорация тебе заказала все необходимое. Сумка в шкафу, быстро переодевайся.

И почему мне кажется, что Жуков разговаривает со мной, как с ребенком? А вещички подошли, как раз мой размерчик. На выходе, в своеобразном предбаннике, меня ждал ужас в виде шапки – ушанки. Но как только вышли на улицу, то сразу понял, что шапка-ушанка– это жизненная необходимость. Рядом со мной пристроился Смолев.

– Спрашивай.

– Что спрашивать?

– Я же вижу, какими глазами ты по сторонам смотришь, – ну да, пялюсь я. И что? Здесь есть, на что посмотреть.

– Расскажи сам что-нибудь про это место.

– Это жилые корпуса. Они состоят из двух секций, присоединённых друг к другу спальными комнатами. Каждая секция рассчитана на шесть человек, объединенных в группу.

– А почему нет окон?

– Для сбережения тепла. На базе находятся одновременно четыре рабочие группы. Каждые две недели одну группу меняют. Кроме рабочих групп здесь еще есть техники, механики, синоптики, медики, психолог, повара, прачки, истопники, дежурный пилот, охрана и начальник базы. Всего восемьдесят два человека. Соответственно, кроме жилых корпусов имеется технический корпус, где находятся и обслуживаются вездеходы и вертолет, а также «маяки» и вся их техническая база. Еще есть информационный центр, где мы с тобой работаем, и бытовой блок. В него входят пищеблок, медпункт, прачечная, склады и бар.

– Бар?! Зачем?

– Гаджик, ты как ребенок! Зачем бар нужен? Для отдыха, пивка попить, шары погонять…

– Как это шары погонять? – Я не тупой, просто не догоняю. Мыслишки какие-то пошленькие в голове нарисовались.

– Бильярд. Игра такая есть, знаешь? – Ах, вот оно что.

За болтовней я и не заметил, как мы к столовой подошли. Здесь меня ожидал новый шок. Никогда бы не подумал, что в человека может влезть СТОЛЬКО еды сразу! А они только ржали, глядя на мой поднос, и Гена, разумеется, сразу предложил переименовать меня в Дюймовочку. Радует, что мужики его не поддержали, не все же здесь уроды. Тем временем, мой ликбез продолжался.

– Гаджик, ты должен запомнить три правила, которые тебе значительно облегчат жизнь, – наставлял Жуков, – Правило первое: группа – это единый организм, одна семья, одно существо. Участники группы чувствуют и понимают друг друга практически без слов. Это, конечно, в хорошо сработанной группе.

– А вы хорошо сработаны? – надо же уточнить.

– Мы были такими и отработали вместе семь лет, а потом Алекс ушел, и ты уже третий технарь после него. Посмотрим, может и сработаемся. Запомни главное: интересы группы первичны, все остальное вторично. То, что вторично, то несущественно. Несущественно, значит, не существует. Понятно?

– Понятно, – ни черта не понятно, но разберемся потом. – А второе правило?

– Правило второе: всегда соблюдай инструкции. Инструкций здесь немного, но все они четкие, емкие и направлены на обеспечение жизни.

– Хочешь жить – соблюдай инструкции, САЗ ошибок не прощает, – мне показалось, или Тумин сказал это с какой-то затаенной грустью?

– Правило третье, – продолжал Жуков, – Долвак – мразь, тварь и скотина, в общем, сука он, конченная. Это факт, так что держись от него подальше. Если что случится, то обращайся к кому-нибудь из ребят. Они постараются помочь.

Странные правила, особенно последнее, но они по ним живут, так что и мне придётся как-то приспосабливаться. После завтрака все приступают к работе, а меня прикрепили к Смолеву. Он будет меня обучать. Надеюсь, жизнь у меня здесь наладится, и все пойдет спокойно. Но уже на выходе из столовой меня ждал первый сюрприз.

– С каких пор руководство стало разрешать персональных пидовок на базу привозить? Жуков, дашь попользоваться своей рыжей шлюшкой?

Краска заливает мое лицо, ведь я понимаю, что это обо мне. Медленно поворачиваюсь к говорившему, а Тумин кладет мне на плечо руку, крепко сжимая его, как бы успокаивая. Перед нами стоит абсолютно лысый мужик выше ростом и гораздо шире в плечах, чем Тумин.

– Познакомься, Гаджик, – ледяным тоном произносит Жуков, – Кен Долвак.

Глава 5. Первый опыт

POV Саши

– Кен, это Александр Гаджик, – Представил меня Жуков, – мой новый технарь.

– С каких это пор в технари хлюпиков берут, он же загнется!

– Если ты не поможешь, то не загнется, поэтому держи свои руки от него подальше, а если невтерпеж потрахаться, то для этого есть истопники и прачки. Ты меня понял?

Вот так и начался мой первый рабочий день. Вернее не так, пока еще просто первый день на базе. Рабочие группы работают в три смены: первая смена с шести утра и до двух дня, вторая – с двух и до десяти вечера, а третья смена ночная – с десяти вечера и до шести утра. Три группы дежурят, а четвертая отдыхает. Такой здесь рабочий график. Сегодня мы работаем во вторую смену, и до двух часов дня Смолев таскал меня по всей базе, показывая и рассказывая. Дольше всего мы зависли, разумеется, в информационном центре. Здесь такое оборудование, что просто охренеть можно! Я такое только на картинках в инете видел. Сёма потихоньку начал вводить меня в курс дела. Он все так классно объясняет. Я просто уверен, что с таким учителем скоро и сам смогу работать. После обеда сразу в смену.

Когда я вошел в «дежурку», то охренел. Вы имеете представление, как выглядят дежурки? Вот и я имел представление, до сегодняшнего дня. А тут такая нехилая комнатка, наверное, десять на двадцать, разделенная на четыре зоны. Одна зона – своеобразный инфо-центр в миниатюре, другая – рабочие столы, кофе-машина, холодильник и еще какая-то хрень. А вот третья и четвертая... Это уголок отдыха с кожаными диванчиками, плазмой и игровой консолью и бильярдный стол! И это дежурка? Во люди работают!

– Гаджик, чего замер? Это теперь твой дом родной, располагайся, – широким жестом предложил Жуков.

– Ну, уж нет. Он будет учиться, а не дурака валять. Хватит нам и этих, – и Сёма кивнул на дружную парочку установщиков, режущихся в приставку.

Я говорил, что Смолев классный учитель? Да он просто тиран, не дающий мне продыху! Через пять часов у меня все плыло перед глазами. Я не мог запомнить уже ни одной операции, и тогда, слава всем Богам, Сёма меня наконец-то отпустил.

Полулежа на удобном диванчике и потягивая из кружки обжигающий кофе, я отстранеНно созерцал происходящее, не стараясь вникать. Мозг фиксировал перебранку Жукова и Руиджи, остальные вставляли иногда какие-то реплики и ржали. Пять взрослых мужиков ни черта не делают, валяют дурака и при этом, наверняка, получают приличные бабки. Вот житуха! Я тоже так хочу, лежишь на диванчике, а зарплата капает…

– Ааа! – от воя сирены я аж подскочил и, конечно, опрокинул на себя недопитый кофе. Вот черт! – Что это?!

– Сигнал тревоги, маяк слетел! Подорвал задницу и вперед!

И тут такое началось! Меня за шиворот сдернули с диванчика, впихнули в теплую одежку и куда-то потащили. Оказалось, что в ангар, а там такие монстры! Вылитые танки, но без пушек. И вот в такое чудо техники меня и впихнули, усадили в кресло, пристегнули. Я же мог только глазами хлопать да рот, словно рыба открывать. Все расселись по местам: Жуков с Туминым впереди, за ними мы с Сёмой, а где-то сзади установщики.

– Куда? – гаркнул Тумин.

– Сорок пятый, – это уже Сёма…

– Есть.

И понеслась… Это какие-то американские горки по заснеженному пространству. А Сёма еще умудряется что-то там делать и комментировать, да и передо мной монитор с клавой развернул, будто я там что-нибудь понять смогу. Другие его понимали, что-то спрашивают, о чем-то говорят и все коротко, отрывисто, словно командами обмениваются. Пять минут прошло, десять, и я начинаю понемногу успокаиваться, пытаюсь прислушаться к словам, как вдруг «Бамс»!

– Аааа – это уже я, – в нас стреляют!!!

– Заткнись, – зло шипит Жуков, – это ветер.

– Ветер?! – да ни хрена ж себе ветер! Он чуть вездеход не перевернул! И опять «бамс», только с другой стороны, все аж дребезжать начало. – Да ты гонишь!

– Мы вошли в зону отключившегося маяка, – торопливо объясняет Сёма, – здесь природную аномалию уже ничего не сдерживает. Привыкай.

Привыкать?! К этому? Да он издевается! Я скоро поседею от страха, а за окном такое творится… Мама дорогая, роди меня обратно!

– На месте. Три метра, – и уставился на меня. Чего Тумину надо? А, не на меня? Оглядываюсь назад, а там… Руиджи и Гришин кислородные маски надевают. Между нами медленно закрылась прозрачная перегородка и они… черт-черт-черт! Открывают боковой люк наружу! Тут же за перегородкой все заполонило снегом. Ни черта не видно! Они что, самоубийцы? Я, наверное, начинаю орать, так как кто-то зажимает мне рот… и все стихло… За перегородкой утих ветер, и снежинки, медленно кружась, оседают на пол. Меня отпускают, тяжело дыша, спрашиваю:

– Как это?

– Маяк восстановлен и опять функционирует, поле аномалии стабилизировалось, – Сёма-Сёма, ты абсолютно спокоен и, как всегда, невозмутим. В люк вползают установщики, и Руиджи показывает большим пальцем вверх. Вездеход взревел и начинает движение… поворачиваюсь к Сёме:

– И че теперь?

– Теперь назад на базу и дальше дежурить.

– Часто у вас так?

– Один – три раза за смену, – ну ни хрена ж себе! Три раза? Просто сдохнуть… – Маяки расположены в виде матрицы размерностью одиннадцать на одиннадцать, всего сто двадцать один. Технари и синоптики, сидя в инфо-центре, меняют их силу взаимодействия в зависимости от изменений аномалии. Мы же в свою очередь обеспечиваем исправную работу самих маяков. Плохо бывает, когда обнуляется строка или столбец полностью. Тогда вызывают вторую группу.

– Как это «обнуляется»?

– Выходят из строя все одиннадцать маяков, стоящих на одной линии. Гаджик, да не трясись ты так, привыкнешь.

Привыкнешь… привыкнешь? Ему легко говорить, а у меня вон руки дрожат до сих пор. С трудом помню, как мы добрались до базы, как меня доставали из вездехода и тащили в дежурку. Усадив на диванчик, Жуков впихнул мне в руки стакан:

– Пей.

– Что это?

– Пей, тебе сейчас надо, – выпиваю одним залпом. Черт-черт-черт! Это же спирт! Горло жгло неимоверно, из глаз брызнули слезы, я закашлялся. Тут же мне дали воды, и слегка полегчало, но не на долго. Потому что в меня опять влили стакан этой дряни и…

***

Проснулся я уже явно в своей комнате. Продрав глаза, обнаружил, что прямо передо мной стоит стул, на нем стакан, а рядом таблетка. Антипохмелин? Это кто ж у нас такой заботливый? Выпил в надежде, что полегчает, и пополз в душ. Контрастный душ – вот что спасет мир! Ну, если и не мир, то хотя бы меня одного. Мне никогда еще не было так паршиво. Да я никогда и не напивался. Бывало, посидишь в баре, пару бокалов пива выпьешь и все. Напиваться одному не с руки, а компании у меня не было. Так что просыпаюсь в таком состоянии я впервые.

То ли душ, то ли таблетка, но я почувствовал себя значительно лучше. Кругом никого, спят или шатаются где-нибудь. Нам сегодня в ночную смену. Захожу одеться…ого, уже одиннадцать часов дня. Не хило я поспал! Спецовочные штаны, футболка, свитер, все как велел Жуков. А что это у нас на столе? Поднимаю салфеточку… жареная курочка, моя любимая! А еще салатик, кефир и пирожки. Заботливые вы мои, я вас уже почти обожаю!

***

После такого завтрака в столовую идти нет смысла, и я решил наведаться в спортзал. Где он находится, запомнил, и Сёма сказал, что посещение там свободное в любое время дня и ночи. Пойду наращивать мускулатуру, а то мужики таскают меня, как плюшевого мишку. И только я снял куртку, как сразу понял, что прийти сюда было плохой идеей, очень плохой идеей…

– Оу, и кто тут у нас нарисовался? – Долвак, черт-черт-черт, Долвак! – Маленькая киска решила прийти в гости к настоящим мужчинам?

– Нет, – и тут же попытался проскользнуть в коридор, но рука Долвака преградила мне путь.

– Не так быстро, сладенький, папочка с тобой еще не закончил, – и осмотрел меня с головы до ног и обратно. Какой у него мерзкий, липкий взгляд. – Вернее, я еще даже и не начал. Ну, что начнем?

– В-вы-ы о ч-чем? – и че я заикаться начал? А сам пячусь от него назад.

– Как это о чем, недогадливый ты мой? Сделай папочке хорошо, – при этом подходит все ближе и ближе.

– Н-не п-пон-нимаю… – черт, упираюсь в стену, а Долвак прямо передо мной.

– Не понимаешь? Совсем-совсем? Неужели целочка еще? – придвинулся вплотную, а я смотрю ему куда-то в плечо и глаза боюсь поднять. Да я вообще его боюсь! – Так я тебя распечатаю и сделаю это с огромным удовольствием.

– Пошел на хер! – пытаюсь оттолкнуть, но где там. Он хватает меня за запястья, и я попадаю в железные тиски.

– Ууу, а мы с характером! Я таких люблю, – и наклоняется к моему уху, шепча, – я люблю, когда сопротивляются, кричат и стонут, сначала от боли, а потом от удовольствия. И ты, киска, тоже будешь кричать от удовольствия, будешь извиваться подо мной, как последняя блядь, и умолять выебать тебя пожестче.

– Отпусти, тварь! – я уже весь пунцовый от стыда, но не прекращаю попыток вырваться. А эта тварь только смеется, потом начинает вылизывать мое ухо… черт! Мотаю головой, пытаясь ударить. Хриплый смех – мне ответ. Он резко заводит мои руки вверх, прижал их одной рукой к стене, а другой рукой схватил меня за подбородок, разворачивая лицом к себе. Несколько мгновений смотрит в мои расширенные от ужаса глаза и впивается в губы жестким поцелуем. Я крепко зажмуриваю глаза, стараюсь плотнее сжать губы, но он их и не пытается разжать. Вместо этого мнет мои губы, кусает их, безжалостно терзая. Его рука, отпустив мой подбородок, перемещается к паху. Долвак начинает самым бесстыдным образом гладить и мять мой член через ткань брюк, а затем резко сильно сжимает. От пронзившей меня боли я вскрикиваю, и тут же его язык проникает мне в рот…

– Долвак, а другого места развлечься не нашел? Это же общественная раздевалка…– все еще удерживая мои руки вверху, Долвак медленно от меня отстранился, поворачиваясь к говорившему.

– А что поделать? Эти пидовки вообще обнаглели, прямо вешаются, не обращая внимания на место. Разве могу я устоять? Я же не железный, – и эта скотина глумливо заржала. А я все еще пытаюсь судорожно восстановить дыхание и не могу вымолвить ни слова.

– Пидовка, говоришь? А вот мне кажется, что это новый технарь Жукова? И Жуков тебя вчера предупреждал. Разве нет? – О, Святые угодники! Он меня знает. Дяденька, помоги!

– Тулин, не лезь туда, куда не надо, – Долвак уже рычит?

– Он не прачка и не истопник, а значит, не обязан под тебя ложиться, – не унимался мужик.

– А он сам хочет!

– Правда? Малыш, ты согласен на это? – это он мне?

– Н-не-ет, – пытаюсь проблеять в ответ..

-ДОЛВАК! – ого, как люди орать умеют. Меня сразу отпустили, и я тут же, схватив свою куртку, метнулся к двери.

– Жуков во втором ангаре! – донеслось до меня, но я его уже не слушал, я бежал, быстрее и быстрее, только бы убраться подальше.

Остановился отдышаться уже посреди технического корпуса. И куда дальше? Второй ангар, услужливо ответила память. Узнав у проходившего мужика направление, ринулся туда. А вот и спасительная цифра «два» на воротах, заскакиваю внутрь помещения и… облегченно выдыхаю, ребята…

– Гаджик, что с тобой?

– Ты где был?

– Что случилось?

– Гаджик, чего такой белый?

– Тебе плохо?

Неслось со всех сторон, а мне было хорошо. Здесь, рядом с ними, я чувствовал себя спокойно и защищенно. Я мог дать волю своим страхам и слабостям. Закрыв лицо ладонями, чувствую, что меня начала сотрясать крупная дрожь. Рядом присел Сёма и, обняв меня за плечи, тихо заговорил:

– Сашенька, тебя кто-то обидел? – у него такой хороший голос, добрый... так и хочется ему поплакаться, и чтобы он меня пожалел. Я рано перестал быть ребенком, перестал быть кому-то нужным…

– Да, – и развернувшись, уткнулся лицом в его плечо, а он только крепче прижал меня к себе.

– Ты знаешь этого человека?

– Да…

– Кто он? – почему другие молчат? Им на меня плевать? Они меня бросили? Я никому, кроме Сёмы, не нужен?

– Долвак… – громкое «Вот тварь» и «твою ж мать» дали мне понять, что я не одинок, ребята рядом и меня не бросили.

– И что он сделал?

– Он, он… – я не могу этого сказать! – мне стыдно…

– Давай я помогу. Я буду говорить, а ты только кивай. Хорошо? – я кивнул. – Он застал тебя одного? Он наговорил тебе гадостей? Он тебя трогал? Лапал?

– А еще поцеловал. Это было противно и больно… – ну вот, я и сказал…

– Почему он тебя отпустил? – оу, это уже Жуков.

– Ему мужик сказал…

– Какой мужик?

– Какой-то Тулин, – мозг услужливо выдал фамилию, хоть я и слышал ее только один раз. – А он кто?

– Начальник этой базы.

Мы с Сёмой еще посидели так чуть-чуть, потом меня заставили выпить опять спирт и потащили знакомить с вездеходом. Постепенно я отвлекся и уже не дергался от каждого звука или прикосновения.

Уже сидя за обеденным столом, Жуков спросил:

– И как тебе твой первый опыт, понравилось? – да он что издевается? Я только успокоился.

– Слава, ты че, охренел? Как может понравиться, когда тебя изнасиловать пытаются?

– Вообще-то я про работу спрашивал, про вчерашний выезд к маяку…