Текст книги "Мир магов (СИ)"

Автор книги: Ден4ик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц)

Заключенный

В просторной комнате замка, окно которой выходило на опущенный подвесной мост сидел мужчина. Занят он был делом, которое редко способно увлечь одинокого человека. Ведь, играть в шахматы с самим собой не каждому дано. Но у мужчины была значительная фора в таком деле, ведь играл он все-таки не с собой, а с голосом в своей голове. Для Архона это было единственное развлечение, пока он ожидал суда. Ну и еще разговоры со своим противником по игре – Ништом. Вообще сын барона уже жалел о своем недальновидном поступке. Такую глупость он мог объяснить только общим помутнением разума, мучавшим его в последнее время. Что за идиотизм убивать человека, пусть и не приятного, нарушая при этом дуэльный кодекс. Так не следовало поступать и у себя на родине, а он к тому же был в другой стране. В стране, о законах которой дворянин имел довольно смутные представления и где у него совсем не было друзей. Еще и судить его будет не квалифицированный государственный судья, а местный граф. Вдруг он неожиданно окажется приятелем убитого? Все это вызывало значительный упадок духа у молодого человека.

Еще и Ништ, казавшийся изначально загадочным и знающим, что-то сокрытое от обычных людей, после более тщательного знакомства с ним потерял весь свой таинственный ареол. Разве может быть значимой сущность, так плохо играющая в шахматы? Нет, конечно, Архон в отличие от многих других людей считал, что высокое умение играть в них, ни на что в общем-то не влияет. Но у Ништа способности были на уровне восьмилетнего ребенка. Их счет был двадцать шесть – три в пользу дворянина. При этом мужчина сам себя хорошим игроком никогда не считал. До этого у него было около десяти сыгранных партий и еще столько же просмотренных. Кстати, это возможно и к лучшему, так как голос в голове очевидно имел доступ к его собственным мыслям. Соответственно, то, что Архон никакой стратегии не имел и ходы наперед не продумывал, играло исключительно ему на пользу.

– Мат. Знаешь, Ништ, я что-то наигрался. Лучше пока подумаю, что мне сказать графу, чтобы на плахе не оказаться.

– Так, а что тут думать? Расскажешь ему про свою душевную болезнь. А раз ты больной, то и судить тебя не будут.

– Даа, как скажешь.

В первые часы заключения Архону такие мысли в голову не приходили совершенно. Хотя мужчина был образован и знал о существовании ментальных расстройств с похожими симптомами, но подумать о себе как о больном ему что-то не позволяло. Однако с ходом времени разум его становился все более рационален, а посторонний голос в голове все более нелеп. Первым шагом на пути возвращения самообладания стало воспоминание о таких же людях, как и он – слышавших голоса в своей голове. По заявлениям магов подобное случалось во все времена. Когда человечество было на заре цивилизации, судьба таких людей завесила от страны проживания и обычно была незавидна. Иногда их убивали, если считали, что голоса происходят от демонов или темных богов, но это была редкость. Еще реже их принимали за посланников светлых богов или других добрых сил. Обычно больных отдавали ментальным магам или изолировали от общества. В любом случае большинство из них сходило с ума под конец своих жизней. Печальная участь, способная ужаснуть любого. Затем, как и в большинстве других случаев проблема была решена магами. Сотни лет изучения больных позволили создать набор заклинаний, излечивающих самые распространённые ментальные расстройства. С того времени все заболевшие после визита к магу разума освобождались из-под наблюдения. Однозначно хорошие новости для Архона, так как теперь он мог освободиться из заключения, без особых усилий восстановить свою честь, еще и избавившись при этом от давно мучавших головных болей и прочего.

Но, несмотря на это, дворянин все равно считал себя виноватым в произошедшем. Хотя в своей жизни он успел убить больше нескольких десятков людей, но в этот раз все было по-другому. Нет ничего плохого в том, чтобы лишить жизни того, кто хочет убить тебя. Покойник, хоть и был негативно настроен по отношению к северянину, но не желал тому смерти! Да еще и таким бесчестным способом, как нарушение условий дуэли. Вся эта ситуация со стороны выглядела так, будто Архон нарочно запросил дуэль до первой крови без доспехов, чтобы потом одним ударом убить обидчика, воспользовавшись преимуществом внезапности. Ну вот что ему стоило сдержаться? Не быть импульсивным и доверчивым, а остаться спокойным и стойким к искушению. А после того, как мужчина решил, что Ништ – это всего лишь болезнь и ничего более, то и винить голос не получалось. Хотя с другой стороны можно сказать, что все эти мысли мучали молодого человека только из-за нервного состояния и вынужденного безделья. С кем не бывает неприятных случайностей? Смертей вокруг столько, что переживать о еще одной нет никого смысла. А запятнанную честь ему восстановит маг. Так что нужно порадоваться, что ничего не потерял в передряге и идти дальше не оглядываясь назад.

Архон так увлекся своими переживаниями, что не заметил появление первых всадников из свиты графа. Судя по количеству народа, графа сопровождал не только его личный отряд, но еще и его бароны. На охоту, устраиваемую графом собирались все ближайшие аристократы. Архон завидовал порядкам, которые царили в этой стране. На его родине дворяне давно потеряли большинство привилегий – этого требовала непрекращающаяся война с варварами. У них не осталось ни личных армий, ни главенства в своем феоде, ни власти в государстве. В Каршане аристократы имели все это и даже больше. Только здесь не было королевского мира. Любой аристократ мог объявить войну любому другому, победить его и забрать владения. Неисчезающая угроза военных столкновений сделала местных воинов если и не лучшими, то самыми опытными в мире точно.

Соответственно, знать Каршана была куда богаче своих соседей из других стран из-за возможности нещадно эксплуатировать своих подданных. Естественно, огромная часть этих средств расходовалась на войну. Как итог, тяжелая конница Каршана была лучшей в мире. А ее количество позволяло заявить о том, что это вообще сильнейшая не магическая армия. Хотя кроме беспрецедентного финансирования тут помогали и особые ездовые животные. Любому человеку очевидно, что стоимость рыцарского коня в десятки и сотни раз превосходит стоимость обычного. Хешты то есть «дети гор», в свою очередь, стоили на порядок дороже лучших рыцарских коней. Их было всего не более десяти тысяч, из которых непосредственно для боя предназначались тысяч шесть, семь. Остальные слишком малы, стары, или использовались сугубо для размножения. Свое название они получили из-за небольшой схожести с горными козлами. Выглядели Хешты как огромные лошади, раза в полтора больше самых рослых жеребцов, с маленькими рожками, повышенной волосатостью по всему телу и козлиными зрачками. В неволе шерсть им естественно обстригали для удобства использования. Животные невероятно прихотливые и требовательные. Считалось, что двух этих зверей даровала одна из темных богинь своему сыну полубогу – первому королю Каршана. И после тысячелетий размножения две особи превратились в десять тысяч. Нетрудно догадаться, что и фертильность у них низкая до безобразия.

Граф и четыре его барона въехали в замок именно на Хештах. Для графа это вполне обыденно, но вот для баронов огромная роскошь. За ними следовало около сорока всадников на обычных лошадях. Как только Окрет спешился к нему подбежал управляющий. С такого расстояния выражения лиц не разглядеть, а тем более не получится что-нибудь подслушать. Но нетрудно догадаться, о чем был разговор. Интересно, разве что, начал ли слуга сразу с горячей темы или сперва обсудил дела поместья.

– Судя по тому, что управляющий разве что руками не машет в сторону твоего окна, очевидно, говорят про тебя.

Замечание Ништа было довольно точным. Граф теперь сам как будто недобро посматривал на окно комнаты заключенного. Или так просто казалось от нервов? На комментарии голоса в голове Архон решил уже не реагировать. Это как-то недостойно для адекватного человека заниматься данной бесполезной деятельностью. Окрет тем временем в сопровождении нескольких воинов направился ко входу внутрь. Архон не сомневался, что сейчас будет решаться его дальнейшая судьба. Минуты через три граф стоял в его комнате.

– Значит так принято у вас северян отвечать гостеприимным хозяевам? Я тебя приглашаю в свой замок, на охоту, а ты убиваешь ближайшего друга моего соседа! У нас и так враждебные отношения, а из-за этого убийства может начаться война. Но это подождет. Сперва суд. Есть, что сказать до его начала?

– Да, ваша светлость. Извиняюсь перед вами за произошедшее. Но я невиновен так как во время убийства был невменяем и готов пройти проверку у мага разума.

– Хм, невменяем значит. Если это окажется правдой, то все может сложиться не так уж и плохо. Доминик, возьми два десятка человек и отправляйтесь в Оппланн. Если ментальный маг его оправдает, то сразу отпустите его. Если нет, то отправляйтесь с ним к графу Ромсдаллу. Пусть он сам решает судьбу убийцы его друга. Может этот своеобразный подарок успокоит графа.

– Есть, ваша светлость. – Граф вышел из комнаты и Архон остался наедине со своими будущими конвоирами.

– Милорд, достаточно ли вам пятнадцати минут на сборы? Если выехать прямо сейчас, то мы будем в городе до закрытия ворот и успеем посетить мага сегодня же.

– Необходимости ждать нет, вещей у меня немного. Нужно только забрать мой доспех и оружие из арсенала.

– Тогда пойдемте во двор, ваши вещи принесут слуги.

Архон был рад быстрому исходу дела. Повезло, что Гвидо, которого он убил, был другом графского соседа, а не самого Окрета. Дворянин что-то не был уверен в том, что в ином случае у него появилась бы возможность оправдать свои действия. Справедливость – справедливостью, но быть судьей в процессе, который тебя не касается и быть судьей в деле об убийстве твоего друга – две совершенно разные вещи. А заступиться в чужой стране за северянина было не кому. Его никто не поддержит и в конфликте с самым мелким рыцарем, не то что графом. Тем более для стороннего наблюдателя Архон был еще как виновен и поддержки не достоин. Данное устройство судебной системы, где все буквально решал твой статус, было основным минусом Каршана. Пожалуй, этот минус перевешивал вообще все плюсы страны. Никакой прозрачностью или справедливостью тут и не пахло. Особенно, для иностранца без связей.

По пути во двор замка им попадалось множество дворян. Судя по взглядам и выражениям лиц людей, Архон из всеобщего любимчика превратился в изгоя. Это было не приятно, но вполне ожидаемо. Грустить он не собирался, ведь у него тут никаких причин задерживаться нет, и всех здешних обитателей он видит в последний раз. Во дворе задерживаться не стали и сразу отправились в город, указанный графом. Дорога была не примечательной. Здешние места не славились красотой, необычными растениями или животными. Разумеется, гипотетические разбойники тоже не стремились нападать на вооруженный отряд. Они вообще были бедствием Каршана и никого не удивляли их частые атаки, как раз поэтому граф выделил для конвоя достаточно большой отряд. А рисковать жизнями, в сражениях с внушительными по численности группами вооруженных людей, дураков не было. Скрасить время помог бы разговор, но воины, конвоирующие Архона болтать не хотели. Был ли это особый указ графа или их обычное поведение дворянин не знал, да и не интересовался. С голосом в голове он твердо решил не общаться, так что оставалось только планировать свои будущие действия.

Спустя три часа скачки они увидели стены города. Метров семь высотой, они казались серьезной преградой для любого нападения. Хотя на самом деле это было не так. Архон знал, что настоящей защитой от внутренних угроз был эдикт Императора о неприкосновенности городов, а от угроз внешних – отделение гильдии магов, находящееся где-то в поселении. Для него было не привычно отсутствие домов за пределами городских стен. На его родине стены опоясывали разве что центр города. И в общем-то единственной причиной, почему люди еще не поселились вокруг стен, известной Архону, было то, что упомянутый эдикт был принят всего год назад. До этого селиться снаружи стен запрещалось в целях безопасности. А за год никто ничего построить, естественно, не успел.

Капитан приказал половине отряда остаться снаружи, а другой следовать внутрь города. Проехав через ворота без очереди, они направились в центр. Городок был не очень большим, так что не прошло много времени перед тем, как они оказались перед массивным каменным зданием. Архон не удивился его внешнему виду, простому до безобразия. Дома купцов средней руки выглядели куда богаче. Но магам не нужно было выставлять свое богатство на показ, все и так знали, кем являются хозяева этого мира. Если в области политики люди все еще заставляли магов с собой считаться, то во всех остальных сферах общественной жизни это было не так. Колдуны буквально лучше в любом деле, где возможно соперничество. Везде, где не справлялись люди, приходили на помощь они. Как и сейчас. Хорошо еще, что волшебники соблюдали старые договоры и не запрашивали адекватные деньги за свой труд, иначе их услугами пользовались бы только короли. Тем временем Архон с капитаном зашли внутрь здания.

– Пойдем сразу к магу разума, я знаю где его кабинет.

Поднявшись на два этажа, и пройдя по одному из коридоров до самого конца, они оказались перед тяжелой, даже на вид, дверью. Капитан без стука открыл дверь и втолкнул внутрь удивленного молодого человека. Удивлен он был наглостью Доминика, который не потрудился постучать в эту самую дверь. Как-то это было невежливо, особенно по отношению к магу.

– Не стойте в дверях, проходите, говорите с чем пришли.

Северянин повернул голову в сторону мага и ничего не увидел. Теперь он вообще ничего не видел. Вроде с его зрением не было проблем, но он как будто не мог осознать то, что было перед ним. Мозг не был способен отделить один предмет от другого, хотя все они были не движимы, но при этом перетекали друг в друга и смешивались. «Ну и мерзость, эта ментальная магия» подумал Архон.

– Да, ваше сиятельство. Вот он – капитан указал на Архона – убил человека и говорит, что тому виной проблемы с головой.

– Ну сейчас мы это проверим.

После этих слов сознание Архона погасло.

Экзамен

Молодой человек, выйдя из комнаты, тихо закрыл за собой дверь. Весь его внешний вид говорил о том, что тот был занят тяжелым трудом. Выступивший на лбу пот, уставшее и безразличное лицо, сутулость в плечах и опущенный взгляд. К тому же аура, видимая всеми присутствующими, показывала заметные признаки приближения магического истощения. Затем, как будто что-то вспомнив, он постарался выпрямиться и посмотрел на окружавших его людей. «Следующий» сказал он и подошел к двум другим магам, стоящим в отдалении от двери.

– Ну как? – спросил его один из немногочисленных друзей.

– Высший балл. – он устало улыбнулся.

– Ого, поздравляю, и тяжелые были задания?

– Мне повезло, попались не слишком сложные.

– Не сложные для тебя или вообще? Я помню в прошлый раз ты тоже говорил, что билет был простой, но никто, кто после тебя его вытянул, так и не сдал.

– Тогда тебе, Уриэль, лучше молиться, что будешь отвечать что-то другое. Теория была вполне адекватная, даже слишком легкая, но вот практика… Давно я так не уставал.

Мунит еще раз улыбнулся. Хотя его едва не одолело магическое истощение, все же маг был очень рад. Это еще слабо проявлялось в его голосе и поведении, но в душе он был на седьмом небе от счастья. Дело не столько в успешной сдаче конкретного экзамена, сколько в его магическом таланте. Именно сейчас волшебник получил подтверждение того, что у него есть все шансы стать великим магом. Даже если у него ничего не сложится с собственными исследованиями он как минимум станет превосходным боевиком. А для молодого человека это было критически важно. Или, что более точно, не для него, а для его родителей.

Он родился в бедной семье. Но бедная семья в городе и бедная семья в деревне – это две принципиально разные вещи. И он как раз был городским. Скорее всего его ждала та же участь, что и его отца, то есть изнурительная работа на какой-нибудь мануфактуре, если бы не обнаружился магический талант. В школе он учился настолько усердно, что смог попасть из своего маленького городка в одну из столичных школ. Туда попадали лучшие из лучших. Или те, кто имел огромное состояние. В отличие от магических академий, которые отличались только престижем и уровнем конкуренции, школы давали принципиально разный уровень знаний. Образованных людей не хватало для обучения всех детей на одном уровне. Да и сами дети были разными. Кто-то быстро усваивал все знания и требовал еще, а другие плелись в конце, едва избегая отчисления из-за своего интеллекта, а иногда просто по причине ленивости. Так что, при поступлении в Академию, Мунит имел значительную фору перед большинством студентов, благодаря своим школьным познаниям. Ситуация того же Уриэля, когда он догнал по знаниям своего учителя биологи в столичной школе была попросту невозможна. А Мунит при этом стал лучшим выпускником своего года.

Но все время его учебы над ним довлело то, что он мог оказаться плохим магом. Магический талант никак не коррелировал с талантом в обучении наукам. Хоть они в чем-то пересекались, но были далеко не одним и тем же. У него могла оказаться слабая аура, с которой никакого успеха не светит, он мог не разбудить свои способности, и наконец, он мог не справится с запоминанием и созданием заклинаний. Но теперь все эти этапы были преодолены. Собственные перспективы казались безграничными. Больше не существовало никаких независящих от него факторов на пути становления сильным волшебником. А он уж сделает все от него зависящее, чтобы реализовать этот потенциал. Ведь, трудился он в первую очередь для своих родителей. Им не грозила бедность даже не стань он колдуном, ведь он уже образован настолько, что легко мог занять хорошую должность. Но тогда их ожидала ранняя смерть. Из-за работы на вредных красильных производствах в течении долгого времени здоровье отца уже подорвано, а мать была болезненной с детства. Поэтому он и остался единственным ребенком в семье. Вылечить их не проблема, даже для первокурсника середнячка. Но он хотел не только этого, а еще и максимально продлить им жизнь.

Волшебники и так жили дольше людей. Не бесконечно, но теоретически до нескольких тысяч лет. А может и бесконечно, но прецедентов пока не было. Хотя среди известных Муниту из книг, лекций и слухов колдунов, живущих сейчас, не было ни одного старше пятисот лет, и то, это были ни на что не годные, слабосильные, жалкие, низкоранговые маги. Дело в том, что у магов была огромная смертность. Войны полностью лежали на их плечах, к тому же были распространены дуэли насмерть. Ошибки экспериментов часто приводили к смерти исследователя, да и против мировых угроз выступали исключительно колдуны. Чего стоит только убийство одного из сильнейших богов, произошедшее не так давно. Долгожителями могли стать лишь те, кто сидел ниже травы и не занимался ничем, кроме рутины, трясясь от каждого стука в свою дверь. Так что старейшие из сильных магов доживали до двухсот, трёхсот лет.

Кроме этого у колдунов была возможность продлевать жизнь другим людям. Ненадолго, лет на двадцать – тридцать. Но для родителей Мунита, которые могли умереть через десяток лет это был огромный срок. Тем более, что всю свою жизнь они не жили, а выживали, занимались тяжелейшей работой. Как любящий сын и талантливый маг, он хотел подарить им это время, а главное способность полностью распоряжаться своей судьбой. Даже простая возможность не работать будет огромным подарком для них. Но он собирался предоставить им возможность не только отдыхать, но и делать все, что им захочется.

– Так что за вопросы-то?

– Личные и общие заклинания, с примерами и аналитикой, защита Гилфорда, атака Магнуса.

– Ну и вариант. Зачем они вообще два самых энергоемких заклинания засунули в один билет? Даже если не допустить ни единой ошибки резерва не всем хватит, а учитывая, что мы не полноценные маги, а студенты первокурсники, то тут справится всего пара человек с курса… – Уриэль был удивлен. С его способностями и резервом, он не был уверен, что хоть одно из заклинаний сможет активировать, не то что два подряд. Но проблема еще и в том, что именно это за заклинания. Эти чары не были эффективны, а представляли собой тупиковые ветви магии, соответственно, ученики уделяли им куда меньше внимания, чем остальным, более актуальным вопросам. Не то, что создать – вспомнить их структуру и порядок построения уже подвиг.

Теоретический вопрос о различии личных и общих заклинаний очень прост. Для проведения разграничение первое, что нужно понимать – это то, что к одному эффекту могут приводить совершенно разные на вид чары. В лекции по этой теме приводили такую аналогию: для создания костра можно по-разному укладывать дрова, например, шалашом или колодцем, и по-разному поджигать их: с помощью кремня, трения дерева или магии, но в итоге все равно получится огонь. Пламя будет иметь разные характеристики, горя ярче и быстрее или тусклее и дольше, лучше или хуже выполняя желаемую функцию. Но все равно огонь будет оставаться огнем, то есть отличие только в характеристике, а не, в сущности. То же самое можно сказать и про чары. Одного результата можно добиться бесконечным количеством способов.

Общими заклинаниями считались чары, которые известны широкому кругу лиц в одной стране, либо во всем мире. При этом такие заклинания зачастую являлись эталонными, то есть самыми совершенными среди других своих вариаций потому, что, все маги их знали и улучшали общими усилиями. Общие заклинания обеспечивали наилучший и самый стабильный результат при наименьших затратах. В них не было потерь энергии, ненужных модулей, излишне длинных логических цепочек. Но это и есть основной минус общих чар. Они совершенно не пригодны для сражений с другими магами! Каждый колдун способен распознать их еще на этапе создания. А значит и придумать соответствующий ответ. Личные же заклинания придумывались каждым магом самостоятельно, на основе общих, исходя из его способностей. Усложненные и неповоротливые, содержащие грубые ошибки и мелкие неточности, именно они использовались на всех полях сражений. Так как структуру заклинания заранее знал только создатель, то потенциальный противник не способен узнать эффект заклинания, а значит и правильно подготовиться. Следовательно, он будет вынужден на ходу анализировать плетение или же сразу забросить эту идею и укреплять свою защиту. Просто представить разницу между ними можно так: общее заклинание – это прямая линия, соединяющая две точки, а личное – это запутанный клубок, чья единственная задача – это скрывать свое истинное назначение.

Такое различие предопределило сферы применения общих и личных заклинаний. Личные использовались там, где нельзя использовать общие, то есть в бою с другими магами. Хотя и тут имелись свои исключения. Например, если одна сторона ощутимо превосходит другую в силе, то нет никакого смысла применять личные чары, если есть возможность задавить противника качеством и количеством общих чар. Во всех остальных случаях, то есть в быту, исследованиях, войне с немагами, обучении – личные заклинания использовали невероятно редко. Таким образом, на экзамене требовалось привести пять общих заклинаний и для каждого из них продемонстрировать личные аналоги. Вопрос более чем простой. Но вот два практических задания могли многих поставить в тупик. Прежде всего из-за банальной нехватки энергии.

Оба плетения были изобретены во времена, когда казалось, что у каждого типа магии должно быть одно заклинание, являющееся самым совершенным и способным заменить все остальные. То есть лишь одно заклинание для атаки, одно для защиты, одно целительное и так далее. Огромные команды ученых десятилетиями занимались совершенствованием теории в этих областях. Например, для начала нужно определить на основе каких чар пытаться создать совершенство, чтобы не потратить годы исследования впустую. Необходимо выбрать правильный подход и уже затем пытаться разрабатывать его до логического завершения. Защита Гилфорда – предел разработки совершенных оборонительных чар. Тем не менее заклинание нигде не применялось, а внимание на него обращали лишь самые дотошные студенты. Его несомненным плюсом была абсолютная защита, как от взлома, так и от прямых атак. Именно это свойство стало причиной выбора заклинания для дальнейшего улучшения. Однако, фатальные недостатки чар не удалось исправить даже за десятилетия исследований. Во-первых, заклинание тратило невероятные количества энергии. Предполагалось, что со временем это удастся исправить, и поначалу действительно были изменения к лучшему, но потом ученые столкнулись с тем, что совершенствовать уже нечего, все инновации в чарах только ухудшают их, а потребление энергии так и осталось на стабильно высоком уровне. Будь это единственной проблемой, то Защита Гилфорда, хоть и не применялась бы повсеместно, но точно осталась бы сверх полезной в определенных ситуациях. Но было и, во-вторых. Если атаковать щит, крайне слабым, на грани рассеивания заклинанием магии света, то аналитический модуль заклинания начнет распознавать вообще весь свет как атаку, а, следовательно, маг останется в полной темноте, без информации о мире. Так же можно поступить и с магией воздуха, а значит обороняющийся будет вынужден либо снять защиту, либо дополнительно тратиться на создание воздуха внутри купола. Так что желающих создать себе проблем использованием такого непрактичного заклинания в бою не находилось.

С атакой Магнуса в общем-то была та же самая проблема – огромная энергоемкость при не таком уж и впечатляющем эффекте. Плетение теоретически было способно на уничтожение любой защиты, но для достижения результата требовалось много времени от трех до десяти минут. Здесь опять же не было бы проблем, если не одно «но». Чары были очень неустойчивые из-за своей особой структуры и содержащегося в них слишком большого количества маны. Получалось так, что противник мог за несколько секунд уничтожить заклинание, которому требовались долгие минуты для работы.

– Ну Вильям бы точно справился. Может быть еще Каиса или Элдис.

– Да, Каиса точно справится. И вообще она хороша, конечно. Во всех смыслах этого слова. – Уриэль, улыбаясь, изобразил руками в каких именно смыслах она хороша. – Аристократка, отличница, а аура какая впечатляющая.

– Ты смеешься? Я более вспыльчивой и высокомерной особы в жизни не видел. Это она издалека всем нравится, а вот познакомишься с ней поближе и много нового узнаешь. При чем не только о Каисе, но и о себе самом. Из нас троих, с ней на равных, разве что Вильям сможет общаться. – Мунит поежился. Он давно был знаком с этой девушкой. Как никак они учились в одной школе и вечно соперничали за первые места в рейтинге учеников. Он заслужено считал себя лучше нее в учебе по причине того, что девушка начала получать образование от самых дорогих репетиторов еще в то время, когда он не то что читать не умел, а и не надеялся, когда-нибудь научиться. К тому же в школе простолюдин не мог рассчитывать на чью-то помощь и всегда со всем справлялся самостоятельно. У его соперницы была и поддержка собственной семьи, и куда лучшее отношение учителей. Даже при такой разнице в стартовых условиях маг чаще оказывался впереди. С другой стороны, он понимал, что сто процентов своего времени тратил на свое школьное образование. А Каиса, рожденная в семье высшей аристократии разбиралась в таких материях, о которых он и не слышал. От культуры и искусства до политики и экономики. Еще и посещая при этом бесконечные балы, приемы и салоны. Так что если внимание девушки не было бы направлено сразу во все стороны, а сосредоточено только на учебе, то и результат мог быть совершенно другим.

Сама по себе такая ситуация никакой неприязни у Мунита не вызывала. Дух соперничества между ними с его точки зрения наоборот мог сблизить их, а не разделить. Но к счастью или нет, никакой дружбы не получилось. Строго говоря, они никогда и не начинали личного общения. В младших классах он сам стеснялся любого взаимодействия со всеми, кто стоял выше него на сословной лестнице. Да и к тому же у Каисы был свой круг друзей аристократов, которые хоть и не выказывали неприязни в его сторону, но и подпускать его к себе не спешили. Так получалось из-за того, что в школах дети еще обращали внимание на положение друг друга в обществе. В них, в отличие от академий, обучались все желающие. Только если потенциальные маги это делали на обязательной основе и бесплатно, то все остальные платно и по желанию. Из-за этого в школах простолюдинов была едва ли треть, а остальные места занимали дворяне и дети богачей. В Академии же простолюдины составляли около восьмидесяти процентов обучающихся. И если здесь уже было не принято группироваться по сословному положению, то в школах происходило именно так.

Опять же, ограничься их знакомство только этим, то он о Каисе не имел бы совершенно никакого мнения. Ну подумаешь она или ее друзья не хотят с ним общаться. Возможно, это было слегка обидно, но ничего критичного, и маг уж точно не стал бы при друзьях так плохо о ней отзываться. Но в старших классах его мнение поменялось. Он понял, что у девушки вообще нет не то, что друзей или подруг, даже приятелей. Ее окружали исключительно подхалимы и подлизы, причем ввиду их малого возраста, а значит и отсутствия профессионализма, это самое подхалимство было видно издалека. Раз уж это увидел не искушенный в таких делах простолюдин, то и она не могла не видеть. Собственно, как раз по отношению к своей импровизированной свите она и проявляла вышеупомянутые отрицательные качества своего характера. Точнее, не ко всей свите, а к отдельным ее представителям. Опираясь на слухи, Мунит предположил, что аристократам своего уровня она дорогу старалась не переходить, даже если те вели себя куда хуже своих менее благородных приятелей. Такое лицемерие не вызывало у других учеников и учениц желания общаться с девушкой, и та оставалась наедине с льстецами до самого выпуска. Раз вокруг нее не было ни одного хорошего человека, то легко можно сделать вывод и о ней самой.