Текст книги "Тень на стене (СИ)"

Автор книги: crazyhead

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Когда переход стал обыденностью, разрозненные обособленные миры взаимопроникли друг в друга, и нет уже ни одного безмагического, чисто техногенного мира. Магия просочилась в каждый. И изменила его.

Мне повезло – я появился в семье, в которой на протяжении многих веков рождаются сильные маги. Мы вот уже пять столетий изучаем и систематизируем знания о мироустройстве. Существует даже карта миров с координатами и подробным описанием. Оценка миров стандартизирована, мы считаем это важной задачей, ведь это поможет сориентироваться подрастающему поколению.

Все это вдалбливается в каждого обладающего искрой магии. Когда я родился, думали, что я – мальчик, но после тщательного изучения, выяснилось – альфа. А вот Инди – парень. Никакой предназначенной магией омеги, он сам себе выберет партнера. Даже не знаю, что лучше.

Мой предок, тот, из техногенного мира, многое привнес. Благодаря ему я совершенно спокойно перемещаюсь по поверхности. Вообще-то, я предпочитаю сухопутный облик. Ощущаю себя больше человеком, чем водником. Длинный змеиный хвост, тонюсенькие полупрозрачные плавники по всей длине тела, жабры, огромные черные глаза, перепонки между пальцами рук, когти. Почти полное отсутствие носа – дыхание идет через жабры, поэтому на привычном месте лишь сглаженный бугорок, отсутствие ушей – все это нагоняет тоску. Как по мне – страховидло то еще. Но некоторым нравится. У нас даже часть особняка – водяная, чтобы такие чудики пребывали в приятном для себя облике. Хорошо, что Мелвин как зажмурился, так глаза и не открывает. Я ему и просто с костяной короной не нравился, что он скажет, когда эту бледную рыбозмею увидит? Кстати, корона с башки никуда не девается. Это признак того, что я принадлежу к древнему роду.

Особняк располагался на скале, таким образом, до дна еще получалось немалое расстояние, поэтому никакого аналога сада не было. Только висели магические светильники, рассеивая тьму глубин, да изредка проплывали одиночные рыбы.

Понятное дело, что враги где-то рядом, поэтому первым делом притушил огни. Мир вокруг погрузился во тьму, но я – дитя моря. Наполовину. Темень мне не страшна. Я ощущал колебания воздуха внутри пузыря, напрягшись смог расшифровать слова. Мел жутко ругался. Если бы не было так страшно, то зрелище довольно забавное: лежит в пузыре, закрыл уши ладонями, глаза зажмурил и орет.

Постарался покинуть район военных действий побыстрее. Где-то, по моим ощущениям – километров через пять, столкнулся нос к носу с тройкой непонятных тварей. Они были похожи на гротескных акул: вытянутая морда, маленькие злые глазки, серое тело и зубастая пасть. Магических способностей у тварей не было, разум – зачаточный, зато быстрые и на диво злобные.

Увернувшись от зубов, попытался просто и элегантно остановить их сердца. Хуй. Не действует. В своей жизни я пару раз встречался с существами, невосприимчивыми к магии. Новичок, конечно, может от такого растеряться, однако, ребус решается просто – достаточно воздействовать не на само существо, а на окружающую его среду, скажем, вскипятить воду, и дело в шляпе.

Ну, кипятить не стал – вдруг они маловосприимчивые, а весь белок сразу не свернется – на фиг нужно от них огребать… так что заключил существ в сферы и пропустил мощный разряд. Как я и думал – однократного воздействия оказалось недостаточно, но нескольких минимолний хватило, чтобы “акулы” сдохли.

Расправившись с противником, повернулся в сторону пузыря и наткнулся на совершенно белые от страха глаза Мелвина. Мы находились на приличной глубине, потому темень стояла еще та, но при использовании магии покровы начинают фосфоресцировать, сейчас я бы сам себя испугался: длинный, расцвеченный синими и зелеными линиями, светящиеся брови и ресницы… Кажется, он меня не узнал. Я потыкал пальцем в костяною фигню на голове и проговорил, четко шевеля губами:

– Это я.

Мел с удивлением осмотрел мое многометровое тело, покачал головой и пробормотал: “Не похоже”.

Я совершенно спокойно понимал его речь, ориентируясь на вибрацию стенок пузыря, а он мог только догадываться, считывая слова по движениям губ. Развел руками: типа, что есть, то есть и принялся толкать Мела дальше. Скорость у меня под водой приличная, все-таки я приспособлен именно для подводной жизни. Мел позабыл про свой страх глубины, повернулся в мою сторону и уставился. Хвост выписывал параболы, свечение постепенно уменьшалось, это начало беспокоить омегу: он нахмурился. Наверное, ему хочется меня видеть – так спокойнее. Заставил себя светиться – сил от этого уходит больше, но зато Мелу не так жутко.

Насколько я помню, километров через пятьдесят начнутся пещеры, вот там мы с омегой и передохнем.

Примерно минут через сорок показались скалы, дальше скорость пришлось снизить, ведь нам нужно было найти пещеру. В детстве я любил здесь плавать и примерно представлял себе, где что.

*** 8 (пов Мелвина) ***

Я боюсь воды. Не панически, но опасаюсь. Весьма. Когда понял, что уже несколько дней нахожусь под водой… много дней! Первым делом накатили страх и злость, альфу хотелось просто отдубасить. Вода – это еще ничего. Но вокруг чернота, хоть глаз выколи! За окном оказались вырисовывающиеся в безжизненном синем свете светлые стены, уходящие влево и вправо, насколько хватало глаз. Материал был мне незнаком – какой-то ноздреватый, шершавый даже на вид. Сколько я ни вглядывался, не разглядел ни намека на то, что где-то там, в черноте, не освещенной полудохлыми светильниками, находится небо. Может, конечно, статься, что сейчас ночь… а, нет! Альфа подтвердил, что мы глубоко. Сразу стало казаться, что воздуха не хватает, что сейчас он весь закончится, и… пришлось тщательно вымерять вдохи и уговаривать собственное глупое тело не захлебываться воздухом, не дрожать и не трепыхать так быстро сердце – на самом-то деле воздух себе сотворить я смогу. Немного, но сумею.

Впрочем, собственные глупые страхи пришлось отодвинуть в сторону под гнетом обстоятельств – опасность, нависшая над нами, была реальнее моего ужаса перед тоннами воды, разделяющей с поверхностью. Справиться с собой в полной мере так и не получилось, я закрыл глаза, и, трясясь от отвращения к собственной слабости, положился на Ами.

В какой-то момент мерное движение почти убаюкало, резкая остановка побудила инстинктивно раскрыть глаза, о чем я почти сразу пожалел – около тончайшей преграды, образованной магическим пузырем, вилась огромная змея. Ну, это мне со страху так показалось. Присмотревшись, заметил руки, пальцы оказались оснащены длинными когтями. Голова имела овальную форму, но черты лица сильно отличались от человеческих. Доминирующее положение занимали глаза: две штуки, ни радужки, ни белков, зато обрамлены светящимися ресницами. Все тело существа мягко светилось, его покрывала вязь из тончайших линий, складывающихся в сложные узоры. Вдоль хребта шел тонкий плавник, продолжающийся вплоть до кончика хвоста, он был усеян опалесцирующими пятнами, окантованными синей каймой.

Первой мыслью было, что морское создание слопало моего Ами. Сквозь стенки пузыря не просачивалась магия и я никак не мог почувствовать своего альфу. Мысль о возможной гибели колдуна отдалась запредельным отчаяньем, сам не ожидал таких ощущений. Значит, я его уже принял как своего партнера.

Трудно выразить накатившее на меня облегчение, когда морской гад оказался по совместительству также и моим личным гадом. И как я только сразу не обратил внимание на роскошные рога? Теперь-то заметил и сразу поверил, что змеюка – Ами. Пока чудище морское тащило пузырь в одному ему известном направлении, я рассматривал водного жителя. Мерные движения хвоста завораживали, переливы затейливого узора оказались достаточно интересным для изучения предметом. Было что-то мистическое и жуткое во всей этой ситуации: я сижу в абсолютной тишине, ни единого звука не улавливается, только собственное дыхание. Вокруг – непроглядная тьма. Никаких ориентиров. Дна не видно. Ни одной живой твари. Единственный источник света – неяркое свечение Ами.

Потом окружающее пространство изменилось: появился низ, представленный скалистой породой. Видел я только благодаря отсветам отбрасываемым Ами, свет, испускаемый альфой еле-еле разгонял черноту, что там за скалы было почти невидно, только то, что они – есть.

Внезапно Ами снизился и начал петлять между уступами, внимательно вглядываясь вперед, очень скоро он нашел то, что искал: едва заметный во тьме провал. Проем оказался достаточно просторным, чтобы мы без проблем вплыли внутрь пещеры. Альфа разложил свое длинное тело на полу, пара пассов – и вот уже вход запечатан пленкой, а вода стремительно убывает в неизвестном направлении. Я не понял, как он это сделал: то ли превратил жидкость в воздух, то ли переместил ее куда-то, заменив на кислород. Через несколько мгновений мой пузырь лопнул, и я ступил на влажный камень. Пол был неровным и скользким, в углублениях осталась вода, ногу приходилось ставить очень осторожно, чтобы не поскользнуться. Я зажег светляк и сделал несколько меленьких шагов в сторону Ами, тот следил за мной своими непроницаемо-черными глазами, змеиный хвост вяло извивался.

– Только не лупи! – альфа выставил перед собой когтистые руки, я оценил длину ноготочков и подумал, что только безумец решится напасть на столь щедро одаренное природой существо. – Это я, Амитола. Честно!

– Вижу.

В пещере наши голоса звучали странно, я поморщился от непривычного искажения, но Ами принял мою гримасу на свой счет.

– Извини, что тебе пришлось это увидеть. Мне необходимо еще некоторое время побыть так – слишком много сил ушло, а я сейчас несколько урезан в возможностях – стандартное ограничение, чтобы не навредить миру.

Покивав, подошел ближе к чудному созданию. Запах альфы, к моему удивлению, почти не изменился, только добавилась нотка чего-то такого… ассоциировавшегося с морем. Не рыбы, нет. Затрудняюсь описать, но именно так пахнет на побережье.

– Никогда не слышал про разумных подводных жителей! – сообщил я, обходя Ами вокруг. – Никаких достоверных свидетельств, во всяком случае. Только сказки про дев-утопленниц. Но у них хвосты были рыбьи, а у тебя – змеиный… ты выглядишь очень необычно.

– Хочешь меня сжечь? – криво усмехнулся альфа, я вспыхнул.

– Нет, конечно, ты весь мокрый и будешь плохо гореть, нет дров, я наверняка задохнусь от чада… продолжать?

– Извини, неуместная шутка, – колдун всплеснул руками, на меня полетели капельки воды.

– Будешь теперь вечно мне это припоминать? – мрачно вопросил я, уже в середине фразы догадываясь, что спрашивать о таком не стоило.

Сама постановка вопроса предполагала, что у нас все хорошо, мы пара, а несколько шероховатостей в самом начале знакомства – не стоят упоминания…

Мысленно скакнул в прошлое: припомнился запах горелого мяса, еще не выветрившийся, когда я прибыл на место казни, скрюченные, почерневшие останки того, что всего несколько часов назад было Ами. Глаза вытекли, губы сгорели и обтянутый обугленной кожей череп страшно скалился. Тогда я равнодушно глянул на не до конца сожженное тело, поморщился, и приказал подкинуть дров – от проклятого колдуна должен был остаться один пепел. Сейчас при этом воспоминании меня замутило. Кожа покрылась холодным потом, колени ослабели, и пришлось опереться рукой о склизкую стену. Мысль о том, насколько это было невыносимо больно, заставляла меня леденеть.

– Было очень неприятно, а ты даже не извинился! – сообщил Ами.

С удивлением осмотрев скрестившего руки на груди колдуна, вынужден был признать, что давненько не чувствовал себя участником скоморошьего представления: мы в пещере, на жуткой глубине, еле спасшиеся от неизвестных врагов… но более всего била по нервам легкость, с которой колдун говорил о своей гибели. Сожжение – отвратительная смерть. Никогда бы не простил обрекшего меня на подобные муки.

– Я убил тебя. Не единожды. Глупо за такое извиняться.

– Ну, ты мог хотя бы признать, что не стоило быть таким резким!

– Вполне возможно, что не стоило, – согласился я неохотно.

Альфа еще некоторое время с подозрением сверлил меня взглядом, но, не дождавшись пространных излияний, отступил:

– Ты… совершенно невозможный! Ладно, вернемся к насущному: давай отдохнем здесь некоторое время и отправимся дальше. Думаю, безопаснее будет еще немного отдалиться от скопления войск противника. А потом попробуем все-таки пробиться куда-нибудь.

– Если мы перейдем в мой мир, это можно будет как-нибудь отследить?

Задавая вопрос я следил за медленно двигающимися петлями тела Ами, не могу понять – это чешуя, как у рыб? Или кожа? Любопытство оказалось сильнее меня. Подошел поближе и, присев, провел пальцем. Мокрая. Но теплая. Странно. Никаких стыков, никаких насечек. Наверное, все-таки кожа. Дотронулся до плавника, он оказался тонким: мои пальцы просвечивали через него насквозь. Присмотрелся к рисунку, поводил пальцем по линиям – на ощупь они ничем не отличались от остального тела. Выяснил, что хвост не просто мокрый, это слизь, как у рыб. Поднялся и, подойдя вплотную к Ами, отметил, что перехода из туловища в хвост не заметно. Были плечи, затем – то, что у людей называется туловищем, потом оно продолжалось, постепенно сужаясь на последней трети, и заканчивалось полукружьем плавника. Волос не было. Только ресницы. Кисти рук оказались изящнее, чем в человекообразном облике: узкие ладони, длинные пальцы, тонкое запястье. Альфа молча следил за моими исследованиями, и я осмелел настолько, что поднес его кисть к глазам и тщательно рассмотрел когти; растопырил пальцы – обнаружилась почти незаметная перепонка. Всего в фалангу длиной. Я погладил каждую перепоночку – они были приятные на ощупь.

Внезапно Ами дернулся, его хвост взметнулся, оплел мои ноги, и я оказался неожиданно припечатан к стене и атакован серией мокрых поцелуев. Язык показался уже, чем у человека, на ощупь – обыкновенный, а я немного опасался, что он будет с жалом или костяными наростами. Еще беспокоила мысль о когтях – не похоже, что их можно убрать. Тело альфы было мокрым, я протестующе замычал и попытался оттолкнуть скользкую змеюку, но добился прямо противоположного эффекта: кисти прижали к стене, резкий удар рукой и вот уже когти вогнаны в камень, надежно фиксируя мои руки. Я дернулся от неприятного скрежета, Ами раздраженно зарычал мне в рот и сжал кольца на ногах, после этого я почел за лучшее замереть в неподвижности.

У альфы оставалась свободной одна рука – в узкой ладони поместились оба мои запястья. Незанятая конечность метнулась к моим штанам. Ну и как он собирается раздевать мою тушку с такими-то когтями? Ответ пришел быстро: бритвенно-острый ноготь просунулся под пояс штанов, и я с ужасом понял, что Ами их просто-напросто раздерет. Это же моя единственная одежда! Мы были голые, когда все началось, я успел натянуть штаны, рубаху и новенькую куртку, в спешке даже обулся на голую ногу и, конечно, ничего с собой не взял на смену.

– А ну, быстро убрал свои когти от моих штанов! – рявкнул я так громко, что альфа вздрогнул, а пещера загудела.

Водник замер в нерешительности. Непроглядно-черные глаза глянцево поблескивали, на секунду мне показалось, что существо не совсем собой владеет.

– Отпусти руки, я сам разденусь.

Ами посмотрел недоверчиво, но, поколебавшись пару секунд, с усилием выкорчевал когти из камня. Кольца на ногах расслабились. Осторожно переступив мерцающий хвост, я сделал несколько шагов в сторону и, вздохнув, стянул с себя куртку. Посмотрел с сомнением на грязный мокрый пол.

– Можешь как-нибудь высушить часть пола? Не хочется пачкать вещи. Ты и так уже замочил меня собой…

– Я склизкий, – немного заторможенно кивнул Ами и пошевелил пальцами.

Поплыл уже знакомый неприятный запах, зато поверхность не только стала чистой, колдун выровнял часть пола, теперь я мог не волноваться за курточку. Альфа очень внимательно следил за моим раздеванием, от его пристального взгляда становилось не по себе, но он же будоражил и пускал вдоль хребта щекотку возбуждения. Так что когда я снял штаны, член радостно выпрыгнул, демонстрируя мою заинтересованность в грядущем акте. Подняв глаза на водника, замер, ожидая его действий, но Ами почему-то не двигался.

– Ну?

– Мне и самому-то не нравится этот облик, а ты вообще, наверное, потом мне стекло в еду подсыплешь…

– Не думаю, что это поможет, – усмехнулся я, – а если серьезно, твоя внешность экзотична, но не отталкивающа.

– А так? – оскалился водник.

Сначала я не понял, что он имеет в виду, а потом малозаметная складка на передней части тела раскрылась и наружу вылезли два половых органа. Два. Но тонких. Я быстренько прикинул на глаз и решил, что никакого вреда они мне не нанесут.

– Должны влезть… – задумчиво прокомментировал я и тут же отпрыгнул в сторону, уходя от загребущих ручонок кинувшегося ко мне альфы. – Эй-эй! Не вздумай меня пеленать своим хвостом! И вообще – давай ложись, а я как-нибудь сам. Сверху. Неохота лежать на камне.

– Ага. Я лягу, а ты мне – ногой в висок… – мрачно предрек водник, плавно стекая, по-другому не скажешь, на пол.

– Ты преувеличиваешь мою драчливость. Я уже снял обувь, бить голой ногой – малоэффективно. И вообще – у тебя там рога! Еще поранюсь…

Кажется, мои слова колдуна не успокоили, не пойму – чего он опасается? Явно же сильнее… Я хмыкнул – надо же! Собственный альфа шугается! Правильно магия подобрала мне партнера. Будь кто послабее – пришиб бы в порыве злости.

Конечно, лупить и драться не стал. Прежде всего потому, что Амитола и в таком виде привлекал. Мое изначальное неприятие очень быстро сменилось на нечто весьма близкое к приязни. Не последнюю роль в этом преображении играло непроходящее физическое влечение. Кроме того, колдун вел себя весьма терпеливо. Деликатно даже. Мой взрывной характер с трудом переносился большинством окружающих. От всеобщего осуждения меня спасал только высокий магический потенциал и преданность общему делу. Теперь с последним покончено. Страшно себе представить, как отреагируют бывшие соратники на мою пару. Конечно, любому понятно, что против магии не попрешь, но во враги я буду записан моментально. Пикнуть не успею. Обидно то, что теперь мне весьма проблематично будет поделиться новоприобретенными знаниями. И объяснить, что колдун вполне может помочь, научить – не удастся.

Конечно, моих соратников понять можно. Я и сам… не уверен до конца в Ами. Понимаю, что пристрастен. Мне очень хочется верить словам альфы о том, что он не причинит вреда. Вся моя омежья природа уверяет в правдивости пары. Но я – разумная омега и допускаю вероятность обмана со стороны колдуна. Вся надежда лишь на магию, что спаяла нас друг с другом, она очень мощная, я ощущаю, как всем существом начинаю тянуться к Амитоле. Это ведь действует в две стороны. Наверное, даже если вначале это и было иначе, он начнет прислушиваться к моему мнению. То есть сейчас-то жаловаться не на что. Кудесник показывает себя разумным и приятным в общении существом. Это вызывает безотчетную тревогу: не может же быть все так хорошо? Думаю, проблемы возникнут, когда мы вернемся в мой мир. Наверняка будут какие-то расхождения…

*** 9 (пов Амитола) ***

Реакция Мела на водный облик приятно удивила. Он не шарахался, смотрел с удивлением и долей любопытства, не поджимал презрительно губы и, что особенно приятно, не пытался меня убить.

Правда, дальше оказалось, что лучше бы он держался на расстоянии. Мы только начали обсуждение ситуации и путей выхода, как Мел подошел ко мне вплотную и… начал гладить. На самом деле он, наверное, просто удовлетворял свое любопытство, но тело среагировало однозначно: мой омега прикасается, надо валить и трахать! Инстинкты в этой ипостаси достаточно сильные, разум моментально затуманился вожделением, соображалка отключилась и в себя я пришел, только когда омега прикрикнул на меня хорошенько.

Скажу по правде: если бы меня захотела трахнуть двучленная змея, я бы отнесся к этому крайне негативно. Однажды мне начала строить глазки представительница прекрасного пола, так я ломанул от нее со всех плавников, представить жутко, что на ее месте мог бы быть самец… а Мелвин ничего – разделся и посмотрел на меня вопросительно. Меня к тому моменту немножечко попустило, и я засомневался – стоит ли все это затевать? А вдруг омега просто тщательно скрывает рвотные позывы? А член у него просто так стоит… молодой же еще. Сам помню, как у меня вставало от чего угодно в восемнадцать. Но долго размышлять об этом не получилось – Мел решительно сел мне на живот и начал вдумчиво поглаживать. Он водил пальцами по линиям, и я корчился от его прикосновений, до того невыносимо чувственно это было. Хотел приласкать, но мой нежный омежка так гаркнул, что стены задрожали. Когти его мои впечатлили. Мел заставил меня закинуть руки за голову похоже на то, что я проделал с ним самим недавно, только закрепить, как я – когтями, он не мог. Однако, для того, чтобы вести себя смирно, мне хватило и строгого взгляда прозрачных, разом похолодевших и сощурившихся, глаз.

– Не вздумай пошевелиться!

– А потрогать?

– С такими ногтями? С ума сошел?!

– Я осторожно!

– НЕТ!

Пришлось послушаться. Зато Мелу очень понравилось мое “хорошее поведение”. Он сам об этом сообщил. На бледных губах заиграла лукавая улыбка, глаза опасно блеснули, и я подумал, что мой омега какой угодно – прекрасный, завораживающий, сексуальный, – но не мягкий и не нежный. О, он мог быть очень нежным и ласковым. Его длинные пальцы, которые раньше казались мне паучьими, а теперь – музыкальными, умело гладили и надавливали, доводя меня до неистовства. Но я отлично знал, что мозоли, изредка царапающие кожу, появились из-за ежедневных упражнений с мечом, а узкая кисть безошибочно точно посылает в цель холодную сталь стилетов. Это знание добавляло его прикосновениям пикантность, несло некоторую долю опаски. Я все время ждал от омеги безжалостного удара, ибо получил их от него слишком много. Потому ласка была каждый раз неожиданным даром, за который я в глубине души испытывал признательность.

Моя внешность вызывала у омеги интерес. Он сосредоточенно огладил, кажется, всего меня. Даже расправил хвостовой плавник, заставив изогнуться от волнующих ощущений. К своему ужасу, я ощутил некое томление в совершенно не предназначенных для этого местах. Впрочем, об этом быстро забылось, когда Мелвин громко высказал свое одобрение и начал с причмокиванием облизывать гимепенисы.

Я несколько волновался за омегу. Все-таки органов-то два! Но Мелвин втиснул их в себя не поморщившись. Вроде ему понравилось. Хотел спросить, не противно ли ему, что я такой… склизкий. И хвостатый. И свечусь как лампочка. Но не стал. Типа я крутой альфа и не мучаюсь сомнениями. Все должны падать к моим ногам… эм… в смысле – хвосту! И точка.

– Так… О чем же мы говорили? – после секса омега деловито слез и почти сразу продолжил прерванный разговор. – А! Если переместимся, можно ли нас отследить? Я прочел, что у каждого мага есть какой-то отпечаток, по которому его можно найти? Вот. У нас же есть? У обоих? Это что же – нас по-любому отыщут?

– Да на хер мы кому нужны? Ну, есть. Но поиску можно и помешать. Например, переместиться в мир с многочисленными аномалиями. Там такие искажения идут, что даже самого себя можно потерять!

– Как-то не слишком обнадеживающе звучит. Это опасно?

– Да. Весьма. Но ты же не фиялка?

– В каком смысле? Причем тут цветок? – озадачился омега.

Окинув меня задумчивым взглядом, он, покряхтывая, направился к кучке с одеждой.

– В смысле, ты же боевой маг, не неженка, опыт большой. Знаний маловато, но силища-то какая! Заклинание, особенно индивидуальное, всегда очень четко ощущается, пока именно нас не искали. Тебя и не видел-то, почитай, никто, окромя братца. Но тикать надо. Мой план такой – поспим, всплывем на поверхность и оттуда уже перенесемся. Предлагаю сразу в аномалию. Потом, для надежности, в еще одну. И – домой. Что скажешь?

Омега долго недоверчиво на меня смотрел. Потом пробормотал что-то об отсутствии любимого арбалета. И меча. И метательных ножей. Потом очень грустно уставился на свой кулачок, будто прощаясь с его целостностью. Я впечатлился талантливой пантомимой.

– Бывал уже пару раз в этом месте… ты это… не волнуйся! Найдем тебе что-нибудь!

Мелвин покивал и повернулся в сторону вещей.

– Я липкий… – сообщил он задумчиво, трогая собственное тело.

Это, понятное дело, из-за моей слизи. Обычные рыбы тоже ею покрыты, она уменьшает трение, создает на поверхности изолирующий слой, препятствующий проникновению бактерий и вредных веществ, способствует быстрому свертыванию крови при повреждении кожи, в общем – полезная штука. Я все понимаю, но мне она все равно не нравится. Когда я возбужден, слизь густеет и начинает довольно резко пахнуть. Омега тоже это почувствовал: он пошевелил пальцами, несколько раз сжал и распрямил их, понюхал ладонь.

– И пахну тобой, – добавил омега, – волосы слиплись…

Это да. Пряди висели сосульками, отчего Мел еще больше стал походить на ежика. Ежика-альбиноса, если точнее.

– Могу выпихнуть тебя наружу. Там вода, – предложил я, маг посмотрел на меня, как на идиота.

– Мы на глубине. Это для тебя – естественная среда. А меня убьет давлением воды.

– Ой! Я об этом не подумал! Ну, тогда… О! Хочешь, я сделаю махонькую дырочку в преграде, из нее потечет вода, ты помоешься, а потом я все уберу?

Омега пребывал в некоторых сомнениях. Чем-то ему мое предложение не нравилось, но аргументов он привести не мог, кроме одного: а вдруг вода будет пребывать слишком быстро и он захлебнется? Пообещал сделать совсем небольшое отверстие.

Мелвин повздыхал, прилип ладонью к собственному бедру, поморщился и согласился.

Ну, что я могу сказать… я, конечно, идиот и хорошо, что Мел – осторожный. Встал не около предполагаемого душа, а наоборот – подальше. Ударившая струя оказалась очень мощной. Она врезалась в стену пещеры и от нее во все стороны полетели кусочки камня. Я перетрухнул и скоренько заделал отверстие. В стене осталась здоровенная ямина. Некоторое время мы оба молчали и пялились на результат моих действий. Я запоздало вспомнил, что водой, вообще-то, даже резать можно. Если давление большое, а струя тонкая. А у нас как раз и струя, и давление… бля. Чуть Мела не прибил. Омега подумал о том же.

– Блять! – сказал он. – Ты ебаный дегенерат!

Я вжал голову в плечи и мысленно с ним согласился. Ох, не зря учитель физики мне тройбан влепил! Впрочем, маг быстро успокоился:

– А ты можешь поставить какое-то ограничение, так, чтобы напор был меньше? – спросил он уже спокойно.

Мы еще немного поэкспериментировали и в конце концов у меня получилось то, что нужно. Я даже подогрел немного, а то холодная. Отмывшись, Мел вытерся рубахой, натянул куртку на голое тело и устроился на относительно ровном пятачке пола. Поерзал, покряхтел, сообщил в пространство, что ему жестко. Потом потребовал от меня, чтобы и я помылся. Затем вытер меня тоже, разложил хвост, как ему удобно (пришлось двигаться, куда он указывал, а то омега хмурился и пинался) и разлегся на мне, как на диване.

– Ты же не против? – вопросил он с вызовом; я с улыбкой покачал головой.

– Учти – у меня слизь все время выделяется. Я тебя запачкаю.

– Запачкаешь – отчистишь! У меня такие штуки не получаются…

– Если хочешь, научу потом паре бытовых заклинаний. Только они все темные.

– Я подумаю! Хотя, нет – научи! Только сначала спать… Блин, че-то жрать охота… надо было тех рыбин с собой захватить. Похавали бы…

– Они несъедобные. Модифицированные. Такое есть нельзя.

– Ну ладно…

Мел еще повозился, устраиваясь поудобнее и засопел.

*** 10 (пов Мелвина) ***

Он сказал “найдем что-нибудь” и я, как дурак, поверил.

“Что-нибудь” оказалось длинной изогнутой палкой, которая стреляла с ужасным грохотом маленькими кусочками металла, при этом еще припадочно дергалась в руках и жутко воняла чем-то противным. Кроме того, штука была тяжелой и еще мне никак не удавалось достичь той же точности, что при стрельбе из арбалета.

Аномальный мир показался мне кошмарным. Ами сказал, что так не везде, но там, где мы оказались был бесконечный город. И шла война. Наверное. От чего еще могут быть такие разрушения?

Серое свинцовое небо придавливало к земле сумрачностью, иногда разражаясь противной мелкой моросью, при первых каплях которой мы срочно неслись прятаться в какое-нибудь здание. Вместе с дождем на землю часто проливалась всякая гадость. Ами сказал, что попадать под него ни в коем случае нельзя. Конечно, нас это не убьет, он сможет вылечить, но помучиться придется.

– Язвами покроешься! – напугал он.

Вот и скрывались мы от капель в полуразрушенных домах.

Улицы казались совершенно заброшенными, ветер гонял по ним мусор, некогда ровные дороги сейчас зияли выщербинами, а кое-где и провалами. Под городом была сложная система коммуникаций, подземные дороги, и там, где они подходили слишком близко к поверхности образовывались зияющие чернотой дыры. Из некоторых валил пар.

Построенные из неизвестного мне гладкого материала дома высились до самых небес. Мы так не строили. Амитола сказал, что это для экономии места. Меня потрясли эти серые гиганты. Массивные, высоченные, тяжеловесные. Они отлично сочетались со хмурыми небесами, создавая ощущение тягостной тоски и безнадежности. Я не видел на улице ни единого признака жизни. Колыхались от ветра провода, скрежетал, задевая стену, полуоторванный, искореженный лист металла. Все казалось повергнутым в полнейшее запустение. Я даже спросил, а остались ли здесь люди.

– Ну, уже не совсем люди, но остались. В основном жизнь кипит на верхних этажах – там безопаснее. Здесь, внизу слишком много мутировавших тварей.

– Ага. То есть тут полно опасного зверья. Прелестно.

– Извини. Что есть!

Альфа снова был человеком, я с неудовольствием понял, что почти все время думаю о его красивой заднице. Идеально-округлая, мускулистая, такая притягательная – она была для меня совершенно недоступна и это вызывало раздражение. Мало кто из альф настолько открыт всему новому, чтобы позволить своему омеге… Эх, и зачем я об этом думаю? Только зря травлю себе душу! Многие альфы вообще считают, что раз омеге природой предназначено рожать, то член у него только для красоты. Ага. Сейчас. Мой взгляд на отношения полов был, кстати, еще одной причиной, по которой ко мне относились с подозрением.

В первые дни нашего, назовем это так – сближения, я был слишком подавлен и расстроен выбором, который магия сделала за меня, потому ни о каких вольностях, в отношении альфовых округлостей, не помышлял. Однако после соития со змеем гораздо более приятственного, чем ожидалось, фантазия моя разбушевалась. Может, причиной тому была неожиданная покорность колдуна или экзотическая красота его второго облика.