Текст книги "Война за неизбежное (СИ)"

Автор книги: Count Raven

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Конечно, вам куда приятнее общество мистера Норрингтона, – едкая улыбка, которую никто не звал, против воли появилась на лице. – Кстати, позвольте поздравить вас с прошедшей помолвкой. Надеюсь, свадьба состоится в самом скором времени… Главное, чтобы ничто не помешало – как, например, мисс Суонн и мистеру Тернеру, – эти слова были сказаны в самом любезном тоне, но девушке они совсем не понравились.

– Чего вы хотите? – почти устало спросила Кловерфилд. Этот разговор требовал от нее огромных усилий, впрочем, как и каждый разговор с Беккетом.

– Я хочу совсем немного: узнать, какие отношения связывают… и связывали вас и мистера Норрингтона.

И вновь Лора искренне удивилась:

– Отчего вы задаете этот вопрос мне, а не ему?

– Оттого, что я хочу задать его вам, – в голосе против воли начало проявляться раздражение, которое мужчина поспешил скрыть за натянутой улыбкой.

– Что ж… Если это действительно вас интересует, я расскажу.

Девушка стояла со скрещенными руками напротив широкого окна; голубой взгляд, ставший необыкновенно серьезным, устремился в сторону кораблей – можно было подумать, что там Кловерфилд высматривает вполне определенную цель… Не успела эта мысль мелькнуть в голове Катлера, как раздался тихий голос Лоры:

– Он никогда не был для меня тем человеком, которым его знаете вы. Ни лейтенантом, ни капитаном, ни командором… Все эти звания проходили через его жизнь, но я не обращала на них внимания – они имели значение, лишь когда сам Джеймс говорил о них и о своих заслугах.

Я помню его с самого детства – помню как человека, который всегда был рядом. Его горести воспринимались, как собственные… Да и радости – радости особенно. Их мы словно приумножали, когда были вместе. Знаете ли вы, что это такое, – делить свою жизнь на двоих? Тогда я и не знала, как это опасно… – Кловерфилд покачала головой, и Беккет задумался о том, что подобное чувство ему знакомо. – Мой отец также не замечал ничего плохого. Он называл нас братом и сестрой. Джеймс жил с нами, когда его родители… Когда его родителей не стало. Однако долго это не продлилось: с годами характер моего друга неуклонно менялся, и как бы ни было тяжело, нам пришлось расстаться. Джеймс пошел по стопам своего отца – всего в жизни он был намерен добиться сам. Все, что было дальше, вы знаете, – Лора словно очнулась от воспоминаний, – за все годы службы он не раз доказал свою верность короне.

– Да, только однажды отпустил пирата и чуть не попал под арест, – усмехнулся Катлер. – И подозреваю, не без вашей помощи ему удалось уйти.

– За это он уже понес наказание, – не осталась в долгу Кловерфилд, явно имея в виду под «наказанием» службу в компании. Беккет и сам угадал подтекст этой фразы, ибо серый взгляд потемнел.

– Значит, в вашем поступке нет расчета, – будто для самого себя произнес лорд, – и вы действительно его любите?

– А вас это удивляет?

Вопрос Лоры остался без ответа, и в голове девушки пронеслась догадка:

– Неужели вы сами никогда не любили и не были любимы?

– Любви, моя дорогая, не существует, – резко повернулся лорд Беккет. – В том мире, в котором мы живем, все решают деньги и положение в обществе. Любовь без двух этих составляющих обречена… Вам повезло: и у вас, и у мистера Норрингтона есть и то, и другое.

Когда обстоятельства столь удачны, можно задуматься и о любви… Но когда их нет, когда каждый день – это жестокая борьба за существование, когда любовь кажется единственным источником счастья и смыслом всей твоей жалкой, убогой жизни… Прошу меня простить, – лорд едва заметно улыбнулся, отметив, что в его речь проскользнули те слова, от которых он столько лет избавлялся. Дальнейшие его слова были уже спокойнее: – Я лишь хочу сказать, мисс Кловерфилд, что вы не правы. По крайней мере, наполовину… Это чувство мне знакомо, хотя и не с той стороны, с какой знакомо вам. Однако помните – первое свое предложение мистер Норрингтон сделал все же не вам, и любая случайность, которая вполне вероятно может свести его с мисс Суонн, не принесет в вашу жизнь ничего хорошего. Полагаю, мы с вами еще столкнемся завтра перед отплытием «Эндевора»? – вопросительно приподнял бровь Катлер и, получив утвердительный ответ, удовлетворенно кивнул:

– Превосходно.

За внешним спокойствием лорда скрывались совсем иные чувства. Он выслушал историю Кловерфилд с глухой яростью: отчего судьба так несправедлива? В то время как он с малых лет вел борьбу с целым миром за право на лучшую судьбу, кому-то эта судьба дается без всяких усилий. Положение в обществе, семья, любовь… Почему иным это не стоит совершенно ничего?

После ухода гостьи Катлер долго не мог прийти в себя. У него все не получалось понять – как такие слова могли вырваться у него, всегда такого сдержанного, такого хладнокровного? Он ведь много лет назад похоронил свое прошлое… Много лет не возвращался даже к воспоминаниям, а сейчас слова этой Кловерфилд заставили вспомнить о своей истории. Она не так поэтична, как у Лоры.

Беккет усмехнулся – да, ему преподали хороший урок много лет назад, и если раньше его вполне можно было бы отнести к романтикам, то теперь подобное осталось в прошлом. Кто мог бы даже предположить, что холодный и расчетливый лорд Беккет мог по-настоящему любить? Катлер покачал головой: он и сам уже в это не верил.

Смутный образ встал перед глазами: внешне она была похожа на Кловерфилд – рыжие волосы, бледное лицо и такие же голубые глаза, хотя выражение непередаваемой надменности отличало эту девушку от Лоры. Она была сестрой однокурсника, которому Беккет старался помочь не вылететь с курса. К сожалению, занятия не помогли, и студента все равно отчислили – он провалил почти все экзамены, но редкие приглашения в его дом Катлер все же получал.

Болезнь под названием «влюбленность» требовала большего – просто имени и фамилии вскоре стало недостаточно. И юному студенту посчастливилось узнать, кем были члены ее семьи… Отец – богатый мануфактурщик, матушка – единственная дочь маркиза, все состояние которого пошло в уплату долгов. Тем не менее, фамилия и происхождение для них решало все; Катлеру сразу стоило осознать всю безнадежность такой любви, но у юности существует много недостатков, и один из главных – надежда на невозможное.

Уже сейчас, когда лорд Беккет трезво дает отчет всем своим поступкам, он не может не признать: то был горький, но необходимый урок. Он не винит себя: разве мог юноша, никогда не знавший, что такое любовь, повести себя иначе? Девушку он тоже не винил – хотя теперь даже имени ее не помнил… Глухая снисходительность поселилась в его сердце, и не было в нем больше чувства, которое все характеризуют как любовь.

Он не понимал тех, кто не разделял его циничный взгляд; а возможно, то была простая зависть голодного к сытому. Зависть того, кому не повезло, к тем, кому судьба явила свое благословение. Вариантов много, но какой верный, знал лишь сам лорд; так или иначе, в его голове медленно выстроилась концепция, дополнившая предыдущий план.

Несколько раз мужчина пересек свой кабинет, прежде чем окончательно на что-то решился.

========== Глава XV ==========

Со своим привычным бесстрастным видом лорд перед самым отплытием дал адмиралу Норрингтону запечатанный конверт. Его, в свою очередь, надлежало передать Джонсу, когда корабль компании встретится с «Летучим голландцем». Сам же Беккет выразил искреннее сожаление по поводу неотложных дел, которые удерживают его в городе на несколько дней – поэтому он прибудет немногим позже. О дальнейших планах не сообщалось никому, включая адмирала; каким именно образом армада найдет путь к месту встречи пиратов, не догадывался никто.

А мысли лорда переходили с одного предмета на другой: в его руках было огромное количество ниточек, за которые надлежало дергать; он в очередной раз следил, как люди, повинуясь инстинктам, исполняют его волю. Предатели есть везде – эту горькую истину мужчина усвоил давно. И использовал, но в своих целях; предпринимал необходимые меры, чтобы не предали его, и искал тех, кто исполнит его волю. За разумное вознаграждение, разумеется. А сдержать ли данное слово… Катлер улыбнулся – как можно знать, возможно ли будет сдержать данное слово в будущем? Стоит раз дать его, поклясться, как дьявол бросает все свои дела и складывает обстоятельства так, чтобы человек нарушил свое обещание… Именно поэтому к вопросам чести лорд относился снисходительно – он прекрасно усвоил, что в жизни есть темная, неприглядная сторона; он рос в ней, жил в ней, она проникла в него и заставила с собой считаться.

Когда ты рождаешься не среди такого изысканного общества, у тебя только два пути: остаться в этой среде или же подняться над ней. И хотя Катлер выбрал второе, поднявшись до невероятных высот, эта среда все равно не позволяла забыть о том, каким является он, настоящий мир. Сколько в нем гнилого, продажного, низкого и грязного. Забыть об этой грязи – вот о чем мечтал мужчина, вот почему его так тянуло в это «высшее» общество, в котором он, впрочем, довольно быстро разочаровался. Ему хотелось покоя, а покой мог дать только такой же умный человек, как и он сам.

При этой мысли Катлер невесело улыбнулся: он вспомнил, как раньше ему казалось, будто титул лорда устраняет все проблемы. А на деле – он порой лишь создает новые… На миг Беккет представил, как сложились бы его отношения с дочерью казначея, не будь он тем, кем является; если бы его руки не были в чужой крови, если бы он не стал причиной смерти стольких человек, если бы не вынес решение о смерти ее отца, если бы не врал ей прямо в глаза… Слишком много «если», и все разбивается об один отвратительный факт – даже если бы невероятное свершилось, ее отношения с Норрингтоном все равно остались бы прежними. Пока она его любит, все внешние обстоятельства не имеют значения…

Блуждающий взгляд скользнул по коллекции оружия, по своему столу, на котором был легкий беспорядок, и остановился на одной из дорогих шкатулок, инкрустированной золотом и драгоценными камнями. В ней помимо грамоты о присвоении титула хранился маленький пузырек с темной жидкостью.

За годы, которые Беккет провел в компании, мужчине пришлось пройти через многое. Не раз он выходил в море, не раз слышал о зверствах пиратов; впрочем, на берегу порой было не лучше. Интриги, сплетни и козни врагов заставляли Катлера все время держаться настороже – и очень хорошо, ибо опасность могла прийти в любой момент. Слабый всегда погибает; этот непреложный закон оправдывал себя и в мире людей. Однако в прежние дни, полных шума, склок и отчаянного желания продвижения по карьерной лестнице, Беккет еще не думал о смерти. Он задумался об этом после встречи с Джеком Воробьем.

Едва мужчина смог мыслить здраво, как к нему пришла одна простая мысль: то, что было с ним, только вершина айсберга. Если верить рассказам того же мистера Годфри-Росса, участь офицера на пиратском судне весьма и весьма незавидна. А каково же придется ему, лорду Ост-Индской торговой компании, по приказу которого перевешали столько пиратов?

Катлер не хотел однажды узнать ответ на этот вопрос, и с той поры вместе с ним всегда маленький флакон, о наличии которого не знает даже верный слуга. Лорд Беккет усмехнулся – в прежние времена у него не было столько тайн от Мерсера. Метка, яд и еще один яд, но совсем другого вида… Впрочем, о последней тайне слуга, вероятно, уже догадывается.

Ничто в фигуре мужчины не выдавало его внутреннего состояния. Лишь нетерпеливое постукивание тростью – но это можно списать на волнение из-за отплытия «Эндевора».

– Я уверен, милорд, ваш приказ будет, как всегда, исполнен, – подал голос Мерсер, бросив свой подобострастный взгляд на фигуру лорда, однако последний даже не удостоил слугу взглядом. Внимательные серые глаза сосредоточились на корабле, медленно покидавшем гавань; пока расстояние было небольшим, Катлер мог различить высокую фигуру Джеймса Норрингтона и его звучный голос, отдававший приказы команде.

– Он своими руками передаст смертный приговор для казначея, – ни к кому по сути не обращаясь, проговорил Беккет.

– Если юная мисс об этом узнает, это будет конец для их связи, – озадаченный слуга явно не был уверен, что его слова требуются, но в конце концов все же решился это озвучить. И эти слова заставили мужчину резко повернуться и буквально впиться взглядом в лицо помощника:

– Ты в этом уверен? – явное недоверие лорда к подобному заявлению отразилось в едва заметном покачивании головой: – Нет, это не станет поводом для разрыва. Возможно. Однако определенный вред это все же нанесет. Станет большим пятном на ее нерушимой привязанности к этому… Человеку. Однако не в моих интересах говорить ей правду, – к Катлеру вновь вернулась невозмутимость, когда он вновь встретился взглядом с Мерсером. – Иначе придется упомянуть о том, кем именно был отдан приказ о казни Кловерфилда… А я, к сожалению, в последнем разговоре имел неосторожность высказать такое намерение. Мне не нужны ее подозрения.

– Но что эта девчонка может против вас? – недоумевал слуга, но столкнулся с почти что усталым, но по-прежнему жестоким серым взглядом:

– Она может возненавидеть меня еще сильнее, чем ненавидит сейчас.

– Милорд, простите, но… Для вас это имеет значение? – несмотря на осторожность, с которой Мерсер произнес эти слова, он почувствовал, что перешел некую грань, которую переходить не следовало. Лорд не удостоил его даже взглядом, в котором бы читалось раздражение, нет; его взгляд остановился на фигуре, стоящей чуть поодаль, среди толпы провожающих. Люди стали расходиться, а она все стояла, глядя в том направлении, где исчез «Эндевор».

Заметив, что толпа редеет, Беккет едва заметно кивнул своему слуге – это значило, стоило возвращаться. Катлер догадывался, о чем сейчас думает девушка, и не хотел с ней сталкиваться. По крайней мере, пока.

– Мисс, вам просили передать, – горничная юной Кловерфилд протянула конверт, не содержащий на себе никаких опознавательных знаков.

Догадываясь о содержании, девушка все же вскрыла его и невесело улыбнулась.

– Плохие новости, мисс?

Вместо ответа Лора красноречиво смяла бумагу, швырнув ее в камин. Горничная сопроводила такой поступок осуждающим взглядом – она словно предчувствовала, что подобное сулит неприятности. Так и оказалось.

За одним безликим словом «неприятности» скрывается бесконечное множество значений. Для Лоры Кловерфилд неприятностью в этот вечер был внезапный визит человека, видеть которого становилось все тяжелее и тяжелее с каждым разом. Девушка всей душой ненавидела те приличия, которые не давали ей выставить гостя за дверь, и искренне недоумевала: почему этот человек ищет с ней встреч? Разве он не чувствует той антипатии, которую к нему испытывают?

– Неужели в нашу последнюю встречу вы сказали мне не все? – холодно поинтересовалась Лора, едва лорд разместился в гостиной. Она даже не потрудилась предложить гостю чаю.

– Вы проигнорировали мое приглашение.

Девушка едва заметно усмехнулась. Сколько любви и восхищения у нее вызывал Джеймс, столько ненависти и отторжения – лорд Беккет.

– О чем вы все время думаете? – подал голос мужчина, озадаченный затянувшейся паузой.

– Ваша светлость, – вежливая улыбка заиграла на губах девушки, и только проницательный Беккет мог бы заметить в ней проявление раздражения. – Ведь я не спрашиваю, о чем думаете вы.

Это прозвучало не слишком вежливо, но мужчина, кажется, нисколько не обиделся; напротив, в стальных глазах появился знакомый блеск – такой блеск в них обычно бывает, когда все шло по его плану.

– А хотите узнать, о чем я думаю? – не только улыбка, но и голос лорда стал слишком пугающим. В какой-то мере этот вопрос был провокационным – сказать «нет» в высшей степени невежливо, но и говорить «да» Кловерфилд не хотелось, ведь тогда начнется рассказ о замыслах лорда по очищению вод Карибского моря от пиратов… Не слишком хотелось еще два часа слушать его планы по захвату власти.

Лора прикрыла глаза, стараясь сделать так, чтобы эмоции не проявились на лице. Улыбка Беккета стала прежней; в ней говорили больше глаза, чем губы, но ничего хорошего эти глаза сказать не могли. Каждый зрительный контакт с этим человеком был испытанием, и каждый раз Кловерфилд старалась пройти через это достойно.

– Я вижу, вам это безразлично… А еще я вижу, что мое общество вам неприятно, – эти слова были сказаны голосом, выдававшим раздражение. – Но мне любопытно, на что же вы надеетесь? Ваш отец, как мне доложили, на пути сюда попал в сильный шторм… Обломки его корабля видели несколько судов – сожалею, но он больше не вернется.

Мистер Норрингтон тоже в опасном путешествии, – при этих словах Беккет не смог удержать торжествующей улыбки, – мертв даже бывший губернатор Суонн, который, как мне известно, придерживался той же стороны, что и вы… Очень глупо бороться против неизбежного, вы не находите?

Голубые глаза резко потемнели:

– Вы говорите мне, что это предприятие опасно для Джеймса… Что он может из него не вернуться, – девушка с трудом проглотила ком, застрявший в горле после этих слов, но ее взгляд был достаточно красноречив: – Ну а вы не боитесь за свою судьбу? За свою драгоценную жизнь, которая, по сути, и смысла не имеет? Что в ней главного – приумножение богатства или возможность вершить чужими судьбами? Казнить и миловать, возможность стать на порядок выше обычного человека или занять место некоего высшего божества? Я лишь хочу понять, где кончаются ваши амбиции, и начинается то, ради чего вы живете, – уже спокойнее закончила Лора.

Беккет про себя отметил, какого труда ей стоило понизить свой голос.

Так или иначе, стерпеть эту выходку он не мог; в один миг вспомнились все те слова, которые он забывал и прощал, списывая все на молодость этой особы. Теперь ее поведение перешло дозволенную границу, хотя лорд забывал о том, что сам искал с ней встреч. А когда его желание сбывалось, то его разговор проходил совсем не так, как хотелось бы мужчине, и последний винил в этом ее, а не себя.

– Вы пожалеете об этих словах, – впервые голос лорда изменил своему обладателю. Но даже в такой откровенной угрозе не было ненависти, столь свойственной этому человеку; Катлер медленными шагами вышел из особняка Кловерфилдов, повернувшись и невидящим взглядом окинув этот каменный, неприступный дом. В этот дом его приглашали, но по-настоящему двери для него так и не открылись.

Мужчина знал, что будет после: он знал, что придется действовать, и что эти действия не приведут семью казначея к счастливому будущему. Но что хуже всего, он знал еще кое-что – даже сейчас, после всего услышанного, после откровенной ненависти, брошенной ему в лицо, Катлер не мог заставить себя в ответ ненавидеть эту девушку. Непрошенным воспоминанием зазвучал ее голос в ушах и то, что она этим голосом сказала ему на прощание.

«Убирайтесь вон», – вся ненависть наконец нашла выход в этих двух словах. Сколько лет он не слышал подобных слов? Сколько бы зла он не причинил, никто не смел ему сказать ни слова, ибо страх всегда оказывался сильнее боли.

Лорд вернулся в свой особняк, когда ночь уже опустилась на Порт-Роял. Он не услышал обеспокоенного голоса Мерсера, его глупого вопроса о том, почему милорд шел пешком, отпустив карету.

– Следуйте за мной, – безразлично велел Беккет, и слуга, совершенно сбитый с толку странным поведением его светлости, поспешил следом.

Катлер равнодушно перебирал бумаги, не обращая на застывшую фигуру слуги ровно никакого внимания. Потом, найдя необходимый документ, все тем же голосом пояснил:

– Это обвинение против казначея, Джонатана Кловерфилда. Здесь доказано, что многие годы он пользовался своей должностью для незаконного обогащения: необходимые свидетели у нас есть. Я скажу вам прямо, мистер Мерсер… Как только придет весть, что «Голландец» исполнил мой приказ, мы обнародуем это обвинение.

– Но какая вам польза от этого обвинения, если этот человек уже будет мертв?

Лорд Беккет молчал. Было в его позе нечто такое, что выдавало глубокое раздумье – такого голландец еще не наблюдал никогда. Неужели его господин решался на что-то? Он, который никогда не размышлял над чужими жизнями, который всегда умел добиваться желаемого, не гнушаясь никакими методами… Настоящий Макиавелли. Этот человек вызывал и страх, и восхищение; он смотрел одинаково равнодушно и в лицо врага, и в лицо друга, а сейчас, похоже, его мучает сомнение. Но если это и было сомнение, то длилось оно недолго, и Мерсер услышал прежний властный голос:

– Когда это произойдет, нашими стараниями все деньги, украденные из казны города, вернутся. Их семья заплатит всем, что имеет…

Только большая часть денег по закону перейдет компании, – и совершенное равнодушие в голосе. Словно эти слова не были приговором для дочери, которая сначала лишится отца, а потом – всего остального.

На какой-то миг голландец потерял дар речи; он мог лишь гадать о том, что произошло с лордом, раз он решился на подобный шаг. Если этот замысел воплотится, участь девушки станет незавидна… В голове Мерсера вертелось с десяток вопросов, но взгляд Катлера их рассеял:

– Это все потом, – голос лорда показался слуге слишком спокойным. – А теперь о нашем завтрашнем отплытии.

Мужчина с равнодушным видом выслушал слова голландца о том, где они встретятся с кораблем компании и одним из пиратских баронов.

– Очень хорошо, – нетерпеливый взмах рукой означал, что Мерсеру пора уходить, и тот умолк, подчиняясь.

Хоть лорд и остался в тишине, он все равно слышал голос, говорящий ему о том, что сам Катлер может не вернуться из этого путешествия. И хуже всего было то, что впервые мысль о собственной смерти его не пугала…

Комментарий к Глава XV

Что ж, всех с последним днем лета и с грядущим началом учебного года…

Держитесь там, и не плачьте ;)

========== Глава XVI ==========

Уже на следующий день ранним утром корабль, на борт которого взошел лорд Беккет, отплыл от гавани Порт-Ройяла. Впервые на душе мужчины не было того налета страха, который он всегда подавлял в себе. Его страх скрывался за разными масками: за холодным равнодушием и показным безразличием, за резким переходом настроений, за острыми и едкими высказываниями в адрес своих подчиненных… Катлер и сам не понимал, что за всем этим стоит. А если бы понял, не смог бы принять; конечно, страх – вещь вполне естественная, но это слабость, а от своих слабостей лорд избавлялся. Другой вопрос, насколько успешно.

Некоторые члены команды (в их числе капитан Годфри-Росс) были осведомлены о плане компании и о договоренности Беккета с Сяо-Фенем. Результатом этой сделки должна была стать встреча с капитаном Джеком Воробьем, так неожиданно вернувшимся из тайника Дэйви Джонса.

Корабль шел на всех парусах, долгожданная встреча должна была состояться уже завтра. Вся команда испытывала воодушевление и подъем сил – план лорда, который многие уже полностью или частично поняли, вселил радость и желание поскорее разделаться с пиратами. Однако заговорить с Катлером никто не решался, да последний и сам не горел желанием заранее праздновать победу. Мужчину словно что-то тяготило: он не покидал свою каюту чаще, чем требовалось, и не заводил разговор с помощниками капитана, как делал прежде. Просто отдавал необходимые распоряжения своим бесстрастным, стальным голосом – таким же стальным, как его глаза.

Единственный, кто догадывался о причине такого состояния лорда, был Мерсер, но он предпочитал не вмешиваться. Голландец замечал, что его господина терзает какое-то противоречие – зрелище, которого видеть еще не доводилось.

На утро следующего дня три корабля встретились в одном месте, причем лишь для немногих людей встреча эта была желательна. Без единого выстрела капитан Воробей снова оказался в плену. Без особой охоты пират шагал в каюту лорда Беккета, гадая, что последнему нужно на этот раз.

– Лорд Беккет, задержанный доставлен! – с нескрываемым торжеством в голосе объявил Годфри-Росс, который лично сопровождал двух конвоиров, ведущих Джека Воробья.

Катлер в ответ на эти слова сделал неопределенный жест рукой, обозначавший, что кандалы следует снять. Капитан недоверчиво покосился на молодого арестанта, не скрывавшего довольной улыбки, но молча исполнил приказ, прежде чем удалиться.

Несколько секунд длилось молчание перед тем, как лорд спокойно заметил:

– Вот мы и снова встретились, капитан.

Последнее слово было выделено особой, жесткой иронией, но Джек предпочел не обращать внимания на это. Он напряженно вслушивался в каждое слово, а когда повисло молчание, гадал, о чем в этот момент размышляет Беккет. Какова его новая цель? И, что еще важнее, какая роль в этом замысле отведена ему? В том, что лорду что-то нужно, Джек не сомневался – иначе его никогда бы не захватили в плен живым.

– Ну, и каково это? – с все тем же равнодушием в голосе спросил Катлер, не сводя гипнотического взгляда с лица Воробья, однако, заметив непонимание, пояснил: – Вернуться в мир живых.

– Впрочем, меня волнует только одно, – поле недолгого молчания продолжил Беккет, в голосе которого появилась привычная деловитость. – Я хочу знать способ, благодаря которому можно выбраться даже из тайника Джонса.

– Зачем вам это? – с искренним непониманием Джек воззрился на лорда и, мгновенно угадав ход мыслей мужчины, улыбнулся, обнажив свои золотые зубы: – Неужели сами боитесь оказаться в моем положении?

– Никто не знает, что ждет нас в будущем, – туманно ответил Катлер, неопределенная улыбка которого озадачила пирата.

– Когда попадаешь в подобный переплет, рассчитывать на собственные силы особенно не стоит, – резко посерьезнев, покачал головой капитан Воробей. – Мне удалось спастись благодаря команде. Они отправились в это рискованное путешествие и смогли вызволить меня. Но это только один вариант из множества… Большинство же людей, погибших в море, пребывают в неком странном состоянии – оно похоже на транс. Джонс переправляет их души. Однако… – Джек запнулся, будто сказал лишнее, однако Беккет не позволил ему промолчать:

– Однако что?

– Оттуда нет спасения. Медленно человек теряет рассудок и уже не помнит о своей земной жизни.

Но зачем все это? Разве ваша цель сейчас не в том, чтобы наконец исполнить свою мечту и покончить со мной?

– Неужели ты полагаешь, что между удовлетворением своих амбиций и тем великим благом, коим станет уничтожение пиратов, я выберу собственные амбиции?

– Ни единой секунды в этом не сомневаюсь, – хмыкнул Джек, одним махом выпив предложенный ликер. – Только уничтожение пиратов тоже форма ваших амбиций, лорд Беккет. После их удовлетворения вы по-прежнему будете желать моей казни.

– Возможно, – Катлер выразительно изогнул бровь и едва заметно улыбнулся собеседнику: – Однако если наше сотрудничество окажется взаимовыгодным, кто знает, как сложится дальнейшая судьба? У вас сейчас, капитан Воробей, слишком много невыплаченных долгов. И прежде всего Дэйви Джонс… Хотите, чтобы вас вновь не отправили в его тайник? Компания в моем лице управляет «Голландцем» и его капитаном. Как видите, нам совершенно незачем сейчас воевать; нам нужно прислушаться к доводам разума. Ничего личного, Джек. Это просто деловой подход.

Комментарий к Глава XVI

Да, глава очень короткая, но сил моих ни на что длиннее нет…

И чтобы не мучить тех, кто это читает, я передаю все полномочия своему соавтору – он теперь будет всем здесь командовать…)

Ну за исключением основной сюжетной линии. Этого я никому исправить не дам)

========== Глава XVII ==========

Стальной взгляд лорда потемнел. Идти на сделку с Джеком – все внутри восставало против этого. Перед глазами пронеслись далекие воспоминания, которые так сильно повлияли на его взгляды. Благодаря этим событиям Катлер без всякой жалости расправлялся с негодяями, отбросами общества. И ему было безразлично, виновны ли все они или нет. Действия лорда были законными (благодаря поддержке губернатора), но главное – его действия имели вполне определенную цель, и цель эта состояла в том, чтобы собрать совет братства.

Воробей тем временем, ничем не выказывая волнения или хотя бы легкого беспокойства, по-хозяйски прошелся по каюте, остановившись у стола.

– Деловой подход, – повторил он в своей излюбленной развязной манере. – Как это на вас похоже… Ваша светлость.

Только взгляд лорда, потемневший еще сильнее, выдал его раздражение. В остальном он оставался так же невозмутим, что внушало некое опасение. Любому, но не Джеку.

– Значит, вы хотите, чтобы я выдал вам пиратов, – продолжил он, прихватив со стола веер. – Всех до единого. Принес на блюдечке и предложил платочек. Умно. Какая удача, что вы обратились за этим именно ко мне. Как посмеет благородный пират отказать своему собрату по непокорному духу, верно?

На лице капитана появилась нагловатая ухмылка, стоило ему заметить, как лорд, скорее всего, машинально, поправил манжеты на руках и смерил его поистине убийственным взглядом.

– О, не переживайте так, ваша светлость, эту тайну я унесу с собой могилу, – Воробей раскрыл веер в своих руках, взмахнув им, пожалуй, слишком величественно. – Я умею держать слово, и вы об этом знаете.

На этот раз хваленое самообладание подвело своего хозяина, хоть и всего на несколько секунд. С потаенным злорадным торжеством Джек наблюдал за искренней ненавистью, исказившей лицо Беккета, и за тем, с каким трудом он вернул себе свое привычное хладнокровие.

– Да, я помню, – ответил тот сдержанно. – И в этот раз не допущу подобной ошибки. Повторяю еще раз, капитан: нам нет нужды воевать. По крайней мере, сейчас. Я могу отвести нависшую над вами угрозу, но так же и в силах навести ее на вас с такой же легкостью, с какой уничтожаю ваши пиратские корабли. Один за другим.

– Так наводите, зачем вы попусту теряете время? – Воробей театрально поднял руки в сдающемся жесте. – Но вот незадача: окажись я в тайнике снова, и пиратов вам не видать. Мало кому принесет радость идти с вами на переговоры и помогать в столь щекотливом дельце. А вот продырявить голову – запросто. Уж я-то их знаю. И вам это хорошо известно. Поэтому вы и встретились со мной, а не с кем-то другим. Ну что, может, начнем с начала, но с более убедительными доводами?

Как и ожидалось, простой шантаж не работал – Джек Воробей оставался верен себе. Напугать его не так просто, но и договориться нелегко. Чертов прохвост. Но и на него можно найти управу. Стоит только знать, как повести разговор.

– Предложу другой вариант, – произнес Катлер, смерив пирата ледяным взглядом. – От тебя не понадобится ничего, кроме информации. Ничего не нужно делать, не нужно марать руки. Просто расскажи мне то, что я хочу узнать.