Текст книги "22 Sinchi (ЛП)"

Автор книги: Corentin IV

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

На другом конце комнаты трое взрослых и ребенок, лежащие в ряд, были неподвижны, будто восковые фигуры. Только Баш немного шевелился, его дыхание из ровного за секунды становилось прерывистым. Для Миранды он будто бы спал. Но это предположение было бы неправдой.

– Прости, но этот коматозный квартет вон там не наполняет меня joiedevivre.

Тали цыкнула.

– Ты была приятней под седативными. Веришь или нет, но я здесь не ради твоей искрящейся беседы. Может, в другой раз, – Тали положила голову на руку, упиревшись локтем.

– Это точно. Ты ждешь определения локации.

Это задело кварианку. Она накинула капюшон на голову.

– Я могу подождать и в другом месте, – Миранда услышала, как она пробормотала под нос «бош’тет», но не поднялась со стула. Внезапно, мысль, что Тали уйдет, и она останется одна, стала невыносима. Это отразилось в ее голосе.

– Нет. Пожалуйста, не уходи. Я не хотела тебя обидеть.

Она скрестила ноги и вернулась к наблюдению за мониторами. Добросердечная Тали была здесь все это время. За свою жизнь Миранда редко была настолько благодарна. Некоторое время они сидели в тишине, слушая звуки машин.

Тали обернула.

– Что ж. Этот случай подходит для медицинских журналов.

– Я не собираюсь сообщать им. И буду благодарна, если ты тоже не станешь этого делать.

Миранда напрягла бедра, чтобы усесться повыше, вызвав укол боли по всему позвоночнику. Она поморщилась. О работе не могло быть и речи по множеству причин, но она дорого бы заплатила за возможность отвлечься. Миранда смирилась с невозможностью этого.

– Даже если это прорыв? Если это спасет жизни?

– У Баша дар, который он сам в себе взрастил. Но его называли фриком всю его жизнь. Его жизнь уже не будет полностью его, если он станет чьим-то инструментом. Джек и я тому подтверждение. Я не хочу похожей участи для него.

– А что насчет Веги?

– Вега его завербует только через мой труп. Если он сам захочет поступить на военную службу? Ладно. Он взрослый. Это будет его выбор, – она откинула волосы со лба, аккуратно избегая повязок. – Если Альянс хочет больше таких людей, как он, то пусть разрабатывают свои собственные программы.

Тали посмотрела в сторону закрытых дверей. За ними Вега с периодическим успехом пытался занять Фрэнки. Его присутствие здесь только отчасти было из-за Кайдена, и Миранда это знала. Вега хотел Баша.

Кварианка снова вернулась к своему омнитулу, показывающему медицинские показатели, откинулась на спинку стула. Миранда смотрела, как она размышляет.

– Ты знала об этой способности? – спросила она.

Миранда помотала головой.

– Его биотика переросла пик возможностей Джек в четырнадцать. Но это? Нет. Мы знали, что он занимался не только работой Гриссома на Чалкосе. Только после мы поняли, насколько глубоко он был вовлечен в религиозные аспекты.

– Ты не одобрила?

– Я думала, это была просто опора – очень экзотическая и соблазнительная, – ее густые брови нахмурились. – Видать, я снова ошибалась.

– Я никогда не слышала о подобном у других рас. Большинство сообщений, которые мне попадались, были городскими легендами. Очень популярными на Омеге.

Миранда повернулась посмотреть на Баша. Он выдохнул тихий вскрик боли. Ее материнские инстинкты потребовали немедленно оградить его от источника этой боли. Она крепко сжала кулак, пока ногти не впились в ладонь.

– Если откровенно, я не думаю, что он до конца понимает, что делает. Это меня и беспокоит.

Нежелание Джейды принять участие не осталось незамеченным. Асари то была уклончива, то пренебрежительна. Миранда связывала это с беспокойством за свою собственную безопасность.

Она в неизведанных водах. Баш – не более чем шутливый выскочка для нее. Я могу разделить ее чувства.

Тали глубоко вздохнула сквозь зубы, подняла свои светящиеся глаза на Миранду.

– Джек будет в порядке.

Миранда кивнула. Она не могла внести мысль, что будет иначе. Не сейчас. Тали положила руку на кровать, близко к ее руке.

– Знаешь, Башир не хотел оставлять тебя прошлой ночью. Я не спала, обрабатывала данные. Мы поговорили.

Миранда сглотнула. Тали была сердечной, как и всегда, но она почувствовала подтекст.

– Он уверен, что подвел тебя, Миранда. Он был в отчаянии. Говорил, что разочаровал тебя. Что никогда не сможет соответствовать твоим стандартам.

– Что? Он никогда не сможет меня разочаровать.

Совесть Миранды задрожала. Она почувствовала острую боль от схожести ситуации. Неужели я превратилась в своего отца?

Тали поднажала.

– Ты когда-нибудь говорила ему об этом?

– Я…, – ее голос затих.

Я разозлилась, когда его исключили. Сказала, что он бездельник. Я никогда не объясняла ему всего.

Горькое раскаяние охватило ее.

Он пытается что-то доказать. О, боже. Что я наделала?

Мальчик мой, если ты выкарабкаешься из этого, я буду говорить тебе это каждый день.

Миранда сменила тему.

– Твои манеры у постели больного безупречны, Тали, – она отвернулась. – Мне лучше, когда пациенты не говорят.

Тали поняла, что от нее отмахиваются.

– Это отпечаток профессии. Советникипроводят большую часть времени, слушая сумасшедших людей. Не то, чтобы ты была сумасшедшей. Я имею в виду, – ее омнитул пискнул, – кила…

Миранда улыбнулась.

– Не беспокойся.

– Нет, я имею в виду, – Тали резко выпрямилась на стуле. – Да, у нас есть замок. Мы нашли Лиару.

***

Пока он падал к сине-белой плазме, распростершись как парашютист, Башир слышал свой собственный крик. Он заполнял его уши и был таким громким, что он подумал, что ему разорвет горло. Он думал, что чувствует запах собственной горящей кожи, понимал, что его разум играет с ним, заставляя его думать, что он сгорит заживо. Инстинкт рвануться от жара затопил каждый импульс, но отступать было некуда. Сила притяжения несла его вниз. Его крик растворился в ничто на фоне рева и жара.

Звезда-океан поднялась, чтобы поприветствовать его.

Башир понял значения абсолютной боли. Он был болью, ничего другого не существовало. Он сконцентрировался на Джек. Он замер в потоке чистого мучения.Оно обрушился на него, как водопад. В этот момент он был уверен, что умрет.

А потом все пропало.

Он открыл глаза.

За пределами помещения идет дождь. Темный коридор вспыхивает кроваво-красным каждые несколько секунд. Сигнал тревоги гудит у него в черепе. Башир прижимает руки к ушам. Черные пятна липнут к стене справа от него. Они похожи на граффити поверх большого желто-черного логотипа. Это кровь.

Найти ее.

Башир бежит к открытому пространству впереди, рукой проводит по треснувшему двустороннему зеркалу. Прохладная застывшая кровь сочиться между его пальцев. В животе что-то обрывается –

– Движение. Он срывается в спринт. Зубчатый металлический пол впивается в его ноги. В три прыжка преодолевает лестницу и через открытую дверь вырывается в стену тропической жары. Теплая вода пропитывает его одежду до самой кожи. Копья подлеска дрожат слева от него. Он безумно рыщет сквозь растительность, в него впиваются и бьют по глазам ветки. Он едва может что-то разглядеть.

Башир скользит, меняет направление. Его грудь тяжело вздымается. Под ногами мокрая земля сменяется бетоном. Шатл приземлился в центе посадочной площадки. Длинноволосая девочка, не старше лет тринадцати, прижата к земле взрослым мужчиной. Он больно хватает ее едва начавшую формироваться грудь, и она воет от шока и боли. Она красива. Она так похожа на Фрэнки, что Баширу приходится присмотреться лучше. Затем раскаленная ярость охватывает его. Он ревет, и девочка поворачивает голову к нему и мрачно улыбается. Ее глаза жесткие; мертвые.

Башир понимает: этот убивающий взгляд для него. Он отворачивается с огромным трудом. Ветер хлещет и скрипит в черном куполе над головой.

Размытые пятна расцветают на краю его зрительной зоны. Он резко поворачивает голову на право.

Его голова кружится; сцена сменяется на -

– восторженные аплодисменты. Они грохочут еще и еще.Миранда источает гламур, ожидая в тени. Она красива как кинозвезда. Джек упивается ей. Густые волосы падают на спину, пухлые бордовые губы надуты. Под косметикой все цвета покинули ее лицо. Она хмурится, в отчаянии открывает рот. Она следующая. Она скрепит зубами.

Башир с сочувствием морщится; Миранда интроверт. Она избегает людей и толпы.

Это ты должна туда идти, говорит она. Это ты у нас с харизмой.

Джек усмехается. Закрой рот, женщина.

Глаза Миранды блестят.

Я преступница. С условным приговором. Какого черта я здесь делаю?

Но рука Джек обвивается вокруг ее талии. Она низко интимно шепчет, ее губы касаются уха Миранды.

Эй. Эти тупые ублюдки нихера не понимают. Только один человек в этом месте имеет право тебя ненавидеть. И это я.

Джек целует ее. Поправляет воротник одеяния Миранды.

Кроме того, мои уголовные преступления могут выбить дерьмо из твоих уголовных преступлений в любой день.

Губы Миранды тронула улыбка. Она глубоко вдыхает, и –

– аммиачная вонь заполняет горло Башира. От запаха мочи тянет блевать. Его глаза долго приспосабливаются к темноте.

Трое мужчин прижали Джек лицом вниз к стойке в туалете, покрытой мерзостью и грязью. Она ревет как животное, не переставая крутится, пытаясь вырваться на свободу. У мужчин на лице нездоровые улыбки.

Без ее усилителя все бесполезно. Мужчины знают это. Она тоже это знает, но это не означает, что она легко сдастся.

Ближайшему она разбивает яйца. Он бьет Джек носом о раковину. От этого хлещет кровь во все стороны. Ее крики прекращаются. Другой разводит ее ноги в стороны, насильно встает между ними, его штаны расстегнуты. Он плюет на ладонь.

Джек давится. Она не может остановить злых слез, стекающих по щекам.

Узел бессильной ярости сжимается в кишках Башира. Скрипка бьет по ушам. Он бежит, виноватый, но с облегчением –

– в комнату своих родителей. Он заставляет себя успокоиться. Джек лежит спиной к нему, он видит ее силуэт. Она обнажена, если не считать простыни, накинутой на скорую руку. Ее грудь налита.

Она дремлет, но поднимает голову. Башир слышит тихие звуки пятой симфонии Нильсена. Он знает их сердцем. Джек выходит из комнаты, ее движения скованны, она опирается на трость.

Миранда дремлет в кресле, лампа для чтения повернута в сторону. Ее подбородок клонится вперед. Она прижимает к груди новорожденную; двух ее ладоней, одна над другой, достаточно, чтобы накрыть все тело ребенка. Музыка продолжает играть.

Джек – волосы тронуты сединой – глубоко дышит, стоит на месте.

Башир бы хотел сделать то же самое. Но пара глаз буравит его затылок. Наблюдает за ним. Он разворачивается на месте, адреналин вскипает в его крови. Смотрящий исчез.

Он гонется вперед, вырвается из дома –

– в перламутровый купол синего света. Башир в зияющей пропасти, в брюхе кита. Рев миллиона бьющихся крыльев ударяет по его ушам.

Рой.

Его сердце бьется так сильно, будто хочет разорвать его грудь. Его родители никогда не рассказывали об этом месте, но ему было интересно. Его кровь похолодела. Он борется с желанием убежать.

Джек опускается на корточки за блестящей кварцевой колонной. Та разрушена, как будто сломана между гигантскими пальцами. Она рычит на Коммандера, чтобы та продолжала двигаться.

Шепард возникает рядом с ним из-за укрытия. Башир вскрикивает от шока, отпрыгивает с ее дороги. Она мчится вперед, ужасающая, целясь куда-то за край. Кроган проносится мимо со взведенным дробовиком.

Джек зажата; расстояние между ней и отрядом увеличивается. Но Миранда оглядывается, волосы липнут к ее потной щеке. Она мчится к Джек, движения точно рассчитаны, открывая пространство, достаточное для укрытия. Она кладет ладонь на руку Джек.

Лицо Джек вскидывается вверх. Она сомневается, она даже враждебна. Башир смотрит, как на ее лице укрепляется решение. Она доверится ей. Не убьет ее. Он карабкается за ними обеими, когда они проталкиваются сквозь двери у подножия склона. Джек коротко кивает Миранде, пока они пытаются перевести дух.

Откуда-то спереди глаза другой Джек сияют в темноте. Волчьи.

Легкие Башира горят, но он заставляет конечности двигаться. Она убегает от него. Аромат свежего кофе наполняет его ноздри, когда он вбегает из черной тьмы –

– в свою спальню. Башир резко останавливается, задыхается.

Его детская версия ерзает на коленях Миранды, с выпавшими зубами и свежее подстриженная, сопротивляется чтению.

Буквы – это просто завитки и перемешанные палочки на планшете. Он пытается вывернуться, но Миранда прижимает обе руки к его животу. Хватит пинаться, говорит она, уже доведенная. Что это за буква? Ты ее знаешь. Давай разберемся вместе.

Джек ставит кружку с утренним кофе на его прикроватный столик. Ее челюсть дергается. Она колеблется, скрещивает руки, включает свой омнитул. Он никогда не догадывался, что Джек так сильно полагалась на него. Смущение горит на ее щеках.

Миранда даже не поднимает голову, просто тянется, берет Джек за запястье. Она тянет Джек сесть рядом с ней. Что-то несказанно пролетает между ними. Глаза Джек следят за буквами, без слов.

Башир слышит тяжелые шаги, спускающиеся по лестнице, выскакивает из комнаты –

– и перелетает через перила, приземляясь на кухне внизу. Джек снова ускользает от него. Блять. Он знает, что это не по-настоящему, но его лодыжки хрустят. Тошнота подступает к горлу.

Это ночь; окна затемнены, скрывая сумерки Часки. Бутылка Вина и два пустых бокала высыхают в сторонке. Миранда и Джек сидят друг напротив друга за столом, меньшим по размерам, чем их нынешний. Они навеселе.

Джек сует полную еды вилку в рот; кривит губы.

Должна сказать. На вкус пиздец ужасно. Прости.

Миранда жует, медленно кивает. Соглашается. Джек улыбается. Она игриво пинает Миранду под столом.

Наконец-то мы нашли что-то, что ты не умеешь. Звоните в Вестерландские Новости.

Она от души смеется, это заразительно. Вскоре они обе уже не могут остановиться.

Под звуками истерического смеха – что-то еще. Всхлипы? Он обходит кухню. Он не может найти источник звука, не может отследить его. Каким-то образом, он исходит откуда-то из глубины. Снизу.

Башир кидается к балконной двери – внутренности сжимаются – распахивает дверь. Определенно плач. Громче. Он бежит вниз –

– в черноту. Он ослеплен, стоит в темноте, только свет ночной лампы слабо освещает комнату. Что-то мешает Баширу ступить вперед.

Он смотрит вниз, едва видны кончики крошечного гребня, выглядывающие из-за дверного проема.

Ликование охватывает его грудь. Это воспоминание Наи.

Он обходит девочку, входит в комнату. Ее мать растеклась в кресле. Она плачет под весом всей вселенной на ее плечах. Ее плечи дрожат. Она одинока.

Ная потеряна. Она совершенно не представляет как и чем помочь. Наверняка это ее вина, каким-то образом. Она не может этого исправить. Слезы текут по лицу Наи, но она остается спрятанной.

Голос Джек, громкий, как будто с другого берега:

Башир? Это ты?

Отчаяние горит в ее тоне.

Он встречается с ней глазами. Сцена испаряется, конденсируется –

– он приземляется на лестничный пролет, падает. Все вокруг дрожит и жестко трясется, залитое кровавым светом и океанами тени. Он чувствует медь во рту.

Или это землетрясение, или корабль разваливается на куски.

Он растягивается при падении, пришпиливая себя к полу. Он практически докатывается до подножия лестницы. Она дрожит под ногами. Крики разрываемого металла заполняют его уши.

Подпалуба горячая, тесная, убогая. Там смешанный запах машин и пота. Это тупик. Джек с дикими глазами стоит у дальней стены. Вызывающая и сильная. Прячет Наю в защитных объятиях.

Он шагает к ней. Мама, это я.

Она улыбается. Мой мальчик.

Где мы?

В моей норе.

Весь корабль стонет и трясется. Слияние – корабль – разваливается на части.

В первый раз Башир боится за свою жизнь. Ботинки стучат по металлу лестницы где-то наверху. Неземной голос взывает к Джек, богатый и глубокий.

Джек? Джек, моя старая подруга. Мне тебя не хватало.

Джек застывает от страха.

Это Шепард. Тебе надо уходить.

Почему?

Шепард давно мертва.

Джек говорит это, будто этим все объясняется.

Это не воспоминание?

Нет.

Еще один шаг звучит на лестнице; мерцают неземные огни, гаснут. Башир немой от ужаса. Он чувствует, как ребенка толкают в его объятия. Шепард на полпути вниз по лестнице.

Встретиться лицом к лицу с Шепард в этом месте – означает смерть.

Джек кричит ему сквозь грохот умирающего корабля, толкает в сторону другой лестницы. Выбор.

Он хватает ее за руку, крепко, не отпускает.

Он идет вперед, таща Джек за собой. Она вырывается.

Он тянется назад. Не может найти ее.

Ткань корабля визжит. Глаза Шепард раздирают его спину.

Перегрузка ядра двигателя.Грохочущий рев ворчит над головой. Выход блокирован. Его разум видит огненный шар. Через миллисекунду он ударит в него.

– Все тает в бело-синем.

========== Часть 19 ==========

Глава 19

Вега ненавидел себя за то, что собирался сделать. Но это не замедлило его быстрый шаг от такси в самые низы станции. Он был уставший, до самых костей; его тошнило от самого себя. Он хотел забыться, пусть и ненадолго.

В клубе царил сумрак. Как он и надеялся, музыка была настолько громкой, что он перестал слышать свой разум. Он протолкнулся через толпу у бара и направился к темной ложе, скрытой от входа и рухнул на сидение.

Четыре танцовщицы извивались каждая у своего шеста, встроенных в высокую платформу в центре комнаты. Он уставился, завороженный. Затем оторвал взгляд, чтобы сделать заказ гибкой асари официантке.

Смотри, но не трогай.

Когда она вернулась, то наклонилась, чтобы поставить стакан, предоставляя ему отличный вид на то, что было под ее одеждой. Ее улыбка была приглашающей. Она погладила его запястье в благодарность, когда он дал ей чаевые. У Веги мелькнула мысль, что он хочет ее прикосновений, но его разум отрыгнул сцены слияния Башира, свидетелем которого он стал. Он вздрогнул, мгновенно потушив любые сексуальные угли.

Двойная порция скотча ждала его поверх льда. Часть его сопротивлялась. Но она не была сильной или громкой, больше нет. Его язык запел от первого глотка. Он почувствовал облегчение, пусть и было оно горьким.

Я проебал все. Грант. Джек. Кайден. Башир. Они все, а как много других за все эти годы? Разве никто не видит, что я бесполезен в этом генеральском кресле?

Вега смотрел, как танцовщица кварианка крутится вокруг шеста. Сейчас они уже не были такой диковинкой как раньше, но это женщина была красива; ее движения были элегантны, плавны. Вега был очарован. Пока его жажда не прошептала, что ему нужен новый скотч.

Ты знаешь, я разрушил семью Лоусон. Не удивлюсь, если она откроет на меня охоту.

Имена кружили снова и снова в его голове, пока, в конце концов, он не сдался. Он позволил музыке заполнить себя. Тяжелые густы басы, скотч и извивающиеся фигуры на подиуме убаюкали его разум в теплое ничто.

Вега переключился на подсчет времени по напиткам, когда ему потребовался новый. Три двойных виски сгорели в его животе. Пришло время для четвертого. Он склонился над своим стаканом, его глаза округлились; вход в ложе был заблокирован.

– Hola, здоровяк.

– Привет, – Оставь меня в покое. Холодное пламя обиды лизнуло его, но пропало так же быстро, как и появилось.

– Лучшие на станции сиськи, жопы и текила гарантированы. Тебя было не сложно найти, – прочитал он по губам Эш.

Не спрашивая, она скользнула в ложу и села рядом с ним.

– Отряд вытащил меня выпить, – пролаяла она в полумрак. – Милое местечко. Занятное.

Эш выглядела хорошо, хотя и не была одета, чтобы впечатлить. Он подарил ей эту рубашку без воротника несколько лет назад. Она махнула официантке, заказывая напиток для себя. Было проблематично включить в слова сарказм, когда кричишь, но он ясно прозвучал для него.

– Я знала, что ты найдешь темную дыру, чтобы спрятаться. Понянчить свою измученную виноватую душу. И вот и ты.

– Если ты пришла читать мне нотации, то иди к черту, Эш.

Он гневно посмотрел на нее и отвернулся. Но она наклонилась к его уху, ее голос был как дым.

– Вообще-то, нет. Хотела сказать тебе, что мои приготовления почти закончены. Я отбываю завтра в 6:30.

Пиздеж. Скинуть мне по омнитулу это дело пяти минут.

Любопытство и чудаковатого вида нервозность полыхнули у него в груди. Он погасил их еще одним глотком виски.

– Так каков план?

– Во-первых, – она вернулась к попыткам перекричать музыку, – нанесу визит Арии Т’Лок. Затем вытащу Лиару, так или иначе.

– Мы нашли неплохое дерьмо о контрабандной сети Т’Лок. Попроси у Тали копию этого. Может дать тебе немного преимущества.

Она хрюкнула, отбросив прядь темных волос через плечо. Эш перебарщивала с движением губ, чтобы ее легче было понять, поджимая и порхая языком в передней части рта; эффект беспокоил его.

– Будто бы Арии есть до этого дело. Она знает, что Альянс не может вливать деньги в жалкую войнушку с Омегой.

Все по-старому, все по-старому. Спектру виднее.

– Все равно возьми, – прорычал он. – Как страховку.

Эш сомневалась, но решила подыграть ему.Ее лицо на мгновение осветилось янтарным, когда она набирала сообщение.

Некоторое время они сидели вместе, дрейфуя в музыке, которая пульсировала через его бедра и челюсть. Вега ненавидел то, как его тело начало реагировать на ее запах, ток, который начал гудеть в его мышцах. Он пытался нащупать больше слов, чтобы закрыть щели, раскрывающиеся в его броне.

– Завтрашним утром прибудет поисковой корвет Альянса, Туринг, чтобы забрать Тали, – сказал он. – Она попробует спасти то, что осталось от платформы Глифа. Нам нужно больше знать, что было у Лиары на Левиафана.

Эш покрутила виски на дне стакана, приложила к губам.

– Чем бы это ни было, этого хватило этим ублюдочным каракатицам, чтобы напасть на нее.

– Я предполагаю, что она собрала достаточно доказательств, чтобы обратиться к Совету, – Вега аккуратно складывал слова.

– Как много времени есть, прежде, чем Тали отзовут? Она может взять самоотвод?

Вега опустил стакан на стол, поймал взгляд официантки. Она вернулась с новой порцией алкоголя, покрывающего лед.

– Эйтан заменит ее на какое-то время. По меньшей мере, до того, пока мы не достигнем каких-нибудь успехов. Тали и Трейнор единственные ИИ специалисты, которых мы можем сейчас привлечь.

Эш посмотрела прямо на него. Он почувствовал, что залился краской, впервые за долгие годы. Его сердце билось быстрее с каждым ударом.

– Ты будешь с ними? – спросила она.

Он помотал головой.

– Ухожу завтра после обеда к реле. Кто-то должен вернуть Гранта.

Ее глаза сверкнули. Вега придвинулся ближе, чтобы разобрать ее слова.

– Рекс оценит это. Ты везешь его домой.

Я отправил его на смерть. Это обязан быть я. Вега потер рукой по челюсти и раздраженная кожа от неудачного бриться запылала под подбородком.

– Dios, Эш. Ты бы видела лицо Рекса, когда я сказал ему. Он бы убил меня голыми руками, если бы мог.

Она надулась с сочувствием.

– Такие разговоры не становятся легче, малыш. Рекс будет в порядке. Со временем, – нога Эш столкнулась с его. – Это причина этой сессии с виски?

– Скорее последняя капля. Есть что сказать по этому поводу?

– Нет. Я больше не отвечаю за тебя. Просто – сейчас ты хорошо выглядишь. Пообещай мне, что это не превратиться опять в привычку. Хорошо?

Его разум пуст, но рот Веги пересох. Он выпалил знакомую старую ложь.

– Этому не бывать.

Это моя вина. Разве она не видит, что я просто хочу забыться на время?

Вега уселся как прежде, сжал в руках стакан, уставился на стол. Она оставалась молчаливой, пока он не осушил свой последний стакан. Что-то в Эш надорвалось.

– Черт возьми, Джеймс. Когда ты собираешься уже достать голову из своей собственной задницы?

Он удивился, когда она ударила его в грудь, вся его масса отклонилась назад. Эш была компактной, но сильной. Обвинения и что-то еще кипели в ее глаза, но Вега боялся назвать то, что в них было.

– Не все в мире сводится к тебе, – кричала она сквозь музыку. – Даже не близко. И Грант, и Джек, и Миранда никогда не исполняли твоих приказов. Как и я.

Нашла чем удивить. Он махнул рукой.

– Давай пропустим суровые любовные наставления в стиле Уильямc, Эш.

– Нет. Слушай меня. Дело – в Лиаре. И в ее ребенке. И, – она залпом допила остатки скотча, вздрогнув, когда алкоголь обжог ей горло, – в Шепард.

Эш не отпускала. Он решил ей подыграть.

– Ага.

Она неприятно посмотрела на него в самодовольном триумфе, балансирую на острие ножа между состоянием просто навеселе и опьянением. Его лицо осталось недоверчивым, смирившимся. Ее улыбка исчезла.

– Слушай, – медленно сказала Эш. Она старалась говорить так, будто ей не все равно. – Все, что я хочу сказать так это – эта вина не принадлежит тебе, малыш. Ты слишком переживаешь. Не делай этого.

Вега чувствовал себя неуверенно. От нее хорошо пахло. Он наклонился ближе.

Смотри, но не трогай. Бля.

– Зачем ты действительно сюда пришла?

Она запустила руки в волосы, неловко; глубоко вздохнула.

– Не могла улететь без, ну знаешь…

Эш накрыла его руку своей. Ее указательный палец задел обручальное кольцо Веги.

Они смотрели куда угодно, кроме как друг на друга, пока стало больше некуда смотреть. Она не отпускала его от своих теплых карих глаз.

Вот тогда-то ночь Веги и свернула в другом направлении.

***

Никто не мог сказать ей, будут ли это минуты или часы – только то, что неопределенность исчезнет к рассвету. В этом был изначальный, почти предопределенный смысл. За эти годы Джек так много вскрывали и обрабатывали, что Миранда прекрасно понимала, какого бы было ее пожелание.

В полночь жизнеобеспечение Джека было отключено.

Джек останется или уйдет, но на своих условиях.

Миранда придавила в себе иррациональное желание посмеяться. Как всегда. Капризная сукина дочь.

Впервые за целую вечность окружающие их машины замолкли. В комнате стало тихо, спокойно. Миранда проигнорировала все предложения составить ей компанию и переключила контрольную панель двери с зеленого на красный.

Она давно потеряла счет, сколько раз несла дежурство рядом с кроватью Джек. На этот раз все было по-другому.

Ты полагалась на докторов слишком долго. Ты всегда ненавидела это. Но сейчас мы за рамками просто лекарств. Я не позволю, чтобы ты ушла именно так.

Миранда перебралась на стул, стоявший у головы Джек. Стрелы белой горячей агонии пронзили ее ногу и таз. Но она все равно заставила себя встать с постели.

Я здесь, дорогая. Только ты и я.

Первые минуты были мучением; бесконечные секунды Миранда переживала в немом страхе, уверенная, что вот он конец. Ее глаза не отрывались от Джек, ломаные, едва заметные движения груди Джек, ее потрескавшиеся губы, посеребренный пик вдовы.

Миранда умоляла молча и без слов.

Тишина была как песок. Он тек и обволакивал их, а потом дыхание Джек нашло другой ритм. Оно замедлилось, углубилось. В конце концов, оно укрепилось, вырываясь сквозь приоткрытые губы.

Миранда собрала всю смелость, чтобы дотронуться до нее, в страхе, что она сломается. Она погладила нежно большим пальцем по костяшкам Джек, просунула пальцы в ее сжатый кулак. Ее кожа была холодной. Слезы навернулись в глазах Миранды.

Это было забавно, но ты можешь перестать притворяться, Джек. Давай же.

В дыхании Джек появились задержки и остановки.Миранда знала, что паузы могут длиться всего несколько секунд, но они растягивались на вечность.Каждый раз черный страх захватывал ее горло и останавливал ее сердце. И когда грудь Джек снова вздымалась, и она делала еще один вдох, облегчение накатывало на Миранду, словно солнечный рассвет.

Джек, не уходи. Проснись. Мы еще не закончили…

Миранда повторяла свой катехизис с маниакальной интенсивностью, снова и снова, бесконечно, как будто повторяя это вселенной, та вернет ее назад. Она хотела верить, что так и будет. Она гладила пальцы Джек, пигментные пятна на обратной стороне ладони, ее предплечье. Джек глубоко спала, за пределами времени.

Пожалуйста, Джек, пожалуйста. Открой глаза.

Постепенно – она понятия не имела, сколько времени прошло – она обнаружила, что чутко воспринимает не только тело Джек, но и на приливы и отливы ее присутствия в комнате. Миранда отклоняла это как самообман скорбящих. Но если она была не права, она была бы рада; Джек была здесь, и она могла быть здесь с Джек. Прямо сейчас это было все, что имело значение.

В первый раз Миранда посмела надеяться. Надежда сопровождалась чувством вины. Она была раздавлена между ними, словно колосья зерна на жерновах.

Прости меня. Это все моя вина. Я заслужу твое прощение. Я сделаю что угодно. Тебе только нужно вернуться. Пожалуйста.

Тишина заполнила комнату до самых кроев, она начала задыхаться в ней. Джек была безмолвной и Миранда была в одиночестве, разговаривала сама с собой в голове. Она внезапно почувствовала себя глупой, слабой. Желание завопить, начать трясти Джек, чтобы та проснулась, яростно захватило ее.Но потом в ее голове появилась другая шальная мысль.

Если Джек здесь, то может она может меня услышать.

Миранда разбудила датапад и начала читать. Новостные сводки; отрывки из ее любимых романов и книг, что нравились Джек; стихи; философские очерки; книгу, которую они читали Френки по пятнадцать раз на день, когда она была маленькая. Что угодно, чтобы сохранять связь. Ее голос вернул жизнь в комнату, разогнал гнетущее спокойствие. Ночь углублялась и Миранда поймала себя на том, что все меньше читает и больше просто говорит.

Разговор с Джек облегчил ей сердце, как Джек всегда и делала.

В конце концов, в 4:00 датапад упал к ее ногам. Что-то должно было случиться. Она подтянула себя к Джек как могла близко, вытянула здоровую руку и начала гладить ладонью по стриженным волосам Джек. Поток слов, значащих все и ничего одновременно, хлынул из ее рта.

– …ты сказала, что тебе перепадет, Джек. Давай. Я в игре, – Погладила. – Мы подберем место и отправимся туда. Куда захочешь. Главное – не на Омегу, – Погладила. – Или еще лучше. Мы полетим на Элизиум. Фрэнки там понравится. И мы выкроем время для себя, – Погладила. – Помнишь тот раз, когда мы там были, когда ты была беременна? Ты не могла забыть. Я помню, – Погладила. – Или можем купить корабль и просто исчезнуть. Ты бы хотела этого? Ты и я, и Фрэнки, – Погладила. – И Ная. Не думай, что можешь сбежать так просто. Теперь нам кормить еще один рот, – Погладила. – Пожалуйста, дорогая. Пожалуйста. Давай же, ты – дурная женщина. Это не конец. Это не может быть конец.

Дыхание Джек замерло на самое долгое время – и продолжилось. Но теперь ее дыхание стало легким, поверхностным и быстрым. Сердце Миранды сжалось; она смертельно боялась. Обжигающие слезы текли по ее щекам. Ее голос сломался.

– Черт возьми, Джек. Пожалуйста, не покидай меня – я просто не смогу, – Погладила. Погладила. Погладила. – Я люблю тебя. Не хватит слов сказать тебе как сильно. – Погладила. Погладила. Погладила. – Но если это конец, я должна сказать тебе. Мне так повезло с тобой, – Погладила. – Прости меня, что я тебя подвела. Что соврала тебе, Погладила. – Все эти годы, что мы были вместе. Ты подарила мне мир, которого я не в праве была ожидать. И любовь, о которой я никогда не смела подумать, что найду.