Текст книги "С вечера до полудня"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Если бы ты знала, сколько раз мне виделось это. Я только об этом и мечтал.

«Виделось». Улыбнувшись, она обхватила руками его широкую спину, поглаживая переливающиеся под ее пальцами мускулы.

– Знаю, – прошептала она. – Знаю…

Нежный шепот Гордона зачаровывал ее. Его трепещущие руки и губы блуждали по ее телу, славя и превознося его. Габриела чувствовала, как разгорается пламя ее желания. Все приводило ее в неописуемый восторг – сливающиеся звуки их учащенного дыхания, прохлада простыни, сладостное покалывание в кончиках пальцев, без устали скользящих по спине любимого мужчины, теплый пряный запах его кожи.

– Гор! – Ей хотелось большего. Хотелось ощутить его внутри себя. Она ущипнула его за плечо.

– Подожди. Еще немного.

– Нет, сейчас! – Из горла ее вырвался протяжный стон, она вновь запустила пальцы в волосы на голове Гордона.

Встав на колени, он потянулся мимо нее куда-то к краю кровати.

– Как я хочу тебя, Габи! Подожди секунду. – Дрожащими руками он надорвал пакетик с презервативом. – Я всегда тебя хотел…

Она притянула его к себе. Содрогаясь от наслаждения, Гордон вошел в нее и замер. Никогда еще занятия любовью не приносили ей такой радости, такой полноты чувств. Только теперь – грудь к груди, сердце к сердцу с Гордоном – она изведала самое прекрасное на свете чувство.

Склонившись над ней, он пощекотал языком ее ухо, приник губами к мягкой коже за мочкой, а затем зашептал, до чего она прекрасна, как он любит ее тело, какое необыкновенное удовольствие оно ему доставляет.

В нежных взглядах и ласковых поглаживаниях сквозило все больше и больше бурной радости. Требования плоти становились все настойчивей. Не в силах противиться им, Габриела выгнулась и жадным поцелуем припала к губам Гордона. Ему и не требовалось большего поощрения. В такт длинным размашистым толчкам, с его губ срывались долгие лихорадочные стоны.

Напряжение внутри тела Габриелы все нарастало по мере учащения движения Гордона и наконец достигло пика наслаждения…

– Габи! – простонал Гордон сквозь стиснутые зубы, весь дрожа. Тело его стало влажным от пота. Он все еще не достиг вершины. Габриела опустила руку и легонько погладила его по ягодицам. Он судорожно выгнул спину в завершающем рывке.

Она видела, как напряжение на его лице сменилось экстазом, и душу ее затопила глубокая всепобеждающая радость.

Все еще дрожа, он опустился ей на грудь и нежно и бережно поцеловал в губы. Потом хотел отодвинуться, чтобы дать ей отдохнуть, но Габриела обвила его руками и удержала.

– Нет, не покидай меня. Хотя бы сейчас.

В его глазах светилось понимание.

– Габи, я не убегаю. Не покидаю тебя. – Он снова крепко поцеловал ее. – Ты нужна мне.

Несколько упоительно долгих минут они лежали почти не двигаясь, лишь обмениваясь легкими любовными ласками. Потом Гордон перекатился на бок, увлекая Габриелу за собой. Она поднесла палец к его губам, но тут же отдернула, стараясь сосредоточиться. Сердце ее было так полно радостными чувствами, что грозило вот-вот разорваться.

– Гор, – прошептала она, поднимая взгляд. Ей хотелось видеть его лицо, горящие теплом глаза. – Я люблю тебя.

Гордон замер. Он не знал, что делать, его охватило чувство вины. Теперь ему отчаянно хотелось рассказать ей всю правду – хотелось даже больше, чем снова предаться любви с ней. Ведь он не имел права на ее любовь. Он лгал ей, шпионил за ней. Он не имел ни малейшего права рассчитывать на ее снисхождение, а тем более – на любовь.

Злясь на себя, он отстранил Габриелу и отправился в ванную. Отражение в зеркале укоряюще уставилось на него. Он не мог даже смотреть себе в глаза. Нет, надо все сказать ей. Немедленно.

Он вернулся в спальню и лег в постель. Габриела потрепала его по волосам. Гордон подумал, что ему никогда не надоест чувствовать прикосновения ее рук. Они были такими нежными и в то же время такими возбуждающими. Подумать только, Габриела так искренна с ним, так ласкова, а он… Взяв ее руку, Гордон поднес ее к лицу.

– Габи, знаешь, я…

– Тсс, – она прижала палец к его губам, – не надо ничего говорить. Я ничего и не ждала. Я просто хотела, чтобы ты знал, что я чувствую, Гор. Просто хотела, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Вот и все.

Ему было нужно сказать ей так много! Но не успел он начать, как Габриела зевнула, перекатилась на бок и прижалась к нему спиной. Если сказать ей прямо сейчас, то она не сможет заснуть от потрясения и слез. А она так устала. Да и он тоже.

Гордон крепче прижал ее к себе и положил ладонь ей на грудь. Она замечательная! Она была воплощением всего того, что он мечтал найти в женщине. Он хотел сказать ей это. Но сначала надо сказать правду. Хотя он так долго тянул с этим, что, наверное, можно подождать и еще несколько часов. Но нет! – внезапно решил он. Ждать нельзя. Ни минуты. Габриела поднесла ему свое сердце и душу на ладони. Нельзя не оценить этот дар, позволяя лжи и недомолвкам по-прежнему разделять их.

– Габи, я должен сказать тебе… – Но она внезапно напряглась в его объятиях. – Радость моя, что такое?

– Лейси! – Габриела вскочила и стала лихорадочно одеваться. – Скорее, Гор! О Боже, скорее! Они хотят убить ее…

11

В больничном коридоре царила обманчивая тишина.

Габриела оглядела приемную – ничто не нарушало монотонной белизны обоев, потолка и кафельного пола. И все-таки она испытывала те же ощущения, что нахлынули на нее, когда она вошла в свою квартиру после взлома и обнаружила надпись на двери, – смесь опустошенности и ярости. У двери палаты Лейси не было ни Шелтона, ни охранника.

– Ты права. Тут что-то происходит, – прошептал Гордон.

Она кивнула, уже не удивляясь тому, насколько его инстинкт детектива совпадает с ее интуицией. Они остановились перед дверью, и Габриела приложила к ней ладонь. Дикий страх заставил ее тут же отдернуть руку.

Гордон и бровью не повел. Вытащив из наплечной кобуры револьвер, он прошептал:

– Найди медсестру. Пусть вызовет охрану.

Габриела кивнула и, пригнувшись, чтобы ее не было видно в окошко палаты, рванулась через холл. У дежурного поста она увидела двух мило беседующих медсестер.

– Позовите охрану и вызовите полицию! – выпалила она.

Те остолбенели.

– Пошевеливайтесь! – Убедившись, что одна из них потянулась к телефону, Габриела помчалась обратно.

Знаком приказав ей оставаться у двери, Гордон подкрался к окошку и заглянул в него через щелку меж занавесками.

– О Господи! – прошептал он отшатнувшись.

– Что там? – На Габриелу вновь обрушились воспоминания о Тельме и той ночи, когда она умерла. Она снова видела изуродованное тело несчастной жертвы, языки пламени, лижущие стены дома. Видения затуманили ее разум, не давали думать.

– Там Лилиан и Берроуз, – еле слышно сказал Гордон. – И он вооружен.

– Лейси! – Страх сковал грудь Габриелы. Только не это! Проклятье! Ведь они же думали, что девочка в безопасности, что все позади!

– Лилиан рядом с ней на кровати.

– А где Филипп и Шелтон? Они же должны быть там!

– Они там и есть. Оба связаны и лежат у стены.

Перед мысленным взором Габриелы промелькнул какой-то острый предмет.

– Скорей! Мы должны помешать Лилиан!

Гордон был не на шутку встревожен.

– Ты с ней справишься?

– Да! – Во имя всего святого, где же охрана? Где полиция?

Гордон двинулся к двери. Взгляд его теперь был тверд и решителен, даже жесток. Он ударил ногой в дверь, и она с грохотом распахнулась, врезавшись в спину Берроуза. Лязгнула сталь. Пистолет Берроуза вылетел из его руки, ударился о ножку кровати и скользнул по полу. Лилиан обернулась, в руке она сжимала шприц. Габриела рванулась к ней и со всей силы толкнула в плечо – шприц описал дугу в воздухе и разбился о кафельную плитку.

В следующий момент Габриела увидела, что Берроуз тянется к упавшему пистолету. Но Гордон оказался быстрее. Отшвырнув пистолет в дальний угол, он направил свой кольт прямо в сторону сердца противника.

– Не стреляй! – взвыл Берроуз. – Ради Бога, не стреляй!

Габриела тем временем быстро развязала Филиппа и Шелтона и подошла к Лейси.

Лицо девочки казалось белее мела, но она была цела и невредима. Габриела обняла ее.

Филипп Доул, вскочив на ноги, бросился к Берроузу.

– Я убью этого мерзавца! – закричал он.

– Нет! – Габриела вцепилась ему в рукав. – Он того не стоит! Лейси не может потерять еще и вас! Вы нужны ей!

Он посмотрел на дочь, на катившиеся по ее щекам крупные слезы – и ярость мгновенно покинула его. Бросившись к кровати, он обнял девочку, и она заплакала у него на плече слезами, дарующими облегчение и покой.

– Шелтон, приведи своих парней, чтобы они убрали отсюда эту дрянь. – Гордон по-прежнему держал Берроуза под прицелом. – А потом уж поговорим.

Шелтон направился в холл. Вскоре появились полицейские.

Габриела не сводила изумленных глаз с Лилиан. Как может такая яркая красота скрывать под собой такую непостижимую мерзость? Ведь у этой женщины было все, что только можно пожелать.

– Почему ты так поступила? – спросила она. – Я хочу знать – почему?

Та резко повернулась к Филиппу и Лейси.

– Взгляни на них! – Лилиан чуть ли не рвала на себе волосы. – С тех пор как она родилась, на меня он и внимания не обращает. Все для нее! Он всегда любил только ее!

Габриела с жалостью и отвращением смотрела на это чудовище. Оказывается, она ревновала к Лейси! Так ревновала, что хотела убить свою же собственную дочь!

– Ведь он ее отец. Он и должен ее любить.

Не дожидаясь ответа, Габриела подошла к Гордону, осторожно обогнув по пути Берроуза.

– Как ты?

– В полном порядке. – Он окинул ее внимательным взглядом. – А ты?

Она коротко кивнула и побрела в холл Когда Берроуз и Лилиан окажутся пол стражей, у них с Гордоном будет время наговориться. В холле, потерянный, сидел Шелтон. Габриела подумала, как дружили они все эти годы, как с самого детства она привыкла любить и уважать его. Он был ее другом и наставником, ее партнером во многих расследованиях. Он учил ее помогать людям. Ей показалось, что внутри у нее что-то умерло. Сердце неутешно оплакивало эту потерю, и она с трудом сдерживала слезы.

Справившись с собой, Габриела постаралась сосредоточиться и подвести некоторые итоги. Лилиан собиралась убить Лейси, но не убивала Кристину Берроуз. И муж Кристины тоже ее не убивал. Понурившись, Габриела прислонилась к стене коридора. Оставалось только два подозреваемых – Шелтон и Лоренс. Один из них убил Кристину Берроуз. И Габриела знала кто.

Следуя за машиной Шелтона в своем «порше», Гордон посмотрел на Габриелу.

– Я-то думал, теперь ты успокоишься. С Лейси все хорошо.

– Она еще не в абсолютной безопасности. – Габриела невидящим взглядом смотрела вперед. Голос ее дрожал. – Она видела убийство, Гор.

– Ну да, мы так и думали, но я надеялся… – Он боялся смотреть на нее, зная, что прочтет в ее глазах боль, такую же, какая терзала и его со дня смерти Тельмы. Но Гордон понимал, что выбора у него нет. Он не может разыгрывать из себя страуса, прячущего голову в песок, как всю жизнь делала мать Габриелы. Не может он оставить Габриелу наедине с ее терзаниями. – Ты ведь тоже видела убийство.

– Да. – Она потянулась к его руке. – Когда обняла Лейси.

Он ободряюще пожал тонкие пальчики. Автомобиль Шелтона свернул на Нью-Грейт-хайвэй, и Гордон последовал за ним.

– Я тоже знаю, что это был Лоренс, Габи.

– Откуда? – В ее голосе звучало изумление.

– Причина в поводке. Кристина Берроуз сказала, что, если Люк Берроуз не освободит Лейси, она сама это сделает. Помнишь, Зита Хармон слышала, как она клялась в этом. Благодарение небесам, Берроуз не знал, где девочка, в этом он не солгал. Знай он, что Лейси в том сарае, он бы убил ее. Мне кажется, Кристина приехала в рыбацкий домик, чтобы встретиться с Шелтоном, но нашла там Лейси и решила вернуть ее отцу. Так что, сама понимаешь, Лоренс ни за что бы не позволил ей сделать это!

Габриела призадумалась. Она вспомнила, что говорила Хильда: «Он знает, что я звонила в полицию. Но пока еще не топтал моих ирисов».

– Гор, я поняла, где сейчас Лоренс.

– Где?

– У Хильды. Он знает, что она звонила в полицию и…

– И хочет заставить ее замолчать навеки, – подхватил Гордон, нажимая на акселератор и подавая Шелтону сигнал следовать за ним.

Габриела осторожно кралась в темноте по саду. Под прикрытием тени от гаража она подобралась к окну, в котором видела Хильду тем памятным вечером, когда сбежала от Лоренса. Хотя еще не рассвело, но занавески уже были раздвинуты. Заглянув внутрь, она увидела Хильду, сидящую в кресле. Пальцы пожилой леди перебирали четки, губы беззвучно шептали слова молитвы.

Габриела приподнялась на цыпочки. Подняв взгляд от четок, Хильда заметила ее и мотнула головой в сторону кухни. Габриела кивнула, показывая, что все поняла, и двинулась обратно к Гордону и Шелтону.

Сердце ее билось со скоростью не меньше ста ударов в минуту.

– Она знает, что мы здесь. Лоренс в кухне.

Гордон проверил затвор кольта и обратился к Шелтону:

– Ты заходи спереди. А я пойду сзади.

Тот кивнул.

– Идет.

– Ты доверяешь ему? – Габриеле не хотелось этого говорить при Шелтоне, но она не смогла удержаться, ведь дело касалось Гордона. Ее Гордона! А что, если Лоренс и Шелтон заодно? Что, если?..

– Он не убивал ее, Габи. Шелт хотел, чтобы я позаботился о тебе, и он специально сказал нам о поводке, чтобы мы могли найти Лейси.

Шелтон прямо посмотрел ей в глаза – впервые с тех пор, как все это началось.

– Я не убивал, Габи. Да, я был в рыбацком лагере. Мы поспорили, и я ударил ее – вот что видела Лейси, но я не убивал Кристину. Я ее любил. Я всегда ее любил.

– Это ты оставил надпись у меня на двери?

– Да. Кристина умоляла меня дать ей немного времени, поэтому я скрыл сообщение о пропаже. Тут как раз появилась ты. Я знал Кристину. Знал, что она все сделает правильно и освободит Лейси. Она не была замешана в похищении и ничего не знала о нем, пока это не произошло. Габи, клянусь тебе!

Щит, заслонявший от ее Шелтона, растаял – и Габриела почувствовала, что он говорит правду.

– Ты защищал ее.

– Да. – Шелтон поскреб небритый подбородок. – Ей нужно было выиграть время. А ты приближалась к цели слишком быстро. – Он торжественно поднял руку. – Я написал эту угрозу, но я не собирался причинять тебе никакого вреда. Клянусь Богом, я хотел всего лишь немного задержать тебя.

– А где бы раздобыл кровь? – поинтересовался Гордон.

– В больнице. Стянул склянку по пути в лабораторию. – Шелтон разглядывал носки своих ботинок. – Вот и весь мой рассказ. Полное описание всего случившегося лежит у меня на столе. Как только все закончится, я сам сдамся властям.

– Нам пора идти. – Гордон чувствовал себя безмерно виноватым.

Шелтон предал ее, думала Габриела. Но еще хуже то, что он предал самого себя. И теперь заплатит за это годами, проведенными за решеткой.

Стоя у гаража, она смотрела, как они идут к дому – Гордон к черному ходу, а Шелтон к парадной двери.

Через некоторое время Габриела услышала звуки борьбы. Она бросилась к дому, вбежала на кухню и резко остановилась.

Гордон прижимал Лоренса к креслу возле стола. На столе стояла тарелка с едой.

Из гостиной появились Шелтон и Хильда.

– Как вы? – со страхом спросила Габриела.

Хильда, улыбаясь, трясла головой в красном тюрбане.

– Все хорошо, детка. Просто отлично!

Лоренс с яростью смотрел на Шелтона.

– Она была дрянью. Ты любил дрянь, Шелт! У Люка денег куры не клевали. Он вытащил ее из этой дыры. Но ты думаешь, мисс Богатейка хоть что-нибудь сделала для меня? Я не получал от нее ничего, кроме головомоек. А когда я просил помощи, она отказывала. Люк, дескать, все потерял. Но она врала. Я знал, что она врет, и заставил ее расплатиться сполна и за все.

Чувствуя, как к горлу подступают рыдания, Габриела вышла из дома. Слишком много событий за такое короткое время. Слишком трудно все принять и со всем смириться.

Напротив дома взвизгнули тормоза. Она увидела красную мигалку на крыше машины, услышала неразборчивые голоса по рации и безвольно опустилась на землю.

Близился рассвет, небо уже начало светлеть. Габриела закрыла глаза. Она думала о Лейси, о своих учениках в Галвестоне, потом снова вспомнила Тельму.

– Прости меня, – обратилась Габриела к женщине, которую не смогла спасти. – Я не оправдала доверия. – Она вздохнула, поглаживая стебелек травы. – Я и не говорила, что смогу. И никогда не забуду этого. Но я не могу всю жизнь ненавидеть себя из-за одной ошибки.

– Габи?

Она подняла голову. Перед ней стоял Гордон. В глазах его застыла неутешная боль.

– Ты плачешь. – Он опустился на землю рядом с Габриелой. – Я слышал, ты упоминала имя Тельмы.

Она заметила, как дрогнул его голос, и в ее сознании родилось подозрение. Значит, она была права!

– Откуда ты знаешь ее имя?

Он не отвечал.

– Я не говорила тебе, как ее звали, Гор.

Гордон умирал тысячью мучительных смертей одновременно. Он любил Габриелу Он и сам не думал, что способен так страстно любить. Он боялся таких чувств, особенно после того, как увидел на примере Эванса, какой дорогой ценой порой приходится платить за любовь. И теперь ему предстояло то же самое…

– Ответь мне.

Габриела попыталась вырвать свою руку из его ладони, но он не отпускал ее, словно пытался этим пожатием внушить ей всю силу своей любви. И почему он не рассказал ей всей правды раньше? Он хотел, честно хотел это сделать, даже пробовал два раза начать, но… похоже, время настало только сейчас.

– Я знал Тельму, Габи.

– Что? – Она попыталась встать.

– Нет, не уходи. Позволь мне все объяснить. Габи, умоляю тебя, не убегай вот так сразу, не покидай меня.

Слова эти охладили Габриелу словно ушат холодной воды. Она ведь и впрямь хотела обратиться в бегство, не успев даже подумать. Она снова безвольно опустилась на траву.

– Мы с ее мужем, Эвансом, были партнерами. Открыли совместное дело сразу после колледжа. Я был свидетелем на их свадьбе.

Гордон отчаянно хотел видеть, как Габриела воспринимает его признания, но он не осмеливался поднять на нее глаза.

– В тот вечер я сопровождал Эванса в морг, чтобы опознать тело Тельмы. Помнишь, когда мы с тобой там были, ты спросила меня, какую женщину я там видел…

– И ты сказал мне, что она была совершенно особенной. Из-за нее ты принял участие в этом деле, – подтвердила Габриела. – Я еще при первой нашей встрече почувствовала, что кто-то, кого ты любил, стал жертвой похищения.

– Это правда. – Он заставил себя встретить ее взгляд. – Но я взялся за это дело совсем по другой причине.

Габриела нахмурилась. Теперь она уже не могла оборвать его. Она знала, что это он поджег дом, где погибла Тельма, но не могла винить его за это. Только так он мог хоть отчасти успокоить свою совесть.

– После трагедии с Тельмой я целый год расследовал одно дело. Пытался доказать, что некая женщина – мошенница. Эванс обладал безошибочным нюхом на людей, просто шестым чувством. Он не сомневался в виновности этой женщины. И он был уверен, что ее вмешательство стоило Тельме жизни.

Гордон вздохнул.

– Но я не был так уверен. С самого начала. Однако чем дольше я следил за ней, тем больше убеждался… что она не мошенница.

Он посмотрел на Габриелу с отчаянием и надеждой.

– Ты говоришь обо мне?! – вскрикнула она. – Ты думал, что это я мошенница? Ты… О Боже, нет! Только не ты! Гор, только не ты!

– Пожалуйста, выслушай. Умоляю тебя, Габи.

– Я не желаю этого слышать, нет! – Она зажала уши руками. – Я не хочу этого слышать!

– Я понял, что ты вне подозрений, Габи. Что ты никогда не причинишь никому зла. Что ты самая замечательная, самая добрая и прекрасная девушка на свете.

Сердце его разрывалось на части. Габриела сжалась в комок, в глазах ее застыла боль.

– Габи, ну ради Бога!.. Я следил за тобой в Галвестоне и не видел ни единого признака того, что ты экстрасенс. Что бы ты подумала на моем месте?

Габриела притихла. Так притихла, что Гордон даже испугался. Ему безумно хотелось коснуться ее, попросить прощения.

– Ну накричи на меня, Габи! Ударь меня. Делай что хочешь, лишь бы тебе стало легче. Только не покидай меня.

– Ты сказал… – слабо начала она срывающимся голосом. – Ты сказал, что сначала ты и сам не верил. А Эванс верил. Так почему же он сам не взялся за расследование?

Сама мысль о том, чтобы рассказать ей это, казалась ему невыносимой. Он знал Габриелу – она непременно почувствует себя в ответе еще и за эту трагедию. Наверное, подумал он, именно поэтому Шелтон ничего не говорил ей раньше.

Но время недомолвок миновало. Пришел час истины.

– Однажды утром Эванс позвонил мне, – начал Гордон, стараясь не касаться временных рамок, в частности того, что дело происходило на прошлое Рождество. – Он тянулся за помощью, но я тогда этого не понял. Он слишком любил Тельму. Я считал, что все его высказывания – просто от горя, так всегда бывает. Мне и в голову не приходило…

Последняя полицейская машина откатила от ворот дома. Изнемогая от сознания вины, Гордон поднес руку к губам.

– В тот день Эванс покончил с собой.

Габриела закрыла лицо руками. По щекам ее катились слезы.

– Это была не твоя вина.

– Теперь я и сам это понимаю. Но тогда мне казалось иначе. Поэтому я начал проверять тебя. Вот почему…

– Я понимаю, Гор. Не скрою, мне больно. Но ведь ты не знал меня тогда. Единственное, что ты знал, – это то, что твой партнер потерял жену. А потом ты и сам потерял друга. – Габриела улыбнулась ему, но улыбка вышла жалкая. – Ты не хотел, чтобы такое повторилось еще с кем-нибудь.

К горлу Гордона подкатил комок.

– Значит, ты прощаешь меня?

– Я не Мина Голдсмит. – Габриела погладила его по щеке. – И я люблю тебя.

Схватив в объятия, Гордон принялся ее жадно целовать.

Но тут раздался какой-то звук.

Они обернулись и увидели мистера Грязные Сапоги.

– Хильда приглашает вас обоих в дом. Она приготовила завтрак.

Обвивая руками шею Гордона, Габриела наклонила голову.

– Вы мистер Бейкер?

– Разумеется. – Он приподнял густые седые брови. – Джесс Бейкер. Должен сказать, моя жена не знает, что это вы сидели в машине тем вечером. И я просил Хильду не сообщать ей это. – Заговорщически подмигнув, он направился обратно к дому. – Пусть это будет нашим маленьким секретом.

– Он все ей расскажет. – Габриела улыбнулась.

– Угу.

– Гор. – Она накручивала на палец ту самую дразнящую прядь его волос. – Я вот думаю…

– Что? – В его голосе звучала неуверенность.

– Из нас вышла неплохая команда.

– Ох, нет! Я тебе больше не партнер, Габи.

– А почему нет? – Она возмущенно щелкнула его по носу. – Мы ведь успешно довели дело до конца.

– Ну да. – Он слегка поцеловал ее. – Но я больше не хочу, чтобы ты была моим партнером.

Сердце ее дрогнуло. Он не любит ее! Ни капельки не любит ее!

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Габриела в радостном изумлении подняла на него глаза.

– В самом деле?

Он кивнул.

Ей захотелось кричать от счастья, но она согнала с лица улыбку и приняла строгий вид.

– Вот уж не знаю, как быть со свадьбой, Гор. Ты вышибаешь слишком много дверей. Ты возмутительно импульсивен.

– Импульсивен? – не на шутку изумился Гордон. – Я?

– А кто же еще? – Он был такой милый! Удивительно милый. – А что было той ночью, когда Шелтон написал мне угрозу на двери, ну-ка?

– Тебе грозила опасность. Что мне еще оставалось?

– Ты забыл надеть рубашку.

– Стыдись, Габи. – Он запустил руку себе в волосы, но вдруг замер и кинул на нее подозрительный взгляд. – Что это ты затеяла?

Габриела рассмеялась.

– Даю тебе время вспомнить кое-что, что ты забыл сказать.

Гордон непонимающе уставился на нее.

Она возвела глаза к небесам.

– Ты любишь меня, Гор?

– Само собой. – Он пожал плечами.

– Замечательно. – Она поднялась с земли и стала отряхивать юбку.

– Ну что я теперь-то не так сделал?

– Ничего.

– А почему злишься?

– Разве? – Она пошла в дом.

Схватив Габриелу за руку, Гордон резко развернул ее к себе.

– Нет уж, давай разберемся!

Довольная произведенным впечатлением, Габриела ткнула его кулаком в грудь.

– Так и быть, мы поженимся. – Она фыркнула. – Кто-то же должен наконец приструнить тебя. Ты слишком падок на всякие эксцентричные выходки, Гор. – Она неодобрительно покачала головой. – Я единственная женщина, которая сможет держать тебя в узде. Кроме того, твоя матушка столь любезно одолжила мне свой костюм и все такое прочее. Самое меньшее, чем я могу отблагодарить ее, – это дать ей внуков.

– Нечего сказать, всю жизнь мечтал. – Он скорчил гримасу. – И сколько?

– Двоих, наверно. Но прежде мы как следует попрактикуемся.

Взгляд его серых глаз снова приобрел бархатистую мягкость. Вся так и тая, Габриела стряхнула с его рукава соринку.

– И работать мы тоже будем вместе. Можешь не таращиться так, Гор. Ты меня не переубедишь. Мы будем работать вместе, но только когда мне будут являться видения.

– Ладно уж. – Он больше не мог изображать суровость.

– И никаких других женщин. Ни одной.

Гордон утомленно вздохнул.

– Я люблю только тебя, Габи.

Она улыбнулась и обняла его за шею.

– Вот и все, что я хотела услышать.

Он склонил к ней голову.

– Все ждешь доказательств?

– Да. Доверие – хрупкая штука, Гор. – Она подставила ему губы для поцелуя. – Но тебе я верю.

В дверях дома показалась Хильда.

– Гордон, Габи, детки, а ну-ка домой, слышите? Яичница стынет и превращается в подметку. А я не хочу, чтобы меня упрекали за то, что я кормлю гостей подметками. И переделывать я тоже не собираюсь. А рождественский обед уже стоит в духовке.

– Быстро она пришла в себя, – пробормотал Гордон.

– Кстати, ведь ей понравился Коулт. – Габриела ухватила Гордона за отворот куртки. – А где он справляет Рождество?

– Ох, нет! Никакого сватовства, Габи!

– Радость моя! – Обвив рукой его талию, она прижалась к нему. – Я хочу, чтобы сегодня все были счастливы.

Хильда снова показалась в дверях.

– Что же вы замешкались, детки? Советую поторопиться!

– Непременно, Хильда, – засмеялся Гордон. – Вот только поцелую еще разок мою нареченную. Сегодня ведь Рождество, вы помните?

– Нареченную? – Хильда чуть не ударилась головой о косяк. – Что ж, я рада, очень рада, как дохлая свинья на солнцепеке!

Она приложила руки рупором ко рту и во всю мочь закричала, повернувшись к изгороди:

– Джорджия Лей, вы слышали? Эти бесстыдники собираются пожениться!

– Слышала-слышала, – заверил старушку Гордон. – Любой в радиусе пяти кварталов отсюда слышал.

– Как ты думаешь, может быть счастлива дохлая свинья на солнцепеке? – Габриела повела бровью.

Хильда угрожающе замахнулась на них полотенцем.

– Я хоть и стара, но еще не совсем одряхлела и уж тем более не оглохла. И я отлично знаю, что сегодня за день. Сегодня Рождество.

– Пожалуй, я позову Коулта, – шепнул Гордон. – Он ее мигом умаслит.

– А ты мягкосердечен, Гордон Сазерленд.

– Да, бываю порой. – Он потерся носом о нос Габриелы. – Счастливого Рождества, радость моя!

Оно и было счастливым. Гордон и Габриела вместе сумели расстаться с прошлым и выбраться на свет из туманных теней.

– Счастливого Рождества, Гор!

Она улыбнулась и поцеловала его в губы.