Текст книги "С вечера до полудня"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Спроси, какой ее любимый цвет, – громко прошептал Гордон.

– Хорошо. Звоните, если я смогу еще чем-то помочь.

– Спасибо, – поблагодарила Габриела. – И еще, Хильда, Гордон спрашивает, какой ваш любимый цвет.

– Ах, и он тут? Я бы хотела с ним кое о чем потолковать. Подумать только – тискать тебя в автомобиле! Миссис Бейкер чуть шею себе не свернула, высматривая вас, а мистер Бейкер поругался с ней, потому что ему пришлось самому возиться на кухне. Так ты передай Гордону Сазерленду, что тискать леди в машине неблагопристойно, слышишь? – Не переводя духа, добросердечная пожилая леди понеслась дальше: – А еще передай, что я предпочитаю розовый. Не этот лиловатый, его я терпеть не могу, а чистый ярко-розовый.

– Ясно. Ярко-розовый. – Габриела покраснела. – Я скажу Гордону про… гм… что нельзя тискать. До свидания, Хильда.

Ухмыляясь во весь рот, Гордон положил трубку на место.

– Тискать?

– Это неблагопристойно. – Габриела изобразила Хильду. – Мистер Бейкер, он же мистер Грязные Сапоги, поругался с миссис Бейкер, она же миссис Грязные Сапоги, из-за того, что она чуть не свернула себе шею, наблюдая за нами, а ему в результате пришлось возиться на кухне.

Гордон расхохотался.

– Но ты сказала ей, что это не в счет?

– Что не в счет?

– Наши объятия и поцелуи.

– Что?

Временами этот тип бывал глуп как пробка.

– Нам же они не понравились.

Он пожал плечами.

– Заткнись, Гор.

Все еще хихикая, он набрал номеруй, услышав голос Коулта, заговорщически подмигнул ей.

– Коулт, окажите мне любезность. Сделайте так, чтобы Хильда Андерсон получила столько ярко-розовых ирисов, сколько ее душа пожелает, а газон вместит. – Он прикрыл трубку. – Мне нужен адрес Хильды.

Габриела, не в силах сдержать улыбку, продиктовала ему адрес. Он повторил его Коулту, поблагодарил и распрощался.

Габриела поднялась.

– Для того, кто так отвратительно целуется, ты слишком уж мягкосердечен, Сазерленд.

– Кто, я?

От его теплого взгляда у нее перехватило дыхание.

– Ты.

Он начал прибираться на кухне.

– Поехали со мной в офис, а потом вместе заглянем в кафе.

– Не могу.

Но до чего же ей этого хотелось!

Сполоснув тарелки, он выключил воду.

– Почему?

Габриела уже не улыбалась.

– У нас очень мало времени.

Кафе оказалось на удивление уютным, стилизованным под старину. На деревянных столах – керамические вазочки с белыми фиалками, пальмы в кадках были расставлены таким образом, что создавали у посетителей иллюзию уединения. И завершающий штрих – старинный патефон, должно быть, один из первых во всем Хьюстоне.

Габриела плавно опустилась на маленький стул. Если ее предчувствия оправдаются, то, уходя отсюда, она будет знать о Люке Берроузе несравненно больше, чем написано в этом горе-досье. Ей казалось, что пресловутое досье не только умалчивает о жене Берроуза, но и немало приукрашивает его брокерские успехи за последние пять лет. Ее, правда, мучило, что придется прибегнуть к таким методам получения информации. Но что оставалось? Лейси становилась все слабей и слабей не по дням, а по часам, все больше спала – точь-в-точь как Тельма за день до смерти. Времени было в обрез.

По кафельному полу прошаркали туфли официантки.

– Да, мэм, – почтительно сказала она. Ее увядшее лицо свидетельствовало, что она лет на тридцать старше Габриелы.

– Зита Хармон?

Женщина кивнула.

– Я Габриела, знакомая Хильды.

– О да, она звонила несколько минут назад. Что вам принести? Тут очень строго насчет гостей в рабочее время.

– Можно кофе и яблочный пирог? – поинтересовалась Габриела.

– Сегодня пекла Бетти. У нее обычно выходит недурно. – Официантка разгладила форменную розовую юбку. – Если, конечно, вы любите тарталетки с яблоками.

Габриела сконцентрировалась на Зите Хармон… Дома у той вышел из строя кондиционер. Ноги устали, и она с нетерпением ждала конца смены – осталось только десять минут. Но вот возвращаться в душную квартиру и изнывать там от жары ей совсем не хотелось. Чего ей хотелось, так это денег.

– Зита, – начала Габриела, – вы знаете некоего Люка Берроуза?

– Хильда сказала, с вами не будет связано никаких неприятностей, но… – Зита опустила веки. – Зачем вы спрашиваете? Вы друг ему или враг?

– Ни то ни другое. Объективная третья сторона. – Габриела выудила из кошелька пятьдесят долларов. Любое движение отдавалось сильнейшей болью в руках – от запястий до плеч. Вообще-то деньги предназначались на квартплату за следующий месяц, но отчаянные ситуации требуют отчаянных мер. А Лейси находится как раз в такой ситуации. И Зита Хармон, обреченная страдать от жары, тоже. И сама Габриела, совершившая роковую ошибку на прошлое Рождество, отчаянно боялась повторить эту ошибку на нынешнее. – Мне нужно кое-что разузнать про него. – Купюра легла на стол. – Когда вы закончите смену, мы сможем поговорить?

– Конечно. – Зита Хармон не спускала глаз с купюры. – Но мне не нужны ваши деньги.

Какой-то мужчина, пробиравшийся между столиками, толкнул Зиту в плечо, так что она чуть не упала на стол.

– Кофе и яблочный пирог, – повторила она, стараясь обрести равновесие. – Сейчас вернусь.

В ожидании Габриела принялась разглядывать входящих и выходящих посетителей кафе. Мальчик с большой корзиной переходил от столика к столику, методично убирая в корзину грязную посуду и использованные салфетки. По-хорошему, ему бы следовало сейчас находиться в школе. Кто-то со звоном уронил стакан, по кафельному полу разлетелись осколки.

– Ваш заказ. – Зита Хармон поставила перед Габриелой чашку и тарелочку с пирогом, а сама опустилась на стул напротив нее. – Что вы хотите услышать?

– Ну, сначала – насколько хорошо вы знаете Люка Берроуза.

Зита улыбнулась.

– Тут каждый знает про него и его жену куда больше, чем хотелось бы.

По спине Габриелы пробежали какие-то странные обжигающие мурашки.

– Почему?

Подавшись вперед, Зита понизила голос.

– Ну-ка, прикинем. Сегодня вторник, значит, это случилось в воскресенье. Люк зашел сюда на ланч. Обычно он забегает раза два в неделю.

– Один?

– По большей части. Но иногда захаживает и его рыжеволосая богачка. Хотя они приходят поодиночке.

– Вы знаете, как ее зовут?

– Нет, он всегда называет ее птичкой.

В офисе Берроуз назвал птичкой Лилиан, вспомнила Габриела. Или это его излюбленное обращение?

– С ней когда-нибудь была маленькая девочка?

– Нет, ни разу.

– Ну ладно, так что же случилось в воскресенье?

– Видите ли, нам с самого начала показалось странным, что он пришел в выходной. Выглядел он как-то неладно: то ли хандрил, то ли боялся чего-то – не поймешь. Тут появляется его жена, Кристина. – Зита Хармон сделала большие глаза. – Она была зла, как невеста перед свадьбой, которую пьяный кучер свалил в канаву. Правда-правда, а уж ругалась она, как последний ковбой! Не успели мы и глазом моргнуть, она уже вопила и швыряла в него посудой. Бесновалась, как припадочная. Вопила что-то чудное – он, дескать, втянул ее брата в темное дело.

Габриела так и застыла.

– А вы не поняли, о чем это она?

– Похоже, чушь всякая, гроша ломаного не стоит. Но она заявила ему, что если он не прекратит безобразие, то она сама это сделает. Что он сгниет в тюрьме за свои пять миллионов. – Зита хихикнула. – Представляете? В жизни ему не раздобыть пяти миллионов.

– Откуда вы знаете?

– Потому что он задолжал Джиллу за два месяца.

– Джиллу?

– Хозяину кафе.

– Понимаю. – Габриела легонько постучала по пятидесятидолларовой бумажке. – А с тех пор вы видели Берроуза или Кристину?

– Нет. И в офисе он тоже не появляется.

– О! Откуда, интересно, вы это знаете?

– Джилл сказал мне, Джилл Стингер, мой босс.

Габриела с неподдельным изумлением вскинула голову.

– Джилл Стингер – владелец этого ресторана?

Зита кивнула, удивившись в свою очередь.

– Так вы его знаете?

– Нет, но слышала, будто он очень достойный человек.

– Так и есть. – Щеки Зиты Хармон порозовели. – Знаете, его жена находится в клинике для душевнобольных.

Габриела вмиг поняла причину несколько фамильярного тона официантки в разговоре про босса: она была любовницей Джилла Стингера.

– И давно она там?

– Двенадцать лет. – Пригорюнившись, Зита Хармон подперла щеку рукой. – Ей оттуда в жизни не выйти, но Джилл никогда не разведется с ней. Он, знаете ли, католик.

Габриела знала, что Джилл связан с мафией, но не знала, что он в придачу еще и католик. Но почему же тогда он не купит своей подруге новый кондиционер?

– Спасибо за помощь.

– Я бы не взяла это, но у меня сломался кондиционер. – Зита запихнула доллары в карман. – Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о нашем разговоре.

Ах, значит, гордость. Она не позволяет Джиллу Стингеру помогать ей деньгами.

– Да-да, понимаю.

Проследив взглядом, как официантка выходит в парадную дверь, Габриела отвернулась к окну. К кофе и пирогу она даже не притронулась – так сильно болели руки. Вспомнив, как Гордон кормил ее, она жадно покосилась на пирог. Гордон должен быть здесь с минуты на минуту. Почему-то от этой мысли ей сразу стало лучше. Прими это наконец, сказала она себе. В Гордоне Сазерленде есть что-то необычное, особенное.

А Люк Берроуз – сплошная загадка. Он затеял какое-то темное дело. Втянул туда Лоренса. А сестра Лоренса, Кристина Берроуз, узнав об этом, начала страшно переживать. И эта Лилиан, кем бы она ни была, тоже переживает, чуть в обморок не падает.

Габриела принялась растирать запястья, но вдруг замерла, окончательно уверившись в пришедшем ей в голову предположении. Если бы у нее было еще пятьдесят долларов, она бы поставила их на то, что рыжеволосой богачкой, подругой Берроуза, была именно Лилиан. Она тоже участвовала в этом темном деле – похищении Лейси. К несчастью, Габриела готова была поставить не меньшую сумму и на то, что из разговора с Кристиной толку не выйдет. Та, конечно, ни за что не согласится отправить мужа и брата за решетку.

Так что же делать? Она могла бы, конечно, попытаться расспросить Стингера про Лилиан. Но он не станет откровенничать. Да плюс его связь с мафией. А ведь дело-то касается пяти миллионов, такой суммой шутить не станут. Нет, это слишком опасно – Лейси непременно убьют. Чтобы подтвердить свои подозрения, оставалось только одно – разговорить Кристину. Весь вопрос – как?

За стеклянной дверью кафе замаячил Гордон. Высмотрев Габриелу, он вошел и направился к ее столику. Все женщины провожали его взглядами. Настроение у нее поднялось, она заулыбалась. Гордон – есть Гордон.

Он уселся в «шевроле» рядом с ней.

– Итак, Белоснежка, Берроуз только что мне звонил. Я сказал ему, что прежде, чем решить, кого мы все-таки наймем для нашей сделки, мы хотим встретиться с женами – и его, и Паркинсона.

– А он не удивился, что ты знаешь о его жене? Ведь в досье про нее ни слова.

– Еще как удивился.

– Ну и как же ты это объяснил?

– А я не объяснял. Просто отчитал его как следует за то, что он умолчал о ней в досье. – Гордон злорадно ухмыльнулся. – Когда сомневаешься, нападай первым.

– Доморощенная философия твоей матушки?

– Именно. – Он бросил взгляд на часы. – Паркинсон не женат. Зато через пятнадцать минут я встречаюсь в кафе с Кристиной. Мне бы хотелось, чтобы, пока я с ней разговариваю, ты побыла с Коултом.

– Я останусь здесь. – Она поглядела мимо плеча Гордона сквозь стекло машины на дом Лоренса. Вдоль изгороди по своему привычному маршруту сновал Киллер.

– Габи, сделай одолжение, не упрямься. Лоренс никуда не денется. Ты же знаешь, он выходит только в магазинчик на углу за пивом и картошкой.

– Я остаюсь, Гор. – Она положила руки на руль.

– Черт побери, но мне нужно знать, что ты в безопасности.

Она с улыбкой посмотрела ему в глаза и погладила по подбородку. Конечно, Гордон беспокоится за нее, а он ведь совсем не привык за кого-нибудь беспокоиться. Да и она тоже тревожилась – она вовсе не забыла, что кто-то хочет ее смерти. Но вдруг Лоренс куда-нибудь отлучится? Необходимо знать куда. Он – их единственная связь с Лейси.

– Ты ведь долго провозишься, а я не хочу терять времени.

Гордон сощурился.

– Ну хорошо. Но завтра же утром ты установишь в своей распроклятой машине телефон. Попробуй только возразить – и я заклею тебе рот пластырем.

– Если уж тебе взбрело в голову тратить деньги на радиотелефон для моей машины – пожалуйста, – соизволила согласиться Габриела.

– Будь осторожна.

– Конечно, Гор.

Она смотрела, как он садится в свой «порше», бормоча на ходу что-то несвязное о женщинах, испытывающих мужское терпение.

Улыбаясь, она откинулась на спинку сиденья и, за неимением других развлечений, принялась наблюдать, как Киллер обнюхивает шины автомобиля Лоренса.

Чуть ниже по улице какой-то человек стриг лужайку возле дома. Легкий ветерок доносил запах свежескошенной травы.

В двадцать минут первого бурчание в ее животе перешло в неумолчный рокот. Габриела кое-как ухитрилась вытащить из сумочки очередной шоколадный батончик.

Внезапно в руках началось покалывание, потом жжение. Задохнувшись от неожиданности, она выронила шоколадку на колени и стала растирать кисти рук. Она страшно испугалась, но тут до нее дошло: покалывание, жжение – признаки восстановления кровообращения. Кто-то развязал Лейси руки и дал ей какие-то таблетки.

Перед мысленным взором Габриелы пронеслись ужасные видения гибели Тельмы. Поспешно заведя мотор, она вихрем помчалась к полицейскому управлению. Надо скорее поговорить с Шелтоном!

В полночь она с трудом подогнала «шевроле» в переулок за домом Лоренса и, остановившись возле «порше» Гордона, выключила мотор. Голова кружилась. В ноге пульсировала тупая неотвязная боль. Тошнило. По спине катился холодный пот.

Гордон в мгновение ока подлетел к окну ее машины, бледный как сама смерть.

– Где тебя черти носили? Я тут чуть с ума не сошел… Габи, что с тобой?

Она пыталась ответить, но с губ срывался лишь слабый шепот.

– Ей плохо… очень… Она больна.

Открыв дверцу, Гордон передвинул ее на соседнее сиденье и сел рядом с ней.

– Да ты вся горишь!

– Лейси! – Глаза ее затуманились. – У Лейси жар.

Гордон схватился за руль.

– Быть может, Лейси плохо, но ты немедленно отправишься в больницу.

С неимоверным усилием Габриела умудрилась схватить его за руку.

– В институт доктора Хоффман.

– Ладно, ладно, согласен. – Повернув ключи зажигания, он с огромной скоростью рванул по мостовой.

Через десять минут он вбежал в институт с Габриелой на руках.

– Доктора Иду Хоффман, – потребовал он у медсестры, сидевшей за письменным столом.

– Несите ее туда, – она показала направление по коридору.

Через несколько секунд Гордон внес Габриелу в комнату, полную приборов и инструментов.

– Где доктор Хоффман?

– Мы позаботимся о пациентке, сэр. Только заполним надлежащие бумаги.

Бережно опустив Габриелу на кушетку, Гордон угрожающе повернулся к пожилой медсестре.

– У вас три минуты на то, чтобы привести сюда доктора Хоффман. Иначе я куплю эту гнусную больницу и спалю ее к черту!

Расправив плечи, медсестра злобно уставилась на него.

– Да кто вы такой?

– Гордон Сазерленд. А пациентка, – он указал на девушку, – Габриела Вудс. А теперь пошевеливайтесь.

В комнату вбежала доктор Хоффман.

– Ах, мистер Сазерленд, мне так и показалось, что это вы, когда я случайно увидела подъехавшую машину. – Она внимательно посмотрела на него через сильно выпуклые очки. – Что с Габриелой?

– Ей плохо. Она утверждает, что все это происходит с Лейси – девочкой, которую вроде бы похитили. Но жар-то у нее!

Вставив в уши трубочки стетоскопа, доктор выслушала Габриеле сердце, проверила ее пульс, осмотрела горло.

Гордон страдальчески морщился во время этих процедур.

Наконец хрупкая австрийка повернулась к нему.

– С нею все в порядке.

– Что?! Да ведь она без сознания. Боже мой! Как вы можете утверждать, что с ней все в порядке?

– Мистер Сазерленд, больна не Габриела, а Лейси. Чтобы Габриела выздоровела, лечить нужно девочку. Мы можем всего лишь дать Габи лекарство, чтобы притупить боль, но не исцелить ее.

Габриела застонала. Вмиг оказавшись рядом, Гордон взял ее за руку.

– Все хорошо. Мы у доктора Хоффман. – Он надеялся, что это открытие доставит ей больше радости, чем ему самому. Он-то, честно говоря, считал, что доктор просто спятила. С Габи все отлично? Что за чушь?

– Доктор Ида, – прошептала Габриела, – объясните ему. Он не понимает.

– Конечно, Габи. Сейчас я выпишу тебе болеутоляющее. Попытайся отдохнуть. Я поговорю с твоим молодым человеком.

Доктор оторвала взгляд от медицинской карты, в которую что-то сосредоточенно записывала корявым детским почерком.

– Ну, мистер Сазерленд. Похоже, вы наконец-то получите ответы на все интересующие вас вопросы.

– Значит, вы говорите, что Габриела расследовала множество подобных случаев, и успешно? – хмуро спросил он доктора Хоффман полчаса спустя, стоя у окна в ее кабинете.

– Именно это я и пытаюсь вам втолковать. – Доктор налила себе еще чашечку кофе.

Гордон чувствовал полнейшую опустошенность. Эванс ведь был так уверен в том, что Габриела – ловкая притворщица. Да и сам Гордон не сомневался в этом. Он запустил руку в волосы. Да нет, сам он сомневался. С самого начала расследования ему никак не удавалось совместить образы той Габриелы, о которой говорил Эванс, и той, которая открылась ему. Она не мошенница.

О Боже, теперь ему придется сказать ей всю правду! А правда – это то, что мошенник он сам.

– Гордон. – Доктор Хоффман подошла к окну и встала рядом с ним. – Сейчас Габриела спокойно спит. Лекарство притупило боль. Но оно имеет побочный снотворный эффект, так что я оставлю ее в больнице на ночь.

– О’кей. – Приходилось признать, что где-то в глубине души он давно уже знал правду. В какой-то момент – сам не заметил в какой – он начал тревожиться о Габриеле, оберегать ее. Конечно, он ее не любил и никогда не позволит себе полюбить, но все же… – С ней все будет хорошо, не так ли?

Доктор покачала головой.

– Я не уверена, так она долго не выдержит. И, боюсь, Лейси тоже. Вы знаете, что мы чуть не потеряли Габриелу, когда погибла Тельма Нильсен?

Он резко обернулся.

– Чуть не потеряли? Ее?!

– Да, когда Шелтон привез ее сюда, она едва дышала – страдала от кислородной недостаточности. – Доктор заложила руки за спину. – Она слишком близко подступила к критической черте. Видите ли, связь Габриелы с жертвой настолько сильна, что она испытывает все ее страдания. – Доктор глубоко вздохнула. – Я надеялась…

– На что?

Гордон запустил руки в карманы. Господи, каким беспомощным он себя чувствовал! Он ведь ничегошеньки не понимал, не замечал. А винить было некого, кроме себя самого. Габриела пыталась ему объяснить, но он отказывался слушать.

– Я надеялась, что после того случая дар Габриелы не вернется к ней, ведь прошел уже год.

«Вернется». Это слово набатом прозвучало у него в мозгу и наполнило все его существо леденящим холодом. Гордон с трудом перевел дыхание.

– Что вы имеете в виду?

Доктор Хоффман потянула за стетоскоп на шее.

– С той ночи, когда она увидела мертвую Тельму, до начала инцидента с Лейси, Габриела преодолевала последствия тяжелейшей психической травмы. Вид замученной Тельмы настолько потряс ее, что она подсознательно блокировала свою способность принимать какие-либо психические сигналы, которые реализуются у нее в форме видений.

– О Боже! – Остатки сил покинули Гордона.

Доктор нахмурилась.

– Мистер Сазерленд, что с вами? Вы так побледнели.

– Вы говорите мне, что в течение года у нее не было никаких видений? Значит, она не притворялась? Она и вправду видела все, о чем говорила?

– Именно так. – Обеспокоенность доктора Хоффман сменилась любопытством. – И что вы теперь собираетесь делать?

Душа Гордона ушла в пятки. Он тяжело вздохнул.

– Поговорить с Габриелой.

– Я здесь, Гор, – прошелестел тихий голос.

Он обернулся. Габриела стояла в белой ночной рубашке в дверях кабинета. Рванувшись к ней, Гордон схватил ее за руку.

– Как ты?

Она слабо улыбнулась и нежно коснулась ладонью его щеки.

– Бывали у меня и лучшие дни.

Как он любил ее прикосновения! Накрыв ее ладонь своей, он прижал к губам тонкие пальчики.

– Тебе не следовало вставать. Выглядишь ты действительно не лучшим образом.

В глазах ее появилась озорная улыбка.

– Он такой любезный, не правда ли, доктор Ида?

– Это точно. – Подойдя к Габриеле, доктор внимательно осмотрела ее. – Но он прав. Тебе надо отдохнуть.

– Не могу. Мне надо ехать.

– Ехать? – Гордон помрачнел. – Куда?

– К Лоренсу. – Она строго посмотрела на него. – Мне нужно дотронуться до велосипеда Лейси.

– Видения становятся сильнее, когда она касается чего-нибудь, что принадлежало жертве, – пояснила доктор Хоффман.

Гордон сжал челюсти.

– Но ты не поедешь туда.

– Я должна, Гор.

– Тогда давай позвоним Шелтону и получим ордер на обыск. Можно сделать это законно, не подвергая себя опасности.

– Он на это не пойдет. Ты знаешь это не хуже меня. Без сообщения о пропаже он ничего не станет предпринимать, и ты не можешь винить его в этом.

– Будь рассудительней, сокровище мое. Не думаешь же ты, что я позволю тебе отправиться в дом к этому опасному типу? Может, именно Лоренс оставил надпись на твоей двери.

– А я и не прошу твоего позволения. Как ты не понимаешь, у меня нет выбора! Мне придется рискнуть. Посмотри на меня. Нет, черт побери, посмотри на меня внимательно!

Он так и сделал. Глаза Габриелы еще больше потускнели, под ними расплылись черные круги, щеки осунулись. Во взгляде застыло напряжение. Она выглядела просто изнуренной.

– Лейси все хуже, Гор. Если я не найду ее в самом скором времени, она умрет. – Габриела вздрогнула. – И на этот раз я тоже умру.