Текст книги "Казнить нельзя помиловать (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Когда Рэни пришел в себя, рядом никого не было. Между ног ощутимо саднило, но не больно, а так… сладко. Он вновь был вытерт начисто, о чем свидетельствовали мокрые следы на животе и бедрах, а также влажные полотенца в тазу. Полбутылки вина, бокал и фрукты с сыром все еще стояли на столе, а вот графа и его одежды нигде не было видно. За окном все еще было темно, но луна поднялась выше, так что Рэни предположил, что с момента прихода графа в комнату прошло часа три – четыре, а значит, скоро рассвет.

Рэни сел, окинул взглядом комнату еще раз и задумался. Он никак не мог решить: что ему делать? Как предупредить графа о том, что ему приготовлена ловушка? Он уже понял, что сказать об этом не сможет, и, поскольку грамоте его никто не обучал, написать тоже. Попытаться предупредить как-то слуг? А если в доме есть кто-то работающий на его заказчика? Впрочем, почему «если»? Наверняка есть, и, может быть, даже не один. Ведь кто-то же открыл окно, через которое Рэни залез в спальню графа!

– Окно, – спохватился Рэни. – Я могу воспользоваться им еще раз.

Он бросился к окну, но, сделав пару шагов, понял, что столь бурно проведенная ночь не прошла для него даром, зад ощутимо побаливал, стоило ему начать двигаться. Скакать по карнизам в таком состоянии было небезопасно, но…

– Выхода у меня нет, – вздохнул Рэни, поднимая свои штаны и натягивая их.

Одевшись, он подошел к окну, открыл его и, убедившись, что внизу никого нет, да и во всем доме царит тишина, выбрался на карниз. В ногах ощущалась некоторая слабость, так что на этот раз идти пришлось намного осторожнее. Однако, добравшись до нужного окна, Рэни понял, что опоздал. Оно было плотно закрыто, и шторы задернуты. Немного потоптавшись на карнизе, Рэни решился постучать в стекло, но его или не слышали, или в комнате никого не было. Он еще минут пять потоптался на одном месте и хотел было возвращаться, когда вспомнил, что в спальне было два окна. Увы, но второе оказалось не гостеприимнее первого. От такой прогулки у Рэни устали руки, и ноги подгибались, так что торчать и дальше перед закрытыми окнами было глупо. Разбившееся тело под окнами вряд ли порадует графа и его слуг. Пришлось возвращаться назад ни с чем. Однако, когда он пробирался мимо первого окна, в голове мелькнула идея. Пара заколок все еще была в волосах. Граф наверняка их запомнил, а значит, если увидит на окне со стороны улицы, обеспокоится и заинтересуется, как они туда попали. Не зря же ему король доверил столь ответственный пост, граф наверняка очень умен и сможет что-то заподозрить.

Недолго думая, Рэни вынул из волос одну заколку, попутно выдрав вместе с ней пару волосин, и вонзил в щель между деревом и стеклом так, чтобы она непременно бросилась в глаза тому, кто отодвинет шторы. Рэни еще подумал, что если ему повезет, то слуга, который утром будет открывать окно, скажет хозяину о такой необычной находке.

– Если, конечно, этот слуга не предатель.

Тяжело вздохнув, Рэни направился к той комнате, в которой провел самую незабываемую ночь в своей жизни. Перед самым окном правая нога все же сорвалась с карниза, и Рэни чуть не полетел вниз, но природная цепкость и удача все же были на его стороне. Разодрав рукав и ободрав локоть до крови, он все же смог вернуться обратно в комнату. Тут, с момента его ухода, ничего не изменилось. Немного поразмыслив, Рэни вернулся к кровати. Возле вазы с фруктами обнаружились две заколки, которыми граф пользовался не по назначению. Рэни почувствовал, как щеки заливает краска стыда, когда нахлынули воспоминания, но он решительно отбросил их. Покрутив заколки в руках, Рэни подобрал подушку и нацепил их по ее углам. Слуги, наверняка, скажут графу, что его «гость» забыл свои вещи в комнате.

– Граф же не может подумать, что подобным образом вещи можно случайно забыть или потерять?

Рэни внимательно оглядел комнату в поисках своих вещей и увидел брошенную на полу рубаху графа. Она едва выглядывала из-под кровати, так что именно из-за этого ее могли не найти сразу. Поколебавшись, Рэни поднял рубашку, аккуратно сложил ее, засунув за пазуху. Он и сам себе не мог пояснить, зачем забрал ее, но расставаться с украденной вещью совершенно не хотелось. Окинув еще раз взглядом комнату, Рэни поймал себя на том, что выискивает причину задержаться здесь еще немного, в надежде, еще хоть раз взглянуть на графа.

– Смешно. Граф и шлюха на одну ночь, – Рэни печально усмехнулся сам себе, надел плащ и направился к двери, но, протянув к ней руку, все же развернулся обратно к кровати.

– Не пропадать же добру, – за пазуху отправились две оставшиеся груши. Ягоды тоже остались, но их забрать не было возможности: они бы просто подавились, пачкая все вокруг. Мелькнула, правда, мысль сложить их в кубок и таким образом вынести, но Рэни не решился на такое. Рубашек у графа, наверняка, несколько десятков, одну пропавшую никто не заметит, а вот кубка могли хватиться.

– Не хотелось бы попасть в розыскной лист из-за ограбления самого графа Вальдрагона.

В коридоре, прикорнув на табурете, дремал мальчишка-слуга, лет тринадцати. Как только Рэни появился, осторожно прикрыв за собой дверь, парнишка встрепенулся, сонно моргая.

– Мне приказано вывести тебя из дома и проследить, чтобы ты ничего не украл, – доложил он Рэни, зевая.

– И что, обыскивать будешь? – усмехнулся Рэни, поздравив себя с тем, что благоразумие не позволило взять тот кубок.

– Не, – парень замотал головой. – Просто предупреждаю. Если что – хозяин тебя из-под земли достанет.

– Это я и без тебя знаю, – вздохнул Рэни, и тут же подумал, что такой пацан вряд ли может работать на недруга графа. А что если говорить о подложенных в спальню бумагах нельзя только графу?

– Передай графу… – и снова горло сковало магией, не давая произнести ни слова. Рэни закашлялся, хватаясь за ошейник, а парнишка, не обращая внимания на его странное поведение, вскочил на ноги.

– Ага, так мне и позволили с графом разговаривать. Нашел чего придумать. Пошли лучше, а то мне скоро к работе приступать, а я тут с тобой вожусь, вместо того, чтобы спать.

Делать нечего, пришлось Рэни идти за провожатым, слушая его недовольное ворчание.

Карета ожидала Рэни неподалеку от ворот, как и было обещано. Стоило ему появиться рядом, как кучер, окинув его хмурым взглядом, велел поживее садиться и что-то поправил на поясе. Рени послушно сел в карету, гадая, показалось ли ему, что за поясом у кучера был приличный такой тесак, каким в деревнях резали кабанов. И если не показалось, то зачем он кучеру? Неужели…

Сердце тревожно забилось, а мысли лихорадочно заметались в поисках выхода. Деньги. Вся проблема в деньгах, которые были ему необходимы как воздух, иначе для чего он все это затеял? Его подозрения только укрепились, когда обещанного мешочка с деньгами он так и не обнаружил, а карета поехала не по тому пути, каким его везли к дому графа.

– Любезнейший, – обратился Рэни к кучеру, высунув голову в окошко кареты, – а куда ты меня везешь?

– Приказ у меня, отвезти к рыночной площади и там рассчитаться.

– Ага, понятно. Значит, деньги при вас?

– Угу, – кивнул кучер и вновь поправил то, что висело на поясе.

Рэни тут же тихо сел на место. Он мог бы поверить кучеру, но как кучер может снять с него браслеты и ошейник, если не он их надевал? Ответ может быть только один – снимать украшения будут с трупа. Ему оставалось только одно – бежать! Бежать немедленно и, по возможности, незаметно.

Рэни подобрал плащ, чтобы не запутаться в нем при побеге, как мог осторожно приоткрыл дверцу кареты и замер, дожидаясь подходящего момента. Как только карета замедлила ход на повороте, Рэни напрягся, молясь всем богам, чтобы его план удался. И боги сжалились над ним. Рядом раздался дикий ор, и под ноги коню бросились два дерущихся кота. Испуганный конь заплясал, шарахаясь из стороны в сторону, не понимая, откуда ждать нападения, и кто на него покушается. Кучер встал на козлах, громко матерясь и работая кнутом. Лучшего момента нельзя было и желать. Рэни тут же выскользнул из кареты. К расцарапанному локтю добавились разбитые в кровь колени, но он вскочил на ноги и, подхватив полы плаща, что бы не мешали, бросился в ближайший темный переулок, а карета с матерящимся возницей покатила дальше.

Едва переведя дух, Рэни перебежками направился к рыночной площади, выбирая самые запутанные пути. Время от времени он замирал в тени домов и чутко прислушивался. С кучером сталкиваться ему совершенно не хотелось, но нужно было срочно снять с себя проклятые украшения, пока их настоящий хозяин не опомнился и не приставил к делу своего мага, тогда за свою жизнь Рэни не дал бы и ломаного гроша. Задушат его этим ошейником, как курёнка, а он и пикнуть не сможет. Ему оставалось только одно: явиться к тому магу, что помогал Тине, и надеяться, что он поможет и не бросится сразу же к ночной страже.

По пути Рэни несколько раз испуганно замирал в тени, услышав вдали цокот копыт, бряцанье оружия или мужские голоса, но до рассвета оставалось совсем мало времени, и он торопился, как мог. Видимо, вняв его молитвам, боги сжалились над ним, поскольку до рыночной площади Рэни добрался без проблем. Маг оказался дома. Накануне он в последний раз посещал Тину, а теперь спал. Рэни пришлось изрядно постараться, чтобы разбудить мага, но при этом не переполошить всю улицу. Еще пара минут ушла на то, чтобы убедить мага открыть дверь и впустить беглеца в дом, но Рэни справился. Оказавшись в доме мага, Рэни тяжело перевел дыхание, прислушался к тому, что происходит на улице, и, не услышав там ничего подозрительного, шагнул к магу, чтобы оказаться в круге света от магической лампы.

– Сможешь снять это? – Рэни подергал ошейник, и маг, прекратив зевать, вгляделся в драгоценный атрибут его несвободы.

– Ничего себе. Лет десять такого не видел, – маг отставил лампу и схватился обеими руками за ошейник, то так, то эдак поворачивая его, не обращая внимания на недовольное шипение Рэни, которому он делал немного больно. – Откуда это у тебя?

– Подарок, – Рэни недовольно дернулся, почувствовав, как врезается ошейник в кожу. – Снять сможешь?

– Сколько заплатишь? – глаза мага алчно блеснули.

– Если договоримся о цене, отдам тебе то, что сможешь снять.

– Это что, я тебе еще и доплатить должен? – возмутился маг, но Рэни по его глазам понял, что тот в любом случае не останется внакладе.

– Не хочешь – не надо. Найду другого, – Рэни развернулся и взялся за ручку входной двери, но маг его перехватил.

– Нет-нет, я же не отказываюсь. Десять золотых.

– Сто.

– Что?! – маг всплеснул руками. – Ты меня разорить хочешь? Пятнадцать.

– Сто золотых и ни монетой меньше. Тут одних камней на сумму вдвое большую, я уже молчу о серебре, наверняка ручной работы, и вложенной в изделия магии.

Рэни понятия не имел, действительно ли камни так ценны, он просто сказал первое, что пришло в голову, и, как ни странно, попал в цель. Маг не стал возражать, только поморщился и велел идти за ним.

Первый этаж дома занимала лавка, а второй был жилым, вот туда-то они и поднялись. Маг привел Рэни в небольшую комнату, судя по столам, заставленным всякими колбами и разными непонятными штуками – это была лаборатория мага.

– Сядь, – маг поставил табурет посреди комнаты. – Сначала я должен осмотреть замки и заклинания.

Рэни послушно сел, а маг обошел его вокруг, что-то бормоча. Потом остановился, покивал сам себе, задумчиво поджал губы, прикрыл глаза, а затем хмыкнул, развернулся и поспешил к столу.

– Сейчас все снимем. Заклятие старое, почти выдохлось, так что обойдемся без проблем. Разве что тебе будет немного больно.

– Пусть больно, только скорее.

– Не торопи меня. Спешка в таком деле может привести к смерти, – маг начал что-то смешивать в своих колбах. – Кстати, заколок должно быть пять, где еще три?

Рэни вздрогнул от неожиданности.

– Не у меня. А что, они тоже имеют какую-то магическую силу? Они же легко снимаются.

– Неуч, – маг осуждающе поцокал языком. – Хотя, откуда тебе знать такие вещи? Браслеты управляют телом, ошейник – разумом, а заколки – это защита от магического воздействия извне. Пять заколок, закрепленных в определенном порядке, создают щит даже от ментального воздействия.

– А как же тогда можно управлять человеком, если это защита? – Рэни вспомнил, с какой легкостью граф обездвижил его, и как он не смог рассказать о планах своего нанимателя.

– Повлиять на человека, на котором все надето в строгом соответствии со схемой, может только тот, у кого есть управляющий перстень с двумя камнями силы, на которые и заговариваются эти «украшения». Правда, многие предпочитают не объединять оба управляющих камня в одном кольце, а сделать пару, но это, на мой взгляд, менее удобно. К тому же металл на управляющем кольце должен отличаться от подчиняющих вещей в лучшую сторону.

Пока маг говорил, не переставая что-то отмерять и смешивать, Рэни постарался вспомнить, были ли на пальцах графа перстни. Одно точно было: родовое, с гербом, а вот еще… Рэни прикрыл глаза, старательно вспоминая ласкавшие его руки. Точно! Было еще одно кольцо с овальным зеленым камнем, очень похожим на те, что украшают ошейник и браслеты. Только перстень был не серебряным. Но если он должен отличаться в лучшую сторону…

– То есть перстень должен быть из золота?

– Верно. А если бы на тебе были золотые украшения, то перстень следовало бы поискать платиновый, но это слишком большая расточительность, поэтому подобные комплекты делались всего два раза, и оба они хранятся в королевской семье. Все. Я закончил, – маг подошел к Рэни и кисточкой нанес немного жидкости на замок ошейника, а потом и браслетов. – Ждем пару минут, и будем снимать. А пока выпей вот это, – маг сунул Рэни под нос флакон с какой-то бурой жидкостью, и тот послушно сделал пару глотков, прежде чем распробовал мерзкий вкус.

– Тьфу-тьфу. Это что за… – отплевываясь начал было спрашивать Рэни, и тут боль пронзила все тело, перед глазами поплыло, и он почувствовал, что падает со стула.

Очнулся он через некоторое время на полу в той же комнате. Маг сидел за столом, внимательно разглядывая браслеты, а ошейник лежал перед ним на столе.

– Очнулся? – хмыкнул маг, стоило Рэни завозиться, превозмогая страшную слабость. – Держи деньги, раз очнулся, и ступай прочь.

Рэни с трудом поймал брошенный ему кошелек. Голова кружилась, руки и ноги дрожали, во рту стоял противный привкус, а глаза слезились.

– А что, мог не очнуться? – просипел Рэни, заглядывая в кошель, чтобы убедиться в его содержимом. Золото блеснуло, подтверждая обмен, и Рэни тут же потуже затянул горловину кошеля, с трудом поднимаясь на ноги.

– Мог. Тогда мне не пришлось бы платить, но, уж если выжил, значит, боги тебя любят.

– Ну, ты и сволочь! – выдохнул Рэни, поднимаясь на ноги.

– Но-но, еще пара слов, и ты, как забравшийся в мой дом вор, отправишься на свидание со стражей. Вали-ка поскорее, пока я добрый.

Рэни хотел ему еще кое-что сказать, но передумал. В самом деле, вздумай маг вызвать стражу, и он вполне может попасть в тюремные застенки. Кому поверят стражники: магу или обыкновенной шлюхе? Хорошо еще маг денег дал, а не выставил сразу за порог.

Рэни крепко сжал в пальцах кошель и, пошатываясь, направился к выходу. Когда дверь дома закрылась за его спиной, над городом разгоралась заря. Рэни прикинул, что без сознания он пробыл не более получаса, а значит, до отхода каравана он вполне успевает закончить еще одно дело.

***

Удар двери о стену был достаточно громким, чтобы вырвать Рэни из воспоминаний.

– Ну, шлюшонок, развлечешь нас? – грубый голос и дружное ржание ввалившихся в комнату двух не особо трезвых стражников заставило Рэни поднять голову, вглядываясь в лица тех, кто решил поразвлечься за его счет. Этих двоих он смутно помнил, они были на кладбище, откуда его приволокли в дом графа Вальдрагона. Рэни поначалу хотел промолчать, но их презрительные, полные уверенности в собственных силах неприличные жесты вдруг всколыхнули в нем такую волну ярости, какой он никогда не испытывал. Они желают развлечься за его счет? Ну, что же…

– Отчего не развлечься, – прошипел Рэни, становясь на колени.

========== Глава 3 ==========

Мужчины, посмеиваясь, подошли к нему, на ходу развязывая шнуровку на штанах.

– Отсоси нам, шлюшонок, и мы замолвим за тебя словечко перед хозяином.

Рэни демонстративно облизнулся, выражая полную готовность услужить, а когда мужчины оказались совсем рядом, почти касаясь его лица членами, он зло улыбнулся, протянул вперед руки и… вцепился в мужские достоинства изо всех сил, сминая в пальцах член и яйца. Ладони у Рэни были небольшие, если сравнивать с теми же вояками, с малолетства держащими оружие в руках, но зато у него были достаточно длинные и цепкие пальцы, а ярость придала сил. Мужчины слаженно заорали от боли, хватая его за руки и пытаясь освободиться, а Рэни, почувствовав странное удовлетворение от их криков, еще сильнее сжал пальцы и чуть повернул кулаки. Ему страшно хотелось раздавить их «хозяйства», как гнилые орехи, а еще лучше вырвать с корнем! Чтобы больше никогда!.. Никто!..

Впервые Рэни упивался чужой болью. Мстил в их лице всем тем, из-за кого он оказался в этом доме, в этой комнате, перед этими, пахнущими потом и мочой мужиками, нацепившими на себя оружие и вообразившими, что отныне весь мир должен принадлежать им по праву сильного! Мстил тем, кто раз за разом трахал его тело, уничтожая душу. Мстил тому, кто обманул его, подарив надежду, а потом отняв ее. Мстил тому, кто первый поимел его, оплачивая золотом за пролитую кровь. Мстил всем и… никому.

Понимание того, что Рэни сам виноват во всем, что с ним произошло, обухом ударило по голове. Он сам выбрал такую жизнь. Сам позволил себя обмануть. Сам. Сам! Всегда сам!

Задыхаясь, Рэни разжал пальцы, и тут в распахнутую дверь влетело еще несколько стражников, бряцая оружием. Те двое, которых Рэни изрядно помял, катались по полу рядом с ним, держась за причинные места и подвывая дурными голосами. Рэни хотел было встать, но ему не позволили. Первый же подскочивший к нему стражник ударил кулаком по голове, сбивая на пол, потом были удары в живот и по ребрам, но тут кто-то вновь ударил по голове, почти мгновенно отправляя Рэни в небытие. Он только и успел услышать чей-то резкий окрик: «Не сметь!», а потом все провалилось в бездну, и он тоже.

Сознание возвращалось медленно. Сначала проснулась пульсирующая боль в голове. Вернее в левой ее части. А еще ныл живот и ребра слева же. Потом к Рэни вернулся слух, вместе с жужжанием чужих голосов, невнятно переругивающихся где-то совсем рядом. Потом резко включилось обоняние, когда под нос ему совсем не деликатно сунули что-то ужасно вонючее, отчего Рэни закашлялся и голову тут же прострелила новая вспышка боли. Он застонал, хватаясь за голову, чтобы не дать ей расколоться на две части.

– Вот и все, он пришел в себя. Серьезные травмы я залечил, только допрашивать его прямо сейчас не советую, тем более с помощью ментальной магии. Кровоизлияние в мозг убивает так же верно, как оружие.

Шаги. Хлопнувшая дверь. Рэни чуть приоткрыл глаза, которые слезились от яркого света. Над ним кто-то склонился, закрывая собой от света, только лица не было видно, один черный силуэт. Зато знакомый хвойный запах защекотал в носу, и Рэни снова застонал, закрывая глаза. Граф был так близко, что можно было почувствовать на коже его дыхание.

Рэни все ждал, что граф что-то скажет или сделает, но тот молча стоял у кровати, на которую его уложили, а потом и он вышел, оставляя Рэни в одиночестве. Левая сторона головы все так же пульсировала от боли, но теперь она не была такой резкой. Глаза перестали слезиться, привыкнув к свету, и Рэни понял, что он все еще находится в той же самой комнате. Поняв, что ничего собственно в его судьбе не поменялось, он все так же пленник графа Вальдрагона, и его в любую минуту могут отдать палачу для допроса, Рэни повернулся на бок, отворачиваясь от окна, и воспоминания перенесли его в тот день, когда он видел графа в последний раз.

***

Прошло около получаса после рассвета, когда взмокший от бега Рэни ворвался в «веселый дом», принадлежащий мадам Хлое. Вышибала в дверях даже не сразу узнал его, как и хозяйка «веселого дома».

– Боги, Рэни, откуда у тебя такие патл… волосы?

– Долгая история, – отмахнулся было Рэни от расспросов, но тут же понял, что от длинных волос надо быстро избавиться.

– Мадам Хлоя, я никогда не обращался с просьбой, но теперь… – Рэни запнулся, не зная как продолжить.

– Что, влип? Быстро говори, что тебе надо?

– Первое – ножницы. Нужно быстро обстричь волосы, как были, или еще короче. Второе, если меня придут искать – меня тут не было несколько дней, и где я живу – никто не знает.

– Ладно, я всех предупрежу, – согласилась женщина, протягивая Рэни ножницы. – А третье? По интонации слышу, что есть еще одна… просьба.

– Есть. И она самая трудная. Мне нужно срочно в алмазный район попасть, причем незаметно.

От неожиданности мадам Хлоя даже присвистнула, и глаза ее стали очень большими и удивленными.

– Зачем тебе?

– Очень надо предупредить одного человека. Если с ним что-нибудь случится, я буду виноват.

– Так пошли ему весточку, я найду курьера.

– Не могу. Не тот случай. Мне надо самому. Очень надо.

– Ладно, – мадам Хлоя немного поколебалась, а потом кивнула, выходя. – Жди здесь. Заодно и переодеть тебя надо, в этих полупрозрачных шмотках и дорогом, но местами порванном плаще ты сразу кидаешься в глаза. Хорошо, что утро раннее, и тебя в таком виде вряд ли кто-то мог приметить.

Рэни безжалостно кромсал свои волосы, пока дожидался хозяйку, когда же она вернулась с ворохом одежды, он ничем не напоминал того ухоженного парня, что недавно переступил порог ее заведения.

– Молодец. Быстро справился. Держи. Надевай. Через пару минут по улице проедет молочник, который доставляет продукты в алмазный район. Он провезет тебя через ворота как своего помощника, а там ты уж сам.

– Спасибо, мадам Хлоя, – Рэни от полноты чувств быстро чмокнул ее в щеку, но она отмахнулась от него.

– Одевайся быстрее.

Еще через час Рэни оказался у дома графа Вальдрагона и понял, что опоздал. Ворота были настежь распахнуты. Внутри сновали вооруженные воины, причем, судя по черной форме, все из тайной стражи, а с ними два офицера в алой форме с золотым аксельбантами – личная гвардия короля. Пока Рэни растерянно заглядывал за ворота, из дома вывели графа Вальдрагона. Два воина тащили его, выкрутив руки за спину. Они остановились около офицеров в алом, те что-то сказали и рассмеялись, графа оттащили чуть дальше и запихнули в карету без окон. Кучер тут же щелкнул кнутом, лошади тронулись с места, и карета покатила к воротам в сопровождении двух десятков верховых. Рэни тут же отскочил от ворот и скрылся за ближайшим деревом. Понимая, что опоздал, он глядел вслед карете, ощущая свою вину. В голове даже мелькнула мысль: пойти и признаться в том, какую роль он сыграл в аресте графа, но воспоминания о матери и больной сестре не дали ему выполнить это самоубийственное желание. За предательство и покушение на дворянина наказание было только одно – смерть, а его поступок именно так и можно было назвать.

– Надеюсь, графу удастся доказать свою невиновность, – Рэни с тоской посмотрел туда, где скрылась карета, поколебался немного и принял решение. Он был твердо намерен вернуться. Вот только устроит мать и сестру, чтобы они ни в чем не нуждались, и тут же вернется. Двух дюжин дней ему должно было хватить, королевские суды иногда затягивались на полгода, а то и дольше, так что он вполне может успеть. А там пусть допрашивают хоть с палачом, хоть с помощью ментальной магии, он готов ко всему.

Молочник ждал его в условленном месте. Обратный путь они проделали так же беспрепятственно, как и въехали в дворянский район. Стражи на воротах не обратили на них никакого внимания, обсуждая какие-то свои похождения.

К отправке каравана Рэни как раз успел. Матери и Тине выделили место в телеге, на которой везли тюки с тканями. Рэни пришлось идти пешком, еще и помогая вознице с лошадьми, когда они останавливались на привал, но это его не тяготило. Ухаживать за животными было несложно, и думать такая работа не мешала. Он все прикидывал, как лучше сделать, как устроить мать, куда потом явиться с повинной, и что с ним после этого будет. Рассчитывать на снисхождение не приходилось, но Рэни надеялся, что его раскаянье учтется на суде и каторжные работы заменят смертную казнь. С каторги был шанс вернуться, с виселицы – нет.

Через четыре дня пути караван остановился в небольшом городке, где к нему должны были прибавиться еще несколько торговцев с товарами, здесь же они провели ночь, разместившись на двух расположенных рядом постоялых дворах. Ужин Рэни отнес матери и Тине наверх, благо им досталась отдельная небольшая комнатка, а сам он ночевал в общем помещении с десятком караванщиков. Ужинать ему тоже пришлось внизу, вместе со всеми, так что Рэни, взяв свою порцию, устроился за угловым столиком вместе с тремя возницами. Разговоры шли о торговле и предполагаемых ценах, так что Рэни быстро перестал прислушиваться к происходящему за столом. Постепенно к ним подсаживались все новые люди, так что к концу ужина Рэни отодвинулся в самый угол, прислонился плечом к стене и тихо сидел, прикрыв глаза и неспешно потягивая яблочный сидр. Он даже почти задремал, когда его слуха коснулось знакомое имя.

– Что? – сонливость мгновенно слетела с Рэни.

– Я говорю, вчера казнили графа Вальдрагона в столице на королевской площади. Голову отрубили, так люди говорят, голова после этого еще и вещала пророчество страшное о конце света. Вон как.

– Как казнили? – Рэни чуть кружку с остатками сидра не уронил. – Его же только арестовали. А как же суд?

– Так королевский суд состоялся сразу по аресту. Его тут же осудили и приговорили. Казнь…

Дослушивать Рэни уже не стал. Он выбрался из-за стола и почти бегом выскочил во двор. Сердце сжималось в груди от боли. Единственный, кроме родных, человек, который был добр и внимателен к нему, и он убил его. Убил! Пусть и не своими руками.

Не видя ничего вокруг, Рэни добрел до колодца и рухнул перед ним на колени, обхватив себя руками. Сухие рыдания рвались из груди, но слез не было. Была только жгучая горечь, разливающаяся внутри. В какой-то момент хлынул дождь, вымочивший Рэни до нитки и приведший его в чувство. Казнь уже состоялась и ничего изменить нельзя. Все, что ему осталось – это помнить и мучиться от угрызений совести.

Стуча зубами, Рэни встал на ноги и побрел в свою комнату. Многие его соседи уже спали, некоторые задержались в зале, потягивая пиво, и на мокрого Рэни никто не обратил внимания. Переодевшись, он укутался в одеяло и лег на свое место. Сна не было. И мыслей не было. В голове образовалась черная пустота. Так Рэни до утра и пролежал.

Около полудня пятого дня караван подошел к огромной каменной арке, за которой клубился сизый туман. Рэни, бездумно бредущий за телегой, не сразу понял, отчего караван остановился. Присмотревшись, он разглядел, как первые телеги с большим интервалом въезжают в туман, под руководством молодого мага в серебристо-сером балахоне.

– Что происходит? – тихим голосом поинтересовалась Тина. Рэни пожал плечами, сам ничего не понимая.

– Это природные пространственные врата, – пояснил им возница, перебирая вожжи в руках, дожидаясь своей очереди. – Если бы не они, дорога на юг занимала бы дней двадцать – двадцать пять, а так мы за пять дней добираемся на место. Маги внимательно следят за воротами, чтобы никто не пострадал. Время установили, когда можно туда, а когда обратно, ну и плату взымают за пользование. Удобно.

Когда подошла их очередь пользоваться порталом, возница подстегнул коней, и те шустро припустили вперед, явно зная как себя вести. Рэни, нервничая, ухватился за бортик телеги и даже закрыл глаза, шагнув в сизое марево. Его на мгновение обдало холодом, а в следующее яркое солнце и разогретая им земля дохнули в лицо жаром. Открыв глаза, Рэни поморгал, вглядываясь в новый пейзаж. Переправившиеся ранее телеги собирались на площадке метрах в пятистах от портала. Деревья вокруг портала мало чем отличались от тех, которые росли севернее, зато дальше, насколько хватало глаз, простиралась степь, трава в которой почти вся была сухая и выгоревшая, только справа на горизонте виднелся белокаменный город у подножья черных гор.

Еще около часа караван отдыхал после портала, а потом тронулся в путь к тому самому городу. К вечеру они уже проходили ворота. Воспользовавшись советом караванщика, Рэни отвел семью в гостиничный двор, где они недорого сняли две комнаты на пару дней. Тина после дороги выглядела очень бледной и вновь начала кашлять. Мать, встревоженная ее здоровьем, тут же отправила Рэни за лекарем.

Оставив вещи, Рэни узнал у хозяйки гостиницы, где можно найти мага-лекаря, и отправился по указанному адресу. Когда он стучался в двери дома, на улице уже стемнело. Пожилой мужчина, открывший ему, был крайне недоволен поздним визитом, но все же согласился пойти и посмотреть Тину, запросив за первичный осмотр две серебряные короны.

Когда лекарь вышел из ее комнаты, Рэни услышал, как надрывно рыдает там мать.

– Крепитесь, вашей сестре осталось уже недолго, – тихо произнес лекарь, и Рэни почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. Большего потрясения он в жизни не испытывал. – К-как н-недолго? Мы же… маг-целитель сказал – выздоровеет.

– Шарлатан ваш маг, – лекарь нахмурился. – На такой стадии чахотку вылечить невозможно. Год назад – можно было бы помочь, а сейчас… – он выразительно покачал головой. – Тот маг просто снимал боль и оказывал поддерживающую терапию, потому вашей сестре дышать становилось легче. Я могу делать то же самое раз в день до конца, для этого не надо быть дипломированным магом, хватит сил и такого слабого лекаря, как я. Это облегчит ее уход.

– Сколько? – прошептал Рэни помертвевшим голосом.

– Один золотой. Сегодняшний визит можете не считать.

– Хорошо, – Рэни сунул руку в кошель и достал горсть монет, передав их лекарю. – Приходите насколько хватит монет. Потом я еще дам.

Лекарь быстро пересчитал и убрал монеты в свой кошель, а потом тронул Рэни за локоть.

– Тут очень дорогое проживание. Если хотите, я могу отвести вас к своей соседке, она вдова, сдает комнаты недорого. Заодно, и маме вашей и сестре поможет.

Так семейство Рэни оказалось в небольшом домике у вдовы Лесы Грисс, расположившись в двух комнатах на втором этаже. Леса была немногим старше матери Рэни, но смерть мужа, погибшего два года назад, не подкосила ее так сильно. А может, она просто была сильнее и не позволила сломать себя жизненным обстоятельствам. Детьми боги ее не благословили, вот и придумала вдова пускать постояльцев. Горе семейства Рэни она приняла близко к сердцу. Добрая женщина помогала ухаживать за Тиной и поддерживала в меру сил вконец убитую горем мать, совершенно переставшую замечать сына. Помыкавшись весь следующий день в чужом доме, Рэни решил поискать работу. Он мало что мог, но работать по своей старой профессии больше не собирался. Лучше уж подмастерьем каким-нибудь устроиться.