Текст книги "Казнить нельзя помиловать (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

========== Пролог ==========

Трубы взвыли, призывая собравшихся на площади людей выслушать приговор:

– Высоким королевским судом граф Вальдрагон признается виновным в измене. Указом короля он лишается всех титулов, наград и званий и приговаривается к казни через обезглавливание.

Глашатай умолк, отступая в сторону, и двое солдат вывели на помост для казни босого мужчину в простой холщовой рубахе и штанах. Его длинные волосы были спутаны и свисали грязными прядями, закрывая лицо, тела не было видно, но по тому, как тяжело шел приговоренный, припадая на правую ногу, можно было судить о старательности королевских дознавателей. Палач в красной маске уже ожидал свою жертву перед большой колодой. Как только солдаты поставили несчастного на колени, палач схватил его за волосы, принуждая положить голову на плаху. Помощник тут же накинул на шею петлю, чтобы приговоренный не вздумал дергаться, закрепил ее в специальном кольце и подал палачу футляр, из которого был извлечен большой топор. Лезвие хищно блеснуло на солнце, и люди на площади замерли, ожидая кровавого зрелища.

Красуясь, палач покрутил топор в руках, прежде чем приступить к выполнению своих обязанностей. Он пошире расставил ноги для лучшего упора. Топор качнулся и плавно пошел вверх, на секунду замер в верхней точке, заставив всех зрителей затаить дыхание, и рухнул вниз, неумолимо отсчитывая мгновения до смерти. Удар!.. Народ на площади ахнул. Палач Его Величества по праву гордился своим мастерством. Удар вышел точным и пришелся ровно на шею приговоренного, легко, словно играючи, перерубая позвоночник. Кровь брызнула фонтаном в сторону толпы, но никого не задела, попав на доски помоста и серые камни площади, где застыла алыми каплями и разводами. Голова несчастного, которая должна была попасть в корзину с соломой, упала чуть левее и покатилась по помосту, пока не достигла его края, свалившись под ноги любопытствующих. Зубы отрубленной головы клацнули в последнем судорожном движении, рот оскалился в кривой ухмылке, а шрам на подбородке стал багрово-красным, привлекая к себе внимание. Несколько особо впечатлительных дам тут же упали в обморок. Кто-то истошно завопил, и первые ряды зевак попытались отойти подальше, но им не позволили задние, напирающие в желании взглянуть на страшное свидетельство королевской «милости». Возникла небольшая сутолока.

Капитан королевской стражи сориентировался первым. Он подскочил к голове и пнул ее так, что она, подскакивая, покатилась по камням, оставляя на них кровавые следы и редкие пряди длинных темных волос, пока не исчезла под деревянным помостом для казни.

– Казнь свершилась. Расходитесь!

Повинуясь приказу командира, солдаты тут же принялись разгонять собравшихся на площади людей, да те и не стремились оставаться. Все спешили прочь, чтобы поделиться новостями с теми, кто не был на месте казни, и обменяться впечатлениями с теми, кто был. Палач, кряхтя, полез под помост, кляня косорукого помощника, неправильно установившего корзину, дотянулся до головы и поднял ее вверх за волосы. Помощник, брезгливо поморщившись, тут же услужливо подставил корзину, куда голову и поместили, накрыв ее куском грязной ткани. Тем временем солдаты завернули обезглавленное тело в мешковину и уволокли его прочь, а слуги начали посыпать кровавые пятна песком, перешептываясь и недовольно поглядывая по сторонам. Мало кто верил в то, что граф, начальник тайной стражи Его Величества, был действительно виновен, но не спорить же с королем. Оказаться на месте графа никто не хотел. Хотя для простого люда казнь была другая – повешение, так ведь хрен редьки не слаще.

***

Король вошел в свой кабинет, устало стащив корону с головы. При его появлении из кресла у окна поднялся обритый наголо и одетый как простой горожанин мужчина. Он уважительно склонил голову, приложив ладонь к сердцу.

– Поздравляю, Граф Вальдрагон, тебя только что казнили. Палач, правда, перестарался немного и чуть не испортил нам все представление. Голем, созданный моим придворным магом, все же не слишком был на тебя похож, – король слегка усмехнулся, вспоминая панику, вызванную отрубленной головой у зрителей казни, и тяжело опустился в кресло. – К счастью, пожертвованные тобой для представления волосы сыграли свою роль, и зрители не очень много успели разглядеть. Тем более что твой протеже, новый начальник моего караула, вовремя успел убрать «твою» голову подальше от зрителей. Впрочем, слухи по городу поползут самые зловещие, и не позже завтрашнего дня о казни будут знать даже в провинции. Готов поклясться короной, дело не обойдется без предсказания, сделанного отрубленной головой. И обязательно это будет что-нибудь зловеще-кровавое, причем со мной в главной роли. Да садись уже, не маячь у окна.

– Благодарю, Ваше Величество, – мужчина коротко поклонился и опустился обратно в кресло. – Теперь нам остается только ждать, когда подставившие меня заговорщики выползут из своих щелей, уверенные, что я больше не стою у них на пути. Как Вы намерены с ними поступить, мой король?

– Для начала их нужно поймать, а потом… На кол посажу ублюдков, возрождая древний закон об узурпаторах трона, чтобы другим неповадно было, – лицо короля исказила злая гримаса, кулаки его сжались, а глаза сощурились, именно так выглядела королевская ярость. – Граф Вальдрагон, как глава службы безопасности, Вы знаете, что делать. Отправляйтесь и, вернувшись, доложите мне о победе. Я хочу видеть их головы на кольях вокруг площади.

– Да, Ваше Величество, – граф поднялся и вышел из кабинета, склонив голову перед тем, как закрыть дверь. Ему предстояло еще много работы, и следовало поспешить, занимая наиболее выгодную позицию, в ожидании крупной добычи. Кроме того, он очень хотел свести счеты с одним ловким и пронырливым, вороватым шлюшонком, помогавшим очернить его репутацию за денежное вознаграждение.

– О-да, – губы графа изогнулись в злой улыбке, – мы еще встретимся.

========== Глава 1 ==========

Солнце медленно поднималось над городом. Рэни сидел между двух свежих могил, глядя в никуда. Те, ради кого он жил, продав свою душу и тело, покоились в земле уже сутки, и Рэни не знал, как ему теперь быть. Да и стоило ли вообще жить с такой тяжестью на сердце. Если бы можно было лечь тут же и не чувствовать, не знать, не вспоминать…

***

Отца своего Рэни потерял рано. Будучи егерем, он погиб на охоте, когда мальчику исполнилось шесть. Его мать в тот момент носила второго ребенка под сердцем, и когда сосед принес известие о гибели отца, она на месяц раньше разрешилась от бремени, едва не умерев при этом. Тина родилась слабенькой, до года на ножки не вставала, говорить начала после двух лет, и все время болела, так что почти все деньги, что удавалось зарабатывать вдове егеря шитьем, и самому Рэни пасшему деревенских гусей, уходили на лекарей и лекарства. Первые пять лет они еще кое-как перебивались, поскольку барон Дазинхейм, во владениях которого служил отец Рэни, выплачивал вдове небольшую пенсию после гибели кормильца, но престарелый барон и сам вскоре умер, а его наследник не захотел заниматься благотворительностью. Пришлось им, помыкавшись в баронских землях несколько месяцев, перебираться в столичные трущобы и хвататься за любые способы заработать.

Чаще всего Рэни крутился у торгового порта, провожая путников к гостиницам. За это он получал медяки, но и такому заработку семья была рада. Пытался Рэни устроиться на работу получше, в торговом порту всегда люди требовались, но его, невысокого и худого, никто брать не хотел. Мужчины, легко таскавшие полновесные мешки с товаром, ящики или бочонки, только посмеивались, глядя на мальчишку:

– Тебя же плевком перешибить пополам можно, куда тебе мешок давать, загнешься.

Иногда, попав на рынок, он не гнушался стянуть с прилавка яблоко или еще что-нибудь этакое, неизменно принося свою добычу Тине, говоря, что его угостили. Малышка всегда радовалась подаркам и старалась разделить все поровну, чтобы каждый получил свой кусочек лакомства. Для Рэни, который еще смутно помнил вкус медовых леденцов, что давал отец на праздники, радость в глазах сестры была лучшей наградой и в то же время тяжким бременем. Заработка матери едва хватало на черствый хлеб, что пекарь почти даром раздавал каждый вечер таким же бедолагам, едва сводящим концы с концами. Рыбаки изредка подкидывали толкающейся у рыбачьей пристани ребятне мелкую рыбешку, которую еще нужно было отвоевать у таких же оборванцев, а о мясе они могли только мечтать. Соседи помогали, чем могли, но они тоже жили небогато, так что прежняя жизнь вспоминалась Рэни как красивый сон, давно ушедший в небытие.

Так прошло еще два года. В день своего четырнадцатилетия Рэни набрался смелости и украл на рынке курицу. Мама, когда он принес домой свою добычу, расплакалась, но не приказала отнести обратно, как боялся Рэни. Скорее всего, она приняла нечестно нажитый дар сына из-за того, что Тина вновь заболела, и куриный бульон был весьма кстати, но для Рэни это стало спусковым крючком к началу нового пути. Воровать оказалось не так сложно, если умело отвлечь внимание торговца. Вскоре он сдружился с двумя старшими ребятами, уже давно промышлявшими на рынке. Три года они успешно зарабатывали на жизнь воровством, но потом его напарники попались стражникам, и Рэни, которого от ареста и каторжных работ спасло лишь чудо, остался один.

Поначалу он осторожничал. В одиночку воровать было очень сложно, слишком велик был риск, тем более что новый начальник столичной стражи взялся за дело всерьез и гонял воров всех мастей более чем успешно, пополняя ряды каторжных рабочих. Но, когда на тебя смотрят голодные глаза сестры и пустые, потерявшие всякую надежду на лучшее, матери, и не на такое пойдешь. Еще год Рэни метался с места на место, удачно выбирая жертв, а потом едва не попался патрулю, когда обчищал карманы подвыпившему торговцу на темной улице. Спасаясь бегством, он свернул на улицу красных фонарей, где и спрятался в одном из «веселых домов». Хозяйка, мадам Хлоя, его не выгнала, быстро смекнув свою выгоду, и сделала Рэни предложение поработать на нее.

– За первую ночь с таким красавчиком любой толстосум раскошелится. Заработаешь неплохо, попомни мои слова.

Темные волосы Рэни, хоть и были редкостью в их королевстве, но такой уж экзотикой не считались, больше всего внимание привлекали зеленые миндалевидные глаза, доставшиеся Рэни, по словам матери, от прабабки-южанки, да и лицом он пошел не в отца. Ростом и крепким телосложением Рэни похвастаться не мог, видимо сказывалось плохое питание, так что выглядел он несколько младше своих лет. Это, по словам хозяйки «веселого дома», тоже сыграет свою роль в обогащении при такой «работе».

– Многие мужчины в возрасте любят девочек и мальчиков помоложе, так им кажется, что они сами еще о-го-го какие удальцы, – посмеиваясь, поясняла хозяйка, заманивая его. – К тому же ты свободный, никаких обязательств. Отработал – получил. Зато брюхо, наконец, едой набьешь и одежонку получше справишь. Ребра вон в прорехи на рубашке видно. А за первую ночь с таким смазливым мальчиком какой-нибудь богач золотых пятьдесят точно отвалит. Половина твоя.

Справедливости ради нужно сказать, что согласился Рэни не сразу, десять дней он обдумывал предложение продать себя на одну ночь тому, кто больше заплатит, но тут Тина вновь заболела, и выбора у него фактически не осталось. Что значит девственность, если за нее сулят такие деньжищи, а лекарства в столице стоили довольно дорого?

Помявшись на пороге «веселого дома», Рэни все же зашел и согласно кивнул хозяйке борделя. Та немедленно крикнула помощнику, чтобы Рэни подготовили к аукциону, и через четыре часа его невинность досталась богатому клиенту, выложившему за его зад целых семьдесят золотых. Половину этих денег, как и было договорено, забрала себе хозяйка, так что всего за один час «работы» Рэни стал обладателем тридцати пяти золотых монет и кровоточащего зада – клиент, несмотря на подготовку, оказался слишком большим для первого раза и слишком неуклюжим.

Два дня после этого Рэни провалялся в постели, не в силах нормально передвигаться по дому, не говоря уже о том, чтобы куда-то идти. Было больно и ужасно стыдно. При воспоминаниях обо всем произошедшем его тошнило, но Рэни, как мог, старался скрыть от матери и сестры свое состояние, сказав, что простудился. Потом еще пару дней он едва передвигался по улицам, стараясь не делать резких движений. Однако на нем все заживало быстро, зажило и это, зато с тех пор они не голодали и одевались, пусть не богато, но по погоде. А еще Рэни предусмотрительно припрятал часть монет на черный день. Мало ли что.

Увы, деньги имеют свойство заканчиваться, и через пару месяцев Рэни вновь оказался у того же «веселого дома». Хозяйка тут же пригласила его подработать, предложив неплохие условия, и он, поколебавшись, согласился. Терять-то уже было нечего, а деньги были нужны. За свежий «товар», пусть и потерявший девственность немногим ранее, платили неплохо. Рэни частенько приносил домой по золотому с клиента за ночь. Иногда, если клиент был достаточно пьян, Рэни удавалось еще и поживиться в его кошельке парой монет. Он всегда был осторожен и не брал все, ограничиваясь несколькими монетами, чтобы не потерять место. Заведение мадам Хлои было из дорогих, куда не каждый клиент мог попасть, случалось даже благородные захаживали, их легко можно было узнать по длинным волосам, и денежки у завсегдатаев водились в изобилии, что для них пара-тройка золотых.

Так длилось почти пять лет. Ни мать, ни сестра так и не поинтересовались, откуда Рэни брал деньги. За прошедшие годы они уже привыкли, что он полностью обеспечивал семью. Если мать и брала заказы на шитье, то чтобы потратить их на свои нужды, покупая недорогие духи или бисер для украшения их с Тиной одежд. И за хлебом теперь никто не бегал по вечерам, предпочитая свежую и теплую утреннюю выпечку. И мясо в доме было, пусть не в изобилии, но голодом себя никто не морил. Тина по-прежнему часто болела, но на лекаря деньги находились, как и на лекарства. А зимой они не экономили на дровах, хорошо протапливая дом, в который перебрались из трущоб. При этом Рэни благоразумно оставлял часть заработка в тайнике под своей кроватью. Он слишком хорошо помнил, как тяжело они жили раньше, и повторения тех голодных дней не хотел.

Время шло. Постепенно клиентов у Рэни становилось все меньше. Его внешность примелькалась, можно сказать – приелась, местным «гурманам», так что мадам Хлоя уже начала намекать Рэни, что пора разнообразить работу, принимая клиентов с некоторыми… странностями. Нет, он был достаточно хорош в постели, клиенты не жаловались, но больше пяти серебряных корон за его тело уже не давали. Пресыщенным богатеям хотелось новизны, которую он уже не способен был обеспечить, несмотря на всевозможные ухищрения. Однако те, кого мадам Хлоя называла «клиенты со странностями» пугали Рэни своими необузданными желаниями. Рэни не слишком заботился о своей красоте – вымыт, расчесан и ладно, но и ходить с исхлестанной плетью спиной или следами от веревок на запястьях – ему совсем не хотелось. В результате, неожиданно появившийся в заведении новый клиент из «нормальных», сразу же обративший внимание именно на него, Рэни, заставил расстараться по полной. Клиент оказался доволен, болтал все время что-то о южном прелестнике и заплатил сверх оговоренного, так что возвращался под утро Рэни домой в прекрасном настроении, а там…

Опухшие от слез и покрасневшие глаза матери заставили Рэни замереть на пороге.

– Что?..

– У Тины чахотка. Лекарь ушел вчера вечером и сказал, что его настои уже не помогут. Она кашляет… кровью, – мать разрыдалась, закрыв лицо ладонями.

Рэни где стоял, там и сел. Чахотка – бич бедноты. Простые лекари такое не лечили. Тут нужен был маг, причем сильный, а не студент-недоучка. Только денег маг затребует немало, а их… Рэни быстро прикинул то, что заработал и отложил на черный день.

– У нас двадцать пять золотых и три десятка серебряных корон есть, еще три золотых я принес. Может, хватит? – подхватившись, Рэни собрал все деньги и кинулся в переулок магов, что располагался у левого края рыночной площади. Он стучался в лавки, будил магов, но только один согласился взглянуть на Тину, затребовав за это… пятьдесят золотых. И это только за первый сеанс, потом ему нужно было отдать еще по двадцать золотых за три сеанса, после чего отвезти Тину на южное море, к целебным источникам, иначе о выздоровлении не могло идти и речи. Все это маг растолковал Рэни, прежде чем захлопнуть дверь. Таких денег у Рэни не было, и занять не представлялось возможным. Мадам Хлоя не даст, зная, как мало теперь платят ему за услуги, да и у соседей или работников «веселого дома» просить глупо, они были не богаче семьи Рэни. Украсть? Где? У кого?

Мысли Рэни заметались, в поисках наилучшего варианта, но его не было. Целый день Рэни потратил на хождение по рыночной площади, выискивая богатого бездельника, у которого можно было бы срезать кошель, но стража не дремала, да и богатеи в будний день на рынок не спешили, предпочитая отправлять слуг, вот был бы он ярмарочным…

Вечером, оказавшись в заведении мадам Хлои, Рэни был настолько не в себе, что не сразу понял, кто теребит его за рукав. Оказалось, что это вчерашний клиент требовал объяснений, отчего он сидит как неживой, хотя его давно позвали в номер. Рэни и выложил ему все, как на духу, а клиент вдруг как-то засиял, словно нашел давно утерянную драгоценную безделушку.

– Завтра в полдень приходи к фонтану на королевской площади. Может, я тебе и помогу. А сейчас раздевайся и покажи все, на что способен.

Конечно, Рэни расстарался. Клиент остался доволен, щедро расплатился, но дороже всего была надежда, которую он подарил Рэни. Еще до полудня он был у того фонтана, нервно вышагивая взад-вперед по камням площади и поглядывая по сторонам. Ровно в полдень к нему подошел мужчина и велел идти за ним. В переулке его ожидала черная карета, без гербов и каких-либо опознавательных знаков. Рэни на мгновение заколебался, но все же отринул страх и забрался в карету, где рядом с клиентом сидел светловолосый мужчина в маске, закрывающей верхнюю половину лица. По вычурно заплетенной косе, Рэни сразу понял, что перед ним аристократ.

– Итак, Рэни, что ты готов сделать за двести золотых?

– Все, что скажете, – тут же выдохнул Рэни, понимая, что просто так этакие деньжищи ему никто не предложит.

– Ничего особого от тебя не потребуется. Выполнишь привычную для тебя работу с тем, на кого я укажу, а потом подбросишь ему кое-что. Куда именно положить… «подарок» я тебе позже скажу.

– И все?

– И все. Если согласишься, сто золотых получишь сейчас. Еще пятьдесят утром, по выполнении основной части работы, а оставшиеся пятьдесят – когда я смогу убедиться в качественном выполнении задания. Но учти, обмануть меня, взять деньги и смыться – не выйдет. Я достаточно могущественен, чтобы и ты, и твои родные закончили жизнь на виселице.

Рэни понимал, что ему придется вмешаться в какие-то опасные игры, но жизнь сестры была дороже всего, и он согласился.

– Хорошо. Вот деньги. Через три дня жди в то же время на том же месте, за тобой придут, а теперь ступай.

Как только Рэни, схватив кошель с монетами, оказался на мостовой, кучер прикрикнул на пару вороных, щелкнул кнутом, и карета быстро покатилась прочь по улице. Сердце Рэни сжималось от тревоги, но отказаться от столь странного поручения не было никакой возможности. Ему просто больше негде было взять такие деньги.

Рэни до боли сжал кошель в кулаке. Он свой выбор сделал, взяв золото. Свое тело он продал уже давно, но совесть его была чиста, по крайней мере, перед самим собой, а теперь он продавал и душу. Пусть и запачканную, но все еще живую, плачущую, иногда, кровавыми слезами душу.

Деньги Рэни сразу же отнес магу, который согласился взглянуть на Тину. Идя в дом, где жила семья Рэни, маг морщился и всячески выражал презрение к окружающей его бедности. На осмотр Тины он потратил всего пару минут, поводил над ней руками, положил ладонь на грудь девочки, и та улыбнулась, уверяя, что дышать ей стало легче. Маг тут же потребовал воду, чтобы вымыть руки, а потом напомнил, что им необходимо заплатить еще за три сеанса лечения, причем перерыв между ними не должен быть больше двух дней, и ушел, довольно улыбаясь.

На лечения денег хватит, а потом с ним должен был рассчитаться заказчик. Сотня золотых, если не шиковать, им должно было хватить на лечение и на переезд семьи на юг к лечебным водам, как и рекомендовал маг. Весь оставшийся день Рэни посвятил возможному переезду. По совету мадам Хлои, он нашел торговца, что водил раз в месяц караваны на юг, договорился о трех местах в караване, что должен был как раз отправиться в дорогу через четыре дня. Все устраивалось как нельзя лучше, словно сама судьба благоволила Рэни, однако, он не слишком радовался. За свою недолгую жизнь он успел понять, хорошее – долго длиться не может. Потом обязательно что-то случается, причем, чем лучше было до того, тем худшая беда ждет впереди.

В оговоренный день и час Рэни был у фонтана. Нервная дрожь холодком пробегала по спине, и пальцы приходилось сжимать в кулаки, почти раня кожу ногтями, чтобы заставить себя оставаться на месте. В тот день маг закончил последний лечебный сеанс и очень рекомендовал сменить город, намекая, что не отвечает за возвращение болезни, если они останутся в столице, оттого Рэни только сильнее волновался, не опоздать бы к отходу каравана. К счастью, ровно в полдень за ним пришли.

И снова была черная карета, но теперь внутри, кроме него, никого не было. Стоило Рэни занять место в карете, как она тронулась, увозя его в другую часть города. Даже ворота со стражниками они миновали без остановки, а те дружно отвернулись, отводя взгляды. Это только добавило Рэни уверенности в знатном происхождении заказчика. Раньше он даже мечтать не мог о том, что попадет когда-нибудь в эту часть города.

Столица располагалась на холмах в излучине реки, что служило природной защитой от врагов с юга и востока, и была разделена на пять частей. Королевский дворец занимал место на небольшом возвышении в верхней точке излучины. Его десятиметровые стены и мощные укрепления еще никогда не сдавались врагам. Перед дворцом располагалась широкая подковообразная площадь, на которой даже гулять разрешалось не всем, в целях безопасности королевского семейства, хотя в самом дворце защитной магии было столько, что в солнечный день можно было разглядеть марево, куполом окружающее его со всех сторон. Дальше шел дворянский район. В народе его иногда называли алмазным, за богатые, защищенные магией дома за высокими заборами и коваными воротами. Каждый такой дом был окружен огромным садом, и охрана там была такая, что люди, вроде Рэни, даже носа туда сунуть не смели, чтобы не лишиться головы.

За алмазным районом шел рубиновый. Фактически, они ничем разделены не были, просто дома вдруг становились попроще, и без садов. Разве что клумбы и несколько деревьев росли за воротами. Здесь жили дворяне победнее, а так же располагались посольства других королевств. За рубиновым находился золотой район, в котором проживали богатые купцы. Эта часть столицы была отделена от более богатых районов каменной трехметровой стеной. Только трое ворот вели из золотого района в богатейшую часть столицы, и стражи на них было столько, что силой прорваться через них могло только небольшое войско. Именно в золотом районе располагалась королевская площадь, на которой и встречался Рэни со своими заказчиками. Именно на ней проводились прилюдные наказания и казни, а еще здесь оглашались указы короля, именно поэтому площадь называли королевской.

Потом шел серебряный район, самый большой район города и самый густонаселенный. Купцы победнее, мастеровые и ремесленники тоже предпочитали жить кучно, хотя улицы здесь были намного уже, дома ниже и по большей части деревянные. Разбогатев, Рэни именно сюда перевез семью, купив небольшой домик на границе с черным районом, районом трущоб, где они жили раньше. Серебряный район отделялся от золотого широкой рыночной площадью, опоясывающей весь город.

Рыночная площадь требовала отдельного рассказа. Она была разделена на три части. Посередине располагались продуктовые ряды и лавки. Слева, ближе к реке, раскинулись животные ряды, в которых можно было купить любую живность: от голубя до коровы. Отдельно, в специально отгороженных местах, продавались породистые лошади и собаки. Туда простой люд почти не совался, это была вотчина дворян, но будучи мальчишкой, Рэни нередко бегал поглядеть на тонконогих скакунов для охоты или мощных боевых лошадей. Справа от продуктовых рядов располагались вещевые лавки, и тянулись они почти до торгового порта, являвшегося одним из основных ворот в столицу. Река у торгового порта была перегорожена тремя рядами мощных цепей, поднимаемых в случае нападения врагов, так что и с этой стороны столица была надежно защищена.

Самый бедный район города назывался «черным» и располагался немного ниже по течению реки, за городской стеной. Говорят, когда-то это были несколько рыбачьих деревень, постепенно разросшихся до полутора тысяч хижин. В черном районе были свои «короли», управляющие жизнью бедноты, но Рэни повезло ни разу не столкнуться с этой стороной жизни трущоб. На улице он всегда вел себя тихо, стараясь как можно меньше попадаться на глаза «управляющим», собиравшим дань за проживание в том районе, а деньги им отдавала мать. Там же, в черном районе, располагалась рыбачья пристань и рыбный рынок, служивший для бедняков основной статьей доходов, если не считать нечестные заработки, вроде воровства. Столицу от черного района отделяла высокая каменная стена – первая линия обороны, и ворота в город были одни, если не считать речной путь. Через эти ворота можно было попасть в город только в светлое время суток, а для опоздавших путников, в чьих карманах водилась звонкая монета, снаружи имелись гостиные дворы, охраняемые городской стражей от нищих попрошаек и разбойников всех мастей.

Улица красных фонарей проходила практически через всю столицу. Начинаясь у торгового порта, она доходила до рубинового района. Говорят, там «веселые дома» тоже были, но совсем другие. И работники не принимали клиентов в маленьких номерах, а ходили к ним домой, занимаясь тем же, но на шелковых кроватях с балдахинами. По слухам, там даже служили отпрыски знатных семейств, незаконнорожденные или отлученные из рода, хотя Рэни в это не особо верил. Люди всегда любили приврать и преувеличить то, что казалось им недосягаемым счастьем.

«Веселый дом» мадам Хлои находился в золотом районе, оттого и клиенты у нее были побогаче, а работники зарабатывали получше. Но даже мадам Хлоя не могла похвастаться тем, что больше одного раза побывала в рубиновом районе, а Рэни карета увозила все дальше и дальше, пока не свернула в огромные ворота, за которыми не было видно дома из-за широко раскинувшегося сада.

– Алмазный район, – прошептал Рэни, потрясенный происходящим. То, что ему честно заплатят, вдруг показалось невероятным. Он подумал, что его после всего будет проще убить, чтобы сохранить тайну. Какую тайну? Этого Рэни еще не знал, но про себя решил быть осторожнее и дважды думать, прежде чем открывать рот и что-то говорить или делать.

В доме его уже ждали. Стоило Рэни покинуть карету, как к нему устремился невысокий полноватый мужчина с широкой залысиной и собранными в низкий хвост волосами, достигающими лопаток. В кружевах и блестках он выглядел почти комично, но Рэни, сохраняя профессиональное спокойствие, не позволил себе даже тени улыбки. Клиенты не терпят даже намека на возможную насмешку над ними, так что люди его профессии быстро учатся создавать нужное выражение на лице, или уходят ни с чем.

– Наконец-то, – запыхтел мужчина, оказавшись рядом. – Быстро за мной. Опаздываем.

Никакой вины в опоздании за собой Рэни не видел, но и пререкаться было не в его интересах, так что он просто молча последовал за мужчиной. Его ждали почти привычные процедуры, очищающие тело снаружи и изнутри. После купания в душистых травах им занялись две смешливые служанки, натершие все тело белой пастой, немного пощипывающей в самых нежных местах. Рэни давно привык демонстрировать свое тело, но тут отчего-то засмущался, пытаясь прикрыться руками, что вызвало у служанок еще больше шуточек и смеха. Когда пасту смыли, то вместе с ней с кожи исчезли те немногие волоски, что росли в интимных местах. После этого тело и волосы на голове натерли какими-то маслами, а, пока они впитывались, служанки занялись его ногтями на пальцах рук и ног. Потом немного подщипали брови, придавая им более выразительный контур, обработали той же пастой кожу вокруг губ, избавляясь от малейших намеков на усы и бородку. Затем одна из них немного подравняла его и без того короткие волосы, сокрушаясь, что не может уложить их в какую-нибудь приличную прическу, а лучше заплести хоть маленькую косичку. Представив себя с косой, Рэни чуть не рассмеялся. Косы могли позволить себе только аристократы, поскольку средства по уходу за ними иногда стоили просто баснословных денег.

Между тем ванные процедуры были окончены, и его начали наряжать. Таких легких и практически ничего не скрывающих, полупрозрачных нарядов Рэни еще никогда не видел. Его поворачивали, заставляли вставать или садиться, поднимать руки вверх или разводить в стороны, чтобы тут же подогнать готовый костюм под его размер, а Рэни безропотно выполнял все приказы и чувствовал себя куклой, которую наряжает капризная девчонка. Ему даже лицо подкрасили, словно женщине. Немного, конечно, темной тушью подвели глаза, чтобы они стали выразительнее, и чуть осветлили кожу на лице, придавая ей изысканную бледность.

– Так твои зеленые глазки засияют краше изумрудов, – проворковала одна из служанок, прижимаясь к Рэни всем телом, а он стоял, растерянно глядя в ростовое зеркало, висящее на стене, и не узнавал себя. Тот, кто стоял перед ним был ярче, моложе и намного привлекательнее того, что видел Рэни в зеркале раньше. Одежда, сквозь которую можно было угадать очертания тела, делала его чем-то эфемерным, воздушным и нереальным.

– Прямо южный принц из сказки, – поддакнула вторая служанка, и Рэни был готов с ней согласиться. – Еще бы волосы подлиннее, и я первая прыгнула бы к тебе в постель, красавчик.

– Всегда к твоим услугам, милашка, – Рэни улыбнулся, вживаясь в новую роль.