Текст книги "В тени крыл Твоих укрой меня (СИ)"
Автор книги: celmorn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Хён? – Чимин заметил Намджуна, который тоже вышел из машины.
– Джун-хён, держи меня, иначе я ему сейчас всю мордашку расцарапаю, – Джин сжал руки в кулаки, но Намджун не сделал ни единого шага, чтобы его остановить, когда взбешенный омега зло пошагал к перепуганному Чиму.
– Джини, успокойся, – его вдруг за локоть перехватил Юнги, который побоялся за физическое здоровье Чимина и зло покосился на доктора, что только стоял, да улыбался во все тридцать два.
– Да пусти ты меня, – Джин заверещал, и Юнги, услышал робкое «пусти» из губ Чима, отпустил локоть омеги. Джин тут же обнял Пака и тихонько прошептал на ухо:
– Я так испугался, Тэхен рассказал про спор, про то, что ты сбежал, но вернулся и про то, что ты решил пожить пока в другом месте, но почему этот оболтус опять ошивается около тебя? – он удивленно поднял брови.
– Он просто меня подвез, не горячись, – он выпустил Джина из объятий и подошел к Джуну, – хён, только не ругайся, Хо говорил, что ты его пару раз чуть не убил. Но он так мило рассказывает, как скучал, что я не могу злиться, да и ты прости его.
– Я и не злюсь, просто обидно немного. Можно тебя обнять? – Чимин усмехнулся на просьбу, но сам подошел и обнял старшего.
– Почему спрашиваешь глупости?
– Может, потому что меня сейчас взглядами сожгут твои дружки. – он ткнул на Джина и Юнги.
– Я скоро с Хо приду, может вечером.
– Хорошо, мелкий, – он проехался ладоней по волосам омеги и пошел к своему парню.
Чимин направился в главный корпус, со всех сил игнорируя взгляд Юнги, что прожигал дыру в спине.
Пары прошли быстро, Тэхен развлекал его как мог, в паре они вызвались сделать презентацию на английском на следующее занятие, и уже не решались наперед договариваться, чтобы не случилось как в прошлый раз. В столовую Чимин решил сегодня не идти, сразу направившись к главным воротам, соврав Тэ, что живот болит и жар – наверное скоро течка. Хоть живот и побаливал, но скорей всего от нервов, а до течки осталось не меньше недели.
***
– Рад, что ты принял правильное решение, – двери Лексуса захлопнулись, моментально оголяя все нервы.
– Чего вы от меня хотите? – он упирался взглядом в свои ботинки, боясь увидеть злой оскал.
– Мы пообедаем, а потом я отвезу тебя в очень интересное место.
Всю дорогу альфа молчал, а Чимин пытался успокоить расшатанные нервы. Ванджунг привез омегу в французский ресторан и, заказал блюда от шеф-повара. Он пригрозил Чимину, что пристрелит его, если тот не будет есть, и омега покорно съел всё, что ему принесли, за что получил довольное «хороший мальчик». Как псу домашнему сказал, ей богу.
Опять машина, опять дорога, опять коленки трясутся. Не то чтобы они переставали трястись рядом с этим человеком, но теперь еще больше походит на нервный тик. Альфа рядом лишь поглядывает да прикусывает губу, чтобы не рассмеяться. Чимин так увлекся своим страхом, что не заметил, когда они заехали на кладбище.
– Зачем вы меня сюда привезли? – он испугался, что его здесь и оставят – в какой-то безымянной могилке, но альфа лишь приказал выйти из машины и следовать за ним. Они петляли между могилами, пока не наткнулись на совсем свежую.
– Вот, казино всегда хоронит с именем.
Чимин упал на колени, не веря своим глазам. Теперь внушать себе, что отец просто пошел в свой любимый кабак не выйдет. Теперь есть реальное подтверждение того, что он больше не вернется. Его душили слезы, но открываться, когда тебе в спину смотрит убийца, Чимину не хотелось. Он придушил в себе любой писк, потер глаза и, встав, потянулся пальцами к табличке с именем. Он провел пальцами, чтобы убедиться, что там действительно написано то, что он видит.
«Пак Кибом» не было плодом больного воображения, а фотография отца добивала правдивостью.
– Чего вы хотите? – он говорил тихо-тихо.
– Я просто хотел, чтоб ты знал где он похоронен, – альфа пожал плечами, простодушно глядя в карамельные глаза напротив.
– Ублюдок, ненавижу, чтобы ты сдох, – омега бросился к нему и принялся лупить его по груди, но от него отмахнулись как от назойливой мухи, только толкнув на землю.
– Прекрати разводить балаган, – он смотрел прямо перед собой, чтобы не видеть взгляда, полного ненависти, – ты знал, что он мертв, он расплатился за свои грехи.
– А ты? Когда ты расплатишься за свои? – Ванджунг лишь покачал головой, мол, когда придет время.
– Вставай, отвезу тебя домой, Мин небось переживает, раз послал за тобой следить, – омега тихо вскрикнул, всё же поднимаясь на ноги, когда увидел мужчину поодаль, одного из знакомых охранников, которые всегда стояли по периметру сада.
– Не нужно, я с ним поеду.
– Как знаешь, держать не буду, – он развернулся и пошел к своей машине, ловко проходя между могилами еще когда-то живших мертвецов.
Чимин направился прямо к знакомому мужчине.
***
Атмосфера дома пугала, в гостиной, куда Чим вошел, воняло алкоголем. Свет был везде выключен, уже стемнело. Чимин не предупредил Мина, решив разобраться на месте, когда прижмет. Он потянулся к включателю, когда услышал злое шипение:
– Не включай, – альфа поднялся на ноги, он сидел на диване, потому Пак его и не заметил сразу, – мне тоже купить себе Лексус и повести в французский ресторанчик? Интересно, ты бы мне тоже простил убийство? – он плевался ядом, пытаясь сделать больнее, чем сделал ему омега, сев в ту машину.
– Юнги…
– Молчи, дрянь, я не хочу тебя видеть.
Комментарий к 11.
Дайте мне знать, если мне стоит продолжать писать, без поддержки очень сложно ㅜㅜ
========== 12. ==========
Он ушел. Ушел не выслушав, просто хлопнул дверью и сердцем заодно.
Отчаянье. Чимин думал, что он понял значение этого слова давно, пережил это состояние не раз и не ожидал, что может быть еще больнее. Так грустно, когда в тебя бросают недопитую бутылку коньяка, особенно, когда это делает человек, который еще утром целовал щеку и говорил, что ты красивый. Когда тебя прогоняют, не выслушав, делают выводы и вешают на тебя ярлыки. Чимин сидит и считает. Но, к сожалению, не слоников или овечек. Их заменяют таблетки: круглые, белые, с разделительной полоской ровно посередине. Как же больно… разочарование, оно ломает, бьет по голове и издевается до потери сознания. Видеть его в ЕГО глазах – равно смерти. Чимин уже не дышит, он просто глотает воздух, в попытках не умереть раньше времени. Не ожидал, что так зацепит.
Он резким движением смахивает таблетки со стола, бросает мирно стоящую вазу в зеркало, бьет стулом об окно и с воем падает на колени. Чим бы упал на колени перед Юнги, если бы ему это нужно было. Но он ясно дал понять, что омега уничтожил всё, что было, всё, что не успело случиться. Он выдрал любовь из сердца, что только начинало любить, он растоптал и кинул в уличную лужу – чтобы утопилось то, что осталось.
Боль. Боль. Боль. Сколько можно? Как же надоело быть жертвой, не по своей воли терять всё, что дорого. Надоело подчинятся всему – оружию, грубым словам, презренному взгляду. Чимин красит глаза как можно ярче, одевает белую, почти прозрачную блузку, звонит Чонгуку, уточняет где искать Мина и, добравшись на такси, заходит в клуб в центре. Найти брюнета не затруднительно, он расположился в одной из боковых лож, но Чимин решает сначала набраться смелости, поэтому идет к бару. Лонг-Айленд стекает по горлу, смешивает в желудке все возможные алкогольные напитки. Чим вспоминает зачем пришел только после третьего стакана. Он отставляет пустой бокал в сторону, презрительно окидывает сальные взгляды альф, которые ищут жертву на ночь, идет к тому столику, где еще недавно видел Юнги. Он такой красивый – блестящие черные волосы переливаются в свете софитов, бледная кожа так и манит попробовать провести губами, а тонкие губы сводят с ума, даже когда оставляют легкие поцелуи на щеках.
Поставив себе за цель уйти или с ним, или никак – подходит ближе, но, кажется, прирос к полу. У Мина на коленях сидит парнишка, он играется с виноградом и Чим невольно вспоминает их свидание на карьере. Он кормит альфу с рук и заливисто смеется, Чим не слышит, но уверен, что его смех задорный. Парень рыжий, но не такой темный, как Чимин, и он тянется к розовым губам Юнги. Альфа отвлекается от мужчины, с которым говорит и переводит взгляд на омегу, что сидит на коленях, улыбается и приближает губы, чтобы почти накрыть своими.
Чимину плохо, всё, это последняя точка. А нет, Юнги смотрит прямо в глаза – вот она, точно последняя, Чим немного поспешил. Он выходит на улицу, не понимая почему его так шатает, то ли от коктейлей, то ли от увиденного. Шаги даются с трудом, хочется лечь прямо перед клубом, жаль, что так нельзя. Он идет по дороге, решая прогуляться, но сейчас скорей похож на зомби.
– Воу, воу, какой малыш, – он слышит крик из проезжающей машины, но не вникает. Когда кто-то хватает его за руку и разворачивает к себе, он бьет, пофигу куда, пофигу, что не попал. Альфа с запахом травы и мерзкой клубники прижимает к себе, не дает пошевелиться.
– Не брыкайся, Чимин-а, – омегу трясет от лишнего запаха, он вырывается и отталкивает мужчину, вопя что есть силы:
– К черту, к черту, ненавижу, – потек весь карандаш, но наплевать, – так быстро нашел замену? Только покрась ему волосы, у меня не такие, – предательские всхлипы не дают выглядеть сильным, – он пахнет как шлюха, – обида заставляет говорить не то, что думаешь на самом деле, но в такие моменты плевать. Не говорить же Чимину, что запашок то вполне ничего.
– Я вызову тебе такси. – Просто и жестоко. Без обещаний, без надежд, что не вернется в клуб к тому мальчику.
– Не приближайся ко мне, понял? Больше никогда не смей, – кажется, это смирение с тем, что никогда по-настоящему не был интересен.
– Я не целовал его, Чимин-а…
– Мне плевать, – а это безразличие. Тело успокоилось, оно больше не бушует, не требует прижаться к своему альфе. Сердце просто заткнулось, а может, это Чим его не слышит.
Такси едет мучительно долго, Чимин смотрит в окно и не разрешает себе думать. Он будет заниматься этим завтра, сегодня он еще немного побудет пустой куклой, которая боится собственной тени. Расплатившись, он идет к дому, с которым у него есть общее: он такой же одинокий, когда Юнги уходит, он так же нуждается в заботе и ласковых руках.
Комнатка на третьем этаже встречает разбитым видом и Чимин, пытаясь убрать осколки стекла, проливает немного крови, но не беда, у него еще ее много, а ранка на руке небольшая. Не сравнить с той, которая на сердце. Он бросает всё и идет на второй этаж, заваливается в первую спальню и падает на кровать так как есть – в одежде и обуви, вдыхая любимый аромат.
***
Лица, люди, омежка рядом, Бинхен, он льнет к альфе, трется и соблазняет. Но в глазах только то, как Чимин садится в машину, даже не оглядываясь. Юнги несколько раз порывается сорваться за Паком, но лишь сильней прикусывает губу. Им обоим нужно остыть, привести чувства в порядок, и похеру на тот иллюзорный порядок, которого и так не будет без омеги, что только что так легко укатил на желтом такси. Он ставит Бинхена на ноги и дает ему денег на такси, заказывает еще бутылку коньяка, направляется к парковке.
Карьер стал свидетелем Миновых слабостей, он увидел обнаженную душу, слезы сильного человека, любовь истинных, которые сами этого не понимают. Он смеялся над глупостью альфы, который сначала думал, что не любит и лишь раздражался из-за чувств, хихикал с милого омежки, что так легко шел на встречу, даже если его опять отталкивали и поливали грязью. Кажется, он понимал их отношения больше их самих, шептал Юнги найти свое, оберегать и любить. Но тот лишь злобно опять вливает в себя алкоголь, пытается выбросить из головы, но получается наоборот. Бутылка уходит за полчаса и Юнги решает, что хватит страдать. Пора выяснить отношения, пока в нем есть смелость, которой так пытался набраться Пак.
Дорога слегка расплывается и он резко тормозит, когда видит около трассы котенка. Кое-как выполз из машины, но кажется, котик ему показался, он трижды обошел машину, но наткнулся лишь на свое отображение. Дотащил себя до двери, когда прямо перед ним что-то мяукнуло.
– Ну серьезно? Ч-чего ты тут делаешь? – он взял кота на руки и погладил шерстку, – Пойдем со мной, познакомлю, – язык совсем не поворачивается, – со своим этим, ну котом. Ну он такой красивый, ругается, но красивый, – дверь не поддается совсем, тупо не хочет открываться, но Мин рванул ее на себя, поставил котенка на пассажирское кресло и поехал.
Собственная спальня встречает кем-то на кровати, он не помнит, куда дел кота и как дополз на второй этаж, но отчетливо видит омегу на своей постели.
– А вот и мой кот.
Он падает около спящего Чимина, обнимает его за талию и вдыхает весенние яблоки.
– Мой. – Юнги проваливается в сон.
Одна слеза скатывается по щеке, Чимин лишь сильней утыкается в плечо своего альфы и напоминает себе, что он сегодня кукла.
***
Боже, да чтобы еще раз так напиться, да ни за что, кажется, будто весь мир серый, а постель немного кружится. Теплое тело под рукой пугает и Юнги резко распахивает глаза, но видит рыжую макушку и довольно их обратно закрывает. Но и поспать ему долго не дают, альфа чувствует копошение и смотрит прямо в глаза очнувшемуся омеге. Что-то присохло на руке, он, поднеся конечность к лицу, замечает там кровь. Точно не его, потому что ничего не болит. Он нависает над замершим Чимином и медленно осматривает его, на что получает лишь тяжелый вздох. Взгляд останавливается на ране на руке и старший раздраженно тащит Чима на кухню, слишком уверенно пролетая ступеньки.
– Каждый раз, что просыпаюсь с тобой, тебя обязательно нужно бинтовать, – он тыкает в то место, которое обработал, когда они проснулись в квартире Чона, а ответом служит стеклянный взгляд.
– Ты спал с ним? – спустя несколько минут.
– Чего? – Мин отставляет ватку в сторону и поднимает лицо Чимина к себе.
– Ты спал с ним? – губы еле шевелятся, не желая знать ответ.
– А ты? Просто покатался на машине, да поел еды? – он язвит в ответ, но тут же осекается, увидев тяжелый взгляд. Ну уже хоть не безразличный.
– Нет, скотина, я с ним не спал, – он впервые ударил кого-то намеренно, Юнги отшатнулся от пощечины, – он угрожал, что уберет твоего отца так же, как прикончил моего. Он отвел меня на могилу, знал, что за нами следят, наверное, поэтому и сводил в ресторан. – Чимин рыдает, но пытается договорить, – он говорил, что пристрелит, если я всё не съем.
И ничего больше не нужно, лишь теплые объятья, слышать, как бьется чужое сердце, как руки гладят спину и успокаивают нежностью. Слезы понемногу стихают, оставляя лишь стянутую кожу на лице.
– Я специально хотел тебя позлить, поэтому позвал Бинхена к себе, он хороший парень, – Чимин еще больше всхлипывает, – я попросил разыграть для тебя спектакль, видел, как ты входил в клуб. Я был на карьере… – он резко отстраняет умолкшего Чимина и бежит на улицу.
Чимин откладывает аптечку, когда на кухню входит альфа, таща в руках пепельный комок.
– Ну вот, – он явно обращается не к омеге, – это мой котенок, – он тыкает в Чимина и передает ему кота, – Чимин-а, я нашел его вчера ночью, когда возвращался с карьера, – он добавил слишком серьезно, – господин Пак, позаботьтесь о нем. И обо мне.
– Глупый, – он обнимает Юнги одной рукой, а второй держит небольшой комочек. А на сердце тепло, цветут сакуры, легкие заполнились ромашками, а губы сами по себе растягиваются в улыбке. Как хорошо, когда глупое сердечко наслаждается ароматом того, кого хочется обнимать больше всех, оно бьется еще быстрей и будто кричит, что теперь всё подвластно ему, но оно принадлежит брюнету, который так сильно прижимает к себе, и хозяин не помнит, когда его отдал.
Долго спорить чем кормить малыша-котенка, долго с ним играться и радоваться, когда он наконец-то удовлетворенно замурчал, а следом и уснул – то, что хочется делать с Юнги. Лежать на его груди, ловить нежные поцелуи вдоль шеи, подставлять запястья под укусы, выкручиваться, не давать щекотать и цыкать, чтобы не разбудить котенка – то, что хочется делать с Юнги. Слушать одну музыку, обсуждать интересную книгу, переплетать пальцы – то, что хочется делать с Юнги.
– Сходи со мной в ресторан, – Мин медленно целует костяшки, поглаживая спину омеги. Они лежали на диване в гостиной.
– Хорошо, – слово, ради которого старший готов разбиться в лепешку, далось на этот раз слишком легко.
– Чимин-а, – альфа встает, обхватывает лицо младшего своими руками и дышит прямо в губы, – не надо бояться за моего отца, он вполне может о себе позаботиться, а я могу позаботиться о тебе. Больше не смей так меня расстраивать, хорошо?
– Я испугался, – Мин лишь громко сглатывает и позволяет рукам прижать тело к себе.
***
Японская кухня не на первом месте у Юнги по вкусности, но кажется, Чимин в восторге от красивой сервировки и божественно приготовленной рыбы, от натуральности продуктов и их минимальной обработки, от сочетания сладкого с солёным. Он так мило причмокивает, пытается съесть кусок побольше, улыбается, когда старший протягивает ему филе из своей тарелки. Сегодня они вместе, и, кажется, Юнги хочет больше всего, чтобы так было и завтра, и послезавтра, и всегда.
– Почему смотришь на меня? – омега опускает смущенный взгляд вниз и водит палочками по маленькой тарелочке с онигири. Мин лишь пожимает плечами, не прекращая улыбаться и пялиться на младшего.
Во время подачи чая, Юнги нервничает, теребит свою рубашку и заглядывает в глаза омеги.
– Ты не против зелёного? – он мнется, – Терри сказал, что ты любишь черный без добавок, а здесь традиционный зеленый.
– Нет, всё в порядке, – если красота и спасет мир, то это точно будет улыбка Пак Чимина, Юнги завожено наблюдает, как пухлые губы обхватывают блюдечко и старается не застонать в голос. Такой красивый, неземной, волосы уложены назад, глаза совсем немного подведены, взгляд опускается ниже и натыкается на красивую красную блузку, что, сочетаясь с волосами, создает яркий образ с ореолом невинности вокруг. Она немного приоткрывает ключицы и старший ёрзает на месте, сжимает руки, чтобы не подорваться и взять Чима прямо здесь – около низкого столика на полу.
Еле дождавшись, пока Чимин закончит, он хватает его за руку, расплачивается, и уверенно ведет к машине.
– Ты хочешь десерт? – он поворачивает голову к Чимину, застегивает ремень безопасности и так и остается слишком близко.
– Я бы хотел шоколадный мусс, – он облизывается.
– Я бы тоже его хотел, – губами почти касаясь губ, – на тебе.
Омега тут же отводит взгляд, но слишком поздно, Юнги уже заметил там желание. Миллиметр, и они слились в одно, альфа уверенно ласкает пухлые губы, проводит по ним язычком и дразнит, не проникая внутрь. Целует, наслаждаясь тем, что омега обездвижен ремнем безопасности, гладит руки и не решается наступать больше, чем позволено. Он еле отпускает, отстраняется и заводит машину, чтобы преодолеть последнее расстояние, которое раздражает и стоит между ними.
Кажется, дорога заняла вечность, но альфа тешит себя тем, что таких вечностей у них еще будет много, сжимает рукой теплую ладошку, сосредоточенно следит за дорогой, иногда отвлекаясь на слишком громкие вздохи младшего. Он и сам сдерживается с последних сил, хочется уже подмять под себя, овладеть и не дать усомниться в том, что сможет заставить забыться, сможет защитить от всего мира.
Он резко тормозит около ворот, принюхивается к Чимину, поднимает на него изумленный взгляд.
– У тебя должна быть течка? – Чимин лишь отводит взгляд, и, запинаясь, отвечает:
– Где-то… через неделю.
– У тебя была с кем-то близость? – Чим моментально вспыхивает и бьет Юнги по руке.
– Н-нет.
Мин отщелкивает Чимина и выходит из машины только ради того, чтобы, взяв младшего за руку, сразу направится в дом. Он снимает с него пальто, как только они заходят в прихожую, делает это медленно и нежно касается шеи, не хочет пугать напором. Чимин ведет его на кухню и, оставив стоять на пороге с непонимающим взглядом, принимается рыться в холодильнике.
– Я думал, ты наелся… – любые разговоры бесполезны, когда омега достает то, что искал, улыбается и показывает Мину емкость с шоколадным мороженым.
– Прости, мусса нет, но ты и это можешь с меня слизывать, – так невинно хлопает глазками, зарывает руку в волосы привычным жестом и Юнги не выдерживает. Он медленно, словно на охоте, подходит к олененку и закидывает того прямо на плечо. Но вместо того, чтобы испугаться, Чимин лишь посмеивается, одной рукой легко бьет по спине. Мин несет Чима прямо в свою спальню, кое-как поднимаясь по ступенькам и сетуя на то, что Пак отъел себе тяжелую задницу, за что получает шлепок чуть ниже спины.
– Малыш, я сейчас тебя отшлепаю, если ты на это намекаешь, – еще один удар туда же и Юнги рвет крышу. Он впихивает Чима в свою спальню, жестко сминает губы, сжимая за талию.
– Постой, – Чимин отстраняется, ведет старшего к кровати и, поставив ведерко с мороженым, толкает Мина на простыни.
Юнги никак не ожидал увидеть, что Чимин начнет по одной пуговице расстегивать свою блузку. Он медленно играет с тканью, понемногу оголяя смуглое тело, закусывает губу и проводит ладонями по груди, останавливаясь на поясе брюк. Пальцы ловко вытаскивают ремень из пряжки, бросают на пол, а глаза наслаждаются видом альфы, который, полулежа на кровати, поглаживает бугорок ткани в районе паха. Туда же отправляется и рубашка, сползая с карамельных плеч. Аромат яблок заглушает рецепторы, а Чимин чувствует жар и потребность в своем альфе.
Штаны сползают с красивых ножек, струйкой ложась под ними, Чим осторожно переступает их, направляясь к кровати, виляя бедрами. Он берет в руки мороженое, открывает ведерко и, глядя Юнги прямо в глаза, зачерпывает немного содержимого, чтобы размазать по своей груди, его стеснение выдает лишь то, что он обходит стороной затвердевшие соски и краснеет. Он ведет прямо к животу, хорошенько размазывает, и призывно смотрит на альфу.
Мина дважды звать не надо, особенно, когда его омега в таком состоянии. Он поднимается на кровати, идет к Чимину и, резко развернув его к себе спиной, подводит к зеркалу, встроенному в шкаф-купе.
– Посмотри на себя, – он целует плече и покусывает шею сзади, – не смущайся. Красивый.
Он проводит коротким ногтем по вене на шее, опускается в ямку меж ключицами и одним движением разворачивает к себе податливое тело, вжимая в себя и целуя щеки, подбородок, а вскоре и накрывая желанные губы. Запах омеги сводит с ума, Мин подталкивает младшего к кровати, располагает его на подушках, не переставая целовать и играть с языком. Он всасывает губы по очереди, покусывает, хоть они и так распухшие, отрывается и спускается ниже. Минуя истерзанную шею, он не жалеет сил оставить несколько следов, которые будто кричат «мое». Смуглая грудь на вкус как яблоки с шоколадом, он проводит языком, слизывая мороженое, играет с сосками, по одному целуя, всасывая, дует на них, Чимин не сдерживает стон и хватает старшего за волосы. Юнги проходится языком по прессу, растягивая удовольствие и игнорируя мольбы младшего.
Чимина кроет так, будто началась течка, он не сомневается, что так и есть, наслаждается нежными движениями языка Юнги и откидывает голову назад, чтобы не умереть от счастья. Юнги снимает нижнее белье, берет в руку небольшой член омеги и жадно всасывает, заставляя кричать. Опускается к колечку мышц и проводит языком, начиная медленно им трахать Чимина, на что получает просьбы не останавливаться, и младший еще сильнее тянет за волосы альфу. Он возвращается к члену, параллельно просовывая один палец в расслабленную дырочку. Так узко, что Юнги сдерживается, чтобы не наплевать на всё и не взять прямо так – нерастянутого, но умоляющего.
– Юнги… сделай что-то… ах, – второй палец, а за ним уверенно и третий, хлюпают в смазке, принося удовольствие извивающемуся парню.
Альфа выпускает его изо рта и задерживает взгляд на прикрытых глазах младшего, на его взмокших волосах и часто поднимающейся груди. Он резче вставляет пальцы, тонет в стонах, которые сам же выбивает. Юнги отстраняется, на что получает злой взгляд, но разрывает свою рубашку, а Чимин довольно улыбается под аккомпанемент рассыпающихся по паркету пуговиц. Омега приподнимается, тянет старшего на себя, укладывает на постель и припадает губами к белой шее, собирает языком мороженое с груди, альфа замарался, когда обнимал Чима. Он наслаждается контрастом смуглой и белой кожи и уверенно направляется вниз, когда руки Юнги поднимают его наверх и подминают под себя, он лишь бросает тихое «не сегодня» и, стянув с себя оставшуюся одежду, приставляет головку ко входу, размазывая сочащуюся смазку.
– Юнги… – одно медленное движение, и он внутри. Чимин глотает слезы боли, и старший со всех сил отвлекает, позволяет даже поцарапать себя, но Чиму жаль алебастровой кожи на спине, он лишь сильнее впивается зубами в плечо, моля, чтобы удовольствие забрало неловкость и молчаливое извинение. Юнги дает привыкнуть, но вскоре начинает двигаться, шипя от боли в плече. Чимин выпускает из зубов истерзанную плоть и воздух сотрясает его стон. Альфа с уверенностью нашел нужную точку, и проезжается по простате каждый гребаный раз. Он размашисто трахает Чима, держа его за ягодицы одной рукой, второй – обнимая за талию.
Момент и омега подмахивает сам. Еще момент и Чимин просит глубже. Он пытается насадиться сам, но Юнги удерживает его, тихо рыча на ухо. Он доводит до исступления, заставляет утонуть в океане любви, живя своим маленьким мальчиком. Следы зубов на карамельной коже добивают, он закрывает глаза, чтобы не кончить раньше времени, но стонущее тело заставляет распахнуть их обратно. Чимин сжимает простыни руками, захлебывается криками и просит. Он тянется к своему члену, но его перехватывает рука альфы, которая сама накрывает чувствительное место.
Два. Ровно столько движений нужно, чтобы слиться воедино с ним. Чтобы кончить, крича его имя, чтобы забыть, как зовут тебя. Чимин изливается прямо в руку Юнги и чувствует, как вязкая сперма наполняет его, стекает между ногами на одеяло, а альфа подрагивает и впивается поцелуем в любимые губы.
Они переступили грань. Теперь есть только альфа и его омега. А царство Морфея заставляет забыть обо всём, лишь сильней сжать нужное тепло, чтобы оно не ускользнуло, и игнорировать телефон, который разрывается где-то в пальто на первом этаже.
Комментарий к 12.
дорвалась до ЮнМинов, наконец-таки :)
захотелось целую часть посвятить им, надеюсь, переход не слишком резкий, не могу заставлять их страдать долго.
========== 13. ==========
Просыпаясь, чувствуется, как приятная нега разливается по телу, глаза открывать лень, хочется прижать к себе податливое тело омеги, но он куда-то запропастился. Наверное, думает Юнги, во сне крутился и отполз. Мину холодно, Чимин небось и единственное одеяло за собой утащил, маленький противный хомяк. Юнги улыбнулся картинкам, которые четко прорисовывались в воображении – Чимин закрутился в одеяло, как в капусту, и мирно посапывает. Вот только тихие стоны ломают всю картинку. Альфа нехотя открывает глаза и зажмуривается, пытается потереть их, чтобы убедиться, что это не сон, но не может, так как обнаруживает руки связанными. Голый омега стоит на постели перед ним на коленях и смотрит прямо в сонные глаза. Мин проверяет прочность двух галстуков, которыми Чимин его связал и лишь тихонько улыбается.
– Ты хочешь поиграть? – Чимин кокетливо надувает губки, но ничего не отвечает. Он слишком красив в своей наготе, не прикрывается, не смущается и оценивающим взглядом разглядывает такого же раздетого Юнги, задерживает взгляд на наливающемся достоинстве альфы и причмокивает губами.
– Не думаю, что тебе нужно меня связывать, – сосредоточенность омеги забавляет и Мину нравится отвлекать его от разглядывания своего тела. Омега раздраженно цыкает и наклоняется, чтобы дотянутся до тумбы при кровати, на которой лежит еще один аксессуар из миновского гардероба. Длинный, черный шелковый шарф натягивается между пальчиками Чимина, как тетива, он проводит кончиком шарфа по животу Юнги и поднимается выше по груди, по кадыку, подбородку, губах и носу, пока он не стелиться мягкой дорожкой на глазах. Чимин неловко пытается завязать ткань, но та все время сползает, на что альфа только прикусывает губу, чтобы не рассмеяться. Покончив со связыванием, младший оставляет невесомый поцелуй на лбу, целует кончик носа и наклоняется к уху, уложившись всем телом на Мина. Он прикусывает мочку, проводя языком по ушной раковине, но не трогает тело руками, разместив их строго по бокам на кровати. Прикусывает, лижет, не позволяет себе опускаться к шее, чтобы не сорваться, не развязать и просить трахнуть.
– Малыш, может освободишь… – слова теряются в губах, которые вдруг накрыли чувствительные, после вчерашней ночи, уста альфы. Чимин осторожен, не спешит, медленно лаская одну за другой тонкие губки, всасывает их, добиваясь того, что они краснеют и набухают. Юнги стоически держится, прикусывает язык, чтобы не застонать и начать просить.
– Пожалуйста, – все-таки срывается с языка, но Чим не реагирует, он продолжает медленную пытку, даже не проникая вглубь раскрытого рта. Отстраняется, когда Юнги пытается увлечь его в более глубокий поцелуй и усмехается на разочарованный вздох.
Медленно опускаясь к груди, минуя шею, он доходит до возбужденных сосков, пощипывает их пальцами, а следом втягивая их ртом, неумело кусая. Дрожит от низкого рыка Юнги, но продолжает мучать светлую кожу, оставляя болезненные укусы и тут же зализывая их. Проводит короткими ноготками по животу, немного царапая пресс и останавливается на бедрах. Проходит тот же путь губами, но отрывается от сладкой, пахнущей травой, кожи.
– Развяжи, – Чимину так и хочется поддаться приказу, но он вспоминает первоначальную цель и решает не сводить все к просто сексу. Нужно терзать хищника, оставлять багровые следы и отомстить за то, что он творил вчера. Чим поднимается с кровати, быстро находит то, что можно использовать как кляп для болтливого альфы. Чистенький платок, выдернутый из грудного кармана пиджака Юнги, тут же оказывается в него во рту, он пытается вытолкать его языком, но омега сует еще глубже, переживая, чтобы не подавился.
Чимина охватывает волна возбуждения, когда он вспоминает, как приятно было во рту Юнги, и он решает повторить, но на этот раз он поведет. Он садится на пятки прямо около коленей старшего и с сомнением смотрит на метания альфы, который никак не может выпутаться из своих оков, на стоящий колом член и сочащуюся смазку. Побеждает страх и проводит рукой по тазовым косточкам, опускаясь опасно близко к возбужденной плоти. Юнги моментально затихает, перестает недовольно дрыгать ногами и расставляет их шире, чем пользуется омега, садясь между. Он склоняется к органу, но побаивается брать сразу в рот, и, поколебавшись с минуту, проводит языком по пупку, на что получает душераздирающее мычание. Такая реакция придает смелость, и он берет член в руки, медленно наклоняясь к нему. Если проводить руками вверх и вниз, то чувствуется каждая венка, пульсация и нежная кожа хёна. Такой красивый, толстый и вызывает желание провести по нему языком. Что Чимин и делает. Размашисто ведет языком, проходя по всей длине, задевает уздечку и наслаждается беспомощностью раскинувшегося альфы. Медленно вбивает головку в рот, но тут же выпускает, размазывая слюну и жиденькую смазку по всей длине. Опять и опять повторяет манипуляции с самим кончиком, молясь, чтобы Юнги не выдрал потом за подобные игры, но тот только мычит да громко дышит, не шевелясь вообще.
