Текст книги "В тени крыл Твоих укрой меня (СИ)"
Автор книги: celmorn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Чимин, давай сходим к психологу? – он старался звучать максимально мягко, – ты был заперт в квартире больше месяца, максимум мог убить паука, – обреченность в светлых глазах настораживала Юнги, но он старался не терять голову.
– Я убил раньше. Заколол ножом, – Чим уставился на картину, что украшала персиковую стену. На ней были изображены горы и верхушки хвойных деревьев. Дополнял все цвет неба, такой, как волосы Тэхена – грозово-серый.
– Расскажешь? – Юнги пытался не двигаться, так как не знал, что сейчас нужнее Чиму – теплые объятья или же личное пространство. Но омега сам прижался, пересел на колени своего альфы и, прислонившись головой к его груди, сипло прошептал:
– Тогда на складе, моего отца пытался убить один из людей Кан Ванджунга, – опять эти пустые глаза, – я засунул нож по саму рукоять, – он сипло шептал, будто сумасшедший.
– Это была самооборона, Чимин, – Юнги не знал, как подступиться к своему парню и пробить ту стену самобичевания, которую вокруг себя возвел Чим. Омега резко замотал головой в стороны.
– Нет, – он прижался к альфе еще сильнее, – я мог вырубить его, просто ударить по голове, но я засунул нож ему в спину… – Юнги побоялся, что сейчас парня опять прорвет и крепко обнял его.
– Все нормально, – он гладил волосы и целовал ушко, когда шептал, – мой отец мертв.
Чимин вмиг успокоился, отодвинулся и сел на задницу, притянув к себе колени. Он обхватил их в кольцо с рук и уперся подбородком, уставившись на альфу.
– Как? – слишком много сочувствия в этом высоком голосе.
– Помнишь человека, который вывел тебя тогда из территории Кана? – Юнги держал дистанцию, хоть руки и чесались притянуть любимого назад. Чимин задумчиво кивнул, – я видел, как он пихал тебя тогда в машину, и хоть и было темно, но хорошо запомнил его черты.
– К чему ты клонишь? – Чим мило нахмурился и Мин разгладил подушечками пальцев небольшую морщинку меж бровями.
– Он дядя Кана, – то, каким тоном Юн это сказал и как пожал плечами выглядело слегка беззаботно, так, будто он о погоде рассказывал, но Чимин увидел нервное дрожание пальцев альфы, – он убил моего отца, потому что тот был готов убить меня.
– Что? Тогда, когда ты забрал меня из той квартиры? – Чимин отпустил колени и подполз ближе.
– Да, именно тогда, Чимин, именно тогда мой отец было чуть не убил меня. Благо, пули были холостыми, – омега закрыл глаза и притянул к себе Юнги, а старший принялся гладить Чима по спине и радовался, что тот позабыл о своем кошмаре, – Кан устроил там пожар и теперь идет экспертиза подтверждения личностей, что были на том складе, – он выдохнул и позволил стрессу и напряжению уйти, обнял Чимина и завалился с ним на кровать, чтобы еще немного поспать.
– Я хочу тебе кое-что сказать, – послышалось где-то в районе ключиц Мина.
– Стоп, хватит на сегодня, – он глянул на прикроватную тумбу в поисках часов, – давай спать, с утра у меня будет много дел, а к тебе придет Джин.
– Хорошо, – омега слегка поник, но пересилил себя и не издал ни одного печального вздоха.
Юнги моментально отключился, ведь спать хотелось безумно. Блондин еще долго прижимался к своему альфе, гладил его поясницу и в конце концов поставил его руку на свой животик, который еще пока был плоским.
***
Мужчина встретил утро сидя в небольшом кресле-качалке, которое было любимой вещью его дяди. Он любил проводить время в небольшой хижине на окраине города и предаваться ностальгии. Альфа родился от не того человека, рано потерял папу и сбежал к своему дяде, который был хорошим солдатом. Ким Богом научил своего племянника быть сильным, стойким и справедливым. Последнее немного притупилось, но и сам Богом забыл, что это такое, ровно с того момента, как возглавил отряд «Химман». Так сложились обстоятельства и ничего более. Не мы в праве осуждать человека, судьба которого и так была не легкой.
Кан Ванджунгу с самого детства были дарованы лидерские замашки и стальная воля, а иначе он бы и не выжил в этом гнусном мире. Он перевел взгляд из окна на небольшой плакат когда-то любимой популярной группы и улыбнулся, думая, что его ребенок будет иметь все, а не лишь один несчастный плакат, который дядя подарил ему на день рождение, и который он так любил. Он не понимал, что в этом плане был счастливее многих других детей, которым родители бездумно дарят множество крутых игрушек, ведь Богом знал, какую музыку любит его племянник, что он за человек. Он готовился к тому, что придет время и этот мальчуган, еще недавно бегавший с распатланными волосами и вечно грязными футболками, ведь он пачкал их со скоростью света, станет важной особой, что он добьется всего, чего захочет, имея за душой ничего, кроме как непоколебимую волю.
На самом деле, Кан – это прозвище его дедушки-омеги до замужества, его папа взял себе его, чтобы в свое время Мин Сиджин не связал его с Ким Богомом и в случае чего не смог никак подкопаться. Вот только тот же Мин Сиджин знал, что Богом – дядя Ванджунга. Глупый старый альфа, его оказалось так легко запутать. Ван усмехался, думая об ошалевшем выражении лица Сиджина, когда тот услышал «отец» из уст владельца подпольной сети казино. Он еще разок качнулся на кресле и встал, бросая последний взгляд на небольшую комнатушку. Сейчас его дядя живет в намного больших апартаментах в центре Сеула и вспоминает свое старое жилище с легкой тоской.
Ванджунг направлялся к одному небольшому французскому ресторану, в который однажды повел Чимина. Он вспоминал омегу с желанием повернуть время назад и не дать натворить тех глупостей, на которые глупый рыжик пошел, чтобы быть с Юнги. Когда Ван узнал, что Чимин живой, он не удивился, ожидал такого от хитрых Минов, но лишь в очередной раз закатил глаза на глупость альф и его сердце залилось сочувствием к омеге. Когда он узнал, что это Сиджин захотел так избавиться от омеги, Ваном овладела непонятная ярость, он хотел вернуться на тот склад, чтобы самому перерезать старому ублюдку горло. Но в тот же момент он понимал, что ему не получить Чимина не убив притом Юнги. А без своего альфы Чим стал бы лишь жалкой оболочкой себя прежнего. Поэтому и решил первый раз в своей жизни от чего-то отказаться.
Швейцар открыл белые двери перед господином и тот, легонько кивнув, зашел в небольшой, хорошо освещенный, зал. Его уже ждали за столиком у окна, и он направился прямо туда, сняв при том верхнюю одежду, дав ее управителю.
– Ты долго, – альфа с черными, как смоль, волосами улыбнулся и круги под его глазами насмешили Кана.
– Может попросишь у своего омеги тональник? А то тобой лишь людей пугать, – он взял винную карту и медленно проходился по хорошо знакомым названиям.
– Знал бы ты, почему я не сплю ночами, тут же бы заткнулся, – игривая ухмылка украсила губы парня, и он скрыл то, что синяки и опухшее лицо – это побочные эффекты совсем не ночей любви.
– Ну-ну, Мин, о чем хотел поговорить? – Кан оторвал взгляд шоколадных глаз от карты и перевел его на Мин Юнги.
– Я хочу, чтобы ты заключил со мной контракт, – Кан навострил уши, не выдавая, что удивлен, – не тот, который был у тебя с отцом.
– А какой же? – он махнул официанту не подходить и внимательно слушал Юнги.
– Я хочу сделать то, что должен был сделать отец, – он устало улыбнулся и потер виски, – все, что связанное с нелегальщиной – твое, – Кан подавился своей слюной и закашлялся, но не проронил ни слова, лишь открывая, да закрывая рот, – мне не нужно это, ты – настоящий торговец оружием, я же пошел в папу, занимаюсь благотворительностью, да и делового администрирования для меня достаточно, – он хмыкнул, – но, ты должен кое-что сделать взамен.
– Что? – глаза альфы горели подозрениями, – чего ты хочешь?
– Дай кровную клятву, что не тронешь Чимина, даже если со мной что-то случится, – он выжидающе смотрел на Кана, и под столом теребил свою рубашку, пытаясь скрыть волнение, – дай свою протекцию и возможность в любой момент попросить помощь.
– Мы в детском саде? Какую еще клятву? – Ванджунг цыкнул.
– Не делай из меня дурака, – Юнги сдерживался, – я знаю, что ты ее не нарушишь, если дашь.
– Хорошо, – Ван закатил глаза, – удивлен, что ты это знаешь, – он немного подумал, – не могу тебе обещать, что стану хорошим братом, но хочу, чтобы ты стал моим помощником, мне нужна твоя фамилия, чтобы начать налаживать новые связи после сорванной сделки.
– Да, я думал об этом, – он взял руки стакан воды и промочил горло, – я согласен на две недели, больше у меня времени нет.
Кан лишь коротко кивнул и согласился сам с собой, что симпатия к Юнги не просто так, он и вправду неплохой парень. Он рукой подозвал официанта, и они сделали заказ, каждый в приятном ожидании поесть изысканной кухни.
***
Черный внедорожник подъехал к крыльцу и красноволосый парень повернулся на шум, отвлекаясь от снега, от которого расчищал внешние пластмассовые подоконники. Он прищурился, был полдень и солнце нещадно светило в глаза. Разглядев черноволосого паренька в теплом пальто, он откинул свои приспособления и направился к гостю.
– Привет. А ты чего здесь? – он удивленно уставился на Юнги и уголки губ слегка приподнялись.
– Привет. Скоро потепление, обещали дождь, так что не занимайся ерундой. Нам нужно поговорить, – тон альфы был нереально серьезным и Хосок было уже испугался, что что-то случилось.
– Что-то с ребенком? – он озадаченно потер лоб.
– Каким ребенком? – Юнги непонимающе уставился на Хо, а тот лишь хмыкнул, не растерявшись ни на минуту.
– Минни. Что-то с Минни? – он мысленно порадовался, что годы выступлений на сцене в Китае помогали держать ему лицо и он не запнулся, когда понял, что Чимин ничего не рассказал своему альфе.
– У него скоро день рождения, – Юнги простодушно улыбнулся и зашагал за хозяином в дом.
Они поспешно разделись, отряхивая одежду от налипшего снега и Хосок заварил чай, единственный, который был – с яблочным вкусом. Они расположились на кухне, присев за небольшой стол, Юнги вертел горячую кружку в руках.
– Я хочу, чтобы ты позаботился о Чимине, если со мной что-то случится. На счет денег не переживай, у меня есть наследство, скоро смерть отца признают, а я получу половину, – он говорил слишком отрешенно.
– Зачем это? Ты опять что-то удумал? – раздражение заполнило небольшое помещение и Хосок бросил чайную ложку на стол, – почему ты не можешь просто жить? Какого хрена нужно обязательно заставлять страдать моего брата? – он подскочил со стула и направился к развалившемуся альфе.
Хосок потянул Юнги за ворот рубашки вверх и уставился в угольные глаза. Та было выжженное поле и красноволосый невольно отшатнулся.
– Я болен, – усталые глаза прикрылись и Юнги почувствовал, что Хо отпустил его.
Хосок прикрыл ладонью рот, и отошел на метр, не веря глядя на альфу перед собой.
– Чем? – тихое шептание и Юнги поднял уголки глаз в немом смехе.
– Рак. – он распахнул глаза и Хо заметил там вспышки безумия, – рак легких, я даже не подозревал, да даже намека не было, – он печально вдохнул, – мой папа умер от этого, а я проверялся каждый год, курил и верил, что я здоров. Результаты, – Юнги сел обратно на стул, – пришли три дня назад. Когда мы с Чимином почти закончили перебираться на новую квартиру, – одинокая слеза покатилась по бледной щеке и Хосок подошел сзади, чтобы погладить несчастного по голове.
– Все будет в порядке, – он нежно шептал и встал специально сзади, чтобы Юнги не видел жали, печали и влаги в его глазах.
– Я доверяю лишь тебе и Гуку, но на того ничего не хочу вешать, у него достаточно своего. Послушай, – Юнги встал и повернулся к Хо, взяв его руки в свои, – мы отпразднуем день Чимина, а потом я закончу еще одну главу его жизни. Не бросай его и поддержи, – он притянул старшего и обнял, – я люблю его, знаю, что ему будет больно.
– А ты? – Хо прошептал куда-то в плече.
– Я пройду курс реабилитации в Германии, мне твердят, что рак не приговор, но, – он сильнее сжал объятия, – я боюсь.
– Не стоит, ты сильный.
Иногда так нужна поддержка того, кто сможет понять. Они не герои, они тоже слабые, они тоже плачут и им тоже бывает больно. Разве должны ли альфы быть стальными? Может, такие существуют только на бумаге, да в фильмах, а тогда на кухне стояли два потерянных мальчика, которые положат жизни, чтобы защитить своего омегу и брата. Неожиданные новости ломают сильнее всего, они не дают надышаться перед тем, как их узнать. Они бьют внезапно и на смерть. Холод Юнги и огонь Хосока противоречили друг другу, но больше не осталось ничего, что бы могло унять их желание поддержать друг друга. Они так и стояли, обнявшись, пока тишину не нарушило тихое бормотание.
– Кстати, Чимин попросил попросить у тебя какие-то формочки для выпечки.
***
Альфа хлопнул входной дверью, на автомате анализируя сегодняшний день. Он разулся и услышал топот ножек, что неслись по паркету. Вдруг, из коридора вылетел слишком радостный омега, который тут же повис на его шее.
– Хён, ты почему так долго? – от него несло радостью за метр, и альфа невольно улыбнулся небольшим переменам.
– Чимин-а, это на тебя так Джин влияет? – он почувствовал мелкую россыпь поцелуев на своей щеке и впервые за день по-настоящему рассмеялся из-за щекотки, – я его тогда к нашей батарее привяжу.
– Хён научил меня делать кексики, – омега показал язык, – он правда еще немного на меня замахивается и мне иногда кажется, что он меня как-то пристукнет лопаткой для блинов. Ты принес мне формочки?
– Ащ, прости, котенок, – Чимин моментально надулся и принял обиженный вид, чем очень позабавил альфу.
– Не называй меня так, я до сих пор обижаюсь, что ты оставил кота в том доме, – Чимин ударил кулачком по груди, – и кексы не получишь, – он хотел было развернуться, но Юнги только сильнее прижал его к груди, и минуту так постояв, отпустил и поднял с пола черный пакет, который Чим раньше не заметил.
– Вот, здесь твои формочки, – Чимин опустил глазки, – а коту лучше жить в доме с Терри, ты сам это знаешь.
– Не знаю, – буркнул омега и Юнги прыснул со смеху.
– Ну как ребенок, честное слово, – он хлопнул в ладоши.
– Да? – Чимин улыбнулся и приблизился к застывшему альфе, провел носом по шее и внюхался в любимый запах свежескошенной травы с нотками никотина, – а так тоже ребенок? – Чимин провел языком за ушком и впитал в себя негромкий стон альфы, – наконец-то, можно не бояться, что Соки-хён в любую минуту ворвется в комнату.
Омега расстегнул пуговицы на пальто и помог старшему избавиться от ненужного предмета гардероба. Он медленно провел пальцами по щекам, вбирая в себя вид своего любимого. Он желал навсегда запомнить Юнги таким, лишь только большие синяки под глазами немного портили картину. Итак, действовать нужно сразу, иначе Мин захватит инициативу. Омега взял Юнги за руку и, отложив пакет с формочками на тумбочку в коридоре, потянул его прямо в спальню. Перешагнув порог комнаты, он повел Мина к кровати и, заставив лечь, уселся на его бедра, принявшись тереться, скользя по возбужденной плоти через одежду.
– Стой, Чимин-а, – Юнги остановил своего неопытного любовника и заглянул тому в глаза, – у нас очень давно ничего не было, ты уверен, что готов? – он намекнул на психическую сторону вопроса, но получил уверенный кивок, – сейчас тебе будет больнее, не будет так течь, – Чимин густо покраснел прикрыл лицо ладошками, но Юнги, взяв его за локти, развел руки в стороны.
Альфа вглядывался в лицо блондина и вдруг резко перевернул его и подмял под себя, на что получил возбужденный вздох. Но, он отстранился и на немой вопрос в глазах омеги ответил:
– Нужно взять смазку, – Юнги встал с кровати и направился к одной из неразобранных коробок около шкафа. Порывшись там немного, он вытащил небольшой тюбик и парочку запечатанных пачек. Чимин насторожился и весь подобрался на кровати, наблюдая, как Юнги разорвал одну из шелестящих упаковок. Когда в ладонь альфы упала небольшая розовая игрушка, он ухмыльнулся и направился к кровати.
– Знаешь, Чимин-а, я был ласков с тобой в первый раз, но теперь я уж постараюсь хорошенько тебя выдрать, – он прочитал в глазах омеги испуг и увидел, как мальчишка заметался по постели, пытаясь сползти с другой стороны кровати. Но Юнги быстро прервал своего котенка и крепко сжал в своих руках, – не заставляй меня тебя связывать, – он хищно улыбнулся и в голову пришла мысль, что Чимин прекрасен, даже когда боится.
– Ю-юнги-хён, – альфа добродушно улыбнулся и омега облегченно выдохнул.
– Я не сделаю ничего такого, что тебе не понравится, – Юнги томно прошептал на ушко, – более того, ты будешь сам просить еще, – в ответ судорожный вздох.
Альфа подвел Чимина к кровати, оставив так стоять. Он стащил с него мягкий свитер с пингвинами и белую футболку, что была под ним. Провел пальцами по оливковой коже и залюбовался контрастом темной груди и светлых пальцев. Он несколько раз слегка царапнул нежную кожу на животе и наклонился, чтобы попробовать любимое лакомство на вкус.
– М-м, – он втянул запах своего омеги, – ты так хорошо пахнешь, – табун мурашек пробежал там, куда долетело мягкое дыхание на выдохе.
Чимин старался не дергаться, но макушка хёна около его живота заводила неимоверно. Внезапно, он захотел, чтобы Юнги почувствовал то, что зародилось в животе его омеги и понял все без слов. Но Юнги отстранился, а Чим решил не портить момент, не зная, какой реакции ожидать, если сейчас скажет. От своих мыслей отвлек шепелявый голос прямо над ухом:
– Повернись и ложись животом на кровать так, чтобы колени остались на полу, – хриплый голос бил током по оголенным нервам и омега поспешил сделать то, что было велено. Кое-как опустившись на колени, он словил мягкий взгляд альфы. Омега поспешил лечь на кровать, касаясь ее голым животом. Он почувствовал руку на своей спине и задрожал, когда пальцы прошлись по лопаткам, а потом по всему хребту сверху-вниз. Прямо до копчика.
– Тебе не холодно? – альфа заботливо погладил поясницу сжавшегося омеги и резко подхватил его за талию, подтянув выше. На вопрос он получил слабенькое «нет».
Юнги стянул домашние серые штаны омеги, попутно стягивая и нижнее белье, и носочки с единорогами.
– Блядь, Чимин, у меня такое чувство, будто я педофил, – он чертыхнулся еще несколько раз и откинул глупые носки куда подальше. Чимин бы рассмеялся, если бы не был так напряжен. А Юнги перевел взгляд на крепкие бедра своего истинного и на подтянутые ягодицы. Рот моментально наполнился слюной и он сел на колени позади блондина. Провел руками по ляжкам, наклонился, чтобы провести языком по одной половинке ягодиц и нежно ее прикусил, после дуя на чувствительную кожу. Несколько раз погладил изящные ножки и ухватился двумя руками за талию, наклоняясь и кусая за лопатку. Услышав томный вздох, альфа усмехнулся и потянулся к розовой пробке, которую еще недавно кинул на кровать. Он захватил долгими пальцами и тюбик со смазкой, и открыв его, выдавил себе на ладонь немного прозрачной жидкости.
– Сейчас тебе будет немного больно, – он поцеловал своего парня в бок и одновременно с тем нащупал твердое колечко мышц. Массируя его, он не забывал одаривать нежное тело поцелуями и когда почувствовал, что Чимин расслабился, медленно вставил один палец.
Омеге было больно, длительный перерыв и небольшой опыт играли свои роли и Чим задыхался от неприятных чувств, но стало еще больней, когда Юнги всунул еще один палец. Омега всхлипнул и ни естественная смазка, ни та приторная со вкусом кофе (блядь, Юнги, какая мерзость), ни желание Чимина не помогали расслабиться. Все-таки тут не первый блин комом, а второй.
– Ой, – вдруг, мышцы прострелила волна удовольствия и Чимин понял, что альфа нащупал тот самый комочек нервов, который и в прошлый раз возвел омегу на небо.
– Да, котенок, сейчас, – Юнги вытащил пальцы до середины и резко вставил их, снова задевая чувствительную точку.
– Юнги-я-я, – стон, наполненный просьбой – вот, что прекрасно.
Решив, что хватит, пальцы исчезли, а на смену им, дырочку растянул холодный силиконовый предмет, принося неприятные ощущения.
– Хён, – омега захныкал, пытаясь вытолкнуть мышцами неприятную вещицу, но, получив шлепок по ягодице, дернулся и застонал, – пожалуйста-а, – Юнги начал немного вставлять пробку, на что получал восторженные стоны и просьбы сделать так еще. Он еле сдерживался, чтобы не кончить от одного вида разгоряченного Чима, который начал входить во вкус и постанывать все громче и громче. Видя, как омега потянулся к своему небольшому члену, Мин шлепнул еще раз и оставил пробку в Чимине, поднявшись на ноги. Облизавшись на вид аккуратного входа, Юнги схватил блондина за талию и, потянув на себя, поставил на ноги.
– Раздень меня, – голос было сложно узнать, он был таким возбужденным и желанным, что омеге казалось, что он сейчас отключится от переполняющих эмоций.
Чимин, стараясь игнорировать тянущий узел внизу живота и пробку в своей заднице, повернулся лицом к альфе и принялся дрожащими пальцами расстегивать мелкие пуговицы. Он захотел порвать рубашку, но Юнги остановил его от такого поступка, лишь шепча «потерпи». Наконец, когда все пуговички были расстегнуты, Чимин облегченно вздохнул, что тут же отдалось сладкой истомой ниже пояса.
Положив пальчики на пряжку ремня, Чимин посмотрел в глаза своего любовника и увидел там мириады звезд и тысячу обещаний воспарить над землей. Он нетерпеливо выдернул ремень и, сняв его, тут же сдернул и брюки, губами приближаясь к тонким губам своего альфы. Но не тут-то было, Юнги резко толкнул Чимина на кровать, стягивая с себя боксеры. Он придавил омежку своим весом и поцеловал сначала в лоб, а потом в носик. Наконец, накрыв губы, он проскользнул языком в горячий ротик и провел им по деснам, играя с чужим юрким язычком, даря неземное наслаждение. Но омеге мало, он принялся крутиться, ерзать и просить «уже что-то сделать». На что лишь получил несколько укусов в районе плеч.
– Пометь меня, – Юнги замер, не веря, что это слетело с уст Чима. Он прикрыл глаза, глубоко вздохнул и продолжил терзать нежную кожу зубами, не решаясь ее прокусить.
– Я люблю тебя, Чимин-а, – омега лишь однажды слышал это от Юнги. И то, это было что-то вроде «я тоже», признание парализовало его, и он закатил глаза от наслаждения, когда почувствовал длинные пальцы на своем члене.
Мин спускался ниже, проводя языком по животе и замечая, что омега немного поправился. Он порадовался этому факту, не подозревая, какая может быть истинная причина отличного аппетита. Миновав лобок, он спустился ниже и, обхватив одной рукой член, всосал головку в рот. Чимин выгнулся, а Юнги, поставив вторую руку в удобное положение, медленно начал проталкивать пробку дальше, не забывая делать круговые движения языком по головке, каждый раз задевая уздечку. Чимин метался, он раскинулся и стонал, как актер из второсортного порнофильма. Но и сейчас он был прекрасен в своей наготе, в своем неприкрытом желании, в своей любви к своему истинному.
– Юнги-я, – он подмахивал альфе, говорил на выдохе, – я на грани, – Юнги принялся сильнее надрачивать и всасывать головку, стал яростней пропихивать силиконовую игрушку и, поняв, что сейчас-сейчас, он вдруг все прекратил.
Чимин не успел и пикнуть, как его не церемонясь, перевернули на живот. Юнги резко вытащил пробку и, наскоро смазав собственный член, поднес его к растраханной дырочке.
– Возьми ме…ах, черт.
Один толчок. Чимин почувствовал еще немного боли. Второй толчок. Юнги задел простату. Третий толчок. Плавный и нежный, как затишье перед бурей. А дальше только безумие, дикие крики и угрозы заткнуться, ни то оттрахает до звезд в глазах. Юнги сорвался. Он натягивал Чима на свой член, яростно сжимая мягкую кожу на талии, наслаждался тем, как омега подмахивал и сам толкался назад, прося большего.
Стоны разлетались по спальне, а Чимин не обращал внимания, что может быть, он слишком громкий. Он извивался, просил, умолял, еле дышал, толкался на встречу и молился, чтобы так и продолжалось. Почувствовал пульсацию в заднице и закричал, прося больше. Юнги ударил омегу по рукам, когда тот потянулся к своему члену. Он ускорился, начал долбить еще сильнее, теряясь в стонах и воплях своего избранного.
– Я-я, – высокие стоны омежки доводили черноволосого до предела, – сейчас кончу, – он договорил уже тогда, когда распался на мелкие атомы, когда рассыпался в оргазме и почувствовал, как кончает и истощается.
Толчок. Юнги. Толчок. Очень. Толчок. Хочет. Толчок. Кончить.
Он забыл свое имя и, чувствуя, что уже на грани, вытащил член из узкой дырочки, чтобы излиться на красивую спину своего любовника.
– Люблю, – получается куда-то в пустоту, ведь Чимин, кажется, отрубился нахрен, – блядь, Чимми, – все, что успевает сказать перед тем, как проваливается в небытие.
========== 19. ==========
Теперь
«Просто считай, что закончился еще один промежуток твоей жизни.»
Чимин сидел на стуле, который Юнги так любезно недавно отремонтировал. Сидел в его футболке и косился на дверь кухни, ожидая, что в любую минуту войдет его альфа. Но нет, единственным, кто шелестел шторами, был сквозняк. Открытые в декабре окна точно не были необходимостью, но омега свято верил, что ветер уберет запах его истинного. Погода окончательно испортилась и совсем не была зимней – дождь хлестал, как из ведра, а пальцы Чима обхватывали кружку Юнги с уже остывшим черным чаем.
Еще недавно все было так хорошо. Юнги с Хосоком устроили ему потрясный день рождения, даже Джин больше не замахивался лопаткой для блинов, а Тэхен в начале все еще немного сторонился, прячась за спиной Гука, всем видом показывая, что ему обидно, но после полбутылки вина осмелел и сам полез к Чиму обниматься. Чимин вспомнил, что тогда не мог нарадоваться и даже вместе с Намджуном и Хосоком они пошли проведать папу Ёндо. Его состояние было весьма стабильным, но недостаточно, чтобы прекратить стационарное лечение. После они были на могиле отца – Пак Кибома.
Чимин помнил похороны Мин Сиджина, подгоревшие останки которого подтвердились и помнил, как гладил руку Юнги и успокаивал плачущего Тэхена, который так и не узнал, что послужило смертью его названного отца. Папа Тэ не пришел на похороны собственного мужа. Помнил взгляд Ким Богома, который спас Чимина тогда, оттащив от тела умирающего отца и увез из территории Кан Ванджунга. Было странно осознавать, что Богом – дядя Кана, но в жизни всякое бывает. Хосок же Кима тоже знал, шептал на ухо, что этот мужчина приходил к ним, когда они были еще совсем маленькими, дружил с их отцом.
На ум так же пришел один вечер. Один из тех, которые Чимин провел в теплых объятьях своего альфы. Они нежились, Чим глухо стонал под умелым телом и пальцами Юнги, задыхался и не мог надышаться любимым запахом. А потом, находясь под пьяным дурманом любви, решил признаться, но, по глупости, начал не с того вопроса.
«Ты бы хотел детей?»
Пальчики мелко потрясывало и Чим ухватился ими за скомканную простыню, чтобы Мин не заметил его нервозности. Он дернулся, когда услышал заливистый смех. Он посмотрел на Юнги, который лежал на боку, подперев голову рукой, согнутой в локте. Белые зубы альфы блеснули в полумраке и Чимину стало не по себе.
«Тебе девятнадцать.»
Смех враз прекратился и Мин, сев на кровати, притянул к себе омегу и заглянул ему в глаза. Чимин и сейчас хорошо помнит его слова.
«Я не хочу детей, не уверен, что смогу им дать то, чего они заслуживают.»
На следующий день Пак записался на аборт, решив не рассказывать все Хосоку, ведь уже взрослый мальчик, сам может принять решение. Да и срок небольшой, пока есть возможность избавиться и не потерять своего альфу, ставя стену в отношениях. Он не чувствовал никакой жизни внутри себя, для него наличие зарождающегося ребенка было каким-то фактом, который он просто принимал без эмоций, единственное, что он хотел – чтобы Юнги был рад этому. Тогда, после длительного заточения в квартире Чансу, Хосок отвез его в клинику, и они оба были ошарашены результатами короткого обследования. Хосок сжимал руку младшего брата и приговаривал, что семейка у них совсем непутевая, но пообещал поддерживать и помогать.
Чимин сидел на стуле и думал о том, что это, наверно, розыгрыш, что сейчас его снимают скрытые камеры, вот только выражение лица, с которым Юнги уходил, говорило об обратном. Чимин был настолько в шоке, что сначала не поверил, охренел, а потом поплелся домой, переваривать только-что услышанное. Совсем с ума сойти, омега был в трансе, не понимая, почему альфа запретил задавать вопросы, пока говорил, что это конец. Чимин в очередной раз отмахнулся от мыслей, летающих в голове, и потянулся к телефону. Странно, ничего не расплывалось, а значит, слез нет больше. Омега потрогал свои щеки и убедился, что они высохли тогда, когда он пил еще горячий чай и решил, что не отпустит свое.
Телефонная книга на смартфоне Чимина не была столь большой, как бы хотелось, но все же, там были только нужные. Нажав на иконку одного из контактов, он услышал гудки. Один. Два. Три. Четыре.
– Пак Чимин? Привет, что-то случилось? – сонный голос Чонгука удивил Чима, и он, бросив взгляд на часы, понял, что не заметил, как потемнело. Для него все еще был день, а свет освещал уходящую фигуру Мина.
– Где Юнги? – столько уверенности в голосе омеги не было никогда. Он решил, что хватит ему быть слабым, пора бы приняться за бразды правления своей жизнью.
– Не знаю, – в трубке послышалось копошение и уже через секунду ветер ударил в микрофон телефона Чонгука, видимо, он вышел на балкон, – не могу дозвониться до Юн-хёна целый день.
– Он ушел, – слишком быстрая интонация для правды, – оставил половину своих вещей, сказал, что я хороший и свалил, – в голос это звучало еще абсурднее и Чимин злобно прорычал: – если ты что-то узнаешь, позвони, – и отключился, оставив Чонгука в недоумении. Он неосознанно поставил руку на живот, поглаживая через ткань одной из футболок Юнги.
«Хорошо, уходи, но у меня останется кое-что от тебя.»
Проклиная Мина, кое-как Чимин дошел до кровати, и, почти проваливаясь в сон, решил, что завтра отменит запись на аборт. Кажется, он впервые почувствовал отцовский инстинкт. И кажется, для этого нужно было лишь остаться одному.
***
– Убирайся тогда! Мы вырастили тебя, неблагодарный! – омега в возрасте хватался за сердце и взглядом искал поддержку в обличии мужа. Но альфа лишь попивал свой утренний кофе и не обращал внимания на истеричного омежку, который уже успел ему подпортить жизнь за тридцать лет.
Красивое двухэтажное здание сверкало красотой и кричало, что здесь живут богатые люди. Оно принадлежало владельцу одной из сеульских частных клиник. Расписные потолки, дорогая мебель в стиле рококо – всего красивого побольше, мягкие ковры и большая винтовая лестница, которая выходила на второй этаж украшали нескромное жилище. В гостиной, где и шумели люди, был красивый стол с двенадцатью стульями для изысканных обедов и ужинов, а в трех метрах за огромной аркой был диван, несколько кожаных коричневых кресел и огромная плазма, не считая различных предметов интерьера, которые и пересчитывать лень. Тот самый владелец сейчас развалился в кресле и наблюдал занятную картину. Его муж – довольно истеричная особа, пытался навязать очередного жениха их сыну. Соль заключалась в том, что рядом с сыном стоял его омега, который уже побагровел от смущения и обиды. Альфа все же решил подать голос, и, еще разок кинув взгляд на трех омег, насмешливо произнес:
