Текст книги "В тени крыл Твоих укрой меня (СИ)"
Автор книги: celmorn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
– Юн-хён, ты успокоился? – Чонгук еще раз включил холодную воду в душевой для персонала в любимом клубе Юнги.
– Д-да, придурь, дай вытереться, – теперь Гук понял, откуда Тэтэ набрался словечек, чего только эта «придурь» стоит, когда звучит из искусанных губ его малыша, но он глянул на хёна и поморщился от жалостливого вида старшего.
– На, твой «ненаглядный», – он вспомнил послание, которое они получили в подарок к жесткому избиению Тэхена, – пропал.
– Что? – кажется, на Мина свалилась многоэтажка, с громким таким грохотом.
– Да, пока ты здесь синячил, твоего Пака, может, уже на фарш пустили.
Юнги резко встал, схватил Чона за край футболки и заорал: – Ты страх потерял, мелкий, это я скорей тебя на фарш пущу.
– Ты бы поберег силенок для того, чтобы раскрошить головы тем, кто это безнаказанно проворачивает прямо у нас под носом, хён, – Чон плевался ядом, ему действительно было жаль паренька. Что эти изверги сделали с Тэ за полчаса, что успели сделать с Чимином…
– Где Джин? Этот гребанный красавчик должен хоть что-то знать, – Чон вдруг заметил, что и Юнги заразился привычкой трогать свои волосы по-чиминовски.
– Пойдем, хён, нас уже ждет целое сборище отпетых спасателей, – он ухмыльнулся.
– Только Тэ не говори ничего, – Юнги полностью протверезел и они пошлепали на выход, спасать одну очень симпатичную, рыжую задницу.
========== 9. ==========
Что, если человек несет свое бремя только во имя боли? Как понять, где кончается барьер, за который нельзя заходить? Что, если тебя сломали всего парой слов? Надежды и мечты имеют горькое свойство рушиться.
Капли пота скатываются по вискам. Глаза безумно жжет, рассмотреть что-то перед собой – нереально. Яркий люминесцентный свет еще больше режет чувствительные зрачки, во рту гадкое послевкусие, такое, как во время отходняка, не то чтобы парень знал по своему опыту, ему папа об этом ныл каждый раз. Руки связаны за спиной, а задница затекла от сидения на жестком металлическом стуле. Поодаль слышно чужие голоса, но разобрать хоть слово не удается.
Вдруг, кто-то сильно схватил его за волосы и Чимин почувствовал чужое дыхание на щеке.
– Очнулся, щенок, – мерзкий шепот прямо в ухо, он отпустил волосы Чима и сказал уже куда-то в сторону, – больше его не травите этой гадостью, если Кибом не принесет денежки, мы продадим мальца.
Противный смех пробирал до дрожи, он старался не выдавать страх, но тело тряслось само по себе. Со всех сил старался думать о хорошем, но на ум лишь приходили жестокие слова Юнги, он заслужил. Заслужил быть жертвой, он никогда не будет в состоянии защитить себя, всегда найдется человек, который принизит его и окунет в грязь с головой. Вдруг он пошатнулся на стуле, чуть не упав от больной пощечины.
– Не трясись, зайка, а то я тебя согрею, – глаза уже начали фокусироваться и Чимин увидел перед собой незнакомое лицо. Такие рожи обычно мелькают в гангстерских фильмах, где главный герой – крутой альфа, который стреляет в таких вот отморозков. Но, кажется, кто-то перепутал сценарии и жизнь Чима приняла крутой поворот.
Хотелось плакать, вырваться с веревок и пнуть по зазнавшейся морде, чтобы отбить желание издеваться над беспомощной омегой, но боль от понимания, что никто не придет – пронимает до еще большей дрожи. Незнакомый альфа провел своим шершавым языком по нежной шее, заставляя отвращение становиться главным чувством.
– Ты такой вкусный, я бы посоветовал твоему отцу поторопиться, – он раздвинул колени своей ногой, – руки чешутся поиграть с тобой, маленький.
Чимин собрал в себе все силы, он не мог сломаться, не тогда, когда эта мерзкая свинья смотрит на него. Он подождал, когда альфа уйдет и внимательно стал рассматривать помещение. Это был огромный ангарный склад, видимо, поделенный на сектора при помощи больших занавесок из плотной черной клеенки. Огромные металлические колонны подпирали строение и общий вид был очень-таки жутковат. Было слышно, как люди в других частях склада переговаривались между собой. Он судорожно искал хоть одну лазейку.
Нужно поскорей выбраться отсюда. Чимин заметил ряд торчащих из балки гвоздей и решил, что ему и так нечего терять, все уже сломано, а физическая боль никак не добьет его. Благо, он не был привязан к стульчику, видимо эти ублюдки не воспринимали его как потенциальную угрозу. Он, собравшись силами, резко встал и тихонько, на шатающихся ногах, пошел к железной балке. Он молил Бога не оступиться и не запутаться в своих же длинных пижамных штанах. Кое-как дошел до опоры, развернулся к ней спиной, и, начал перетирать веревки об гвозди, молясь, чтобы никто не заглянул поинтересоваться почему от притих.
***
– Один вопрос: чего же ты тогда тусовался на улице, если знал, как войти в дом? – Чонгук с капелькой недоверия смотрел на красноволосого парня перед собой, и то и дело бросал тревожные взгляды на Юнги, что ходил по гостиной, разглядывая фото.
– Не, ну идейка такая себе, кто бы потом Минни откачивал? Бедняга бы откинулся на месте от шока, – Хосок разглядывал свои пальцы и старался не подавать виду, что его напрягают эти парни, он пустил их в свой дом, потому что, они могут знать хоть что-то о том, где его младший брат.
Юнги медленно повернулся в их сторону при слове «Минни» и уверенно зашагал прямо к диванчику, где расположились парни. Он выглядел безумно уставшим, синяки под глазами и перегар, что шлейфом смешивался с естественным ароматом травы – приелись в его образе.
– Чего мы ждем? – он уставился на Хоупа и прожигал его грозными взглядами, – нам нужно начинать искать уже, – он сжимал кулаки и багровел от переполняющих его эмоций.
– А если он сам решил исчезнуть? – Чонгук озвучил мысль, что была в голове всех троих альф. Никто из присутствующих не хотел верить, что младшему Паку сейчас действительно что-то угрожает, уж лучше думать, что тот просто обиженно сбежал.
– Не думаю, он бы не оставил цветы без присмотра, раздал бы кому. У него такой заеб, что если дарить цветочки, то только в горшке, живые жалко рвать. А к своим горшочкам он как к детям относится, – Юнги бесило то, что этот из ниоткуда появившийся альфа знал все о рыжем омежке, и не важно, что он его брат. Он еще разок оглянул жилище, в котором обитал этот маленький мальчик. Действительно, на подоконниках было много цветов. Он подавил в себе желание полить их. Пак, наверное, расстроится, когда увидит, что его ромашки почти завяли.
– Тогда остается один вариант, – они с Гуком переглянулись, – Деён.
– А это еще кто? Ухажер Минни? – Хосок с непониманием уставился на парней и прыснул со смеху, когда один из брюнетов, тот, кого волосы черней угля, дернулся и злобно на него зыркнул.
– Тебе смешно? Какой из тебя старший брат, если твой Минни может прямо сейчас подыхает, – Мин в миг оказался рядом с растерявшимся парнем и схватил его за шкирки, – а ты тут пиздохаханьки разводишь, – он искренне офигевал с реакции старшего Пака и едва сдерживал себя. Он понимал, что Хосок пытается разрядить обстановку, но левый глаз все ровно дергался.
Послышался резкий визг шин, топот ног, стук двери и рычание. Чонгук резко подорвался с дивана, насторожился, как рысь, готовый перегрызть глотку любому, кто войдет, если это будет не Чимин.
– Ну-ка, мартышка, пусти его, дай папочке ему мозги вправить. – Ким Намджун, собственной персоной, злорадствовал и потирал кулаки, закрывая за собой дверь.
– Хён, успокойся, я не буду с тобой драться, – Хосок стал за спиной ошалевшего Юнги, молясь, чтобы не дошло до рукоприкладства.
– А ты вообще какого хера здесь делаешь? – Ким выплюнул в Мина, оглядел небольшую гостиную и ткнул пальцем в Гука, – о, парень с хорошими мед навыками, а ты что забыл в этой гоп-компании?
– Ты знаешь этого амбала? – Юнги тоже глянул на Гука, не ожидая увидеть милую улыбочку.
– Хоуп, этот мальчишка однажды спас твоего папу. У него случилась передозировка, когда пацан его сам откачал. Я просил Чима отблагодарить, но ты, – он повернулся к Гуку, – наверное, тогда слишком быстро убежал.
– Что? – Юнги непонимающе уставился на врача, – ты кто вообще такой?
– Мне кажется, вы забыли зачем мы здесь собрались, – неожиданно твердо прозвучал голос Хо, – вы – те, кто контактировал с моим братом. Вы должны знать, куда это он запропастился. И меня все еще интересует, кто такой Деён.
На крыльце что-то упало, и все синхронно повернули головы в сторону выхода. Чон так и не расслабился, но теперь его нервы будто и вовсе оголились, воспринимая все слишком резко.
– Любимый, ты не придушил Хосока? – вдруг из-за дверей показалась голова Джина. Омега робко, под взглядом альф, проскользнул в дом.
– Нет, я позже с ним разберусь, – Джун поманил омегу к себе.
– Мда, нам еще здесь Джини-хёна не хватало. – Чонгук закатил глаза, и вскрикнул, когда, непонятно как оказавшийся рядом Юнги дал ему подзатыльник.
– И тебе привет, Чонгук, – Джин пошел напрямик к Хосоку, пнул того по ноге и злобно прошипел: – ну и где ты шлялся, поганец?
– Да меня подзаебал этот цирк, или вы сейчас все мирно разойдетесь по углам, или я вас всех поубиваю нахрен, – Юнги повысил голос и злобно смотрел, ясно давая понять, что стоит заткнуться, – блядь, у вас друг, брат пропал, а вы устроили курятник и веселитесь, – он повернулся к Гуку, – Деён слишком занят прятками на выживание, отец отдал приказ принести его голову, – он повернулся к Хо, – Ли Деён – организатор и главный участвующий в избиении и изнасиловании моего брата. Однажды он пытался приложить свои ручонки к Чимину, но я подоспел вовремя, за что еще и получил от этого амбала, – он тыкнул в Намджуна, – всех его дружков люди моего отца переловили, а этот ублюдок прячется. Есть еще варианты?
– Может, Тэхен знает что-то о нем, чего не знаем мы? – Джин подал голос и с опаской посмотрел на всполошившегося Чона.
– Нет, я не хочу сюда впутывать Тэхена, он еще эмоционально нестабилен, ему тяжело оправиться, Джини-хён, – Чонгук был настроен действительно серьезно.
– Короче так, если это как-то связанно с криминалом, то люди моего отца найдут его быстро. Но если это и вправду Деён, – Юнги сделал паузу и взмолился, лишь бы тот крысенышь не сделал ничего с Чимином, – то нам нужно действовать уже. Я заметил камеры на столбах, пока мы ехали сюда, Гук, ты поможешь мне их проверить.
– Я с вами, – глаза Хосока блестели ледяной коркой, – не смогу сидеть на месте.
– Чем мы можем помочь?
– О, амбал и Джин, вы проверите все морги, больницы и так далее по списку, – Юнги потер переносицу, облокотился на комод позади себя и добавил: – я узнаю на счет гостиниц. Пак, – он взглянул на Хосока, – обыщи дом, может на что-то наткнешься, с камерами мы сами справимся, думаю, у нас есть приблизительная дата пропажи, так что это не займет много времени.
– Хорошо, Юн-хён, пошли, – они направились к выходу.
– Хоуп, я все равно тебя придушу, но сначала найдем Чимми, – Ким взял Джина за руку и вместе с ним оставил Хо одного.
Дверь хлопнулась и противное эхо подчеркнуло пустоту дома. Хосок подошел к комоду и взял в руки фото, что еще недавно разглядывал тот парень, Юнги. На него смотрели два брата, они держались за руки и младшенький – пухлый омежка с шоколадными волосами улыбчиво махал ручкой на камеру. Его носик был измазан мороженым, и Хосок не удержал улыбки.
– Чего ж ты не дождался пары дней? – шепот в никуда, одинокая слеза раздражала кожу, альфа шмыгнул носом и поставил фото на место.
Он точно найдет своего маленького Минни, он хочет так много сказать, много извиняться, подкармливая любимым мороженым, покупать сладкую вату и смотреть, как улыбка расцветает на любимом лице.
***
Люди не умеют исчезать бесследно. Они уходят, сбегают, но всегда оставляют что-то после себя. Не может омега в этом городе пропасть так, чтобы никто не заметил. Юнги долго боролся с желанием разнести этот огромный курятник под названием Сеул и найти того, перед кем хотелось упасть на колени. Если найдет… Когда найдет, то обязательно объяснит, что обливал апельсиновым соком только из-за того, что на него аллергия и он хоть как-то перебивал полюбившийся запах яблок. Он тысячу раз хотел пригласить омежку на свидание, даже следил за ним некоторое время. Весь год, что перед универом провел в раздумьях о будущей профессии, и работал на отца – потихоньку вникал не только в дела строительной компании, которая была прикрытием торговле оружием, но и пытался разобраться в себе. Он копался в своих же внутренностях, пытался понять, чем его еще со школы привлекает глупый омега, но так и не смог.
Роковая встреча возле кинотеатра вернула Мину чуткость, которой в нем поубавилось, пока он занимал высокое место в университете. Связи отца – это конечно хорошо, но и самому нужно как-то утвердиться. Недавно ему даже предложили стать главой молодежной рады Сеула. Он управлял всеми университетскими гулянками при помощи созданного фонда и своей должности общественного декана, терроризировал всю прогнившую университетскую верхушку и грозил «подорвать все к херам», если они не будут идти на поводу. Если сначала зазнавшегося пацана никто всерьез не боялся, думая, что на него легко можно повлиять, то к концу первого года обучения, студенты были одержимы властью «своего» над ректором. Он не позволял никого исключать, проводил встречи с различными спонсорами, сначала от имени своего отца, потом от своего. Заключал контракты между университетом и престижными компаниями, проводил множество конференций, именно с его легкой руки студенты ездили учиться по обмену в самые богатые страны Европы. Параллельно он вникал во все тонкости оружейного бизнеса. Он руководил, готовился руководить по-крупному, отличался сообразительностью и знанием того, чего хочет. Но одного он не знал – что делать со своим сердцем.
Мин Юнги всегда уважал своего отца. Он хоть и был авторитетом в криминальном мире, но никогда не терял принципов и моральных устоев. Он женился на папе Тэхена, но его можно было понять. Ребенку нужен был папа, а ему приглянулся маленький омежка Тэ, ведь он всегда хотел омегу, хоть и любил и сына-альфу.
– Отец, мне нужна твоя помощь.
Слова с просьбами срывались не так часто с губ младшего Мина, он старался не впутывать старшего в свои дела, чтобы не давать слишком много власти над собой.
Отец всегда был сторонником минималистического стиля, даже кабинет, в котором Юнги сидел, прося об услуге, не кричал о том, насколько богат хозяин. В этом их мнения полностью сбегались: со вкусом – не броско, а то вороны утащат.
– Говори, – даже в словах старшего чувствовалась сила и Юнги подсознательно перед ней преклонялся.
С помощью Гука, который отследил машину, которая увезла Чимина в непроглядную ночь, Мин вышел на след, а отец ему в этом помог.
Даже курить не хотелось, сразу вспоминались маленькие пальчики, что забрали у него тогда, в курилке больницы, сигарету. Он позвал Чона к себе, чтобы поделиться всем тем, что нарыли люди отца.
– Значит так, нехер впутывать сюда докторишку и Джина, осведомим старшего Пака и заберем Чимина с того ада.
Ему удалось выяснить, что фургон, в который усадили Чима – принадлежит одной из местных банд, которые покрывают игорный бизнес. Подпольные казино делились на три уровня: для элиты, падкой на азарт, для среднячков, которые могут позволить себе сыграть на двести долларов без серьезных последствий, и для нищих, которые таскают туда последние копейки. Именно в последнем подразделении дают даже кредиты. Но если человек не в состоянии оплатить долг – его продают, забирают кого-то из семьи, или убивают. Чимин попался на третий вариант. При помощи псов старшего Мина, удалось нарыть, что Пак Кибом задолжал казино крупную сумму денег, и те забрали его сына. Отец предупредил, что рыпаться в их сторону не стоит, да и его люди не будут помогать идти против чужой организации. Полиция тоже ничем не поможет, ее глотка забита сто долларовыми купюрами.
Хосок наматывал круги по гостиной, пока парни рассказывали все подробности плана. Выдвигаться нужно как можно скорее, но он до сих пор не мог поверить, что отец впутал в такое младшего сына. Он был на стадии отрицания, когда Мин пригрозил, что сам придушит Хо, если тот не будет помогать. Убиваться можно будет только тогда, когда омега будет в безопасности. Так как никто с парней особыми навыками в боевых искусствах не обладал, разве что Чон занимался карате в детстве, они решили, что возьмут замок с принцем хитростью и пожаром.
– Да кто твой отец, черт побери… – Хосок только присвистывал при виде всего, что достал Мин.
Подготовив все необходимое, Юнги сел на капот автомобиля и разрешил себе сделать несколько затяжек. Тяжело сохранять спокойствие, когда хочется найти, убить, раскрошить, разорвать на лоскутки и подвесить за ребра тех, кто хоть пальцем тронул Чимина. Он еле сдерживался, чтобы не наплевать на предостережения отца и не полезть в самую гущу моральных уродов, чтобы не подорвать их, а спасти то, что дорого. Но нужно успокоиться, не дергаться и не потерять того человечка, чья свобода полностью зависит от рассудительности Мина.
Дорога заняла час, благо имелись точные описания зданий, карты местности и планировка. Убивать никого без острой необходимости парни не собирались, хоть и очень хотелось, но руки в крови бы преследовали каждого до конца жизни. Они твердо решили действовать строго по плану – скрытно и быстро. Главный ангар находился в километре от первого здания, и они, оставив машину, выдвинулись пешком, взяв только черные сумки с нужной экипировкой. Но, пройдя двести метров, они услышали взрыв, истошные вопли, череду автоматов и небо плавно окрасилось в оранжевый цвет, а яркие языки пламени было видно на открытом поле. Кажется, кто-то воспользовался их планом.
***
Веревка не поддавалась, тупые гвозди только разделяли жгуты, Пак еле сдержал разочарованный вздох, оглядываясь вокруг. Поджилки тряслись, он не чувствовал ватных ног, но продолжал искать пути побега, пока стало не слишком поздно. Голова не переставала болеть, казалось, будто мозги спокойно катаются по черепной коробке и сейчас вытекут через глаза. Он взмолился, чтобы папа не узнал, что стало с его сыном. Чимин надеялся, что Намджун придумает красивую историю для больного омеги, что не позволит убиваться горем слишком долго, что передаст Хосоку, когда тот вернется, что Чимин его очень ждал, но не смог. Да, пускай все именно так и думают, пускай ноют, что их малыш сбежал. Ведь у него были все причины и вправду исчезнуть, раствориться и последовать примеру Хо.
Топот тяжелых ботинок показался совсем близко, и Чимин поспешил сесть на свое место, чтобы не вызывать подозрений. Он тихонько сел на тот самый жесткий стул и, вперся в спинку, разглядывая свои босые ноги. Звуки становились все ближе, омега пытался не потерять сознание от страха, когда взглянул вверх и увидел мужчину. Определенно альфа, с красивыми чертами лица, высокий, рукава рубашки плотно охватывали мышцы на руках, Чимин бы даже подумал, что это его пришел спасти рыцарь в сверкающих доспехах, но теми самыми доспехами оказался халат, перепачканный в крови и злой оскал, который так и обещал выпотрошить и хорошенько поиздеваться перед смертью.
– Хорошо, что ты очнулся, – альфа подошел ближе и присел на корточки, чтобы заглянуть в лицо омеги, он взял его за подбородок, направляя взгляд омеги на яркий свет вверху, – ты симпатичней той свиньи, что я только что прирезал. Знаешь, если я не смогу продать и тебя, я может даже подарю тебе перед смертью незабываемые вспоминания.
Чимин со всех сил сдерживался, чтобы не фыркнуть и не заехать свободными ногами альфе по причинном месте.
– Нравиться молчать? – он поднял брови, на что Чимин только прикрыл глаза, молясь, чтобы противный хрен исчез, – Хорошо, береги силы для криков или стонов, не знаю пока на что ты пригодишься.
Он встал, потирая шею, и направился к выходу, но, обернувшись, добавил: – Как у Кибома может быть такая конфетка?
Чимин впустил воздух в легкие и удивился, что вообще не дышал, пока ненавистный альфа был здесь. Он не знал, что ему делать и чего ждать, поэтому решил, что нужно хорошенько сконцентрироваться и подумать, как он может себе помочь.
Время текло, и уставшему омеге казалось, что проходили сутки, из-за искусственного света огромных ламп он не понимал, ночь на улице или день. Гадал, когда же обнаружат его пропажу, спорил сам с собой, кто это будет – Джин, Тэхен, или Намджуну надоест, что ему не отвечают на сообщения. Но больше ставил на Джина, зная, что он всполошится сразу же, как поймет, что дверь захлопнута, а запасной ключ так и стоит нетронутым под одним из цветочных горшков на улице. Чимин и сам не знал, когда начал отрешенно ждать своего приговора, ощущал жажду и откровенно удивлялся, когда понял, что ему даже воды не принесут, хотя если и дадут попить, то это точно будет чья-то кровь, эти сволочи точно решат его добить. Он анализировал всю свою жизнь и занимался самобичеванием со знанием профессионала. Пару раз проваливался в беспокойный сон, но тут же просыпался в надеждах, что стук чужих ботинок принадлежит его спасителю. Он терялся между реальностью и мечтами, что кто-то уже мчится за ним. Не хотел признавать, что боится, что и тот самый Джин не заметит, не обратит внимание и, спишет на нервозность нежелание младшего открывать дверь.
Он очнулся от громкого смеха, всеми фибрами своего истощенного организма прислушивался к низким голосам. Вдруг из-за клеенки показался мужчина, которому в голову наставили дуло пистолета.
– Отец… – слова резали пересохшее горло и Чимин сглотнул вязкую слюну, которой и так почти не было во рту. Он попытался подняться, но увидел наставление в глазах отца не рыпаться, и покорно опустился на свое место.
– Скажешь сыну последние слова? – незнакомый альфа ударил рукоятью оружия Кибома в затылок и направил нож, который держал во второй руке, к горлу, но стоял сзади, что давало его пленнику показывать Чиму знаки руками.
Когда-то отец был воспитателем в детском доме для глухонемых детей, он имел педагогическое образование и до того случая, который пустил его жизнь под откос, работал с детками и даже научил Чимина их языку жестов. Чимин внимательно смотрел, что показывал отец, когда охранник ударил того еще раз по затылку.
– Рожай давай, долго ждать не буду, – охранник терял терпение, но не удосужился заглянуть вперед, так и стоя сзади и не замечая, что старший Пак, по сути, уже говорит.
– Чимин… – легкий кивок головы и Чим даже заметил давно утраченную теплоту глазах отца. Чимин упал на пол от звуковой волны взрыва и увидел, как его отец борется с альфой.
– Чимини, – он барахтался на полу, то оказываясь на альфе, то под ним, получая жесткие удары, – давай.
Чим стер слезы со щек, которые, кажется, начали течь еще двадцать минут назад и, встав на ноги, принялся бежать куда глаза глядели. Но, увидев, как часто его отец пропускает удары, он резко развернулся и, плача, подобрал нож, выбитый из рук альфы пару минут назад. Секундное колебание может стоить жизни, победы, надежды. У омеги не было ни секунды на взвешивания всех за и против, он поддался инстинктам. Но не тому, что отвечает за самосохранение, а тому, что заставляет оберегать свое. Сквозь красную пелену почувствовал, как забил нож по самую рукоять и увидел, как быстро кровь растекалась по полу. Он сделал свой выбор, он сохранил выбор правильному человеку.
Старший Пак тащил сына за руку, минуя опасные зоны и, потихоньку выбираясь из ангара, он петлял между подвешенными клеенками, что были такие же черные, как и волосы Мин Юнги. Чимин старался не всхлипывать и покорно бежал за отцом, еле перебирая ногами. Он почувствовал поток свежего воздуха, когда они выбежали в ночь. Не было сил оглядываться, оставалось лишь бежать, да стараться не потерять сознание. Ладонь отца была такая теплая, что на Чимина накатывала волна нежности, он представлял, какого это будет, почувствовать в другой руке папину руку и, идя между самыми родными, гулять по парку. Вдруг тепло исчезло, а Кибом, пошатнувшись, упал на землю.
– Отец, вставай, – омега не узнавал свой голос, еще никогда в нем не было столько отчаянья, как сейчас. Он не замечал ни пятна крови, что растянулось на всю грудь упавшего альфы, ни криков людей, что бежали за ними.
– Пожалуйста, иди, Минни, иди, позаботься о себе, – отец хрипел, с его рта вытекала тоненькая струйка крови. Он отталкивал сына от себя, но поняв, что все безрезультатно, обхватил руками его лицо. – Малыш, слышишь, уходи отсюда, – и, стерев слезки с нежного личика, добавил упавшим голосом: – я люблю тебя.
Чимин почувствовал, как холодная ладонь оторвала его от папы и потащила дальше по полю, не переживая, что ему больно или обидно. Он не мог осознать то, что случилось несколько минут тому назад. Все думал, что сейчас проснется, так и оставшись сидеть на том неудобном стульчике в ангаре. Неверие заполнило его легкие и они взорвались хриплым смехом, ему было все равно. Он просто сядет, а вы добейте, но только побыстрей, а то сил терпеть больше нет. Но холодная рука проигнорировала чужую накатывающую истерику, она тащила и ей все было пофигу.
Добежав до машины, Чим только почувствовал, как его в нее затолкнули и слышит крик того, кого никак не ожидал здесь увидеть, но не может разобрать ни слова. Юнги бежит за неизвестной машиной, в которую только что усадили рыжего и рычит от бессилия, когда водитель наглым образом сворачивает с колеи полевой дороги и едет в непонятном направлении. Юнги хватает за руку подбежавшего Чонгука и тянет того спрятаться в траве, чтобы те, кто преследовал Чима не увидели их. Но, кажется, люди поняли, что машина скрылась и, главный, с криками “четвертуйте папашу”, развернул своих ребят в обратную сторону.
Чимин медленно повернул голову от окна к человеку, который его вырвал из рук отца и, увидев незнакомого альфу, почувствовал, как реальность покинула его.
========== 10. ==========
Образы плыли, мысли и желания не давали сосредоточиться на себе, бессознательное состояние холодило прохладным ручейком воспаленный мозг, и хотелось навсегда прекратить терзания. Видны были лишь черные силуэты, все, как на подборку – с угольными волосами, прокуренными голосами, что вещают «пора», с ножами в левых прозрачных руках. Подорванная психика рисовала картины, залитые кровью по щиколотку. Хотелось скрыться, убежать, покинуть пределы кошмара и навсегда упокоиться в чуткой тишине. Есть ли на свете справедливость? Если есть, то где она подевалась? Наверное, курит на пару со смертью в сторонке, решила взять перерыв, только вот такие паузы она делает очень часто, с каждым разом покидает все на дольше своих детей и, словно непутевая мать, позволяет им страдать без себя. Метания ни к чему не приводят, умереть хочется еще больше, оказаться там, где никто не сделает снова жертвой, где не нужно притворяться, что ты сильный, можно просто лежать и наслаждаться красотой Эдема, слушая мелодичную игру на сопилке.
Холод вырывает мальчишку из снов, ледяная вода приводит его в чувство и лишь на миг удается открыть опухшие глаза. Жар, на перевес окружающему холоду, растекается по телу и хочется прекратить такие резкие контрасты. Он то просыпается, то проваливается в сон, что бросает его в пучину боли, без надежды выбраться живым. Он четко видит склад, видит себя со стороны, ужасается масштабам, на которые отлетели осколки от взрыва, который разорвал его душу. Он мычит от напряжения, которое можно потрогать руками, сдерживает себя, чтобы не отдаться истерике и не начать кричать в надежде избавиться от мучений. Но вдруг все сменяют картинки, где красноволосый хён учит его правильно считать шаги и восстанавливать равновесие после крутых поворотов, он отдается танцу и призывно смотрит на младшего брата. Омега отвлекается на миг и видит две сплетенные руки, с блестящими, будто вчера купленными кольцами на безимянных пальцах. Он видит счастливые улыбки омеги и альфы, что, присев на лавочку в теньке, наблюдают за сыновьями, едят сладкое мороженое и о чем-то щебечут.
Сердце сжимается в тиски и омега не выдерживает, он воет, моля о пощаде или смертельной ране, сам еще не знает, но холод уходит, а жар мешает дышать, и он, кажется, получил желаемое – он больше ничего не чувствует, проваливаясь на дно бытия.
***
Парня, будто за руку, вытаскивает со сна чужой голос. Он почти проснулся, но не хочет подавать виду, чтобы еще немного побыть в неведенье, чтобы реальность не падала на голову, как тяжелые мешки с цементом, но голос не умолим, он просит очнуться, просит открыть гребанные глаза, которые омега, от резкого голоса, сразу же зажмуривает, чем выдает себя, что уже не спит. Жар никуда не ушел и ему еще слишком тяжело дышать, он пытается втянуть как можно больше воздуха, когда на лоб ставят что-то холодное. Он собирает по крупицам всю ту смелость, что у него осталась и распахивает глаза.
Возле него сидит альфа средних лет, он точно годится в отцы омеге. Он бережно ставит холодный компресс на лоб и жестко смотрит в глаза напротив. Чимин лежит на небольшой койке и рассматривает человека напротив: короткие волосы, крепкое телосложение и отсутсвие одного пальца на правой руке приводят в ужас, но лежащие на мощной груди армейские жетоны умоляют перепуганного мальчишку не паниковать, если бы хотел убить – не делал бы компрессы и точно бы не дал попить теплой воды. Благодарно кивнув, Чим уже хочет открыть рот, чтобы узнать, что происходит, как альфа закрывает глаза и лениво делиться тем, о чем, наверное, подумал, когда впервые увидел рыжего омежку.
– Ты так вырос, Чимин-а, мне кажется, ты даже не помнишь меня, иначе бы не шарахался. Вот Хосок-и точно бы вспомнил.
Чимин пытается переварить информацию, но в него в голове пусто, слова альфы не вызывают никакую реакцию, и мужчина пронзительно вздыхает, садится на край кровати, но увидев, что этим действием только вспугнул, сразу встает и идет к столу, чтобы опереться на него руками. Чим оглядывает небольшую комнатушку, здесь стоит кровать, на которой он лежит, стол со стулом, небольшое окошко, завешанное плотной материей и плакат когда-то популярной айдол-группы. Этот кусок бумаги уже пожелтел, но, видно, что его приклеили ровно и, наверное, любили. Чимин будто бы увидел перед собой маленького омежку, ненамного младше самого себя, который прыгал от радости, что ему подарили такую ценную вещь, он видел, как мальчишка просил папу тут же повесить дорогую сердцу вещь на стену, не хвастаться, а, чтобы каждый день смотреть на то, что нравиться. Чим хотел бы улыбнуться, но недавние события наждачной бумагой пилит нервы.
