Текст книги "Город мутантов. Глава 2. Зловонная утроба города (СИ)"

Автор книги: Braunen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

«Упустила. Она упустила его. Бесполезная. Он наверняка сбежал. Не догнать. Она упустила его».

Инквизитор цыкнула сквозь зубы. Она не стала выслушивать, что там ещё скажут её галлюцинации, а просто рванула за повелителем сухофруктов.

========== XVIII ==========

XVIII

Джин была в храме уже некоторое время. Отряд инквизитора потихоньку начинал скучать. Эрния ходила перед кордоном стражи из стороны в сторону, нервно теребя свой серебряный ошейник. Данная безделушка была чем-то более, чем обычным украшением. По сути, оно разъединяла, в определённой степени, духовную связь владельца и его артефакта. Если такой ошейник бы нацепили, скажем, на Ин, то она не смогла бы использовать своё ружья. В отношении ледяной ведьмы правила были немного другие, так как артефакт являлся частью ей организма, и тот сросся с ней настолько, что серебряное украшение не могло разорвать их симбиоз в полной мере, а лишь ослабляло его. Вследствие этого, бывший генерал имперской гвардии теперь могла морозить влагу лишь на небольшой дистанции, а именно – способности к охлаждению теперь не выходили дальше её физического тела. Хоть, в данном своём состоянии, Эрния могла использовать без последствий свою кровь в качестве материала для снарядов, ей такая практика совсем не нравилась. Несмотря на свои прегрешения и свой угрожающий вид, боль и ранения она переносила крайне болезненно. И потому она, в том числе, нервничала из-за предстоящего времяпрепровождения с инквизитором.

Однако командир задерживался. Видимо, арест произвести не удалось. За дверьми храма раздался приглушённый грохот. Эрния остановилась и посмотрела на вход. Ледяная ведьма сделала шаг по направлению к храму и прислушалась. Шум только усиливался. Генерал уверенно пошла вперёд. Её кулаки сжались. Один из стражников преградил путь, выставляя свою алебарду. Стражники напряглись. Кто-то начал доставать меч из ножен, кто-то заряжал арбалет, а кто-то начал обходить ледяную ведьму с копьём наперевес. Генерал сверху вниз посмотрела на солдата.

– С дороги, – у неё совсем не было настроения, тихий, полный ненависти, голос заставил кожу охранника покрыться мурашками.

– Простите, мэм. Приказ: «никого не пускать», – его руки слегка задрожали.

– У меня другой приказ, солдат. «Отставить». Неподчинение будет караться смертью.

Отряд инквизитора сообразил, что что-то неладно и уже готовился к бою. Они рассредоточились позади Эрнии, метров за двадцать от кордона стражи. Ин привела Пронзателя в боевую готовность. Позади группы инквизитора раздался возглас.

– Никаких «отставить».

Ледяной генерал повернулась и злобно посмотрела на источник шума. Позади отрада, у выхода из парка, стояли воины в лазурной латной броне. Элитная гвардия Годрика прибыла к храму. В авангарде построения находился командир отряда. Его лазурные латы местами покрывала позолота. На спине закреплён флаг – символ рода Эвериков. Он развивался на лёгком ветру. Позади офицера, выйдя из-за деревьев, показалось около сотни человек. Они обступали и отряд, и кордон стражи полукругом. Латники готовили арбалеты. Лейтенант поднял латную рукавицу и направил указательный палец на ледяную ведьму.

– Генерал гвардии Эрния Эксархидис… простите, бывший генерал гвардии, Эрния Эксархидис. Вы и ваши люди арестованы по подозрению в подготовке мятежа, убийстве граждан города Эверика, контрабанде, контрреволюционной деятельности, подавлении восстаний Красного Штандарта и попытке разжечь восстание против Новой Империи на территории имперской губернии. Сдавайтесь, и вам будет гарантирован справедливый суд. Окажете сопротивление, – он сделал небольшую паузу, его голос стал чуть тише, – умрёте здесь и сейчас.

Эрния некоторое время смотрела в мостовую. Она, видимо, думала, что бы ей такого ответить. Затем она произнесла, подняв взор на офицера.

– Забавно…

Лейтенант хмыкнул.

– Забавно, что?

– Полагаю, мои прегрешения меня всё-таки догнали.

– Вестимо…

– Но… есть один нюанс, офицер.

– Какой же?

– Что-то не в порядке с вашей информацией.

– Хах?

– Я не «бывший генерал гвардии». Я – действующий служащий его величества регента, – она подняла голову и теперь холодно смотрела на оппонента, – и отвечаю только перед ним и перед своей непосредственной начальницей, верховным инквизитором Джин Моррисон. Другими словами, собака, – в тоне появились нотки раздражения, – я тебя старше по званию. И говорить ты со мной должен, отдавая честь, щенок.

Офицер на такое замечание крепче сжал рукоять своего меча, что покоился в ножнах.

– Очень странно, что ты не обладаешь подобной информацией. Тогда бы твоя тупая башка уяснила бы заранее, что я не руководитель этого отряда. И, в-третьих, никому не сообщалось, что верховный инквизитор появится в этом месте. Но, по какой-то неведомой причине, знал настоятель этого храма. Если бы вас, группу вшей, прислал бы герцог, то вы бы знали и о моей неприкосновенности, и о том, что отрядом руковожу не я. И вот вы здесь. Без приказа Годрика фон Эверика, вашего лорда, – она в том же жесте, что и офицер чуть ранее, указала на лазурного офицера, – предательством пахнет, погань.

Лейтенант замешкался.

– Вы… – он, было, хотел что-то сказать.

Но ведьма перебила.

– Ты осуждён за предательство своего сюзерена и за попытку ареста неприкосновенных служащих Империи, – её был взгляд суров, несмотря на то, что шлем был закрыт, офицеру казалось, что Эрния смотрит ему прямо в глаза, – данной мне регентом властью, я приговариваю тебя к смерти за твои преступления. Всем остальным солдатам я приказываю немедленно сложить оружие, иначе…

Тут раздался мощный взрыв. Витражи храма разлетелись – из одного вылетело что-то напоминающее тело – в ночной мгле было сложно рассмотреть. В двойные двери с той стороны ударил массивный объект. Небольшой кусок крыши собора отлетел – в воздух подлетела фигура, а затем, после непродолжительного полёта, с глухим хлопком, приземлилась на камень, под ноги ледяной ведьмы. От неожиданности она сделала шаг назад и выставила ногу вперёд, становясь боевую стойку. После краткого замешательства ведьма сделала аккуратный шажок по направлению к телу и слегка наклонилась. Череп существа размазало о мостовую, а все кости вывернуло, и теперь они торчали наружу, пронзив плоть. Из увечий сочилась вязкая багровая жижа. Но, несмотря на повреждения, в глаза бросилась очевидная деталь – организм существенно модифицирован. Металлические скобы в черепе поблескивали в блеклом свете масляных фонарей. Лицо Эрнии помрачнело. Мутант. Хорошо сделанный. Наводка партизан оказалась верной.

Осмотр трупа прервал болт, который влетел в плечо генералу. Она припала на колено. От неожиданности дыхание в груди спёрло. Белую форму имперской гвардии окропило кровью. Вещь являлась напоминанием о былых временах славы. Уолтер обернулся на командира, но с места не дёрнулся – солдат ждал приказа своего лидера. Ведьма выдохнула и злобно посмотрела на солдат. Один из латников, что стоял чуть правее офицера лазурной стражи, перезаряжал своё орудие. Лейтенант усмехнулся. Женщина, сквозь зубы, прошипела:

– Убить…

Взгляд Уолтера наполнился решимостью. Он кивнул и сорвал с шеи свой красный платок. Та начала вибрировать. По ладони потекла вязкая жидкость, напоминавшая ртуть. Правая кисть быстро в ней потонула. После этого расплавленный материал, закрывая плоть, устремился по руке к торсу. Офицер лазурной стражи завопил:

– Открыть огонь!

Но было уже поздно. Рыцари обстреляли группу инквизитора, надеясь выбить их одним махом, однако град снарядов встретило защитное поле Левиафана. Стальное чудище закрыло непроницаемым щитом весь свой отряд. Бронированный монстр стоял впереди остальных своих соратников. Он выставил правое плечо вперёд, будто бросая вызов лазурной страже. В левой руке, свободный ото всяких ограничений, покоился стальной ятаган. Через мгновение мичман понёсся на противника. Однако не он один вступил в сражение. Ровный строй латников пронзило широким лучом плазмы, который пронёсся чуть правее Уолтера. Синее свечение промчалось через двух стражников и вошло в ближайший каменный дом, по другую сторону парка, оплавляя на своём пути деревья и прожигая траву. В стене здания осталась здоровая дыра, размером с карету. На там месте, где мгновением ранее стояли два солдата, теперь было лишь только две пары сапог, чуть выше которых дымились идеальные срезы. Позади останков солдат чернела ровная тропа из обгорелой травы. Ин потянула затвор ружья на себя. От Пронзателя отлетел небольшой закоптившийся кусочек металла – испорченная линза для концентрации энергии. Та звонко упала на мостовую, несколько раз отскочив от каменного покрытия. Всего в обойме таких было десять. Не каждый выстрел выжигал подобную линзу полностью – обычно их хватало на пять-шесть целей. Тем не менее, можно было перенасытить орудие энергией, для поражения целей, усиленных дополнительной бронёй. Стрельба интенсивными плазменными снарядами съедала линзу за выстрел.

Над снайпером проскользнула тень. Ин подняла голову, но увидела лишь черноту ночного неба. Огромный зверь, под три метра ростом, покрытый тёмной шерстью, набросился на одного из солдат. Длинные и широкие фиолетовые когти вонзились в кирасу одного из рыцарей, разрывая тому грудину и вспарывая лёгкие. Сразу за Ламарой в построение врага влетел Титус, запястье которого обхватило яркое пламя – оно было почти белым и ярким светочем озаряло парк и самого Титуса. Свет отражался от тщательно отполированного доспеха. Соратники одновременно завязали бой с противником. Оборотень отбросил первую жертву и замахнулся на следующего врага, который выставил вперёд свой капельный щит. Когти пошли в инструмент защиты и покромсали сжатый кулак солдата. Кровь потекла вниз по лазурной латной перчатке, дымясь и испаряясь. Солдат выпустил из рук щит и с воплем, полным боли, попытался ударить зверя мечом. Оборотень отошёл вправо и крепко схватил солдата за запястье. Затем он с силой ударил его локтем. Стражник отлетел, ударившись в ближайшее дерево. У Ламары в захвате покоилась оторванная конечность. Она отбросила её наземь. Спину монстра чуть не настигла алебарда, однако перед самым ударом древко перерубила струя интенсивного пламени, и железная часть упала на траву. Лазурный рыцарь попытался выхватить свой меч из ножен, но опоздал – вторым ударом Несокрушимый вонзил пламенный кинжал ему в челюсть. Раздалось противное шипение – воин обмяк и упал на землю. Сразу после этого в доспех Титуса влетела пуля, застревая в плечевом суставе. По эбониту тонкой линией поструилась кровь. Парень взревел и полетел на обидчика. Пламя на запястьях загорелось ещё ярче.

Ятаган Уолтера встретился с мечом офицера стражи. Мичман яростно наступал, совсем не заботясь о своей защите. Железо и сталь были не опаснее пластилина для Левиафана, а попадающие в доспех пули отскакивали, словно резиновые мячи, существенно деформируясь. Смело можно было утверждать, что, для лазурных рыцарей, моряк был самым опасным противником. Уолтер колотил лезвием своего ятагана клинок противника, который неуклюже отходил под натиском металлической бестии. Моряком обуревал гнев. Он любил своего генерала и знал, что та форма – самая дорогая для неё вещь на свете. Мичман наносил удары всё чаще, а бил наотмашь. Наконец, серию взмахов прервал точный удар ноги. Офицер отлетел на землю, немного прокатившись по траве. Бронированный сапог оставил в его кирасе характерную вмятину.

–… сука… – прокряхтел лейтенант стражи.

Уолтернапрыгнул на офицера, стремясь разрубить того пополам. Тот достал из-за спины однозарядный пистолет и выстрелил в голову Левиафану. Момента это не остановило, и широкий лист стали глубоко вошёл в череп лейтенанта, застревая в мозгу. Враг обмяк. Смерть наступила мгновенно. Уолтер посмотрел на труп и глубоко вздохнул. Он попытался вытащить своё любимое оружие, ноне сумел сделать это с первой попытки – пришлось несколько раз крепко потянуть за ручку – металл достиг гипофиза.

Гриир стоял рядом с Ин и отстреливал солдат противника. Скорость его стрельбы была несколько выше, однако он уступал Жнецу и в точности, и в боевой мощи. После каждого выстрела соратникам приходилось уклоняться от ответного огня. Благо мутации, кроме всего прочего, улучшили также и рефлексы, что позволяло легко избегать болтов. Сослуживцы сражались спина к спине. Цикл из стрельбы, перезарядок и уклонений напоминал танец. От партнёров отлетали тонкие лучи плазмы и искрящиеся фиолетовые стрелы.

Снайпер почувствовала на плече тяжесть. Гриир с силой отодвинул девушку в сторону. Через мгновение арбалетный болт, летевший со спины, оставил на щеке царапину. Но, совершая подобный манёвр, ловушечник подставился сам – в его шею ужалила стальная пчела. Он упал к земле, отхаркивая кровь. Ин что-то прошипела сквозь зубы, повернулась на девяносто градусов, припала на правое колено для более стабильной стрельбы и испортила ещё одну линзу. Синий поток плазмы позаботился о том, чтобы вражеского стрелка родственники не опознали. Снайпер передёрнула затвор. Линз осталось всего пять. Зарядка обоймы была делом хлопотным – после того, как боезапас закончится, Пронзатель будет бесполезен. Она положила руку на спину Гриира и с беспокойством посмотрела на согнувшегося в три погибели товарища. Тот повернулся к ней и вяло улыбнулся. Затем он встал на ноги, опираясь на плечо Ин. Пуля перебила артерию – кровь рекой текла по кожаным доспехам. Краем глаза девушка заметила троих солдат, которые выбрали её целью. Снайпер резко припала к земле, роняя своего сослуживца.

Но снаряды не долетели до её позиции. Болты были сбиты тремя ледяными стрелами. Одна из этих стрел разбилась о камень, непосредственно у лица Ин. Девушка посмотрела на осколки – красивый багровый оттенок намекнул на их материал. Эрния была в бешенстве. Настолько в бешенстве, что решила сама участвовать в потасовке, несмотря на ограничение серебра на шее. Она стояла у самых дверей храма. Вокруг неё лежал кордон мёртвой городской стражи, который чуть ранее отказался пускать её вовнутрь. Их тела были испещрены ледяными проекциями. Ведьма выставила левую ладонь вперёд. В плоти зияла дыра от колющей раны. В другой руке покоился окровавленный нож, который помог эту рану нанести. Из увечья вылетали красные вытянутые стрелы. Эрния закрыла правый глаз и слегка наклонила голову влево, целясь из импровизированного оружия. Стреляла она очень метко и быстро. Годы практики в совершенстве отточили её глазомер. К несчастью, замёрзшая вода остаётся лишь водой, если её не подвергать дополнительным изменениям. А потому полные латы такие снаряды пробить не могли. Если у солдат из городской стражи было много уязвимостей в доспехах, то лазурную стражу повредить таким огнём было практически нереально. Ледяная ведьма в этом случае лишь слегка досаждала бы им. Поэтому она решила вместо самих рыцарей выбрать целью их огнестрельное оружие, уберегая соратников от ненужных ранений. Ускоренный кровавый лёд хорошо ломал арбалеты и ружья.

Трёхметровый зверь влетел в толпу лазурных воинов. Широкие взмахи когтей разрезали крепкие латы, как картонку. Чем дольше бился с врагами монстр, тем ярче становились фиолетовые руны нанесённые на участках серой кожи, свободных ото всякой шерсти. После ударов мощных лап изувеченные стражи разлетались в разные стороны. Монстр впал в бешенство. Он без разбора чертил костяными саблями в воздухе фиолетовые дуги. За каждой такой дугой следовала смерть одного из хранителей закона. Рыцарю, которому всё же удалось выжить после удара, встал с земли, поднял окровавленными руками копьё и с усилием вонзил его Ламаре в спину. Чудище, издав оглушительный рёв, резко развернулось. Пика застряла в спине, и крепко держащего древко солдата понесло в сторону. Он не удержался и упал на землю, потеряв хватку. Ламара накинулась на свою жертву и начала с яростью рвать её на куски. Стражник было начал кричать, но его болезненный вопль потонул в звуках рвущейся плоти и ломающихся костей. Когда зверь закончил со своей жертвой, парковая трава вокруг была завалена внутренностями бедолаги.

Струя белого пламени сорвалась с запястья эбонитового рыцаря, выжигая на мостовой фигуру в виде конуса. В фокусе запекался отряд из стрелков с мушкетами. По доспехам цвета свежей смолы бежала пара десятков кровавых ручейков. Свет пламени заставлял их переливаться различными оттенками красного и оранжевого. Вопли вскоре прекратились. Титус опустил дымящуюся руку. На каменной площадке лежало около двенадцати запёкшихся рыцарей.Рыцарь замер, наблюдая за обугленными останками. Чем-то это зрелище завораживало. Раздумье прервал сработавший рефлекс. Несокрушимый резко выгнул спину, уберегая голову от массивного боевого топора. Он подал всё тело на землю, выставив по направлению к ней правую руку. Оттолкнувшись правой ладонью, он выполнил боковой перекат по мостовой, разрывая дистанцию с противником, а затем резко встал на ноги и занял боевую стойку. На него уже нёсся с большой скоростью огромный рыцарь, замахнувшись массивной двуручной секирой. Титус не успел среагировать – страж оказался слишком быстрым. Чёрный рыцарь выставил левую руку вперёд, закрываясь ей будто щитом. Грузное лезвие топора прошло сквозь кость, отрубая конечность, и вошло в кирасу, зарываясь в лёгком Несокрушимого. Кисть воина упала на холодный камень. Из места среза, почти фонтаном, хлынула багровая жижа. Титус вскрикнул от боли, теряя самообладание. Эбонит резко вспыхнул. С брони сорвалось густое пламя, заключая в свои объятья всё, что было к рыцарю ближе, чем на три метра. Через несколько секунд дикий пожар погас. Перед Несокрушимым лежала груда обгорелых лат. Древко секиры превратилось в пепел – из груди торчал лишь массивный оплавленный железный обух. Рыцарь припал на одно колено и с невероятным усилием вынул из себя кусок железа целой рукой. Из раны рекой хлынула кровь. Он подставил правую ладонь к зияющей дыре в доспехах. С металла сорвалось короткое пламя и прижгло солдату его увечье, останавливая кровотечение. Титус лишь, чуть слышно, простонал. Он посмотрел на оторванную конечность. С левой руки кровь уже не сочилась – дикий огонь запёк и эту рану. Рыцарь потянулся за оторванной кистью. Подняв свою руку, он огляделся. На небольшом отдалении все ещё шли стычки со стражей. Однако большая часть прибывшей к храму гвардии Годрика рассеяна. Несокрушимый тяжело вздохнул и поднялся.

Остатки рыцарей пытались отбиться от Левиафана. Монстра не брали ни пули, ни клинки. На доспехах после ударов не оставалось и царапины. Вести с ним бой было абсолютно бесполезно. Ятаган был не очень эффективным против лат противника, к тому же Уолтер опасался, что его любимый друг, таким образом, погнётся. А потому он перешёл с холодного оружия на рукопашную схватку. Сил, в этой броне, ему было не занимать. Правый кулак Левиафана со всей дури врезался в шлем очередного стражника. Эффект можно было бы сравнить с тем, который бы получился, если бы удар нанесли Моргенштерном. В броне образовалась глубокая вмятина, а внутренняя часть доспеха нащупала мозг противника. Солдат со щитом упал замертво. Уолтер одной рукой поймал остриё стального копья, которое со свистом стремилось в его живот. Другой рукой он нанёс удар по древку, ломая оружие. Затем он сделал широкий шаг вперёд и шибанул по забралу нападающего локтем, ломая тому переносицу и кроша лобную кость в мелкую гальку. Мичман подскочил и через мгновение обе его пятки приземлились на голову другого латника, проминая под собой тугую сталь брони оппонента. Последний противник попытался нанести удар по бронированному чудищу со спины. Однако сталь встретилась с латной перчаткой Левиафана – Уолтер развернулся и схватил меч левой ладонью. Он подпрыгнул на два метра и с разворота нанёс латным сапогом удар врагу прямо в череп. Нога влетела в солдата с такой силой, что его, после падения, прокатило полтора метра по парковой траве. Моряк осмотрелся – больше желающих не было. Звуки боя совсем затихли. Приказ генерала выполнен – все враги мертвы.

========== XIX ==========

XIX

«Он уйдёт. Убежит от тебя. Провалишься. Снова провалишься».

Джин Моррисон неслась, что есть мочи, по тёмным коридорам госпиталя, пытаясь нагнать старика. Механика в глазу определяла, по какой траектории двигался настоятель. Инквизитор мчалась во всю прыть, но всё ещё отставала от престарелого монаха. Его скорость была явно нечеловеческой. Коридор больницы был весь белым. Мраморный белый пол. Двери из древесины, покрашенные белой краской. Монотонно выкрашенный белым потолок. Но в темноте это убранство казалось абсолютно чёрным. Согласно показаниям компьютера, жизни в палатах не наблюдалось. Причиной этого, скорее всего, являлось вчерашнее посещение верховной жрицей.

В голове у девушки звенела отвратительная какофония голосов. Они то сливались общий громкий хор обвинителей, то хаотично переплетались в разнообразные звучания, споря и ругаясь между собой. Из-за этого бедлама Джин не могла слышать собственные мысли. Хотя, возможно, у неё и не было никаких мыслей. Ей хотелось пробить себе барабанные перепонки, чтобы ор, наконец, стих, но инквизитор по собственному опыту знала, что это не сработает.

Она резко остановилась. Гладкий пол удлинил тормозной путь, и Джин, будто сёрфер, проехалась по нему метров пять. Инквизитор повернула голову влево. Перед лицом предстал вход в подвал госпиталя Святой Елены. Лестница уходила в осязаемый мрак, через который не пробивался даже визор в черепе. Не вход – пропасть в бездонную черноту. У девушки пробежали мурашки по коже. Джин побаивалась мрака.

«Боишься? Она боится. Трусиха. Мусор».

Инквизитор медленно подошла к лестнице. Рукой она оперлась об острый мраморный угол и немного склонилась к манящей бездне. Ей казалось, что в той снуют образы. Пугающие и странные. Одни фигуры быстро сменялись другими. На мгновение Джин увидела знакомое лицо. Инквизитор, как и её сердце, замерла – у того не хватало глаза.

–… убийца-а-а…

Чуть слышно прошептал образ, после чего немедленно потонул в густой мгле. Со лба потёк холодный пот. Дыхание участилось. Ноги деревенели. Идти дальше совсем не хотелось. Рука крепче обхватила мраморный косяк.

«Вниз. Ничтожество. Идти в пропасть. Трусиха. Она не может. Слабая. Слишком слабая».

– Заткнитесь!

Вопль Джин звонким эхом разнёсся по пустым коридорам лечебницы. Но никто реальный ей не ответил. Она была один на один со своим помешательством.

«Заткнуться? Ха-ха-ха. Хочет, чтобы замолчали. Глупая. Идиотка».

– Заткнитесь! Заткнитесь! Заткнитесь!

Она обхватила голову руками и принялась шерстить свои волосы. Причёска на голове стала напоминать лохматый ком. Острые ногти инквизитора впились в кожу. По пальцам побежала кровь. Инквизитор посмотрела на мраморный угол.

«Никогда. Мы всегда с тобой. Всегда рядом. Ха-ха-ха. Совсем с ума сошла. Нет назад дороги. Потеряла разум».

Джин с разгоном ударилась лбом об белоснежный угол. Удар был такой силы, что из раны, как из лопнувшего водного шарика, хлынула кровь, ополаскивая стену. Инквизитор продолжила биться о мрамор. Удар. Удар. Ещё. Ещё. И ещё. И ещё. Всё быстрее и быстрее. Вся стена теперь облита её кровью. Наконец, после очередного удара, раздался гулкий звук, словно по медной кастрюле ударили половником. Она отошла от стены. В зияющем проёме плоти блестел металлический череп. Лицо инквизитора окрасила багровая масса. Глаза щипало, но девушка не моргала. Совсем. Они лишь стояла на месте и тяжело дышала. Кошачьи розовые глаза блекло освещали окружающие стены. Голоса притихли. Джин глубоко вздохнула и сделала один шаг вниз по лестнице – в эту бездонную густую мглу.

Инквизитор медленно и неуверенно шла вниз по каменным ступеням. Всё вокруг было устлано абсолютным мраком, который сочился из щелей каменных стен. Ей казалось, что она спускается уже целую вечность. Лестница никак не хотела кончаться. Механически глаз пробивался сквозь тьму лишь метров на пять. Джин опиралась на стену правой рукой, ощупывая ровную кладку из чёрного кирпича. Возможно, кирпичи на самом деле и не были чёрными, однако сейчас доступная цветовая палитра была несколько ограничена. Девушка рассудила, что лестница, по которой она спускалась, должно быть винтовая, так как стена справа всё время норовила куда-то свернуть. Хотя, вероятно, это был плод воображения её воспалённого ума. Из раны на лбу, лениво вытекала кровь, которая затем стекала по переносице и глазам. Увечье никак не заживало, но молодой вурдалак не обращал на это внимания. Она прилагала все усилия, стараясь держать свои мысли в обузданном состоянии. Ей совсем не хотелось, чтобы помешательство зафонтанировало с новой силой.

Впереди показался тусклый огонёк. Где-то там еле теплился зелёный свет.

Свет? Выход?

Джин остановилась и слегка наклонилась, пытаясь разглядеть, что там впереди. Рука, которая была на стене, чуть подалась вперёд вместе с торсом. Неожиданно ладонь вляпалась во что-то холодное и слизкое. Инквизитор с перепугу сделала шаг в сторону, отдёрнув кисть от вязкой субстанции. Она посмотрела на свои пальцы. Кожа была покрыта чем-то напоминающим гель. Он переливался в блеклых лучах далёкого огонька. Субстанция то казалось прозрачной, то абсолютно чёрной. По консистенции жижу можно было сравнить с размазанной молотком лягушкой. А ещё она жутко воняла. Воняла, как откормленная полусгнившая собака, которую усердно сдобрили нашатырным спиртом. Резко и безумно неприятно. Кожное покрытие, в месте соприкосновения со слизью, начало дымится.

– Ай!

Джин резко махнула рукой, стряхивая с кожи слизь. Массивная капля отлетела от ладони и приземлилась чуть ближе к тусклому освещению. Инквизитор пришла к выводу, что это нечто зелёное. Она посмотрела на руку. Часть кисти будто обожгли на костре, но вспузырившаяся кожа быстро заживала, приобретая свой первоначальный вид.

– Что за херь? …

Риторический вопрос остался без ответа. Девушка неуверенно посмотрела назад – вверх по лестнице. Там, над ступенями, надвисала угрожающая тьма. Позыв вернуться обратно прошёл сам собой. Джин сделала шаг вперёд и опять остановилась, пытаясь всмотреться вдаль. Впереди тускло сиял всё тот же огонёк. Инквизитор наклонилась и прищурилась. Чуть вдалеке она увидела небольшую каменную арку – проход далее.

Хоть что-то кроме ступеней.

Она пошла вперёд, уверенно смотря в сторону тусклого огонька. Через минуту Джин вошла в каменный проход, оказавшись в каком-то коридоре. По обе стороны от неё шли странные трубы. Прозрачные, металлические, а также были и такие, которые казались деревянными. Будто струны, они были вытянуты и шли вдаль, врезаясь затем в какой-то бак на стене. Прислушавшись можно было услышать, что последнего исходило приглушённое бульканье. Источником зелёного свечения оказалась одна из этих труб – та, что была прозрачной. Джин подошла к ней и буквально прислонилась к её поверхности лицом, опираясь на стеклянную конструкцию ладонями. Жижа, что была внутри, неспешно текла в направлении медного бака, что напоминал собой самовар. Она тускло лучилась зелёным, словно состоя из жидкого фосфора.

– Хм…

Джин отошла от укреплённого стекла, и на нём остался кровавый след. Несколько капель багровой жидкости потекло вниз. Инквизитор решила пойти дальше. Она подошла к огромному медному баку. В огромный цилиндр входило несколько труб, но выходило из него лишь две – обе из бронзы. Они шли далее по коридору. Инквизитор подошла вплотную к железке и прильнула к ней правым ухом, только лишь затем, чтобы с визгом отскочить. Кожа на лице покраснела – металлически самовар был очень горячим.

– Тсс…

Она начала растирать повреждённую кожу. На странный бак девушка теперь глядела с неподдельной ненавистью. Джин сделала резкий шаг вперёд и подскочила. В медный цилиндр влетела ступня инквизитора, оставляя в нём очень глубокую вмятину. После точного удара по неуловимой цели инквизитор отскочила назад на прежнюю позицию. Из вмятины тонкой струйкой потёк тускло-зелёный полупрозрачный гель. Ручеёк мерзко пахнущей жидкости поструился на пол из каменного кирпича. Лужа отвратительной слизи начала разрастаться.

– Буэ…

Джин убрала левую ногу от озерка мерзости. Плавить свои боты ей не хотелось. Тем более что это была единственная вещь из её полевой дворцовой формы, уцелевшая в результате многочисленных побоищ. Озеро из странного геля разрасталось всё быстрее. Инквизитор попятилась, но чуть позже достигла спиной второго цилиндра, что располагался на противоположной стене симметрично первому. Горячий металл обжёг спину девушки, прожигая красно-белую рубаху. Джин взвыла и рванула вперёд по коридору. Судя по всему, в этом помещении у неё были одни недоброжелатели, а, значит, нужно было поскорее перейти к следующему. Она добежала до большой деревянной двери, подскочив и, как таран, влетев в неё обоими ступнями.

Дверь не была заперта. Устройство входа очень послушно отворилась под ударом массивных ботинок. Так послушно, что импульс от удара не погасился. А потому Джин на огромной скорости влетела в следующую комнату, пролетев метров десять уже за дверью и с треском приземлившись на деревянный пол. Благо, металлические кости – штука крайне крепкая. В противном случае, при подобном ударе, можно было бы сказать «пока» тазобедренному суставу. Инквизитор тут же вскочила на ноги и заняла боевую стойку. А затем обомлела, медленно подняв взгляд. Эта комната была просто невероятных размеров.

Это помещение напоминало Джин технический зал гидроэлектростанции. Её туда однажды водили на экскурсию, когда она жила в детдоме. Огромное цилиндрическое вместилище. Она бы не преуменьшила, если бы сказала, что эта комната была размером с соборную часть храма Святой Елены. Здешние стены были из камня, в то время как пол состоял из дубовой древесины. Стены, будто кольца удава, обвивало множество труб. Эти трубы, рано или поздно, уходили к потолку и смыкались в его центре в единую, одну-единственную, приогромнейшую стальную трубу, диаметром метров в десять. Затем эта труба шла вниз и доходила до огромного сосуда в центре. Сосуд напоминал огромную колбу. Он занимал процентов пятьдесят от помещения. Гигантская колба уходила вниз. Ниже уровня пола. Для её размещения строителям пришлось проделать в дубовом полу огромное круглое отверстие диаметром ста пятидесяти метров. Очевидно, внизу был какой-то механизм, потому как эта колба неспешно крутилась. Труба заливала в сосуд гигантов яркую кислотно-салатовую жижу. Затем гель перемешивался в этой огромной центрифуге и приобретал тусклый тёмно-зелёный оттенок. В огромном цеху по перемешиванию отвратных субстанций ламп не наблюдалось. Однако с задачами освещения на ура справлялись компоненты этой странной смеси. Оставалось только гадать, что за состав у данной люминесцирующей мерзости.