Текст книги "Город мутантов. Глава 2. Зловонная утроба города (СИ)"

Автор книги: Braunen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Мне всё равно…

Мира вздохнула и чуть наклонилась к нему.

– Айген, милый, нельзя себя так вести. Отец расстроится. Рита расстроится.А потом и регент может расстроиться. Понимаешь?

– … понимаю…

– Мы же этого не хотим?

– … не хотим… – молодой человек надулся, как хомяк.

Он выглядел будто мальчишка, которого поставили в угол и запретили играть с другими детьми.

– Отец тебе добра желает, милый. Ты же понимаешь?

– … понимаю… – герцог уткнулся в пол и ковырял ногой одну из его досок.

– Ну чего ты надулся, Айген? Рита тебя любит. Она красивая. Она добрая. Ты же знаешь, что она расстроится.

– … не любит она меня… и я её не люблю…

– Эх, Айген…

– Я тебя люблю…

– Ты уверен?

Она облокотилась на ручку кресла и опёрлась лицом о кулак правой руки, наклонив голову чуть набок. Одну ногу она положила на другую.

– Ты правда-правда уверен, Айген?

– Да уверен я! Я же сто раз говорил! А ты всё это… м-маринуешь меня… зачем-то…

– Просто даю тебе время разобраться в себе, милый.

– Я уже разобрался! Просто эта свадьба… она… это дурацкая затея. Ещё и регент этот. Вот зачем я ему упёрся-то? Мог выдать дочь за сына короля Диогена… я же простой герцог.

– Может ты просто понравился Рите? Знаешь, Айген, регент любит свою дочку. Очень-очень её любит. И никогда бы не выдал замуж, если бы она этого не захотела. Тебе правда стоит обратить на неё свой взор.

– И не подумаю. Я всё решил – я тебя лю…

Мира вскочила со своего кресла.Она широко раздвинула свои руки по обе стороны и повернула их ладонями вверх. От неожиданности молодой человек упал со стула. На руках, вдоль вен, возникли глубокие порезы, будто кто-то разрезал кожу кинжалом. Из одного из порезов в воздух начала сочиться кровь. Небольшим ручейком она пролетела над головой Миры и проникла в порез на другой руке. По воздуху из одной раны в другую продолжалось это багровое течение. Кровавая река становилась всё шире, пока над жрицей не образовалась широкая алая арка, целиком и полностью состоящая из багровой смолы. Мира злобно улыбнулась и склонила голову набок.

– Ты правда-правда-правда уверен?

Парень, лёжа на полу, заворожено смотрел на это представление.

– … да… да я уверен! И никакие твои цирковые трюки не убедят меня в обратном! Е-если отвергнешь меня – сразу лучше убей! Я… я не могу без тебя… не смогу без тебя… – он опять повесил голову.

Кровь затекла в одну из ран. Порезы закрылись. Мира плюхнулась обратно на кресло в прежнее положение, подперев щёку рукой.

– «Цирковые»… ты безнадёжен, Айген…

– Да! Я безнадёжно люблю тебя, что поделать?!

– Ты уверен, что не путаешь любовь с сексуальным вожделением? Знаешь, хотеть сделать это с монстром является в некоторой степени отклонением.

– Н-не путаю я! Не говори ерунды… и-и-и… нет… я…

– Что «нет»? Так ты не хочешь заняться со мной этим?

Парень покраснел. Затем тихо промолвил.

– … я такого не говорил…

– Так всё-таки в этом дело? Знаешь, у дочери регента хорошая фигура. Я понимаю, под всеми этими пышными платьями этого не заметно, но…

Издевательство прервал возмущённый возглас. Айген соскочил с пола.

– Хватит нести чушь, Мира! Не нужна мне Рита! Мне ты нужна!

– Тихо-тихо, милый, всё поместье на уши поставишь.

Парень затих. Повисла тишина. Она длилась где-то полминуты.

– Ну что же, – Мира свела руки ладонями вместе, – в таком случае, пора выполнять слово.

– Э?

– Лак принёс?

Айген широко улыбнулся и кивнул головой. Впопыхах он достал из кармана штанов баночку дорогой краски для ногтей. Герцог вскочил от нетерпения на ноги. Молодой лорд протянул сосуд жрице. Та взяла его двумя пальцами и подняла на свет, прищурив один глаз, проводя оценку содержимого. Она усмехнулась.

– Ты превзошёл себя, Айген. Толчёный рубин? Правда? Сколько стоил этот бутылёк?

В бутыле была смесь лака, краски и очень мелко раздробленного драгоценного камня. Весьма дорого для временного украшения. Далеко не каждый благородный дом мог это себе позволить, однако Эверики были весьма состоятельны.

– Дорого…

– Ну так?

– Что?

Мира протянула ладонь в сторону опрокинутого стула.

– Ты же не собираешься стоя красить мне ногти? Неровно же получится.

– А. Точно. Сейчас!

Молодой герцог второпях взял элемент интерьера за спинку и поставил его рядом со жрицей. Затем уселся на него. Теперь они находились напротив друг друга, однако намного ближе, чем в прошлый раз. Их колени почти соприкасались. Мира изящно положила руку на ручку кресла ладонью вниз. Она расслаблено растянулась на спинке сидения. Девушка будто размякла. Рука жрицы была чуть левее герцога и явно не дотягивала до него. Из этого положения пришлось бы склоняться в три погибели, чтобы производить покраску.

– Не очень удобно, не находишь?

Айген подвинул стул так, чтобы оказаться правее Миры. После перестановки они сидели по диагонали по отношению друг к другу. Он как можно плотнее пододвинулся к её креслу. Его колено коснулось её ноги. Теперь не придётся особо наклоняться, чтобы заняться делом. Он нежно подставил ладонь своей левой руки под ладонь Миры и неспешно приподнял её. Затем Айген правой рукой взял бутылёк с лаком. За неимением второй свободной конечности он решил открыть его зубами. Молодой лорд осознал, что порядок действий был нарушен. Он немного покраснел. Жрица смотрела на всё это и добродушно улыбалась. Когда в зубах оказалась колбочка от лака, раздался характерный «чпоньк». На колбочке, с внутренней стороны, была закреплена небольшая кисточка. Он поставил сам сосуд на колени, зажав его крепко между ног. Затем он аккуратно поднёс кисточку к мизинцу жрицы. Парень затаил дыхание. Если дышать слишком сильно, этот хрупкий момент близости может рассыпаться как карточный домик. Айген этого не хотел. Его руки немного тряслись.

Он начал бережно водить крохотным инструментом по ногтю мизинца. Дабы упростить процесс, Айген пытался представить, что он красит забор. Герцог был невероятно сосредоточен. Был только он и ноготь, который нужно покрасить. Остального мира не существовало. Однако лак с толчённым драгоценным камнем был довольно плохим выбором для начинающего визажиста. Хоть и очень мелкие, частички камня, если их постоянно не разглаживать, слипались вместе, образуя крохотные, но всё же заметные комочки. Пытаясь исправить ситуацию, он сделал ещё хуже – с кисточки перетекал лак, и комочков стало ещё больше.

Чёрт.

– У меня и кроме мизинца пальцы есть… – лорд копошился с одним ногтем уже минуты три.

Айген тяжело вздохнул и приступил к следующему ногтю. Мира пристально следила за неуклюжим процессом творения. От напряжения его руки тряслись всё сильнее. Он пытался красить так хорошо, как мог, но прибавка в навыке компенсировалась руками, которые дрожали всё сильнее. В результате, каждый следующий ноготь был покрашен так же плохо, как и предыдущий. Мира давала не больше трёх минут на палец – она не желала, чтобы результат покраски состоял лишь из одних рубиновых комочков. Герцог уже успел проклясть этот дрянной лак.

Лучше бы взял обычный, а не выделывался.

На краску ушло всё месячное содержание. На эти деньги он мог бы купить двадцать скаковых лошадей. Первая рука вышла отвратительно. Он виновато посмотрел на жрицу. Та издевательски подмигнула.

– Вторая рука тоже жаждет комочков из рубинов.

Айген переставил стул, тяжело вздохнул и принялся за вторую ладонь Миры. Правая рука уже устала, казалось, что она сейчас отвалится. Пятнадцать минут в одном положении было уже слишком, оставалось ещё столько же. Он бережно начал процесс лакирования. Кажется, молодой лорд что-то, наконец, усвоил. Первый палец левой руки вышел сносно, и даже драгоценных комков из рубина почти не было. Однако приобретённая от тактического успеха самоуверенность его покарала. Следующий ноготь вышел отвратнее всех прочих.

Чёртов лак.

Он со всей тщательностью завершил процесс с остальными тремя пальцами. В моменты окрашивания он даже не думал о близости с девушкой – нелёгкий процесс поглотил всё его внимание. Когда он закончил, плечо ныло и грозилось отпасть. Айген никогда бы раньше не подумал, что красить ногти это так сложно. Он опустил руки на колени и выдохнул.

– Фуууф. Кажется, я закончил, – парень вяло улыбнулся.

Мира в ответ подняла вверх правую бровь.

– «Закончил»?

– Э?

– У меня ещё ногти есть…

– Э?

Сказав это, Мира двумя резкими движениями сбросила с себя алые туфли, откидывая их к окну. Сначала правую. Потом левую. Затем она положила одну ногу на другую.

– Приступай, – командным тоном промолвила жрица.

Айген встал со стула и подошёл спереди к креслу. Он смотрел вниз, выбирая место для посадки. Затем он неловко плюхнулся на пол. И расположил свои длинные ноги по сторонам сидения, пытаясь покомфортнее усесться. Свисающая ступня жрицы оказалась прямо у его подбородка. Он сглотнул. Кровяное давление лорда начало расти. Он поставил баночку с лаком между своих ног и бережно обхватил ступню. Мира хихикнула.

– Щекотно…

Он чуть приподнял ножку жрицы. Теперь большой палец Миры почти касался его нижней губы. Своей кожей она могла чувствовать тепло его дыхания. Парень начал медленно и аккуратно красить большой палец. От возбуждения руки тряслись ещё сильнее. Это накладывалась на общую усталость конечностей. Вследствие этого, самый большой ноготь жрицы был покрашен из рук вон плохо. Он был весь в рубиновых комках. Затем Айген постарался покрасить другие пальцы. Герцог чуть придвинулся к Мире, чтобы было удобнее. Большой палец в этот момент слегка коснулся его правой щеки. Герцог снова сглотнул. А затем начал покрывать лаком оставшиеся ногти. Тут он подумал, что даже её ноги очень хорошо пахнут. Белоснежная кожа ступней была мягкая и очень приятная на ощупь. Он будто прикасался к бархату или шёлку – в этом состоянии ума он не мог точно подобрать подходящего сравнения. Через десять минут сфокусированного труда остальные пальчики были также неаккуратно покрыты рубиновой краской. Айген посмотрел наверх. Мира ухмылялась. Это была улыбка садиста. Почему-то это завело герцога ещё сильнее.

– Эта нога готова, Мира.

– Хорошо.

Айген снова опустил взгляд. Жрица переложила одну ногу на другую. Однако сделала это она очень медленно. Сначала она опустила свою правую ногу вниз, чуть-чуть раздвигая колени. Этого было достаточно, чтобы взгляд парня упал под юбку девушки. Под одеждой он увидел ярко-алое нижнее бельё. Долю секунды он не мог оторвать взгляда, но потом пришёл в чувство и резко отвернулся в сторону. Уши герцога стали пунцовыми. Удовлетворённая реакцией, жрица положила левую ногу на правую.

– Приступай, – снова скомандовала Мира.

Лорд повиновался. Он опять поднял ступню так, чтобы большой палец оказался у нижней губы. Тут Мира слегка подала ступню вперёд, касаясь пальцем его полураскрытых губ. Айген замер. Его дыхание остановилось. Сердце резко встало на ручной тормоз. Жрица чувственно и нежно провела пальцем по его губам. Мира не спешила. Девушка водила пальчиком от одного уголка рта к другому. Она давала возможность юноше насладиться моментом. После этой интимной процедуры большим пальцем она дотронулась до кончика его носа. В это время лицо лорда уже было равномерно бардовым. Затем она отвела ножку на прежнюю позицию.

– Докрашивай.

Парень повиновался. Растерянность смешалось с возбуждением и усталостью. Это привело к тому, что ноготь был местами не удостоен лака. Теперь герцог не был сфокусирован. Он очень быстро, буквально за минуту, убого докрасил остальные. Затем, резко встал и поспешно вылетел из комнаты, оставляя позади бутылёк. Дверь за ним громко захлопнулась. Ему срочно нужна холодная вода.

В коридоре, из-за закрытой двери, раздался звонкий хохот.

========== VIII ==========

VIII

Джин сидела напротив старика. Того уже как пять минут пристегнули к стулу. Инквизитор размышляла о подходе, который лучше применить к пленнику. Он хоть и не выглядел немощным, всё же был довольно стар. Если накачать его таблетками, а уж тем более кровью, то потом придётся применять магию, чтобы вытаскивать его с того света. С другой стороны, он может оказаться не таким восприимчивым к лекарству, как Газэф, тогда бояться нечего. И всё же сперва Джин решила применить дипломатический подход.

– На кого ра…

– Знаете, девушка, я так-то и не знал, что Империя возродила инквизицию.

– Ну… да… в общем то…

– И вы её глава, значит?

– Да. Глава.

– И что же вы здесь делаете, девушка?

– Э? Прошу прощения?

– Я, знаете ли, в общего Бога верую. Детей в жертву не приношу и с животными не совокупляюсь. Как и обратным не помышляю.

– Эээ…

– Хм? Вы ж так-то инквизитор?

– … да, но…

– Значится… если я прикован цепями к стулу… – он приподнял руки и демонстративно звякнул кандалами, – а вы сидите напротив меня… то единственным разумным предположением будет то, что меня подозревают в ереси.

– … эээ… нет, не в этом случае.

– Тогда в чём ж дело? Чё это духовенству понадобилось от старого вояки?

– Мы здесь для содействия имперскому правосудию.

– Да бросьте. Зачем ж регенту тогда ребятки из гвардии? Я слышал, молодцы на многое способны. Почём вы тут, девушка?

– Не беси меня, старик. Тебя задержали за попытку организации покушения на его милость герцога Годрика фон Эверика. И я намерена вытянуть из тебя всё, что ты знаешь.

– Придётся долго тянуть, девушка, – Ольгерд усмехнулся.

– Знаешь, дедуль, – она чуть наклонилась вперёд, приземляя подбородок на раскрытые ладони, – за твоё преступление тебе виселица светит. У меня есть определённые полномочия. Большие полномочия. Я могла бы приказать тебя помиловать.

– Хах! Помиловать? Чёбы что? Как думаете, сколько мне лет, девушка?

– Пятьдесят?

– Вы мне льстите, чесс слово. Мне шестьдесят пять. Лет на десять меня с моим здоровьем меня ещё хватит. А дальше, знаете ли, уже не жизть.

Джин улыбнулась. В голове созрел новый план. Возможно, предыдущего пленного увели слишком рано.

– Что ж, тогда у меня другое предложение.

– Я Вас слушаю, девушка.

– Газэф.

– Что, «Газэф»?

Джин встала со своего стула, обошла его и оперлась ладонями на его спинку.

– Вот я смотрю на тебя, дедуль, и думаю, как же мне тебя нормально попытать – ты же сразу кончишься. Зато у меня в камере сейчас сидит… молодой… здоровый… красивый… и немного обдолбанный парень… и он просто жаждет присоединиться к нам.

– К чему клоните, мисс?

– У тебя два варианта, старпёр. Первый. Я привожу сюда пацана и срезаю с него кожу на твоих глазах. Медленно срезаю. И я прослежу, чтобы он был в сознании при этом. Второй. Ты мне всё выкладываешь, как своему лучшему другу, и я приказываю помиловать короткого. Ну, может и тебя следом.

– С чегой-то такая щедрость?

– Вы две пешки. Кто бы ни заказывал этот банкет вчера ночью – у него есть связи и люди. Если вас, двоих ретардов, повесят, это ничего не изменит. Да и, скорее всего, вас убьют свои же, а если же нет, и вы что-то в следующий раз учудите – убью вас лично я. Тем не менее, это шанс хотя бы для одного из вашей маленькой группки прожить чуть дольше.

– Хм…

– Так что выбираешь, калоша старая? Свежевание впрямом эфире? – из рукава она достала серебряный скальпель и медленно положила на стол. – Или свободу? Я даю слово, что ни я, как и никто из стражи вас двоих и пальцем не тронет.

– Простите, девушка, я от столь щедрого предложения, пожалуй, откажуся. Негоже старому вояке своих сдавать. Делайте, что вздумаете.

Из крови Ольгерда Джин узнала не очень много. Двух недель памяти было явно недостаточно. Из нового: там были лишь воспоминания о том, как он ходил на телеграф и получал почту от своего заказчика. В остальном, его воспоминания один в один повторяли память фехтовальщика. Это бесило. Она могла бы взять у него кровь и отнести к Мире, но встречи с ней она бы предпочла избежать любой ценой.

– Стража! – в помещение вошли двое, – привести предыдущего пленника!

После приказа они поспешно удалились. Вместо них на замену вошла Ин.

– Ин! Где ты пропадала? Уже потеряла.

– Живот свело.

На лице инквизитора проявилось беспокойство.

– Живот? Ин, всё хорошо? Может тебе обратно в отель?

– Я в норме.

Старик пристально глядел на снайпера. Ин заметила на себе чужой взгляд и повернулась.

– Ты… ты на неё работаешь?

Снайпер холодно посмотрела на пленника. Она предпочла не отвечать.

– Ты ж этого… померла… разве нет? Башку срубили…

– Оу? – Джин, кажется, заинтересовалась. – Ты его знаешь, Ин?

– Нет. Вижу впервые.

– Зато я её видывал. Частично. Её башку возили напоказ по имперской столице, – кулаки инквизитора сжались, – Ин «Жнец» Саикава. Гроза белой кости и голубой крови. Вот так фокус. Наделала ты, девчушка, в своё время делов…

– Возили… по столице? – Джин такая новость не понравилась.

– Ей отрезал голову какой-то морячок из нашенских. Затем из головы вынули всё, что там было… мозги там… глаза… я слышал их потом использовали в каких-то науках.

Сердце Ин ёкнуло. Её части использовали для опытов? Как маму? Руки девушки затряслись. Тошнота подобралась к горлу. Она подставила ладонь к губам. В каком-то из отвратительнейших монстров сейчас покоятся её глаза и язык. Ноги подкосились. Джин ловко поймала её. Аккуратно подав спутнице плечо, командир не спеша усадила ту на стул. Инквизитор, решила снова поменять свой план.

– Знаешь, а хуй с ним, с Газэфом, – она взяла шприц, Джин решила перейти сразу к самому действенному, – ты, видно, человек упёртый. Мы, пожалуй, пропустим таблетки, хорошо?

Инквизитор задрала рукав, оголяя локоть. Свободная одежда легко позволила сделать это. Она немного размяла кулак, а затем воткнула иглу в вену, забирая полный шприц багрового масла. Старик, недоумевая, наблюдал за процессом. Ольгерд и представить не мог, что последует далее. Девушка медленно подошла к старику и уселась на его колени так же, как чуть ранее сидела на молодом воине. Она злобно улыбнулась.

– Знаешь, старикан, – одной рукой она резко обхватила ему лицо, двумя пальцами инквизитор раздвинула ему веко, – самое эффективное – это произвести инъекцию сразу в мозг. Я могла бы попробовать спинной мозг, но…

Джин вонзила иглу прямо в зрачок и резко надавила на шприц, выдавливая всю свою кровь старику прямо в лобную долю. Тот вскрикнул, но сразу же затих. В таблетке «Амброзина» покоилось около одной сотой миллилитра крови Джин. В мозг она выдавила целых десять. Ударная доза крайне реактивного мутагена моментально проникла во все отделы головного мозга и разнеслась по основным артериям. Ольгерд начал задыхаться. Сердце, как и легкие, начало отказывать.

– Как тебе, пердун старый? Не такой выёбистый теперь?

Тот совсем перестал дышать. Сердечная мышца прекратила работу.

– Це-це-це, рановато ты в гроб собрался.

Джин взяла нож и разрезала одежды у его груди. Затем она положила руку на оголённую плоть и сосредоточилась. Через мгновение сердце вновь заработало. Ольгерд резко вдохнул, будто пережил кислородное голодание. Джин соскочила с него. Сразу же последовал удар в челюсть. Пара зубов вылетела и звонко ударилась об пол. Инквизитор занесла руку для второго удара. Двери камеры отворились. На пороге стояли два увальня и держали Газэфа, который был в отключке.

– Оставить! Увести обратно!

– Но…

– Выполнять, блять!

Они послушно удалились. Старик, кажется, пришёл в сознание.

– Взбодрился, сука?

Она снова ударила Ольгерда, после чего немного помахала кистью, словно отряхивая воду. В этот момент она заняла позу боксёра, чуть подпрыгивая на месте, будто находилась на ринге.

– … я… эгх… э… – он почти не мог говорить, изо рта сочилась кровь.

Ещё удар. Джин чуть слышно хихикнула.

– Я, блять, терпение теряю, старикан. А зубов-то у тебя всё меньше.

– … *кха-кха… – он начал откашливать, – … что те…

– На кого работаешь, мразь?! Говори!

Инквизитор крепко взяла его за плечо и занесла руку для удара. Она собралась вбить переносицу ему в глотку.

– … стой… я… *кха-кха… скажу… – старик скрежетал, как ржавая шестерня, после каждого звука из его рта бежал новый кровавый ручеёк.

Кровь подействовала. Старик был зачарован. Никакое усилие воли не может противостоять мутагену, влитому непосредственно в мозг. Джин убрала руку от плеча. Она немного расслабилась.

– Я слушаю.

– … з… за…зап… западный лес… – каждый слог он выдавливал из себя с большим усердием.

– Западный лес?

– … л… лагерь… там лагерь… там все… в лагере…

– Там те, на кого ты работаешь?

– … да… в… вс… все там…

– Где именно? Где в западном лесу лагерь?

– … сг… сгоревшая… деревня… там…

– Хм. Это было проще, чем я думала, – ещё один меткий удар вывел старика в бессознательное состояние.

Через некоторое время Джин разговаривала с главой стражи Леннардом перед входом в здание тюрьмы.

– Я закончила с пленниками, господин Леннард. Далее они все ваши.

– Разумеется.

– И ещё кое-что. Со стариком делайте, что вздумается – хоть вешайте. Парня попридержите. Он мне понадобится.

– Судебное заседание запланировано на завтра, леди верховный инквизитор.

– Ни один из стражников или дознавателей и пальцем пусть его не тронет. Иначе всех на костёр отправлю. Всё ясно?

Он почтительно поклонился.

– Разумеется. Какой приговор мы должны будем вынести им на суде?

– Смертная казнь. Виселица. За парнем я зайду позднее. Он мой.

– Как вам угодно. Ваши приказания будут переданы.

– Спасибо. Всего доброго.

– Вас проводить?

– Нет. Вы свободны.

– Есть, мэм.

Глава стражи побрёл в направлении своего офиса. Джин подошла к своей спутнице и проникновенно посмотрела ей в глаза, она взяла снайпера за рукав.

– С тобой всё хорошо, Ин? Как ты? – в голосе инквизитора прослеживались нотки тревоги.

– Я в порядке. Спасибо.

Две девушки стояли совсем близко.

– От Вас кровью пахнет.

– Э… это с утра после нашего…

– Врёте.

Джин сделала шаг назад, отпуская плащ Ин и начала чесать затылок, тщательно размышляя, что бы ей ответить. Снайпер могла учуять её ложь за версту.

– Первый пленный.

– Я…

– Вы укусили первого пленного.

– Это…

– У вас жажда?

– Нет я…

– Почему?

– Я хотела… раз…влечь… ся… – девушка начала осознавать, какой бедлам она устроила час назад.

Холодный взгляд Ин наполнился презрением. Она фыркнула.

– Я… больше так не буду… – Джин посмотрела в землю, – прости…

Инквизитор покраснела. Её опять отчитывали как ребёнка.

– Что вы собираетесь делать?

– Э?

– С заключённым. Планируете «развлекаться» дальше? – именно это Джин и планировала.

– Нет я…

– «Нет», что?

– Ну он всё равно… это…

– «Это», что?

– Ум… рёт…его же повесят, все дела…

– И вы решили поиграть с ним напоследок. Прямо, как сделал бы Кайл.

– Нет… я…

– Вы хотите быть, как Кайл?

– Нет… Ин… я…

– Если так, зачем вам новый?

– Э?

– У вас уже шесть слуг.

Лицо Джин стало багровым. Она подняла голову и активно начала размахивать руками.

– Не планировала я с ним делать ничего такого!

– В чём же дело?

– Я… – Инквизитор затихла, она отступила от снайпера ещё на один шаг и уткнулась глазами в сырую землю, – я не хочу тебя больше мучить… – локоть одной руки она обхватила ладонью другой, – с укусами… я же вижу, что тебе больно… и… и что ранки не заживают… я не хочу так с тобой. Понимаешь? – она подняла взгляд на спутницу, влага в глазах Джин блеснула на солнце.

Ин положила руку на плечо своему командиру. А затем обняла её.

========== IX ==========

IX

– Дейв… что за херня…

Лунар и его лысый спутник в полных латах стояли на лесной тропинке. Своё лицо парень закрывал ладонью. Перед ними располагались угли того, что чуть ранее было их лагерем. Припасы. Одежда. Порох. Лекарства. Всё это теперь было углём. В центре пепелища сидела и играла с золой совсем молодая девчушка в аккуратном льняном чёрном платьице. Девочка была аккуратно пострижена, короткие тёмные волосы не достигали и ушей. Белоснежная кожа была перепачкана грязью. Её глаза закрывала чёрная ткань. Однако это не мешало ей строить куличики из пепла.

– Играла с огнём. Не успел потушить. Прости.

Ангелинг был в своём истинном обличии. Тело покрывали лёгкие латы, которые скорее являлись разрозненным набором щитков. На спине у лёгкой стальной кирасы находились две огромные прорези, из которых торчали крылья. На каждой руке покоились три части металлической брони: наручи, наплечники и налокотники. Ноги были также закрыты не полностью, открывая глазу уязвимую плоть, покрытую короткой белой шерстью. Латные сапоги как раз достигали окончания голени. Наколенники крепились к суставу крепкими кожаными ремнями. С бронированного пояса, почти до щиколоток, свисал фиолетовый шёлк, закрывая бёдра и колени. Сами доспехи выглядели, как искусная поделка мастера-кузнеца. Сталь, окрашенная в пурпурный, вся была расписана хитрым рисунком. На лёгкой кирасе объёмным узором была вычерчена львиная голова. Фон у рисунка был также фиолетовый, однако он будто бы был обрамлён в рамку – края кирасы имели светло-серый окрас.

На белоснежном лице читалось крайнее недовольство. Двухметровый крылатый исполин сверлил взглядом девочку.

– Я ей сейчас голову оторву…

– С-спокойно шэф! У нас ещё есть же деньги, – рыцарь поднял руки на уровень груди, ладонями вперёд, пытаясь успокоить спутника.

– Мы десять километров от города, идиот! – Лунар со всей силы пнул какой-то булыжник – тот отлетел в дерево, от которого, в свою очередь, с хрустом отлетел сонм щепы.

– … это не так далеко…

– Я щас тебе голову оторву! Не смотри на меня даже, кретин!

– Ладно, – Дейв отвернулся.

Парень пошагал по пожарищу в направлении девушки. Уже находясь рядом с ней, он присел на корточки.

– Аш… эй Аш…

Девочка подняла голову. Затем, когда их «взгляды» встретились, наклонила её вбок.

– Унью?

Он резко взял её за плечи и начал сильно трясти взад-вперёд.

– Ты не «уньюкай» тут мне! Какого чёрта ты творишь?!

– Уууу…

– Припасы, одежда, сранные травы, всё нахрен сгорело. Какого хрена, Аш?

– У! У!

– Она вряд ли тебе ответит…

Ангелинг вскочил и повернулся к рыцарю.

– Да я в курсе, что она не ответит, долбоёб! Это ты следить за ней должен был! Кто из вас двоих больший дебил?!

– Вааааа…

Лунар повернул голову назад.

– А ты прекрати слюни пускать, – он опять наклонился перед ней, достал из-за пазухи платочек и начал вытирать ей лицо, – вся… блин… в золе теперь…

– У!

– Терпи. Никто тебя не просил с грязью играть.

– У! У!

– Всё, подъём, – Лунар взял девочку за руку и потянул вверх, та послушно поднялась, – через часа три опять будем в городе, – он глянул на дитя, – хотя, такими темпами, через все четыре…

========== X ==========

X

Речка была холодной. Не больше десяти градусов по Цельсию. Кроме того, она являлась не такой уж и чистой. Местные сбрасывали в неё всякие отходы. В продолжение плохих новостей: когда Джин начала производить попытки постирать свою форму, она обнаружила, что это не имеет смысла. Рукав был порван у плеча, а вместо большей части ткани, что закрывала живот и грудь, виднелась здоровенная дыра. Целыми были лишь юбка и штаны. Это уже выглядело не как дворцовая форма, а как рваные обноски. Обычно, если одежда была повреждена, инквизитор накладывала иллюзию, чтобы скрыть недостатки, однако специально носить такое она не желала. С другой стороны, Джин могла бы всё время ходить голой, накладывая на себя маскировку, но этот вариант тоже не рассматривался. В данный момент девушка расстроено смотрела на свои порванные лохмотья и шмыгала носом. Ей нравилась эта форма. Фиолетовый цвет ей шёл. Кроме того, теперь у неё совсем не было своей одежды. Хотелось рыдать. На глаза навернулись первые слёзы.

– У меня ещё много сменной одежды.

– Розовое?

– Розовое.

Джин взорвалась громким плачем.

Инквизитор со своим верным снайпером шли по лесной тропинке. За ними нехотя плелось ещё четыре члена команды. Гриир бежал где-то впереди и разведывал местность. Джин держала в руках карту и на дорогу не смотрела, а потому время от времени спотыкалась. Она потихоньку убеждалась, что не умеет читать карты. Девушка даже не была толком уверена, правильной ли стороной она её держит. Однако в этом нелёгком деле ей помогала Ин. Та хоть и не ориентировалась на местности, но знала, как находить дорогу по всем этим линиям и закорючкам на бумаге. Лучше неё картографию знал в этом отряде лишь один человек, но после того, как Джин вчера зарядила по Эрнии ногой, инквизитор опасалась с ней разговаривать. Она не особо желала брать весь свой отряд с собой, но посчитала, что если не будет осуществлять попыток сработаться с ними – ничего путного не выйдет.

Отряд вышел на какую-то полянку. На холмике посередине стоял одинокий дуб. Кругом щебетали птицы. Солнце нежно освещало лицо инквизитора. Ин начала читать карту и на момент замешкалась.

– Дай сюда, – ледяная ведьма вырвала карту из рук Джин, она по диагонали осмотрела документ и указала пальцем в сторону, – нам туда. Инквизитор, – затем пошла в указанном направлении.

– … эй… карта же…

Джин оглянулась на снайпера, та лишь пожала плечами. Теперь команда инквизитора шла за бывшим генералом. Подходя к краю поляны, они заметили поросшую тропу. Точнее, раньше это была полноценная дорога, однако ей так давно не пользовались, что по ней сейчас могли пройти лишь пешеходы. Карета бы постоянно натыкалась на валуны и огромные корни, торчащие из-под земли.

– Вот. Тракт в Стирвидж.

– Стирвидж? – на этой карте не было таких названий, место их назначения было отмечено как «обугленные холмы».

– Да. Я когда-то сожгла эту деревню. Здесь, как дома.

– Э? – Джин на момент зависла.

Сожгла деревню? Она шутит сейчас?

– Ещё один из ваших великих подвигов, генерал? – позади раздался голос Титуса.

– Чернь нужно держать в ежовых рукавицах. Если с этим не справляются местные дворяне – обязательно справится кто-то другой, – практически без всяких эмоций парировала Эрния.

– И под «справится» уважаемый генерал подразумевает свежевание детей?

– А также пытки водой, выжигание глаз и отрезание конечностей всех причастных и их семей. Порядок требует жертв.

– И смотрите, куда вас привела эта идеология…

Эрния остановилась. За ней замер весь отряд. Она повернулась к Титусу.

– Ты, щенок, не успел за свою короткую жизнь кое-чего понять.

– Заинтригован.

– Люди – животные. Дай им волю – всё, что они будут делать – это удовлетворять свои низменные потребности. Дай волю крестьянам – они будут выращивать хлеб лишь для себя, наплевав на потребности общества. Дай волю солдатам – они будут весь день сидеть в таверне и пропивать жалование. Дай волю дворянам – единственное, что они будут делать – оргии и балы. Человек, когда обретает свободу – разлагается. За разложением следует хаос и упадок. Но дурной пример заразителен – теперь все, кто несвободен, хотят также. Не успеешь и глазом моргнуть – они уже готовы отстаивать своё право на разложение через насилие. Крестьяне берутся за вилы. Солдаты уходят в стан к врагу. А дворяне поднимают мятеж. Все эти животные просто нуждаются в хорошей плети. Кроме как силой в их гниющие мозги мысль об общем благе не вбить.