Текст книги "Город мутантов. Глава 2. Зловонная утроба города (СИ)"

Автор книги: Braunen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Придётся переться на сранный склад.

– Унью?

– Не «уньюкай» тут мне… это из-за тебя я тут по городу мотаюсь.

– Мы можем отдохнуть в таверне до утра, шеф. Зачем идти до складов?

– Ну уж нет – потом окажется, что палатки за ночь съела моль. А то и вовсе склады сгорят. Так сильно рисковать я не собираюсь.

– Вы преувеличиваете.

– С моей удачей – отнюдь.

Дейв тяжело вздохнул. Он нёс на себе где-то килограммов двадцать провизии. Тяжёлый мешок понемногу вдавливал воина в землю.

– Может… хотя бы поможете?

– Прямо как ты помог сохранить наш лагерь в сохранности?

– Э-э-э…

– Пошли. Аш, а ну вставай! – девочка уселась на мостовую и что-то ковыряла палкой. Ангелинг потянул её за руку, поднимая на ноги, – как ребёнок, ей богу.

– Ууууу…

– Она и есть ребёнок, шеф.

– Дейв…

– Что?

– Я щас тебя бежать до склада заставлю.

– Не надо.

– Тогда заткни свой хлеборез – я и так знаю, что она ребёнок, дебил!

Группа из трёх человек медленно побрела в направлении складов. Они располагались за полгорода от них. Путь был неблизкий.

========== XV ==========

XV

Солнце понемногу скрывалось за рядами из готических домиков. На улице начинало заметно холодать. Ещё чуть-чуть – и изо рта пойдёт пар.

Дорога назад в город оказалась целым приключением. Во-первых, необходимо было найти телегу, так как возвращаться нужно было с пленными. Это было крайне трудным мероприятием, так как Джин, по неосмотрительности, сожгла напалмом большую часть лагеря. Кроме телег, скорее всего, в пепел обратились и важные документы. Ну, хотя бы, не сгорела палатка командира – всё же большую часть ценных бумаг они добыли. В этих бумагах покоились планы восстания, казначейские отчёты и списки важных контрреволюционных деятелей. Одну повозку команда инквизитора, в конце концов, сумела найти. По счастливой случайности кто-то припарковал её на отдалении от лагеря.

Во-вторых, проблемой оказалось найти нормальную дорогу. Тракт, который тянулся через Стирвидж в Эверик, был давно заброшен и непригоден для проезда. Пришлось искать другой путь. Им стала объездная широкая тропа, которая выходила на главный тракт «Эверик-Альбек», и по которой повстанцы обычно доставляли груз в лагерь. Другими словами, Джин и её людям пришлось выполнить гигантский крюк, огибая весь западный лес. Это привело к тому, что они добирались до Эверика в три раза дольше, чем из Эверика в лагерь первоначально, несмотря на то, что в этот раз они ехали, а не шли пешком.

Третьей проблемой являлась стража у ворот города – повозку, гружённую связанными мужчинами, солдаты первоначально отказались впускать. Не помог даже заветный свиток. Однако, после многоступенчатой истерики и угроз пожаловаться лично Леннарду, они всё же отступили от своих намерений оставить за воротами верховного инквизитора.

Затем Джин попыталась сдать всех пленных, кроме Люка, в казематы. Но и тут возник нюанс. Офицера Леннарда в крепости не было. Без командира в штабе наступал паралич. Все суетились и бегали, но толку от этого было ни на грош. В отсутствии толкового приказа стражники напоминали рыбёшек, которых вытащили на берег. В итоге, пленных всё же оформили, однако бюрократические процедуры отъели от суток ещё один небольшой кусочек.

И, наконец, после многоплановой операции по доставке пленных, которая, без малого, длилась около пяти часов, команда Джин решила наведаться в храм Святой Елены с визитом дружбы. У неё накопился рад вопросов к местному настоятелю и этот ряд не терпел отлагательств. А потому она даже не переоделась. Кровь на белой рубахе и юбке уже почти засохла, но одежда оставалась липкой и мерзкой. Не добавлял ситуации позитива и тот факт, что кровь её собственная. Хотелось поскорее добраться до бани и оттереться. Но сначала – дело. Чтобы компенсировать свой замаранный вид, Джин надела на себя фиолетовую накидку с капюшоном – одну из немногих уцелевших частей её формы.

Отряд инквизитора шёл по мостовой в сторону храма, по дороге, которая вела от отеля. Инквизитор оставила своего нового друга у себя в комнате, перед этим хорошенько его закрепив, чтобы не убежал. Они уже подходили к парку. Впереди, на небольшом отдалении от остальной группы, вышагивала Джин с охотником по левую руку. Она хотела поговорить с умелым помощником.

– Ну так…

– Что?

– Чего ты хочешь?

– Чего хочу?

– Денег?

– Куда я их потрачу, кошка? Да и у тебя самой их нет.

– Я могла бы запросить из столицы жалованье повыше…

– У меня есть всё нужное, а готовые капканы, которые продают на рынке, меня не устраивают по качеству.

– Ты не зацикливайся только на ловушках. Есть много хороших вещей, на которые можно потратиться!

– Вроде… выпивки? – Гриир ехидно улыбнулся.

– … уел… – Джин выдохнула, опуская руки. Кажется, в отряде сложилось мнение, что она алкоголик.

– Мне, правда, не нужны деньги, кошка. Ловушки, одежду и стрелы я чиню и делаю сам, а если нужны запчасти – их всегда можно найти по дешёвке на торговых складах. Еду я также добываю самостоятельно.

По отправлению из столицы, кроме денег на общее содержание, каждому из членов отряда выдали тугой кошель, набитый серебром. Личные деньги инквизитора кончились дня за три. Кому-то этих денег хватало до сих пор. До того, как регент пришлёт ей жалованье, оставалось двенадцать дней. А деньги заканчивались уже сейчас. По своей собственной глупости, Джин сожгла палатку казначея в лагере повстанцев. В тот момент она о достатке даже и не помышляла. Возможно, тех средств хватило бы ей на год, но напалм плавил медь и серебро также хорошо, как и сталь. Благо в палатке Влада была парочка серебряников. Этого хватит ещё дня на два.

– … ну… – Джин думала, что бы ещё ему предложить, – может тебе нужно… внимание?

– Пардон? – он удивлённо посмотрел на инквизитора.

– … ну… моё… внимание… то есть…

Она засмущалась и отвернула голову в другую сторону. Говорить подобное, скорее всего, было не лучшей её затеей, однако поворачивать назад уже было поздно.

– *Кхе-хем… меня устраивает темп, с которым выстраиваются наши отношения, кошка. В дополнительном общении нет необходимости.

– Хотя бы позволь накормить тебя ужином, что ли…

Охотник глубоко вздохнул. Это дитя от него просто так теперь не отстанет.

– Что ж… если ты так хочешь меня поощрить – валяй. Мне, в общем-то, всё равно.

Со спины Гриира сверлил взглядом бывший моряк. Тот слишком легко отказывался от заманчивой награды. Уолтер решил, что должен показать себя полезным, во что бы то ни стало. Он уже представлял, как Джин добровольно соглашается провести с ним вечер.

Следопыт отдалился от инквизитора и пошёл на ровне с остальным отрядом, вместо него, к Джин, с правой стороны, приблизилась снайпер.

– Ну?

– Что «ну»?

– Вы договорились?

– Кажется, Гриир не слишком воодушевлён перспективой общаться со мной лишний раз… денег он тоже не хочет, – вяло ответила инквизитор.

Ин облегчённо вздохнула.

– Эй, это вот что сейчас было?!

– Ничего. Вам показалось.

– Но согласился на то, чтобы я накормила его ужином.

– Ясно. Вам помочь?

– Готовить я не умею… так что да… в отеле же есть общая кухня?

Ин кивнула.

Отряд верховного инквизитора уже подходил к храму святой Елены. У главных ворот храма, после вчерашнего, дежурил отряд городской стражи.

– Стой! Кто идёт? Храм закрыт для посетителей!

Джин остановилась перед кордоном солдат за десять метров, подчиняясь требованию.

– Я верховный инквизитор имперского двора Джин Моррисон. Именем его превосходительства Кайла Блургенштейна Первого, я приказываю немедленно отворить мне двери. У меня дело к его святейшеству.

Стражники зашептали между собой. Кто-то из них её, видимо, узнал. Из шквала шёпота она различила лишь:

– … это та самая девка…

Ладони сжались в кулаки.

– Эй там! Ты кого там девкой назвал, утырок?! Я щас подойду и выбью из тебя всё дерьмо, нахрен!

– П-простите, мэм! Мы сейчас откроем.

– То-то же.

Солдаты расступились. Четверо из них начали поспешно открывать массивные дубовые двери. Отряд Джин уверенно зашагал по направлению ко входу.

– Но… – командир поста собирался что-то возразить?

– Что ещё?

– Боюсь, мы можем пропустить только верховного инквизитора.

– С чего это?

– Таков приказ настоятеля, если вы появитесь.

– Если «я появлюсь»? – правая бровь на лице девушки поползла вверх.

– Простите, мэм!

– Э-э-эх… ладно… отряд – ждать на входе. Никого не выпускать, пока я не выйду.

– Будет сделано, – утвердила снайпер.

– Даже вот этих вот, – Джин показала пальцем на стражников, а затем продолжила с очень серьёзным лицом, – попытаются смотаться – убить.

– Убить?! – хором отреагировали солдаты.

Джин усмехнулась.

– Шучу, – те облегчённо вздохнули, – только ноги поломать, – воины снова напряглись.

Инквизитор не спеша побрела к входу. Как только она вошла в собор, двери за ней захлопнулись.

========== XVI ==========

XVI

– Сир, я получил отчёт от наших хирургов, по поводу позапрошлой ночи.

Леннард подал сэру Годрику небольшую стопку бумаг. Солнце уже зашло. Два бывших сослуживца встретились по неотложному делу в поместье у лорда. Старый рыцарь начал осматривать бумаги. На листках мелким шрифтом были сухо расписаны детали преступления. Место. Время. А также подробное описание увечий каждого трупа.

– Всех опознали?

– Да. Работники телеграфа. Со стажем.

– Пропавшие без вести?

– Нет. Все сотрудники данного отдела мертвы. За исключением двух человек – они брали отгул и уже опрошены.

– Что известно на данный момент?

– Немного, но есть подозрения… – он перешёл на шёпот, будто боясь, что его услышат.

– Подозрения?

– Да, Годрик. Оружие. В ранах нет следов металла или пороха. Срезы на покойниках, в местах отсутствия конечностей, слишком ровные – будто гильотиной рубили. Это артефакт. И… судя по всему…

– Да?

– Наш ведущий эксперт готов поклясться, что раны нанесены кровью самих жертв.

– Допустим. С чего такая опаска у тебя в голосе?

– Мой лорд… – Леннард начал говорить ещё тише, его стало почти неслышно, – судя по всему… вы пригрели у себя на груди змею, – командир стражи тяжёлым, полным волнения, взглядом посмотрел на своего друга.

– О чём ты?

– Послушай, Годрик, жрица, – он приблизился к герцогу на расстояние вытянутой ладони, – наша разведка докладывала, что она управляет кровью.

– Но…

– Послушай, – перебил рыцаря страж, – вчера ночью мы вывезли тела с твоего сада. Тела бандитов. Так?

– Да… – в глазах лорда читался немой вопрос.

– Так вот, эксперт говорит, что раны один в один. Их нанесли тем же оружием. Понимаешь, что это значит?

– Ты уверен? – Годрик выглядел растеряно.

– Да. Твоя жрица – убийца. И она покромсала ребят на телеграфе. Чёрт знает, что она ещё задумала. Эта женщина очень опасна.

– Что ты предлагаешь?

– Честно – у меня нет плана. Кроме тебя, у нас тут нет бойцов, которые располагают артефактами. Но этого мало. Только если…

– Если?

– Инквизитор.

– Дитя?

– Да. Эта девчушка. Мне доложили, что у неё целых шесть бойцов с артефактами – одна из них Эрния.

– Бывший генерал гвардии?

– Именно. Если мы каким-то образом сможем убедить её помочь нам – наши шансы задержать убийцу будут гораздо выше.

– Я до сих пор не могу поверить…

– Ты сам видел тела, Годрик. Ты знаешь, на что она способна.

– Айген… нужно срочно увезти его отсюда.

– Да. Ты займись сыном. А я поговорю с Моррисон.

Годрик кивнул. Товарищи пожали друг другу руки, и Леннард отправился к выходу.

Через некоторое время глава городской стражи уже шёл к воротам по тропинке через сад. Смеркалось. Вокруг стрекотали сверчки, и жужжали стрекозы. Птицы понемногу сворачивали свои песнопения. Природа готовилась ко сну. Он нервно оглядывался. Дорога до стальных дверей была от силы метров сто. Страж прошёл мимо фонтана. Леннард повернул голову направо. И тут он замер. Сердце остановилось. Прямо напротив него, оперевшись на одну из статуй спиной, стояла алая жрица. Она скрестила рукина груди, при этом одна рука была приподнята так, чтобы пальцы слегка касались рта. Указательный палец чуть приподнимал верхнюю губу, слегка обнажая зубы. Жрица странно улыбалась. Глава замер. Он был готов поклясться, что мгновение назад её там не было. По скуле побежала капля холодного пота. Девушка смотрела ему в глаза. Но на её лице не читалось угрозы или намерения убить. Зелёные изумруды искрились в свете заката, словно смеясь. Ведьма веселилась.

– М… мэм? – он решил начать первым, дабы не показаться совсем уж тряпкой.

– Сэр Леннард… я та-а-ак рада, что встретила вас сейчас.

– Прошу прощения? – рука медленно спускалась к поясу. Он пытался рассчитать, как быстро сможет вытащить свою саблю.

– Вы, кажется, нервничаете. С вами всё в порядке?

– С чего вы взяли, мэм? Я в полном порядке.

– Ты, правда, думаешь, что сможешь хотя бы задеть меня своей посеребрённой вилкой?

Она улыбнулась чуть шире. Кулаки Леннарда сжались. Сердце начало колотиться быстрее. Давление расти. Перед ним, возможно, стоит его смерть. Нужно детально обдумать свои следующие действия.

– Прошу меня извинить… мне нужно идти, – голос немного дрожал, несмотря на это объявление, он был не в силах сдвинуться с места.

– Хочешь у Джин защиты попросить, милый?

Дыханье спёрло. Он, кажется, поперхнулся. Ведьма всё знает. Если знает о Моррисон – знает и об остальном разговоре. Его зажали в угол. Скорее всего, живым он отсюда не выйдет. Леннард резко выхватил оружие. Не успел он сделать шага вперёд, как сзади его за голову обхватили две ладони. Паралич. Всё тело окоченело. Он не мог ни двигаться, ни дышать, ни даже думать. Мог лишь чувствовать.

– Тсссс. Всё хорошо. Не буду я тебя убивать, дорогой, не бойся.

Голос разливался теплом по телу. Он был ласковым и мягким. Как у матери. На душе становилось спокойно. Леннард быстро оставил тягу к сопротивлению. Он был в безопасности.

– Давай мы, просто, обсудим твои планы, хорошо?

========== XVII ==========

XVII

Джин вошла в залитое тусклым светом свечей, богато украшенное помещение храма Святой Елены. Огни казались крайне ненадежным средством освещения. От лёгких дуновений ветра на стенах танцевали зловещие тени. На улице уже господствовал мрак, и витражи, вместо света, изливали во внутрь собора тьму. В церкви было прохладно – девушка чуть съёжилась. Здесь инквизитор находилась впервые. Дубовые скамьи пустовали, однако впереди, перед золоченой трибуной, столпилась большая группа врачей-теологов. Проходила служба для членов церкви. Монахи укрывались белоснежными церковными накидками с капюшонами, что со стороны заставляло их выглядеть, как собрание культистов-заговорщиков. От толпы доносилось чуть слышное бормотание. Никто и не обратил внимания на открывшуюся дверь главного входа.

Инквизитор глубоко вздохнула, выпрямила спину и со взглядом полным решимости пошла по красному бархатному ковру. Когда она миновала скамьи и подошла к церковникам на расстояние метров пятнадцати, бормотание стихло. Монахи начали расступаться, отходя по обе стороны от трибуны. В храме повисло зловещее молчание. Из-под капюшонов, полностью скрывающих лица во мгле, выходил пар. За кафедрой стоял монах в белой расе, обшитой красным бархатом и золотом. Его голову также покрывал капюшон. Он медленно задрал его назад. В полусумраке храма засияла широкая улыбка престарелого настоятеля храма.

– Мисс верховный инквизитор, – он широко раскинул руки, поднимая их вверх, – я невероятно одухотворён вашим визитом! Что привело вас в дом Господень в такую мрачную ночь?

Инквизитор исподлобья смотрела на старика. Её суровый взгляд сверлил ему переносицу.

– Простите за мою невежливость, настоятель, как ваше имя?

– Моё? Я Патрикей Августий, мисс вер…

Джин указала на него пальцем и резко выпалила:

– Настоятель храма Святой Елены, Патрикей Августий! Вы арестованы по подозрению в сотрудничестве с мутанологами. Вы имеете право хранить молчание. Всё что вы скажете, может и будет использовано против вас, – Джин любила эту фразу, когда-то она увлекалась передачами про полицию.

– «Арестован»? «Мутанологи»? Но, верховный инквизитор, здесь, должно быть, какая-то ошибка. В этой обители мы лечим людей, а не ставим над ними опыты.

– У меня другая информация, настоятель.

– Кто ввёл вас в заблуждение?

Джин проигнорировала вопрос.

– В храме будет проведён обыск, а вы будете задержаны.

Старик ухмыльнулся. Морщинистый лоб разгладился. Выражение его лица приобрело слегка угрожающий вид. На мгновение инквизитору показалось, что под кожей на щеке что-то проползло.

– И кто же задержит меня?

– Снаружи стоит кордон городской стражи. На время моего расследования они переправят вас в окружную тюрьму.

Он усмехнулся.

– Хорошо, вы можете пройти поискать улики, – он опустил руки на трибуну.

Джин сделала уверенный шаг вперёд. Однако толпа монахов встала на пути. Инквизитор сделала широкий круговой взмах рукой.

– Разойтись! Все, кто препятствует имперскому правосудию, будут покараны.

Позади толпы раздался голос настоятеля.

– Правосудию? Что за правосудие такое, мисс инквизитор?

Джин начинала злиться.

– Не сношай мне мозг, старик! И лучше отзови своих шавок, пока головы не полетели!

– Я ни в коем случае, мисс инквизитор. Но подумайте вот о чём – неужели то, за что вы стоите – есть правосудие? Или справедливость?

– Что ты несёшь?!

– Вы можете перестать играть в служителя закона, мисс Моррисон. Духовенство прекрасно осведомлено, кто такой регент.

– … что?

– Да. Он поедает людскую плоть, – он указал на неё пальцем, – как и вы!

Джин сделала шаг назад, неуверенно выставив руку перед собой, как бы закрываясь от толпы. Она замерла.

Этот старик знает о Кайле? Что происходит?

– Вы, инквизитор… – тон старика был теперь суровым, можно сказать, обличительным, – мерзкая противоестественная тварь! Порождение мрака! Порождение скверны! Демон! – он начал кричать на девушку.

Голос звучным эхом разносился по храму. От этого гула задрожали витражи. Джин отступила ещё немного. Ни к чему позитивному такая речёвка не приведёт.

– Однако не стоит бояться, дитя! – он опять широко улыбнулся и раскинул руки. – Покайся во грехах своих и прими свет Божий! И тебе будет даровано прощение!

– … опять…

Инквизитор смотрела в пол. В полумраке собора её глаз было не видно. Лицо искривилось. Руки начали подрагивать от прилива ярости. Гнев потихоньку мутил рассудок. Кровь от конечностей приливала к сердцу, заставляя биться синтетический имплантант чаще. Джин приготовилась к сопротивлению.

– Да, дитя?

– … опять ты со своим сранным богом, старик! Мы плевать, что там тебе известно! Ты, сука, арестован! Окажешь сопротивление – порву твою морщинистую жопу, нахер!

Улыбка пропала с лица настоятеля. Он с грустью посмотрел на Джин.

– Упускаешь свой последний шанс на искупление? Подумай хорошенько…

– Не делай вид, будто знаешь, о чём треплешь…

– Знаю, прекрасно знаю, дитя… ты думаешь, ты одна такая?

– … э?

– Да. Мутантов, таких, как ты и регент, много в Империи, дитя моё, – настоятель храма произнёс это почти торжественно.

Старика, который днём ранее подходил поговорить с ней о трансцендентном, было совсем не узнать. Он будто вытянулся вверх, его руки в танцующем мраке свечей казались длиннее, а голос стал более грубым. Почти все морщины разгладились, теперь кожа лица была натянутой, словно помещённой на верстак ремесленника. Гулкий бас гремел по всей церкви.

– Много?

– И многие из них служат промыслу божьему, отринув свою животную суть! Этого же ты желаешь? Отринуть свою жажду плоти! Отринуть свою жажду крови! Отринуть зверя внутри! Я предлагаю тебе, дитя, здесь и сейчас, обратиться из зверя опять в человека! Я предлагаю тебе искупление грехов твоих и спасение твоей души от пекла!

– … и… как ты… исцелишь меня?

– Служение. Искупление даруется в служении. Преклони свои колени перед престолом божьим, и он дарует тебе исцеление, а взамен – ты будешь исполнять его волю на этой земле. И тогда ты…

Со стороны инквизитора послышался смешок. Потом ещё один. Через мгновение она взорвалась смехом. Она выгнулась назад, закрыв одной рукой пол лица, а другой обхватив живот, и смеялась. Это был скорее не смех, а психопатический хохот – так обычно хохочут те, кто потерял разум. Её глаза закатились, так что были хорошо видны белки, а рот широко распахнулся и из него высовывался язык. Этот смех разбрызгивал слюну вокруг. Эхо хохота облетало всё помещение. Затем она согнулась, держа руки на животе. Ор прекратился. Джин тяжело дышала, пытаясь прийти в себя. Монахи смотрели на неё ошарашено. Это была не та реакция, которую ожидал настоятель.

– … уф… уф… хах… хах! Ну ты… ну ты дал… я конечно всяких прелюдий повидала… но это… просто, блять, золотой фонд… фуууф! Сукааа… думала сдохну…

– Что ты…

– А он такой «на колени встань»… ха-ха-ха-ха! Ой блин… мой живот… я думала он нормальный чувак, а он вон как… ой блин… лёгкие… лёгких не чувствую…

– Дитя…

– А теперь послушай ты меня, курага.

– Что?!

– У меня уже есть перед кем преклонять колени. И ты, старик, уж слишком несимпатичный, чтобы делать это перед тобой. Без обид, – она показала на него пальцем, – многие девочки любят постарше, и ты обязательно найдёшь ту самую. Но мне больше нравятся зрелые мужчины, а не иссохшие. Подгузники менять я не фанат.

– Ах ты…

– И да. Судя по показаниям… нихера твой «бог» тебя не вылечил. У тебя вон под кожей какие-то черви ползают. Полагаю, это разновидность сифилиса у местных мутантов.

– Это расценивать как отказ?

– И что это вообще за фетиш такой – хотеть сделать это в храме, – она развела руки в стороны и пожала плечами, издевательски улыбаясь, – наверно профессиональная деформация. Так что да… я пасс. Ты всё ещё арестован, изюм. Добавлю в лист обвинений домогательство до офицера при исполнении.

Лицо старика налилось кровью. Рот перекосился. Он начал истошно орать на инквизитора. Его голос время от времени срывался, переходя на высокие частоты:

– Смеешься надо иной?! Мерзкая девка! Ты хоть понимаешь, в каком ты положении?! Думаешь, справишься со всеми нами?! Да я тебя на части порву, а потом буду огнём выжигать жизнь из того, что останется!

Джин помрачнела. Окровавленные волосы вновь закрывали глаза. Кулаки сжались. В голове зазвучал голос:

«Он недооценивает тебя. Они все недооценивают тебя. Считают ребёнком. Считают слабой».

Голоса усиливались, и их становилось всё больше и больше. Они были разными, но одинаково требовательными. Руки начали дрожать.

«Дитя. Он сказал »дитя«. Покажи ему. Вырви ему сердце. Сожри его плоть. Недостоин. Он недостоин. Убей. Растопчи. Разорви! Убей!»

Приступ психоза. Такое происходило тогда, когда днём случалось пережить слишком сильное нервное напряжение. Сначала пытки в тюрьме. Затем эта уничтоженная деревня. А потом резня в лагере. Этого было слишком много, для одного единственного дня. Крыша начинала понемногу уезжать. Ей нужно отдохнуть. Если не отдохнёт, придётся искать помощь. Но сначала дело. Сначала она переформирует старика в напиток из сухофруктов.

Инквизитор произнесла, медленно и неспешно:

– Забавно… почему-то ты думаешь, что какой-то финик равен мне по силе. Ты говоришь, что регент такой же, как и ты… хех… да ты даже ноги ему недостоин вытирать, банан сушёный. Что ж… – она выставила вперёд левую руку и согнула пару раз пальцы ладони, жестом подзывая к себе противника, Джин видела такой же жест в её любимых фильмах – … кто хочет капитанского тела?

Рой монахов в этот момент сорвался с места, будто ведомый одним разумом. Через доли секунды они взмыли вверх над дубовыми скамьями, прыгнув, как дрессированные цирковые блохи. Джин сбросила с себя фиолетовую накидку. На оголённых запястьях показались массивные стальные наручи – из них моментально разложились лезвия, а затем они заискрили фиолетовым. Церковники одновременно приземлились, окружая со всех сторон инквизитора. Затем они начали резко это окружение смыкать. Где-то двадцать фигур в мантиях побежали на Джин. Механически глаз выделил ближайшую цель.

«Разорви. Убей. Накажи».

Девушка сделала шаг в сторону ближайшего оппонента. Он широко замахнулся. Из-под рукава церковной мантии, что спала вниз, выглянула когтистая лапа. Рука выглядела так, будто у человеческой ладони заменили пальцы на железные ножи. Приборы были буквально вкручены в живую плоть. Можно было увидеть места среза. Конечность смотрелась, как результат неряшливой операции. Джин ушла от удара в сторону и вонзила плазменный резак в область шеи противника. Капюшон спал с головы. Голова человека также была существенно модернизирована. Глаза были лишены век. Вокруг глазниц были вдолблены, буквально в череп, массивные железные очки. Кожа у глаз была натянута на этот металлический прибор так сильно, что казалось, что глаз сейчас вывалится. Само глазное яблоко было нечеловеческим. Полностью чёрное, оно походило на один гигантский зрачок. Вместо рта в лицо была вживлена огромная железная челюсть, металлические зубы которой, выпирали наружу. Она была полуоткрыта, и из стальной пещеры высовывался толстый змееподобный язык, окончание которого напоминало жало. С него что-то капало. Нетронутая сталью плоть была испещрена невероятным количеством шрамов. Голова монстра была выбрита налысо. По её коже также шли недавние разрезы. Мозг существа оперировали. На затылке виднелась какая-то маленькая стальная коробочка.

После аккуратного удара монстр повалился наземь. Его шея дымилась, но он даже не кричал. Инквизитор сделала резкий шаг в сторону. Существо начало вставать. Видимо, придётся снять ему голову полностью.

Следующее протезированное чучело налетело на Джин сзади, в попытках обхватить её своими когтями. Инквизитор сделала резкий разворот и широко взмахнула клинком правой руки, разрубая нападающего по диагонали. Голова с шеей и левым плечевым суставом отделились от туловища и упали наземь, перелетая через Джин. Оставшаяся туша упала на колени, а затем медленно рухнула на красный бархатный ковёр. Инквизитор перескочила через остатки монстра до того, как он рухнул, уходя от следующей атаки. Две пары стальных приборов разрезали воздух в том месте, где мгновение назад она находилась. Джин развернулась и приготовилась к контратаке.

«Такая медленная. Такая слабая. Она не может даже быстро их разобрать. Ничтожество. Просто умри».

Инквизитор сложила руки крест-накрест. Двое монстров в мгновение ока достигли протезами её тела. Однако вместо того, чтобы пронзить плоть, в яркой фиолетовой вспышке чудища отлетели, будто снаряды, и ударились об массивную дверь храма. Их кожные покровы дымились, а сами они выгнулись в неестественных позах. Активная энергетическая защита переломала тварям большинство костей.

Мутанты не снижали темпов наступления. Тут же трое из них взмыли ввысь, а остальные сгруппировались и клином попёрли на Джин, переворачивая массивные скамьи. Скоро её настигнут семнадцать пар лезвий. Но инквизитору уже порядком надоел этот блошиный цирк. Она сосредоточилась. Вокруг неё образовалась полупрозрачная фиолетовая сфера и тут же взорвалась, раскидывая монстров в стороны. Это был очень мощный взрыв. Тех железных зверей, что летели на неё по воздуху, с грохотом выстрелило в потолок храма. Один из них пробил крышу и вылетел на улицу, ударившись об один из позолоченных куполов. Построение монстров, осуществлявших атаку по земле, также было разбито. Часть из них отлетело в стены. Вдребезги разлетелась пара витражей. Мутантов отшвырнуло на мостовую. Один из монстров упал на сонм подсвечников, и его мантии загорелись, как бумажная салфетка. От взрыва сферы окружающая мебель разлетелась в стороны. Скамьи отшвырнуло с привычных мест, и некоторые из них раздробились в щепы. Нескольких тварей прибило некогда красивыми сидениями для молящихся. Красный бархатный ковёр, украшавший полы храма, порвался в клочья. Большая часть икон попадала со стен. Витражи, которые не разбились на калейдоскоп, потрескались и, видимо, вот-вот упадут. Всё внутреннее убранство храма превратилось в большую позолоченную свалку.

Однако твари не сдавались. Те, кто не погиб от атаки, начали подниматься.

«Насекомое. Даже её магия убога. Да она и сама убога».

Джин схватилась руками за голову, лохматя свои волосы.

– Заткнись… заткнись! – её взгляд потупился. Она смотрела безо всякого выражения в пол, пытаясь собрать свои мысли в единое целое. Получалось плохо.

«Заткнуться? Ха-ха-ха-ха. Хочет, чтобы мы замолчали. Глупая. Идиотка. Ребёнок».

Джин попыталась сделать глубокий вдох. Ей нужна Ин. Сейчас же. Она не переставала ворошить свою голову. Одно из усилий привело к тому, что в сжатой ладони оказался клок светло-розовых волос. Джин выставила руку перед грудью и раскрыла кулак. Инквизитор где-то секунду, как вкопанная, смотрела на свой локон. Фиолетовые лезвия погасли. Мечи стали обычным металлом. Правый уголок рта начал немного приподниматься и опускаться. Это было похоже на нервный тик. Тут на неё налетела одна из тварей, широким взмахом когтей оставляя на щеке кровавую колею. Инквизитор, кажется, очнулась и отошла вправо. Она вонзила одно из лезвий себе в левую руку около локтя и провела им повдоль, разрезая вены. Из руки хлынула кровь. Жидкость пошла вверх по конечности, обволакивая железный клинок. Она за доли секунды сформировала кристаллический клинок вокруг запястья длинной в метр. Джин подпрыгнула и выполнила боковое сальто вперёд в направлении монстра, отведя кисть в сторону. Лезвие с силой ударило в чудище и разрезало его напополам. Другие твари также пришли в чувство. Инквизитор сжала правую ладонь, вытянув руку у груди вперёд. Монстры застыли на месте, будто марионетки. Джин сжала кулак так сильно, что ногти впились в плоть, вызывая кровотечение. Существа начали дрожать. Из глаз, ушей и ртов у них потекло алое месиво. Затем их начало сжимать, будто в их телах образовался вакуум. Их кости выламывались вовнутрь. Из груди показались рёбра. Плоть порвалась, открывая вид на внутренние органы. Последние сжимались и смешивались с кровью, переломанными в труху костями, порванной кожей и изорванными мышцами, формируя однородную пунцовую кашу. Когда органы окончательно диффундировали друг в друга, мутанты упали замертво.

Девушка тяжело дышала. Глаза были широко распахнуты, будто веки насильно закрепили держателем. Кошачьи зрачки сузились в две полосы. Она посмотрела на изувеченные тела монстров. Джин больше не моргала. Совсем. Тело немного подрагивало. На лице, будто тик, появлялась и тут же исчезала лёгкая улыбка. Со лба лил холодный пот.

«Как же тепло.Пусть умрут. Пусть все умрут. Убей их».

Джин попыталась взять себя в руки. Она глубоко вздохнула. Ей хотелось выйти на улицу и подышать свежим воздухом в компании снайпера. Инквизитор сделала неуверенный шаг по направлению ко входу. Ноги отказывались подчиняться – движение выглядело так, будто она с силой передвинула ножку тяжёлого комода. Девушка хотела поскорее убраться отсюда. Но сначала старик. Джин обернулась. Золочёная трибуна пустовала. В другом конце помещения сквозняк играл с открытой дверью. В ответ та лишь чуть слышно поскрипывала. Этот проход вёл в госпиталь при храме.