Текст книги "Клор (СИ)"

Автор книги: Бэзил И. Зеро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Наконец километрах в двадцати к север-северо-востоку от уреза мыса над горизонтом появился блик очень характерного белого цвета. Однако почти никто из толпы его не заметил – они попросту не знали ни что, ни где искать. Заметившие же сочли это обыкновенным миражом, которые тёплые воды Внешнего Тайтского течения каждую зиму в изобилии развешивают над клорским горизонтом. Вот и рабочий, на три десятых разочаровавшись и на семь десятых промёрзнув, махнул рукой и, даже не попытавшись пробиться сквозь толпу, стал спускаться по крутому берегу к воде.

Так, два тисовых куста, три метра влево, под скальный козырёк… Никто не заметил моего ухода – это хорошо. Наконец-то можно сбросить маскировку и пустить эфир на лёгкий подогрев. Не рассчитал я как-то одёжку по погоде, не рассчитал. Но это ничего. Я уже почти закончил дела на этом промозглом ветру. Вот и лодка… прокрутить заколку плаща на два с половиной оборота против часовой… отвод глаз работает, превосходно.

Я вывел лодку на открытую воду и направился к маяку. Вроде бы и недалеко, но на вёслах да против ряби – тяжко. Так что когда полчаса спустя я поднялся к обшарпанной зелёной двери, нужды в согревающем заклинании не было никакой.

Как и всегда, дверь открылась раньше, чем я успел постучать.

– Входите уже, артист, я ждал вас, – раздался сухой голос Хронолога.

Я молча ступил внутрь крохотной лачуги и положил на стол грубый дерюжный мешок.

– Бамбук? – как бы невзначай поинтересовался Хронолог.

– Саннский, – подтвердил я.

– Рискну предположить, что вы насчёт снежно-белой лодки.

– Верно.

– Экипаж два человека: Джин Ферон, Тит Сехем. Наибольшая длина 740 метров, наибольшая ширина 100 метров, высота 50 метров – все значения приблизительные. Водоизмещение на текущий момент около миллиона тонн. Осадка в надводном положении сорок пять метров, так что встанет в море, за дальним рейдом. Груз – шесть тысяч тонн сырого тран-материала.

– Всего шесть тысяч? – я был порядком ошарашен.

– Да, – Хронолог медленно кивнул. – По большому счёту, даже они там оказались случайно.

– Разгрузка челноками?

Ещё один длительный кивок.

– Премного благодарен, – я глубоко поклонился и вышел в холодный ноябрьский полдень.

Итак, я получил ещё несколько фрагментов большой мозаики. И хотя картина в целом всё ещё покрыта мрачным туманом, отдельные заключения вполне ясны и очевидны. Как и люди, готовые за них заплатить.

Глава 22. Менделеев в детстве был похож на компот

Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор «U-233»

Великий город Клор, главный оплот могущества Свободных Семей. Год от последней из великих войн четыреста восемьдесят первый. Некто спросил Гая Ферона: «Что есть самооборона для гражданина?»

– Алчность и страсть есть гражданская самооборона, – ответил Командующий. – Когда сосредоточенным сознанием мы вступаем в чувственный мир, мир страстей и вожделений, и пытаемся найти все эти страсти, но видим лишь стоящую за ними пустоту, когда нигде нет привязанности, это и есть абсолютная степень нашей обороны.

Некто не смог принять такого ответа и ушёл, чтобы найти собственный.

За почти пять суток похода я неплохо освоился в юкубоде. Внутри была практически самодостаточная экосистема. Единственное, что требовалось постоянно привносить извне, – воду, но с этим, очевидно, проблем не возникало. Всё остальное создавалось в каскаде термоядерных реакторов. Впрочем, не без задействования эфира. Причём таких заклинаний я не видел больше нигде, как и Фероны с Элетроймой и старшим Гоелом. В конечном счёте решили, что если работает, то вот и нечего ломать.

Первого числа Гай выдал мне оклад за три месяца вместе с командировочными. Вот вроде бы и порядочно вышло – тринадцать сот, два хвоста и две слезинки сверху – но на что они мне? Ем я мало, вещевое довольствие и казённое вполне устраивает, за жильё как раньше не платил, так и теперь тем более уж – из штаба я переехал на юкубода с концами. Двадцать палуб – с А по Т – со всем их содержимым в полном личном распоряжении стоят того, чтобы каждый день лететь полчаса до города.

А уж содержимое этих палуб однозначно стоило того, чтобы задержаться тут подольше. Чего один только ремонтный комплекс с собственным реактором стоит! Две недели работы – из которых дней десять ушло на то, чтобы разобраться в архаичном языке мануалов – и я сообразил себе новую глефу. Наконец-то.

Рукоять из кости какого-то трана – пять сот, кстати, сразу улетело, магистрат с Конклавом зубами и когтями цеплялись за каждый грамм сырья и цену заломили практически на порядок выше рынка. Зато отменная ёмкость и проводимость по эфиру. А лезвие – это вообще песня. Заставить бортовую кузницу сначала распечатать, а потом заточить кусок обшивки оказалось задачей не вполне тривиальной – пришлось, в частности, слегка модифицировать драйверы, – но результат… Уж не знаю, из чего эта обшивка вообще состоит, такой материи, по моим понятиям, существовать в природе не должно, но она устойчива к аннигиляции. И имеет ещё с десяток занятных свойств по мелочи, вроде того же почти полного рассеивания любой направленной на неё энергии.

Резюме: глефа получилась отменной. Баланс, конечно, вышел не вполне идеальным, но для первой работы сойдёт. Тем более что при моей силе это совершенно не критично.

После глефы я занялся изучением той йогуртово-огуречной аномалии, в которой я чуть не утонул после выхода из Бездны. И вот с этим возникли некоторые, кхм, сложности. Нет, я конечно нашёл способ практически моментально генерировать почти произвольное количество эфира, а также призывать безлимитное количество йогурта со вкусом огурца и огурцов со вкусом йогурта. Вот только какой ценой…

Тот кисломолочный террорист, из-за которого Элетройма при первичном обследовании чуть не поставила мне сумасшествие, оказался… демоном? Демонической сущностью? Джин так и не объяснила разницу. Короче, это нечто постоянно следило за мной из внешней Бездны. Насколько понятие слоистости и расстояния вообще применимо к Бездне, конечно.

А это означало что? Вот именно – что. Я никогда не сталкивался с демонами, которые не пытались бы меня проглотить, задушить и расчленить. Одновременно. Но этот «не-огурец», как он сам себя называл, был вполне коммуникабелен и даже, в каком-то своеобразном смысле, дружелюбен. То есть он вполне осознанно создавал все те эффекты, которые я исследовал. Причём почти строго по моему запросу. Иногда и просто поутру, конечно, но к такому я привык. Почти.

И что в итоге? Непонятно. По интерполовской инструкции всё просто: демоны и все результаты их деятельности ликвидируются по обнаружении. Но у меня тут не сказать чтобы демон. И определённо не огурец, да. Ещё и полезный в хозяйстве. Он ведь не просто йогурт создаёт. У этого йогурта всегда безупречно стабильный состав. То есть его можно гнать расходником в заклинаниях без дополнительных расчётов. А про пользу ограниченного только моей пропускной способностью потока эфира и говорить не приходится. Вот и выходит дилемма.

Провозившись с Не-огурцом три дня, я понял, что ничего не понимаю. Не было даже идей, к кому можно обратиться. Фероны однозначно выдали бы очередное парадоксальное суждение. Главы Семей… во-первых, никогда и ничего не делают за «спасибо», а во-вторых, почти наверное разбираются в демонологии не лучше меня. На том исследование и встало.

В отсутствие как уважительных причин не появляться на службе, так и внятных приказов, я решил попробовать делать то же, что и старшие товарищи.

Дайрег после утреннего кофе стабильно исчезал в неизвестном направлении. Проследить за ним я так и не смог.

Джин, судя по всему, выходила на улицу только для того, чтобы дойти до очередного чаепития у кого-нибудь из Семейных топов. Судя по всему, чай был просто чаем – во всяком случае, я не смог выловить из застольного трёпа ничего полезного.

Гай… Гай синячил. Иногда в одиночестве. Иногда с Кахваджи. Периодически – с Волком. Временами с другими, не менее интересными, личностями. Порой на спор, а когда и так. Гай пил самогон, пиво, хмелесодержащую бормотуху, одеколон, вино, снова самогон, а потом полировал результат адскими настойками, чем-то напоминающими абсент. Вот уж кто действительно «нёс службу, не щадя живота своего».

Тогда я спросил Дайрега: в чём твоя служба?

– Контроль, – проскрипел Ферон.

– В смысле? – уточнил я.

– В Клоре всё спокойно.

– Ну, да. А ты-то что делаешь?

– Именно это.

Мне показалось, что я что-то понял.

Тогда я спросил Джин: в чём твоя служба?

– Видишь ли, Тит Кузьмич, есть у нас, в Самообороне, железное правило, – протянула Ферон. – Никогда не верь тому, что говорится в Клоре.

– В смысле? – уточнил я.

– Для того, чтобы выполнять нашу работу, мы должны знать всё и немного больше. Остальные же должны знать ничего и своё место.

– Ну, да. А ты-то что делаешь?

– Никогда не говори о том, что в Клоре делается.

Мне показалось, что я ничего не понял.

Тогда я спросил Гая: в чём твоя служба?

– Ты угрозу Клору видишь? – спросил Ферон.

– Нет, – ответил я.

– А она есть.

– Где? В чём?

– Да у тебя за плечом.

Я понял, что человек, похожий на кгбшника, надо мной попросту издевается.

Однако если сложить все три ответа и добавить мои наблюдения, получалось, что в отсутствие непосредственного кризиса Силы Самообороны собирают информацию по обстановке в городе. И поскольку нормальных инструкций я так и не получил, оставалось только заняться тем же. Не могу я просто сидеть на месте.

Начать я решил с разведки Подгорода. Очевидно, именно при его помощи всякие не слишком законопослушные граждане, мирные и комбатанты, проворачивали свои дела. Проход ногами был бы слишком длительным, рискованным и малоэффективным мероприятием, так что я решил провести сейсморазведку.

Три дня ушло на то, чтобы расставить приёмники по городу и окрестностям и связать их в единую сеть с бортовым вычкомплексом юкубода.

Три дня на работу короткими волнами по верхним ярусам.

К концу первой недели у меня уже была достаточно подробная карта пяти этажей. Я продолжил работу, уменьшив частоту, чтобы ценой разрешения повысить глубину разведки.

Вечером девятого дня разведки я сидел в вычцентре. Обработка была сделана по уму, поэтому мне оставалось только дождаться… полной чуши вместо результата. Полученная модель выглядела как какой-то безумный фарш, в котором скорость звука практически равнялась скорости света. В вакууме. Ладно, технически «всего лишь» разница во времени прихода сигнала на любую пару приёмников оказалась ниже погрешности измерения. Бред же. У меня полигон сорок на двадцать километров.

Озадаченный, я открыл первую попавшуюся сейсмотрассу. Она была упорядочена. Слишком упорядочена. Я смотрел на стандартный телеграфный код ОКД. И вместо отражений моего сигнала каждая снятая за три дня трасса содержала одну фразу: «По голове себе постучи». Пришедшую с нулевой задержкой на каждый приёмник.

Вероятно, я получил самые пугающие результаты в истории экспериментальной науки. На моей памяти так наверняка. На всякий случай я проверил приёмники. Всё в порядке, штатно регистрируют фоновый шум. То есть никто не вмешивался в их работу напрямую.

Резюме: кто-то внизу способен полностью гасить акустические сигналы и посылать вместо них какую-то чушь. Одновременно по всей площади города. Можно, конечно, допустить, что этому подземнику известны конкретные местоположения именно моих приёмников, но… мысль застопорилась. Что «но»? Существо с такими способностями точно не ускользнуло бы от внимания Семей. Если, конечно, они хоть раз пересекались. Пожалуй, от электроразведки стоит воздержаться. Во избежание.

Итого, в сухом осадке я получил подробную карту пяти мелкозаложенных ярусов и осознание того, что при дальнейших исследованиях следует, наверное, ограничиться естественными полями. А то что-то похоже, что в Клоре поля индуцируют тебя.

С другой стороны, пять ярусов – это уже отличный результат. Насколько я понимаю, чем глубже, тем причудливее и опаснее автохтонная фауна, так что едва ли хоть кто-то туда регулярно залезает. И даже на разведанных глубинах интересностей хватало с избытком.

Противотрановые генераторы – это понятно, это очевидно. Траны живут далеко не только в океане. Лехситран, например, постоянно роет ходы под землёй. И хотя зверушка сама по себе не агрессивная, но внезапно появившийся под капитальной застройкой десятиметровый тоннель явно ничего хорошего не принесёт. Так что во всех мало-мальски крупных городах стоят такие вот пугалки, экономящие массу нервов военным и страховщикам.

Выходы в Подгород из резиденций Семей – настолько банально, что не стоит и упоминания. Ещё бы Семьи прошли мимо такой полезной сети скрытного перемещения.

А вот зал огромной площади, вплотную прилегающий к штабу СПГС – это действительно интересно. Прилегающий так, будто бы там есть дверь. Штаб я знаю хорошо. И никаких намёков на проход в этой стене переговорного зала не замечал. Интересно.

На следующее утро первым делом я отправился проверять свою гипотезу. Полёт над морем в лучах трёх солнц. Прогулка по просоленным улочкам порта. Проход сквозь влажную духоту Подгорода. И вот я стою перед стальной плитой, вмонтированной в сплошную эльёдовую стену. Доступ у меня служебный, так что дверь открывается без проблем и звуков.

Прихожая в стиле ар-деко. Обои с дамасским орнаментом. Шахматная напольная плитка. И гвоздь композиции – Гай Ферон в полосатом махровом халате, пушистых тапочках-котиках, но с неизменной фляжкой в правой руке.

– Газы? – поинтересовался я, разуваясь.

– Жижи, – ответил Гай.

– Ты сегодня…

– Выходной, однако.

– В пятницу? – что-то у меня капитально не сходилось.

– Самое время, – Ферон пожал плечами и хлебнул одеколона. – И да, остальные заблаговременно эвакуированы. Во избежание.

Я завис в полусогнутом положении.

– Что? – озвучил я наиболее насущный вопрос спустя две секунды.

– Ты ведь в музей? – Гай ушёл от ответа традиционным способом.

– Какой… откуда ты знаешь? – я наконец выпрямил спину и надел тапки. Нормальные, зелёные.

– А вот нечего стучать в открытых каналах, тогда и планы твои останутся в секрете, – Ферон возвёл назидающий перст к потолку. – Идём уже.

Вход оказался не потайной дверью в переговорном зале, а банальным лазом за мусорным ведром в столовой.

– Вот так как-то, – отряхнувшись от пыли, Гай обвёл зал широким жестом.

– Гм, да, – только и выдал я.

Чёрный пол. Серые стены. Рассеянный свет. И бомбы. По всему залу, оставляя только узкие проходы, лежали муляжи ядерного оружия. Я пошёл вдоль экспозиции. Начало стандартное. Little boy, Fat man…

– Grand sire? – я остановился у третьего экспоната. – Что ещё за зверь?

– Киото, шестнадцатое августа того же года, – откликнулся Ферон.

– Бредишь?

– Отнюдь. Полосатые переждали нелётную погоду и сразу бахнули.

Я покачал головой. Молча. Просто Гай в своём репертуаре. Ничего святого.

Четвёртый экспонат тоже сразу вызвал вопрос:

– А где первая половина Холодной войны?

– Тут от каждого боевого удара по штуке, – Ферон задумчиво покачивал флягой, не глядя в мою сторону.

Да, в таком случае всё сходилось. Четвёртая в экспозиции и третья в реальности – РДС-123 по Москве в Гибридную. Щецин, Турбан, Люксембург… Куньмин, Ахмедабад, Орландо… Колон. Дальше Последняя Мировая. Байконур, Кусон… Токио, Чэнду… Удар возмездия по Рио-де-Жанейро. Помнится, там меня впервые убили. Мельбурн… до сих пор не понимаю, за каким чёртом на это дыру пять мегатонн потратили. Макене – город, в котором не было ПВО, но нет, давайте сэкономим на бомбах. Очень экономная экономика. А вот и Тайбэй. Забавно, что они три с половиной года думали, что нейроморфные чипы в Чибе клепали. Да, после потери Тайбэя совсем худо стало. Ханой, Давао, Манадо… пошла игра в одни ворота. Почти. Бордо, Тулуза, Лион. К тому моменту нас настолько не ждали с Атлантики, что мы делали по шестьдесят километров в день. Дижон. Моя четвёртая смерть и конец войне.

Я остановился. Дальнейшие я и так помнил наизусть. Лос-Анджелес в тридцать девятом. Моя работа. Потом Тиу в сороковом, но это орбитальная бомбардировка была, так что, наверное, мимо кассы. И, наконец, Джакарта в семьдесят первом. Дальше – неизвестность. Неизвестность, в которой человечество проиграло Бездне. Судя по всему, минимум дважды. И я не хотел знать, как и где именно.

– У тебя командировка с завтра, – окликнул меня Гай, когда я направился на выход.

– Куда? – я остановился.

– Сначала в Ксал, дальше по обстоятельствам.

– Цель?

– Охота по открытому списку.

– Кто?

– Командование Собрания Полярных Домов. Заказ от Эвы Арит, оплата по их прайсу, то есть много сот и ещё горка пятаков сверху.

– Есть.

Я улыбнулся. Наконец-то нормальная работа, а не попытки связаться с сущностями вроде гномиков.

Перспектива: Инбародод Арит, не ведущий счёт хлебам

– Вы изволили меня видеть, – сегодня телом однознашно правила именно Мать.

– Ин, душечка, ты не осквернился ли в непечатность часом?

Я быстро перебрал в уме все возможные причины Её неудовольствия. Махинации по военному займу, небольшая афёрка в кооперации с магистратом Токтиантелона, дутые цены на продовольственное снабжение… и ещё пара десятков грешков по мелочи. Мать никогда не отличалась самоуправством, поэтому чужие проступки тошно ни при чём. В любом случае, оптимальная тактика в этом разговоре – побольше слушать и поменьше говорить.

– Язык проглотил, дорогуша?

– Если мне дозволено узнать…

– Дозволено драть тебя амхалами, – Мать сцепила руки в замок и опёрлас на него подбородком. – Какое сегодня число?

– Шестое января, Ваше Пресовершенство.

– Какого числа был издан приказ о замирении полярных филистёров?

– Девятого августа, Ваше Пресовершенство.

– И?

Я промолчал.

– Сколько областей мы всё ещё не контролируем?

– Две, Ваше…

– Да завались ты со своим совершенством, недоносок! – Мать резко замедлила речь и понизила голос. Плохо. Очень плохо. – Ты кто?

– Арит…

– В отношении замирения.

– Командующий Сводного Корпуса.

– И где?

– Что?

– Я те почтокаю! В нелитературность себе шток пробей!

Я слегка расслабилса. Мать снова ругаетса почём свет стоит. Всё в порядке. Она же тем временем продолжила:

– Вы пять месяцев не можете привести к истинному пути шайку мозгосрамцев, вооружённых только что не шестилинейками. Это просто неудобь сказуемая, Ин.

Я молча кивнул.

– Вот и сам осознаёшь, да, – Мать выпрямила спину и положила руки перед собой. Разговор подошёл к концу. – Сегодня же. Отправляешься в Тулен. Быть может, хотя бы это скомпенсирует твою близорукость.

– Но мои обязанности регента…

– Обойдусь. И, пожалуй, надо тебе усиления придать.

Я вышел в прохладу старого донжона совершенно сбитым с толку. Эва Арит обращаетса за помощью к кому-то не из Семьи? Это тошно наша Мать, а не та несмышлёная мелочь?

Глава 23. Раз уж вырыли топор

Перспектива: Дитерд Летучая_мышь, искатель последней истины

Для того, чтобы более лучше почувствовать тиранию Организации, надо удалиться от гегемона. Именно беспощадной эксплуатацией криптоколоний, прикрываемой ширмой мнимого самоуправления и так называемой независимости, определяется нынешний политико-экономический строй. Именно здесь, на периферии того, что нижние классы считают «цивилизованным» миром, яснее всего видны конкретные механизмы угнетения.

Официально Свободные Семьи ведут войну против Собрания Полярных Домов. Прошу прощения, конечно же, не войну, а «замирение». Уже в этом уродливом, противном уху и сердцу всякого здравомыслящего человека слове скрывается самая наигрубейшая манипуляция. Ведь что есть «замирение»? «Замирение» – это то что за, позади мира. На его изнанке, иначе говоря. А что находится на изнанке мира? Война.

Однако если войну называть войной, то нижние классы возбухнут. Война – это зло, война – это то, чем живёт Империя Минах Клиа. Но мы-то, мы! Мы люди «цивилизованные», мы – за мир! Поэтому мы не воюем. Мы проводим «миротворческие действия». А кто из нас не согласен – того вмиг «замирим». На изнанку мира отправим, по-человечески говоря. То есть в мир иной, к предкам, на вечный отдых, за Лазурные острова, до Хана, с амхалами трапезничать при полном чувстве исполненного долга. Проще говоря, переубиваем всех.

И казалось бы: раз уж в войну ввязались, так воюйте как следует! Но не-е-ет, не нужна гегемону победа в войне. Победа – это конец войны, а значит, и сверхприбыли. Сверхприбыли, ради которой рабочие на заводах и полях горбатятся по четырнадцать часов в сутки, а солдаты жрут помои – в тылу ли, на передовой, при марш-броске – всё едино. Не говоря уж о том, что если не истощать криптоколонии войнами, если не высасывать из них все соки во имя «высоко поднятого знамени величайшей цивилизации в послевоенной истории», то они могут накопить достаточно сил и стать субгегемонами, как Деновей.

Поэтому нельзя делать армию слишком эффективной. Никак нельзя. Нужно свежесобранные полки сразу бросать на фронт. Каким концом винтовка стреляет, знаешь? Газовый баллон заменить сможешь? Отлично, враг где-то на юге, воюй туда. Возможно, наша артиллерия промахнётся мимо тебя, возможно, и попадёт, но таковы уж сопутствующие потери при наступлении, ничего не поделаешь. Ты знал на что подписываешься, никто тебя силком в Семью не тащил.

Так и только так ведётся современная война, потому что любые другие методы экономически нецелесообразны. Именно поэтому наш повар с упорством, достойным лучшего применения, разваривает мидий до состояния киселя. Именно поэтому нас, десятый полк Семьи Ле, сразу после формирования перебросили в Тулен. Именно поэтому мы по двенадцать часов в сутки таскаем туда-сюда всякое непотребство.

Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор «U-233»

Дирижабль из Клора в Тулен идёт пятьдесят часов. Есть время на подумать.

Вот, скажем, интересный вопрос: почему замирение идёт уже пятый месяц? Восстали ведь сырьевые регионы, всё снабжение восставших – захваченные в самом начале склады. Плюс-минус трофеи, но это совершенно несерьёзно. И интернациональная помощь от Деновея и Империи, конечно, куда без них. Я уже просмотрел все новости за три месяца моего вынужденного безделья. Командование Сводного Корпуса серьёзных ошибок, в результате которых Собранию могли достаться сколько-нибудь значимые количества амуниции, не допускало. Я бы даже сказал, что Семьи слишком осторожничали.

С другой стороны, на начало замирения Корпус состоял из шести полноценных дивизий. На приблизительно три с половиной тысячи километров фронта. Особо не повоюешь. Но тут то на это: средневзвешенная оценка сил Собрания на начало цирка – четыре дивизии. В общем, главная проблема – поймать активно избегающего прямой конфронтации противника посреди чистого поля.

На протяжении четырёх месяцев Инбародод Арит, командующий Сводным Корпусом, справлялся с этим более-менее успешно. Итог: Собрание выдавлено к самой западной границе ОКД и контролирует только Ксал, Айд и две дивизии.

После этого месяц топтания на месте: наступать нужно либо через приледниковую тундру, либо морским десантом. Первое невозможно до надёжного промерзания грунта, да и то затея сомнительная; попытки второго Собрание успешно пресекает, и я не уверен, больше тут ошибок Корпуса или удачи восставших.

И вот, в преддверии близкого сезона тьмы, чем бы он ни являлся, Конклав рвёт и мечет: эфиром, который должен идти в Клор из западных областей, Собрание платит Империи за снабжение. Инбародода отправляют поближе к театру военных действий – нужно же бурно успокаивающую деятельность изобразить, – а мне отдают приказ разрулить ситуацию.

И это как раз подводит меня к ещё одной интересной мысли: выражая волю Конклава, Гай и Эва Арит сформулировали ощутимо разные задачи. Гай сказал, что цель – командование Собрания. Эва, если опустить экспрессивную лексику, сказала убить всех, кто мешает восстановить законный порядок. Вроде бы вектор один, но модуль совсем разный. Вот и думай теперь, чего от меня хотят.

Из размышлений меня вывел приставленный ко мне адъютантом лейтенантик – пацан лет, наверное, двадцати, явно свежий продукт офицерских курсов:

– Мы причалили в Тулене, гражданин комиссар. Прикажете выгружать ваш багаж?

– Нет, благодарю. Свободны, лейтенант, – я кивнул на дверь каюты.

Адъютант немедленно исчез. Багаж, скажет тоже. У меня всего-то и вещей: вещмешок, нож и глефа. Не на курорт еду.

С высоты причальной мачты Тулен был виден целиком. Под нами – шесть эллингов аэропорта. Из одного дирижабль взлетает, во второй заходит, вокруг остальных заметное оживление – судя по всему, что-то грузят.

С одной стороны к аэропорту примыкает военный городок – пара десятков типовых эльёдовых коробок и площадь, метров сто на пятьсот навскидку. Дальше порт морской: небольшая бухта, огороженная больверком. На дальнем рейде… линкор, двенадцать крейсеров и всякой мелочи десятка три. Серьёзная сила. И этого, хотите сказать, не хватает для расчистки побережья под десант? Кто-то тут явно буи пинает вместо работы.

Сам город – россыпь радиально разбегающихся от берега домишек в два-четыре этажа километров восемь в диаметре. Где-то треть, равномерно размазанная по общему массиву, – эльёд, большая часть – фиолетово-розовый камень, ближе к окраинам встречаются деревянные бараки. Практически сразу за городом начинается лес, очевидно лиственный: сплошная масса голых стволов и чёрных ветвей. Ближе к горизонту, километрах в двадцати, виднеются конусы вулканов, судя по размытости, давно потухших.

Земля встретила меня редкими пятнами снега на мощённой розовым туфом мостовой. Несмотря на середину зимы, воздух был лишь немногим холоднее нуля. Я поправил вещмешок на спине и направился в штаб.

Когда я пришёл, Инбародод Арит обустраивался в своём новом кабинете – он прибыл всего на день раньше меня. Занятный мужик. Насколько я знаю, разменял седьмой десяток, а выглядит максимум на сорок. Если б не хмурился так сосредоточенно – ещё лет на пять помоложе смотрелся бы.

– Я так полагаю, вы и есть обещанное мне усиление, гражданин… – командующий сверился с протянутым удостоверением, – Сехем?

– Мне ничего неизвестно о подкреплениях для Сводного Корпуса, – я вернул чёрную корку с тиснёным профилем Хана в шинель. – Я прибыл по заданию Конклава и завтра выдвигаюсь дальше.

– Что ж, прекрасно, – Арит слегка расслабил лицо. – И зачем же вы пришли ко мне?

– Мне нужно попасть в Ксал. По возможности быстро.

Повисла пауза. Инбародод, видимо, пытался играть со мной в гляделки.

– Гражданин маршал, – терпеливо начал я, – я тороплюсь.

– Вы, вероятно, ошиблись штабом, комиссар, – Арит говорил медленно, как будто с трудом продавливая каждый звук через гортань, – Ксал находится на территории, контролируемой так называемым Собранием Полярных Домов.

Я машинально отметил сообщение автопереводчика о необычно тяжёлом и несколько архаичном клорском акценте собеседника, собрал всё оставшееся после долгого перелёта терпение и так же медленно, ровным голосом ответил:

– Именно поэтому Конклав и направил меня туда.

– Как командующий Сводным Корпусом Организации Клорского…

– Гражданин Арит, – Талос свидетель, я был терпелив, но участвовать в соревновании по ширине галифе определённо не входило в мои планы, – давайте мы сэкономим друг другу время и не пойдём подтверждать мои полномочия прямым запросом в Клор? Хорошо?

Инбародод замер на пару секунд, а затем всё так же медленно кивнул.

– И хотя я бы предпочёл начать работу с Ксала, – продолжил я уже спокойнее, – мне подойдёт любой способ попасть на континент.

Ещё одна пауза, но по выражению лица командующего я понял, что он наконец-то думает над моим вопросом, а не сочиняет очередную причину послать меня в пешее эротическое.

– Сегодня ночью будет разведывательный пролёт над побережьем, – наконец сказал Арит. – По плану проход над Ксалом около половины четвёртого утра, но посадка на вражеской территории…

– Не потребуется, – перебил я. – Для меня достаточно открытой в полёте двери.

Инбародод усмехнулся.

– В таком случае, комиссар Сехем, подходите к двадцати тридцати во второй эллинг. Да наставит вас Хан на путь к совершенству.

– Благодарю, гражданин маршал, – я решил напоследок проявить немного вежливости. – Да направит вас свет Его.

Когда дверь в кабинет командующего закрылась, я выдохнул. Одним делом меньше. Живём. И даже имеем при этом конкретную, внятную цель.

Неожиданный укол плохого предчувствия остановил меня на крыльце штаба. Я осмотрелся по сторонам. Относительно пусто. Разве что стену подпирает сутулый субъект в форме рядового Семьи Ле. Вероятно, часовой, но по виду – сплошное недоразумение. Выправки никакой, ворот рубахи умудряется выглядывать из-под шарфа и шинели, винтовка кое-как прислонена к стене – но рука при этом на плечевом ремне. Очевидно, это косячное существо при появлении старших по званию сразу пытается принять более уставной вид.

И всё-таки, что не так? Эльёдовые стены штаба, казарм, склада… туф мостовой… тройка воронов? Да пусть смотрят, жалко что ль. Нет, что-то ещё. Я присмотрелся к эфиру. И вот тут-то обнаружилось, что солдатик на крыльце – весьма и весьма мощный маг. До Эвы или Хо, конечно, не дотягивает, но уверенно уделывает того же Инбародода. И вот это чертовски интересно: как человек с таким магическим потенциалом оказался в регулярной пехоте?

– Как служба, рядовой? – я окликнул подозрительного типа.

– А? – винтовка взлетела на плечо, спина оторвалась от стены, глаза забегали, явно ищет командира.

– Всего хватает?

– Да вроде как… – наконец сфокусировался, правда не на мне, а на глефе, – в некотором роде… кисель из мидий, разве что, гражданин…

– Комиссар, – подсказал я. По очевидным причинам, формы на мне не было, так что заминка вполне простительная.

– А, действительно комиссар…

И молчание. Причём ведь даже документы не спросил. Точно косячник.

– Как звать? – спросил я.

– Да Дитерд, вроде… – вот что за человек? На любой вопрос отвечает, лишь бы голос командирский был. – Дитерд Летучая_мышь.

– Летучая Мышь, значит.

– Нет, гражданин комиссар, не Летучая Мышь, а Летучая_мышь.

Вот так-так. Очень интересно. Наш маг умудряется параллельно речи передавать телепатический поток. Занятие, требующее не столько выдающейся силы, сколько способности к расщеплению внимания – навыка не вполне тривиального.

– И давно служишь, Дитерд? – ничего не значащий вопрос – лучший способ понаблюдать за естественным поведением собеседника.

– Да нет, в октябре только контракт подписал.

Рядовой вполне расслабился и даже позволил винтовке сползти к локтю. Точно свежая кровь. Хотя и староватая – навскидку, между тридцатью и тридцатью пятью.