Текст книги "Аристократы (СИ)"
Автор книги: Баса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)
Глава 31 “Зверь”
POV Вильмонт
Не могла заснуть, вертелась половину ночи в обнимку с подушкой, хотя не страдала особенностью плохо засыпать на чужом месте. Быстро привыкала ко всему, я же паразит.
И его приход слышала в пятом часу ночи, незаметно сжала подушку. Он мог себе позволить, когда угодно придти, я же отныне псинка, правда меня не надо даже выгуливать.
Он все равно встал раньше. Что за несправедливость? С утра пораньше решила заняться расстановкой вещей по местам, перебирала одежду, нужна она мне или можно выбросить? Сегодня ко второй паре, поэтому успевала по времени.
Приближение Хаски проигнорировала. Копалась в шкафу и думала выкинуть кофту или оставить.
– Доброе утро, – озвучил «жених». Я оглядела его с ног до головы, как можно пренебрежительнее. Как огурчик, нет красных глаз и помятых лиц. Не ответив, продолжила занятие расстановки одежды. Привалившись к косяку двери, Хаски смотрел за моими передвижениями и вздыхал громко, словно его действительно волновало что-то связанное со мной.
– Завтракать будешь? – спросил он. Я не ответила на вопрос, после чего услышала раздражение в голосе… – Отлично. Бойкот?
– Нет, – поместила туфли на одну из полок. – Я слушаю тебя ровно настолько, насколько ты меня! – обернулась к нему, стоявшему в проходе. Улыбнулась натянуто и попыталась протиснуться сквозь мужчину, при этом тот не сдвигался и не давал пройти. Пришлось неохотно дотронуться боком до его ног и плечом до его груди.
– Куда прыгала? И к кому? – уже в коридоре расслышала два вопроса.
– Ты…ты. ты нечто Хаски, – слов не могла найти. – Верную свою псинку посадил на замок и приставил охранников. Ты знаешь, что нарушаешь мою личную жизнь? – ткнула пальцем ему в грудь. Надеюсь, синяк появится.
– Привыкай, отныне я твоя личная жизнь, – его хоть чем-нибудь проймешь? Удивилась я, вскинув руки к потолку, и обреченно опустила. Он более уперт нежели… не знаю кто…даже я готова сдаться.
На занятия рвалась, как на праздник, хоть какое-то развлечение и свобода некая. В жизни не стремилась на учебу с подобным остервенением.
Как и обычно жених везде первый, попивал кофе на диване и смотрел телевизор, на меня только одиночный взгляд бросил.
– Переоденься, – я в этот момент наливала себе чай и Хаски не видел моего ужаса, фонтана эмоций, изменившего лицо. И не увидел, как я промахнулась с кипятком и залила стол немного.
– Зачем? – вырвалось, пока убирала последствия неаккуратности тряпкой.
– Никаких юбок, мини-платьев и откровенных вырезов, – расслышала за спиной ответ от «жениха». – Привыкай, быть моей невестой не легко.
– Бастарда лысого я переоденусь. Нормальная юбка, – уселась за стол в отличие от Хаски и стала греть руки на теплой чашке.
– Значит, придется пропустить занятия, – его важная физиономия за пару часов вывела из душевного равновесия раз пятьдесят.
– Слушай… долго будешь придумывать дурацкие требования?
– Почему дурацкие? – Хаски реально удивился.
– Неужели не понимаешь, что они смехотворны?
Хаски отставил чашку на подлокотник дивана, полуобернулся ко мне с предложением:
– Посмотри на свою юбку?
Послушно опустила глаза вниз – пару сантиметров есть до причинного места. Нормально, главное не наклоняться.
– Любой «нормальный» мужик обратит внимание на твою задницу, не находишь? А мне не улыбается убивать каждого второго, кто не так взглянет на мою невесту.
Брови взметнулись на лоб, причем обе, причем очень высоко. Я покивала, рассматривая жениха и не моргая. Интересно, он серьезно сейчас сказал? Судя по расслабленному, спокойному выражению лица – да.
– А ты представь, – начала я поучительно после некоторого затишья. – Что люди имеют обычай смотреть друг на друга. И ни один ты видишь меня. С этим ничего не поделаешь. Ты же не выколешь всем глаза! – с сарказмом добавила я. – Да вообще! – всплеснула руками, в результате чуть чашку не сшибла. – Что за шизофрения? Пусть себе смотрят. Мне какое дело? Хочу хорошо выглядеть и всё.
– Вот и выгляди хорошо для меня или при мне, в остальных случаях будь поскромнее, – объявил господин, и пройдя к раковине, поставил туда чашку с выпитым кофе.
Меня сейчас обозвали опять проституткой!? Второй раз за два дня? Я не поняла!?
– Пять минут жду, не появишься – останешься здесь, – заявил Хаски.
Как будто…как будто… как же бесит! В сжатых пальцах представила физиономию Хаски и как буду мучительно выдавливать у него глаза. Руки тряслись от желания воплотить мечту в реальность. Топнула ногой от злости, правда чуть пятку не отбила.
Пришлось сражаться с гордостью ровно минуту. Я с ума сойду в этих стенах. Мне нужно с девочками пообщаться. Ух, наследник! Опять выиграл сет!
Правда я опоздала на пару минут и по идее водитель должен был покинуть место парковки, но он ждал, курил возле машины. Я сменила юбку на очень обтягивающие черные шорты. С довольной моськой выбежала, подхватив кофту и сумку с тетрадками. Выкуси наследничек! Едва не показала ему от счастья язык, присаживаясь на пассажирское сидение.
– Что опять? – пока пристегивалась театрально спросила. Водитель молчал и не заводил мотор Retz, пялясь на меня. – Это не юбка, не платье и откровенных вырезов нет, – подвела итог. – Вези меня к моим девочкам, хочу тебе косточки перемыть…
И мы начали движение по парковке, Хаски не отрывал внимания от камер заднего вида, при этом голос его стал более приглушенным и серьезным. Я автоматически следила за мимикой Хаски:
– Здесь в машине можешь говорить всё, что пожелаешь. Здесь ноль энергия и нет прослушки. Дома стоит прослушка, поэтому будь дома «по нежнее», – когда выезжал за ворота, на последнем слове обернулся выразительно на меня. – В твою игру разве что слепой и глухой поверит.
Так я и не играла, пока что. О! Кстати, вспомнила, когда он меня здесь в машине пытался нагнуть после дискотеки и, когда я ему по яйцам треснула, понятно почему не смогла переместиться, а едва выбежала из машины, как исчезла. В тот раз он мне голову не открутил?
Ах…да…после этого он убил Ивана…
Улыбки прочь, рассматривала обочины, по которым шли люди на работу ранним утром. Я никогда не смогу забыть всего этого. Он не принц и вообще мало похож на человека с нормальными эмоциями, ему шестеренки в голове перекрутили, болтики и винтики расшатали. Он иногда не предсказуем, а иногда кажется, что научилась его читать, а потом внезапно продаст другу и выкинет.
– А может не стоит играть влюбленных? – спросила у стекла или у людей, или у светофора, на котором остановились. Красный, оранжевый, зеленый.
– Надо, – ответил. – Чем быстрее враг обнаружится, тем быстрее сможешь получить свободу. А пока, Вильмонт, сто девятнадцать дней…
И что нам делать до сих пор не могу понять. Так мы и ехали, я немного нервничала от его присутствия, впрочем как и раньше. Бросала на соседа взгляды очень редко, чтобы тот не заметил внимания. Хаски вел машину спокойно, успевал разговаривать по телефону, я была для него не столь важна. Взгляд на себе ни разу не заметила.
С головой, наполненной тупыми проблемами, не заметила, когда подъехали к университету. Смотрела в окно, на парковку и не сразу поняла, что машина затормозила.
– После четвертой пары, как штык, на парковке, – приказал Хаски.
– Не пойдешь на занятия? – отстегнула ремень безопасности.
– Нет. Дел много. Вечером поздно буду, – как будто мне горячо или холодно. Ну может самую малость прохладно, когда он открытым текстом заявлял, что по вечерам будет веселиться.
– О чем задумалась? – прежде чем вылезла услышала от него. Водитель тоже отстегнулся.
– О судьбе своей не легкой, – со смешком ответила. – Попасть в руки к тирану – худшее наказание…Ладно, спасибо, что подвез, но я могла бы и сама доехать, – распахнула дверцу, вылезая с сидения. Куртку напялила. В салоне было достаточно тепло. А на улице ветрено, под водолазку серую продувал ветер, и я прикрывала живот и поясницу. Мало ли застужу.
К удивлению Хаски вышел вместе со мной, обошел машину. Я подняла руку и махнула на прощание. Очень романтично, не правда ли? Похоже мы на возлюбленных со стороны? А что еще сделать? Отвернулась и пошла, не получив ответа на свое прощание.
– Вильмонт! – да он достал величать исключительно по фамилии! Хоть раз бы Аней назвал!
– Что, Хаски!? – недовольно обернулась к нему. – Мое имя знаешь? Или не в состоянии запомнить слово из трех букв?
Показала ему три пальца.
– Аня… А ты мое знаешь? – смешинки проскользнули в уголках его глаз.
– Дима, – опешила я.
– Когда начнешь называть Димой, тогда я начну называть по имени. Хорошо?
– Хорошо, – как-то мой запал остыл сразу. Охладил всего одной фразой, хотела разозлиться, а не получилось. Что-то меня смутило, заставило мысли завертеться.
– Аня? – позвал он. Спокойно, спокойно. Почему-то захотелось сбежать или спрятать глаза где-нибудь, а Дмитрий пялился мне на лицо. – Аня? – повторил насмешливо.
– Что? – опять начинала злиться, ведь в краску вгонял специально.
– Ты кое-что забыла сделать, – поманил пальцем, одновременно глазами обводя народ, который изредка проходил мимо по парковке.
Задача ясна, господин!
Подошла решительно. В конце концов, договор есть договор. Вплотную подошла, остановилась рядом, собралась с хаотично движущимися мыслями в голове.
Надо поцеловать. Просто поцеловать. Сто раз целовались. Что страшного?
Видимо, заметив мою нерешительность, Хаски взял ответственность на себя. Знакомые руки на бедрах подняли повыше и прижали к себе.
Успокойся, сердце! Хватит меня бить!
Подняла голову чуть вверх, посмотрела на губы Хаски, на подбородок, но выше как-то не получалось, смелости не хватало. Губы уточкой, надо прижаться своими к ним и всё. А оппонент не спешил делать работу за меня. Изучал мое лицо сверху-вниз, но не целовал.
Почти решилась…
– Апчхи! – вцепилась в руки Дмитрия своими клешнями. Чуть мозги не выплюнула. – Апчхи! – еще раз. – Апчхи!
У меня, наверное, лицо перекосилось. Шмыгнула носом, тело несколько раз дернулось, словно изнутри разрывали когтями. Меня неловко поставили на землю, возвращая опору под ногами.
– Это что? – услышала над ухом.
Посмотрела на ошарашенного Хаски, потом ему на джинсовку и на грудь. Ладонью провела по материалу его одежды, будто стирая.
– Это я тебе одежду оплевала! – весело выдала и вырвалась из объятий.
Едва не бегом с парковки. Я не трус, но я боюсь. Какой целоваться? Нет. Нет. Нет. Я не выдержу.
Когда мужик ведет себя, как мужик, и перестает быть уродом, это очень сбивает с мысли. Я его помню другим, а этот появляется иногда, но неизменно потом приходит «зверь» и вот того я боюсь. До сих пор.
Я пыталась столько раз довериться ему, но зверь не щадил. И когда тот появляется рядом – это очень страшно. Еще страшнее осознавать, что зверь нападал и на других людей по моей вине.
Девочек встретила возле центрального крыльца. Господа Аристократы во главе с Гленом и Глистой окинули меня исследовательским взглядом и прошли без единого слова.
– Вот это другое дело, – улыбнулась Волчица подходившей мне в тот момент к крыльцу. – Никаких подколов и унижений. Красота. Поделись удачливостью…
Народ расступался передо мной. Это то о чем я так мечтала в шкуре Ананиной. Чтобы меня боялись и уважали. Теперь боятся – перед невестой Хаски необходимо расступаться. Противно до скрежета в зубах.
На лестнице с первого этажа на второй обнаружила одну из наших девочек-Бастардов в компании очередных ухажеров. Та, забитая и испуганная прижималась к холодному камню стены, только бы не к телам мужчин. А те, чуяли страх жертвы и наступали.
В конце концов, должна быть какая-то выгода от защиты Хаски!?
Подружки мои остановились на середине лестницы, когда поняли, что я не пошла за ними, а встала возле компании Аристократов.
– Кхе! – прокашлялась, обратив внимание одного, второго. Как подкошенные разворачивались в мою сторону мужчины и едва не спотыкались от удивления. – Это… – поправила прядку волос, забрав за ухо. – Не будете столь любезны сдриснуть отсюда, – руками помахала от себя к ним, будто стирала ненужную пыль или выбрасывала мусор.
– Пожалуйста, – попросила и улыбнулась, как маленькая, невинная девочка. Аристократы переглянулись между собой, придя к определенным выводам, и решительно исчезли. Бастард благодарно кивнула, а мы продолжили путешествие до кабинета.
Опять половину пары пропустила, размышляя о своем. Слишком много задумывалась по пустякам.
Окно было очень близко, и, я прислонив голову к стеклу, наслаждалась прохладой. Настроение соответствующее грозовой туче, в момент испортилось. О чем я думала на парковке? Развела нюни.
Один день, а я, растеклась лужей возле его ног. Хаски посадил под комендантский час, а я все обиды забыла на некоторое время. Печально.
Физкультура прошла тоже довольно тихо в сравнении с последними месяцами. Аристократы сидели спокойно на верхних лавочках, обсуждали некоторых девочек, но ко мне не приближались и взглядом не касались. Словно я неприкасаемая, под колпаком.
На последней лекции, которая, как правило, проходила в шуме разговоров, сидела с Волчицей на задней парте. Беатриче и Колдуна по-прежнему не было на учебе. Интересно, а они тоже вступили в эту организацию?
На телефон пришла смс с вибрацией, чем привлекла внимание.
– Женишок? – подколола Волчица, толкнув локтем в бок.
Я приподняла телефон с легким волнением. Мало ли что очередная смс привнесет в жизнь? Когда появлялся Хаски моя жизнь летела с обрыва вниз головой и каждый раз думала, что вот теперь точно на смерть. А пока нет. Жива.
И правда он.
«Буду в три,» – это при условии что пара без десяти минут три заканчивается. Как все точно рассчитал. Я могу сама добраться.
– Смотри, – в оередной раз Ева подтолкнула меня в бок, клянусь скоро синяк будет.
– Что? – огрызнулась я. – И хватит толкать, больно!
На злобную тираду, Волчица показала экран собственного телефона и я там увидела очень компрометирующую фотографию. Это когда такое было? Хаски наклонившись, пристально изучал мое лицо, а я держа его за щеку, при обнимала немного и целовала в уголок губ. На этом кадр и замер. Довольно нежно получилось. Волосы у меня на фотографии собраны назад и белое платье. Точно, это на свадьбе, когда Хаски требовал поцелуй. Вот и поцелуй. Успел кто-то подловить, хотя поцелуй длился секунду от силы.
Мои эмоции. Да тут умственно отсталому ясно, что я тащусь от него. Ладно, от его вида, не от него в целом. Я не дура и понимаю то, что нас с ним связывало всегда – это секс, похоть. Не больше. На большее я не согласна, да и он думаю тоже.
И комментарии под фотографией более тысячи. Как мы популярны. И остаток пары изучала мнения о нас.
«Да я вас умоляю, игра богатеньких сынков и дочек. Миллиарды свои соединили вот и не нарадуются…»
«С жиру бесятся, а некоторые зачать детишек не могут, квартиры продают, последнюю еду, лишь бы маленького воспитать…»
«Такие люди не могут любить. Им только деньги подавай».
Прикольно, Немийцы, как вы меня раскусили! Я и сама не знала, насколько алчная тварь.
Большинство мнений было подобного рода. Что нам нужны только деньги, в чем-то они правы. Мы обманываем всех для своей выгоды. Я привыкла к злым языкам, пропустила сквозь себя через ситечко, плохое вроде ушло, но небольшие камушки остались, острыми краями царапая. Хоть и привыкла к человеческому осуждению, всегда и везде видела эту зависть на лицах, но это не значит, что та не причиняла боли. Внутри она всегда пряталась, пока в подобные моменты не поднимала мерзкой головы изнутри.
Какая прекрасная возможность для людей позлословить в наш адрес, пускай лично я им ничего плохого не сделала. Но такая натура у Немийцев – винить всех в своих бедах. Похвально. Настоящие люди с гордостью могут носить это звание.
Когда я возвращалась на парковку, настроение было хуже некуда, да и с Хаски не знала, как себя вести. Включить стерву – ну не могу, это так тяжело рядом с ним. Он стоял также по середине парковки, загораживая остальным людям возможность проезда, но никто бы не посмел указать ему на это. Люди ожидали пока его величество освободит центральную дорогу, а они смогут с мест парковки выехать на нее. Это Хаски.
Его эгоизм не знает границ, и как-то я смирилась с ним немножко. Да, мне не нравится это, но я завидую его силе воли, которая делает его сильным. А это – сила не пропускать через внутреннее ситечко чужое зло. Дмитрий не позволяет людям себя ранить. Мне бы так…
У Хаски хорошее настроение, судя по ямочкам. Я бы даже подумала, что рад меня видеть. Это немного улучшило настроение, раздвинуло губы в улыбке.
Вместо приветствия жених распахнул руки. Понятно! Надо все-таки поиграть.
Послушно нырнула в мужские объятия, уткнувшись ему в грудь носом. Знакомый запах окутал, как защитным коконом, куда не просачивалось это общественное мнение – злое, высасывающее силы. Руками обняла «жениха» за талию, куда могла с легкостью дотянуться, а он меня за спиной.
– Эй, – внезапно дернул пальцами мой подбородок. – Тебя кто-то обидел? – зверь внутри него зарычал, когда распознал мое плохое настроение. Опасный холодок пробежался по телу, я понимала, что угроза не в мой адрес, но не желала, чтобы другие страдали.
– Эээ. Нет, – в миг отсоединилась от него, вывернувшись из объятий.
Я искала у него защиты!? Вильмонт, очнись!
– Я могу сама добираться, тебе без надобности меня провожать и встречать, – прошла к двери растворила ее, желая нырнуть в уют салона побыстрее. С глаз людей, чтобы не надо было строить между нами романтические отношения.
Села на переднее сидение, сумку кинула назад, и стала ждать пока водитель усядется на водительское место.
Хаски занял кресло, кинул телефон в подстаканник и посмотрел на меня в упор.
– Кто тебе и что сделал? – озвучил. Все тело моментально накалилось, вздрогнуло от грозного вопроса.
– Никто мне ничего не делал, – отвлеклась на ремень безопасности, лишь бы не видеть этих пробиравших глаз до внутренностей. – Поехали. Долго сидеть здесь будем? Хочу домой!
Дом. Я назвала пианино нечаянно домом. Дожили.
Глава 32 “Терпение”
Немного эротики
POV Хаски
Всё…четыре дня – это предел моего терпения. Я передвигался по собственной квартире, как в агонии наркотиков, сплошной туман и выгнать из мозгов его не мог.
Я хочу, мать твою, зайти в нашу ванную, увидеть свою девочку голой в душе и не получать полотенцем по голове и крик взбешенной девицы, а мать твою услышать приглашение в свой адрес, сказанное мягким, податливым, сексуальным голосом.
Сто шестнадцать дней и ты мне за всё ответишь, Анечка, звездой у меня раскинешься и буду иметь, пока яйца не зазвенят, хотя я этим способом рядом с тобой постоянно пользуюсь.
Залюблю до смерти…встать потом не сможешь.
Сейчас же я сидел хлебал этот долбаный кофе и смотрел, как Аня, перегнувшись через стол, вытирала его. Это запрещенный прием!
Дурацкие золотистые шорты, я не в курсе какой это материал, но они выглядели, как шелк, не скрывали изгибы моей невесты, совсем, а то и приоткрывали слишком много. Ее попа на половину торчала, особенно, когда она низко наклонилась к столу, демонстрируя вид сзади. Я хочу ее в таком виде… да хоть в каком угодно.
Аня четыре дня ходила в очень откровенной одежде и дразнила меня. С насмешкой надменно фыркала, когда замечала мои взгляды.
Я просто учусь терпеть…ничего, девочка, сочтемся по всем статьям… и во всех позах.
Аня перестала вытирать крошки со стола и прошла мимо меня, не замечая, будто я манекен в собственной кухне. Кофе в чашке огненный постоянно, потому что, сам того не ведая кипел.
И эту черную майку без рукавов на ней, и Аню без лифчика, и ее грудь, что при движении опускалась и поднималась, и очертания сосков я видел очень отчетливо. А, мелкая поганка, прекрасно осознавала, что вызывает во мне эту черную бурю эмоций и ее явно возбуждало от осознания, как сильно я жаждал ее. Потому что соски через черную, легкую ткань кофты напряжены, это очень заводило на похотливые мысли полизать девочку…
Аня резко затормозила передо мной.
Взгляд свой не смог поднять, он остановился на ее шортах, у которых спереди молния, сверху донизу от одного края до другого. Аня не прищемила себе ничего, когда застегивала? Хотелось бы это увидеть.
– Нет. Не прищемила, – сказала она.
Руки, сложенные под ее грудью, приподняли мягкие округлости, сильнее обозначив себя. Я вслух произнес по поводу прищемила? Вроде нет.
– Вот видишь. У нас полное взаимопонимание, – радостно заметил, хотя это наигранно.
Я сука на грани, ты даже и не представляешь, милая моя, на какой шаткой конструкции ты стоишь и опасно покачиваешься туда-сюда в этих своих развратных шортах. И я с нетерпением жду, когда оступишься, и потеряешь равновесие. А это будет через сто шестнадцать дней….и…
Ох, с каким же я наслаждением насажу тебя на эту… КОНСТРУК-ЦИ-Ю!
С тех пор как ты попала в поле моего зрения, на этой физической культуре, была обречена стать моею. И мне плевать, кто и что встанет между нами, уберу это препятствие не глядя.
Дернул Аню за запястье, посадил к себе на колено, все равно бедром коснулась члена. Это зря… а я рукой обнял ее за талию. Мне нужно дышать Аниным телом, от нее нереально пахнет. По шарам опять тряхнуло. Я четыре месяца не выдержу в таком темпе.
– Эй, Дим, – услышал сквозь бурлящий поток крови в собственном теле. – Ты опять меня лапаешь.
Сразу спину выгнула Аня, это тоже зря… потому что перед глазами обозначилась ее грудь, которая от каждого ее вздоха сильнее дразнила. По рукам и ногам опутали эти эмоции, и я не понимал, как с Аней себя вести.
Она не смотрела на меня, не ждала моего взгляда, избегала находиться поблизости, стремилась отделаться, как от назойливой мухи. Я же наслаждался минутами, которые она проводила сейчас на моих коленях.
– У нас утренний секс, любимая, – прошептал в ее ушко, не отказал себе в удовольствии. Укусил за мочку и почувствовал, как моя невеста заерзала на ноге, рядом с бедром.
Очень Аня возбуждалась от поцелуев в шею и дыхания на ухо.
Не шевелись, девочка, я чувствую каждый твой изгиб, каждую складочку, каждую впадинку. Не раззадоривай, я на грани!
Она всегда любила видеть свою власть надо мной, ей нравилось, что я не способен устоять перед ней. Особенно остро это чувствовал во время секса. Она возбуждалась, видя мое желание и нетерпение. Любила делать вид равнодушной, но я чувствовал, что ее штормило рядом со мной. И сейчас по-любому уже мокрая и готовая для меня.
Но у нее, мать ее, какие-то личные закидоны. Видите ли я не добрый мальчик, что дарит всем лучи добра и делает мир лучше. Да. Я полон дерьма… и много наделал лишнего. Но я ее хочу, как никого другого.
– Представим, что у нас был секс в ванной, – сказала она почти холодно и попыталась встать. Я посадил резко обратно к себе на колено, на что Аня гневно посмотрела на меня, а я незаметно кивнул в сторону двери с намеком, что там камера. Мы же влюбленные, по нежничать необходимо с утра пораньше.
Рукой не сдержал естественного желания отогнуть резинку ее шорт и медленно повести ладонью вниз, всеми пальцами… по каждой ее складочке. Чувствовал, как напрягся низ ее живота, как ее ноготки вцепились в мою руку и с силой надавили.
Она попыталась бедра убрать от меня назад, но это бесполезно… согнул пальцы и направил их дальше и почувствовал с улыбкой и удовлетворением, какая она жаждущая меня. Улыбка невольно набежала на лицо и я поймал неуверенный взгляд Ани. Потрясающие глаза, испуганные. А Губы…опустил взгляд на ее губы, просили, чтобы их поцеловали и лизнули. Попытался захватить ее губы, но Аня внезапно отвернулась, не давая себя поцеловать.
Я четвертый день зажимал ее в разных углах и пытался урвать ее поцелуй, но она не давалась… отвергала.
Моя Аня мокрая, сладкая, а запах от нее будоражил воображение. Провел пальцами вперед-назад, не спешил, отчетливо ощущал кожей ее влагу, тепло, в которое хотел окунуться.
Я все равно в нашей битве Вильмонт – Хаски выиграю, потому что хочу свой приз до конца.
Внимание приковала Анина грудь. Левой рукой задернул ей майку вверх, едва не до шеи. Чтобы одежда не мешала рассматривать мое любимое тело, которое я столько не видел.
Аня – идеальная для меня: обхват талии, я могу обхватить ее идеально двумя ладонями и поднять вверх; кожа немного темноватая, как будто загоревшая, но нежная, от легкой щетины на ней возникали красные полоски; ребра не сильно выделявшиеся, в меру, она не скелет; и, наконец, грудь, ее форма, даже цвет сосков и их размер меня всё приводило в боевой настрой.
Аня видно опешила от моей наглости, но руки подняла вверх позволяя взять в рот ее грудь. Ее бедра нечаянно заерзали на моей ладони и остановились.
Давай же, не останавливайся…
Сильнее сжал зубами сосок, чтобы она еще раз заскользила бедрами по моим пальцам.
А ее лицо… Я оторвался от ее груди, лишь бы увидеть эти полуприкрытые глаза и трепетавшие? как от легкого ветра ресницы. Аня всегда во тьме пряталась от меня, будто ей стыдно принять тягу ко мне. Она как-то развернулась спиной ко мне, наверное, скрывая лицо, в тоже время сидела на напрягшемся члене.
– Я хочу трогать тебя здесь, – мой голос прозвучал очень хрипло, я едва сдерживался, чтобы не пойти дальше. Сильнее пальцами надавил на ее мокрые складки, чтобы острее познать ее жажду. Аня запрокинула голову мне на плечо и рукой притронулась к моей шее в поглаживающем жесте, будто одобряла.
Всегда обожал, когда она притрагивалась ко мне. Это бывало редко, когда Аня совсем покидала пределы реальности.
Разве плохо, что я хочу доставить нам обоим удовольствия? Лишь в эти моменты Аня эмоциональна ко мне, поэтому всегда жаждал их больше всего на свете. В обычные моменты, моя девочка, холодная, колючая и избегала меня.
– Хочу… лизать… тебя… здесь…
Ногтями Аня впилась мне в шею. Это не больно, это обалдено, знать что она тащится от меня. Ее волосы касались моего плеча и становилось тепло от этого.
– Хочу…сюда…
Пальцами ворвался внутрь ее тела теплого, влажного и расслабленного.
Моя девочка тяжело дышала, я уже давно продыхивал через раз, будто километр намотал вокруг дома по парковой площадке. Бедрами Аня зашевелила вперед-назад, окутывая меня теплом. Хочу чтобы она на мне так прыгала. Сейчас…здесь…
– Хочу… – прошептал ей в задранную шею на ухо… – немедленно… – вырвалось, как приказ. – Ты должна быть моей!
Не знаю откуда возникала злость, когда Аня не отвечала на мое сумасшествие. Бесило ее равнодушие, хотел, чтобы и она желала меня, как я ее. Чтобы изнывала и истекала по мне, каждую минуту, что я не с ней.
Взял невольно за пряди волос и отогнул их с ее шеи, чтобы зубами провести по трепещущей жиле.
– Встань! – голос стал более жестким. Мне надо снять эти ее шорты, которые мешали вставить в нее член, Хочу, чтобы она вскрикнула, когда до конца, глубоко сядет на меня.
Аня как-то напряглась, открыла глаза и повернула шею ко мне. И я отчетливо понял по закушенной губе, что я опять, сука, что-то не то сказал.
Аня встала с моих колен, быстро опустила майку вниз, спрятав грудь, и сделала пару шагов назад подальше. Что я сделал?
Звонок в дверь заставил ее отвернуться от меня, а меня не заставил. Я не мог думать о ком-то кроме нее.
Аня пошла открывать дверь, а я с неким опозданием рванул в ванную. Не буду же гостей в шортах со стояком встречать, мол, проходите, смотрите, как я рад вас видеть.
Ее девиз «возбудим и не дадим?». Я маленький мальчик играть со мной?
Она едва избежала участи быть на столе с задранными ногами, я бы не стал сдерживаться, если бы не этот Гость! С другой стороны, хорошо, что нас остановили, потом начала бы с этим контрактом мозг выносить, что я нарушил условия.
Со мной нельзя играть, маленькая!
Пальцами вцепился в раковину, как не хрястнула по полам не знаю. Смотрел на отражение в зеркале и подобных бешеных глаз давно не видел, а свет над головой очень настырно отражался.
Прям, как Вильмонт. Сверкает Аня. Я хочу до нее дотянуться и прикрыть этот свет ото всех, владеть им одному.
Меня нужно ласкать и целовать. А она всегда пытается сбежать, поэтому хочется посадить ее на цепь дома, приковать наручниками к кровати и единолично владеть ею, пока не признается, что принадлежит… МНЕ!
POV Вильмонт
Весьма ошарашенная, с ошалелыми должно быть глазами и подрагивавшими руками открыла дверь, которая с первого раза не желала поддаваться. В проходе оказался Пудель! Я должна его поблагодарить, он предоставил возможность отрезвиться и перестать попадать под обаяние этого «изверга». Опять его вечные. «Я хочу» «Я сказал»
Его отношение, как к швабре половой, захотел использовал, захотел поставил на место. Никогда не спрашивает, чего я хочу.
Эгоист.
Пудель в шортах и футболке, руки в карманы засунул, а волосы в хвост скрутил. Он ужасен с кудрявым хвостом!
– Здорово, будущая Хаски, – кеды снял на ходу и насмешливо прошел в кухню, как к себе домой.
– С чего это я будущая…? – и неожиданно вспомнила. Я для всех действительно невеста Хаски. Ужас. Интересно, а как Дима объяснял? Я лично отмазалась, что Хаски предложил, а папа заставил и особого выбора не было.
– Да…точно…будущая Хаски.
Звучало очень страшно.
Я развернулась вслед за Пуделем, проследила как тот прошел к дивану и включил телевизор. Встала попой к двери, не хотелось бы светиться и вдоль стеночки двинулась на выход. Надо бы переодеться.
– Димана-то позови. У нас ЧП тут, – помахал Санек пультом в воздухе, как волшебной палочкой, желал видимо ускорить мое передвижение.
Есть! Командор! А тебе шнурочки не завязать, когда будешь уходить? Я молча покивала и очень скромно, не поворачиваясь задней частью тела к Польски, открыла дверь в коридор и не задача – встретилась с Хаски. Очень неудобный обмен взглядами произошел. Что тут сказать? Я в растерянности молчала тупой рыбешкой, боясь открыть рот. А потом мозг в кучку собрала и выдала:
– Санек, – чуть севшим голосом ответила и ткнула в открытую дверь. Если шею вытащить вперед, то можно увидеть.
Его величество не ответило, изучало объект перед собой. Как робот производил вычисления внутри себя, а мне не говорил, что за вычисления и к какому результату пришел.
Я развернулась и бегом по коридору к своей комнате. Когда открыла дверь боковым зрением обнаружила застывшего и смотрящего в мою сторону Хаски. Он не сдвинулся с места после бегства. Что ему опять нужно?
На кухню вернулась вполне приличной девушкой в сарафане. Сегодня очень жарко началось утро… я не про то… Я действительно про солнце, оно разбудило, слишком настырно в окошко светило.
Мужчины переговаривались, когда я вошла. Ну, как хозяйке, пришлось предлагать завтрак этому ослу с хвостом кучерявым. К сожалению, согласился, ненавижу для него готовить, потому что вечно критикует.
