Текст книги "Двое: я и моя тень (СИ)"

Автор книги: AttaTroll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Колокольчик над дверью тихонько звякнул, впуская внутрь вечернюю прохладу и гул нетрезвых голосов. Глаза Кайла полезли на лоб, а официантка застыла у стойки с подносом в руках. Лизи обвела их взглядом и посмотрела на дверь. Это было занятно и неожиданно: Джокер, на ходу затушив сигарету о стол и бросив окурок на пол, смотрел на Лизи… сердито. Подбородок подрагивал, Джокер хмурил брови и буравил Лизи недобрым взглядом. Один из редких ночных посетителей привстал, отодвинув кофе, но Джокер холодно посмотрел на парня и достал пистолет. Весомый аргумент не глупить.

Лизи хотела было возмутиться, когда пальцы больно легли на локоть, но вместо этого растерянно обернулась. Джокер вытолкнул её из кафе. У входа стояла машина, за рулём незнакомый человек курил и барабанил по рулю, подпевая какой-то весёлой песне, подаренной ночному городу неспящим радио.

Лизи забралась на заднее сиденье, Джокер сел рядом с ней и похлопал водителя по плечу. Она открыла было рот, но Джокер поднял ладонь и закрыл глаза. Сжал кулак и медленно его опустил.

– Что. За. Нахрен, – в его голосе неподдельная угроза, и Лизи почувствовала себя в ловушке.

Наверное, он увидел, как она испугалась, потому что поправил ворот пиджака, глубоко вздохнул и заставил себя сбавить обороты.

– Я жду ответа.

– Как ты узнал, что я здесь? Как ты нашёл меня?

– Ты многого обо мне не знаешь, но на твоё счастье я прослушал сообщения на автоответчике. Посмотри в окно. Давай, радость, смелее. Что ты видишь? М?

Ист-Энд не любил удивлять и в лучшие свои времена, а сегодня он и подавно не торопился рассеивать дурную славу, посылая всех к чёрту. Что Лизи увидела? Что к грудам мусора примешались худшие человеческие черты: куда бы ни упал взгляд, везде царил беспорядок. Битые витрины магазинов, обгорелые железные скелеты, когда-то бывшие машинами. Толпы людей, горланящих неприличные песни. Редкие фонари могли похвастаться долгой жизнью, в основном улицы освещали костры, вокруг которых толпились те, кто творил хаос, кто поддерживал анархию Джокера. Им было можно всё.

– Ты слишком быстро забыла, как тебя отделали. Хочешь повторить?

Она покачала головой.

– Тогда какого ёбаного хрена?

Лизи посмотрела на водителя. Он не обращал внимания ни на неё, ни на Джокера, исполняя роль молчаливого свидетеля, которому по большому счёту на всё начхать. Может, оно и к лучшему.

Джокер подался вперёд, улыбающийся, так и сияющий жуткой радостью, но его выдавали глаза. В них ни намёка на веселье, они следили, холодные, серьёзные, полные жгучего негодования.

– Ты переживал? – спросила Лизи.

Он достал сигарету и глянул на неё.

– Такую куколку, как ты, любой бы жаждал отведать. Тебе надо быть поумнее и поискать другую работу.

Она выдохнула:

– Я не уйду.

– Господи! – он закатил глаза. – Да почему ты такая глупая?

Джокер похлопал водителя по плечу и велел остановиться – прямо сейчас. Машина как ехала по дороге, так и встала, и едущим сзади пришлось объезжать чёрное, как души заблудших людей, авто. Трезвон сигналов наполнил шумом и без того встревоженную улицу, десятки и сотни глаз устремились на вышедшего из машины Джокера. Он торопливо обошёл машину, открыл заднюю дверь и, ухватив Лизи за руку, вытащил её на улицу. Толкнул в спину и иронично предложил:

– Ну так иди и развлекайся, радость.

В дополнение к словам он стянул с неё куртку и рванул футболку за ворот. Ткань с треском разорвалась, оголив плечо. Лизи вскрикнула и обернулась, её одолевали попеременно то испуг, то бессильное возмущение. Толпы зевак не заставили себя ждать, с удовольствием наслаждаясь зрелищем, улюлюкая и подбадривая Джокера. Он же подхватил Лизи под локоть и повёл по проезжей части: водители одаривали ненормальную парочку отборной руганью, объезжали психов. Другие не жалели клаксонов, одобрительно выкрикивая грязные пошлости. Джокер махал зевакам и тащил Лизи дальше.

– Наслаждайся прогулкой, радость! А представь, что будет, если я тебя оставлю одну: для них это будет королевский подарок. Сколько членов за ночь в тебе побывает, как думаешь? А?

Они остановились, и Джокер, смеясь, обвёл толпу рукой, и люди приветствовали его, пускали в воздух сигнальные ракеты, жгли петарды, сотрясали воздух кулаками. Он толкнул её вперёд, а сам остался на месте, наблюдая за спектаклем.

– Ну же, смелее.

К ней потянулись руки, жаждущие потрогать девичье тело, растерзать его, взболтать страх и слёзы и выпить их до дна, не оставив ни капли. Лизи отпрянула от толпы, затравленно оглядываясь по сторонам. Джокер бросил на заднее сиденье подъехавшей машины куртку и велел Лизи забираться в тачку. Он весело подмигнул зевакам и нырнул следом, и уже внутри от былой весёлости не осталось и следа.

– Это не угроза, это жизнь. И ты либо подстраиваешься под неё, либо она имеет тебя во все дыры. Поправь меня, если я не прав, но, по-моему, Артур просил тебя не глупить.

Лизи, отвернувшись, поправляла разорванную футболку и утирала слёзы.

– Ой да брось!

Джокер подсел к Лизи и прижал её к себе, зажав сигарету в зубах.

***

Лизи зажмурилась и помотала головой, будто это могло помочь стряхнуть добрые, но грустные новости. Почему просто нельзя отмотать время назад? На ту самую точку, когда всё пошло кувырком – нажать клавишу «отмотать назад». Запретить пугающему будущему вихрем врываться то ли в сон, то ли в явь и портить всё.

– Эй, ты как там? Всё нормально? – настороженно позвала Марта.

Лизи поудобнее перехватила трубку и кивнула, будто Марта могла её увидеть. Маленькая надежда уезжала. Каким-то странным образом Готэм отпустил её, дал билет в один счастливый конец. Новый управляющий, пришедший на место убитого по приказу Джокера, – этого Марта, естественно, не знала, – оказался славным парнем, он тоже нечист на руку, но говнюком при этом не был и помог Робу найти работу в Калифорнии. Сказка со счастливым концом, идеальная история, достойная того, чтобы про неё написали книгу, а потом сняли по ней романтический фильм. Драма с хорошим концом. Все счастливы.

Да вот только Лизи ощутила себя ещё более одинокой, невообразимо жалкой. Она ведь когда-то тоже мечтала уехать подальше отсюда, хотела, чтобы судьба подмигнула ей, похлопала по плечу и ободряюще шепнула: «Вали-ка ты отсюда, этот мрак не для тебя». В жизни Лизи разворачивалась криминальная драма с любовным треугольником, в котором она меж двух пылающих огней: один обжигал и пугал размахом кровавых пожаров, а другой горел в них. И, кажется, ему это даже нравилось.

– Слушай, а поехали с нами! Роб купит ещё один билет, приедешь к нам быстро, оглянуться не успеешь. Мы и квартиру снимем побольше ради такого случая, всем места хватит. Как там твоего парня зовут? Эрик? И он пусть присоединяется.

– Артур, – Лизи вздохнула и повторила: – Его зовут Артур. Он не согласится переезжать, даже не знаю, как он на другой район решился, а тут – город.

– Ну тогда айда одна. У него не будет выбора: он приедет за тобой, увидит, какая ты счастливая и останется. А если не приедет, то и пошёл на хрен.

Лизи задумчиво ответила:

– Всё не так просто, – она долго молчала. – У меня задержка две недели, не знаю, что делать.

– Ходила к врачу? – упавшим голосом спросила Марта.

– Пока нет. Как я буду одна растить ребёнка, если окажется, что я… Кто меня возьмёт на работу, я и на новой-то боюсь рассказать правду, хотя ничего ещё не подтвердилось. А у вас и без меня финансовых проблем полно, я буду вам нужна как снег летом. Сечёшь?

Как сказать Марте, что она не знает, кто отец?

С другой стороны, в последнее время навалилось столько трудностей, что на весь Китай хватило бы с лихвой, ещё бы и осталось на добавку. Хотя это мог быть просто сбой, каждой женщине знакома гормональная встряска: перенервничала, и типа здравствуй, задержка, проходи, чувствуй себя как дома, можешь мне ещё нервы помотать.

– Может, тогда хотя бы проводишь нас? Мы уезжаем послезавтра, поезд в восемнадцать тридцать.

– Погоди, я найду ручку и бумагу.

Голос Марты безмятежный, далёкий, слишком родной. Лизи разглядывала эти странные слова и цифры: как же щемило сердце. Поезд унесёт Марту, её боевую подругу, и она никогда не вернётся. У Лизи останутся Артур и Джокер – только они на весь город, и больше никого. «Я приду», – пообещала она и повесила трубку.

Обещание звонить почаще растворится вместе с поездом, как только он скроется, и Марта с Робом бесследно растают, пропадут из истории Готэма.

Лизи не стала ничего говорить Артуру, ни к чему очередной разговор о том, куда ездить можно, а куда нельзя. Он лишь поинтересовался как прошёл день, всё ли хорошо, а потом они поужинали, шуршал проигрыватель, и Элвис пел им свои песни, растворяя дождливый вечер в музыке.

– Ты какая-то грустная сегодня, – заметил Артур.

Лизи отпила из кружки: кофе всегда был крепкий, чёрный, чтобы ни на миг не забывать, где живёшь. А на дне вязкий осадок.

Она пожала плечами и перевела разговор:

– Расскажи мне что-нибудь о себе. Я тебя знаю и не знаю.

– Что ты хочешь услышать?

– Ну… Что-нибудь. Расскажи о маме, о школе, чем ты жил до нашей встречи.

Он хмыкнул и иронично ответил:

– Нечего рассказывать. Моя жизнь – сплошная комедия.

– Занятно, – задумчиво протянула Лизи.

Артур достал сигарету и посмотрел на неё. «Что именно?»

– Джокер точно так же говорил на шоу Мюррея. «Моя жизнь – сплошная комедия».

– Ты же говорила, что не смотришь телик и то шоу не видела.

– Да, – не стала отрицать Лизи. – Но надо же как-то время убивать, вот сегодня посмотрела. Знаешь, мне кажется, ты из кожи вон лезешь, хочешь быть похожим на Джокера.

Он улыбнулся уголком губ:

– И как? У меня получается?

Она помотала головой:

– Нет. Не хочу больше о нём говорить, зря я эту тема завела. Лучше скажи, что ты послезавтра делаешь?

Как ни спрашивал Артур, она не поделилась с ним переживаниями. Ни к чему. Марта всё равно уедет, а Лизи не выбраться из этого бездонного болота. В какой район ни переберись, а всё одно, только толщина кошельков у горожан разная. Странно, что до здешних мест долетал в основном лишь рокот протестного движения, но люди всё равно остерегались выходить по вечерам, ведь не сегодня, так завтра всё могло круто измениться. Воздух наэлектризован. И, несмотря на напускную чванливость, город жил.

Лизи жила вместе с ним: их сердца бились в унисон. Можно ли убежать от себя, если ты и есть Готэм? Отныне и вовеки веков. Но она не сдавалась и решила, что если позволит Джокеру и дальше запугивать себя, то или окончательно сойдёт с ума и слетит с катушек, или сгниёт заживо. Покроется мхом, станет тенью из своих невыносимых кошмаров и будет всё время прозябать в тоскливом ожидании непонятно чего. Поэтому на следующий день Лизи собрала все свои грамоты, дипломы, благодарственные письма за все велозаслуги и привезла их на работу. Не чтобы похвастаться. Нет. Вся эта кипа легла на стол начальника, сдобренная охрененно бессовестной и наглой просьбой: «Разрешите мне уходить с работы в четыре».

Начальник, перебрав бумаги и офигев, разрешил.

Да, это ещё одна двойная жизнь. Просто надо перестать быть трусихой, не позволить запугивать себя и дальше.

На третий день Артур преподнёс прекрасную новость: он не придёт домой ночевать. Дела. Долго извинялся и сто раз кряду спрашивал, не обиделась ли она. Обида? Нет. Всё сложилось просто великолепно, после работы сразу провожать Марту, а потом поймать такси – и домой. Супер.

На работе день прошёл легко, весело, непринуждённо. Лизи оживала рядом с велосипедами, каждая запчасть была для неё как внутренний орган для талантливого хирурга: чудо из чудес. В четыре она поймала такси. Небо оплакивало моросью её дружбу с Мартой, но Лизи решила для себя, что отпустит свою тоску, не позволит ей ещё раз испортить и без того трудную и странную жизнь.

В сувенирной лавке очень кстати нашлось две статуэтки в виде велосипедов. На одном сидела смешливая девчушка в кепке, а на втором девчонка пыхтела и изо всех сил крутила педали. Лизи купила оба велика, сунула их в большой бумажный пакет и пошла в продуктовый магазин. Марта та ещё сластёна! Так что к великам прибавились пряники, печенье, конфеты. И вдруг на душе стало так легко и светло! И когда они встретились с Мартой на перроне, Лизи плакала не от истязающего уставшее сердце горя, а от счастья: она не хоронила их дружбу, она отпускала из сердца старую боль.

Поезд ушёл, и Лизи побрела на привокзальную площадь. Странно осознавать, что жизнь продолжалась.

Время близилось к семи, хотелось скорее попасть домой, принять душ и лечь. Забыться. А назавтра проснуться обновлённой, начать с нового листа, а сегодняшний день признать удачной репетицией новой жизни. И только Лизи порадовалась своим мыслям, как кто-то сзади обхватил её и закрыл рот ладонью. В ухо прорычали: «Не рыпайся!» Она рванулась, укусила негодяя, но ей на голову надели мешок и затолкали в машину. Но ведь только что всё было хорошо! Лизи, не унимаясь, предлагала деньги, просила её отпустить, обещала никому ничего не говорить. Липкий страх то и дело нашёптывал, что её убьют. Увезут за город, изнасилуют и бросят умирать, угостив ножом или пулей. Она не знала, сколько человек в машине, а когда попыталась снять мешок, на неё шикнули: «Тише ты!»

Потом, когда они остановились, её куда-то вели. Сначала как будто по коридору, затем по лестницам, а после был лифт. В конце пути с неё сняли мешок и грубо втолкнули в комнату.

Лизи обернулась к закрывшейся перед самым носом двери и забарабанила по ней. Закричала, требуя немедленно выпустить её. Она остервенело дёргала за ручку, но всё без толку.

– И что моя радость делала на вокзале?

Лизи вздрогнула и оглянулась.

– Представляешь, как я был удивлён, когда мне позвонили и сказали: слушай, Джокер, твоя пташка у поезда отирается. «Нихрена себе», – подумал я и велел тащить тебя ко мне. Ты думаешь, если уедешь из города, я тебя не найду? Ещё как найду. И накажу.

– Я не твоя вещь, – Лизи вложила в ответ всю свою храбрость. – И я не хотела сбегать.

– Правда? – голос наигранно наивен. – Тогда что ты там делала?

– Провожала Марту, она уехала.

– Как печально. Утешить тебя?

Джокер сидел в кресле у окна. Торшер освещал комнату тусклым желтоватым светом, игриво сплетаясь с сумерками, смешиваясь в один коктейль под названием «Лизи и Джокер». А ведь всё было так хорошо продумано, но его клоуны проникли везде. Наверное, кто-то из вчерашних людей запомнил её, а сегодня по роковой случайности оказался не в то время и не в том месте и, конечно, настучал на неё. Взгляд Лизи упал на журнальный столик, вставший преградой между ней и Джокером. На гладкой лакированной поверхности лежал пистолет.

Джокер проследил за взглядом Лизи и засмеялся. Приподнял брови и кивнул на оружие. Смелее.

Это игра? Шутка?

Будто прочитав её мысли, Джокер медленно усмехнулся. Лёгкая ухмылка не сходила с его лица.

Лизи не решалась. Это безумие. Что она будет делать: застрелит Джокера? Или сама застрелится? Мысли вихрями сменяли друг друга, а искушение не давало покоя: не так уж и сложно, первый шаг всегда самый трудный, а потом как по маслу.

Джокер медленно поднялся из кресла, поправил пуговицы на жёлтом жилете и сделал первый шаг.

Лизи не собиралась делать глупости, но тело само, без всякого разрешения толкнулось вперёд, и пальцы обхватили холодную рукоять. Тяжёлый. Она не умела обращаться с оружием, знала об этом только по фильмам, поэтому, когда она взвела курок, то даже не поняла, правильно всё сделала или нет.

– О! Какая опасная девчонка! Застрелишь меня? Да? Давай, радость, пусти мне пулю в лоб!

Он сделал ещё один шаг, и Лизи направила на него пистолет. Она чётко осознавала, что не хотела его убивать, но что-то двигало ей. Может быть, обида или страх.

Ещё один шаг. Палец нажимает на крючок.

Щёлк.

Ничего. Это обман.

Джокер подошёл к Лизи, забрал у неё пистолет и положил обратно на стол.

– Я соскучился.

Пальцы коснулись её куртки, потянули молнию вниз.

– Какая же ты всё-таки непослушная. Ты меня завела, радость. Давай-ка раздевайся, папочка трахнет тебя, а потом поговорим о твоём поведении.

Он поцеловал её, потом склонился к уху и прошептал:

– Ещё хоть раз направишь на меня пистолет… О, лучше тебе не знать, что тогда будет.

***

Кажется, пока всё шло по чертовски хорошему плану: Лизи уезжала на работу к девяти, а возвращалась в шестом часу, лишь изредка задерживаясь до семи. Вот и сегодня после окончания смены она пошла не прямиком на вокзал, а заскочила в кафе. Народу было не очень много, свободное местечко нашлось сразу. Из колонок, выставленных на улицу, разносилась между столиками тревожная песня: «Доктор, доктор, я схожу с ума, это худший день в моей жизни…»*

Сегодняшнее одиночество не тяготило, это больше походило на отдых уставшего человека, решившего скоротать минуту-другую в уютном местечке. Впрочем, долго это не продлилось. К столику подошёл невысокий мужчина, снял шляпу и, спросив разрешения сесть, опустился на стул рядом. Он заказал горячий чай с лимоном и, когда официантка отошла, сунул руку за пазуху и вытащил конверт.

– Я не просто так подсел к вам, мисс Новак. У меня к вам небольшой разговор. Нет, нет, не волнуйтесь, всё хорошо.

Лизи разглядывала его. Немолодой, седина уже посыпала пеплом его некогда чернильные волосы, ещё пробивающиеся сквозь бело-серое благородство возраста. Взгляд мягкий, никакой вычурности и вульгарной остроты – очень аккуратный. Внимательный.

– Кто вы?

– О, прошу прощения за мою бестактность! Меня зовут Джером Эрнест, я частный детектив. Нет смысла ходить вокруг да около, я не за пирожными сюда пришёл, вы и так это поняли. Мисс Новак, что вы знаете об Артуре Флеке?

__________________________________________________

Строчки из песни «Fifteen feet of pure white snow» Nick Cave

========== Грешник и грешница ==========

Комментарий к Грешник и грешница

Нашли ошибку? ПБ к вашим услугам :)

Моя гамма посмотрела главу, и, судя по её реакции, пришла пора менять рейтинг на НЦ %))

С этой главы рейтинг повысился до нц-ы. Ни за чью нежную психику не отвечаю :) Название части говорит само за себя.

Арты:

1. https://sun9-24.userapi.com/c858024/v858024502/125957/k6FElOTmJyE.jpg

Нашла подходящие арты для Лизи, правда, без очков :)

1. https://sun9-61.userapi.com/c855736/v855736070/1a75ad/RzJKJpwl_nc.jpg

2. https://sun9-27.userapi.com/c543103/v543103070/87ee2/Dil8mpdDUEw.jpg

3. https://sun9-72.userapi.com/c543103/v543103070/87eea/2I8TsRuS6ZU.jpg

Музыка:

1. Lana Del Rey “Gods & Monsters” https://www.youtube.com/watch?v=VDY0V2zZpOk

2. Lana Del Rey “Dark Paradise” https://www.youtube.com/watch?v=vmWUUPl8DD4

А ещё в шапку добавила рисунки, спасибо за них IronAnn :))

Две недели, две прекрасных недели всё шло не просто идеально, а умопомрачительно прекрасно: работа приносила удовольствие, в жизни намечался долгожданный просвет, наконец-то что-то менялось в лучшую сторону. Жизнь более или менее походила на сказку, хоть и страшную, но со счастливым концом: чудовище оказалось не таким уж и чудовищем, хотя его натуру ничто не могло изменить, его нельзя было приручить и сделать хоть сколько-то домашним. Увы, без ложки дёгтя никуда. Лизи пока так и не определилась со своей ролью в этой карусели: красавица, принцесса, агнец на заклание? Или судьба спрятала ещё козыри в рукаве? И если Артура в самом начале отношений правда можно было по незнанию наречь принцем, то со временем стало понятно, что он человек из свиты чудовища. Только душа у него не чёрная, а другая. Добрая, хоть и запятнанная кровью.

Две безоблачных – только в собственной жизни, не на улицах: дождь и снег попеременно накрывали город без устали – недели пролетели прекрасно. На пятнадцатый день на поезд напали: всё то же народное движение, будь оно неладно. Пошумели и разошлись. Кажется, никто даже не пострадал, но репортёры по обыкновению раздули из мухи слона.

Лизи поспешила поймать такси, чтобы не опоздать на работу: одно дело попросить отпускать пораньше, и совсем другое – обнаглеть и самовольно выбрать начало рабочего дня.

Она успела вовремя.

– А мы думали, ты не приедешь! – встретили её встревоженные сотрудники.

Из соседнего отдела пришли Аманда и другие девочки, с которыми за это время познакомилась и сдружилась Лизи. Она недоумённо молчала, не сразу поняв, в чём дело, а потом кто-то вкратце ей пересказал, что местные каналы наперебой галдят о нападении на поезд.

«Там правда была паника?», «Как ты? Тебя по телику показали, выглядела ты так себе, жесть». А вот это уже плохо. Артур точно увидит её, он, в отличие от неё, зависел от ящика и не пропускал новости, поэтому надо придумать что-то в своё оправдание. Мартой она больше не могла прикрываться, а отговорка вроде поездки к родителям настолько неправдоподобна, что хуже любой самой поганой лжи. Поездка ради поездки? Типа на город посмотреть, всё такое, ощутить себя человеком – тоже так себе.

Лизи опустилась на стул и испуганно огляделась. Хоть бы провалились эти чёртовы придурки вместе с новостями!

До конца рабочего дня она места себе не находила, но каждый раз уговаривала себя, что всё не так плохо, как могло быть. Её не убили, не покалечили, она даже толком испугаться не успела. В конце концов, неужели ей вообще никуда нельзя выходить? Да, поехала на поезде, так ведь и четыре стены не обещали защиту, на маленький уютный дом тоже в любой момент могли напасть. Особенно если кто-то знал, на кого работал Артур. В таком случае Лизи тоже имела право его упрекать, и она решила непременно завести этот разговор, если ей ещё хоть раз кто-то что-либо скажет.

Что ж, по крайней мере, она поняла, что не ей одной расхлёбывать это всё. Но когда она вышла с работы в четыре часа и собралась как обычно зайти в кафе перед пятичасовым поездом, в одной из припаркованных рядом машин открылась дверь. Опустив ноги на землю, из машины высунулся Джокер и, отбросив сигарету, посмотрел на Лизи. Покачал головой. Усмехнулся. И поманил пальцем Лизи к себе.

–Наверное, в прошлый раз я недостаточно хорошо объяснил тебе. Это моя вина, радость. Что же нам придумать? Пожалуй, сегодня я исправлю это недоразумение и донесу в нужной форме всё, что хотел сказать.

Лизи опешила. Её переполняла адская смесь чувств: страх, злость, обида. Они перемешивались, крутились вихрем, готовые выплеснуться ураганом, и чтобы не сорваться, Лизи поудобнее перехватила рюкзак и шагнула к Джокеру. Сбежать? Ни одна из попыток ещё не увенчалась успехом, а улизнуть из-под самого носа – пожалуй, это тянуло на небывало дерзкую диверсию. Догонит ведь. Он смотрел на неё, пугающе спокойный, ни ухмылок, ни смешков.

– Расскажешь всё Артуру? – Лизи сложила руки на груди и в упор посмотрела на него.

– А ты думаешь, он уже не знает?

Она вздохнула.

– И что дальше?

– Он сам с тобой разберётся, а меня сейчас больше волнует, что я с тобой делать буду.

Внутри Лизи всё похолодело от этих слов. Несмотря на насилие в её жизни, которое принёс Джокер, он её никогда не бил.

– Садись в машину.

Всё такой же спокойный, словно его подменили. Не угрожал, не сыпал сарказм направо и налево, ни одного колкого слова не проронил. Наверное, если бы в его голосе сквозила привычная ирония, Лизи бы не так испугалась, а теперь она даже не знала, чего ожидать. Затишье перед бурей – точно не то, чему стоило бы радоваться в данный момент. Она села в машину и посмотрела на Джокера, собралась с духом и положила ладонь на его руку. Раз он играет с ней, может, и ей стоит подыграть, сбавить обороты и бороться за себя, а не спускать всё на самотёк. Забыть про страх и сыграть свою роль.

– Что ты задумал? – как можно спокойнее спросила она.

Он сжал её пальцы и погладил их.

– Немного проучить тебя. А пока наслаждайся видами города, скоро приедем на место.

Было ли ей страшно? Ещё как! Обычно Джокер врывался в её жизнь совсем не так: он приходил в квартиру, делал с Лизи всё, что хотел, а потом пропадал до следующего раза, но с переездом Джокера стало заметно больше. Он вышел за рамки четырёх стен и теперь приходил когда хотел и куда хотел.

Если бы не чёртов поезд, всё было бы хорошо, никто бы ничего не узнал.

– Ты меня убьёшь? – Лизи сама испугалась обронённого вопроса. А вопроса ли она испугалась? Может, недвусмысленного ответа?

– Нет, – спокойно ответил Джокер, будто нисколько не удивившись.

Вот так просто. Нет – и всё, никаких объяснений. Может, он решил отдать её своим людям, сам же говорил, что это будет королевский подарок для них. Но на что он надеялся потом? Что Лизи упадёт перед ним и признает своим господином, своим спасителем и своим наказанием в одном флаконе, что станет на него молиться? Если Джокер поступит так с ней, то выход и правда останется один, только не в его пользу: Лизи не станет жить с таким жутким унижением. У всего есть рамки, а свои она вроде как пока не перешла, только как это доказать Джокеру и Артуру?

«Приехали», – Джокер коснулся щеки Лизи. Она с замершим сердцем вышла из машины: заброшенный район, покинутый людьми и богом, оставленный коротать отведённые ему годы в полном забытье. Даже бездомные пока не облюбовали это место, наркоманы и преступники не разнесли тут всё на щепки.

Вокруг ни души: ни похотливых морд, ни грязных рук, протянутых к ней, чтобы облапать и порвать одежду. Лизи посмотрела на Джокера: что за спектакль одного актёра?

Он настойчиво взял её за локоть и повёл за собой по улице. Метр за метром, шаг за шагом сердце испуганно колотилось, Лизи пыталась несколько раз заговорить, но каждый раз её слова разбивались об угрюмое молчание. Может быть, ещё можно притвориться раскаявшейся и вымолить себе прощение? Главное играть убедительно, чтобы даже она сама себе поверила и растрогалась. Обман накладывался на обман, ложь неумолимо накапливалась нелёгким багажом.

Старый гостиничный номер встретил их неожиданной тишиной. На пять этажей вокруг никого не было, кроме них. Что это за фарс? Новый способ припугнуть, типа, ожидай от Джокера что угодно, что он исполнит угрозу и отдаст на съедение своим волкам, а на деле же просто продержит в липком ожидании не пойми чего. Если бы Джокер захотел ударить Лизи или избить, какой смысл тащить её почти через весь город в эти ебеня? Ему же нужны зрители, он обожает внимание, так что за цирк на одну персону? Так. Можно закричать, устроить сцену, перевернуть смысл вверх дном и пойти ва-банк. Если играть в игры Джокера, так по-крупному, попробовать его же идеи обернуть против него.

Иногда совесть и гордость должны уступить желанию жить и остаться как минимум целой.

Лизи подошла к Джокеру, прикоснулась к его пальцам, заглянула в его глаза. Он приподнял брови, ухмыльнулся. Лизи привстала на носочки и потянулась, дотронулась губами до его губ. Поцелуй мягкий, опьяняющий, призывающий хорошенько подумать: «Смотри, я послушная, верь мне».

– Опять какой-нибудь фокус выкинешь, радость?

– Нет, – ответила Лизи и снова поцеловала.

Она сняла с себя куртку, расстегнула блузку. Пальцы слушались, не дрожали, да и мысли не путались. Страха не было: в конце концов, не она первая и не она последняя, кто покупал за секс что-то большее, чем просто душевный покой. Сегодня это будет не потому, что так захотел он, сегодня это покаяние. Выкуп. Договор с дьяволом.

Лизи стояла перед Джокером обнажённая, смотрела в пол, набираясь смелости поднять глаза.

Он мягко взял её за подбородок и приподнял голову.

– Посмотри на меня. Всё ещё боишься меня?

Она покачала головой.

– Боишься.

Когда он дотронулся до груди, по коже побежали мурашки. Он жадно ущипнул за сосок, смял грудь, облизнулся.

– Так ты думала, что я тебя трахну и обо всём забуду? Да? Нет, радость моя, я тебя и трахну, и накажу.

Лизи отошла и села на кровать, соглашаясь принять любую участь. Наверное, бить или убивать Джокер и правда не собирался, а страх, который уже успел улечься послушным котёнком, чуть было не вспыхнул вновь, но Лизи не разрешила себе паниковать. Что бы ни случилось в этом номере, слабости сегодня здесь не место. Уже столько всего наворочено, столько обманов скопилось, что страх – это не то, что должно вспыхнуть в душе. Уж коль скоро Лизи связала одну сторону своей жизни с дьяволом, стало быть, и ей ничто дьявольское не чуждо, особенно если от него не сбежать.

Джокер навис над Лизи и нажал на плечи, заставляя лечь. Волнение робко проснулось, чуть шевельнулось, желая стряхнуть с себя дрёму и забить во все колокола, но нельзя. Спи, леденящий трепет, не открывай глаз до тех пор, пока всё не закончится. Что бы ни случилось: спи.

– Я всё думал, как же… как же… как же показать моей радости, что такое опасность. Протащить по городу раздетой? Позволить своим клоунам насладиться сладким телом? А потом понял, что это всё слишком пошло. Если бы ты не была моей, я бы так и сделал, сел бы и наблюдал, как тебя имеют во все дыры. Но… Ведь ты ещё моя радость?

Лизи смотрела в его безумные, жадные, широко распахнутые глаза. Он ухмылялся и ещё больше походил на демона.

– Отвечай мне, – в голосе сквозила угроза.

– Да, – Лизи разомкнула пересохшие губы.

– Что да? – он схватил её за горло и несильно сжал.

– Я твоя радость, – ответила она.

Наверное, он проверял, проснётся ли удушающий страх, первозданный ужас перед неминуемым, перед отцом хаоса и анархии, перед огнедержателем. Лизи отвернулась, но Джокер ухватил её за подбородок и грубо повернул лицо к себе.

– Смотри на меня.

Голос понизился до хриплого шёпота, и всё вокруг померкло. Его руки блуждали по её телу, аккуратно, настойчиво, изящно: не как извращённый любовник, опасный, искушённый, завлекающий в ловушку и обманывающий обещаниями, а словно музыкант. Лизи в его руках – скрипка, его мелодия в сумраке комнаты, и настойчивые пальцы рождали музыку, понятную только Джокеру. Чтобы услышать её, нужно нырнуть в его бездну. Он наклонился, убрал волосы с шеи Лизи, дотронулся губами до ушка. Заставил стон сорваться. Ещё один. Осыпал лицо поцелуями, заставлял дышать чаще и глубже.

Лизи запустила ладони под его пиджак и стянула с худых плеч. Впервые он не сопротивлялся, не сковывал её движения, не ронял обидные слова, и её пальцы стали смелее. Одну за другой расстегнули пуговицы на жилетке. Джокер снял её и отбросил. Зелёная рубашка – как преграда, таинство, перед которым замирало сердце, словно под ней не человек, а демон, прячущий красные крылья. Пальцы потянулись к вороту, и Джокер перехватил их. Они оба понимали, что была пугающая тайна, Лизи хотела разгадать её, а Джокер играл с ней и следил, чтобы грань не была перейдена.

Его ладони легли на её грудь и смяли, смакуя округлости, лаская. Почему он сегодня такой? Почему нежный? Слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Но чуткие пальцы заскользили по коже, трепетные, искусные, спускаясь ниже, торя невидимую дорожку.