Текст книги "Калгари 88. Том 9 (СИ)"

Автор книги: Arladaar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10
Это мои деньги!

Собрание закончилось. Когда советские фигуристки уже собирались выйти из зала, неожиданно появился президент Международного союза конькобежцев Олаф Поульсен. С ним были председатель Федерации фигурного катания СССР Валентин Игоревич Шеховцов, специалист отдела по международным связям Комитета по физкультуре и спорту СССР Виталий Леонидович Шмутко и советские тренеры.

– Попрошу немного задержаться советским фигуристам, занявшим призовые места, – сказал Олаф Поульсен. – Это не займёт много времени.

Соколовская с удивлением посмотрела на подружек, на окружающих людей и вышла из пресс-центра, на выходе ещё раз оглянувшись. Люда же с тревогой уставилась на мужчин. Что такое? Почему только советских? Почему не позвали японку Юку Сато???

– Присаживайтесь, господа, – Олаф Поульсен показал на стулья. – Сейчас мы обсудим финансовые вопросы. Как известно, за первое место на чемпионате мира среди юниоров положено денежное вознаграждение в 20.000 долларов, за второе место 15.000 долларов и за третье место – денежное вознаграждение в 10.000 долларов. Теперь нам нужно узнать, как передать спортсменкам эти деньги. Мы беспокоимся о том, чтобы они дошли до них.

– Так я не понимаю, в чём проблема? – удивлённо развёл руками Шеховцов. – Денежные призы всегда уходили взаимозачётом во Внешторгбанк, на счёт Комитета по физкультуре и спорту СССР. Взамен на ту же сумму сокращались наши взносы в Международный союз конькобежцев. Мы же, в свою очередь, потом выдавали своим спортсменам либо вознаграждение в наших рублях, либо чеками Внешторгбанка, для того чтобы они потратили их в магазинах «Берёзка». Всегда было так. Всё доходило.

– Всегда было так, – согласился Олаф Поульсен. – Но сейчас другие правила выдачи денежного вознаграждения. Я должен лично вручить фигуристам чеки на выдачу денег в размере, соответствующем их занятым местам. Это уже их дело, где они собираются их тратить – здесь, либо в вашей стране. Это их выбор.

– Как это: потратить здесь? – с беспокойством спросил товарищ Шмутко. – Они могут вообще все деньги тут потратить?

– Конечно. А почему нет? – удивился Олаф Поульсен. – Это их деньги. Какие проблемы? Они могут обналичить их в любом государственном банке Югославии. Так что, господа, позвал я вас, собственно говоря, за этим, чтобы сообщить этот факт. Точнее сказать, я бы и не стал вас звать, потому что это не ваше дело. Но так как среди спортсменов есть несовершеннолетние и они ещё не имеют заграничного паспорта, получить и потратить здесь деньги им будет затруднительно. Но выдать чеки я всё равно обязан лично им. Таковы новые правила выдачи денежных призов. Прошу вас, Люда, подойдите, пожалуйста.

На глазах удивлённой советской делегации Арина подошла к Олафу Поульсену.

– Дорогая Люда, – улыбаясь, сказал президент Международного союза конькобежцев, – хочу ещё раз поздравить тебя с золотой медалью чемпионата мира среди юниоров 1986 года. И вот весьма весомая награда за твой труд. Держи. 20.000 долларов.

Олаф Поульсен открыл чёрную кожаную папку, достал оттуда большой чек на предъявителя от Bank of America. В графе, где прописывалась сумма к выдаче, стояла цифра 20.000 USD.

Олаф Поульсен пожал Арине руку и вручил чек. Смущённая донельзя, Арина вернулась к стулу и села на него, не зная, что делать дальше. Куда с этим чеком? Придётся отдать его взрослым. Только что на пресс-конференции она говорила про то, что подростки многим отличаются от взрослых, но при этом упустила одну самую важную деталь. Самое главное, чем они отличаются, это своей несамостоятельностью. Даже в денежных вопросах. Даже если ты сама завоевала или заработала деньги, тебе их никто и никогда не отдаст, по крайней мере в этом времени. Да??? А вот фиг вам!

– Алексей Гурманов! Прошу вас! – Олаф Поульсен махнул рукой, призывая чемпиона мира к себе.

Лёхе недавно исполнилось 15 лет, и он не имел заграничного паспорта. Поульсен отдал ему чек на 20.000 долларов, пожал руку и пожелал всяких благ. После отдал чек на 10.000 долларов Юрке Цимбалюку, который занял третье место. Парни были смущённые ещё похлеще, чем Арина! А вот парников и танцоров, занявших первое и второе место, на вручении денежных призов не оказалось, наверное, они были совершеннолетними, и Поульсен вручил им чеки лично, улучив момент когда они оказались, без официальных представителей страны.

– Таня Малинина, теперь ваша очередь получить денежное вознаграждение, – сказал Поульсен.

Малинина тоже в большом смущении, даже ещё большим, чем в котором была Арина, подошла к президенту ISU, который достал из папки чек на 10.000 долларов, отдал ей и пожал руку.

– Поздравляю тебя, Таня, за твое великолепное выступление и за то, что ты завоевала бронзовую медаль в такой упорной борьбе, – сказал Олаф Поульсен. – Прими денежное вознаграждение за свой труд.

Когда ошарашенная Малинина села рядом с Алиной, президент ISU повернулся к советской делегации.

– Господа, я сделал то, что должен, – сказал Поульсен. – Прошу вас посодействовать тому, чтобы все выигранные фигуристами деньги достались им лично. Они заслужили их своим упорным трудом. А сейчас позвольте откланяться, встретимся завтра на банкете.

Олаф Поульсен слегка поклонился и вышел из пресс-центра, оставив удивлённую советскую делегацию сидеть за стульями.

– Ну вот и всё, господа, вы свободны, – подытожил выступление президента ISU товарищ Никол Сплит. – Финансовые дела они такие… Хоть и неловкие, но необходимые.

…Когда советская делегация вышла за пределы пресс-центра, товарищ Шмутко протянул руку к чеку. Федотов, как-то случайно оказавшийся рядом и стоявший, прислонившись плечом к стене, словно скучая, отвалил от неё и насторожился.

– Люда, подай, пожалуйста, чек сюда, – сказал Шмутко. – Я вынужден передать эту бумагу нашему послу.

– А зачем? – недовольно спросила Арина. – Это мои деньги!

– Нет, это не твои деньги, это деньги государства, – настойчиво сказал товарищ Шмутко. – Государство вкладывалось в тебя, для того, чтобы ты бесплатно занималась спортом, ходила на тренировки, обеспечило тебя инвентарём. И сейчас имеет полное право распорядиться теми деньгами, которые тебе дали зарубежные коллеги.

– Я не дам! – неожиданно назло сказала Арина. – Господин Поульсон сказал, что я могу потратить эти деньги и здесь. Так что я решил их потратить здесь. Не все, а какую-то часть!

Шмутко и Шеховцов уставились друг на друга. Это был неожиданный ход! Девчонка вздумала бунтовать! Бунт на корабле! Или, точнее, на подводной лодке, откуда некуда бежать! Назревал конфликт. Его срочно надо было сгладить!

– Тебе уже сказали, что для того, чтобы получить наличные деньги в здешнем банке, нужен паспорт. А у тебя паспорта нет, – мягко сказал Левковцев и положил Арине руку на плечо. – От тебя твои деньги никуда не скроются и не денутся. Получишь всё сполна. Я лично обещаю тебе это и гарантирую. А если кто-то попробует прибрать их…

Тут Левковцев недобро посмотрел на Шмутко, который не выдержал этого взгляда и опустил глаза в пол.

– Тогда мы пожалуемся тому, кто был на чемпионате Екатинска и Свердловска. Люда, отдай чек, – дополнил Левковцев.

– Так это шутка, – неожиданно звонко рассмеялась Арина. – Естественно, я сейчас отдам чек. Главе делегации, как и положено.

Она протянула руку и отдала чек Шеховцову, который принял его и аккуратно положил себе в портфель, с которым здесь повсюду ходил. Малинина, глядя на Арину, тоже отдала свой чек, а за ней и другие фигуристы, перед которыми на секунду замаячила неясная тень богатства. Никто пререкаться не стал, так как все понимали, что это бесполезно.

– Ну что, мы пойдём? – спросила Арина и посмотрела на взрослых, стоявших перед ней.

– Идите, – кивнул головой Левковцев. – Завтра, как и сказали, приходите на банкет к 16:00 в ресторан «Бистро». Если не знаете расположение: он находится в парке, на холме, рядом с замком. Найдёте очень легко.

Когда юные фигуристы отошли от пресс-центра, члены делегации что-то начали горячо обсуждать. Впрочем, Арину это не касалось: повлиять на судьбу своих денег она не могла, поэтому греть голову не стоило. Однако… Арина слегка напомнила всем, что свои деньги она так просто не оставит, и в Фонд мира какой-нибудь не передаст! А если заберут, пожалуется Ельцину! Вот!

… Соколовская ждала подружек в раздевалке, в которой народу осталось уже совсем мало. Соревнования закончены, девчонки, участвовавшие в них, собирали свои вещи, которые оставляли на время, чтобы не таскаться с коньками, костюмами и средствами гигиены. То же самое предстояло сделать советским фигуристкам. Сюда уже нет смысла ходить, да и вообще, будут ли они выступать тут ещё раз, неизвестно… Точнее, будет выступать та, другая Арина Стольникова, которая ещё должна будет появиться на свет в 2006 году. Офигеть, как всё закрутилось…

– Что вас там так долго держали? – поинтересовалась Соколовская.

– Наши деньги хотели прикарманить и уже прикарманили, – рассмеялась Арина. – Короче, от Международного союза конькобежцев нам дали: мне 20.000 долларов, а Таньке – 10.000 долларов. Дали чеком. Чек можно было потратить даже здесь. Если бы был паспорт. Но так как паспорта нет, пришлось отдать чек Шеховцову. Буду надеяться, что потом дадут вместо него какие-нибудь плюшки, когда приеду домой.

– Тебе дадут не плюшки, а чеки Внешторгбанка, – с большим важностью заявила Соколовская. – Их можно будет отоваривать в магазине «Берёзка», в Свердловске он есть. Правда, там так… выбор ни о чём. А вот в Москве выбор в Берёзке хороший. Машины даже можешь купить! Meрседес какой-нибудь, ха-ха-ха! Как у Высоцкого. Сколько тебе подарили? 20.000 баксов? Значит, чеков в рублях выдадут по курсу, в размере 34.000 рублей. Офигеть. Можно хоть чем затариться на всю оставшуюся жизнь!

– Сначала подарки надо отсюда затарить, – рассмеялась Арина. – Не забывай, что нам сегодня тоже бросали много.

– Подарки… – уныло протянула Соколовская, глядя на уже собранную большую спортивную сумку, в которой лежали все вещи, которые она принесла сюда в течение нескольких дней. А ведь, кроме этой сумки придётся тащить ещё мешок с подарками и без помощника! Сейчас не было пацанов, они уходили со своими мешками и сумками. Занимаешься фигурным катанием – будь готов отвечать за свои вещи. Арина знала это совершенно точно: никто не будет таскать твои подарки, твои вещи, твои сумки, твои кейсы.

– Приедем сюда ещё раз! – сказала Соколовская. – Сегодня ещё автобусы будут ходить. Хотя…

Она посмотрела на часы. Они показывали 19 часов вечера. Поздновато!

Когда фигуристки, нагруженные тяжёлыми сумками, вышли из раздевалки, их уже ждали в коридоре Ксенофонтов и Левковцев.

– Подарки надо забрать в бюро пропусков, – сказал Левковцев. – Пойдёмте. Их дадут только вам. Вы все вещи забрали? Проверьте ещё раз, если забрали всё, нужно отдать ключи от ящиков в раздевалке.

Забрали всё, поэтому осталось только направиться в отдел охраны, отдать там ключи, забрать мешки с подарками и ехать в гостиницу. На этом чемпионат, похоже, точно был завершён. Однако предстоял ещё напряжённый разговор с тренером.

– Люда, это что за выкрутасы были с чеком? – строго спросил Левковцев, когда сели в автобус. – Ты понимаешь, что если с тобой будут такие истерики, ты можешь стать совсем невыездная?

Арина наконец-то поняла, почему при разговоре с советской делегацией не было спортсменов из других стран. Для них выплата призовых денег не представляла никаких трудностей. Всё, что заработал зарубежный спортсмен, сразу же получал, никаких проблем и вопросов. Во времена Арины так было и в России. Почему же сейчас не так? Почему надо свои законные деньги отдавать кому-то, какому-то чужому дяде?

– Я дала знать, что не собираюсь отказываться от своего! – решительно заявила Арина.

Левковцев внимательно и даже с каким-то изумлением посмотрел на Хмельницкую. Её зелёные глаза горели бойцовским огнём. Дух соперничества, таящийся в ней, просился на выход, и она собиралась биться абсолютно со всеми и абсолютно за всё. Однако тренер понимал, что такие вот они и есть, настоящие чемпионы, – они идут против обстоятельств во всём. Каждый знаменитый и мастеровитый спортсмен примерно таким и был, других в этой высокой лиге и не существовало. И государство было вынуждено мириться с этим… Только такие становятся после спортивной карьеры депутатами, а то и спортивными чиновниками…

…Чемпионат подошёл к концу, и никаких эксцессов, связанных с ним, не произошло. Об этом Александр Федотов, капитан ГРУ Генштаба МО СССР, мог бы сказать совершенно точно. Беспокоил только специалист по безопасности Николай Иванович Судаков, почти всё время ходивший и вынюхивавший, кто о чём говорит и кто что делает. Судаков оказался излишним усложнением в деле, ради которого Федотов поехал сюда. Следовало убрать этого человека с пути армейской разведки.

Поселили их в одном номере, и если Федотов проводил всё свободное время за просмотром телевизора, то Судаков что-то писал в большом блокноте. Вот чего он там может писать? Судаков был немногословен, но к закрытию чемпионата как-то обмолвился.

– Что-то ты, Александр Юрьевич, молчишь всегда, – вечером, после показательных, сказал Судаков, всё так же что-то рисовавший в своём блокноте. – Обходишь всё вокруг, смотришь что-то, но не делишься ничем. А я ведь знаю, кто ты есть на самом деле, меня руководство предупредило.

– Предупредило, и хорошо, – спокойно ответил Федотов, отвлекаясь от просмотра спортивного канала, на котором показывали вчерашние выступления фигуристок.

– И тебе нечего больше сказать? – Судаков прекратил писать и уставился на Федотова.

– А что ты хочешь услышать? – безучастно спросил Федотов.

– Всё ясно с тобой, – со скрытой злобой сказал Судаков. – Значит, я один должен смотреть за ненадлежащим поведением наших граждан за границей? Ты в курсе, что сегодня Хмельницкая пустилась в откровенную конфронтацию со своим руководством? Причём из-за денег, которые ей положены?

Что хотел услышать Судаков? Очевидно, что ему хотелось что-то услышать от Федотова, какие-то мелочи, которые могут быть известны только ему. Судаков заметил, что Федотов благожелательно относится ко всем членам делегации, а особенно к советским фигуристкам. Может, он знает что-то такое, чего не выяснил Судаков? А Судаков выяснил многое, например, что советские спортсмены ведут себя неподобающе за границей, разговаривают с зарубежными коллегами, проводят с ними время, вдобавок они получили много подарков от зарубежных зрителей. Но Хмельницкая… К ней были бы большие вопросы по приезду домой. Всё это Судаков кратко изложил в отчёте, который написал в блокноте, чтобы не забыть. Естественно, писал он сокращённо, и сокращения были понятны только ему одному. Был в этом отчёте и пунктик, посвящённый Федотову. Причём очень недоброжелательный отзыв о том, что помощник врача сборной и массажист Александр Федотов потворствует антисоветским поползновениям спортсменов, сам лично много времени смотрит зарубежное телевидение, даже политические программы, и пользуется средствами роскоши, которые приобрёл здесь, в Югославии, например, туалетной водой «Версаче» иностранного производства, а не одеколоном «Шипр».

– А не пойти ли нам в ресторан напоследок, не пропустить по 150? – неожиданно спросил Федотов, мягко спрыгнув с кровати и потянувшись тренированным сухопарым телом. – Что-то ты всё в работе и в работе. Смотри, от работы кони дохнут: есть такая пословица. Или за очередную звезду колотишься? Так не дадут.

Судаков сначала хотел отказаться, но потом подумал, что, возможно, подпоив Федотова, удастся узнать что-нибудь существенное? Поэтому согласился.

– А давай, – кивнул головой Судаков. – Последний день здесь.

…Ресторан Čevabdžinica Ljubljana уже переключился на ночной режим работы, и сейчас здесь обслуживали за деньги. В обеденном зале царила полутьма, на столиках горели небольшие светильники, мягко льющие свет на посетителей. Тихо играла музыка.

– О… Так тут сейчас, поди, платить надо, – протянул Судаков, с интересом глядя на полуголых танцовщиц в темноте, наяривающих интересные танцы у шеста под музыку Бони М.

– Контора заплатит, – лукаво улыбнулся Федотов. В глазах капитана блеснул недобрый огонёк.

Сели почти у эстрады с пилоном, место выбрал сам Федотов. По-барски капитан заказал выпивки и закуски. «На какие деньги банкет?» – недоуменно подумал Судаков, но промолчал. Контора действительно могла заплатить. Сейчас же самое главное: напоить Федотова и попытаться выведать у него всё, что он знает о нынешнем положении дел. Что за положение дел, где и с кем – Судаков не мог бы и сам дать ответ на эти вопросы. Просто по привычке, начал подозревать всех вокруг в том, что они хотят сделать что-то плохое. Однако удастся ли напоить дядю Сашу, который на спор мог пить спиртное как сок? И не таит ли скрытую угрозу посиделка старшего лейтенанта КГБ с капитаном ГРУ Генштаба Министерства обороны СССР, который преследовал вполне себе определённые цели?

Глава 11
Шикарный банкет

И опять с советской делегацией произошла то ли провокация, то ли непонятно что. Классовый враг не дремлет! Запись в журнале суточных происшествий народной милиции Любляны за 1 апреля 1986 года говорила об этом вполне определённо. В ресторане Čevabdžinica Ljubljana гостиницы «Hotel Ljubljana», улица Дерцева 4, в 1:13 ночи произошло крайне неприятное событие для властей этого города. Член советской спортивной команды, специалист по безопасности, Николай Судаков, напился до невменяемого состояния и устроил в ресторане пьяный дебош, с дракой, битьём посуды и криками о мировом империализме и буржуях. При этом был задержан народной милицией и доставлен в камеру предварительного задержания.

Второй член советской делегации, присутствовавший при этом происшествии, оказался трезвым и как мог старался уберечь своего соотечественника от необдуманных поступков, порочащих честь советского гражданина, и предостеречь его от того, что тот делал. Однако сопротивление оказалось бесполезным – товарищ Судаков разбушевался не на шутку и даже поставил фингал своему соотечественнику. Впрочем, ситуация была достаточно заурядная, поэтому на следующее утро, проспавшись, Судаков пришёл в себя и его отпустили из милиции, так как за ним приехали глава советской спортивной делегации Валентин Игоревич Шеховцов и представитель консульства СССР в Социалистической Республике Словения Николай Еремеевич Астахов.

Пока Астахов с Шеховцовым везли товарища Судакова обратно в гостиницу на машине с дипломатическими номерами, прочитали ему много сентенций.

– Что ж вы, товарищ Судаков, творите? – строго спросил консул, холёный пожилой седоволосый мужчина в модном костюме от Versace и в золотых очках. – Позорите честь советского гражданина и наше государство! Мы, советские дипломаты, неустанно и неуклонно работаем здесь над тем, чтобы как можно сильнее скрепить братские узы между Югославией и Советским Союзом, добились определенных успехов: наши граждане ездят сюда на отдых, как в Крым или Сочи. Круизные лайнеры ходят из Николаева и Одессы по расписанию. В Советский Союз масса товаров из этой страны идут. Эту работу делаем мы, а потом приезжаете такие, как вы, товарищ Судаков, и эта работа оказывается слита в унитаз. Придётся написать о вас рапорт вашему руководству.

Судаков держал рукой гудящую с похмелья голову, смотрел в окно и решительно ничего не мог понять: как так получилось, что он, практически непьющий человек, да и по сути дела, неконфликтный, оказался вовлечён в драку с дебошем? При этом он не помнил вообще ничего, кроме того, что, кажется, вчера ходили с Федотовым в ресторан, смотрели танцовщиц, ели и пили. Всё проходило хорошо. Но что было потом, за полночь, из памяти как будто испарилось. Даже зачем он пошёл в ресторан, Судаков почти не помнит. Кажется, пошёл по инициативе Федотова, но и сам согласился сходить туда с удовольствием, никто не неволил, попутно хотел узнать мнение Федотова обо всём происходящем здесь. И вот узнал… Сейчас, похоже, карьере кирдык. Если только он не привезёт отсюда полновесный отчёт, в котором расскажет о поведении каждого члена делегации. И этот отчёт у него был, осталось только его дополнить.

Но неожиданно оказалось, что и отчёта тоже нет. Блокнот, в котором он его вёл, куда-то испарился.

Федотов, по привычке, лежал на кровати и смотрел телевизор. Наглаженный с иголочки пиджак висел на вешалке, уже готовый к предстоящему вечером банкету. Для Судакова же какой сейчас банкет…

– Слушай, Саня, а ты мой блокнот не видел? – спросил Судаков, порывшись в своих вещах и ничего не найдя.

– Ты же его с собой в ресторан брал, – напомнил Федотов, невинными глазами глядя на Судакова. – Потом, когда свалка началась, возможно, кто-то его подрезал. А может, до сих пор валяется там, сходи, узнай.

– Кстати, насчёт ресторана… – замялся Судаков. – Ничего не помню, что там было-то. Для меня такие закидоны крайне нехарактерны! Никогда такого со мной не было! Я…

Тут Судакову в голову пришла неожиданная мысль, что Федотов что-то подмешал ему в еду или питьё. Да так подмешал, что у него снесло крышу. Но… Судаков считал себя большим специалистом в своём деле, навряд ли можно было провернуть что-то подобное на его глазах. Да и какого лешего Федотову делать это?

– Ты просто дорвался до халявы, дорогой товарищ, – усмехнулся Федотов. – Такое бывает, не переживай. У каждого человека рано или поздно случается, что он напивается до невменоза. Просто кто-то напивается дома, и этого не видно, кто-то на работе, и это видят коллеги по работе и милиция в вытрезвителе. А тебе не повезло, ты напился за границей, как раз перед тем, как уехать домой. И опять же, такое вполне бывает. Коля, прими это как данность и просто постарайся забыть.

Судаков безнадёжно махнул рукой, и пошёл обратно в ресторан. Смертельно болела голова. Пива выпить, что ли? Всё-таки… Что же такого он вчера пил???

… Пока товарищ Судаков решал свои проблемы, связанные с милицией Югославии и консульством СССР, фигуристки отсыпались. Ведь сейчас всё закончено, и осталось наслаждаться наступавшим отдыхом! А утро выдалось прекрасным! Да ещё и первое апреля! Можно кого-нибудь разыграть! А кого ж ещё можно разыграть, если не подружку, которая мирно спит рядом???

Соколовская проснулась раньше всех. Она, безусловно, всё знала! В мешке для подарков у неё лежали несколько резиновых пищалок, которые испускали противный громкий звук, похожий на пукание, если надавить на грушу. Пока Хмельницкая и Малинина спали, она подложила им пищалки под задницы, а потом легла в кровать и принялась ждать финала шутки. Финал был один: когда та, под кем лежала коварная игрушка, делала попытку перевернуться на другой бок, пищалка испускала громкий утробный звук на грани приличия, моментально будивший жертву.

– Первое апреля никому не веря! – смеялась Марина и делала попытку увернуться от летящей подушки.

Во взаимных шутках и пикировках прошла первая половина дня. А после полудня внезапно оказалось, что нужно собираться на банкет. Время прошло очень быстро. Да ещё и пришли ответственные товарищи за подарками, чтобы доставить их домой, о чём говорилось вчера на последнем собрании.

Примерно в полдень раздался стук в дверь и послышался голос Левковцева.

– Входите, – сказала Арина и открыла её.

За дверью стояли Левковцев и Ксенофонтов, а с ними двое человек со значками коммунистической партии Югославии на пиджаках.

– У вас всё готово с подарками? – спросил Левковцев. – Вы же слышали, что вчера говорили на собрании?

– У нас всё сложено, мешки завязаны, но что ещё делать, мы не знаем, – заявила Соколовская.

– Напишите на листах бумаги бирки: имя, фамилия, отчество и куда нужно доставить груз, – по-английски сказал один из представителей коммунистической партии Югославии. – Груз будет доставлен в любом случае.

Честно говоря, Арина не поверила в то, что груз можно доставить, например, в город Екатинск, на улицу Кирова, 72, квартиру 27, но всё-таки сделала такую бирку. Кто его знает, может, на самом деле привезут.

Ответственные товарищи приклеили бирку на мешок с помощью скотча, завязали мешки, опечатали завязки сургучом, поблагодарили за сотрудничество и с помощью Левковцева и Ксенофонтова вынесли мешки прочь. Вся процедура заняла минут 10, не больше.

– Так просто? – недоверчиво спросила Малинина. – Что-то не верится.

– Ну почему же… – задумчиво сказала Арина. – Эти люди олицетворяют местную власть. Они могут договориться с нашей партией или дипломатами. Например, грузовым самолётом отправят сразу же подарки в Москву, а потом уже наши люди довезут его туда, куда надо. Я не знаю… Я, честно говоря, не знаю, как это работает и вообще, сработает ли.

– На обед сегодня пойдём? – спросила Соколовская, возвращаясь к делам насущным. – Вечером у нас намечается праздник, поэтому я прям не знаю…

– Я думаю, не стоит, – покачала головой Арина.

– Интересно, что они могут приготовить и чем могут удивить, учитывая, какой здесь шикарный стол, – грустно сказала Соколовская, представляя, что скоро придётся вернуться к советской еде.

– Но они и не собираются нас удивлять, – возразила Арина. – Их цель – собрать всех вместе. Так положено. Чтобы мы надолго запомнили этот чемпионат и людей, участвующих в нём. Мы только начинаем путь в большом спорте, и такие знакомства могут быть полезны нам. Цель организаторов, я думаю, именно такая.

– Ты будешь надевать подаренное платье? В котором танцевала танго? – спросила Соколовская.

– Нет, в этом платье меня уже видели здесь два раза, – покачала головой Арина, и, чуть подумав, продолжила: – В той одежде, которую я приготовила специально на банкет, меня видели только один раз, в ресторане с пацанами. Да и то и то там народу мало было. Поэтому я ограничусь ей.

Одежда, захваченная из дома для гипотетического банкета, тоже выглядела прекрасно. Белая блузка в красный горох в стиле бабка-стайл и чёрные плиссированная юбочка до середины бедра. Чёрные колготки и чёрные балетки! Шикарно. Облик модный и современный для этого времени. А ещё чёрные волосы до плеч, тщательно расчёсанные с косым пробором; передние локоны таинственно падают на правый глаз, почти скрывая его. На этой же щеке тщательно обрисованное красное сердечко.

А если ещё добавить замечательные стрелки, которые сейчас можно было мастерски нарисовать подаренной импортной косметикой, облик должен получиться сногсшибательным. А если ещё учесть импортные духи и подаренные серебристые клатчи, то их внешний вид напоминал знаменитых артисток как минимум. Или ни дать ни взять – настоящих принцесс!

Блондинистая Соколовская опять выглядела как снежный ангел в своём красивом коротком белом платье с поясом и пышной юбкой, в белых импортных колготках и белых балетках. Светлые волосы тщательно расчёсаны, потом взбиты массажкой в художественном беспорядке, скреплены лаком, а сзади, на затылке, торчит небольшой хвостик. Глаза красиво подведены синим, и стрелки от угла век поднимаются вверх. Красиво!

Малинина опять выглядит как тёмный ангел – чёрная блузка с короткими рукавами, простая чёрная юбочка и чёрные колготки с чёрными балетками. Тёмные волосы зачёсаны в два хвоста, а на лицо падают две тщательно уложенных и скреплённых невидимками длинных пряди. Глаза подведены тёмным и нарисованы большие чёткие стрелки. От правого глаза вниз сбегает нарисованная цепочка слёз. Арина уговорила!

…Подготовка к банкету заняла небольшое время, и уже в 15:00 подружки отправились искать ресторан Bistro Svicarija в парке Тиволи, на аллее номер 4. Сегодня до парка всё ещё ходил трансферный автобус, и это было хорошо. Не зная маршрут, решили ехать пораньше. Впрочем, дорога до ресторана заняла немного времени. Нашли его быстро, помня как Левковцев сказал: ресторан находится на каком-то холме.

Холм было было видно издалека, даже из-за деревьев. Потеряться было трудно: по направлению к нему шли нарядно одетые люди. Наверное, тоже спешили на банкет.

Ресторан располагался в старинном трёхэтажном здании, похожем на замок, на самой вершине холма, среди небольшой рощи, но банкет сегодня был устроен под открытым небом, хорошо, что погода выдалась прекрасная. Прямо во дворе ресторана, на каменных плитах, были расставлены множество белых широких столов, которые начали занимать приглашённые люди. На небольшой эстраде, окружённой живыми цветами, играл живой ансамбль. Музыка чередовалась стилями джаз и фокстрот, и уже несколько пар из числа особо ретивых фигуристов танцевали.

У девчонок сложилось странное впечатление, как будто они попали в какой-то фильм или костюмированный бал. Все были одеты нарядно, а некоторые почти карнавально, особенно фигуристы, которые с большой креативностью относились к своему внешнему облику. По крайней мере, внешний вид советских фигуристок вызвал всеобщее восхищение, несмотря на их относительно простую одежду: большую роль играл необычный для этого времени макияж, который Арина нанесла всей троице.

– Здравствуйте, милые дамы, прошу вас на ваши места, – девчонок встретили два волонтёра, одетых в старинные камзолы, треуголки и золотистые венецианские маски, галантно поклонились и проводили к назначенным им местам.

Все гости рассаживались согласно табличкам на столах, но в целом соблюдалась рассредоточенность по странам. Советская делегация, как самая многочисленная, сидела отдельно, но столы располагались на не слишком большом расстоянии друг от друга, и со стороны казалось, как будто представители разных стран сидят все вместе.

Когда гости расселись, слово взял вездесущий председатель Президиума Скупщины Социалистической Республики Словения товарищ Милан Кучан, сидевший почти у эстрады. Рядом с ним сконцентрировались чиновники ISU, главы национальных делегаций и местные чиновники. Товарищ Кучан поднялся с места и махнул рукой, приглушая звук оркестра.

– Здравствуйте, дорогие друзья. Я не любитель долгих речей, да и вечер у нас не предполагает долгие разговоры. Хочу лишь всех вас поздравить с окончанием чемпионата. А от себя, от своего сердца, хочу добавить, что никогда наша Любляна не принимала таких достойных гостей и таких спортсменов высокого уровня, как вы. Для нас это была сказка. Город буквально жил этим праздником целую неделю, и не только город, но и вся республика, вся Югославия внимательно наблюдала за тем, что тут происходит. Всё внимание было приковано к нам. А если говорить в более широком плане, то и весь мир напряжённо наблюдал, что здесь происходило. Для нас это очень лестно, и мы всегда будем помнить это великолепное событие. Прямо завтра, я вам обещаю, мы снова подадим заявку на проведение ещё одного чемпионата мира, надеюсь, не только юниоров, но и взрослых спортсменов. Если для этого надо расширить ледовый дворец спорта, народ Югославии сделает это. Я вам обещаю с гарантией сто процентов.