Текст книги "Калгари 88. Том 9 (СИ)"

Автор книги: Arladaar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19
Дом. Милый дом

После того как Арина произнесла свою пламенную пафосную речь, которую многие делегаты встречи конспектировали и записывали в блокноты и тетради, слово дали Ксенофонтову, который по совместительству был председателем Федерации фигурного катания Свердловской области. Ксенофонтов долгих речей произносить не умел и перед такой аудиторией не знал, что сказать. Поэтому ограничился общей фразой, всё внимание перекинув на Арину.

– Я обычный скромный советский человек, – неловко улыбаясь, сказал Ксенофонтов. – Я, товарищи, ничего особого не совершаю. Я только делаю своё дело. Делаю так, как умею, и когда у нас в области появляются такие фигуристы, как Марина Соколовская, Людмила Хмельницкая, моя ученица Татьяна Малинина, я просто очень рад. Я никакой не герой, герои – вот они, товарищи, и это у них нужно спрашивать, что они делают для того, чтобы воплотить свои мечты в реальности.

Ксенофонтов показал на Арину и коварно улыбнулся. Однако Арину больше спрашивать не стали, она и так только что сказала пламенную речь. Вместо неё дали слово Левковцеву, который почти досконально сказал то же самое, что Ксенофонтов, заявив, что он обычный тренер, просто много работал. А то, что такие результаты, во всём виновата Людмила Хмельницкая. Потом дали слово Марине Соколовской. Она тоже не стала ничего толком говорить, только сказала, что очень рада даже своему пятому месту, потому что это чемпионат мира и там собрались лучшие 24 спортсменки планеты. Раз она заняла пятое место, значит, она пятая в мире по мастерству, и это очень хорошо. После её слов тоже раздались бурные продолжительные аплодисменты.

Встреча длилась примерно час. За это время было сказано тысячи слов с одним и тем же содержанием и смыслом. Потом второй раз слово взял председатель обкома Петров.

– Хочу напоследок ещё раз выразить благодарность за ваш труд и ваше усердие на благо социализма, – сказал Петров. – Мы понимаем, что спортсменов сейчас ждут дома, ждут ваши родные и родители. Поэтому, дорогие товарищи, торжественное собрание объявляю закрытым. Прошу всех встать, звучит гимн Советского союза.

Все присутствующие встали, и громко зазвучал гимн Советского Союза. Делегаты собрания хорошо знали слова и стали подпевать ему. Когда гимн затих, фигуристы, сопровождаемые аплодисментами, покинули зали под руководством Горелкина направились к автомобилям.

– А сейчас на этих машинах вас отвезут прямо до нужного вам места, – заявил Горелкин. – Одна машина поедет в Екатинск.

Таня Малинина подошла к Арине и Соколовской и неожиданно расплакалась. Вот и настал последний разделяющий их рубеж, когда пришлось расставаться. Очевидно, что Таня была очень эмоциональна, и недавно произошедшие с девчонками события и переживания очень сказались на ней. Предстоящая обычная жизнь казалась такой пресной и скучной…

– Не знаю даже, как дальше жить, столько всего произошло, – всхлипнув, сказала Таня и обняла сначала Арину, а потом Соколовскую.

– А как жить… – словно умудрённая опытом спортсменка ответила Арина. – Так и жить: идти к другим поставленным целям. Сейчас будет время постановки программ, а потом отдых, а потом опять по новой в пекло. Это сейчас тебе кажется, что всё закончено и впереди скука. На самом деле ты ещё плакать будешь, когда летние каникулы закончатся и надо будет опять в тренировки впрягаться.

Таня смущённо засмеялась, вытерла слёзы, помахала подружкам и села в одну из чёрных «Волг» вместе с Ксенофонтовым.

– Поехали и мы, – сказал Левковцев. – Наконец домой, через столько времени отсутствия. Там уже, поди, все мои гаврики обленились.

– Гаврики ваши не обленились, – неожиданно сказал Горелкин. – Мы пошли вам навстречу и утвердили в екатинскую секцию фигурного катания ставку второго тренера-хореографа. Ждёт вас, Владислав Сергеевич, чтобы приступить к работе. Молодая девушка, только что после института, бывшая фигуристка. Так что дела у вас скоро в гору пойдут.

Арина и Соколовская с удивлением посмотрели друг на друга. Да неужели? Очень удивлён был и Левковцев. Он уже совсем забыл, что просил второго тренера к себе в секцию.

– Там ещё вас Редькин может напрячь, – напомнил Горелкин. – Я имею в виду, тоже с какими-нибудь собраниями и торжественными встречами. Сегодня, конечно, навряд ли уже получится, вы устали. А вот завтра может быть. Ну ладно, всего хорошего, если что-то надо, сообщайте. До свидания. Посмотрите и проверьте свои вещи, они должны в багажнике у «Волги» лежать.

Горелкин помахал рукой, дождался, когда фигуристки и тренер проверят наличие своих вещей, и проводил «Волгу», поехавшую до Екатинска…

…Погода на родном Урале, мягко сказать, не баловала. Пока ехали через тайгу и горы до Екатинска, пошёл мелкий колючий снег, смахиваемый дворниками с лобового стекла. Да и в целом, было намного холоднее, чем в Москве, не говоря уж про Словению, где вовсю цвели фруктовые деревья. Здесь же листья ещё даже не думали распускаться, лишь наклюнулись почками, а в лесу почти везде лежал снег, только-только начавший сходить.

Дорога до родного дома заняла чуть больше часа. Всё это время фигуристки и Левковцев молчали, лишь только когда заехали в город, тренер нарушил молчание.

– Завтра приходите в секцию. Часам к 10. Проясним с руководством текущий момент и что нам делать дальше. Я лично за то, чтобы сразу, пока ещё форма не сброшена, поставить программы на новый сезон, а уже потом отправить вас в отпуска. Но не знаю, как на самом деле всё решится.

Естественно, Левковцев не знал, как всё решится. В ситуации, когда он ездил на чемпионат мира и приехал с чемпионкой, он очутился впервые. Раньше в это время он ставил всем программы или решал оставить старые, если они не были отточены до хорошего уровня, а потом с конца апреля отправлял ребят в отпуск до июля. Потом снова начинались тренировки. Как будет сейчас, он не знал. Стоило поговорить об этом с директором ДЮСШОР Каганцевым. Ведь в группе сейчас две спортсменки мирового уровня, и как вести их подготовку к следующему сезону, Левковцев пока слабо представлял. А ведь он тренировал и других фигуристок, в которых ощущался потенциал.

…Сначала завезли домой Левковцева. Тренер забрал из багажника сумку и чемодан, махнул рукой и пошёл в подъезд. Потом завезли Соколовскую. Ей водитель помог занести вещи в квартиру. А потом настал черёд Арины, как самой далеко живущей.

– Далеко ты живёшь, – заметил водитель, глядя на спальный район Рабочий посёлок, белеющий рядами девятиэтажек в 10 километрах от города. – И как ты на тренировку в город ездишь?

Арина вспомнила, как сначала ездила на переполненных, забитых пассажирами автобусах, и даже поёжилась. Ну нафиг…

– Вот так и ездим тут, – ответила она, кивнув на жёлтый Икарус-гармошку, чадящий по дороге.

Только сейчас она со всей полнотой ощутила разницу между заграницей и своей нынешней родиной. Конечно, не хотелось бы говорить, что здесь всё плохо, а там всё хорошо, так как Арина, несмотря на свою мультикультурность, была патриоткой родной земли. Но дело обстояло именно так. Если в Словении город Любляна предполагал больше времени для отдыха и свободного времяпровождения, чему способствовали множество кафе, ресторанов, парков, скверов, лавочек, малых скульптурных форм, красивых фонарей, то Екатинск сразу было видно, что служил лишь для работы и для совершения трудовых подвигов. Город жил лишь для того, чтобы люди работали, и жили ради заводов, чьи трубы было видно с каждого района города и даже с Рабочего посёлка, который находился на относительном отдалении от центра.

Впрочем, участок местности от города до Рабочего посёлка тоже не был пустым, здесь находилась городская ТЭЦ, несколько мелких заводов, перемежающихся рощами из тополей и осинника, в общем, то, что называется промышленной зоной. Даже Свердловск, несмотря на свою насыщенность промышленными предприятиями, смотрелся намного более интересно. Но ничего не поделать, родину, как говорится, не выбирают…

Время уже было за 17 часов, и мама, по идее, должна прийти с работы. Она и пришла. «Волга» догнала её как раз у подъезда. Арина издалека увидела знакомую походку, знакомый бежевый плащ, сиреневую косынку на голове и сумочку в руке.

Дарья Леонидовна услышала, что сзади подъезжает машина по проезду, дала ей дорогу, посмотрев на незнакомую солидную чёрную «Волгу». Арина сидела на заднем сидении, поэтому мама не увидела сразу, что это приехала её дочь. Но когда машина остановилась у их подъезда, материнское сердце словно ёкнуло. Она тут же с интересом и любопытством посмотрела в окно, и точно: там сидела её родная Люся!

Когда машина остановилась, Арина открыла дверь, ловко выскользнула из салона, подбежала к маме и обняла её изо всех сил.

– Мама! Вот и я! – радостно крикнула Арина. – Я же говорила тебе, что сегодня приеду!

– Моя милая… – растерянно шептала Дарья Леонидовна, обнимая Арину. – Я помню, что говорила. Но не думала, что всё будет так спонтанно и неожиданно. Ладно, пойдём домой, а то люди смотрят.

Кроме шофёра, естественно, никаких людей поблизости не было, и смотреть на них никто не собирался, разве что из окна кто-нибудь случайно увидел бы картину этой встречи, но такова уж была привычка мамы. Всегда её люди увидят, всегда ей люди что-то скажут, всегда о ней люди что-то подумают… Дарья Леонидовна чисто по-советски привыкла жить в окружении коллектива и всегда прислушиваться к тому, что он скажет или даже подумает. Её первая мама, Анна Александровна, она же здешняя Анька, никогда такими вопросами не заморачивалась, всегда шла напролом и делала то, что хотела. Дитя перестройки и девяностых годов…

Водитель помог занести вещи в дом, отказался от предложенного чая и уехал. Арина наконец-то ощутила себя дома. Дома! Спустя месяц отлучки. Как всегда, квартира после мест, где она была в течение этого месяца, показалась маленькой и донельзя примитивной, но в то же время и донельзя уютной. Ведь Люда уже успела привыкнуть к ней, к своему уютному домашнему гнёздышку, где всё разложено по полочкам и всё лежит так, как надо.

Переодевшись в домашнее, Люда отправилась на кухню помогать маме готовить ужин, и это простое действие тоже было настолько желанным и почти забытым в свете последних событий, что она от него даже получила большое удовольствие.

– Готовить ничего не надо, – заявила радостная Дарья Леонидовна. – Мне делать всё равно было нечего, я и пельмени налепила, наморозила, и котлет наделала, осталось только сварить и пожарить. А ещё можно рулет испечь с вишнёвой начинкой.

Ничто так не объединяет женщин, как готовка. Пока готовишь, выльешь всю душу…

– Что ты сейчас будешь делать? – поинтересовалась мама, следившая за кастрюлей с пельменями.

– Завтра мне нужно будет сходить в ДЮСШОР, – заявила Арина, раскатывавшая тесто для рулета. – Там скорректируют план дальнейших действий. По идее, сейчас, пока форма не сброшена окончательно, нужно ставить новые программы на следующий сезон, потом, в мае, подгонять дела с учёбой. Это займёт оставшееся время до лета. Летом у меня будет отпуск до июля. А там снова начнутся тренировки. Как сказал руководитель федерации, в конце июля я ещё поеду на сборы в Москву. А потом, в конце августа, состоятся контрольные прокаты тоже в Москве. К этим прокатам уже нужно будет сшить платья к новым программам. Не знаю где. В ателье, возможно…

– И какие ты хочешь новые программы, под какую музыку? – с любопытством спросила мама. – Старые программы оставить не хочешь на следующий сезон? Они же стали такими победными и выглядят как твоя визитная карточка не только в стране, но и в мире.

– Нет! – решительно сказала Арина. – Программы у меня точно будут новые! А какие…

Арина задумалась. С одной стороны, предложение мамы оставить старые программы на следующий сезон выглядело заманчиво. И очень удобно – не надо мучиться и методом проб и ошибок накатывать новое. Но с другой стороны, нынешние программы уже поднадоели: сказать и выразить в этих программах ей было уже нечего и оставалось только повторять знакомые элементы и хореографию. В этом тоже виделся большой минус: неизбежно эти программы и музыка стали бы ассоциироваться только с ней, а застой в фигурном катании подобен проигрышу. Рано или поздно программы надоели бы ей как горькая редька.

Тем более Арина и не чувствовала нынешние программы на 100 процентов своими. Музыку к ним выбирала Люська, и в какой-то мере программы принадлежали ей. А сейчас Арина хотела поставить что-то своё. Возможно, что-то оригинальное, ещё невиданное здесь. Ведь у неё по сравнению с нынешними фигуристками была громадная фора в целых 36 лет, которые прошли с этого времени до 2022 года, и за это время появилось очень много новых музыкальных стилей и стилей в одежде, которые можно было бы грамотно использовать, чтобы произвести большое впечатление. Предстояла упорная кропотливая работа: нужно будет прослушивать часы музыки и десятки композиций, чтобы найти единственную, ту самую, от которой ёкнет сердечко и ты подумаешь: «Да, вот оно. Это моё, и оно сработает».

Если в своём времени выбирать музыку было достаточно просто, начав слушать все новинки через музыкальные подписки и стриминговые сервисы, то здесь, в СССР 1986 года, эта задача представлялась делом очень сложным, в первую очередь из-за недоступности музыкальных носителей, да и в целом, из-за недоступности музыки. Грампластинки в магазине были не с модной музыкой, а аудиокассет с записями в продаже просто не было. Да и где их покупать? В единственном магазине «Мелодия» в «Универбыте»? Но цена в 4–5 рублей за кассету не была демократичной…

Ясно лишь одно: на будущий сезон Арина для короткой программы решила взять какую-нибудь весёлую жизнерадостную музыку, например латиноамериканскую сальсу, и сделать прокат в духе карнавала в Рио. Исполненная зажигательно, весело, на подъёме, она могла очень выгодно смотреться среди конкуренток. Особенно если сшить яркое кислотное платье с обилием бахромы и всяких финтифлюшек.

А вот произвольная… Здесь нужно было смотреть. Произвольная программа длиннее, чем короткая, и в ней не прокатаешься в таком же бешеном темпе, нужны места для отдыха. Вполне возможно сделать её составной, из нескольких частей, с чередованием быстрых и медленных отрезков. Арина сначала хотела поставить произвольную программу в стиле «диско», например, под музыку Бони М. Сшить яркий костюм, сделать причёску а-ля 1970-е. Но позже, поразмыслив над этим, решила отказаться от этой затеи по одной простой причине: это в 2022 году мода и музыка 1970-х казалась тёплым и ламповым ретро. В этом стиле устраивали вечеринки, делали фотосессии, проводили дискотеки.

В 1986 году музыка и стиль 1970-х не успели достаточно состариться! Они не выглядели ретро, а смотрелись просто дешёвыми, устаревшими и вышедшими из моды. Они ассоциировались с пыльным тёмным маминым платьем, вытащенным из шкафа, в котором оно лежало 10 лет.

– Насчёт музыки и программ я ещё не определилась, – рассмеялась Арина. – Так что даже у тебя есть шанс предложить мне что-нибудь оригинальное и не затрёпанное.

После праздничного обеда, посвящённого возвращению Арины, мама помогла разобрать привезённые вещи и сильно удивилась тому, что гардероб дочери очень разросся за время её отсутствия. В первую очередь за счёт одежды члена сборной, выданной федерацией фигурного катания. Во вторую очередь тем, что Арина привезла импортный брючный костюм и туфли, выданные на встречу с первыми лицами государства.

– Ты же в этом костюме на встрече в Кремле была? – с удивлением спросила Дарья Леонидовна.

– Да, а потом нам сказали одежду забирать себе, – сказала Арина. – А ещё смотри, что у меня есть. Я могу тебе кое-что подарить.

Люда показала ей золотую медаль чемпионата мира, лежавшую в красной бархатной коробочке, стильные часы Christian Dior в подарочной упаковке, косметику и парфюмерию от Versace и серебристый клатч от Calvin Klein. А ещё кассетный плеер Sony!

– Но самое главное! – округлила глаза Арина. – У меня открыт счёт во Внешторгбанке, и на нём 20.000 рублей! Валютных!

– Дорогая, что??? – в недоумении спросила мама, как будто не веря тому, что сказала дочь. – Двадцать тысяч???

Они с отцом копили на автомобиль и копили уже года три, не меньше, а дочка за одну поездку на соревнования привезла в пять раз больше накопленного. Было от чего удивиться.

Но когда Арина показала матери 2000 рублей наличными, которые подарил центральный комитет партии в лице Ельцина, та чуть не потеряла дар речи. Сейчас она увидела, что дочь начала заниматься спортом очень серьёзно, и доходы от этого стали очень солидными…

Глава 20
Важные разговоры в Екатинске

Остаток вечера Арина провела с мамой. Вместе смотрели телевизор, слушали музыку, потом подключили к телевизору подаренный на чемпионате Свердловской области компьютер «Микрошу» и попытались мучить его и себя. Графики, правда не было, на экране телевизора отображались только ряды цифр, но мама, на удивление, умела пользоваться этой техникой, на работе у них уже были такая. В общем, провели время с интересом и с толком. А потом Арина пошла спать, как положено, в полночь. Но ещё долго не могла уснуть, потому что опять навалилась долбаная акклиматизация – за проведённую неделю в Словении организм привык к местному времени, и сейчас предстояло бодрствовать до 4 часов ночи, что соответствовало полночи в Любляне.

Но всё-таки, поворочавшись с бессонницей до двух ночи, Арина уснула и проспала как убитая до восьми утра, когда разбудила мама. Естественно, не выспалась, так как в Любляне сейчас была глубокая ночь. Но вставать пришлось: надо ехать в ДЮСШОР.

А ещё выяснилась проблема с транспортом: утром не приехала Нина Потапова. И это, конечно же, можно было понять: люди могли и не знать, что Арина после месячного отсутствия приехала домой и сегодня ей надо куда-то ехать. Но из положения нужно было выходить. Ну как? Время уже 9:20.

– Езжай на автобусе, как все смертные, – поучающим тоном сказала Дарья Леонидовна. – Я каждое утро езжу, ничего страшного. Даже если немного опоздаешь, ничего страшного: ты чемпионка и без тебя всё равно ничего не начнут.

Арина с подозрением посмотрела на маму. Произошло то, что всегда происходит с родителями, встречающими детей после долгой отлучки. Первый день они готовы целовать ненаглядное дитятю, носить его на руках, а на второй день уже вовсю просыпается родительский инстинкт, который так и толкает родителей к поучениям и наставлениям неразумных, на их взгляд, отпрысков.

– Нет, я лучше такси вызову, по номеру 072! – заявила Арина.

– Смотри не опоздай, – Дарья Леонидовна усмехнулась недогадливости ребёнка. – Иногда его можно и по часу ждать.

– А ты, кстати, почему сейчас не на работе? – спросила Арина.

– А у меня сегодня выходной, за ранее отработанное время, – усмехнулась Дарья Леонидовна.

Мама была права. Такси, конечно, можно вызвать, но машина могла приехать с опозданием, и рассчитывать на неё нужно с большой осторожностью. Однако, на удивление, как только диспетчер узнала номер телефона и адрес, на который нужно послать машину, совсем неожиданно отреагировала на заказ.

– Люда, неужели это лично ты??? – весело спросил дружелюбный женский голос на том конце трубки. – Спасибо, что позвонила. Я как будто почувствовала, что это ты. Мы твой адрес знаем, как и телефон. Спасибо тебе огромное за всё. Мы всем таксопарком за тебя болели и переживали. Меня зовут Анна Андреевна Проскурякова. Я диспетчер, работаю в таксопарке, если нужно будет что-нибудь, звони, зови меня, я всё устрою. Вообще всё, что касается транспорта. Сейчас, в ближайшее время пошлю тебе машину.

Чемпионство приносило плоды даже в родном городе! Арина вежливо поблагодарила женщину, и положила трубку. Сейчас нужно было собираться.

Возникла проблема, в чём же идти на собрание. Казалось бы, можно надеть тот самый спортивный костюм и кроссовки, которые дали в федерации, но они уже успели надоесть, как горькая редька, поэтому Люда снова надела брючный костюм, который ей подарили в Москве, и туфли.

– Ты такая важная, – смеясь, сказала Дарья Леонидовна. – И не узнать.

– Да… – неуверенно протянула Арина, глядя на большую спортивную сумку. Такая сумка никак не смотрелась с крутым луком, в который она сейчас одета!

Сумку она собрала вчера вечером. Положила туда коньки, тренировочный костюм, кроссовки, бутылку с водой, салфетки и прочую мелочь, которая необходима на тренировке. В общем, всё заранее приготовила для занятия фигурным катанием. К возможной тренировке она была готова на все 100…

– Ладно, я пошла, мам, – сказала Арина, увидевшая в окно, что к подъезду подъехала жёлтая «Волга» с шашечками. – Не знаю, во сколько приду. Пока, мам!

Арина помахала маме рукой, закинула на плечо сумку и вышла из подъезда. Сейчас она была на каблуках, поэтому сбежать вниз не удалось, как она делала это раньше. Пришлось воспользоваться лифтом. «Я так совсем разжирею, если буду на лифтах ездить», – с лёгкой усмешкой подумала Арина.

Таксист, приехавший к Хмельницким, мужчина лет пятидесяти, одетый в кожаную куртку и джинсы, вежливо поздоровался, когда она села в машину.

– Куда поедем, дочка? – мужчина с симпатией в глазах посмотрел на юную пассажирку.

– В ДЮСШОР-1, – ответила Арина.

Пока ехали, мужчина сказал, что не мог сначала поверить, когда диспетчер сказала, что его вызывают к знаменитой Хмельницкой, которая стала чемпионкой мира и про которую пишут газеты, говорят радио и телевидение. Но сейчас он увидел, что это действительно так.

– Тебя тут в городе скоро узнавать будут так же, как генерального секретаря партии, – рассмеялся таксист. – Очень сильно всколыхнула ты людей. Мне дети только о тебе и говорят, в школе классные часы проводят на тему фигурного катания и спорта.

– Ну, это же хорошо, – рассудительно сказала Арина и рассмеялась. – У нас в городе будет много замечательных спортсменов. И мы вообще все медали мира завоюем!

Так перешучиваясь и разговаривая о том и о сём, быстро приехали к спортивной школе. Люда стала расплачиваться с водителем, но он ни в какую не хотел брать деньги.

– Ты что, Люда, обижаешь! – возмутился мужчина. – Ты наша гордость, а я ещё буду с тебя деньги брать!

– Это не так работает! – настаивала Арина. – Несмотря на то, что я спортсменка, вы не обязаны возить меня бесплатно! Это же ваш труд! А каждый труд должен оцениваться! Это вы скорее можете обидеть меня, если не возьмёте плату за проезд. Поверьте, я с этой суммы в 80 копеек не обеднею. Возьмите, пожалуйста, деньги, не ставьте меня в неловкое положение.

Арина была права на все сто процентов! Именно так она на самом деле рассуждала и таких взглядов придерживалась. Заработал человек – он должен получить зарплату. Никто не обязан работать бесплатно или за пожатие руки! Поэтому она тогда и не стала отдавать чек с заработанной суммой – это была её плата за победу. Но и в отношении с другими людьми она придерживалась точно таких же принципов!

Арина закинула сумку на плечо и пошла через служебный вход в здание. Внутри, у двери, за столом привычно сидела техничка Олимпиада Андреевна.

– Люська! Ты вторую обувь принесла⁈ – первым делом без всякого уважения спросила ершистая старушка, которая, похоже, не слышала про то, что Хмельницкая стала чемпионкой мира. Для неё она по-прежнему была хулиганистая фигуристка Люська, за которой нужно постоянно следить, а то мало ли чего…

– Принесла, – улыбнулась Арина, открыла сумку, показала ей кроссовки для занятий общефизической подготовкой и пошла в раздевалку.

В раздевалке никого не было – время для тренировок было ранее, да и вообще, проводятся они сейчас или нет во время отсутствия Левковцева, Арина не знала. Спокойно положив коньки и вещи в свой шкафчик, Арина огляделась, увидев и ощутив прежнюю атмосферу учебной ледовой арены, хорошо знакомой ей. И даже запах здесь стоял такой родной! Запах тренировок! Запах известковых стен, деревянных полов, шкафчиков, пеньковых канатов и кожаных матов. Улыбнувшись, Арина хотела направиться в тренерскую, но не успела выйти: заявилась Соколовская.

Увидев друг друга, рассмеялись: Марина пришла в том же брючном костюме и туфлях, которые им подарили для похода в Кремль. Это, конечно, не было делом чем-то удивительным, так как одежда эта была новая, фирменная и, конечно же, ещё не успела надоесть, как прежние спортивные костюмы.

– Будем как близнецы, – рассмеялась Соколовская.

Она тоже приехала со спортивной сумкой и принесла всё для тренировок. Ответственно относится к своему делу!

– Ты какие программы будешь ставить? – спросила Арина.

– Я ещё не знаю, – помолчав, сказала Соколовская. – Ставить буду те, с которыми можно будет побеждать. Знаешь… Я всё-таки решила переходить в ЦСКА и переезжать в Москву.

– Что?.. – удивилась Арина, не найдя больше слов. Вот так огорошила Маринка с утра!

Хотя, удивляться было нечему. Всегда и во все времена после провальных выступлений, и даже не провальных, а после тех, которые не дали сбыться твоим надеждам, фигуристы меняли тренера. Потому что всегда кажется, что лучше там, где нас нет. В этом Марина была права. Жизнь одна, живёшь только один раз, и надо постараться полностью реализоваться в ней. Если не получилось здесь, нужно искать другие варианты для спортивной карьеры.

Очевидно, что Соколовская ехала на чемпионат мира с надеждой как минимум, на бронзу. Пятое место не могло её устроить: с каждым стартом Марина убеждалась, что ей по силам многое, и это было действительно так.

Однако такому, с точки зрения Арины, неожиданному решению для Марины, послужил вчерашний серьёзный разговор с отцом и расстановка жизненных целей… По-видимому, Соколовская заранее обозначила приоритеты в своей жизни. Возможно, ещё в Словении… А приехав, решительно донесла их до родителей.

… Когда Соколовская позвонила в дверь, отец и мать уже были дома, ужинали и сильно удивились, увидев в дверном проёме нарядно одетую дочь в сопровождении водителя с сумками.

– А вот и я! – рассмеялась Соколовская. – Рады?

– Конечно рады, Марина, что за вопросы! – ответил Владимир Степанович и, широко раскрыв объятия, подошёл к дочери, обняв её. Потом тут же подошла мама и тоже приезжала её к себе.

– Давай, детка, ужинать, – сказала Елизавета Константиновна. – Мы сейчас только недавно сели. У нас сегодня постный день – стерляжья уха и рыбный расстегай с сёмгой. Как раз для твоей диеты.

Семья Соколовских расселась за столом, и все как-то неловко замолчали. Постороннему наблюдателю могло бы показаться, что атмосфера прохладненькая, но у Соколовских почти всегда было так. В первую очередь из-за язвительности Маринки, которая легко могла взорваться и выйти из себя.

– Какие планы на будущее? – неожиданно спросил Владимир Степанович.

Директор Уралвагонзавода не привык скрываться и таить какие-то секреты. Он чувствовал, что дочь чем-то недовольна, и решил сразу же взять быка за рога. Пусть обозначит точки соприкосновения!

– Планы на будущее такие, – помолчав, ответила Марина и положила вилку с ножом на тарелку. – Мне очень обидно, что я осталась без медали. Очень. Конечно, есть что-то, компенсирующее этот факт – это уважение зрителей и болельщиков. Но мне этого мало, папа.

– И что ты собираешься делать? – осторожно спросил Владимир Степанович, уже примерно зная ответ на этот вопрос.

– Я думаю, предложение федерации о переезде в Москву, в школу Жука, до сих пор в силе, – уверенно сказала Соколовская. – Я хочу переехать в Москву и тренироваться в спортивной школе ЦСКА. Быть ближе к центру принятия решений в спорте и в жизни. Мне остался небольшой шаг до мирового признания, и нужно сделать его. По крайней мере, попытаться сделать это. Я всю жизнь буду себя корить, что у меня был шанс переехать в Москву и стать лучше, и я не использовала его.

Елизавета Константиновна с тревогой посмотрела сначала на мужа, потом на дочь. Женщина, абсолютно равнодушно относящаяся к фигурному катанию, не могла понять: неужели Марина говорит серьёзно о каких-то медалях, о каких-то центрах принятия решений. Очевидно же, что всё это фигурное катание – это детско-юношеская блажь, которая может с возрастом пройти. Но возразить она ничего не решилась, так как знала характер Марины, которая могла днями дуться по пустякам.

Владимир Степанович отреагировал иначе. Он, как человек, привыкший принимать решения и обладающий аналитическим умом, давно уже понял, что Марина выросла из штанишек провинциального спорта. Оставаться здесь – только гробить свой талант. Конечно же, её ждали переполненные зрителями арены, телесъёмки, встречи с властными людьми. Ей нужны медали, ей нужно устраивать свою жизнь. Раз для этого нужно переехать в Москву, так тому и быть.

– Хорошо, – согласился Владимир Степанович. – Что для этого нужно сделать?

– Я поговорю с директором школы, чтобы он позвонил Шеховцову, председателю центрального комитета федерации фигурного катания. Мне Шеховцов только сегодня утром говорил о возможности перехода. Если переходить, нужно именно сейчас, потому что с 1 июля в фигурном катании начнётся новый сезон, и я в нём уже должна выступать за ЦСКА, чтобы не было никакого промедления и задержек. Учиться я закончу здесь, закончу восьмой класс, а на следующий год пойду учиться в московскую школу.

– И где ты будешь там жить? – поинтересовалась Елизавета Константиновна.

– Наверное, там же, где мы жили до этого – в общежитии ЦСКА, – пожала плечами Марина. – Там много детей и подростков живут так же. Ничего страшного.

– Ну что ж… – тяжело вздохнул Владимир Степанович. – Раз ты таким видишь своё будущее, значит, так тому и быть. Во всяком случае, ты всегда можешь вернуться сюда, к нам, и будешь знать наверняка, что тебя здесь ждёт твоя комната и тарелка супа.

Владимир Степанович понял, что дочь нужно отпустить: пусть плывёт куда захочет…

… – Ты же будешь обо мне скучать, если я уеду в ЦСКА? – улыбнулась Соколовская. – А если серьёзно… Мне надо заботиться о себе. Сейчас передо мной открылись перспективы. Здешняя страница перевёрнута. Я предполагаю, что тренер может быть занят только тобой. От него этого будут требовать власти всех уровней и федерация. А мне тоже нужно побольше внимания.

– Какие у тебя планы? – поинтересовалась Арина.

– Выучу пару новых прыжков, – пожала плечами Соколовская. – Хотя бы риттбергер и флип. Поможет мне это или нет, я не знаю. Но мне нужно уходить. Я чувствую это. Нам в одной группе будет слишком тесно.

Арина согласно кивнула головой. Возможно, Соколовская права. Но ведь и в ЦСКА в группе Жука была своя перспективная фигуристка, Аня Антонова. Правда, сейчас она пока юниорка, но кто знает…