Текст книги "Тени стёртых душ (СИ)"

Автор книги: Ariruchy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Комментарий к Глава десятая. Не погасни.

Песня: Адам Ламберт – Андерниз

(на нормальном языке: Adam Lambert – Underneath, но вк ищите именно на русском транслите, потому что остальные записи с лайвов)

___

Переломный момент.

С первым днем весны, ребят! ♥

Оказывается, глаза живого человека могут казаться слишком стеклянными, пустыми, искусственными.

Слишком мертвыми.

То ли от испуга, то ли от разрывавших душу мыслей. Нацу был бледным и совсем не шевелился. Просто стоял, внимательно смотрел в такие же мертвые глаза Люси. И молчал. Эта тишина безумно раздражала, словно ножом черкала по нежной коже, оставляя рваные раны, которые даже в шрамы не затянутся.

– Это сон, – будто саму себя убеждая, еле слышно прохрипела Люси.

А в голове одна за другой вспыхивали сотни мыслей, которые она просто не могла остановить.

– Не сон, – уверенно, но боязливо прошептал Нацу в ответ, все так же впиваясь взглядом в хранителя.

И опять эта тишина, разъедающая кожу миллиметр за миллиметром.

– Это точно не сон, – чуть громче сказал он и чуть прищурил глаза.

– Ничего не понимаю, – выдохнула, отвернувшись, потому что уже не выдерживала его взгляд.

Он слишком остро бил в грудную клетку, отдаваясь там ноющей болью, а голос будто заражал ядовитым неверием. Неверием в саму себя.

– Ты… – медленно начал Нацу, заставив Люси вновь вздрогнуть. – Ты ведь Люси Хартфилия?

Она молча опустила голову, комкая в ладонях часть одеяния и царапая пальцами пластиковый подоконник. Сказать было нечего, – и так догадается, неглупый.

– И ты больше не пропадаешь, – продолжил он, обессиленно сев в кресло, но так и не отведя взгляда.

– Все становится еще запутанней, – слог за слогом, словно вырывая по клетке из собственного тела, подытожила. – Почему, Господи? – голос дрогнул, после чего она ощутила, как по щеке скатилась слеза, за ней другая, третья.

Люси непонимающе открыла рот и хрипло вдохнула.

Она, словно мелкое насекомое, запуталась в паутине, беспомощно вертясь из стороны в сторону, отчего еще больше путалась в липких сетях хищника. Даже не одного – десятков, сотен, тысяч. И звали этих хищников «вопросы».

Они медленно с ехидным ухмылками подползали все ближе и ближе, трясли нити. И жалили, жалили, жалили. Жалили с такой жадностью, что хотелось просто умереть в этот же миг, разрывая глотку наполненным отчаяньем криком. Пробивали кожу, распарывая и выпуская наружу свежую и мягкую на ощупь кровь.

Дрожащими пальцами подобрав одну слезу, Люси безмолвно посмотрела на нее, завороженно вглядываясь в мелкие отражения. У нее возник очередной вопрос. Очередной паук, который присоединился к своим товарищам и теперь с наслаждением терзал сознание.

Благословленные не роняли слезы. Об этом ходили если не слухи, то легенды. За всю историю жизни вселенной никто не мог ответить с уверенностью, что какой-либо хранитель, архангел, высший плакал. Никто. Им было это не знакомо.

Так почему же плакала она?

– Во имя высших сил, что происходит?! – резко воскликнула она, вскочив, и принялась стирать слезы, оставлявшие следы на белых, словно фарфор, впалых щеках.

– Хотел бы я знать, – подал голос уже опустивший голову Нацу, пальцами взъерошивая свои и без того беспорядочные пряди волос.

Люси громко дышала и смотрела на подопечного, ощущая, как вокруг него бушует пламя. Он мелко дрожал, но это было только на первый взгляд. Прикоснувшись взглядом к его сердцу, она ощутила, как он метался внутри. Воздух разрывал легкие от частых вдохов, но Нацу все равно задыхался.

Невольно шагнула вперед, желая успокоить каким-нибудь заклинанием. Но Драгнил дернулся и вновь глянул на нее пустым взглядом.

До ожогов пробивающим грудную клетку, но по-прежнему пустым взглядом.

– Не подходи, – твердо произнес он, заставляя остановиться, но через пару секунд молчания умоляюще добавил: – Прошу, – вновь опустил голову, уткнувшись в ладони и медленно покачивая ею из стороны в сторону.

– Н-нацу, – сухо бросила и виновато сглотнула, не смея отвернуться от него.

– Еще и имя мое знаешь, – усмехнулся и откинулся на спинку кресла, устало потирая виски. – Я в чем-то провинился, скажи? – медленно задал вопрос. – Возле мемориала сказал что-то не то или, может, осквернил могилу, а ты теперь преследуешь меня, как в этих фильмах-ужастиках. Я прав? – вопросительно взглянул на нее, а затем не получив никакой реакции с ее стороны, вдруг громко повторил: – Ответь мне, я прав?!

Люси вновь чувствовала, как кожа тлела. Она уловила запах паленой плоти и боязливо потупила взгляд.

– Нет.

– И ты, значит, не призрак?

– Я не… – хотела отрицательно мотнуть головой, но остановилась, усмехнувшись.

А действительно, может ли теперь она зваться хранительницей, если подопечный увидел ее?

Вдруг действительно теперь просто призрак. Что тогда?

– Ты даже себе ответить не можешь, – хохотнул он, сдерживая в себе истерику, которая сейчас готова была истерзать все тело.

– Могу, – уверенно воскликнула, заставив того замолчать.

Сжав дрожащие ладони в кулаки, она глубоко вздохнула и медленно произнесла:

– Я стертая душа.

Эти три слова на удивление было легко произнести. Почувствовалась какая-то свобода, разорвавшая массивные цепи, что обвили крылья. Она наконец-то не просто назвала себя стертой – она это признала.

– Стертая душа? – переспросил Нацу.

– Я не призрак, – взяв себя в руки, сказала Люси, – а всего лишь твой хранитель.

Драгнил сухо сглотнул, удивленно следя за каждым ее движением.

– Ангел-хранитель что ли? – неуверенно произнес. – Значит, они существуют.

– Существуем, – кивнула и спокойно продолжила: – Но не более.

– Что…

– Мы были живыми, как ты, – перебила, – людьми, у которых была своя жизнь, личные проблемы, взгляды и принципы. А потом мы очистились и умерли, – ухмыльнулась, стараясь не засмеяться вслух от того, как жалко все это выглядело.

Вся эта сцена с объяснением. Все эти вопросы и ответы. Все эти раскрошившиеся маски.

Вся Люси выглядела жалкой.

– Очистились и умерли? Нет, не так, – не сдержала смешок и уже самой себе втолковывала, – нас убили.

Всхлип и очередная слеза.

– Нещадно убили, заставив перед смертью терзаться в муках от приступов боли, – не пытаясь остановить всхлипы, продолжала, схватившись руками за дрожащие плечи, – убили, стерев всю нашу сущность и воспоминания. Стерев всех нас и оставив лишь марионетку для выполнения приказов.

Шрам на груди будто заново проткнули обломком того Боинга, отчего Люси глухо зашипела.

– Нас просто убили, – дрожащим голосом прошептала, ловя себя на том, что слезы на вкус сладко-соленые.

Довольно, Люси.

– Я представлял ангелов другими, – растерянно просипел Нацу, – или только ты такая неправильная?

– Только я, – открыв влажные глаза, глухо ответила она и взглянула на него.

Он больше не боялся. Отчетливо видела, что все вопросы осадком осели на дне зрачков, оставив его наедине с метущимся между небом и землей ангелом.

Ангелом ли?

– К сожалению, – кашлянула и стерла влагу со щек.

– То есть, мне попался какой-то сломанный хранитель? – тихо засмеялся он и вопросительно изогнул бровь, с интересом рассматривая ее.

До сих пор лишь тлевшая мысль вспыхнула яркой искрой и зарделась багровым, словно кровь, пламенем.

У Нацу Драгнил была огненная аура – мощная, обжигающая, испепеляющая стены лжи.

Этот огонь заражал. Пламя было словно родное, свое. Личное.

Оно грело и давало почувствовать себя если не живой, то хотя бы настоящей.

– Я не сломанная, – уверенно усмехнулась сквозь мысли, – сломанные – они, – и кивнула, указывая на потолок.

Но Нацу и без того понял, что говорила она не про соседей сверху. Он понятливо вздохнул и улыбнулся уголками губ.

Он уже совсем не боялся.

Он уже негласно согласился делиться своим пламенем, не давая Люси погаснуть.

========== Глава одиннадцатая. На чужом пепелище. ==========

Комментарий к Глава одиннадцатая. На чужом пепелище.

Песни: Kris Allen – Lost

Boys Republic – Somnambulance

Жар от солнечных лучей ласково грел бледную кожу, а сквозняк холодным шелестом щекотал и цеплялся за пряди розовых волос. Нацу недовольно просипел, лениво перевернулся на спину, раскинув руки в стороны, и сладко зевнул. Приоткрыв один глаз, он тут же зажмурился от яркого освещения, а затем все же решил не тянуть с пробуждением и раскрыл глаза окончательно, вдохнув зимнюю прохладу.

Медленно обведя комнату взглядом, заметил сидящую на подоконнике Люси, которая флегматично следила за панорамой за окном, и резко дернулся.

– Значит, не приснилось, – внимательно глянул на нее.

– Нет, – она повернула голову в его сторону и прищурилась, задавая вопрос: – Тебе сегодня кое-куда надо, так?

Нацу прикусил нижнюю губу и присел на кровати, сжав одеяло в ладони.

– Куда? – очередной раз спросила, не дождавшись ответа.

Он удивленно поднял голову и вскинул брови, чуть приоткрыв рот.

– Я думал… – начал неуверенно. – Я думал, что ты обо мне все знаешь.

– Мне ничего не известно о твоем прошлом, – сухо бросила она, так же не отводя взгляда, – я знаю лишь тебя настоящего.

– М-меня настоящего? – словно завороженный повторил, а затем тряхнул головой и тут же усмехнулся: – Как ты точно описала мою жизнь.

Люси ничего не ответила, аккуратно стала на пол и сложила руки на груди, отведя взор в сторону.

– Мне надо узнать все о тебе.

– Зачем? – не заставляя себя ждать, громко поинтересовался Нацу.

– Чтобы потом я могла… – вцепилась руками в ткань одеяния и сжала губы в тонкую полоску.

– Зачем, Люси?

Хранительница неловко отступила на один шаг, ощущая жжение в легких и с хрустом в ребрах выдохнула:

– Чтобы спасти от тьмы.

Тишина въедливо стиснула сердца обоих в объятиях и гнусаво улыбнулась, желая протянуть время тонкой нитью вокруг их станов. Молчание пусто гудело в голове, отдаваясь эхом зимних ветров и треском первого снега под ногами.

– Тьма уже давно живет во мне, – серьезно прохрипел Нацу и с неким раздражением коснулся левой стороны груди, – вот здесь.

– Это не так, – она отрицательно кивнула головой, неверяще уставившись в его глаза.

Она знала, что он еще не числился среди непрощенных грешников – иначе б и хранителя не приставили. Но кое-что с ехидством резало кожу, следя за тем, как Люси время от времени пыталась глотнуть побольше воздуха.

Нацу не лгал. По крайней мере, самому себе.

Он безропотно верил в то, что спасения ему не видать.

– Ты же все равно не знаешь меня прошлого, – произнес с насмешкой и уставился на смятое одеяло перед собой.

– Это лишь вопрос времени, – глухо ответила, – ты ведь сегодня встретишься с кем-то, кто с этим связан.

Нацу сглотнул, сжав губы.

– И судя по твоей реакции, я права, – кивнула самой себе и оперлась на подоконник, добавив: – Собирайся уже, а то опоздаешь.

– Не опоздаю, – буркнул он и тут же хмуро глянул на нее.

– Что-то не так? – прочитала во взгляде.

– Твое нахождение здесь, – отчеканил и не дернулся.

Люси вопросительно изогнула брови, стараясь понять, о чем речь.

– Не тебе решать, кто должен быть твоим хранителем, – наконец, ответила она, невольно сжав ладонь в кулак.

– Я не о том, – закатил он глаза и, мысленно выругавшись, пояснил: – Из комнаты выйди.

Хартфилия секунд пять приходила в себя от внезапной просьбы и вдруг с насмешкой воскликнула:

– Я твой хранитель.

– А еще ты женского пола, – не уставал Нацу.

– Ангелы бесполые, – хмыкнула в ответ.

– Мне от этого легче не становится, – фыркнул он и повторил свою просьбу в более вежливом тоне: – Выйди, пожалуйста.

– Подумать только, – непонимающе кивнула головой, но все же направилась в гостиную.

Уже подходя к двери, она услышала, что Нацу ее тихо окликнул.

– Интересуйся, – сразу сказала, почувствовав в его голосе нотки любопытства.

– Я сегодня спал, – неуверенно промолвил он.

Она обернулась и застыла в немом вопросе.

– Ну, – мямлил, – я ведь только вчера увидел тебя, узнал, что ангелы существуют, и даже услышал подробности вашего существования там, – медленно жевал слова, стараясь сказать как можно понятнее, – как я после такого мог уснуть?

– С моей помощью, – улыбнулась она уголками губ и незамедлительно прошла сквозь стену, за которой находилась гостиная.

– Что это значит? – услышала она брошенный вдогонку вопрос, но решительно уселась на подоконник, игнорируя все его слова.

Нацу же недовольно выдохнул, пробормотав себе под нос:

– С твоей помощью я как раз-таки уснуть не должен был.

Затем ощущая внутри себя волну раздраженных сомнений, он цокнул, растрепав и без того беспорядочно уложенные волосы, поднялся с кровати.

– Пора собираться, – глянул на часы и устало вздохнул.

Впереди ждал выходной, который приходилось потратить на встречу с частичкой своего прошлого.

***

Снег громко чавкал под грузными шагами прохожих, растекаясь в бесформенную жижу и смешиваясь с грязью. Неспешно обгоняя медлительных прохожих, которые безрадостно шли друг другу навстречу, Нацу мысленно готовился к приближающейся встрече. Он и не заметил, как колкий холод теперь заставлял с неким страхом тереть подушки пальцев и сжимать ладони в кулаки.

Погода надоедливо морочила головы незнакомцев, щипая глаза несильным ветром и стискивая ледяными ладонями разгоряченные сердца. В каждом мечтателе горел костер, в котором нещадно трещали сожаления и ошибки прошлых лет. В каждом без исключения сгорали мысли и воспоминания.

Но Люси могла сказать наверняка – внутри Нацу костер горел на уже осевшем пепелище.

Пропитанном гнилым раскаянием, талыми, словно снег, сожалениями и сгоревшей дотла надеждой.

– Нацу, – позвала она его, – о чем ты сожалеешь?

Не заметив никакой реакции с его стороны, Люси вновь окликнула его, но он опять проигнорировал ее вопрос и продолжал свой путь, лавируя в потоке пешеходов. Даже не взглянул, смотрел мимо.

– Ты опять меня не видишь? – неуверенно бросила, обогнав его и следя со стороны.

Ноль эмоций, словно ей все привиделось.

– Еще раз позовешь меня по имени, – завернув за угол какого-то жилого здания, вдруг произнес он, – и я тебя и впрямь буду игнорировать.

– Видишь, – к своему удивлению успокоилась она и чуть улыбнулась.

Хартфилия поймала себя на мысли, что это действительно выглядело странно: разве не легче было бы, исчезни все, что вчера произошло? Он стал бы обычным подчиненным, она – его хранителем. Обычным ангелом, который должен был всего лишь очищать души и жить с благословением дальше.

Люси сухо сглотнула и мысленно сказала себе «нет».

Определенно, легче стало бы, но не ей – всем придумавшим эти правила.

А она… Ее бы окончательно стерли, не давая возможности узнать что-либо со своего прошлого.

– Неужели не понятно, что меня за сумасшедшего посчитают? – просипел он, оглянувшись по сторонам и заметив, что рядом никого нет.

– Ты мог подать хотя бы знак, – без эмоций сказала она.

– Ну конечно же, – саркастично взмахнул он рукой, – в следующий раз обязательно подмигну, – усмехнулся, – только это увидит старушка, которая будет идти сквозь тебя в этот момент.

На секунду замешкавшись, она виновато поджала губы, а Нацу в свою очередь звонко рассмеялся, прибавляя:

– Странная ты, Люси, – и почему-то она мысленно с ним согласилась.

Вновь выйдя на людную улицу, она уже не приставала к нему со своими вопросами и послушно следовала за ним, пытаясь угадать, куда все же он держит путь.

Наконец, завернув в очередной раз, они приостановились перед небольшим, но довольно красивым современным зданием, на котором висела большая вывеска.

– Центр психотерапии, психиатрии и практической психологии «Hollow wings», – прочитала Люси, недоуменно уставившись на вход, – зачем мы здесь?

– Это часть моего прошлого, – сухо ответил Нацу и, быстро пройдя к входу, зашел внутрь, не дожидаясь замешкавшуюся хранительницу.

Она тут же опомнилась и поспешила следом. Когда очутилась внутри, он уже что-то сообщал девушке за главной стойкой.

– Подождите, пожалуйста, на диванчике, – мягко сообщила она, – доктор примет вас через несколько минут.

Нацу сдержанно кивнул и прошел к диванам, обитым белой кожей. Устало сел и оперся локтями о колени.

– Надеюсь, я услышу объяснения хотя бы в кабинете врача, – с надеждой прошептала Люси и шагнула к окну, замечая, как все снаружи отличалось от всего, что находилось здесь.

Будто другой мир: спокойствие, практически безлюдно, тишина. Шуршание бумаги мягко ложилось на слух, а глаза осматривали стены желтого успокаивающего оттенка. На улице же все шуршало движением: голые ветви деревьев несмело тряслись от пронизывающего мерзким холодом ветра; люди торопливо перебирали ногами, скользя по комьям грязного снега и ругаясь на плохую погоду; солнце дразнило всех, скрываясь за копнами серых туч.

– Доктор ожидает, – девушка с ресепшена мило кивнула в сторону большой дубовой двери слева от входа.

Нацу последний раз вздохнул и неспешно зашел внутрь, предварительно постучавшись. На двери висела табличка «Психотерапевт», что совсем не внушало доверия Люси. Она чувствовала неприятный свербеж в области горла и сипло кашлянула, надеясь отделаться от этого ощущения.

– Добрый день, – вежливо поклонился он молодому мужчине с длинными зелеными волосами.

– Рад видеть тебя, Нацу, – добродушно улыбнулся тот и поклонился в ответ.

Лишь взглянув в его глаза, Люси поняла, что ему можно доверять. Более того, по его интонации было заметно, что он в некотором роде беспокоился о Драгниле. Пожалуй, таких душ не хватало в обществе высших.

– Да, я тоже вас, – запнулся он и неловко почесал затылок.

– Фрид, – усмехнулся тот, – я же разрешил называть меня по имени.

– Хорошо, Фрид, – улыбнулся Нацу и закусил губу.

Мужчина указал на кресло перед столом и сам уселся на свое. Он несколько минут молча следил за ним, сложив руки в замок перед собой. Драгнил же чувствовал себя неловко и постоянно бегал взглядом по выдержанному в современном стиле интерьеру.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец, нарушил тишину простым вопросом.

Интонация походила на ту, когда педиатры заботливо интересуются у маленьких детей об их самочувствии. Он не нянчился, а просто ласково спрашивал.

Но Люси заметила, что в ответе, в общем-то, и не нуждался – без того увидел очевидное.

– Хорошо, – облизнув губы, произнес тот час Нацу.

– Я вижу, – усмехнулся Фрид, – ты все же преодолел себя.

– Д-да, – кивнул в ответ Драгнил.

Фрид откинулся на спинку и вдруг промолвил:

– Что изменилось за тот год, что мы не виделись?

Люси удивленно уставилась на доктора и немного подумав, подошла к окну, что находилось позади него. Она по привычке уселась на подоконник и посмотрела на замешкавшегося Нацу, который смотрел пустым взглядом на нее.

Он сомневался.

В его черных зрачках виднелись крошки страха и замешательства.

– Фрид ждет ответ, – не выдержав, произнесла она, – и я тоже.

Чуть помедлив, он все же прочистил горло и сказал:

– Я точно больше не страдаю сомнамбулизмом.

Поперхнувшись воздухом и вцепившись в пластмассовую поверхность тонкими пальцами, Люси безмолвно следила за каждым изменением в Нацу.

– Что ж, – Фрид спокойно промолвил, – значит, наши встречи не были бесполезны.

– Спасибо, – Драгнил опять кивнул.

– Ты, наверное, удивился, когда тебе позвонили с теми вопросами и просьбой приехать, – усмехнулся.

– Было действительно неожиданно, – подтвердил Нацу, – я сидел в некотором замешательстве потом… – запнулся, вновь глянув на Люси.

Она поняла, что он вдруг вспомнил, что произошло потом. Казалось, ее сердце сейчас дразняще то ускорялось, то замедлялось, грозясь раскрошиться.

– Ты также сказал, что принимал флуразепам недавно, – глянув на лист с какими-то записями, прочитал Фрид, – когда именно и зачем?

Люси мысленно пыталась вспомнить все, что знала об этом препарате: ангелам с самого возрождения предоставляли все знания о существовании людей и их изобретениях.

– Снотворное, – прошептала, выловив нужную информацию из потока.

Нацу невольно сжал челюсть, стараясь унять дрожь в коленях. Он боялся не просто сказать – он боялся вновь произнести то, что уже шрамом затянулось на горячем сердце. Уже вторым шрамом, который Люси не могла различить раньше.

– Восемь месяцев назад Игнил… – попытался он сказать, но проглотил имя на последней букве.

Фрид понимающе опустил голову, сожалеюще дернув плечами. Он, видимо, уже знал ответ. Впрочем, это больше не удивляло. Удивляло поведение Нацу, который, словно умственно отсталый, глотал воздух и медленно моргал, стараясь совладать с самим собой.

– Восемь месяцев назад Игнила казнили, – наконец, более внятно прохрипел он, а затем чуть отчаянно повторил, – моего отца казнили.

Люси шокировано уставилась на Нацу, боясь вдохнуть.

Его прогнившее пепелище уже появилось на горизонте.

========== Глава двенадцатая. Позови по забытому имени. ==========

Комментарий к Глава двенадцатая. Позови по забытому имени.

Песни: Park Hyo Shin – Snow Flower

Park Hyo Shin – Wild Flower

Что чувствуют люди, скрывающие собственные тени внутри сердца? Разрывает ли их на мелкие ошметки, задыхаются ли и… Живут ли?

Люси не знала.

И это незнание жадно комкало мысли, шипя на проблески истины.

– Один раз? – гниющую тишину нарушил сдержанный вопрос Фрида.

– Что? – Нацу будто очнулся от воспоминаний и непонимающе поднял голову.

– Ты принимал флуразепам один раз?

Мужчина, по-видимому, решил сбить Нацу с тропы, которая вела вглубь собственных размышлений и сожалений. Люси это понимала, поэтому не отвлекала подчиненного своими вопросами, которые крутились на языке, впиваясь острыми иголками в кожу.

– Д-да, – кивнул и сглотнул, вновь опустив взгляд на сцепленные кисти рук, – боялся, что опять начну бродить во сне, но…

– Но эти страхи не воплотились в реальность, – продолжил Фрид и прикрыл глаза.

– Кажется, – просипел Драгнил и шумно вдохнул, вновь посмотрев на доктора.

Люси невольно царапнула поверхность подоконника, прикусив губу. Она видела, как колебалась его душа: она то ярко вспыхивала, то быстро гасла, почти пропадая, но вновь возрождаясь во все большее и большее пламя.

– Можешь мне рассказать, – протянул доктор, все так же не открывая глаз.

– О чем именно? – усмехнулся, прищуриваясь. – Как моя жизнь до этого докатилась? И так прекрасно знаете. Что еще… Описать вам мои чувства, когда я узнал, что моего отца казнят через полчаса?

Нацу вздрогнул, ощутив, что его голос сломался. Затем же, прикусив губу, он покачал головой.

– Поверьте, лучше вам этого не знать.

– Ты не должен все держать в себе, – настаивал Фрид, уже внимательно переубеждающий Нацу, – последствия тебе и так известны!

– Если я сейчас начну все рассказывать, – Драгнил упрямо стоял на своем, – будет только хуже.

– Хуже? – доктор чуть удивленно качнулся.

– Оно уже похоронено внутри, и заново раскапывать его я не намерен.

Внутри него горело пламя, но прогнившие воспоминания разносились по легким шероховатым пеплом. Они слепо били по сознанию и шептали: «Погасни». Но Нацу не гаснул – он игнорировал боль, разъедающую кровь ядом прошлого. И Хартфилия понимала, что хочет очистить его душу: содрать копоть со стенок продрогших легких, подарить антидот, который выведет желчь из крови. Она хотела увидеть его свободным.

– Придется, – будучи уверенной в том, что тот его слышит, уверенно промолвила Люси.

Драгнил вдруг дернулся и уставился за спину Фрида, прожигая ее взглядом. Казалось бы, просто подавал знак, и хранительница бы так и восприняла.

Но что-то явно было не так.

– Уверен? – доктор понимающе вздохнул, все еще надеясь разговорить пациента.

– Мне надо идти, – не отрывая глаз от окна, произнес Нацу и резко поднялся со стула, – спасибо, Фрид, и до свидания!

Торопливо попрощался и зашагал в сторону выхода, оставив врача с недоуменным выражением лица следить, как тот уходит.

– Неуправляемый ребенок, – усмехнулся, устало протер глаза и развернулся на кресле в сторону окна.

Глазами выискивал то, что могло заставить Нацу вскочить и бросить размышления о прошлом, и задумчиво потирал подбородок. Люси тем временем застыла, стараясь понять, почему подопечный вдруг сорвался с места.

– Давно не ребенок, – бросила прежде, чем поспешить за ним, и скрылась за стенами кабинета.

Нацу ответил что-то невнятное на пожелание секретарши и быстро выбежал из здания, остановившись возле дверей и оглядываясь по сторонам. Люси обошла его и, став чуть поодаль, внимательно наблюдала.

– Нацу, что случилось? – неуверенно спросила, надеясь услышать ответ.

Но он не ответил, скользя взглядом по городской панораме и сжимая-разжимая запястья. Наконец, на миг зажмурившись, он резко выдохнул:

– Люси.

Голос пробирал до костей: он был таким… Обреченным? Словно не просто звал, а молился. Как молятся в церквях, взывая к Божьей благодати.

– Что случилось? – повторила она вопрос.

Драгнил вдруг раскрыл глаза и упрямо взглянул на хранительницу, облегченно набрав в легкие воздух.

– Что за шутки? – в ответ тихо произнес он с каким-то укором в голосе. – То жалуешься, что игнорирую, то пропадаешь.

– О чем ты? – непонимающе переспросила.

– Ты пропала только что, – запнулся Нацу, удивившись, – или это…

– Значит, ты не можешь видеть меня постоянно, – вдумчиво протянула она и вдруг зацепилась взглядом за окно клиники. – Об этом подумаем по дороге, ты привлек внимание секретаря, поэтому ступай домой.

Нацу неловко оглянулся и заметил любопытное лицо той девушки, следящей за его действиями с неким подозрением. Понимая, что лучше не провоцировать ту на ненужные мысли, он шагнул в сторону дома, засунув руки в карманы, и спросил, прежде выйти на людную улицу:

– Ты же будешь рядом?

Слова теплым искрящимся снегом зашуршали в голове, отчего она почувствовала яркий всплеск внутри груди и чуть улыбнулась, кивнув в ответ:

– Буду.

– Ты обещала, – довольно прошептал он и слился с потоком людей, бредущих по своим делам.

Люси решила не отвечать, что это не было обещанием.

Это было клятвой.

Клятвой хранителя своему подопечному.

***

Солнце цепко обнимало город, разливаясь по переулкам теплыми реками. Воздух хлестал по коже напоминанием скорых морозов, о которых то и дело передавали по телевидению. Голоса ведущих монотонно скрипели в атмосфере, не отвлекая толпу от погружения в собственные мысли. И казалось, ничего не могло сейчас нарушить эту вечернюю и привычную для города суматоху.

Каждый был занят своими страхами и убеждениями, перебирая ногами по дороге, устланной размякшей кашей подтаявшего снега. Даже стены домов молча поглощали шум будней, наблюдая за хаотичным потоком прохожих.

Нацу, ловко увернувшись от проходящего мимо грузного мужчины, завернул к дому, где жил, и просвистел себе под нос незамысловатую мелодию. Он казался таким беззаботным. Ребенком, как назвал его Фрид. Но Люси прекрасно различала в нем ту грань, покрытую трещинами памяти, которая ясно давала понять – ребенок в нем давно вырос.

– Добрый день, – приветливо поздоровался с дворником, который чистил крыльцо.

– Добрый, – кивнул тот улыбнувшись и пропустил в подъезд.

Поднявшись по ступенькам на нужный этаж, Драгнил достал ключи, быстро открыл дверь и прошел в квартиру, тут же обернувшись. Опять в его взгляде плескалось непонимание и крупицы страха. И как догадалась Люси, причина была проста.

– Опять пропадаешь? – недовольно пробурчал он, но не дождавшись ее появления удивленно замер, надеясь, что вот-вот, сейчас она появится.

Но кажется, Люси так и оставалась невидимой.

– Ты же обещала, – поникло прошептал, – Люси.

Хартфилия, топчась на пороге, так и не произнесла ни слова, молча стараясь понять, что произошло.

– У меня когда-нибудь сердце так станет, – передернулся, прикрыв глаза, – все никак не привыкну, что ты призрак.

– Ангел-хранитель, – невольно запротестовала.

– Хорошо, пусть будет так, – вздохнул и опять глянул на нее, – надумала что-то?

– Пока нет, – отрицательно качнула головой и вдруг замерла.

Тут же она непонятливо скользнула взглядом по стене, ощущая, как все внутри резко сжалось.

– Имя, – сухо прошептала, смотря в одну точку.

– Имя? – переспросил Нацу и приподнял одну бровь.

– Мое имя, – повторила, стараясь удержать мысль.

– Я понял, твое имя, – кивнул и приподнял плечи, непонимающе глядя на хранительницу, вдруг отмахнувшись: – Хотя нет, я совсем ничего не понял. Причем здесь твое имя?

Хэппи, вышедший из спальни, недовольно зевнул, будто обвиняя пришедших в том, что его разбудили. Он неловко качнулся, чуть врезался в стену и, в конце концов, присел рядом с Нацу, глядя на него прищуренными глазами.

– Когда ты впервые меня увидел? – решила начать издалека Люси, наблюдая за котом.

– Возле мемориала, – сразу ответил, заинтересованно касаясь подбородка.

– Именно тогда ты произнес мое имя, – кивнула, – помнишь?

Нацу вдумчиво перебирал воспоминания и вдруг сощурился.

– Люси Хартфилия… – прошептала она.

– Покойся с миром, – незамедлительно продолжил.

Кажется, он начал понимать, поэтому странно взглянул на хранительницу. Она же в свою очередь повторила то, что минуту назад вызвало у него бурю негодования:

– Мое имя.

Драгнил кивнул и через пару секунд с любопытством произнес:

– Люси, Люси, Люси, Люси, Люси… – повторил несколько раз и недовольно почесал затылок. – Эх, значит, не так оно действует.

– Ты о чем? – она удивленно наблюдала, пытаясь понять, чего он хотел добиться.

– Ну-у, – сомневался, говорить или нет, но все же продолжил: – Я подумал, вдруг ты пропадешь, если опять произнести твое имя. Как выключатель: включил – есть свет, выключил – нет. Понимаешь?

Люси приоткрыла рот и вдруг разразилась громким смехом, стараясь не спугнуть уже успевшего задремать Хэппи.

– Нацу, ты дурак, – сквозь хохот промолвила она и наконец успокоилась.

– А ты странная, – обиженно ответил он и, не дожидаясь, прошел в гостиную.

Оставшись в прихожей один на один с Хэппи, она улыбнулась себе под нос. По шуму из комнаты стало понятно, что Драгнил включил телевизор и, судя по громкости, решил сегодня оглохнуть. Хэппи все же приоткрыл один глаз, глянув на хранительницу, и резко вскочил, став на дыбы.

– Ты чего? – Люси непонимающе посмотрела на питомца.

Кот ничего не ответил и попятился в гостиную задом, все еще сверля взглядом ее.

Или же…

Того, кто стоял за ней?

Определенно.

Здесь был кто-то еще.

Надо было всего лишь обернуться, чтобы узнать, кто. Но Люси сковал цепкий страх, пройдя холодной сталью по сознанию.

– Тебе понадобилось меньше четырех суток, Люси Хартфилия, – бархатный голос раздался почти над ухом.

– Понадобилось на что? – дрожа от осознания, прохрипела она.

– Чтобы устройство вселенной дало первую трещину.

– Трещину?..

– И будь уверена, она не последняя, – к плечу прикоснулась грубоватая ладонь, чуть сжав одеяние, – а теперь следуй за мной, – хранительницу развернули к себе лицом, и теперь она увидела говорившего, осознавая, что не ошиблась в догадках.