Текст книги "Тени стёртых душ (СИ)"

Автор книги: Ariruchy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

========== Глава первая. Гаснущие звёзды. ==========

Комментарий к Глава первая. Гаснущие звёзды.

Атмосферу дополняет песня: 디오 (D.O.) – ScreamShout (외침) Cart OST

Четверостишие взято из моего стихотворения «Когда падают звёзды» (http://ficbook.net/readfic/2449178), написанного в одном из к-поп фандомов. Отношения к этому фанфику он не имеет, хотя именно эти строки подошли.

Зима приветливо шептала прохожим, как рада видеть их. Ссыпала снежные крошки с грузных жестких облаков, кружилась морозным ветром среди оживленных улиц и переходов, прикасалась к окнам и оставляла там послания для детей в виде верениц дивных узоров.

Воздух резал своей свежестью кожу, дышал частыми дымками и глухо выл, пробегая по переулкам. Шаги десятков людей тягучим скрипом отдавались в голове, но Люси упрямо следовала лишь за одним. Ступала босыми ногами по шероховатому снегу, но совсем не чувствовала холода.

Его чувствуют лишь живые.

Люси же не считалась таковой уже несколько лет.

– Опаздываешь, – чуть грубоватый мужской голос отвлек от раздумий, – почему я всегда, Нацу, тебя жду?

– Да ладно, Грей, – тот, за кем шла Люси, подошел к высокому статному брюнету и отмахнулся, – пять минут всего-навсего.

– А-а-а, что с тобой поделаешь, – Грей недовольно прошипел и направился к входу в бар, не дожидаясь второго.

– Принимай таким, – хмыкнул ему вслед Нацу.

– Будто у меня есть выбор, – громко воскликнул тот, провел ладонью по голове, стряхнув застрявшие снежинки, и затем зашел в помещение.

Нацу, недолго думая, бросил взгляд на потемневшее небо, ухмыльнулся и направился туда же, пройдя мимо застывшей Люси, которая внимательно рассматривала небесное полотно, проткнутое мерцающими звездами. Она тихо напевала строки из единственной песни, что осталась в ее сердце даже после смерти:

Когда гаснет звезда, растворяясь в пустотах,

мы идём по пути, не сбиваемся с шага.

Когда гаснут созвездья, теряясь в высотах,

плачут все.

– Может быть, это что-то да значит? – голос дрогнул, когда она вновь вспомнила смысл своего существования.

Люси Хартфилия – призрак, фантом, душа, ангел. Называйте, как хотите. Судьбу все равно не изменить: сразу после смерти ее нарекли хранительницей живых. На деле же – она стёртая душа с промерзшим сердцем и выжженными воспоминаниями. Уже двадцать шесть лет ей приходится оберегать людей, в которых еще стучит сердце. А это вовсе слабый механизм: хрупкий, что хрусталь, мягкий, будто только испеченный хлеб, и горячий, словно дыхание солнечного света.

– Люси, Люси, Люси, – за спиной раздался приглушенный голос, – опять ты отвлекаешься.

Обернувшись, она увидела Эрзу Скарлет, которая постоянно приглядывает за новичками в своем деле. Если Люси считалась хранительницей душ живых, низшей по званию, то Эрза занимала ранг поважнее – она была архангелом. Божьим посланником, воином, проливающим свет на тьму человеческого круговорота. И, кажется, еще с первых минут пробуждения, Люси незаметно для самой себя полностью доверилась этой девушке.

Ее алые волосы ровными волнами спадали на плечи, разливаясь в рассветных лучах текучим пожаром. Одетая в доспехи, держащая в руках всегда блестящий клинок, прорезающая взглядом даже каменные стены, она вызывала к себе уважение хотя бы своим величественным видом. А серые мощные крылья крепче алмаза защищали, послушно укрывали спину шалью.

– Извини, – Люси покорно кивнула и медленно направилась в нужный бар вслед за Нацу.

– Ты слишком много думаешь, – пройдя несколько шагов, она остановилась, услышав, что промолвила Эрза, – неужели так хочешь вспомнить все?

– Хочу, – сухо пробормотала, вылавливая взглядом в окне нужного человека, – я хочу вспомнить, каково это – быть человеком.

Скарлет неторопливо подошла к Люси и положила свою руку на ее плечо, направив взор туда, куда же и она. Дыхание приобрело нотки горькой утраты, но та быстро растаяла в легкой усмешке.

– А ты упрямая, – хмыкнула Эрза, – уже двадцать шесть лет прошло, все никак не привыкнешь.

– Я буду желать этого до тех пор, пока не сгорю дотла от звездного сияния, – Люси упрямо глянула на нее, – так ведь умирали легендарнейшие из божественных созданий?

– Но ведь ты не сильнейшая, – Эрза вздрогнула, почувствовав какое-то напряжение.

Та молча опустила голову, видимо, стараясь понять, почему вдруг произнесла такие кощунственные слова. Почему в пальцах она почувствовала жжение и в голове мимолетом пронеслась картинка с облаками.

– Ты получила новую жизнь в виде божественной воли, поэтому брось эти сомнения, оч…

– Очисти душу и разум, вдохни воздух, пропитанный человеческими грехами, и помоги от них избавиться хотя бы одному – Нацу Драгнилу, своему новому подопечному, – на автомате протараторила Люси и устало вздохнула, вспомнив, что уже четыре раза произносила эту фразу, заменяя лишь имена на новые.

Четыре человека – четыре грешника. Четыре смерти и всего-навсего одна стертая – как сама называет она посланников божьих – душа. Три других уже давно покоятся в потусторонних мирах.

Люси могла похвастаться своими делами: она достойно выполняла миссию хранителя, наставляла подопечных на путь истинных верований и даровала им просвещение. К сожалению, все четверо умерли. И совсем не по естественным причинам.

Все четверо погибли.

«Несчастные случаи», – как говорилось среди людей.

«Они достигли полного очищения», – как говорилось среди ангелов.

Но только лишь один удостоился чести зваться божественным созданием и нести на своих еще неокрепших крыльях миссию очередного хранителя. Люси видела этого мужчину перерожденным лишь единожды, когда его вели в Совет два других ангела. Она даже приветливо улыбнулась ему и окликнула по имени, но тот, ясное дело, не вспомнил ее, растерянно кивнув и продолжая путь.

Во взгляде Люси же читалось лишь сожаление: она совсем не была рада тому, что он получит какой-то чин и будет служить Богу во благо живых. Люси поняла, насколько это тягостная ноша – словно цепью прикованная, следовать за подопечным, огораживать от необдуманных поступков, наставлять на благие мысли, чтобы, в конце концов, очистить его душу от греховных пятен.

Чтобы собственными глазами увидеть его смерть, которая никогда не заставляет себя ждать.

Конечно же, умирали не только лишь очищенные, но и грешники. Просто первых забирали в высшее общество, пропитанное священными тайнами, а вторых… Вторых оставляли сгнивать либо в подземных темницах, либо на поверхности земли, не даруя небесного покоя.

У людей принято утверждать: «Бог забирает лучших». Причем, в самый неожиданный момент и изощренным способом. Только забирает их не он, а его помощники. И лучшими зовутся лишь чистые душой и поступками. Перед смертью они испытывают болезненные ощущения: горят, истекают кровью, задыхаются, падают в воздухе, трепыхаются зажатыми среди груды металлы… И молят его о скорой кончине.

По крайней мере, такое когда-то испытала сама Люси.

И это единственное, что ей удалось вспомнить за последние двадцать шесть лет своей новой жизни.

– Почему они умирают, Эрза? – прошептала она, пустым взглядом пожирая светящиеся гирлянды. – Почему они не могут дожить хотя бы до старости?

– Их души вновь утонут в пучине грехов, – Эрза строго глянула на нее, – который раз я тебе это повторяю.

– И который раз я не могу этого принять, – горько усмехнулась Люси, – может, потому что сама когда-то погибла, заживо сгорая и захлебываясь кровью?

– Люси…

– Моя душа тогда очистилась? – вновь задала вопрос.

– Да, – Эрза коротко кивнула, надеясь, что на этом их разговор закончится.

– А души еще двухсот пассажиров… – Люси не замолкала, горько вдыхая воздух, – их души были чисты?

– Нет, – твердо заметила та, – самолет разбился как только ты обрела новую себя.

– Значит, все было из-за меня, – сжала ладонь в кулак. – Но ведь так умирают лишь очищенные, почему тогда остальные…

– В каждом принятом правиле есть исключения, – от очередного вопроса Эрза вздрогнула и отошла на пару шагов назад, – иногда нам приходится жертвовать грешниками ради одного очищенного.

Люси глухо вздохнула и услышала взмах крыльев. Через секунду собеседницы уже не было, поэтому пришлось с дрожащими мыслями зайди в помещение бара и стать рядом со своим подопечным, уже распивавшем слабоалкогольный напиток на пару со своим другом.

– На-цу Драгнил, – по слогам произнесла его имя.

Внимательно рассматривая парня, она заметила его не совсем стандартный – розовый – цвет волос, яркие серые глаза, горящие задорными огоньками, и весьма крепкую структуру тела. Парень был весел, задорен, заливался звонким смехом, рассказывая очередную шутку. Но от Люси не скрылось, что внутри него, на самом дне души лежат осадком воспоминания прошлых лет. От них исходил зловонный запах, присущий только грехам.

С этого дня основной задачей Люси становится духовное очищение этого парня с летним именем и странным цветом волос. А если она справится, придется вновь увидеть смерть чужого сердцу, но близкого душе человека.

И застывшие в ее глазах слезы служили лишь подтверждением подозрений Эрзы, которая, затаившись за окном, наблюдала за ней.

– Что же ты делаешь, Люси? – сипло пробормотала она и отвела взгляд на ночное небо.

Облака на нем постепенно заглатывали звезды, а снег все кружил тихими хлопьями, шурша под ногами прохожих и заглушая тихое пение Скарлет:

Когда гаснет звезда, растворяясь в пустотах,

мы идём по пути, не сбиваемся с шага.

Когда гаснут созвездья, теряясь в высотах,

плачут все. Может быть, это что-то да значит?

========== Глава вторая. Солнце взошло. ==========

Комментарий к Глава вторая. Солнце взошло.

Песня: Joshua Radin – Winter (#ACOUSTIC)

Холод едко цеплялся за прохожих, выхватывал из их уст белеющее дыхание, растворялся в потоке морозных ветров. Укутавшись в теплые курточки, шубы и дубленки, каждый спешно чуть ли не бежал в пункт своего назначения, чертыхаясь и поскальзываясь на скрывшемся под толщей помятого снега льду.

– Если я сломаю ногу, виноват будешь ты, – небрежно кивнул Грей и, махнув рукой, направился в противоположную от бара сторону.

– Пить надо меньше, – насмешливо бросил Нацу, зарываясь холодными ладонями в карманы теплого пуховика и резко выдыхая клубни дымки.

Уже было за полночь, но в его глазах горели задорные крупицы. Он улыбался и следил за опустевшей улицей, вылавливая из бара громкий гогот и брань оставшихся посетителей. Тем было не слишком-то и весело, просто алкоголь в крови бурлил, что лава, вспыхивал в груди легким жжением. Они заблудились в вихре собственных эмоций, поддаваясь течению. Нацу таким не был.

Нацу знал цену пустому смеху и бессмысленным поступкам.

– Ох, уже два, – резко спохватился, заметив часы рядом с закрытым магазином игрушек, – пора домой.

Люси улыбнулась уголками губ и мягко опустилась на землю, следя за дальнейшими действиями своего подопечного. Коснулась стопой шероховатого снега и подошла к нему, заглядывая в самую глубь серых глаз.

– Тебя кто-то ждет, – прочитала его эмоции и повернулась в сторону, где предположительно находился его дом. – Веди.

Будто услышав ее просьбу, Нацу уверенно ступил в этом направлении, скользя растерянным взглядом по пустым темным витринам. Ему показалось, будто мысль немедленно возвращаться домой возникла совершенно внезапно, будто ее кто-то намеренно впихнул в поток чуть нетрезвых идей и раздумий.

– Не думай об этом, – тихо ступая за ним, внятно промолвила Люси, – займи себя мыслью о предстоящем дне.

Нацу молча кивнул, сам не понимая, зачем это сделал. После же действительно бросил эти мысли о странном ощущении скованности и вспомнил, что завтра ему придется вновь идти на работу. Вновь ему надо будет присматривать за излюбленным магазином спортивных товаров, давать указания продавцам-консультантам и следить за порядком.

– Любишь свою работу, значит, – шепчет Люси, задерживая взгляд на непогашенном свете в окнах жилых домов. – Это здорово, – словила ладонью снежинку, которая даже не собиралась таять от ее прикосновения, – наверное.

Люси привыкла поддерживать разговор со своими подопечными, даже не надеясь услышать когда-нибудь ответ. Она могла влиять на направление мыслей, не имея возможности стереть самые грязные.

В этом и состоит миссия хранителя: следить за суждениями, взглядами своей цели, способствуя их очищению. Проблема лишь в том, что нельзя самолично очистить его разум, заменяя все на нужную идеологию. Ангелы являлись всего лишь помощниками, маяками, указывающими путь, но никак не капитанами корабля, который надо было пришвартовать к берегу.

Люси не заметила, как прошла пару лишних метров, обогнав Нацу. Тот стоял посреди безлюдной улицы, задрав голову к небу. Кажется, он искал что-то в этих перемешанных созвездиях, щурился, тер озябшими пальцами затылок и усмехался.

– Странный ты, – тихо сказала она, боком повернувшись к его почти неосвещенному силуэту, – Нацу Драгнил.

– Какой-то я сегодня странный, – хохотнул он, разом возобновляя движение и быстро пройдя дальше по вычищенной тропе снега.

Шаг, два, три. Стремительно набирая скорость, он прошел сквозь эфирное тело Люси, даже не заметив, как она вздрогнула. В его голове проносилось лишь навязчивое слово «странный», которое раньше он бы вряд ли вымолвил вслух.

Люси стояла неподвижно, взглядом сверля снежную дорогу. На лице не читалось не единой эмоции, разве что руки непроизвольно дрожали, плечи подрагивали, а глаза бегали по кругу.

Хранители не чувствуют прикосновений живых, единственное исключение – подопечный. Именно поэтому им с первых дней забили в голову совет не пересекаться. Живому от этого ничего не будет, совершенно не почувствует, пройдет сквозь и даже не заметит. Для ангела же это пересечение принесет лишь одну боль: в этот миг он вспоминает те ощущения, которые переживал в последние минуты своей жизни, что с ней и произошло.

Она вновь увидела картину своей смерти.

Вновь сгорела, охваченная черным дымом.

Вновь почувствовала кровь на своей груди, когда-то проткнутой железным обломком самолета.

Вновь задохнулась от нехватки воздуха.

Люси вновь умерла и возродилась за какую-то секунду.

– Вот же глупая, – процедила сквозь зубы, стараясь проглотить стон.

Боль исчезла так же быстро, как и возникла. Через миг Люси стояла прямо, невольно схватившись рукой за грудь, на которой даже в этом теле остался еле заметный шрам. Ей оставалось только сглотнуть от жутких воспоминаний и поспешить догнать Нацу, который ушел на довольно приличное расстояние.

И вот, наконец-то, он остановился перед одним из многочисленных подъездов, достал дрожащими пальцами ключи и открыл массивную железную дверь. Из помещения мутным течением разлилась тишина ночи. Шестой этаж, деревянная хлипкая дверь под номером «33» и противный скрип двери.

– Ну что, скучал по мне? – радостно воскликнул он, сев на корточки, как только зашел в квартиру.

Люси встала у входа в другую комнату и заинтересованно глянула, к кому он обращался. Навстречу протянутым крепким ладоням выбежал небольшой черный кот, чья шерсть на свету отдавала синим оттенком. Глаза питомца были ярко-голубыми и так же ярко светились от радости.

– Кот, значит, – задумчиво протянула она и тут же вздрогнула, когда увидела, что взгляд того направлен прямо на нее.

– Хэппи, что случилось? – удивился Нацу. – Обиделся что ли?

Кот не реагировал на его слова, став рядом с хозяином, но сверля взглядом Люси.

– Ну и ладно, – недовольно бросил парень, поднявшись и сняв курточку, – без ужина останешься.

Хэппи – по-видимому, именно так звали питомца – растерянно мяукнул и обернулся на хозяина. Затем вновь перевел взгляд на нее, и вновь на Нацу. Он будто хотел сообщить тому, что здесь есть еще кое-кто, вот здесь, прямо рядом, стоит и насмешливо следит за жалкими попытками.

– Да хорошо, пошутил я, – хихикнул тот и, разувшись, прошел в другую комнату, на кухню, как потом поняла Люси.

Послышалось тихое шуршание, звук открывшегося холодильника, скрип стульев, – но Люси по-прежнему играла в «гляделки» с этим странным котом. Они непрерывно всматривались в зрачки и терпеливо дышали, выжидая, что же предпримет другой в следующее мгновение.

– Кушать подано, – послышался громкий голос Нацу.

Хэппи заметно вздрогнул и медленно, осторожно переступая лапами по холодному линолеуму, боком двинулся в кухню, не отрывая взора от Люси. В воздухе так и витали слова «я за тобой слежу». Причем, адресовались эти слова друг другу взаимно.

Наконец, бросив последний меткий взгляд на спокойную девушку, кот скрылся за стенами соседней комнаты. Люси хмыкнула и направилась в глубь квартиры, рассматривая условия, в которых проживал ее новый подопечный.

Прихожая, кухня, ванная и еще две комнаты: гостиная и спальня. Все довольно просто и не искрящееся изысками. Стены везде одного бежевого тона, одинаковый скользкий линолеум, выполненный рисунком под темное дерево, в некоторых местах поцарапанный.

– Ты старался выкинуть воспоминания, – провела рукой по одной из стен, почувствовав на ней следы в форме прямоугольников, скорее всего, принадлежавших фоторамкам, – отказался от прошлого и спрятался за чистыми стенами.

Глубже вдохнув воздух, проткнутый нотками сырости, она громко выдохнула и хрипло произнесла:

– Но не смог избавиться от этого воздуха.

Люси чувствовала в каждом кубическом миллиметре кислорода ворох грехов и тяжелых воспоминаний. Казалось, могла рукой схватиться за пустоту и вытянуть оттуда цепь, которая плющом взвилась по голым стенам, обминая места со следами от фото.

Нацу, без сомнения, был грешником. Запутавшимся в собственном омуте прошлого, но старательно карабкающимся из него. Хранителям не рассказывают о совершенных грехах их подопечных – их задачей является лишь очищение. А там уже как получится: догадается ангел, что же за груз держит душу на этой протухшей земле, либо просто добьется своей цели, так и не разгадав гниющую внутри тайну.

– Как же я уста-а-ал, – Нацу зашел в спальню, в которой как раз стояла Люси, и тут же упал на кровать, даже не удосуживаясь ее расстелить или хотя бы переодеться в домашнюю одежду.

– Спи, – Люси кроткими шагами подошла к нему и аккуратно прикоснулась ко лбу двумя пальцами.

Через минуту она услышала легкое сопение. Забавно причмокнув, Нацу перевернулся на бок и провалился в сон. В комнату поспешно забежал Хэппи и тут же остановился, внимательно разглядывая Люси. Он принюхался и настороженно посмотрел на ее ладонь, все еще лежащую на лбу хозяина.

– Я не желаю ему зла, – нежно промолвила она и отошла к окну, усаживаясь на подоконник.

Кот чуть помедлил, но все же, успокоившись, ловко запрыгнул на кровать и лег в ногах хозяина, все так же следя голубыми глазами за ней. Спустя десять минут такого безмолвного диалога, он наконец-то последовал в объятия Морфея, откинув сомнения.

Остаток ночи прошел в надтреснутой тишине, нарушаемой лишь тихим дыханием Нацу и Хэппи, которые сладко ворочались во сне. Наблюдавшая все эти часы за ними Люси горько вздохнула и оперлась на шероховатую стену, поджимая колени под себя.

– Солнце взошло, – мягко прошептала, взглядом следя за прорезающими синеву ночи солнечными стрелами-лучами.

Они, перешептываясь между собой, резво проникли в комнату, разгоняя тени и вороша пыль. Атмосфера тут же наполнилась светлыми отблесками, облака медленно тянулись вперед длинной вереницей. А снег все шел не прекращаясь, кружился в танце круговоротом, оседал плавно на землю.

А снег все упрямо падал, чтобы вновь взошедшее солнце через пару часов растопило его, заставив прохожих беспрерывно проклинать эту противную слякоть.

========== Глава третья. Ближе к небу. ==========

Дрожь в пальцах неприятными покалываниями отвлекала от суматохи, что царила в магазине с самого утра. Снующие туда-сюда работники умело пробирались в коморке, выхватывая из стопок нужные коробки, делая какие-то пометки и перекрикиваясь между собой.

– К сожалению, это последний размер, – поджав губы, извинялся один рыжеволосый парень перед расстроенной клиенткой, – но могу предложить Вам такую модель.

– Ну что ж, несите, – махнув рукой, девушка мило улыбнулась и уселась на мягкий пуфик.

Парень мгновенно отправился в сторону подсобки в поисках нужной коробки с кроссовками.

– Как тебе удается, Локи? – прокомментировал Нацу, цокнув языков, когда тот проходил мимо.

– Кто ж передо мной устоит? – самодовольно усмехнулся он и зашел в нужное помещение.

Люси наклонила голову набок, задумчиво провела указательным пальцем по своим губам и хмыкнула. В этом парне горел огонь: яркий, завораживающий, светлый, словно день. Но языки этого пламени окутали тело, стягивая, что путы, не давая освободиться от него. Одно неверное движение – и Локи просто потеряет себя, истлеет под гнетом света. Видимо, поэтому он с виду казался таким оживленным, активным. Внутри болело. И скорее всего, причиной этой боли являлось прошлое.

– Покажись, – она скользнула взглядом по помещению магазина.

Через секунду в трех шагах от нее, будто из ниоткуда, появился яркий силуэт, затем он приобрел форму – девушка с темными каштановыми волосами, чистыми глазами фиалкового оттенка и игривой улыбкой.

– Ты хранитель того парня? – незнакомка указала на Нацу, который сейчас заполнял какую-то документацию.

– А ты – того, – кивнула на Локи Люси, изучая девушку, – верно?

Шатенка медленно подошла к ней и заглянула в глаза, разглядывая темный оттенок.

– Кана, – чуть прищурилась, – уже шестую сотню лет служу хранительницей.

– Я только двадцать шестой год, – немного удивленно воскликнула та, а затем опомнилась и представилась в ответ: – Люси.

Кана спокойно вздохнула и оперлась на ближайшую стойку с футбольными мячами.

– То-то я думаю, где же видела тебя, – задумчиво протянула, накручивая на палец вьющуюся прядь, – в том году была одна крупная авиакатастрофа…

– По моей вине, – горько продолжила Люси и опустила голову.

Услышав смешок, она тут же подняла глаза на собеседницу.

– Разве ты можешь винить себя в том, что обрела божье благословение? – Кана снисходительно улыбнулась. – Остальных было не спасти. Они бы погибли в другой раз.

– Их всех можно было сп…

– Нет, – строго отрезала Кана, тут же изменившись в лице, – в авариях и прочих несчастных случаях ради спасения одной души погибают лишь те грешники, кому не дана возможность очиститься.

– Я думала, она есть у всех, – Люси невольно сглотнула, утопая в омуте фиалковых глаз.

– В этом мирке каждый смертный погряз в гнили, – усмехнувшись, презрительно произнесла та, – и не каждому под силу из нее выбраться.

Молча переваривая только что узнанное, Люси боялась сказать даже слово. Впервые за двадцать шесть лет хоть кто-то пролил свет на ее сомнения. Хоть кто-то заставил задуматься, а действительно ли она виновата?

– А этого, – она вдруг заметила идущего наперерез им рыжего, – Локи, его можно спасти?

– Тоже заметила? – Кана проследила за ним взглядом и прищурилась, горько вздохнув.

– Так что насчет него?

– Можно, – кивнула, увернувшись от него же, проходящего к другому клиенту, – я уверена, что можно. Но на него сложно повлиять, поэтому меня и отправили присматривать за ним, – улыбнулась уголками губ, – в этом деле я одна из лучших.

Она смеясь почесала затылок, из-за чего рукав ангельского одеяния немного приоткрыл предплечье.

– Ты… – Люси заметила на нем черную татуировку со знакомым узором. – Ты та самая Сияющая Фея, так ведь? Тебя на самом деле зовут Кана, значит?

Та медленно посмотрела на свою руку, а затем звонко рассмеялась, прикрыв рот ладонью.

– Мое настоящее имя действительно знают немногие, – наконец-то сказала она, – а ты обо мне наслышана, я вижу.

– Конечно, – Люси активно закивала, внимательно разглядывая новую знакомую, – тебя часто ставят в пример другим хранителям. Столько душ очищено с твоей помощью! Тысяча триста… – задумчиво почесала лоб, пытаясь вспомнить деяния этой известной хранительницы.

– Тысяча триста шестьдесят восемь, – утвердительно кивнула Кана, – из них девятьсот служат Господу со времен своего перерождения.

– У меня всего четыре, – с усмешкой произнесла Люси, – и только один сейчас ходит хранителем.

Прошедший рядом Нацу привлек их внимание. И если Люси сразу же повернулась к Кане, то та внимательно всматривалась в него. Она будто читала его душу, вылавливала со дна глаз картинки из прошлого и глубоко дышала, пытаясь распознать запах грехов.

– Если ты его спасешь, – она медленно говорила, растягивая слова с непонятной интонацией, – то сравняешь со мной счет.

Люси замерла, почувствовав какое-то жжение в пальцах.

– Его чистая душа стоит столько же, сколько душ я очистила за свои шестьсот с лишним лет, – Кана серьезно посмотрела на нее и сожалеюще усмехнулась.

– Он настолько погряз в грехах? – запинаясь, спросила. – Я не почувствовала.

– Нет, – отрицательно махнула и вновь глянула на Нацу, – он уже отделил себя от них, но продолжает тащить, будто монолит. Если ты сможешь распутать цепи, которые связали его, то этот груз исчезнет и душа переродится.

Неуверенно кивнув, Люси медленно обернулась на своего подопечного.

– Постарайся достучаться до него, – шепнула Кана напоследок и тут же исчезла, скрывшись в своем пространстве, отдельном от иных хранителей.

Мышцы заныли тягучей болью. Дрожью пробежался страх по фарфоровой коже, не имеющей изъянов, кроме как одного шрама на груди. Воздух неприятно скреб горло и легкие, навязывая ненужные мысли.

– Ну, вот и все, – послышался довольный голос Драгнила, – рабочий день закончился. Можете идти по домам, – он радостно махнул работникам и сам направился в подсобку, чтобы переодеться в повседневную одежду.

Люси вздрогнула, вцепившись своими тонкими пальцами в плечо. Почему-то сейчас она боялась. Боялась не очистить душу Нацу, а наоборот – оттолкнуть его, скинув с обрыва вместе с этой тягостной ношей. Она боялась его смерти в образе неспасенного грешника. Уж лучше тогда быть очищенной душой, которой даровано светлое небо и, в некоторых случаях, божья вера.

Страшнее всего для хранителя – наблюдать, как сгнивает тлеющая душа грешника, когда-то бывшим его подопечным. За это не наказывают отдельным образом сверху, потому что сам вид истомленной души, что прикована к земле либо темницам Ада является наказанием. Для живого эти ощущения сравнимы с ощущениями, когда расплавленным железом выжигают клеймо на коже.

Для ангелов это клеймо остается на крыльях в виде черных перьев. Избавиться или же вымыть их невозможно. Это основы из основ, которым учат хранителей, предостерегая от бед.

– Люси, – ее мягко окликнули.

Опомнившись, она заметила стоящего перед собой архангела с яркими, светящимися бирюзой крыльями и пепельными волосами.

– Мираджейн? – удивившись, спросила.

– Я пока присмотрю за Нацу Драгнилом, – она говорила серьезно, хоть на лице и виднелась улыбка, – тебя вызывают в Совет.

– С-совет? – запнулась, понимая, что сейчас придется посетить то место, которое видела лишь два раза в своей перерожденной форме: сразу же после перерождения и во время посвящения в хранители.

– Поспеши, – бережно потрепала по плечу.

Люси настороженно кивнула и, показав на свет свои крылья, блистающие золотом солнца, взвилась в небо. Километры пролетала за доли секунды, распарывала облака, пытаясь разыскать в уме причину столь внезапного вызова.

Наконец, найдя нужное облако, она пролетела сквозь него, попав в портал, который занес ее в белеющие стены главного собора. Неуверенно ступила на ноги, скрыла крылья и направилась к массивным дверям, за которыми уже наверняка о чем-то переговаривались между собой господства, силы и власти – управители небесных светил и стихий.

– Люси! – сзади торопливо шагала Эрза, которая обеспокоенно смотрела на нее, заметив, как та побледнела.

– Эрза, что происходит? – боязливо вымолвила она, прикоснувшись к поверхности двери.

– Заходи, – коротко бросила она и подтолкнула их, открывая проход в огромный зал.

Свет озарял каждый угол этого помещения, не оставляя шансов теням спрятаться хотя бы за одним углом. В конце зала стояли трибуны, за которыми сидели благословленные Господом советники. Они прервали свои перешептывания, как только увидели Люси.

– Явилась по зову, – она покорно склонила голову, прижав правую ладонь к шраму на груди.

– Подойди ближе, хранитель Люси, – бархатный голос одного из советников плавно разлился по помещению.

Эрза вздрогнула, узнав этот голос. Да и Люси его знала. Не существует ни одного хранителя, который не был бы наслышан о господстве, кто был наречен Джераром. Одним из святейших и известнейших благословленных, который славился своими мудрыми поступками и беспроигрышными битвами. Он был одним из тех, кто символизировал власть Господа.

Сделав несколько шагов в центр зала, Люси по-прежнему не поднимала голову, боясь встретиться взглядом с ним. Воздух здесь был свеж, терпок, но отдавался сухостью во рту.

– Сегодня хранитель Кана сообщила нам, что твой подопечный Нацу Драгнил – грешник, способный к очищению, – казалось, он даже не прерывался на дыхание, – но она сомневается в том, поможешь ли ты ему этого достигнуть. У тебя слишком малый опыт, что значительно уступает многим другим хранителям.

Джерар говорил твердо, будто хотел, чтобы разум Люси треснул пополам под натиском прикрытых сомнений.

– Но ведь прошлые души ее подопечных очистились, – сзади послышался тихий, но уверенный голос Эрзы, которая посмела вступить в диалог.

– Эрза, – хрипло отозвался тот, – ты хочешь опровергнуть мои слова по поводу возраста?

Секунда тишины. Металл глухо заскрипел, что означало лишь одно – она тоже склонила голову.

– Прошу прощения, святейший, – терпеливо произнесла.

В зале еще минуту царила полнейшая тишина, прерываемая лишь шорохом облаков, что цеплялись за крышу храма.

– Я хотела лишь убедить Вас поверить в хранительницу Люси, – голос отдавал тонами горечи и рвения доказать что-то, – как поверила в нее я.

Шелест одежды и затем шаги, что приближались медленно к Люси. Она все так же не осмеливалась поднять голову, ожидая последующих слов.

– Я понимаю тебя, Эрза, – произнес он почти над ее головой, – понимаю твою веру и хвалю за непокорность сомнениям.

Затем к плечу прикоснулась его массивная ладонь, чуть сминая одеяние пальцами. И через секунду последовал следующий вопрос от Джерара:

– Но, хранитель Люси, – почти шептал, вкрадываясь в помутневший рассудок, – справишься ли ты? Поможешь ли этому заблудшему найти путь просвещения и принять смерть с чистой душой?

Люси задумалась лишь на мгновение, затем же резко выпрямилась, посмотрела в глаза господству и без толики сомнения сказала голосом, сквозящим твердой уверенностью: