Текст книги "Гарри Поттер и Три Пожилых Леди (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Не знаю. Почувствовал, – пожал плечами мальчик… – И… мне иногда снился сон. Он был странный, и я не говорил о нем дяде и тете. Ну, вы понимаете, – все, разумеется, понимали. – Как будто я лечу по небу, что-то трещит – прямо как мотоцикл. И меня обнимает и придерживает кто-то большой. ОЧЕНЬ большой. Как он, – мальчик указал на волосатого седока, – я даже бороду помню, она сильно щекоталась, и я за нее даже держался, пока не уснул.

– Мы так и полагали, – заметила миссис Бересфорд, – но не мог бы ты попробовать догадаться, почему так подумали мы? Ведь нам-то твой сон не снится. Но тем не менее, мистер МакФергюссон, увидев картину в одном гараже, сразу понял, что она как-то связана с нашим делом, и попросил мисс Стрит купить ее.

– Мммм… Наверное… Это странная картина. Ведь правда? А странности обычно крутятся вокруг меня. Ведь так? – все кивнули, Гарри продолжил. – Потом, вон там внизу – это же наша городская церковь. Значит, он летит над Литтл-Уингингом. Вы сами говорили про общность места. Если там есть еще и общность времени… Вы пришли к кому-то, кто видел это тогда? И это нарисовал тот, кто видел, как этот великан на мотоцикле летел по небу?

– Да, Гарри. Это нарисовал Джим Бейкер, тот самый констебль, что потерял память осенью восемьдесят первого. Он ничего не помнит о тех двух-трех днях, когда тебя принесли к дверям дома твоих дяди и тети, но ему тоже снятся сны. И знаешь что? Мисс Делла попросила его сделать копии других картин, которые он нарисовал под впечатлением снов. Не хочешь взглянуть?

Разумеется, Гарри хотел, да еще как! Таких картин оказалось еще две: на одной полосатая кошка с пятнами вокруг глаз сидела рядом с оградкой и читала… карту? Рядом с ней лежал узелок с палкой, которую путники обычно перекидывают через плечо, ну или используют как посох. «Кошка-путешественница» – гласила надпись в углу.

– По-моему, она не путешественница. Слишком строго смотрит. Прямо как миссис Аддерли или миссис Саманта. И без узелка она смотрится лучше, – заметил Гарри, и мисс Стрит что-то черкнула в протоколе собрания, который она традиционно вела.

Со второго рисунка на Гарри смотрело лицо очень старого человека, с бородой (наверняка длинной, просто она не вмещалась на картонку полностью) и с кривым носом. Глаза, глядящие поверх очков с узкими стеклами, казалось, мерцали загадочным светом. Просто удивительно, что эффект сохранился и на черно-белом рисунке, да еще и после пересъемки.

– На обороте этого рисунка, Гарри, есть надпись. И эта надпись мне не очень понравилась, – Делла Стрит задумчиво коснулась кончиком ручки уголка губ. – Джим назвал этот рисунок «Повелитель Памяти». А всю серию рисунков – «Забытые Воспоминания».

– Дамблдор! – уверенно сказал Гарри. – Это Дамблдор!

МакФергюссон утвердительно кивнул:

– Мы тоже так думаем. Но снова попросим тебя объяснить, почему.

Гарри привык к таким вот маленьким экзаменам и не возражал против них, у него хорошо получалось обосновывать свои догадки, правда, как правило, уже после, «постфактум», как говорила миссис Саманта. А миссис Бересфорд пояснила ему, что это потому, что у него сильно развита интуиция. Причем интуиция – никакое не волшебство, а умение делать правильные выводы на основе тех данных, которые еще не полностью осмыслены. И добавляла, что для того, чтобы быть уверенным в своей интуиции, ее очень полезно проверять логикой, если, конечно, на это есть время. Ведь интуиция часто сбоит. А вот если времени нет – то действовать согласно ей и не раздумывать. Вот и сейчас, ему предлагали проверить свою догадку.

– Если речь идет о забытом, и о памяти – значит это те самые волшебники, что меня прячут. Главный у них – Дамблдор, этот Локхарт на записи про него говорил. Главный – скорее всего довольно старый. Все главные волшебники в сказках старые. И у них очень мало людей, ведь Локхарта-то они наняли! Так что вряд ли там есть еще один старый волшебник.

– Ну, тут есть один логический пробел: главным не обязательно должен быть старый, сказки все-таки не абсолютно достоверный источник. Хотя других нет. По крайней мере, пока. Еще что-то?

– Не знаю, сэр. А скажите… – Гарри задумался, – ведь если они меня так прячут, это, наверное, для них важно?

– Весьма вероятно.

– Тогда это точно он. Понимаете… когда все продолжается уже долго, можно послать кого-то не очень важного. А вот когда операция – ведь это операция? – только начинается, самый главный должен все контролировать лично.

– Вот тут согласен. Итак, у нас есть портрет хотя бы одного фигуранта. Забавно, что это, похоже, лидер наших, так сказать, оппонентов, тогда как ни фотографий исполнителя, ни хотя бы рисунков вроде этого у нас нет. Разве что кошка. Кстати, весьма характерного окраса.

– Мы работаем над этим, в смысле, над портретами, а не над окрасом кошки, – улыбнулся майор, – и кстати, Гарри. У меня к тебе есть одна просьба. Видишь ли, чтобы лучше разобраться, что происходит и что могут наши «друзья», нам нужна хоть какая-то информация об их возможностях. Мы знаем, что они умеют стирать память. Мы знаем, что они могут ставить на одежду «маячки» – кстати, догадываешься, почему перед каждым визитом сюда тебя просят переодеться?

– Ага! Мистер МакФергюссон отдает пакет с моей одеждой кому-то из своих полицейских, и те везут ее в полицейское управление? Чтобы они, которые те, думали, что я слушаю эту лекцию?

– Именно. Пакет с твоей одеждой тихо стоит в уголке и никому не мешает. Правда, учти: полицейские не знают, зачем они это делают и даже что лежит в пакете, они просто исполняют приказ. Так вот, сведений о возможностях волшебников у меня все еще крайне мало. И я прошу тебя помочь нам собрать чуть больше информации об этих возможностях.

Гарри напрягся.

– Вы… отдадите меня в лабораторию? И будете тыкать иголками и облучать? – он оглянулся. Даже если попробовать сбежать – крепкий Джон наверняка его догонит, да и куда скрыться с продуваемой всеми ветрами фермы? Может быть, этот Дамблдор был прав, когда стирал всем вокруг память? И главное – эти замечательные леди – они что, отдали… его… Это был обман?!

Что-то темное и страшное начало зарождаться где-то в глубине его тела. Растрепанные волосы вздыбились еще больше, и, кажется, между отдельными волосками стали проскакивать искры. Свет свисающей с потолка лампочки мигнул, стекла задрожали. Майор отшатнулся.

– Никто тебя не заберет, Гарри, – крепкая рука легла на плечо, – секретная у мистера Бутройда служба или не секретная – закон в этой комнате представляю только я. И без постановления Королевского Суда никто тебя отсюда не увезет. И даже с таким постановлением я могу устроить этому «никому» массу проволочек, – суперинтендант улыбнулся. Темнота внутри Гарри немного отступила и затаилась, но полностью не исчезла. Гарри посмотрел на МакФергюссона. Тот кивнул на майора.

– Понимаю Ваше беспокойство, мистер Поттер. Но давайте послушаем и Вашу интуицию, и Вашу логику снова.

Гарри смотрел на майора с беспокойством, но тот просто ждал, демонстрируя пустые ладони.

– Ммм… Мне страшно. Но… Если Вы хотели меня увезти, зачем это делать при всех? Вы же не умеете стирать память?

– Верно. Чтобы заставить трех уважаемых леди и одного джентльмена молчать, мне пришлось бы убить их. А убивать без крайней необходимости – дурной тон, знаешь ли. Чаще всего смерть создает больше проблем, чем решает. Поверь мне, я убивал достаточно, больше, чем мне бы хотелось, и не только на войне. Так что действительно проще всего было бы похитить тебя прямо из городка, свалив все на волшебников. Но я не буду так делать. Объяснить почему?

– Да. Я хочу знать.

– Очень просто. Если бы здесь сидел какой-нибудь бюрократ от разведки, молодой да ранний – возможно, он и решил бы, что это выгодно. К тому же на него давили бы начальники, требуя скорейших результатов. И ему некогда думать о том, что будет через тридцать или сорок лет. Ему надо делать карьеру прямо сейчас, а карьера зависит от, так сказать, «коротких» результатов. Именно поэтому этот самый «Повелитель Памяти» прячет тебя и от волшебных, и от обычных властей.

– А что будет через тридцать или сорок лет?

– Я надеюсь, к этому времени ты будешь влиятельным и талантливым волшебником. Может, даже займешь место этого самого «Повелителя Памяти».

– И буду работать на вас?

– Ну, не на меня лично. Я к тому времени скорее всего уже умру. А ты… Может быть, ты, как и планируешь, поступишь на Секретную Службу. А может быть и не поступишь, а будешь жить своей волшебной жизнью. Но ты никогда не будешь считать неволшебников исключительно плохими людьми. Судя по всему, волшебники не особенно церемонятся с нами, ты заметил это по слову «магглы». А это может вылиться в войну, и человек, способный ее предотвратить, окажется в миллионы раз дороже, чем пара образцов крови и в тысячи – чем простой, пусть даже и необычный, агент.

– Если Вы собрались умирать, почему Вам важно, что будет через эти самые тридцать-сорок лет?

– Не то что собрался, но, увы, Гарри, я считаю это прискорбное событие крайне вероятным. А почему… Знаешь, в моем возрасте надо или планировать максимум на год, или на целую вечность. Тридцать лет – это всего-то первый шаг этой вечности. Ты потом поймешь. И да, именно поэтому еще одна пожилая леди – ты понимаешь, кто? – попросила заняться твоим делом именно нас, а не более молодых людей, для которых карьера важнее этой самой Вечности.

Гарри смотрел в блеклые глаза майора Бутройда. Тот выдержал взгляд.

– И то, о чем я собираюсь тебя попросить, ни в коем случае не потребует от тебя куда-то ехать, и уж тем более колоться. И это связано именно с тем, что мы все сейчас, похоже, наблюдали. И с тем, чем ты, как я понимаю, пару лет назад развалил дядюшкин дом.

– Вы хотите, чтобы я что-то разрушил?

– Нет, по крайней мере – не сейчас. Видишь ли, после того случая пару лет назад мистер Дамблдор просто обязан был научиться как-то определять такие твои… выбросы. Они явно опасны, а он не хочет рисковать тобой. Не знаю, есть ли у волшебников подходящие приборы, но что-то подобное быть просто обязано. Так что разнеси ты что-нибудь крупное, вроде этого дома или дома твоих родственников, следует ожидать прибытия наших «друзей». А к этому мы пока не готовы. Да это и не нужно – они все равно должны появиться летом, чтобы обеспечить твое прибытие в их волшебную школу.

– Тогда что я могу сделать?

– Я попросил бы тебя показать твои замечательные прыжки через живую изгородь, то, что ты называешь «это».

Гарри стало заметно легче. Краем глаза он заметил, что миссис Бересфорд и миссис Кейн прекратили копаться в своих сумочках, это его тоже успокоило.

– Но, мистер Бутройд, я не могу делать этого, когда за мной не гонится Дадли!

– В этом-то и дело, молодой человек. Мы хотим посмотреть на «это» в Вашей, так сказать, естественной среде обитания.

– То есть, мне надо разозлить Дадли, чтобы он за мной погнался? И делать «это» надо обязательно в Литтл-Уингинге?

– Полагаю, да. Я не уверен, что мистер Дамблдор не стал отслеживать не только разрушения, но и менее опасные проявления того, что мы считаем волшебством, твоим волшебством. Я бы на его месте так и сделал. И если бы я заметил, что ты творишь «это» в необычном месте, присылкой… эээ… непрофессионала вроде мистера Локхарта я бы лично не ограничился.

– То есть мне надо разозлить Дадли и побегать по Литтл-Уингингу, прыгая через живые изгороди?

– Да. Причем как можно дольше, то есть разозлить, прыгнуть и спрятаться недостаточно. Мы, разумеется, подгоним несколько машин с аппаратурой записи, но мы не можем покрыть ими весь городок, так что лучше бы тебе повторить это несколько раз.

– В один день?

– Увы, да. Причем во вполне определенный день. Что ты скажешь насчет четырнадцатого февраля? После занятий в школе?

– Хорошо. А почему именно этот день?

– Просто это день Святого Валентина. Понимаешь, нам нужно поставить довольно много машин на всех улицах. А это может насторожить и жителей Литтл-Уингинга, и мистера Дамблдора, ведь это будут не машины местных жителей. Хорошо, один фургон будет стоять на перекрестке и что-то ремонтировать. Еще одна или две машины могут просто припарковаться на время. А в этот день мы можем поставить в городе еще и пару-тройку фургончиков по продаже цветов и конфет в коробках в форме сердечка. Но увы, несколько дней подряд мы их держать не сможем – водители и операторы, естественно, не будут знать, зачем они здесь. Им будут даны определенные инструкции, они их выполнят и затем просто исчезнут из городка навсегда.

– Я подумаю, как это сделать. Правда, мне редко удается разозлить Дадли, когда я этого хочу, чаще он начинает охоту сам, но я что-нибудь придумаю.

– Спасибо, Гарри. И извини, что напугал тебя.

Они доели яблочный пирог, Гарри, мисс Стрит и Таппенс с МакФергюссоном вышли во двор. Миссис Кейн осталась.

– Смысл, Джефф?

– День Святого Валентина, Шарлин. Остальное ерунда, больше чем уверен, что все эти магнитометры и детекторы странных кварков покажут абсолютный ноль. Разве что замерим, насколько он уменьшает «этим» гравитационную постоянную, если заснимем хоть один прыжок. Смысл в другом. Догадываешься, как Гарри лучше всего разозлить кузена именно в этот день?

– Это была моя первая мысль. Надеюсь, мальчик не догадается о твоей маленькой подставе.

– Ему пора учиться этому, Шарлин, пока гормоны не снесли ему крышу. Я не хочу, чтобы он попал во что-то вроде подростковой медовой ловушки.

– Вы коварны, как и прежде, сэр. Но Вы сильно рисковали.

– Не облысел бы раньше – поседел бы прямо тогда, Шарлин. И кстати горжусь собой – мои брюки все еще сухие. Не могу представить, что из парня вырастет. «Воспламеняющая взглядом», просто как по тексту. Ближе к концу.

– Не поминайте мистера Кинга на ночь, сэр. Я и так прячу эту книгу от мальчика, хотя и не могу выбросить – перечитываю минимум раз в неделю.

– Я подарю тебе экземпляр на французском, насколько я помню, Гарри его не знает. А английский вариант заберу себе. Тоже, знаешь ли, люблю жизнеутверждающее чтение по вечерам. И знаешь… Хорошо, что ты не перечитываешь «Кэрри».

– Заметано, сэр. И да. Хорошо.

***

Уже в Литтл-Уингинге, в очередной раз прибравшись в доме, Гарри подошел к сидящей в кресле миссис Кейн.

– Можно вопрос, мадам?

– Разумеется, Гарри.

– Миссис Кейн, когда случилось «это», точнее, едва не случилось… Вы и миссис Таппенс… Вы бы выстрелили?

– И в кого мы должны были стрелять, мистер Поттер? И почему Вы подумали, что мы были готовы стрелять?

– В майора Бутройда, миссис Кейн. И ваша, и ее сумочка смотрели не на меня. На него. И вы обе держали руки внутри сумок. А потом, когда он объяснил, что ему от меня нужно, почти одновременно их достали. Вы – с платочком, а миссис Бересфорд – с «Паркером». Но Вы протирали очки всего пару минут назад, а миссис Бересфорд ничего не записала.

– Неплохо, Гарри. Очень неплохо. Я – да. Выстрелила бы. А миссис Бересфорд… не думаю, что ее стоит спрашивать. Это очень личное.

– Но ведь… Вы знаете мистера Бутройда с самой войны? Почему Вы приготовились стрелять в него?

– Понимаешь, Гарри… Иногда хорошие люди начинают вести себя как последние подлецы. По разным причинам. Временами они даже не виноваты в этом. Приказ, обстоятельства, помутнение рассудка… И тут уже надо выбирать – поддержать их в их ошибке или останавливать. Но я свой выбор сделала. Если бы майор попытался бы тебя увезти – он был бы не тем лейтенантом Бутройдом, которого я знала на войне. Так что мой ответ – да. Выстрелила бы. И мне было бы наплевать на те проблемы, которые создала бы его смерть. Вечность важнее.

– А… в меня?

– В тебя? До тех пор, пока ты не станешь бить крикетным молотком маленьких девочек и вешать котят, можешь считать себя в безопасности. И прости. Мне жаль, что тебе приходится задавать такие вопросы так рано. Кстати, ты уже придумал, как разозлить Дадли?

========== Операция «Валентин» ==========

Разозлить Дадли в нужное время оказалось непростым делом. Еще более непростой оказалась задача заставить его банду бегать за собой хотя бы час и при этом не попасться. Как Гарри ни напрягал голову, ничего не придумывалось. Обычно кузен сам выбирал время начала охоты, а Гарри сразу после отрыва прятался в одном из десятка или даже двух укромных местечек, присмотренных им за годы этой занимательной (для кого как, конечно) игры. Тут следовало действовать по-другому, но как – у Гарри просто не было идей.

Миссис Кейн наблюдала за его размышлениями с легкой загадочной улыбкой. Гарри подозревал, что у нее-то идеи есть, за прошедшие полгода он начал с уважением относиться к жизненному опыту пожилых леди и джентльменов. К его удивлению, совет он получил от миссис Саманты, а не от Шарлин.

– Итак, мистер Поттер, у Вас уже есть план на Вашу, хм, операцию? – они только что закончили очередной урок, но миссис Кейн осталась в образе строгой учительницы, даже та самая злость все еще ощущалась.

– Нет, мадам. Извините. Разве что подскочить к Дадли и врезать по носу. Но…

– Но это будет возмутительный и очень грубый поступок, мистер Поттер. Попробуйте проанализировать ситуацию. Скажите, что обычно выводит Вашего кузена из себя до такой степени, что он бросает все дела и начинает эту свою охоту? Не считая расквашенного носа?

– Мммм… Когда у меня есть что-то, чего нет у него. Тогда он пытается у меня эту вещь отобрать.

– Еще?

– Ну, когда у меня оценки лучше, чем у него. Или когда со мной кто-нибудь дружит.

– И что общего у этих ситуаций?

– Наверное… Слушайте, я понял, так он же мне завидует! Ему покупают все новое, он живет в своей комнате, а не в чулане и все равно завидует! Ой, а я понял. Он так злится из-за «этого» именно потому, что сам этого не может… Ой-ёй-ёй, миссис Кейн! Так может, и тетя так не любит говорить о маме из-за?..

– Не отвлекайтесь, мистер Поттер. Оставим пока в покое миссис Дурсль, сосредоточимся на мистере Дурсле-младшем. Считайте, что это еще одна задача, которую Вам нужно решить. И как заставить его разозлиться именно в нужный Вам день и час?

Улыбка Гарри не предвещала кузену ничего хорошего. Он наслаждался чем-то внутри собственной головы пару минут, затем лицо вновь приобрело задумчивое выражение.

– Ну хорошо. Разозлиться я его заставлю. Потом Дадли соберет свою банду и погонится за мной. Осталось придумать, как поводить его по городку подольше.

– Возможно, Вам нужна помощь специалистов. Это, мистер Поттер, одно из самых важных умений – вовремя осознать, что решить проблему в одиночку не в Ваших силах, осознав это – найти компетентного специалиста, убедить его оказать Вам помощь и, в заключение – следовать его рекомендациям, если обстановка не диктует иное, – забавно, Гарри показалось, или это была уже Шарлин?

***

Обращение к специалистам много времени не заняло. Стоило лишь попасться на глаза суперинтенданту, получить свою обычную порцию кручения ушей и коротко обрисовать проблему. Примерно через неделю его поймал констебль Лесли и потащил в участок. Гарри чистил дробовик из сейфа, а все три полицейских склонились над картой городка и обсуждали варианты ловли заезжего гастролера, если бы таковой вдруг появился в Литтл-Уингинге, набедокурил и попытался скрыться.

Обнаружив, что дробовик вычищен должным образом, суперинтендант МакФергюссон привлек к обсуждению и Гарри. Выяснилось, что полицейские были не в курсе наличия минимум пяти лазеек, известных пронырливому мальчишке (притом, что Дадли, Полкисс и компания знали только о трех из них), но и Гарри узнал о паре мест, перспективных с точки зрения отрыва от превосходящих сил противника. Миссис Бересфорд, дежурившая на коммутаторе, тоже внесла свою лепту, показав еще один проход через двор и дом Аткинсов, что по соседству с участком миссис Кейн. Гарри, хотя и использовал этот дом как нелегальный дурсленезависимый склад, был не в курсе, что не только задняя, выходящая на довольно обширную лужайку дверь не заперта, но и створки главного входа придерживаются всего лишь гвоздиком. Гарри подумал, что неплохо бы посетить этот дом с масленкой и парой инструментов – ловить его по выходу из дома миссис Кейн казалось очевидной идеей для Дадли, и такой нестандартный путь отступления мог оказаться кстати.

Затем они устроили «слепую игру» – теннисный стол в комнате отдыха разгородили заборчиком из дел и книжек, на каждую половину пришлось по карте городка. Гарри играл за беглеца, переставляя по своей половине револьверный патрон, полицейские на своей части гоняли его стреляными гильзами двенадцатого калибра. МакФергюссон был судьей, показывая обеим командам обстановку и играя за «мирных жителей». Повеселились знатно, и, хотя счет был 5:2 в пользу сил правопорядка, оба раза малолетний «жулик» победил ближе к концу, что давало надежду на прогресс.

За конец января-начало февраля Гарри пробежался по всем неизвестным ему ранее проходам и тайным укрытиям. Кроме того, он пробрался в заброшенный дом Аткинсов, смазал все петли и замки, отщелкнул ставни (теперь достаточно было отогнуть пару гвоздиков и можно было забраться в любое окно первого этажа или выбраться из него), и устроил в доме маленький склад вещей не особо ценных, но и нежелательных к обнаружению другими. Как уверила его миссис Кейн, экономика в стране все еще была не в лучшей форме, так что вряд ли кто-то купит этот дом в ближайшее время.

Еще Гарри подумывал о том, чтобы, говоря умными словами, «инженерно подготовить местность» согласно книжке, подаренной ему МакФергюссоном, но это требовало времени на опыты, да и риск серьезно травмировать преследователей оказался слишком велик. Так что наиболее безопасные из этих сюрпризов решено было приберечь для следующих догонялок.

Вторая игра, проведенная за четыре дня до операции, закончилась уже со вполне приемлемым счетом 4:3 в пользу Гарри. То есть шанс попасться кузену все же был довольно велик, но была и возможность поводить его за нос достаточно долго. Особенно учитывая, что полицейские действовали одной командой, а банда Дадли, разделившись, не могла так хорошо координировать действия. В общем, если бы речь шла о ставке большей, чем пара синяков и затрещин – операцию пришлось бы отменить, но в данном случае и Гарри, и суперинтендант сочли риск приемлемым.

Последние выходные перед праздником Гарри посвятил шоппингу – тайком съездил на окраину Лондона и, вдумчиво торгуясь, прошелся по дешевым индийским и китайским магазинчикам, не брезгуя и секонд-хендом. Его личный счет похудел еще на сорок восемь фунтов, но майор обещал возместить затраты – ведь все это Гарри делал по его просьбе.

***

В четверг, четырнадцатого февраля, Гарри Поттер выскочил из дома Дурслей чуть раньше, чем обычно. По дороге в школу он сделал крюк, заскочив в покинутый дом Аткинсов. Через десять минут из задней двери вышел уже совершенно другой мальчик, в котором от всем известного хулигана мистера Гарри Поттера осталась только воронье гнездо на голове – даже очки, хоть и имели ту же «велосипедную» форму, смотрелись намного изящнее.

Серые кроссовки, черные брюки со стрелками – возможно, излишне легкие для промозглого февраля, но зато не стесняющие движений, джинсовая куртка-реглан и под ней чистая светлая рубашка с галстуком-бабочкой. Немного эклектично, зато модно и молодежно, к тому же у мисс Стрит, которую Гарри, по секрету от остальных членов Клуба, тоже привлек в качестве консультанта, несмотря на почтенный возраст, оказался довольно-таки подходящий к современным веяниям вкус. Гарри еще хотел попросить у нее на день ковбойскую шляпу, но решил, что слишком велик шанс потерять ее во второй фазе операции и обошелся недорогой кепкой.

Минут пять Гарри выжидал в коридоре. Его никто не узнавал, даже кузен лишь недоуменно мазнул по нему глазами и проследовал дальше. Наконец, увидев в конце коридора шествующую к классу миссис Аддерли, Гарри глубоко выдохнул и, уняв дрожь в коленках, распахнул дверь.

– Всем привет! Юные леди, с праздником! – это короткое приветствие они с миссис Самантой репетировали раз десять. – Дадли, закрой рот, обед еще нескоро! – а вот это был уже экспромт. И двинулся вдоль рядов, раскладывая перед немного ошарашенными девочками своего класса открытки-сердечки и такой же формы шоколадные медальки. Проходя мимо парты, за которой сидела общепризнанная красавица класса Бетси Бэллинджер, Гарри набрался нахальства, подмигнул и выдал: «Ты прекрасна, как всегда, Бетси!» (еще два десятка повторений перед миссис Кейн), после чего проследовал дальше в полной тишине. Миссис Аддерли зашла в ошарашенный класс, когда хорошо одетый мальчик, в котором она только секунд через десять опознала вечно одетого в обноски Гарри Поттера, положил на ее стол сердечко раза в два больше остальных и с коротким поклоном поздравил оторопевшую учительницу: «С Днем Святого Валентина, миссис Аддерли!»

Класс, да и сама учительница, не могли вымолвить ни слова. Гарри прошествовал к своей парте на задворках класса, по пути шепнув так и сидящей с приоткрытым ртом Бетси: «А ты все равно лучше!» Эту фразу он тоже не репетировал, но очень уж удачно сложилось.

Никогда на памяти миссис Аддерли урок не начинался так тихо. Она села за стол, открыла журнал и, чтобы немного отойти от шока, стала зачитывать оценки за позавчерашнюю проверочную работу. Это оказалось плохим ходом: дойдя до фамилии «Поттер» она с удивлением обнаружила вместо привычных «D» – ну ладно, «С» в последние несколько месяцев – совершенно неожиданное «А» и закашлялась, чем привлекла к мистеру Поттеру и его оценке дополнительное внимание.

Оглядев класс, миссис Аддерли изрядно порадовалась, что в свое время попыталась рассадить мистера Поттера и его кузена на максимальное расстояние: физиономия мистера Дурсля-младшего была такой красной, что у нее даже возникла мысль вызвать школьную медсестру и померить мальчику давление. И не разделяй кузенов целый ряд парт, схватка была бы неизбежна. И тут, в раздражении от очередной выходки мистера Поттера, таком сильном, какого она не испытывала с того самого случая с перекраской ее волос в синий цвет, она совершила вторую ошибку: вызвала малолетнего хулигана к доске.

Еще через пять минут раздражение уступило место тягостному недоумению: ну ладно, тему сегодняшнего урока можно было выучить заранее, но на дополнительные вопросы по уже пройденному материалу мальчик тоже ответил, причем неплохо. Так почему же этот мелкий засранец (эпитет она произнесла шепотом даже про себя – дисциплина!) валял дурака на ее уроках раньше?!

Взяв себя в руки, она все-таки продолжила занятия. За оставшиеся минуты нужно было срочно решить, что делать, чтобы избежать побоища на перемене. Трогать сегодняшнего мистера Поттера она во избежание новых сюрпризов опасалась, так что мистеру Дурслю все же придется вместе с ней посетить медицинский кабинет.

Мистер Дурсль всю дорогу глотал ртом воздух (миссис Аддерли припомнила, что мистер Дурсль-старший тоже имел подобную привычку), и медсестра пообещала провести все доступные проверки, чтобы не подвергать здоровье мальчика риску. По крайней мере, на этой перемене миссис Аддерли драки не ожидала, а вот сюрприз ее все же подстерегал.

Перед дверями класса стоял тот же самый неожиданно элегантный мистер Поттер с маленьким кассетным плеером, окруженный почти всеми девочками класса. Музыка была миссис Аддерли незнакома – какой-то новый хит, – но довольно приятна. Гарри явно поставил себе цель произвести впечатление на девочек и, похоже, добился своего. Мальчики толпились чуть в стороне и недобро зыркали на нахала, однако, в отсутствие мистера Дурсля, чьей личной боксерской грушей считался его кузен, перейти к активным действиям не решались.

Нахал наслаждался вниманием прекрасной половины класса, не забывая, тем не менее, оглядываться. Увидев в конце коридора сопровождаемого медсестрой кузена (судя по бледному виду, у того даже взяли кровь из пальчика), Гарри улыбнулся мисс Беллинджер, сменил кассету (Шинед О`Коннор немедленно заявила, что «ничто не сравнится с тобой») и протянул плейер девочке: «Это тебе, Бетси!»

В самом деле – во время предстоящих событий аппарат скорее всего разбился бы, а поймай Гарри противники – послужил бы для них излишне ценным трофеем. Бетси зарделась и чмокнула Гарри в щечку, прошептав «Спасибо», Гарри покраснел еще больше и прошептал «Пожалуйста» еще тише. Девочки вокруг, похоже, сочли это довольно милым и посмотрели на Гарри глазами голодных пираний, а на Бетси – готовых к бою львиц. Однако Гарри недолго оставался самым красным мальчиком в школе: осознавший, кого целует первая красавица класса, мистер Дадли Дурсль побагровел снова, да так, что медсестра обеспокоилась, не увести ли мальчика обратно в медицинский кабинет.

– ПОТТЕР! – Дадли рванулся вперед, девчонки, за исключением растерявшейся Бетси прыснули ему за спину. Гарри сделал шаг вперед, загораживая мисс Беллинджер:

– Мистер Дурсль, надеюсь, у Вас хватит такта перенести наши обычные развлечения на несколько часов? Не стоит портить леди праздник, не так ли? А после школы я к Вашим услугам, разумеется, если Ваши залежи жира позволят Вам меня догнать, – это была уже комбинация домашней наработки с импровизацией, на которую Гарри решился, увидев, что медсестра крепко держит Дадли за плечо.

– В самом деле, мистер Дурсль, Вам в ближайшие несколько часов явно не стоит волноваться. И зайдите ко мне в кабинет на следующей перемене, я снова измерю Вам давление, оно у Вас явно повышенное, – что происходит за дверью школы, медсестру не касалось, а вот разбираться с полученными на переменах синяками и шишками никакого желания не было.

«Йессс! – подумал Гарри. – Получилось!» Теперь главное – выбраться из школы. Целоваться с Бетси оказалось неожиданно приятно, но впереди его ждала основная часть Операции.

***

Милях в пяти от городка, внутри припаркованного на стоянке автобуса было темно. Майор Бутройд занимал мягкое кресло в середине салона, Джон следил за десятком маленьких экранчиков, Джейн возилась с блоками коммутатора.

«Внимание! Объект Оксфорд, пять красных у входа, открывается окно на первом этаже справа. Вижу Синего-один, покидает объект через окно».

«Принял, Синий-один покинул Оксфорд».

«Синий-один засветился перед красными, красные начинают преследование, отставание Красного-два от Синего-один около ста ярдов!»

Сотня ярдов – это очень много, пожалуй, не удастся испугаться как следует. Забор на Рябиновой справа, в четверти мили, там как раз рядом фургончик с цветами, снизить скорость, заодно сберечь силы.

«Я Рэйнбоу, вижу Синего-один, направляется в мою сторону, отставание Красного-два от Синего-один тридцать ярдов и сокращается, Синий-один в норме».