Текст книги "Гарри Поттер и Три Пожилых Леди (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Гилдерой выпрямился. Его красивое лицо перекосило от гнева. Он уже не глядел на пистолет, его исполненные ненависти и желания убивать глаза смотрели прямо в глаза Саманты.

– АВА… – он удивленно замолчал, теперь свободная левая рука дернулась было к шее, из которой торчал маленький оперенный дротик, но замерла на полпути и упала. Локхарт стек в кресло и замер. Саманта встала, подошла к безвольно обвисшему телу и выдернула дротик. Затем она, наконец-то, вставила в мундштук сигарету и жадно затянулась.

– Это для тебя, Шарлин. Видит Бог, я ненавижу эти чертовы сигареты, но это для тебя. Возможно, ты бы сработала лучше, но я сделала, что могла. И я попала, Шарлин, я попала! Ты знаешь, Шарлин… почему-то мне очень не хотелось, чтобы он закончил колдовать это свое «ава». Я не знаю, почему. Наверное, это ты предупредила меня, Шарлин, даже оттуда ты спасала меня. И… Я не оставлю тебя там-где-наш-голос одну.

Саманта усадила мистера Локхарта поудобнее – он был довольно тяжелым, так что идеальной посадки добиться не удалось, и снова уселась в любимое кресло. Накинула на колени плед. Она не сможет оставить Шарлин там-где-она-сейчас надолго. Наверное, ей уже пора. Еще затяжка, на треть сигареты.

Пожилая женщина сидела на веранде за столиком и смотрела в небо поверх головы растекшегося по креслу красавчика. В ее глазах снова был яркий режущий свет допросной, а в ушах звучал голос. Их собственный, один на двоих, голос.

========== Три джентльмена и одна леди ==========

Гарри очнулся на чем-то мягком. Очков на голове не было, и он не сразу понял, где находится, но это была явно не больница: вместо лекарств и хлорки пахло мужским потом и оружейным маслом. Очки обнаружились на тумбочке рядом с диваном, на котором он лежал.

Точно – это не что иное, как хорошо знакомая ему комната отдыха в полицейском участке Литтл-Уингинга. Гарри нацепил очки и сел. Левую ногу прострелило болью, но не очень сильной. Он заглянул под разрезанную штанину: икра была аккуратно забинтована, крови не видно. «Наверное, Деннис просто поцарапал меня», – он попытался встать, получилось, но стоять было неприятно, так что Гарри присел обратно на диван.

За закрытой дверью бубнили голоса. Гарри узнал МакФергюссона, миссис Бересфорд и Лесли, еще несколько были ему незнакомы. Что-то явно происходило, и немудрено. До сих пор Гарри никто не пытался убить. Поправка – Гарри не помнил, чтобы его кто-то пытался убить, хотя прозвище «Мальчик-Который-Выжил» наводило на размышления. Новый опыт ему откровенно не понравился. Страшно же. Оставалось надеяться, что все это скоро кончится или уже кончилось.

Дверь открылась и в комнату вошел МакФергюссон, в форме, восьмиугольной фуражке и с револьверной кобурой на боку.

– Ты как, Гарри? Нога не болит?

– Болит, мистер МакФергюссон, но не сильно. Я пробовал стоять – получается.

– Ничего, до машины я тебя донесу, а там все будет нормально.

– Мы куда-то едем?

– Да. В больницу. Точнее, даже в две. В одну, как водится, поедет твоя одежда, там ее сожгут. А ты поедешь в другую, надеюсь, тебя там не найдут. Полежишь пару недель, а как все успокоится – вернем тебя назад.

– А экзамены? У нас же через неделю экзамены! Я так готовился!

– Не переживай, Делла обо всем уже договорилась. Сдашь их прямо там, комиссии Отдела Образования. Учебники я тебе привезу.

– А… что с Деннисом?

– Он пока тоже здесь. С ним его мама и представитель Опеки. Ждем представителя Службы по работе с юными правонарушителями. Той самой, куда мы возили твою одежду, если хочешь знать.

– Что с ним будет?

– Не знаю, Гарри. Экспресс-тест на наркотики ничего не дал, ждем более подробных данных. Но он явно не в себе. Молчит, пару раз пытался вырваться. Похоже, его запрограммировали, эти твари, видимо, и такое могут. Именно поэтому мы все и сваливаем отсюда. Лесли с напарником уже уехали, их подменили… В общем, нашли людей, которые их подменяют. Вряд ли эта бородатая тварь заметит разницу. А ты, я и Таппенс поедем через несколько минут. Подожди тут, мне надо закончить еще пару дел. До туалета дойдешь?

Гарри кивнул, пописать перед поездкой и в самом деле было нелишним. Он пошел в туалет, сделал свое дело и вернулся на диван. За дверью в офис временами слышались короткие невнятные разговоры. Минуты через три вошла миссис Бересфорд со своей обычной безразмерной сумкой, улыбнулась Гарри и тоже проследовала в туалет – видимо, из тех же соображений. МакФергюссон, видимо, разговаривал по телефону с кем-то из начальства:

– Да, сэр. Слушаюсь. Да, доставлю прямо сейчас. Исполняю, – или это не телефон? Вроде бы, на краю слышимости до Гарри доносилось бурчание собеседника.

Закончив разговор, суперинтендант зашел в комнату и посмотрел на Гарри.

– Пойдемте, мистер Поттер. Мне приказано привести Вас в одно место.

– Это майор Бутройд приказал?

МакФергюссон не ответил, видимо, ему просто нельзя было говорить об этом. Он взял Гарри за руку – плотно и уверенно, не вывернешься, Гарри уже пробовал на тренировке – и провел его через дверь. В офисе сидел еще один полисмен, немного напоминающий Лесли. МакФергюссон махнул ему, и тот снова зарылся в бумаги.

Они вышли из участка и направились в сторону полицейской машины. Нога болела, но Гарри терпел: машина была совсем рядом. Однако майор прошел мимо, и Гарри вынужден был проследовать за ним.

– Мистер МакФергюссон, а разве мы не поедем?

– Не стоит привлекать внимания, мистер Поттер. К тому же мне приказано привести Вас, а не привезти.

Гарри немного удивился – ему казалось, что хромающий мальчик за руку с суперинтендантом привлечет намного больше внимания, чем обычный полицейский «Форд», но оставил свое мнение при себе: он привык доверять МакФергюсоону. Идти было больно, но Литтл-Уингинг невелик, так что он потерпит.

***

Миссис Бересфорд вышла из туалета. Гарри не было. «Неужели они уехали без меня?» – бред. Все было обговорено четко, и ей, с одной стороны, нужно было оказаться как можно дальше от «Повелителя Памяти», а с другой – быть рядом с Гарри. После такого стресса мальчику нужен был кто-то знакомый рядом. Она выскочила в офисную часть участка и спросила замещавшего Лесли полицейского, куда подевался мистер Поттер.

– Он вышел с суперинтендантом, мадам. Примерно минуту назад, – и снова принялся изучать сводку.

Таппенс насторожилась. Этого не было в плане. Она выскочила на крыльцо и увидела, как две фигурки – одна большая, другая маленькая и хромающая – поворачивают за угол. При этом большая фигура держала маленькую за предплечье в плотном полицейском захвате. Таппенс заглянула в сумку – все, что нужно, было при ней. Она повесила сумку на плечо и так быстро, как это было возможно не привлекая внимания, направилась за Гарри и Дереком.

Какое счастье, что ни Дерек, ни Гарри не оглядывались, и как хорошо, что Гарри физически не мог идти быстро из-за раненой ноги. Миссис Бересфорд едва успевала за ними, и следить за парочкой по всем правилам она просто не могла себе позволить. Полицейский и мальчик свернули на улицу Глициний, впереди показался дом Саманты. Неужели они идут к ней? А как же правила безопасности? Или операция уже закончилась и можно не опасаться мистера директора с его шайкой?

Но, не дойдя ярдов двадцать до дома миссис Кейн, Дерек дернул Гарри в сторону, в калитку заброшенного дома Аткинсов. Что они там забыли? Таппенс постаралась идти быстрее, хотя сердце уже и так выпрыгивало из груди. Жаль, что она не может хотя бы пройти мимо дома Саманты и хоть краем глаза посмотреть, как у той дела, но… Ей очень, очень не нравилось то, что Дерек поломал все планы и увел Гарри, теперь в этом не было сомнений, в заброшенный дом.

Войдя во дворик, Таппенс осторожно поднялась по ступеням и скинула в угол веранды слишком приметный белый плащ. Осмотрелась. Судя по смятой и поломанной траве, Дерек и Гарри обошли дом справа. Идти за ними не хотелось – чутье старой ищейки прямо-таки кричало «НЕТ». Таппенс, разумеется, знала, что Гарри использует дом Аткинсов как склад, укрытие и запасной путь отступления, если прижмут. И, разумеется, знала, как именно отпирать двери. Она отогнула неприметный гвоздик и потянула за позеленевшее кольцо. Какое счастье, что мальчик не экономил на масле: створка открылась бесшумно. Следы на полу были старые, это радовало: значит, засады в доме, скорее всего, нет. Плохо было то, что рядом со следами мальчика имелись отпечатки вполне взрослого размера. Возможно, это мистер Флетчер опять приходил чем-нибудь поживиться, но то же чутье подсказывало, что на подобное везение рассчитывать не приходилось. Все было намного хуже.

Таппенс сбросила туфли и медленно, чтобы не наткнуться на что-нибудь и не зашуметь, пошла вглубь дома. Пройдя по темному коридору и чудом избежав стокновения с комодом, она приложила ухо к двери гостевой спальни: ее окна выходили на задний двор, и, как она знала, именно через нее Гарри планировал свое возможное отступление, значит, окна и ставни должны быть хорошо смазаны. В комнате, судя по всему, никого не было. Дверь тоже отворилась беззвучно, и Таппенс прошла к окну, тихо ступая по холодящему ступни каменному полу.

С лужайки доносились голоса. Первая же фраза заставила ее душу сжаться в комочек:

– Я привел его, сэр, как Вы и приказывали!

Это был Дерек, но голос… Голос был мертвый. Такой же, какой был у того мальчика, Денниса, когда он объяснял полицейским, ей и собственной маме, что он должен убить Поттера. Боже, помоги…

Оконная рама была поднята заранее: Гарри все-таки был очень предусмотрительным мальчиком. В щелку между ставнями она хорошо видела МакФергюссона, стоящего рядом со столбом для сушки белья. Он по-прежнему крепко удерживал руку Гарри, но тот даже не пытался вырваться: видимо, раненой ноге стало намного хуже. Мальчик привалился к суперинтенданту, не в силах стоять самостоятельно.

Хриплый старческий голос раздался справа, с той части, которую в щелку не было видно:

– Называй меня «Господин», грязный маггл.

– Я привел его, Господин! – нет, это был уже не Дерек. Шотландец скорее всего разрядил бы свой револьвер в ублюдка, посмевшего так разговаривать с ним. Ну или по крайней мере, набил бы морду, как, по слухам, однажды случилось в сороковых. Сначала этот бедный мальчик, потом Дерек… Оказывается, ублюдки могли программировать людей, превращать их в безвольные куклы. Каким же чудом они умудрились играть против этих монстров почти целый год?

Таппенс тихо, миллиметр за миллиметром, отодвигала ставню, чтобы, наконец, увидеть этого старикашку. Однако никого, кроме Дерека и Гарри так и не увидела. Но снова услышала тот же голос:

– Я не впечатлен. Выглядит не слишком презентабельно для национального героя. Вы действительно мистер Гарри Поттер, молодой человек?

«Делла была права: комиксы кишат невидимками».

– Это я. А кто Вы? – Гарри, судя по его виду, ничегошеньки не понимал, мальчику было больно, но держался он молодцом.

– Это неважно, мистер Поттер. Главное, что я нашел Вас.

– Все, кому не лень ищут меня, – пробурчал Гарри, – Вам что, помог мистер Локхарт?

– Почему Вы так думаете, мистер Поттер?

– Потому что он самый дурацкий кретин из всех, кто меня искал.

– А Вы умны, молодой человек. Беру обратно свои не слишком вежливые слова. Разумеется, «Великий Гилдерой Локхарт», обнаружив Вас среди магглов, не смог не похвастаться об этом в «Дырявом Котле» в тот же вечер. Правда, потом мне помог еще один человек Дамблдора.

– Мистер Флетчер?

– Знаете, Вы снова удивили меня. Разумеется, он. Повадки этого воришки хорошо известны: достаточно было позволить ему украсть одну безделушку и позаботиться о том, чтобы ему ни в коем случае не захотелось от нее избавиться. Эта безделушка в конце концов и привела меня сюда, в этот городок. А как об этом догадались Вы?

– Он второй в списке идиотов Дамблдора, сэр.

– Приятно, что юное поколение по достоинству оценило шайку этого маразматика.

– Но это же очевидно, сэр. Так Вы тот самый невидимка? Который был в этом доме, – Гарри мотнул головой в сторону окна, за которым в глубине комнаты пряталась Таппенс, – и около школы вчера?

– Откуда Вы знаете? Какие-то маггловские устройства?

– Да, – строго говоря, Гарри не лгал: дверь, открывшаяся и закрывшаяся от странного сквозняка, была стопроцентно «маггловской», и ее, без сомнения, при желании можно было назвать устройством.

– Хм. Том был прав. Мы недооценивали магглов. Вот уже и мантии-невидимки перестали служить надежной защитой… Но хорошо, что мне все же пришло в голову использовать самих магглов для того, чтобы найти тебя.

– Сэр, а не могли бы Вы пояснить еще одну вещь. Эээ… У Вас есть на это время, сэр?

– Не беспокойтесь, мистер Поттер. Нам не помешают. Как только я убедился, что это действительно Вы, я наложил на вход магглооталкивающие чары. Я понимаю, что ты вряд ли знаешь, что это… Короче, никто не пройдет внутрь и не побеспокоит нас. Так что какое-то время у меня есть. Так что ты хотел спросить?

– Почему Вы приказали Деннису убить меня, мистер?..

– Так этого мальчика звали Деннис? Впрочем, неважно, – невидимка словно и не заметил неявной просьбы представиться. – Видите ли, мистер Поттер, я вижу в этом одновременно иронию и определенную справедливость. Вы знаете, как Вас называет это стадо?

– Волшебники? Да.

– Мальчик-Который-Выжил. Видите ли, в волшебном мире незадолго до Вашего рождения возникли некоторые… разногласия.

– Война?

– Можно сказать и так. Так вот, Темный Лорд прекрасно осознавал опасность, исходящую от магглов. Он считал, что волшебникам необходимо объединиться под его руководством и устранить эту угрозу.

– Убить всех людей?

– Не думаю, что так уж и всех. Просто поставить их на то место, которое они и должны занимать. Магглы должны служить волшебникам, это их естественное место.

– Хм… Знаете, мистер… По-моему, любой Черный Властелин в книжках хочет примерно того же.

– Это же маггловские книжки, мистер Поттер? Дайте угадаю – и в этих книжках этот самый Черный Властелин обязательно терпит поражение?

– Вроде того, сэр.

– Увы, вынужден Вас огорчить – партия магглолюбов, во главе с мистером Дамблдором уже была фактически разгромлена. Осталось лишь дочистить прячущихся по щелям – и Министерство само пало бы к ногам Лорда, к нашим ногам. Но… Случилось то, чего не могут понять ни мы, ни наши… оппоненты.

Таппенс подумала, что примерно так же мог выступить Гитлер году так в сорок втором, ну или, в крайнем случае, в сорок третьем – после Эль-Аламейна и Сталинграда. Или японцы после Мидуэя. Но, естественно, промолчала, лишь поплотнее примяв служившую в качестве упора сумку. Старик продолжал:

– Мой Господин решил устранить некую угрозу, о которой не очень любил распространяться. Она каким-то образом была связана с Вами и Вашими родителями. Ваши отец и мать не смогли противостоять Величайшему Волшебнику – он просто смел их.

– Убил, – в голосе Гарри до того удивительно спокойном, послышалась ярость.

– Да, мистер Поттер, убил. Более того, он пытался убить и Вас. Вообще-то у волшебников не принято убивать детей, я имею в виду детей-волшебников. Но у Темного Лорда были свои соображения.

«Боже мой, это же совершенно библейская история. Царь Ирод, младенцы… Предсказание? И тогда Гарри… Боже мой, Боже мой!» – мысли Таппенс смешались.

– И вот, при попытке убить Вас Темный Лорд исчез. Вы знаете историю Вашего шрама? Не каждому удается пережить Убивающее Проклятие, знаете ли. Обычно люди просто умирают, но Вы отделались вот этим.

Гарри потер лоб свободной рукой. Ему было трудно стоять, он уже сам изо всех сил пытался удержаться за МакФергюссона, а тот стоял бессмысленной и безвольной статуей, сжимая руку Гарри в захвате. Вероятно, исполняя приказ «привести и не дать сбежать». Старикашка прокашлялся и продолжил:

– С тех пор мы ничего не слышали ни о нем, ни о Вас. О, самые верные, такие как я, искали. И его, и Вас. Правда, уж извините, с разными целями.

– Я догадался, что меня Вы хотели убить. А этого Вашего… Тома, верно?..

Что-то мелькнуло на самом краю лужайки, Таппенс не успела заметить, что, словно птица вспорхнула, и Гарри вскрикнул, еще плотнее навалившись на МакФергюссона. Она внимательно осмотрела пятачок, где заметила движение – ничего.

– Вряд ли у Вас есть право называть Темного Лорда по имени, мистер Поттер. Даже я не рискну назвать его так в лицо. Он… Не очень любит вспоминать свои детство и юность. Просто я, знаете ли, учился вместе с ним и был, скажу не без гордости, его правой рукой. Но Вы правильно догадались. Мы хотели – и хотим – возродить его. О, он, разумеется, не мертв, есть… некоторые однозначные признаки. А что касается Вас…

– Так почему Вы не убили меня сами? Это же проще?

– Очень смелый вопрос, мистер Поттер, очень смелый. Поэтому я отвечу. Во-первых, вокруг Вас слишком много странностей. Помимо того, что Вы выжили в ситуации, в которой выжить просто нельзя, есть и другие. Например, я не смог найти Ваш дом. Разумеется, это мог бы быть и обычный «Фиделиус», но ряд признаков указывают на что-то иное. Во-вторых, мне все время что-то мешало: например, когда вчера Вы убегали от мистера Денниса и его друзей, я пытался поразить Вас в спину, но этот самый мистер Деннис совершенно случайно толкнул меня под локоть. Он не выглядел человеком, желающим Вам добра, он был несколько ошеломлен, а меня он вообще не видел. Но он все же помешал мне. Это была случайность, но такие случайности, извините за каламбур, случайными не бывают. Кроме того, есть и справедливость.

– В убийстве детей?

– Это не справедливость, мистер Поттер. Это необходимость. А справедливость должна заключаться в том, что Вас должны убить те самые магглы, которых защищали Ваши родители и старый дурак Дамблдор. Они должны заплатить за все добро, что вы сделали для них, убив Вас. Увы, но это так. Именно поэтому я, скажем так, убедительно попросил мистера Денниса свершить над Вами справедливость.

– И он тоже не смог. И знаете, сэр, это тоже было случайно. Девчонки завизжали…

– Вот как… Действительно, что-то тут есть эдакое… И знаете что? Это была Ваша ошибка, мистер Поттер. Вы напомнили мне, что чем дольше мы с Вами разговариваем, тем больше может произойти таких… случайностей, – и уже другим, повелительным тоном, обращаясь явно не к Гарри, а к шотландцу:

– Убей Гарри Поттера, маггл!

========== Страх и смелость ==========

Таппенс взвела курок «Веблея».

Боже, только не это – единственный оставшийся близким человек из череды тех, что разделял с ней жизнь и с кем она не смогла разделить смерть, просто потому что они ушли раньше. Сколько их было… Остался только Дерек. Даже Саманта с Деллой были не из них, они познакомились так недавно относительно ее лет… А Дерек был тем, кто любил ее с первой встречи почти полвека назад, и кому она так долго не могла ответить взаимностью – ведь она любила Томми и носила его фамилию.

Потом, когда Томми ушел и она рыдала на похоронах на плече шотландца, он был очень деликатен – лишь открытки на Рождество, да редкие встречи на конференциях. А еще потом, когда Саутгемптон стал для нее совсем чужим – в отдел пришла молодежь, лишь подсмеивающаяся над старухой, помнящей еще нацистских шпионов, она подумала и переехала в его маленький городок. И тут началась ее вторая жизнь – и она никогда не считала, что начала эту вторую жизнь слишком поздно. И да, Саманта и Делла тоже были частью этой второй жизни, но и с ними она познакомилась благодаря Дереку. Огромному, добродушному, надежному, как шотландские скалы.

И теперь она держала его на мушке, готовясь убить. Вряд ли простое ранение остановит робота, в которого тот превратился: этот мальчик, Деннис, пытался добраться до носилок с Гарри, даже удерживаемый двумя полисменами. Так что придется убивать наверняка, с гарантией, безо всяких шансов, чтобы выжил этот мальчик, чтобы он прожил хотя бы немного – тот, невидимый, разумеется, постарается его добить, но сначала ему придется убить и ее.

Надо было стрелять уже сейчас, но она все никак не могла решиться, оттягивая и оттягивая момент, ощущая уходящие секунды и надеясь, что все же не опоздает.

Благо, МакФергюссон действовал медленно, так медленно, будто он был самым обычным семидесятилетним стариком. Он неловко отпустил Гарри, придерживая освободившейся рукой кобуру. Мальчик сполз на землю – слишком тяжело ему пришлось. Дерек достал револьвер – такой же старый «Веблей», как у нее, он всегда был немного консервативен – и с удивлением посмотрел на него. Дернулся в сторону, но какая-то сила внутри разворачивала его к Гарри, полусидящему на земле, привалившись к холмику бывшей альпийской горки. Самым страшным в глазах мальчика был даже не ужас – разочарование и горечь. Возможно, это была игра ее воображения: ее собственные глаза были уже не те, чтобы рассматривать такие детали с десятка ярдов, но она с легкостью представила, что должен был чувствовать этот маленький лохматый человечек, только недавно обретший друзей, пусть даже и таких великовозрастных, как они с Дереком, и вот теперь наблюдающий, как один из этих друзей, к которым он привязался и которым смог, наконец, поверить, пытается убить его.

Разумеется, она этого не допустит. Прости, Дерек, дорогой. Думаю, мы встретимся уже скоро и поговорим там, а Смерть смоет это наваждение и я тебе все объясню. Интересно, набьет ли Томми морду Дереку? Или Дерек наваляет ему?

МакФергюссон поднял револьвер. Гарри даже не пытался отползти. Может быть, обезболивающие, которые вкололи ему, когда зашивали рану, блокировали «это», может быть, у него просто не осталось сил.

«Веблей» в руке суперинтенданта никак не мог остановиться на Гарри: он дрожал и вихлялся из стороны в сторону. «Он борется, Господи, он борется, Спаситель, помоги ему!» – Таппенс молилась как никогда в жизни, но ее собственный ствол уверенно смотрел в спину шотландца. «Молитвой и пистолетом можно добиться большего, чем просто молитвой, не так ли, милочка?» – мысль была глупая, но, похоже, она помогла, и ей, и Дереку, а если что-то выглядит или звучит глупо, но работает – это вовсе не глупо, так говорила Делла: шотландец опустил руку, его «Веблей» теперь смотрел вниз, в землю.

– Я сказал тебе: убей его! Убей! Немедленно! – снова этот голос, чертов невидимка… Ага!

Таппенс перевела взгляд и ствол правее, там прямо из воздуха торчала прикрытая чем-то вроде края плаща рука, сжимавшая палочку, похожую на ту, что они видели на записи у мистера Флетчера. Палочка указывала прямо на неподвижно стоящего суперинтенданта. Таппенс взяла еще пару пальцев вправо – и мягко нажала на спуск. Палочка дернулась, раздался хриплый крик. Одновременно что-то невидимое и неосязаемое, но вряд ли доброе, волной пронеслось, пронизывая и стены дома, и ее тело. Ее покачнуло, Таппенс сделала шаг назад, но затем вновь шагнула к окну и с холодной яростью выпустила с небольшим разбросом еще три пули. Больше таких неосязаемых волн не было, но после третьего выстрела она с ужасом услышала еще один такой же хлопок оттуда, где стоял МакФергюссон. Перевела глаза, боясь увидеть непоправимое, и…

Гарри все так же полулежал, крови не было видно, но его глаза глядели не на шотландца, а на дальний конец лужайки. Туда же смотрел и револьвер Дерека. А там, куда указывал дымящийся ствол, у самой изгороди, валялись две словно оторванные от тела ноги: голые, в старческих пигментных пятнах, лишь чуть повыше старомодных полуботинок прикрытые носками на совсем уж древних подвязках. Там же виднелся какой-то лоскут вроде полы плаща и скребущая землю рука, из которой выпала в траву та самая палочка. Самого тела видно не было.

МакФергюссон деревянной походкой подошел к ногам и откинул что-то невидимое. Теперь лежащее тело выглядело целым, и Таппенс немедленно взяла на прицел ту его часть, которую не загораживала массивная фигура суперинтенданта. Тот внимательно осмотрел лежащего, потом сделал шаг назад и выстрелил, из центра желтовато-воскового лба плеснуло красным, а из-под затылка начало растекаться темное пятно. Контроль.

– Пресвятая срань, это вставляет даже круче, чем те листовки, которые джерри скидывали на нас под Дюнкерком, в сороковом. И что самое обидное – даже не подтереться: нечем. Ты там жив, малец?

Миссис Бересфорд так и вышла на лужайку: босиком и с револьвером в руке. Дерек хлопотал около Гарри: пареньку явно было плохо. Она бросила взгляд на тело на краю полянки: мужчина, белый, лет шестьдесят-семьдесят, астенического сложения, рост выше среднего, волосы седые, выбрит чисто. Одежда – Таппенс даже затруднилась бы описать, насколько странная: что-то среднее между плащом и халатом зеленого цвета с серебристой оторочкой, из-под которого торчали те самые голые ноги. Судя по всему, покойный был явным штаноненавистником.

– Обыщи его, Таппенс, только аккуратно: не сдвинь и не вляпайся в кровищу, у нас мало времени. Гарри, подожди меня, я к Саманте.

– Зачем, мистер Макфергюссон?

– Когда мы с тобой шли сюда, видел там краем глаза красавчика одного. Он мне нужен.

Гарри уже успокоился и с интересом смотрел на то, что Таппенс доставала из карманов плаща убитого. Перо, чернильница, маленький, слегка позвякивающий мешочек – золото?! – несколько листков чего-то вроде пергамента, или это и был пергамент? Кольцо на пальце, не трогаем, поверх сорочки – вдавленный пулей в грудь и покореженный амулет со змеями и пауками, бррр – тоже пусть висит. Маленький медный ключик на шейной цепочке – и больше ничего. Ну и, разумеется, палочка, которую она тоже не тронула, еще выстрелит чем-нибудь. То ли злые волшебники жили небогато, то ли им просто больше ничего было не нужно.

Впрочем, вскоре одна из версий отсеялась: в мешочке действительно оказалось золото, довольно много, плюс еще несколько серебрянных и бронзовых монет. Таппенс отсыпала примерно две трети, объяснив Гарри: «Война должна кормить войну», и, в ответ на еще один безмолвный вопрос: «Тебе наверняка понадобятся волшебные деньги».

Дырок в тушке, не считая контрольной, было две, обе – в корпусе. Плюс вмятина от амулета в грудине. Неплохо, минимум два попадания из четырех, да по невидимой цели. Опыт. Таппенс быстро распихала все, кроме монет и пергамента, по карманам плаща покойника, а трофеи сложила в карман сумки. Послышалось пыхтение, и из-за дома появился суперинтендант с чем-то нежно-лиловым на плече.

– Вот он, красавчик, Саманта успокоила. Будет дрыхнуть еще как минимум минут пятнадцать, – объяснил он, пристраивая упомянутого красавчика на другом краю лужайки.

– Как Сэмми?

– Потом. Таппенс, ты меня очень обяжешь, если отдашь мне свой «Веблей». Не хочу проблем со служебным оружием. Надеюсь, у волшебников нет баллистической экспертизы. А двести фунтов грабитель тебе занесет.

– Конечно, Дерек. Скажи грабителю, чтобы не забыл… Ну, ты понял. Что ты задумал?

– Я полагаю, минут через двадцать-тридцать тут будет не продохнуть от волшебников. Скорее всего, появится и наш уважаемый Директор. Очень надеюсь, что хороших криминалистов у него нет, а видеть прошлое они не могут. Кстати, возьми на время мою пушку и положи в коробку к батарейкам Гарри, хорошо?

– Ты что задумал, еще раз спрашиваю?

– Сейчас объясню, – в художественно раскинутые руки красавчика легли палочка – в правую, а револьвер Таппенс – в левую, – Ага. Так, так и так… Сойдет. Ладно. Таппенс, сейчас ты берешь мальчика, уводишь и действуешь по старому плану. Вот ключи от машины. Куда ехать – знаешь. Одежду Гарри придется сжечь прямо у участка, в ящике для сжигания бумаг, у меня в шкафу есть керосин. А я поучаствую в этой вот замечательной сцене, для убедительности. Видишь – злой колдун пытался убить героического мистера Локхарта, но тот отобрал пистолет у полицейского и застрелил его.

– Неубедительно. С чего это колдуну нападать на Локхарта? И с чего это Локхарту стрелять не из палочки, а из револьвера? Может, это ты защищал красавчика?

– А кто их знает… А наоборот не годится, неизвестно же, что у них за убийство волшебника «магглом», расисты они еще те. Еще превратят в лягушку, замучаешься искать для поцелуя.

Гарри читал «Убить Пересмешника» и знал, что такое расизм.

– Миссис Бересфорд, мистер МакФергюссон… Я тоже останусь.

– Почему, Гарри?

– Во-первых, я не могу идти, нога сильно болит. А миссис Бересфорд меня не донесет. И к тому же так будет уже убедительнее: ведь «злой колдун» пытался убить именно меня. И именно меня прятал мистер Дамблдор от таких вот типов. Значит, в то, что мистер Локхарт как бы спас не какого-то незнакомого им полицейского, а Мальчика-Который-Ну-Вы-Поняли, они поверят намного легче!..

– Нет, Гарри. Понимаешь, мне придется быть без сознания. А то, я подозреваю, этот «Повелитель Памяти» не откажется покопаться в моих мозгах. Например, снова применит это же колдовство, которое заставляет выполнять приказы, и потребует все рассказать. Соответственно, нельзя, чтобы у них была возможность расспросить или допросить тех, кто остается. Я взял у Сэмми два оставшихся дротика, и…

– Но ведь дротика два! Один – Вам, а второй…

– Гарри, ты ведь помнишь, как они действуют? Ты не только будешь какое-то время без сознания, ты забудешь то, что было до этого! Полчаса или час – как повезет. Ну ладно я – мне как раз хочется забыть это чертово ощущение, так что этими воспоминаниями я пожертвую с легким сердцем. Но ты… Ты был таким храбрым, и потерять эти воспоминания…

Мальчик уже не мог вспомнить, почему он так боялся иголок и уколов. Возможно, это было следствием той самой случайно брошенной фразы – про секретную клинику, уколы и икс-лучи. А может быть это шло еще с того года, когда его подбросили Дурслям и врачи пытались разобраться с его шрамом. Да, Гарри знал, что документов об этом сохранилось мало, и те были странными, но все три леди сошлись во мнении, что ни один доктор не мог оставить такой шрам у годовалого ребенка без внимания, они просто обязаны были попытаться вылечить его. Разумеется, сам Гарри не помнил этого, но страх вполне мог остаться и с тех времен.

А с недавних пор к нему добавился и другой: он боялся потерять память. Тот самый Хэллоуин с его оранжевой «тыквенной» угрозой, почти мертвое лицо забывшей его и обозленной на него миссис Кейн… Потерять память было все равно что частично умереть, по крайней мере, это было для него так же страшно.

Но Гарри было совершенно ясно: Дамблдор, этот «Повелитель Памяти», уже в пути. Да, на него работали полные придурки, но если он мог прятать Гарри и держать его в его маленькой чуланной тюрьме десять лет, водя за нос и полицию, и школу, и органы опеки – значит при всех идиотах в его команде он был достаточно могуществен. И если он увидит в его памяти все, что произошло – частично умрут уже все эти замечательные люди. Или он умрет для них – как друг? Было странно думать так о глубоких стариках, но он не мог подобрать для их отношений другого слова. А друзья должны… Ему снова не хватало слов, но он и без этого знал, что должны делать друзья.