Текст книги "Гарри Поттер и Три Пожилых Леди (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

«Контролируйте вторую точку».

«Принято, вторая точка, ожидаемое время четыре секунды. Две… Одна… Есть прыжок, дистанция до красных пятнадцать ярдов, высота препятствия около пяти футов, ноль-восемь «жэ» навскидку. Спецоборудование – отрицательно, повторяю, отрицательно. Красные разделились. Красный-два и Красный-четыре движутся на юг, нечетные на север, Красный-один отстает».

«Принято, Гольф-один, Гольф-два, приготовиться».

«Я Гольф-два, вижу объект, это Синий-один, покинул двор через калитку, прыжков не наблюдал, движется в мою сторону».

«Левый поворотник два раза, Гольф-два».

«Принято, здесь Гольф-два, исполнено левый поворотник два, Синий-один направления не меняет, хорошо бегает, стервец!»

Если их двое – это скорее всего Полкисс и кто-то из мелких, Дадли с остальными побежал в другую сторону. Тут на Глициний тоже есть, где уйти, а то пришлось бы прорываться через Дадли, это проще, чем через Пирса, но нежелательно. Вот здесь, ждем Пирса и навстречу, успею с гарантией.

«Я Гольф-один, наблюдаю Красных-три, пять и один, повернули со стороны Рэйнбоу».

«Я Гольф-два, наблюдаю Красных-два и четыре, Синий-один идет на сближение, ускоряется».

Не успеть, надо быстрее…

«Синий-один еще ускорился, аномально, фиксирую прыжок, дистанция до Красных три ярда в минимуме, высота от четырех с половиной до пяти, запас не меньше восьми дюймов, ориентировочно ноль-шесть «жэ», спецоборудование отрицательно. Красные два и пять столкнулись, ждут остальных».

Сколько можно, полтора часа уже гоняемся, бедный Дадли уже не бегает, а ходит. И у самого ноги подгибаются, благо банды кузена пока не видно, можно подзаправиться оставшимися шоколадками. Оптом – дешевле. Четыре или пять прыжков им показал, должно же этого хватить?

– Ой, простите, сэр!

«Я Дельта, Синий-один, контакт с Серым-двенадцать, новенький».

«Я Вышка, отставить Серый-двенадцать, присвоить индекс Белый-один! Микрофон добивает? Медные один и два, блокируйте красных, не пропустить к Дельте!»

«Дельта, принято, Белый-один, наводим микрофон».

«Медный-один принял всех пятерых красных, работаю».

Пожилой человечек небольшого роста в странном лиловом костюме и старомодном цилиндре ухватил Гарри за плечо.

– Мистер Гарри Поттер! Как я счастлив видеть Вас в добром здравии!

Грузовик водопроводной компании два раза мигнул аварийным сигналом, значит, есть время поговорить.

– Ээээ… Взаимно, мистер?..

– Дингл. Дедалус Дингл, к Вашим услугам. Мистер Поттер, Вы просто не представляете, какое счастье для меня пожать руку Вам, Мальчику… Ой, извините. Вы, наверное, торопитесь?

– Не прямо сейчас, мистер Дингл, но, наверное, да.

– О, я не задержу Вас надолго. Вы выглядите несколько уставшим, с Вами все в порядке, мистер Поттер?

– Да, сэр. Пришлось немного побегать. Понимаете, мой кузен…

– О, эти детские игры… – мистер Дингл мечтательно закатил глаза, а грузовик мигнул еще один раз.

– Простите, мистер Дингл, я вынужден бежать, – Гарри вывернулся и резко стартовал в направлении еще одной присмотренной заранее точки. Затем мимо мистера Дингла, тяжело дыша и не обращая на него никакого внимания, пробежала еще четверка ребятишек покрупнее, а за ними проковылял смутно знакомый толстый мальчик. Дедалус успел заметить, как Мальчик-Который-Выжил лихо перемахнул через каменный заборчик и скрылся в парке.

– А, понятно, – пробормотал он себе под нос, – он просто использует спонтанные выбросы, чтобы лучше прыгать. Ничего страшного, зря беспокоились, – крутанулся на месте и исчез.

«Я Дельта, прыжок зафиксировал, чуть меньше единицы на мой взгляд. Белого-один не наблюдаю, запись с микрофона снята».

«Я вышка, Синий-один устал, сигнал на окончание операции. Кассеты вынуть и опечатать, расписки сдать».

«Подтверждаю».

Три мощных автомобильных гудка разнеслись по улицам и задворкам городка, и бегущий по парку Гарри с выдохом облегчения сломал траекторию и растворился в кустах. Осталось выждать часа полтора, переодеться обратно в обноски Дадли, чтобы тетя орала поменьше – и все. Операция закончена, по крайней мере, для него.

«Вышка, я Стационар-один, Синий-один покинул объект Склад, направляется к объекту Бастилия, красные не преследуют».

«Принято, продолжайте».

«Вышка, новый объект – Серый… отставить серый, Белый-два, повторяю, Белый-два, крадется по двору объекта Склад. Выглядит как бездомный».

«Стационар-один, склад: камеры и микрофоны на полную».

«Бормочет что-то, не разобрать. И взгляд постоянно норовит соскользнуть с него. Точно, Белый».

«Что делает?»

«Грабит Синего, сэр. Складывает в мешок снятую Синим при переодевании одежду. Опс, а Синий брюки-то порвал, пока бегал. А вот куртку и кроссовки жалко».

«Понял Вас. Наблюдайте Второго, Стационар».

«Ответ отрицательный, сэр. Наблюдать не могу. Белый-два резко повернулся и пропал из поля зрения, вместе с мешком и курткой в руках. Возможно, заметил камеру».

«Вышка, объект Бастилия, Синий на месте, семейный скандал».

«Принято. Степень?»

«Пара баллов».

«Вышка… Стоп. Не уверен…»

«Докладывайте, даже если не уверены, Стационар».

«Открылась входная дверь Склада, входящего объекта не обнаружено. Предполагаю сквозняк».

«Склад, продолжать наблюдение».

«Опять сквозняк, сэр. Дверь снова открылась и закрылась».

«Сквозняку присвоить индекс Белый-три».

«Принято».

========== Все нормально ==========

Пятница прошла как обычно – школа, потом уборка и занятия в доме миссис Кейн, возвращение в чулан. Единственным новым впечатлением были заинтересованные взгляды девочек, причем не только из их класса. Однако, поскольку Гарри снова заявился в одежде не по росту и в старых очках, эти взгляды быстро сошли на нет. На выходных Гарри из чулана практически не выпускали – Дадли крепко нажаловался тете – и удалось, наконец, почитать что-то помимо учебников. В понедельник к Гарри подошла Бетси и, глядя на носки собственных туфель, прошептала, что папа и мама не разрешают ей дружить с хулиганом.

Гарри изобразил расстроенную физиономию, но в душе вздохнул с облегчением: Бетси действительно была очень красивой, но не очень умной. Да и зачем дружить с девочкой, которая настолько слушает родителей? Хорошо хоть плеер не вернула, куда бы он его дел? Тем более, что вечером миссис Кейн – снова после работы по дому и занятий – внезапно выставила на стол очередной яблочный пирог, что бывало не очень часто.

– Ну что ж, мистер Поттер, – пока миссис Кейн была все еще Самантой, – я тут по старой памяти посидела за чашкой чая с миссис Аддерли. Скажите, кто был страшнее – Ваш кузен или девочки?

– Наверное, девочки, – Гарри бодро уплетал пирог, – с Дадли-то я знал, что делать, а вот с ними…

– Ну теперь-то знаешь? Если что, миссис Аддерли была просто поражена. Да и прекрасная половина твоего класса тоже. Говорят, тебя даже поцеловали.

– Не то чтобы совсем уже знаю, миссис Кейн – оппа, а теперь она уже Шарлин, значит, можно вести себя чуть посвободнее, – но было очень интересно, хотя и страшно сначала. И приятно потом. Это я про целоваться.

– Отлично, Гарри, – мальчику показалось, что Шарлин чуть не подавилась пирогом от смеха, но наверное все же показалось, – правда, хочу предупредить тебя: чмок в щечку в твоем возрасте – это еще не целоваться. Вот года через три-четыре посмотришь. А лет через пять и пощупаешь, это еще приятнее, по крайней мере, мой муж Патрик утверждал именно так. А вот совсем уже жениться до восемнадцати все же не советую, хотя в Шотландии можно и с шестнадцати. Главное, первый шаг на этом долгом пути ты уже сделал, – Гарри покраснел и свернул тему:

– Ага. Миссис Шарлин, а что с Операцией?

– Как всегда, Гарри. Точнее, как всегда в случае успеха. Куча хороших новостей и одна плохая. С какой начнем?

– С плохой, конечно.

– Ожидаемо. Так вот, к сожалению, на той ферме мы больше собираться не будем. По крайней мере, какое-то время. А почему – это я тебе расскажу чуть позже.

– Тогда давайте хорошие, – тяжело вздохнул Гарри.

– Ну, во-первых, майор Бутройд просто в восторге от того, что ты сделал: операторы засняли четыре твоих прыжка в отличном качестве. Сорок восемь потраченных тобой на подготовку фунтов уже перевели тебе на счет, плюс еще тысяча фунтов премии.

– Это же куча денег, миссис Кейн! А я всего-то попрыгал!

– Не такая большая куча, как тебе кажется. Но хоть кое-что. Теперь – за что тебе такие деньжищи. Во-первых, кое-что прояснилось насчет твоего «этого». Сначала было две версии – что «это» усиливает твои мышцы или что «это» каким-то образом ослабляет силу, которая притягивает тебя к Земле. Гравитацию. Так вот, изучив видеозаписи твоих прыжков, мы поняли – это однозначно второе. При этом, чем больше ты испуган, тем больше твое волшебство ослабляет силу притяжения. Само по себе это очень интересно. Например, если будешь падать с высоты, а не прыгать, «это» тоже может сработать. Но только без экспериментов, договорились? Отлично. Но и это не главное.

– А что главное?

– Видишь ли, наши, так сказать, «друзья», скорее всего, как-то отслеживают твое волшебство. И во время операции или сразу после нее в городке появились два или три волшебника. Скорее три, но третьего заснять не удалось.

– А двоих? И один из них тот мистер Дингл, да?

– Именно. Нам даже удалось записать на микрофон его бормотание, похоже, сами волшебники называют «это» случайными выбросами. И он совершенно точно прибыл в Литтл-Уингинг узнать, что это за выбросы. Второй, увы, пробрался в дом Аткинсов и украл одежду, которую ты там оставил, когда переодевался обратно.

– Мистер Флетчер, да? Тот самый, который забрался на склад Армии Спасения, когда Вы сбросили туда свою старую одежду?

– Мы тоже так думаем. Вряд ли в группе мистера Дамблдора сразу два повернутых на одежде воришки. Только вот есть две детали. Первая – в прошлый раз он шел по сигналу от подсаженного мне на эту одежду жучка. Так что возможно, кто-то успел подсадить тебе что-то подобное и в этот раз. Скорее всего, тот же мистер Дингл, с которым вы разговаривали. А вторая – человек, очень похожий на Флетчера, в начале января крутился около фермы мистера Бутройда. Тогда Джон подумал, что это обычный бродяга, но теперь… Так что, вероятнее всего, тогда ты все-таки сделал «это», только не успел ничего разрушить. А мистера Флетчера послали проверить, в чем дело. Но тебя или твоих следов он там не нашел, это совершенно точно.

– Извините, миссис Кейн, – Гарри снова расстроился.

– Прекрати, Гарри! Твоей вины тут нет. Если кто и заслужил трепку, так это Бутройд, который мог бы получше выбирать выражения. Впрочем, его тоже можно понять – он никогда не общался с такими маленькими детьми, обычно его курсантам было больше восемнадцати. Так что забудь про это. Но все же пытайся контролировать свою злость и испуг – мало ли кто тебя вычислит.

Миссис Кейн положила на тарелку Гарри еще пирога: она знала его слабость и не стеснялась ей пользоваться.

– Итак, в результате всей этой истории у нас есть неплохие снимки двух оперативников мистера Дамблдора. Правда, оба этих деятеля какие-то дефективные, уж извини. Плюс портрет самого «Повелителя памяти», плюс фамилия и запись голоса мистера Локхарта и предположение о том, что тот красавчик. И да, фамилия мистера Снейпа, но вот его портрета у нас нет. Плюс тот здоровенный байкер. И это не считая прочих сведений. Неплохой улов, правда? Теперь понимаешь, за что тебе будут платить?

– Ага, понимаю, миссис Кейн. Здорово! – Гарри легко было расстроить, но и долго унывать он не любил. – Миссис Кейн, а можно я Вас попрошу об одной вещи?

– Пожалуйста, Гарри, все, что в моих силах.

– Вы не могли бы передать это, – и Гарри протянул два конверта, – мисс Стрит и миссис Бересфорд? А этот – Вам.

– О. Ты позволишь, если я посмотрю сейчас? – Шарлин вскрыла предназначенный ей конверт одним движением. – Это очень мило, Гарри, что ты не забыл и нас.

– Но я правда вас всех очень люблю. У меня никогда не было таких… таких…

– Друзей?

– Ага. Таких друзей, как вы. И если я дарю валентинки девчонкам и миссис Аддерли, то почему я не могу подарить их и вам? Вы-то сделали для меня больше, чем они.

– Спасибо, малыш. Но надеюсь, когда-нибудь тебе будет достаточно всего одной валентинки.

– Почему?

– Ну, просто у тебя появится девушка, рядом с которой остальные девчонки – или женщины, причем пожилые – не будут значить ровно ничего.

– Не знаю, миссис Кейн. Девчонки глупые. Вечно говорят о какой-то ерунде. С ними просто неинтересно.

– Понимаю. Привыкнув говорить о серьезных вещах со взрослыми людьми, трудно снова общаться с детьми?

– Очень трудно.

– А придется. Давай снова устроим маленький экзамен. Скажи, почему мы пока переигрываем этих волшебников, ведь они намного сильнее нас. Могут стирать память, заколдовывать дома, становиться невидимыми.

– Правда? Мисс Стрит говорила, но… вы это доказали?

– Да. Уже после того, как ты отправился домой, кто-то невидимый, причем как для наблюдателей, так и для камер, вошел в дом Аткинсов, побыл там недолго и потом вышел. Так что Делла оказалась права. И кто его знает, что они еще могут. И тем не менее, как бы они ни прятались, мы их обнаружили и собрали кучу сведений о них. И даже если нам всем сотрут память, эти записи не пропадут, их хранят совсем другие люди.

– Люди! Другие люди. Мы… Мы просто помогаем друг другу и нас много, так?

– Именно. Вот смотри, когда у нас не было ружей и машин, люди все равно охотились на тигров, например. А ведь тигр намного сильнее человека, у него страшные когти и клыки. Или мамонты. Мамонт в состоянии растоптать целое племя, но люди на них охотились ради мяса, знаешь ли.

– Потому что люди помогали друг другу?

– Да. И даже если ты будешь очень могущественным волшебником, как, например, этот Дамблдор, ты все равно не сможешь ничего сделать, если у тебя не будет друзей и союзников. Заметь, у него таких друзей очень мало, и он вынужден использовать людей, которых майор Бутройд и на порог бы не пустил, будь они трижды волшебниками. И что в результате?

– Мы его обманули!

– Скорее, переиграли. И дальше тебе тоже будут нужны друзья, чтобы тебе не пришлось опираться на таких вот локхартов и флетчеров.

– А друзья обязательно должны быть девчонками? Или вообще детьми?

– Детьми – обязательно. А девчонки… Как думаешь, я, миссис Бересфорд и мисс Стрит – хорошие друзья?

– Замечательные.

– А как думаешь, мы всегда были такими… ладно, что уж скромничать, умными? Мы тоже ходили в начальную школу, знаешь ли. И наверное, тоже казались нашим мальчикам глупенькими.

Гарри оторопел. Один раз он уже потерпел неудачу, представляя мисс Стрит маленькой девочкой, взлетающей на дерево. И теперь представить миссис Шарлин, и особенно миссис Саманту кем-то вроде Бетси он тоже не мог. Миссис Кейн встала и прошла к книжным полкам, достав с самой верхней большой альбом.

– Я помогу тебе, Гарри. Вот смотри, – она достала из альбома пожелтевшую фотографию, – это я с мамой, папой и старшим братом.

Гарри неверяще посмотрел на коричневатый кусок картона. Честно говоря, он еще принял бы за миссис Кейн ее маму. Но вот это «нечто» в длинном платье с оборками… Он перевел взгляд на пожилую леди, потом обратно на картон. И еще раз. И еще. Да, это определенно была миссис Кейн, тогда еще очевидно мисс… Бэлтимор! Но все равно, это было настолько необычно…

Интересно, тут на этом снимке Шарлин или Саманта? Или… Он вгляделся еще раз и понял: девочка на этой фотографии была… целой? А Шарлин и Саманта были как будто двумя сторонами одной монеты, которые вдруг разлучили и заставили жить по отдельности в одном и том же теле. Наверное поэтому Шарлин всегда была немного печальной, несмотря на все ее озорство и решительность.

– Миссис Кейн… А у миссис Бересфорд и мисс Стрит тоже есть такие фотографии?

– Мы знали, что рано или поздно ты спросишь об этом. Разумеется, есть. Взгляни.

Она протянула Гарри еще две картонки. На одной стояла вполне узнаваемая мисс Стрит в скаутской рубашке и шортах. О да, такая девчонка смотрелась бы на дереве намного естественнее пожилой леди, пусть даже и довольно бодрой. На юной миссис Бересфорд было почти такое же платье, как и на маленькой Саманте Шарлин, только попроще.

– Согласись, Гарри – подарить валентинки вот таким вот нам было бы намного приятнее?

Гарри помотал головой.

– Это же все равно вы, правда? Но да, жаль, что я не смог бы подарить валентинки «тем» вам.

– О чем и речь. Понимаешь, жизнь устроена так, что мы не всегда будем с тобой. Помнишь, что говорил майор Бутройд, когда оправдывался? И не надо плакать о нас заранее, это дурной тон. Заранее нужно задуматься о том, кто пройдет с тобой всю остальную жизнь, когда мы уже не сможем помогать тебе. Это могут быть друзья, подруги, наконец, самая близкая из них. И знаешь…

– Да, миссис Кейн?

– Взрослые… Они часто будут использовать тебя в своих играх. Как ты думаешь, почему мы с Таппенс все же наставили оружие на майора Бутройда? Именно поэтому. А вот друзья детства… Они могут предать тебя, но шансов на это намного меньше. Заводи друзей, Гарри. Заводи друзей. Мы оставим тебя довольно скоро, мы все. И мы хотели бы оставить тебя не в одиночестве.

– Но пока… Вы поможете мне?

– Разумеется. Кстати, мистер МакФергюссон попросил зайти к нему в участок в эту субботу.

***

В субботу тетя попыталась не пустить Гарри в участок, заставив копаться в саду. Так что мистеру МакФергюссону пришлось заехать за ним домой. После объяснений полицейского с дядей и тетей Гарри понял что время-для-чтения-в-чулане ему обеспечено минимум на ближайшую неделю: суперинтендант заявил, что после возмутительной выходки на День Святого Валентина посещение лектория для трудных подростков для Гарри становится еженедельным. Забавно, что дядя с тетей даже не попытались выяснить, в чем состоит возмутительность выходки, да и собственно сама выходка – жалоб Дадли им было вполне достаточно.

Разумеется, в Лондон опять поехали обноски кузена, а Гарри вместе с МакФергюссоном и еще одним полицейским меньше чем за час добрались до еще одной заброшенной фермы. Впрочем, теперь не такой уж и заброшенной. Дом явно ремонтировался, а вот здоровенный ангар для техники уже был приведен в прекрасное состояние. Рядом стоял бульдозер, ровняющий длинную, ярдов в триста, полосу с подковообразным валом в конце.

– Вот, Гарри, задумался, понимаешь, об отставке. Возраст, – заметил МакФергюссон. – Купил себе ферму, за бесценок продавали. Ну, а поскольку фермер из меня так себе, решил заняться тем, что умею. Буду учить людей разным полицейским хитростям. А тебя буду использовать для отработки методики обучения. Согласен?

Еще бы он был не согласен! Они прошли в ангар, где Гарри пришлось переодеться еще раз. Как, впрочем, и полицейским – в плотные брезентовые куртки и штаны.

МакФергюссон заявил, что рот особенно разевать не следует: стрельбище еще не готово, да и связанные со стрельбой нагрузки организму мальчика пока не по силам. Тем не менее, первое занятие Гарри понравилось. Сначала Лесли, второй полицейский, хватал Гарри за руки, за шкирку и другими разнообразными способами, а суперинтендант показывал, как можно вывернуться из захвата. Получалось это не всегда, ну так и Лесли служил в полиции не первый год. А вот ухвати Гарри Пирс, Дадли или Малькольм… Тут шанс уже был. В общем, первый урок Гарри понравился настолько же, насколько не понравился второй.

На втором уроке Лесли отдыхал, а МакФергюссон действительно устроил Гарри лекцию по британским законам. Это было скучно, но филонить не получалось: суперинтендант обещал, что к «специальным занятиям» они приступят только после того, как мальчик сдаст зачет по пройденному материалу.

Третье занятие, оно же специальное, не разочаровало: помимо курток, в шкафчике оказались несколько пар здоровенных очков и странного вида ружья с какими-то бульбами наверху. Оказалось, ружья стреляют шариками с краской. Сначала полицейские показали Гарри, как пользоваться этим краскометом-маркером, а затем они устроили совершенно новую и совершенно замечательную «Охоту на Гарри»: тот прятался в лабиринте из хаотично расставленных ящиков и коробок, а Лесли и Макфергюссон его преследовали, стараясь запятнать. Причем, в отличие от догоняшек с кузеном, тут Гарри мог отвечать, ведь у него было такое же красящее ружье. Вот тут Гарри и понял, что такое опыт: несмотря на возраст МакФергюссона и кажущуюся нескладность Лесли, он словил пять или шесть довольно болючих шариков, прежде чем умудрился попасть в противника первый раз.

После часа таких догоняшек Гарри изрядно вымотался и слегка расстроился: он дважды попал в Лесли и ни разу в МакФергюссона, довольно проворчавшего что-то про «окопную школу». Сам Гарри считал, что у Лесли просто не было попного мозга, а у МакФергюссона был. Но результат все равно был обидный. Лесли успокоил Гарри: дело не только в мозгах, но и в опыте. А у Лесли его было намного больше. Он ведь тоже воевал несколько лет назад, где-то в Аргентине.

За обедом – чай в термосе и сэндвичи – полицейские разобрали несколько ошибок Гарри и обе собственных, когда Гарри запятнал Лесли. А потом они скинули куртки (куртка Гарри была вся заляпана краской, как и штаны) и поехали куда-то еще. Гарри думал, что они едут домой и нацелился почитать «Графа Монте-Кристо», но его снова удивили. Машина остановилась около небольшого грязноватого дома на окраине Уокинга.

– Удивлен? – спросил, обернувшись к Гарри, МакФергюссон. – Ничего. Сейчас удивишься еще больше. Это идея мисс Стрит, и я тоже был слегка шокирован, когда она это предложила. Пойдем.

Они с МакФергюссоном вышли из машины и без стука вошли в дом, Лесли остался в машине. В доме их встретил запах дешевого алкоголя, совсем как у мистера Додсона, самого известного пьяницы Литтл-Уингинга, Гарри прятался у него во дворе несколько раз. И двойник самого мистера Додсона, только чуть помоложе и с длинными немытыми волосами.

– Трезв, Майк? Вижу. Вот тебе пацан, о котором мы говорили. Бери и учи.

Майк вздохнул, посмотрев на двадцатифунтовую бумажку в руке суперинтенданта и обернулся к Гарри.

– Любишь рок, малец? Тогда идем, – и потянул его в соседнюю комнату, где первой бросилась в глаза несколько потрепанная, но очень навороченная ударная установка.

После часа тренировок с Майком руки у Гарри болели сильнее, чем после целого дня ковыряния в саду. Причем, самое обидное, ни по барабану, ни по звонким медным тарелкам стукнуть так ни разу и не вышло: приходилось только по-всякому крутить и вертеть в руках палочки под ровный ритм, отбиваемый похмельным учителем. А вот носу и ушам Гарри досталось: Майк в воспитательных методах не церемонился, а уж своей палочкой мог прибить свободно летящую муху. Только по рукам не бил – сказал, нельзя.

Уже садясь обратно в полицейскую машину и потирая особо пострадавшее левое ухо, Гарри осмелился спросить:

– Но почему барабаны, мистер Макфергюссон? Почему мисс Стрит предложила такую… эээ… тренировку?

– Все очень просто, парень. Когда этот самый мистер Флетчер пришел за твоей одеждой, он держал в руках палочку, вроде учительской указки, только покороче. Я ее тоже видел, на записи. И знаешь… нехорошо он ее держал. Как оружие. Уж поверь мне – я в этом немного понимаю. А значит…

– Значит, у этих волшебников вместо оружия – палочка? Вроде барабанной? И поэтому мистер Майк учит меня с ними управляться?

– В основном, да. Но вдруг тебе не понравится у волшебников? Тогда у тебя будет еще один вариант: стать рок-звездой. Правда, ты больше похож на Джона Леннона, чем на Ринго Старра, но чувство ритма лишним не будет, даже если решишь учиться еще и на гитаре. Согласен?

Гарри только и смог, что ошарашенно кивнуть. Интересно, а у волшебников есть рок-группы?

В любом случае, он узнает ответ на этот вопрос не раньше осени.

***

К началу весны Гарри с удивлением понял, что свободного времени у него не осталось совсем. В понедельник, среду и пятницу он по-прежнему посещал миссис Кейн, где сначала помогал ей по дому, а затем занимался с Самантой и болтал с Шарлин. К сожалению, ее веселье все чаще и чаще сменялось чем-то, что Гарри не мог выразить словами: в глазах словно плескалась боль. Это не было похоже на раздражение миссис Саманты, но как будто имело ту же или подобную природу. В ответ на прямой вопрос Шарлин попыталась отшутиться, но выглядело это не очень убедительно.

В субботу МакФергюссон с Лесли возили его на ферму и к безумному барабанщику (недели через три ему наконец позволили коснуться палочкой барабанов, получилось довольно звонко), а на ферме МакФергюссона бульдозер доравнял стрельбище, так что Гарри, наконец, смог пострелять из малокалиберной винтовки.

Получилось не очень, но Лесли и суперинтендант успокоили: все дело, как обычно, в недостатке опыта. Гарри им поверил: в лабиринте внутри старого гаража дела у него, наконец-то пошли на лад. Теперь он уже проигрывал не с таким разгромным счетом. Более того, Гарри осознал, что если бы он применил «это», скорее всего, счет сложился бы уже в его пользу. Но приходилось, наоборот, старательно глушить в себе испуг, злость и новое, внезапно осознанное им чувство – азарт. Если чертовы волшебники отслеживают «это», то он засветит еще и эту ферму. А это была бы уже слишком большая роскошь. Так, глядишь, и ферм не хватит.

В воскресенье тетя Петунья грузила его работой по дому на весь день, оставались только вечера во вторник и четверг, но в один из этих дней его, как правило, хватали за ухо и притаскивали в участок. Там у констеблей и временами дежурившей на коммутаторе миссис Бересфорд нашлось ему новое занятие: подшивать бумажки и копаться в архиве, выискивая нужные дела или министерские циркуляры. Хорошо хоть домашние задания он успевал сделать во время уроков с миссис Самантой.

В школе дела в целом тоже шли неплохо. Правда, миссис Аддерли после Дня Святого Валентина обиделась на Гарри всерьез, почти как после перекраски ее волос в синий цвет с помощью «этого». Но тогда ей помогли рассердиться на Гарри, а сейчас она обиделась сама. Однако, поскольку ее обида вылилась лишь в придирки и занижение оценок, это было Гарри даже на руку.

Кузен Дадли и Пирс Полкисс тоже сменили тактику: пытались отловить Гарри на перемене или зажать в тупичке. Малькольм, Гордон и Деннис тоже участвовали, но как-то без огонька. Дадли пару раз сопутствовал успех, но частичный: вывернуться из неуклюжих захватов кузена оказалось намного проще, чем из опытных лап полицейских. А устраивать очередной кросс по коридорам и лестницам за этим мелким психом – ну его к черту, дураков нет.

В общем, все было нормально. И это было не то нормально, которое было раньше, а такое нормально, которое должно было быть.

========== Зачем нужны девчонки ==========

– Мистер МакФергюссон, Вы мне не поможете в одном деле?

– Слушаю тебя, Гарри. Неприятности?

– Вроде нет. Просто совет нужен. Понимаете, миссис Кейн сказала, что нужно обязательно обзаводиться друзьями.

– Совершенно верно. Как я понял, у тебя это не очень получается?

– Совсем, – Гарри опустил голову, – понимаете, у нас в классе из двенадцати мальчишек пятеро – в банде Дадли. Плюс я. Остаются шестеро. Но стоит с ними заговорить – они просто отходят. Боятся Дадли. Или взрослые не разрешают со мной дружить. Или просто не хотят.

МакФергюссон взлохматил свою шевелюру. Гарри внезапно понял, что он в последнее время поступает точно так же, копируя этот жест полицейского. Вообще шотландец ему нравился, мальчику очень хотелось стать таким же, как он.

– Сложный вопрос. Очень сложный. Понимаешь, я могу сказать тебе, как быть неплохим командиром. Надо всего лишь не дать своим подчиненным погибнуть зазря. То есть – учить их, держать дисциплину, чтобы они не убились сами, ну и отдавать правильные приказы в правильный момент. Замечу, правильный приказ – в том числе и тот, который подчиненные в состоянии выполнить. Мне пришлось учиться этому в тяжелое время, но, кажется, я справился. А вот дружба… насколько я помню, в школе у меня не было проблем вроде твоих. Проклятье, да я просто не могу вспомнить ни одного парня в своей школе, кому было бы тяжелее, чем тебе.

– Значит… ничего не получится?

– Думаю, получится. Но… Вряд ли у тебя будет так же, как у остальных детей.

– Почему?

– Потому что ты необычный. И дело даже не в твоих способностях. Просто как-то так получилось, что у тебя до сих пор практически не было детства. Этот старый дурак просто отнял его у тебя. Тебе всего десять, ну ладно, скоро одиннадцать. А ты уже думаешь и действуешь как взрослый.

– А это плохо?

– Для дружбы – наверное, да. Твоим сверстникам трудно тебя понять. Впрочем, тут есть и один хороший момент. Или даже не один.

– Как всегда, – вздохнул Гарри, – сначала о плохом, потом о хорошем, – МакФергюссон улыбнулся:

– Я примерно об этом. Дети обычно всегда норовят съесть конфеты поперед обеда. А ты уже другой. А, так вот. Я не могу подсказать тебе, как налаживать отношения с детьми, зато прекрасно помню, как заводить армейских друзей. Конечно, солдат – это ребенок с большой… эээ… винтовкой, но тут есть свои особенности. Дети больше ориентированы на удовольствие. А солдаты, я имею в виду солдат на войне – на то, что друг или товарищ вовремя прикроет им задницу.

– У всех солдат есть попный мозг?! Поэтому прикрывать надо именно это место?

МакФергюссон заржал как жеребец, концепция попного мозга его восхищала.

– На войне он есть у всех, Гарри. Даже у тех, у кого по каким-то причинам отсутствует головной. Но я немного про другое. Понимаешь, дети оценивают тебя с точки зрения интересности общения. Взрослые, особенно в опасное время – с точки зрения надежности. И если хочешь заводить друзей – ищи тех, кому это важно и вовремя подставляй плечо. Только не забудь убедиться, что ты не спину подставил, а то будешь верховым ослом, а не другом.

– А в чем разница?

– Подставить плечо – значит, что человек опирается на тебя, но идет все же своими ногами, а не едет на тебе верхом. Ты должен знать, что если плечо понадобится уже тебе – ты получишь его, а не очередные понукания.

– То есть дружить надо только с полезными?

– Это подход Бутройда. Майор – он, конечно, из лучших – но он всегда все просчитывает, как банкир. Знаешь такое слово – «инвестиции»? – Гарри кивнул, он же много раз бывал в банке! – Майор всегда считает, какую пользу ты принесешь (пусть не ему, но тому, что для него важно) через это его… первое мгновение вечности. Сказать по правде, он не сильно отличается от этого вашего Дамблдора.

– Дамблдор не мой! Я думаю… Я думаю, наоборот – это он считает, что я – его!

– Вот тут тонкая разница между дружбой и чем-то иным. Ты же не назовешь Дамблдора другом? Впрочем, мы уже скатились в философию, а хулиганам и полицейским это не положено. И раз уж тебе интересна взрослая дружба – есть несколько простых советов. Ты не обидишься, если они будут несколько неприятны?