Текст книги "Лагерь у моря (СИ)"
Автор книги: Arclide
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Заглянувшая следом Алиса едва удержалась, чтобы не заржать в полный голос, а в итоге просто тихонько прыснула от смеха в кулачок. Не думаю, что для нее такое зрелище в новинку, но именно тут, в кабинете, где всё было разложено чуть ли не по алфавиту, ну, когда-то, это смотрелось реально смешно.
– Алис, милая, – старался с говорить потише, – мой телефон ещё у тебя?
– Конечно, и второй забирай, нафига мне два дал, – сказала покрасневшая до корней волос рыжая.
Ага, понравилось обращение «милая», значит. Погоди ещё, не знаешь ты с кем связалась, сама не заметишь, как будешь за меня держаться не обращая ни на кого внимания, на руках носить буду. А если кто-то попробует помешать нашему счастью – ШИФТ и кишки по стенам!
«Оу, а с каких эт пор ты такой кровожадный? Хотя, встреча с катаклизмом часто меняет людей. Не бери в голову, Док, лично я – одобрямс, видишь гада – дави – так надо жить», – поделился мудрым советом его шизейшество.
Как же мило она спит! Я не удержался и сфоткал это зрелище на свой телефон, затем положил его вместе с девайсом очкастой в ящик стола: надо не забыть отдать при случае. И когда вообще я её телефон передал Алисе? Со своим вместе? Не помню, хотя простительно, как-никак думал не вернусь уже. БЛИИИИИН, НЕВОЗМОЖНО УДЕРЖАТЬСЯ!!! Хитро подмигнув Алиске, я на цыпочках подошел к кушетке и легонько, самыми кончиками пальцев, пощекотал голенький животик мелкой. Ноль реакции, товарищ Ульяна на внешние раздражители не реагирует. Спит как убитая!
– Док, ты её так до завтра будить будешь, – сказала, проходя мимо меня, Алиса, – смотри и учись.
Наклонившись к своей подруге и по совместительству – соседке по комнате, старшая рыжая без всякого пиетета и лишних дум, набрав воздуха в легкие… дунула Ульяне в нос! Проснувшаяся мелкая не осталась в долгу, и пару минут я наблюдал, как два рыжих метеора гоняются по моему кабинету друг за другом. При это в любой миг готовясь схватить то, что они могут на себя уронить. Нельзя чтобы они хоть как-то поранились!
И было в этом что-то теплое. Не знаю, как ещё это назвать. У меня никогда не было подруги или друга, с которым я бы мог так непосредственно общаться. Девочки были как родные, словно две рыжие сестрички, старшая и младшая. Просто глядя на то, как они резвятся, мне становилось так хорошо. А ведь они совершенно не смущены сейчас моим присутствием. Ульяна, которая в первые дни знакомства не могла уснуть из-за того, что я лежал на соседней кушетке, сейчас вовсю сверкает голыми пятками и талией, с писком гоняясь за неуловимой Алисой. Но вот, наконец, финиш: Ульянка вцепилась в старшую сзади, как клещ, и начала безжалостно её щекотать. По всему кабинету прошелся веселый смех Алисы, к которому, неожиданно для самого себя, присоединился и мой.
– Док! – Ульянка подошла ко мне вплотную, даже несмотря на то что я сидел на кушетке, этой милой мелочи приходилось немного приподнимать взгляд, для зрительного контакта, – ты, сволочь, куда пропал?!
Ульянка продолжала буравить меня взглядом, наверняка расцениваемым ей как очень грозный: таким инквизиция смотрела на ведьм, таким Ленин смотрел на буржуазию, таким голодный студент глядит на пельмени. Но на деле я видел перед собой маленького, рассерженного, пушистого рыжего котенка. И, обняв её от избытка чувств, признался…
– Простите дурака, мэм, я больше не буду.
– Отпусти! Отпусти, кому говорю! Когда всё закончилось, я, значит, ждала вас тут двоих, скучала, а вы приходите довольные такие, а ты ещё и голый!
– Ну, формально я в штанах. Да и моему кабинету последний раз такой обыск устраивал старый друг, когда искал пузырек со спиртом. Спирт он, кстати, не нашел, и долго сетовал на то, как же хреново изменился мир – я, кстати, давно пользуюсь пропитанными одноразовыми салфетками.
– Прости, я голодная была, – в голосе слышалось раскаяние, не так уж и много правда, но искреннее. Плюс ко всему животик Ульяны издал недовольное урчание, намекая, что не прочь чем-нибудь заполнить пустоту внутри себя.
– Так, рыжая братия! – поднялся я, одевая первую попавшуюся под руки чистую майку. – Я как самый ответственный и старший пойду заниматься вашим питанием. Моё сердце не выдержит вида вас, в муках корчащихся после еды наших поваров.
Война – войной, а обед – по расписанию. Решив следовать этой мудрой поговорке, Док отправился приготовить завтрак себе, а заодно и рыжей братии, справедливо рассудив, что приготовленное своими руками яство будет сейчас уместнее купленных или позаимствованных в столовой полуфабрикатов, или, упаси господи, стряпни местных отравителей. Жарить котлеты на прогорклом масле, целый день не меняя его, и с заплесневевшей панировкой! Или готовить салат, не отрезая от овощей сухие хвостики и горькие части! А их фирменный кисель, в котором крахмал, сахар и… ещё крахмал? Это настоящее преступление!
Однако нашего героя, – ну, не то чтобы прямо героя, ничего особо героического сам Док в себе не находил, героя произведения, скорее, – итак, нашего героя ждало три сюрприза. Первые два приятных рыжих сюрприза отправились с ним, не желая сидеть и просто ждать. И было непонятно, скука служила тому причиной, или же просто желание поскорее перекусить. Доку такая приятная компания была только в радость.
Другим сюрпризом стали люди… толпа людей в военной и специализированной форме. Люди, облаченные в халаты, рыскали по пляжу, а около десятка рыл в военной форме, делая вид, что просто стоят и любуются рассветом, их прикрывало. Вот те раз.
Внезапно над головой у идущей троицы раздался шум работающих лопастей. Вот тебе и два. Как говорил бессмертный герой советской мультипликации: «Это «ж-ж-ж» – неспроста!» Раздражает, ну не люблю я шумиху, не люб-лю! Растерянно озирающаяся Алиса наверняка разделяла моё мнение, и только Ульянка непосредственно вертела головой туда-сюда, стараясь сунуть свой любопытный носик во все интересности, что творились вокруг. Вот ведь непоседливая мелочь.
– Девчата, – я накрыл рукой пушистые волосы Ульянки и взял за руку Алису, – нам нет до них дела, а им до нас. Идем питаться, не вмешиваясь ни во что. Ульяна! Блеск в глазах сдает тебя с потрохами, не отходи от меня, я сказал!
– Хорошо, хорошо, Мистер Зануда, – недовольно проворчала мелкая.
Не нравится мне обстановка, неплохо будет осмотреться. Эх, какие-то у меня не впечатляющие навыки, не презентабельные, где молнии и фаерболы? Та же силовая волна, которой я снес цунами, невидимая. Хочу быть крутым и сверкающим! Хотя, в тихих умениях свой плюс.
– Шифт!
Мир замер. Застыло всё. Застыла, нахмурив брови Алиска, застыла Ульяна, поднявшаяся на носочках, чтобы подробнее разглядывать вояк. Застыли и сами вояки, давая мне возможность оценить обстановку. Всего людей было не так уж и много, если считать с теми вон, на вертушке, один из которых снимал пляж и прилегающую территорию на камеру, десятка два навскидку. Но интересовало меня не это: ускорение, оно давало организму возможность выйти за пределы стандартного восприятия, органы чувств работали на двести процентов, а мозг обрабатывал информацию в разы быстрее и лаконичнее. В этом состоянии я мог разглядеть их оснащение, и оно было весьма любопытным.
Нежданные визитеры притащили столько аппаратуры и оружия, что можно было брать штурмом небольшой городок. Из всего обилия техники я узнал только счетчики Гейгера да штурмовые винтовки. Понятия не имею, что делает вон та, например, пищащая тумбочка с тремя мониторами. Ни нашивок, ни чего-либо ещё не указывало на их принадлежность к официальным службам, однако тихонько стоящие в сторонке и прикинувшиеся ветошью охранники лагеря, да и уверенное поведение пришельцев, говорили о весьма и весьма широких полномочиях этого отряда.
– Шифт!
«Так. Чувак, расслабь булки, – подал голос внутренний я. – Веди себя естественно: тяжело найти того, кто прячется, но невозможно найти того, кого не стали искать. Ребятки тут наверняка из-за вчерашнего феномена. Улетающее в далекие ебеня цунами – такое зрелище не каждый день увидишь. Сколько там уже просмотров на ютубе? Однако пока это происшествие с тобой никаким боком не связать, и ты иди по своим делам как ни в чем ни бывало.»
К тому времени, как мы добрались до летней кухни, там уже хозяйничала одна знакомая мне красавица с метлой. Пространство под навесом сверкало, было даже чище, чем перед штормом, а Славя – а убиралась именно она – уже собирала свой нехитрый инвентарь – наводить чистоту в другом месте. На ней была та самая, памятная с нашей первой встречи, форма, и даже сейчас, ранним утром, она выглядела бодрячком. В отличии от хором зевавших меня и Алисы.
– Погоди минутку, Славя, – задержал я блондинку, и начал делать картинные пассы руками над её головой.
– Доброе утро, Док, – поздоровалась она и вместе с рыжими уставилась на меня удивленным взглядом.
– Док, а что ты делаешь над моими волосами?
– Да вот, Славяна, нимб ищу, хочу себе такой же, – ответил я, чем спровоцировал смех Ульянки и нашей неожиданной помощницы. Алиса, однако, к ним не присоединилась, а строго посмотрела прямо на меня.
«Ставлю сотку, она не в восторге, что нимб ты ищешь не над ней.»
– Док, прекращай. Я просто навожу порядок, у меня и помощницы есть, почти добровольные, там, на другом конце пляжа убираются, – широко улыбнулась Славя. – Вы позавтракать пришли, – высказала не вопрос, а, скорее, утверждение, Славя, – я пойду тогда, не буду мешать, тем более что тут уже есть раздражающий фактор. – И Славя кивнула в сторону пляжа, где продолжали свои дела незнакомцы.
– Знаешь, я и на тебя приготовлю, – решил я отблагодарить блондинку: идя сюда пораньше, я заранее смирился с неизбежной работой веником. Славя с утра обрадовала, и самое главное – делала она это от души, а не для галочки. Сколько я знаю ещё таких людей? Ноль!
«Когда у человека чистые помыслы и порядок на душе, он стремится к гармонии и вокруг себя, делится ей с другими», – шиза, в последнее время всё чаще, сыпал философскими цитатками. Складывалось ощущение, что он подписался на все пафосные паблики в социальных сетях.
– Ой, правда? – обрадовалась активистка, – тогда я с удовольствием приду, как закончу с другой частью пляжа.
Вот эта черта мне в ней тоже нравилась. Славя умела не только делать что-то для других, но, в то же время спокойно и непосредственно принимать помощь и благодарность. Идеал социального человека. Будь на её месте такой человек, как я или Алиса, нас пришлось бы просить дважды, ибо от лишнего смущения, с первой попытки, согласие получить не удастся, а будь Ульяна – давно бы слопала всё самое вкусное и умчалась в закат, помахивая рыжими хвостиками.
Когда Славя ушла, скрывшись за пирсом, отделяющим половинки пляжа, я сосредоточился на готовке, начхав на работающих не так далеко у воды спецов. Сегодня в меню: жареная картошка, соус из сметаны и зелени, а также – поджаренные сосиски. Всё это завалялось в моем холодильнике, и несмотря на то, что склады после шторма обесточило, пропасть не успело и, когда всё было приготовлено и подано к столу, осталось дождаться только Славю. Реальность напомнила мне, что не всё коту масленица.
Порой неприятные события случаются предсказуемо, а иногда – вот как сейчас… Мир остановился, не просто замер, еле набирая обороты, а остановился полностью. Причем без всякого содействия с моей стороны. Солнечный свет померк, а вместе с ним исчезли все цвета, пропали, и замерзшую реальность накрыла серая мгла. Солнце оставалось на небе, но выглядело как простой белый кружок, источающий крохи света, на который можно спокойно взглянуть. Люди вокруг стояли серыми тенями, их контуры расплывались, словно туман. И лишь Алиса с Ульянкой не покрылись странной рябью.
Какого? Что за черно-белое кино?
– Нас-с-с-лаждайс-с-я пос-с-с-ледними мгновениями, – раздался знакомый до боли шипящий голос.
Приглушенный, он шептал очень близко, голос был вкрадчивый, от одного его звучания по спине пополз противный холод, и я даже определил, ОТКУДА именно его слышу! Тень. Источником голоса была – моя собственная тень. Её контуры резко выделялись в серости окружающего мира: абсолютно черное пятно, настолько черное, что казалось провалом в глубокое и жуткое место. И там, в глубине, два внимательных сверкающих глаза с вертикальными зрачками смотрели прямо на меня.
Странно, но сейчас страха не было. Может, потому, что встретились мы с этой тварью не в привычном призрачном лесу, одна аура которого разлагает дух и ослабляет волю. А может, потому, что сейчас за моей спиной есть те, кого я не имею права бросать. Убежать от неё невозможно, как я уже убедился на печальном опыте. Посмотрим, кто сильнее.
– И тебе привет! Вот только знаешь – пошла ты! Шифт! – не сдаваться, не дать страху сковать себя и утянуть на дно! Я больше не отступлю, и не опущу руки, не будет бегства! Я посмотрел на застывших за моей спиной девочек. Душу переполнило тепло. Простое человеческое тепло от осознания того, что есть кто-то, кто тебе дорог, не безразличен.
Свет, яркий, ослепительно яркий свет озарил окружающий мир, словно поблекшее солнце на миг отдало своё сияние. Этот свет разнес окружающий мрак, сжег все тени, в том числе и самую страшную, и источником его… был я. Взглянув на руки, мне пришлось зажмурить глаза, чтобы не ослепнуть.
Словно некачественная декорация, серая реальность лопнула, и вместе с её крахом исчезла и проклятая рептилия, или что это за хрень вообще! Время вернулось в привычное русло, а приборы у спецов на пляже – словно взбесились. Даже отсюда слышно было пронзительный писк, сопровождающийся удивленными ругательствами и криками. Ишь как засуетились, неудобно же в халатах быстро бегать, уж я-то знаю! Однако ответственные за технику носились как угорелые от прибора к прибору, возбужденно переговариваясь и что-то втолковывая тем, кто в камуфляже.
Так, я посмотрел на них, стараясь скопировать взгляд рыжих, и не вспоминать пережитый диссонанс времени. Совпадение? Или приборы среагировали именно на него? Слишком много вопросов. Главное – мы целы, теперь надо не привлекать внимание. Блин, ну почему тут все такие сони? Из отдыхающих на пляже сейчас были только мы.
Может, свалить по-тихому? Пока народ возится с аппаратурой, вполне можно сделать отсюда ноги.
«И тем самым привлечь к себе внимание. Чувак, а ты не подумал, что они заинтересуются, почему это вы так резко ушли, после того как приборы зашкалили?»
– А чего это там у них запищало? – полюбопытствовала Ульяна – пойдем, посмотрим, там же что-то интересное!
– Может быть, но давайте лучше спокойно покушаем, – ответил я мелкой: в этой девочке воистину крылся источник бесконечной энергии – куда там моему бедному шифту!
– Согласна, тем более всё так вкусно пахнет. Да где там носит Славю? – с нетерпением ерзала Алиса, поглядывая то на работающих людей, то на то место, где скрылась блондинка, то на сервированный уже завтрак.
Решив остаться под навесом и покушать тут, мы минут десять поскучали, дожидаясь Славю. Наконец, она явилась, во всей красе, чистая, румяная, со слегка мокрыми волосами, золотым водопадом свободно ниспадавшими до самого пояса, вместо привычных длинных кос. Успела принять душ? Я улыбнулся, невольно вспомнив нашу первую встречу, когда Славя вышла из душа в чем мать родила, а я, по воле случая, счастливого, не буду лукавить, случая, это узрел. В памяти намертво отпечатался этот образ, даже сейчас я мог вспомнить каждый волнующий изгиб, каждую родинку этого тренированного тела. Брррр, не думать, не думать об этом. Только перевозбудиться сейчас и не хватало.
Славя присела напротив меня, и ветер, подувший ей в спину, донес до носа запах шампуня и мокрой кожи. Обоняние смотрю, тоже обострилось, что со мной происходит? Нет, мне, конечно, нравятся апгрейды сенсоров, но беспокоит то, что я не понимаю механизма происходящего. Давняя привычка клинициста – искать основу, этиологию, исток. Любой, даже самый запутанный клубок, можно развязать, надо лишь знать где его начало.
– Как вкусно выглядит, – похвалила Славя.
– И правда, весьма недурно, – присоединилась Алиса, глядя на свою тарелку.
На четырех тарелках была разложена поджаренная до золотистой хрустящей корочки картошка, надрезанные и румяные сосиски, от которых ещё исходил пар, и всё это приправлено сметанным соусом с зеленью и солью.
Мудрее всех поступила Ульянка, без лишних слов начав уплетать завтрак с таким аппетитом, что аж за ушами трещало. Смотря на это, мы с девочками тоже решили не отставать. Правда, ел я нарочито медленно: сказывалось давно уже ставшее привычкой стеснение есть при ком-то. Будь тут только Ульянка, я бы ел в точности, как и она: мелкая, после стольких посещений моего кабинета со ссадинами и прочим, уже воспринималась подсознательно как младшая сестренка, но присутствие Алисы и особенно Слави меняло дело. Хотя, казалось бы, все свои. Сколько ещё мне будут аукаться годы морального одиночества?
На пляже, тем временем, показалось новое действующее лицо. В сопровождении одного из ученых в халате, с явной неохотой отвечая на вопросы, шла Ольга.
«Вытащить эту лентяйку в такую рань! Да они герои, им медаль надо дать! Думаю, другой персонал тоже не избежал опросов. Слушай, обдумай заранее, что будем врать, если спросят и нас о происшествии».
Когда девочки доели и Славя взялась мыть посуду, пара человек с пляжа приперлись и к нам. Беспардонно, нагло зашли под навес. Один, в камуфляже, тут же прошелся по всем тяжелым взглядом, давая понять, что они тут хозяева положения. Скормить бы тебя одной знакомой змейке, посмотри на него! Второй, в халате, медленно и с опаской обходил помещение со странным прибором в руках: судя по тому, с каким трудом он его держал, весила машинка кило под десять. Обоим было около тридцати на вид, может старше, плевать, ушли бы они побыстрее, нервируют!
Увидев на приборе одному ему известные данные, брови ученого поползли вверх. И, недоуменно открыв рот, он выдавил только:
– Гражданские, все без исключения, немедленно покиньте помещение.
– Но, – попытавшуюся возразить Алису пробуравили хмурым взглядом вояка и ученый.
– Пойдем, – я решил не строить из себя невесть что. Тем более, мы уже закончили трапезу – раз серьезные люди говорят, надо слушаться. У вояки на поясе висела кобура, знакомиться с её содержимым не хотелось совершенно.
Как только девочки и Док удалились, незваные гости продолжили сканировать помещение.
– Ничего не понимаю, – сказал, тощий на фоне своего прикрытия, ученый, – только что, буквально минуту назад, показатели зашкаливали, а сейчас всё идет на спад. Мы уже много лет изучаем аномалии, но такое… Тут фонило так же, как возле нескольких найденных нами мощных артефактов.
– Сколько работаю с вами, умники, столько вы меня и поражаете: смотрите на свои формулы и цифры, а обстановку не контролируете, – проворчал вояка, – подумай головой, что изменилось после того, как мы пришли?
На минутку ученый затих, а затем резко подскочил.
– Он, наверное, у одного из них! Кто-то нашел артефакт, и мало того, смог воспользоваться его силой, остановив цунами!
Многие годы по всему миру находили аномальные зоны, предметы и даже людей, обладающих странными, необъяснимыми наукой свойствами. Например, возле Бермуд была зона, где нарушался пространственно-временной баланс. Или несколько лет назад, их же отряд откопал в Антарктиде заледеневшую табличку, одно лишь присутствие которой заставляло всё живое в радиусе нескольких метров увядать. Или находили людей, способных чувствовать эмоции других, даже двигать предметы усилием воли. Всё это изучалось, и было обнаружено, что каждое сверхъестественное явление создает излучение, которое вполне можно засечь. Так был создан измеритель аномалий.
– И что дальше? – спросил мужик в камуфляже, поглаживая кобуру. – Задержание для допроса? Или посерьезней?
Человек в форме многозначительно замолчал: да, святыми они далеко не были, иногда приходилось действовать даже за гранью широких полномочий, и здесь они вполне могли устроить похищение нескольких отдыхающих и допрос с пристрастием. Тем более, так много препаратов, от которых память о прошлых днях отшибает напрочь…
Но в этот момент устройство в руках у ученого пискнуло, завершив анализ, и, глянув на экран, человек в халате замер. На его лице застыло смешанное выражение ужаса и любопытства. Он посмотрел на удаляющихся в сторону корпуса Дока и девушек, подумал, и…
– Нет, – наконец взял он себя в руки, – не трогать, не контактировать, ни коим образом не беспокоить. Сворачиваемся и валим.
– Но почему? Кто сказал? Начальник связался? – удивился вояка: обычно за их широкими спинами умники действовали без малейшего страха.
– Вот кто сказал! – яростно ткнул ученый в экран датчика.
Всмотревшись в экран, военный протер глаза, проморгался, ещё раз посмотрел. Быть того не может!
– Коэффициент аномалии. Девяносто два процента? – не поверил он своим глазам и отдернул руку от оружия: сейчас идея применения силы казалась бойцу страшной, несмотря на обширный боевой опыт и десяток верных солдат за спиной. – Но… но ведь… на Бермудах было тридцать?! А там была трещина в реальности, засасывающая целые корабли!
– Будем наблюдать, не напрямую. В конце концов, это простые гражданские, у них есть телефоны, интернет. Сейчас, в двадцать первом веке, можно узнать о человеке всё – было бы время и навыки, – глубокомысленно изрек человек в халате.
Спустя десять минут в лагере не осталось ни одного человека в форме, кроме удивленных охранников.
А четверо людей, даже не подозревающих о том, что происходит, отправились…
Как же замечательно – идти в окружении трех таких солнышек! В такие моменты как никогда хочется, чтобы вот это вот счастливое мгновение – длилось вечно. А почему бы и да? Вечность нет, но продлить удовольствие вполне реально.
– Шифт.
Время застыло, а вместе с ним и три мои прекрасные спутницы, я же просто смотрел, смотрел, запечатлевая в память каждую деталь. Рано или поздно смена кончится, и они все уедут. Разве что Алиску я попытаюсь забрать с собой. Но ещё не факт, что она согласится связать свою судьбу с таким человеком. И даже если когда-нибудь, когда я снова буду сидеть один, глядя на снег и холод за окном, эти воспоминания будут моим теплом.
Славя, такая активная, такая яркая, слово «красивая» по отношению к ней звучит просто бледно – прекрасная, да, это подходит лучше. Облаченная в свой спортивный костюм, с обтягивающим топиком, она казалась скульптурой, шедевром, а не просто девушкой из плоти и крови. Шифт поймал момент, когда Славя делала шаг вперед: сила, грация, сверкающая первозданной красотой атлетка, чьи золотые волосы сияли в лучах утреннего солнца. Ульяна, этот рыжий комок энергии в майке и шортиках: так и хочется потискать, погладить, поиграть с ней, ещё совсем юная, но уже страшно представить, насколько она будет великолепна года эдак через три. Ульянка застыла в момент, когда поворачивала голову: ясные, пронзительно синие глаза с детской непосредственностью осматривали окружающий мир, и он в них отражался чистым, как и нетронутая пороком и цинизмом душа Ульянки. Алиса. В мастерке и спортивках, на первый взгляд – типичная пацанка. Но если смотреть глубже – там, за показной активностью, или даже агрессией, кроется ранимое и нежное сердце. Наверное, не лишено смысла мнение, что противоположности притягиваются. Иначе как объяснить наши с ней отношения? Алиса – это пламя, янтарное пламя, способное обжечь, но, стоит только к нему потянуться, открыться – и оно согреет тебя, словно самые теплые объятия. А я – я это я, как говорила одна моя хвостатая знакомая. Сам последнее время не понимаю, что я такое. Иногда, из глубин сознания, накатывает нечто странное. Такое, что в пору самого себя побаиваться.
Как там говорилось? Остановись, мгновение, ты прекрасно. Не знаю, сколько времени я провел в ускорении, но меланхолия, давшая было о себе знать, потихоньку отпустила.
– Девчата. Как насчет прогулки на холм, к обсерватории? – весело сказал я. И правильно, малышки сейчас наслаждаются летом, не стоит переносить на них свои думы.
– Ура! Там и сверчков можно наловить! – загомонила мелкая, правда, не уточняя, зачем они ей. Сомневаюсь, что Ульяна приверженка экзотической кухни. Те же жители Новой Зеландии, по-моему, жрали всё, что имело неосторожность при них пошевелиться.
«А то, что не шевелилось, они шевелили, и жрали», – добавил шиза.
– Я бы с удовольствием, но мне ещё зарядку в спортзале вести, – с таким искренним огорчением сказала Славя, что сомнений в её честности не оставалось. И как у неё так выходит? – Эти лентяи и лентяйки пробегут пару кругов, и уйдут спать, если их не проконтролировать! – и Славя летящей походкой удалилась в сторону спортзала. А я подумал, что многие так называемые лентяи ходят на утреннюю разминку только для того, чтобы их «погоняла» светловолосая валькирия. И, положа руку на сердце, я их понимал…
– Прямо сейчас пойдем? – спросила Алиса.
– А что? Ты не хочешь? – расстроился я.
– Не то чтобы не хочу, но… Давайте вы без меня, а я догоню скоро, даже соскучиться не успеете.
– Ок, но смотри, мы с Доком будем тебя ждать, – мелкая хитро прищурилась, – а то, кто знааааает, что может произойти с бедной беззащитной девочкой, наедине с мужчиной, вдруг у него на уме какие-нибудь пошлости…
И Ульянка, говоря слово «пошлости», так натурально прижала ладошки к подбородку и наивно заморгала, что я прямо почувствовал себя угнетателем невинных.
«Да она подкалывает!»– восхитился шиза, который любил разбавлять рутину будних дней чем угодно, лишь бы было не пресно.
– Я-я-я н-н-ни о чем таком и не думала! – покраснела Алиска – мда, шпион бы из неё не вышел, тело выдает её с потрохами – и, чуть ли не бегом, устремилась к корпусу.
Ну и ладненько, надеюсь, она к нам действительно присоединится, не стоит на девочку давить, а пока…
– Итак, товарищ Ульяна! – став в стойку смирно, громко сказал я мелкой, – ждать здесь, две минуты. Врага не подпускать! Стоять насмерть, и после!
– Есть, гражнинначальник! – вытянулась в струнку мелкая, и даже честь отдала, отсалютовав правой рукой.
«Ха. Честь отдала. Звучит», – вот я так и знал, что шиза это прокомментирует.
Быстрым шагом, стараясь не особо гнать, я дошел до своего кабинета, открыл холодильник и достал баночку варенья. Обещал же Ульяне сладкое, а я своим словом дорожу. Захватить складной ножик, ложку, сложить всё в большой бумажный пакет. Отлично. Теперь пункт два. Добравшись до столовой, где повара только-только начинали топить печи, я выменял пару пачек глицина на пакет свежих, привезенных утром, сдобных булочек и бутылок чая. Их готовили не в лагере, и именно благодаря этому булочки и чай сохраняли главный статус еды – «съедобно». Да и повара легко шли на бартер: ценили они всякие травки, которые я собирал, да витаминчики из личных запасов.
«Наверняка, делают из них особо страшные яды!»
Ульяна, увидев меня издалека, заранее помахала рукой, типа, не заблудись, Док, тут она я. Хотя, народ в лагере ещё большей частью спал, и не заметить одиноко стоявшую в лучах солнышка девочку мог только слепой. Так мы и пошли вдвоем, по лестнице на холм.
«По размеру, скорее, гора, а не холм, стоит заметить».
«Спасибо, внутренний зануда».
«Обращайся».
Ближе к концу пути мне стало тяжело дышать, всё-таки стоит заняться спортом, ну, когда-нибудь, наверное… Ульяна же порхала по каменным ступенькам, словно бабочка-переросток, и, будучи на несколько ступенек впереди, задорно подбадривала меня, вот зараза!
– Давай, Док, ты сможешь, все взрослые такие медленные!
О, ну всё, малышка, сейчас ты познаешь всю глубину моего коварства!
Выждав удобный момент, я прыгнул в заросли травы, что окружали лестницу как зеленое море, и сделал вид, будто накрыл руками кое-что.
– Вау! Смотри, Ульяна, ты когда-нибудь видела такую ящерицу? – ни нотки фальши: я в деталях представил, что действительно поймал большую зеленую ящерицу. И Ульянка мигом подбежала посмотреть.
– Покажи! Покажи! Только аккуратно, убежит же! – наклонилась к моим ладоням рыжая.
Святая простота.
– Нееееет. Не успеет, – я молниеносным движением поймал мелкую в охапку и, повалив на траву, начал беспощадно… щекотать.
Ульянка заливалась хохотом, тонко и весело, совсем не обидевшись, что я её разыграл, смеялась так, что и мои губы невольно растянулись в усмешке. Защекотав мелкую до такой степени, что она могла только лежать и тяжело ловить ртом воздух, я прекратил импровизированную экзекуцию.
– Ну ты и жук, – с уважением протянула рыжая лежа на земле. Её стройный, загорелый животик, видный из-под задравшейся в суматохе майки и слегка мокрый от пота, двигался в такт учащенному дыханию.
– А ведь я ни на минуту не усомнилась! Артист ты, а не доктор!
Я отвесил шутливый поклон мелкой, и на этом наш счет подначек на сегодня был один-один. Пусть так думает Ульянка, на самом деле, я только рад её приколам. Главное, чтобы она не догадалась об этом, а то тормоза у мелкой окончательно сорвет.
А вот и конец лестницы, аллилуйя! Обсерватория закрыта, кругом ни души, бла-го-дать.
Надеюсь, скамейки успели высохнуть.
Комментарий к Лагерь у моря 25-28 части
Вычитано бетой.
========== Лагерь у моря 29-30 часть ==========
Сухую скамью, удалось найти не сразу. Большинство, всё ещё хранили следы влаги, крупными, блестящими на солнце каплями, на слегка облупившейся от времени, краске. И лишь несколько, из тех что стояли у самого края холма, уже высохли, благодаря падающему на них свету солнца, и ветру с моря.
Вообще, этот холм был одним из моих самых любимых мест в лагере. Стоило подняться по крутой каменной лестнице, как взору открывалась чистая поляна, где среди моря густой зеленой травы и цветов, пролегали ровные, выложенные каменной плиткой – тропинки. В центре неё, возвышалась башня обсерватории, с мощным телескопом, и наблюдательной площадкой на крыше. Подножие холма, трех сторон окружал хвойный лес, а ещё с одной, было видно море. Тут, наверху, можно ощутить приятную прохладу и свежесть, и лишь в полуденные часы, воздух здесь пропитывался душной истомой, как и внизу.
Однако, особой популярностью оно не пользовалось. Кто знает, может из-за трудного подъема, может из-за почти постоянного – морского ветра, а может просто из-за того, что тут не ловил лагерный вай-фай… Сюда изредка наведывался кружок астрономии, и то, в нем набиралось три калеки каждую смену. Большинство, предпочитали спортивные клубы, коих в лагере было огромное множество, от велосипедного, до водного поло. Неудивительно, насколько я знал, крупнее нашего лагеря – только знаменитый Артек.
