Текст книги "Лагерь у моря (СИ)"

Автор книги: Arclide

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

«Фух, – устало опустился я на кушетку, с трудом поборов желание лечь. – Во-первых, ещё есть дела, во-вторых… просто страшно».

Подозвав к себе невольную гостью, я велел ей повернуться спиной ко мне.

– Зачем? – удивленно подняла брови рыжая, при этом заметно покраснев.

– Затем, что я должен убедиться, что ты цела, – отсек я возражения.

Медленно приблизившись ко мне, Алиса посмотрела в мои усталые глаза, и, видимо, решив, что ничего страшного от своего спасителя ей ждать не стоит, отвернулась, предоставив свою прелестную спину, и не только, моему взору. Внешне всё целое, царапин и синяков нет, после осмотра я прощупал руками девочку.

– Ты что творишь?! – вспыхнула она.

– Так, кости целые, кровь ниоткуда не течет, самочувствие, я так понимаю, в норме, можешь бежать к себе, Алиса, – как бы ни хотелось мне расставаться, но надо переодеть мокрое исподнее, и осмотреть и себя с ног до головы. А стоять голышом и щупать себя во всех пикантных местах на глазах у Алисы было бы не комильфо.

– Я тебя не оставлю, – воспротивилась рыжая, – ты со стороны на себя смотрел, на ногах-то еле держишься!

Тут крыть было нечем, тело сводило судорогой, особенно ноги и плечи.

– Хорошо, Алис, тогда дай мне вон с того шкафа белое полотенце и фен.

Послушав меня, девочка открыла створки стоящего неподалеку шкафчика и, немного повозившись, протянула мне требуемое. Высушив себя полотенцем и убедившись, что внешних повреждений на мне нет, я похлопал по пустующему месту на кушетке. Алиса вопросительно глянула на фен в моих руках, затем на кушетку.

– Давай-давай, тебе тоже надо сохнуть.

– Но я сама могу!

– Ага, мокрыми руками старый фен, садись давай и не дергайся, думаешь, я сам не стесняюсь присутствия красивой девушки? – сорвались слова с губ раньше, чем успел подумать.

Алиса села рядом, при этом обняв свои плечи руками, словно пытаясь закрыться от моего взгляда, да и в глаза старалась не смотреть. Аккуратно начал сушить её волосы, втихую стараясь не слишком уж откровенно пялиться на Алису, вдыхать аромат её мокрого тела и сохнувшей прически.

«И премия больной фетишист года уходит *барабанная дробь* к Доку, самому отъявленному извращенцу всех времен и народов!»

«Ну тебя нахрен, шиза!»

«Бу-бу-бу, боюсь-боюсь, я, между прочим, на твоей стороне, доказать?»

Внезапно мою левую руку свело, словно к ней подключили пару электродов, от плеча и ниже будто пролилась горячая вода, обжигающим потоком смывая всё ненужное, и пугающее меня онемение прошло, рука снова задвигалась. Класс!

«Вот, цени, видишь, какой я полезный!»

«Но как?!»

«Как, говоришь? То чудовище – это порождение твоего собственного Я, это тень одиночества и пустоты, в душе каждого человека есть такое, эдакий червячок, что гложет и гложет вас изнутри. Вы, люди, вообще склонны к саморазрушению. Постепенно в тех, кто ограничил общение с другими, кто замкнулся в себе, отстранился от мира, этот червячок набирает силу, и когда он становится сильнее, чем хозяин… ну ты понял, что будет, да? А я, я просто отринул ту пустоту, тот яд, что она оставила в тебе.»

О да, я понял, я вспомнил то чувство опустошения, что несла с собой змея: если такое поглотит тебя, уж лучше не жить. Так и вскрываются доведенные до отчаяния, так и обрывают свою жизнь, в страхе, страхе одиночества и пустоты, от которого никуда не деться. Глупо было бежать: от себя самого никуда не уйти, нигде не спрятаться.

«Никто не виноват, чувак, что ты вырастил из него целую анаконду!»

«Анаконду? Да рядом с этим монстром анаконда – это безобидная глиста!»

К черту! Не думать! Если это мой демон, я найду как с ним справиться, ОБЯЗАН! Я. Хочу. Блядь. Жить!

Алиса, наконец, расслабилась и стала млеть от теплого воздуха и моих ладоней, коими я неосознанно начал массировать её напряженные плечи. Спинка рыжей задрожала, а сама она чуть ли не мурлыкала от удовольствия. Видимо, столько пережитых эмоций сломали её барьер, её маску хулиганки, и сейчас была просто девочка, которая тянется к теплу.

«К теплу рук, которые ей не безразличны, чувак. Как думаешь, она позволила бы это любому? Вы непохожи во многом: активная и яркая Алиса – и ты, который словно нелюдимая тень, но это вовсе не преграда. О боже, какой же ты тормоз!»

И тут я понял, что внутренний Я – прав: нельзя все время бояться, я не могу и не хочу отталкивать от себя таких как она, да и чего мне теперь страшиться? Ха, я пережил встречу с собственным кошмаром, я вырвал из лап шторма утопающее сокровище, я могу двигаться со скоростью, превосходящей даже воображение, хватит! Пора поверить в себя, не в себя, который в халате, – просто в себя, в себя как в человека! Я больше не побегу, и не буду прятаться, я стану солнцем, не обжигающим, а согревающим светом тех, кто мне дорог, а не пустой незаметной тенью на песке!

Шумно. Вот только этот шум был к месту. Ветер за окном, и брызги дождя стучащие по стеклу. Мы сидели на кушетке: я – полуобнаженный, и она – в одном лишь открытом купальнике, нам никто не мешал, а буйствующая за окнами стихия только добавляла уюта в обстановку. Не спугнет ли моя инициатива это прекрасное мгновение? Я бы сидел так вечно, с Алисой рядом, я погладил её по шее, чувствуя бьющуюся под гладкой кожей артерию, чувствуя, как Алиса неосознанно потянулась к ласкавшей её руке.

Она повернулась, просто резко крутанувшись на кушетке, и посмотрела мне в глаза: на щеках у девушки был румянец, в глазах ни осуждения, ни неприязни, а какое-то странное выражение, я не могу понять его до конца. Но от этого взгляда по телу прошелся табун мурашек, а сердце странно затрепетало, незнакомое, но такое приятное чувство; хотелось, чтобы она смотрела на меня всегда, всегда была рядом.

Время – понятие такое растяжимое. Когда мы заняты тем, что нам нравится, то не замечаем его ход, когда мы ждем или скучаем – оно тянется, словно резина, и кажется, что стрелки часов удерживает неведомая нам сила. Сейчас было исключение: я наслаждался каждым мгновением, но для меня они длились очень долго, словно целая маленькая жизнь. Я осторожно обнял ладонями плечи Алисы, бережно, словно передо мной была величайшая драгоценность, провел по её обнаженной нежной коже. Девочка ответила густым румянцем, но не отодвинулась: приподняв в фирменном для Алисы жесте брови, она глянула на меня одновременно лукаво и приглашающе.

Притянув рыжую к себе и посадив её на колени, я одной рукой погладил шею девушки, а второй прижал к себе: хотелось отринуть все расстояния, чтобы мы стали единым целым. Когда мои губы впервые коснулись загорелых плеч, девочка пискнула и слегка заерзала на коленях, что ещё больше меня распаляло. Я провел языком по шее Алисы, на которой чувствовалась ещё соль моря, и слегка куснул её за мочку уха. Алиса расслабилась, она таяла в руках; наедине, отринув все маски, Алиса оказалась очень ласковой, нежной, но в тоже время энергичной девушкой. Тяжело дыша она повернулась ко мне, растрепанная, в глазах огонь. Нервно покусывая губы, рыжая перехватила инициативу, а именно – обняла меня руками и ногами, закинув последние мне за спину и сцепив друг с другом. Упругая грудь прижалась ко мне, и тонкая ткань купальника не была преградой моему осязанию.

– Вот ты и попался, Док, – слегка хрипловатым, грудным голосом сказала она, – теперь не убежишь.

– Если ты капкан, то я рад что ты захлопнулась на мне, – ответил я, в голове все плыло от испытываемых чувств.

Алиса не спеша, но тем не менее напористо, прошлась ногтями по моей спине, и я, вздрогнув от неожиданности, пропустил момент, когда наши губы соприкоснулись; сначала Алиса двигалась неуверенно, но начавшийся довольно невинно поцелуй перерос в настоящий шквал, в бурю. И в центре этой бури были только мы, мы вдвоем.

Губы девушки были такими теплыми, манящими и влажными. Честно говоря, не знал, что от поцелуя можно получить такое наслаждение. Я ласкал губами податливую, нежную девушку, не прерывая поцелуй уложил её на кушетку, руками уже придерживая бедра партнерши. Дыхание Алисы действовало как наркотик, и судя по затуманившимся, полуприкрытым глазам рыжей, приятно было не только мне.

«Давай, чувак, сделай это! Мы видели столько порно, что просто не можем ударить в грязь лицом! – скандировала шиза. – Это как несколько лет смотреть видео по физике – и завалить простейший тест. Ну-ка взял её ноги в руки и отправил кайфовать на небеса!»

Уже привычно задвинув назойливый внутренний голос на задний план, я положил руку Алисе на талию, уже собираясь стянуть с неё нижнюю часть купальника, как… В дверь постучали.

«Ну конечно, блядь! – вспыхнула шиза. – На самом интересном месте! Чувак, иди выйди и оторви ноги тому, кто приперся».

На этот раз я был согласен с альтер-эго. Вмешательство постороннего разрушило волшебство момента; посмотрев на меня широкими от удивления глазами, Алиса быстро легла на соседнюю кушетку, накрылась простыней и прикинулась ветошью. Из-под белого покрывала торчали только рыжие хвостики да вспотевший красный лобик.

Я же, накинув халат, поспешил приби… помочь пришедшему в медпункт.

За открытой дверью стояла Ульяна, от одного вида которой всё недовольство испарилось в мгновении ока, я просто не мог сердиться на неё, физически. Но вот только что-то было не так. Ульянка была очень взволнована, постоянно оглядывалась и пыхтела, видимо, бежала сюда со всех ног.

– Док, док, Алиса! – затараторила мелкая, при этом её речь сбивалась и делалась немного невнятной. – Алиса пропала, нет нигде в корпусе, телефон не берет, а вожатые сказали, что не надо волноваться! – начала было младшая рыжесть.

– Всё в порядке с твоей подругой, – поспешил я успокоить малышку.

– Док так нельзя, тебе тоже все равно, да? А вдруг с ней что-то случится, ты видел, что на улице происходит? – возмущенно заворчала Ульяна скрестив руки на груди и глядя на меня снизу вверх недовольно насупив брови.

– Ульян, я тут, – раздался тихо голос с кушетки – из-под простыни высунулась прелестная головка Алисы.

Посмотрев на меня с легким недоверием, Ульяна зашла в кабинет, посмотрела сначала на Алису, потом на меня, потом снова на Алису. Оглядела кабинет, зачем-то принюхалась. Сейчас она походила на любопытную белку, которая попала в крайне интересную для неё обстановку и почуяла орехи.

– Хи-хи. Дооооок, а что это вы тут делали вдвоем, а? – хитро ухмыльнулась мелкая террористка.

«Кажется, чьей то мелкой любопытной заднице захотелось ремня».

«Прекрати, шиза, я знаю: она тебе тоже симпатична», – подумал я про себя.

«А ты представь её, перекинутую через твои колени, голой попкой кверху, и хлесткие шлепки по покрасневшей коже, каждый из которых сопровождается сдержанным стоном.»

«Нет слов. И это живет в моей голове?!»

Мы с Алисой переглянулись, затем не сговариваясь посмотрели на Ульянку, которая выглядела так, словно только что узрела процесс приготовления крайне засекреченных конфет, и одновременно заржали. Не знаю, было ли это следствием пережитых в шторме и тут ярких эмоций, но у нас со старшей рыжей случилась настоящая истерика. Наш дружный смех заглушил собой и шум стихии снаружи, и шум стихии по имени «возмущенная Ульянка, которую оборжали», я смеялся так, что из глаз хлынули слезы.

– Злые вы, уйду я от вас! – надулась мелкая как мышь на крупу.

– Прости-прости, – похлопал я её по плечу, – не злись, просто ты такая милая.

– И спасибо, что волновалась за меня, – добавила Алиса, заграбастав мелкую в объятия и утащив на кушетку, стала её щекотать.

– Прекрати! Прекрати кому сказала! Я злая, я само возмездие! Я обида во плоти! – возмущенно запищала Ульянка.

Однако скоро и она, не выдержав, обрадовала нас своим звонким смехом, похожим на звон маленького колокольчика.

И сидя тут, любуясь этим дуэтом, я подумал, что есть вещи по-настоящему важные. Ульянка искала свою подругу, и если бы не нашла в корпусе, зуб даю – пошла бы искать снаружи. НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО! Алиса поступила бы так же, тут сомнений нет – она же лично привела ко мне мелкую, когда та траванулась. Вот она, связь между людьми. Да, наш с рыжей интим прервали, но я уже не злился, я не перевозбужденный мальчик, который хочет только одного. Не надо спешить; да, я хотел Алису, было бы глупо врать в этом самому себе, одно лишь присутствие этого рыжего соблазна заставляло кровь кипеть. Но больше, чем просто секс, я хотел прочных – постоянных отношений. Не простого курортного романа, нет. И сейчас, глядя на то, как переставшая дергаться Ульяна расслабилась в руках у гладившей её по голове Алисы, и обратив внимание на то, с какой теплотой старшая смотрит на этот непоседливый сгусток энергии, я решил, что шторм штормом, а было бы неплохо сейчас…

Комментарий к Лагерь у моря 16-18 части

Вычитано бетой.

========== Лагерь у моря 19-21 части ==========

Ночь. Лагерь накрыла темнота, звезды и луну заволокли тяжелые темные тучи. За окном бушевала стихия, ветер размазывал капли о стекло с такой силой, что их дробный стук отдавался эхом по небольшому кабинету. Окна дрожали, свист воздуха и шум прибоя создавали своеобразную атмосферу. Оказаться на улице в такое время не хотелось бы. Вовремя мы все-таки добрались до корпуса. Внезапно я почувствовал, как вдалеке, казалось бы, за много километров от лагеря, что-то задрожало, словно сама земля колыхалась под воздействием неведомой силы. Впрочем, это скоро прошло. Опять подало голос то странное чувство, которое подсказало, что за мной следят. Хватит на сегодня необычного. Пусть на улице лютый писец, но здесь и сейчас…

В кабинете была настоящая идиллия. Присутствие рыжей братии поднимало мне настроение, при этом не было абсолютно никакого дискомфорта, к коему уже привык в присутствии посторонних людей. Хотя, стоит признаться себе, что я уже давно не считаю этих очаровательных девушек посторонними. И счастье Павла, что он обидел Ульянку до того, как я узнал её поближе. Случись это сейчас, то, как минимум, пару переломов я бы уроду обеспечил.

«А я говорил, бей по почкам! Так нет же, мы добрые», – напомнил шиза.

– Эй, девчата! – бодро обратился я к рыжим: – Как насчет горячих водных процедур перед сном?

– Мы бы с радостью, Док, вот только закрыты уже наши душевые, поздно, – ответила Алиса, поглаживая по голове сидевшую с ней на кушетке Ульяну. Последняя сомлела от тепла и ласк, да и утомилась, видимо, бегая по корпусу, неудивительно, что она задремала.

Вместо ответа я просто потряс перед ней связкой ключей от вожатских душевых.

– О, совсем забываю, что ты же у нас взрослый, – шутливо прикрыла рот ладошкой Алиса.

– Взрослый, хм, – я наклонился к Алисе и тихо в ушко прошептал, стараясь не задеть и не разбудить мелкую: – Хочешь секрет? Взрослых вообще-то нет, мы все просто искренне притворяемся.

– Да ладно?! – подыграла мне рыжая: – А я-то думала.

Попробовав разбудить Ульянку, мы наткнулись на отчаянное сопротивление. Идти из теплой постели и лезть в МОКРУЮ (!) воду, какой бы она температуры не была, мелкая до утра категорически отказывалась.

– Может, хоть в нашу комнату пойдешь, тут же кушетка неудобная, – сказал я ей.

– Тебе да, неудобная, – Ульянка оглядела меня с ног до головы, оценивая большой рост и комплекцию, – а мне очень даже. Вы же вернетесь сюда ещё? Ты мне вкусное обещал, помнишь? Или вы там надооооолго, а, Док?

Ульянка, хитро прищурившись, смотрела поочередно то на Алису, то на меня. Видимо, пыталась состроить серьезную мину, но получалась только дико-умилительная и милая физиономия. Алиса не отвела взгляд и плавно отвесила мелкой слабый щелбан.

– Много будешь задавать вопросов – станешь вредной и страшной, как Женя.

– А кто такая Женя? – поинтересовался я у Алисы.

– Да в отряде с нами, на первый взгляд симпатичная, а стерва почище меня будет, – улыбнулась рыжая.

– Ты самая добрая и красивая девушка в этом лагере, – не удержавшись, приобнял я её.

– Вторая самая добрая и красивая, – возмутилась мелкая бандитка из-под покрывала. Ульянка уже легла и начала обустраивать себе мини-гнездышко из постельного белья – ну точно суслик себе лежанку делает!

– Ха, и кто же первая тогда? – задала риторический вопрос Алиса.

– Я, конечно! – ответила Ульяна с таким видом, словно это нечто само собой разумеющееся, будто спросили, правда ли трава зеленая.

«Ну, в общем-то, чувак, не вся трава бывает зеленой, есть разнотравье, сухие поля и…»

«Так, шиза, – осадил я внутренний голос, – дежурный зануда у нас в тандеме я, попрошу не кататься на чужих фразах».

Алиса напоследок потрепала мелкую по голове, отчего та в притворном недовольстве заерзала на кушетке, и мы со старшей рыжей покинули кабинет. Возле выхода мы разделились: Алиса пошла за банными принадлежностями, а я отправился ждать её возле душевых. На моё предложение пойти вместе с ней за вещами она покраснела и замахала руками. Услышавшая это Ульянка прокричала что-то про дикий бардак в их комнате. Рыжие живут вдвоем? Или с ними ещё кто-то? А черт его знает, я не особо вникал в то, как тут распределяют отдыхающих.

Спустившись к душевым, я убедился, что тут нет никого из вожатых.

«Хотя Славю лично я был бы не против увидеть ещё раз, как тогда, го-лы-шом. Зрелище было – ух!» – размечтался внутренний вуайерист.

Когда я достал свои банные принадлежности, появилась и Алиса. Купальник она оставила, но в пакете принесла свой спортивный костюм, чтобы переодеться после ванны, не запачкав вещи солью моря. Предусмотрительная, однако.

– Это что, Док? – спросила она, глядя на мою щетку для купания. – Устройство для пыток?

– Конечно, а ты не знала? Я жуткий БДСМщик! – приблизился я к ней, расставив руки со щеткой так, словно собирался её схватить.

– О нет! – в притворном испуге сжалась Алиса: – С кем я связалась!

Спустя мгновение я обнял Алису и игриво куснул её за ушко. Насколько я запомнил, рыжей это понравилось тогда. Она меня не разочаровала: стройное тело дрогнуло, и её ноги немного подкосились, однако я держал её крепко, уберегая от падения. И, воспользовавшись её замешательством, я впился губами в незащищенную нежную шею. Как она застонала! Негромко, но так искренне, удивленно, этот грудной стон вызвал у меня волну мурашек по спине. Если я и пытался себя контролировать до этого момента, то сейчас башню сорвало капитально, как сказал бы один мой воображаемый друг.

Я буквально сорвал с Алисы верх от купальника, судя по тому, с какой скоростью моя майка, влекомая настойчивыми руками рыжей, оказалась на полу, чердак снесло не только у меня. Она прижалась ко мне и, повторив мой маневр, оставила чувственный засос на шее. Мы встретились взглядом: янтарные глаза этой девушки были словно пламя, не жгущими, какими я видел их в первую встречу, не просто теплыми, каким взглядом она смотрела на Ульянку, нет. Сейчас в них плескалась расплавленная медь, желание, и, могу ли я надеяться на это… любовь?

Одной рукой я придерживал её за талию, вторую положил Алисе на грудь и слегка, стараясь ни в коем случае не причинить ей боль, сжал ладони. Грудь у Алисы была немаленькая, очень упругая и горячая, а поцелуй, последовавший за этим, был сладким. Именно сладким, он дарил невероятное ощущение. Раньше читал про такие вот сладкие поцелуи в романах, – каюсь, грешен, я изредка читал любовные романы, как старая домохозяйка. Какая сладость в ротовой полости? Там же не выделяется глюкоза. Но сейчас – именно сладость, сладкая предвкушающая дрожь и волнение распространились по моему телу, хотелось просто стоять тут и наслаждаться чудом в моих руках, создать себе локальный рай, вне времени и пространства.

Когда я добрался до бикини, а Алиса уже вовсю занималась изъятием моего ремня, судьба новь внесла свои коррективы. В корпусе лагеря раздалась аварийная сирена. Твою ж… Причем, это не учения – о них бы меня как дежурного врача предупредили заранее, железно!

«АААААААА. НЕНАВИЖУ. НЕ-НА-ВИ-ЖУ!! – завопила шиза. – ЧУВАК, Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ ГЕРОЕМ ДЕШЕВОГО ГАРЕМНИКА! НУ ЧТО ТАМ СТРЯСЛОСЬ?! ЦУНАМИ?! ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ?! И ТО, И ДРУГОЕ?!»

Противный вой сирены отдавался гулом в ушах и бесил вдвойне оттого, что, если бы не эта долбанная тревога, я бы, возможно, уже сейчас с Алисой… Чёрт. Если это учения, я найду того что нажал на кнопку и…

«И оторвешь ему яйца!» – кровожадно проворчала шиза.

«А если это будет девушка?»

«… – задумался внутренний голос, – один хрен, нет, ты представляешь, какой кайф обломали!»

О да, представлял. Достаточно вспомнить, с каким трудом мы с рыжей оторвались друг от друга. Пока одевались, я прожигал тело девушки таким взглядом, что мы чуть было не забросили всё, дабы продолжить наше уединение. Но, с трудом преодолев соблазны, Алиса отправилась за мелкой, а я – узнать, что, блин, стряслось! В лагере было шумно, туда-сюда сновали дети и редкие вожатые. Все были встревожены, звонили куда-то, кричали, некоторые даже плакали.

– Внимание всем отдыхающим, – раздался безжизненный голос с динамиков на стенах, которые обычно служили будильником и лагерным радио, – к лагерю приближается большая волна, просим всех сохранять спокойствие и проследовать за вожатыми к автобусной остановке для дальнейшей эвакуации. Помните: без паники, – закончил неведомый спикер свою речь. А грамотно он обошел слово «цунами», вот только вряд ли это уменьшит страх. Человек бывает не готов к встрече с катастрофой, встрече лицом к лицу, а не у экрана телевизора. Я вот тоже храбрюсь, а ноги-то трясутся!

«Сейчас начнется! Знаешь, Док, после чего начинается самый эпичный пиздец? – начал шиза: – А начинается он после этой вот фразы – „без паники“!»

И – как в воду глядел: все начали толкаться, причем и вожатые, забыв, что должны, в общем-то, сохранять порядок, самыми первыми ломанулись к автобусам. В начавшемся хаосе островком спокойствия выделялась собирающая детишек помладше в шеренги Славя. Несмотря на панику, она сохраняла недюжинное самообладание, при этом умудряясь помогать не только своему отряду. А вот за вожатых было стыдно: большинство, просто растолкав детей, сели на личные авто и уехали. Водители автобусов снаружи нервно газовали, а сама эта пародия на эвакуацию затруднялась разыгравшейся не на шутку бурей. В других корпусах творилось то же самое, я почти уверен. А те, кто отдыхает в корпусе у самого пирса? У них сейчас, наверное, вакханалия почище будет.

Кроме того, в холле первого этажа, на скамейке, сидела одинокая девочка с темными волосами. Девочка тихо сидела и что-то писала в телефоне, из глаз за стеклами очков капали блестящие слезы. Одета она была в строгую темную юбку до колен и белую рубашку, одна непослушная прядь волос выбивалась из общей прически, создавая эдакий чубчик.

– Эй, давай к остальным, – попробовал я её растормошить, – где автобус вашего отряда?

– Тебе какое дело! – на первый взгляд, довольно грубо сказала девушка, хотя было видно что она не просто напугана, нет – она в отчаянии! – Цунами – это никакая не «волна», – смахнула злые слезы девочка, явно передразнивая диктора из динамиков, – тряслась земля недавно, почувствовал? Землетрясение, вызвавшее волну, было недалеко, понимаешь, и было неслабым, даже мебель, говорят, падала, – продолжила она, – а значит, мы не успеем уехать, просто не успеем…

А она довольно умна. Вот только своим большим умом она загнала себя в тупик, и нельзя её там отставлять. Что случилось, я выяснил, теперь сперва поможем ей и займемся решением проблемы: большинство поддались панике, Славя далеко, и помочь бедной девочке сейчас никто не сможет, все заняты собой. Можно было попросить моего друга-вожатого, но он в другом корпусе, спасает своих подопечных, в нем я уверен.

«Люди, большая часть, стоит лишь задымиться шкурке, стремятся спасать себя, бросая тех, кому вчера ещё клялись в вечной дружбе и любви. В такие вот моменты все образы смыты, маски сброшены. Смотри, Док, смотри. Вот она – обнаженная сущность людей».

И я видел, видел копошащихся, толкающих друг друга у выхода детей – взрослые уже разбежались по своим авто и, не дожидаясь никого, уехали.

«Вот только ты не совсем прав, шиза», – улыбнулся я глядя на Славю, закидывавшую мелкого пацана в автобус, взяв того за шкирку, глядя, как один мальчик подавал руку, помогая встать упавшей, совсем ещё маленькой девчушке. Да и пара вожатых всё же выполняла свой долг, рассаживая детей по машинам, не сбежали, не дрогнули – настоящие мужики, и плевать, что обе – женщины.

Надо приводить её в чувство, быстро и бесцеремонно.

– Ну-ка, взяла себя в руки, – я поднял возмущенно пискнувшую девочку, и глядя ей в глаза произнес, – не сдавайся, человек может всё: цунами, буран, пожар – без разницы, ты не проиграла, пока не сдашься! Руки в ноги – и бегом в автобус, – я развернул девушки в сторону автобуса и придал ей ускорение шлепком по попе. Думаю, мне простят это, делая скидку на стрессовую ситуацию.

Сделав пару шагов, она удивленно развернулась, глаза широкие широкие, рот раскрыт. Не, не простила.

– Ты! Ты чего себе позволяешь, гад! – вспыхнула она.

– Вот, вот это настроение, боевое, так держать! – подбодрил я очкастую.

– Я тебе это припомню! – и она, развернувшись ко мне недавно шлепнутой попкой, побежала к автобусу.

– Вот завтра и припомнишь, когда выберемся.

Девушка так спешила, что забыла мобильник, на ещё не потухшем экране было всего несколько строк, отправленных в чат: «Я вас люблю, очень сильно, простите.»

Вот блин, горе от ума, она уже перешла из стадии «паника» в стадию «мы все умреееем», вовремя я пробегал мимо! Телефон отдам ей потом, закинул гаджет в карман джинс.

ПРОБЕГАЛ МИМО! У меня тут дела, между прочим! Но что я могу? Я ещё не восстановился после прошлых использований ускорения. Да и как остановить волну высотой в несколько метров, используя только скорость? И только ли скорость есть в моем арсенале? Я вспомнил ударную волну, снесшую передо мной кучу песка. Давай, Док, думай. Думай!

Должен быть выход. Окружающий шум мешал сосредоточиться: меня никто не трогал – всем было не до этого, – но орут-то как!

Надо решать проблему: как я и сказал той вихрастой девчонке, человек – он всё может, ко всему адаптируется. Я найду выход, тем более, в ускорении думается намного проще, даже если просто сидеть в этом режиме, мысли носятся как бешеные.

Хаос, хаос вокруг мешал сосредоточиться. Но обмозговать ситуацию надо.

– Шифт.

Время для меня замедлило свой ход. Носящиеся туда-сюда в панике люди застыли в нелепых позах, звуки затихли и слышался лишь легкий гул за спиной. Очень напоминает тот, на пляже. Давай, башка, выручай! Без лишних движений я просто сел на пол, сложив ноги под себя. Во всем мире эту позу называют позой лотоса, а у меня в селе – «не выеживайся, сядь нормально». Эх, хочу домой, но с Алисой! Я могу столько мест ей показать, столько чувств испытать… Но для начала надо решить проблему стихии.

Закрыть глаза.

Что мы имеем:

1) Лагерь, с не успевающими эвакуироваться людьми.

2) Меня, умеющего ускоряться.

3) Большую, ебучую волну, которая идет прямо на нас!

Не знаю, сколько я так просидел: мгновение? час? вечность? В голове носились тысячи вариантов, я перебрал и смоделировал ситуацию со всех сторон. Уйти самому? Я успею, запросто, без особых усилий. И до конца моих дней буду вспоминать улыбки детишек, которых тут брошу, их крики… Нет! этот вариант отпадает! Дальше! Пробежаться по поверхности цунами? Даже если получится, мне не хватит сил его сбить, это не простая штормовая волна. Запустить чем-нибудь в нее, как тогда камнем на пляже? Ускорение превратит любой снаряд в пушечный выстрел, но, опять-таки – недостаточно!

Когда отчаяние уже почти захлестнуло меня, наступило озарение. Может быть, благодаря ясности ума, даруемого ускорением, ко мне в голову пришел нереальный, безумный план. И именно он мог сработать.

– Шифт!

Время вернулось в свое русло, а вместе с ним – и какофония звуков. Я поднялся с пола и пошел к черному входу. По пути мимо меня пробегали паникующие дети, хотя, какие дети – подростки, молодое поколение человечества 21 века. Они никогда не станут прежними: сегодня, на волосок от гибели, у большинства произойдет переоценка жизненных приоритетов и пирамиды ценностей. Какая разница, насколько дорогие твои шмотки, если ты тонешь в них? Какая разница, насколько ты крут, если захлебываешься в толще воды? Какая разница, сколько у тебя денег, если смертельный холод уже сжал на тебе тиски, а конец твоего существования навис Дамокловым мечом?

«Док, я тут посмотрел мельком у нас в мыслях, что ты задумал, – сказала шиза, без тени эмоций. – Это билет в один конец. Даже не будь ты истощен той историей на пляже, тело не выдержит. Это ведь твое кредо? Жить! Главное выжить, держаться, так ты говорил? Ты же эгоист, осторожный рассудительный эгоист, беги. Просто давай убежим!»

«Да, я эгоист. И не хочу мучиться до конца своих дней чувством вины. Прорвемся, друг ты мой шизанутый!»

«Эх, сам ведь не веришь в то, что говоришь, – смирился внутренний Я, – все равно не планировал до пенсии дожить, ты колу литрами глушишь! Не сейчас, так от панкреатита помрем!»

Уже приближаясь к выходу, я столкнулся с рыжими. Алиса и Ульянка, две рыжие кометы, два чуда, которых я повстречал, бегом спускались с верхнего этажа по лестнице. Чуть не столкнувшись со старшей лбами, мы пару мгновений смотрели друг другу в глаза. Просто так не хочу уходить.

– Алиса, у меня очень важное дело, – тихо сказал я рыжей, шум из основного коридора тут не мешал, почти.

– Док, не время, надо бежать! – сказала она.

– Точно-точно. Пошли к автобусам! – потянула меня за рукав майки Ульянка.

И было в этом жесте что-то, не могу объяснить. Это чувство, когда кому-то не всё равно, когда кто-то переживает, думает о тебе. Я погладил по головам обеих. Пушистые красно-рыжие и медно-рыжие волосы, как приятно. Глаза защипало, блин!

Достав из кармана свой телефон, я быстро напечатал пару строк в блокнот «Я обязательно вернусь к тебе», и вынес ссылку на экран.

– Держи, – протянул я гаджет старшей, – заберу потом, а то намокнет, да и номерами мы не обменялись, такое упущение. – Давайте-давайте! К автобусам! Потом на своей машине вас догоню! – с трудом прогнал я рыжих, и то с помощью Слави, пробегавшей в поисках потеряшек. Она без лишних слов взяла рыжих за руки и увлекла за собой.

Последнее, что я запомнил, прежде чем выйти на улицу, – это взволнованные глаза Алисы, потерянный и обеспокоенный взгляд Ульянки, – всё-таки она ещё ребенок, – и внимательный, словно просвечивающий тебя насквозь, чистый взор Слави. Ей бы прокурором работать, – а что, побуравила взглядом и – хоп! – чистосердечное признание. Когда девочки скрылись из вида, я проскользнул наружу с помощью столько раз выручавшей связки ключей.