Текст книги "Лагерь у моря (СИ)"
Автор книги: Arclide
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
– Уходи, киса, – безжизненный голос внезапно наполнился таким теплом и любовью, что Юля резко перевела взгляд с телефона на кушетку. Док склонился над девочкой, поглаживая отливающие фиолетовым волосы. – Прожил в холоде всю жизнь, а когда нежный лучик тепла, приласкал меня, я не смог, его защитить. И всё, что остается в моих силах – это замуровать нас во льду, который я ненавижу…
Раздался звон – это лопнула последняя лампочка, и кабинет затопила темнота. Во мраке светились два холодных ярко-голубых глаза.
– Я не могу жить без неё, и не хочу возвращаться в бесконечный холод одиночества. – Док напоследок поцеловал бледные губы, на которые упали замерзшие слезинки. Обнял неподвижное тело, казавшееся неимоверно хрупким, в таких больших руках. И прошептал: – Прощай, киса. Беги. А мы останемся, и никогда больше не будем одиноки…
Сам воздух словно превратился в холодную воду. Человек засветился изнутри, и этот призрачный голубой свет нес погибель, как всему живому, так и своему хозяину. Юля стремительно развернулась и пустилась наутек, а холод преследовал её по пятам. Девушка плакала, в глубине души понимая, что уже ничем не поможет. А за её спиной беспощадный холодный поток покрывал всё толстым слоем вечного льда. Его безмолвной мощи было всё равно, что стоит на пути: стены и перила, мебель и стекло, бетон и сталь – всё замерзало… Лед сковывал в своих смертоносных объятиях всё, чтобы сохранить навеки.
Юля бежала вниз, не оглядываясь, она чувствовала, как за спиной трещит замерзающий мир. Гасли лампочки, ломались окна. Казалось, что лед плачет, замораживая всё на своем пути. Последним отчаянным прыжком девочка вырвалась из обреченного лагеря. Повернувшись, она с тихим стоном рухнула на землю, глядя, как вся территория лагеря, которую Док так любил, превратилась в большой сверкающий айсберг, в котором ещё угадывались очертания зданий, площадок, фонарей. Изнутри лед светился призрачным, холодно-голубым сиянием. Постепенно и оно начало гаснуть, темнота поглощала место, когда-то полное смеха и тепла, и вот уже не видно домов, дорожки пропадают с глаз, последний свет покинул лагерь, оставив в этом мире лишь холодную, темную, мертвую… толщу льда. С небес, медленно кружась, начал падать снег, воздух был сухим, отдав всю влагу аномалии, собравшей её.
Юля не помнила, когда ей последний раз было так плохо. Не видя ничего перед собой, она, шатаясь, брела в сторону леса, не обращая никакого внимания на подъехавшие машины, на людей в форме, носившихся с аппаратурой. Кто-то ковырял киркой лёд, но от твердого, как сталь, монолита не отскакивало ни кусочка. Они не видели её, и сейчас, в глубине души, девушка была этому рада.
– Он утратил контроль, – услышала Юля, когда проходила мимо девушки в халате, – удивительно, что Док смог сдерживать аномалию даже слетев с катушек. Только благодаря этому мы успели эвакуировать всех.
– Он всегда был способным, Ви, – ответил ей человек в форме, который, глядя в бинокль, тщетно пытался разглядеть, что творилось в километровой глыбе замерзшей воды. – Даже жалко терять такого.
– Кажется, ты был о нем не лучшего мнения, Кэп? – удивилась его собеседница. – Думала, только рад этому будешь.
– Мы с ним оба, – выделил боец последнее слово, – ошибались. Он боролся с безумием до конца, представь, случись это, когда все дети ещё там?
Не желая слушать окончание разговора, Юля царапнула воздух ладошкой, открывая голубой овал портала. Не в этом мире, так в другом, она больше не позволит своему другу страдать… С хвоста, исчезающего в проеме портала, на траву упали несколько белых снежинок: в теплом мире, куда отправилась девушка, им не было места.
Док.
Танцы набирали обороты, казалось, на площадке негде яблоку упасть. На площади, по ощущениям, собрался уже весь лагерь. Толпа двигалась под ритмичные звуки из колонок.
– Ну где её носит? – пробубнил я под нос и посмотрел на диджейский пульт, за которым уже стояла Мику. Быстро переодевшись, девочка щеголяла черно-голубым платьем, едва прикрывающим стройные бедра, а на ногах у неё были высокие чулки, под цвет платья, настолько короткого, что неподалеку от пульта, уже собралась небольшая компания, восхищенно вздыхавшая каждый раз, как оно немного приподнималась. Удивительно то, что там были ещё и девочки, это совпадение, что они в розовом?
«Девочки, которым нравятся девочки, ммм!» – мечтательно потянул Шиза.
Мику не стояла за пультом, умело подкручивая диски и регуляторы, она весело пританцовывала, покачивая в такт музыке головой. Необычного цвета длинные волосы, словно бирюзовые волны, плыли по воздуху. Сейчас, когда я мог разглядеть её во всей красе, то причина популярности девушки стала понятной. Метиска, она взяла от родителей всё самое хорошее: изящество, тонкие черты лица и тела, изгиб губ – от азиатской половинки; светлая, словно сияющая изнутри, кожа, большие аквамариновые глаза и румяные щеки – от русской. Хотя я мог поклясться, что такого цвета глаз и волос раньше не видел. На Мику был минимум косметики, небольшие тени, подводка, и всё. С моим зрением в деталях рассмотреть кого-то даже на таком расстоянии – не проблема. А после многих лет учебы в меде, в компании преимущественно девочек, невольно начинаешь в этом разбираться. Нет, реально, я знал даже, как выбирать колготки. Что поделать, если в свободное от учебы время девочки сплетничали о своем, а я был непроизвольным слушателем.
Но самым удивительным был голос, уже вторую песню Мику пела САМА! И колонки разносили чистое, высокое, завораживающее, с придыханием, пение по всему лагерю. Если приглядеться, то к воротнику платья был прикреплен небольшой микрофон. Девочка пела, прикрыв глаза, отдаваясь музыке целиком, по белой шее стекала одинокая капелька выступившего от усердия пота. Но, тем не менее, она ни разу не сбилась, умело контролируя дыхание. Профессионал, даром, что на вид лет семнадцать. После одного прыжка ветер немного приподнял подол её платья.
«Белые, в голубую полоску, или голубые, в белую полоску? Вот в чем вопрос! – философски начал Шиза. Но, не выдержав, сорвался. – Чувак, это же классика! Давай подловим момент и рассмотрим в ускорении всё как следует!»
«Успокойся, давление подскочит, – улыбнулся я. Некоторые совершенно не меняются. – Хотя идея привлекательная, не спорю».
Мику успела переодеться и привести себя в порядок. А вот рыжая задерживалась. Яма вроде приступила к своим обязанностям, да и Алиса хотела спокойно привести себя в порядок, иначе фиг я бы от неё отошел!
«Нет. Чувак, ты только посмотри, – вдруг добавил Шиза, – гирлянды на деревьях! Пластинки на пульте, танцы под открытым небом. Прям восьмидесятые, ей-богу. Нам осталось найти зауженные джинсы и розовую рубашку с высоким воротником, или что там блатные носили, и будет полное погружение в прошлый век».
Шиза мог критиковать сколько угодно, но чувствовалось, что он доволен. На площадке было видно, как танцевала Ольга с физруком, не забывая поглядывать на свой отряд, как бы детишки не увлеклись. Славя плясала, сочетая одновременно ритмичность и скорость с какой-то плавностью, что ли. Ульянка сидела на скамейке, и, переводя дыхание, уплетала стаканчик мороженого. И где только достала? Хотя ещё минуту назад исполняла странную смесь современного диско и движения «Меня ударило током, но всё нормально».
Инцидент у ворот был исчерпан. Смутьянов увезла скорая, а с прибывшими представителями закона дела уладил лично Кэп. После всего этого, возвращаясь в лагерь, он удивленно смотрел на меня. Неужели реально думал, что я просто всех поубиваю?
Уши потихоньку привыкали к повышенной громкости. А не зря этой девочке поручили музыкальный клуб. Треки она подбирала умело, иногда запуская медляк, иногда – что-нибудь поактивнее.
– Док, – раздался рядом еле слышный за громкой музыкой голосок. Ульянка подкралась, и теперь тянула меня за рукав рубашки. – Пошли, потанцуем, а то Алиска придет и уже не отдаст тебя.
Рыжик весело улыбалась, глядя на меня снизу вверх. Маленькая ладошка трогательно сжималась на ткани. В глазах веселые искорки.
«Это тараканы в голове, фейерверк запустили в честь праздника», – подхохмил внутренний голос.
Как тут отказать? Галантно протянув девочке руку, я принял её маленькую, липкую от пломбира, ладошку и позволил Ульянке увести себя. Мы не спеша танцевали медленный танец, мелкая еле доставала до меня. Приходилось быть очень осторожным, чтобы не наступить случайно на маленькие лапки в блестящих туфельках. Но, в целом, мне понравилось. Рыжик не пользовалась косметикой, а вот духи у неё неплохие, не у Алисы ли часом одолжила?
– Спасибо за танец, прекрасная леди, – я галантно поцеловал маленькую ладошку, стараясь не обращать внимания не легкие смешки окружающих. Если сейчас хоть кто-нибудь вставит неуместный комментарий, я прибавлю «скорой» работы. Но обошлось, только мелкая покраснела, как помидор, и убежала, пролепетав «спасибо». Мягкие пушистые волосы задели моё лицо, когда Ульянка разворачивалась. Приятное ощущение.
– Тебе спасибо, малышка, – улыбался я, глядя, как маленькими шажками рыжик бежала к ждущим её подружкам.
«Ну да, это ей не привычные шортики, – сказал Шиза, – в платье как метеор не полетаешь, пусть и туфельки у неё без каблуков».
Комментарий к Лагерь у моря 50-51
Вычитано бетой.
========== Лагерь у моря 52-53 ==========
Дискотека шла полным ходом, а я наблюдал за ней с периферии, сидя на скамейке. Мику перебирала весь свой арсенал из самых разных композиций, некоторые для меня звучали впервые.
«Неудивительно, – вмешался Шиза, – скорее всего, авторство и исполнение тоже принадлежат этой очаровательной хафу».
После того как ушла Ульянка, я вдруг почувствовал себя одиноким, несмотря на громкую музыку, много людей вокруг и залитую разноцветным светом площадь. Для меня без рыжиков всё вокруг вновь затихало и теряло краски. Посмотрев на небо и глубоко вдохнув, я закрыл глаза. Этот лагерь, эти девочки, они изменили мою жизнь. Док больше никогда не станет прежним. Разве прежний Док сидел бы тут на танцах? Да в жизни бы сюда не пришел! Прошлое такое мероприятие я просидел возле обсерватории, любуясь ночным морем и запивая одиночество колой. Правда, тогда мне составил компанию Толик. Интересно, где он сейчас?
Не знаю, сколько так прошло времени, пока мне на глаза не опустились теплые ладони. Я молча положил на них свои, чувствуя руками их тепло и мягкость.
– Алиса, – мир снова наполнялся звуками и красками, прогоняя внезапную хандру, и я негромко добавил, – я тебя узнаю в любом случае.
– Прямо в любом? – спросил сзади немного ехидный, но такой любимый, голос.
Я обернулся и застыл, просто потеряв дар речи. Алиса пришла в потрясающем наряде: черное платье, с открытой до середины спиной, и смелым декольте. Оно облегало фигуру девушки так, словно пошито на заказ, сантиметр к сантиметру. Обволакивая груди и талию, тонкая темная ткань подчеркивала соблазнительные изгибы, заканчиваясь немного не доходя до коленок. Кроме того, этот ходячий соблазн сегодня была в колготках, через которые просвечивала её гладкая загорелая кожа. Дополняли образ девушки черные туфли на невысоких каблуках, и такого же цвета перчатки. Распущенные рыжие волосы, цвета расплавленной меди, слегка прикрывали обнаженные плечи и шею. От моего внимания вся такая боевая Алиса, буквально час назад заехавшая по лицу вожатому, застеснялась как… Хотя почему как, она и есть молоденькая девушка! Еще недавно – девочка.
«Ага, до встречи с тобой, – усмехнулся Шиза, – челюсть с пола подними, ты смущаешь нашего ангела!»
– Нет слов, – искренне сказал я, целуя запястье, неприкрытое тканью, – ты просто обворожительна.
– Мне Мику выбирать помогала, – призналась Алиса, по глазам видно, что девушка довольна произведенным впечатлением. А я думал об одном: боже храни Мику!
– Почти весь день по магазинам бегали. Видел бы ты, с каким боем мы отвоевывали перчатки!
Алиса улыбнулась, всем нутром чувствовалось, что эта улыбка для меня. Я ни разу не видел, чтобы рыжая улыбалась так кому-нибудь, кроме нас с мелкой диверсанткой. Одно это наполняло душу теплом. И как я раньше жил без этой улыбки?
Музыка сменилась на медленную, и я галантно подал руку рыжей. Мгновение Алиса сомневалась, посмотрела по сторонам… Особое внимание уделяя Ольге и Лене. Ольга посмотрев на нас, пожала плечами, мол, что с вами поделать, а Лена стояла возле одной из стел и смотрела в небо, фиолетовые хвостики грустно поникли, взгляд стремился вдаль. По белому платью девушки светлыми пятнышками бегали зайчики от висящих на стеле гирлянд. Подумалось, может и она тоже чувствует себя одинокой, как я минуту назад?
Танцевать с Алисой было одно удовольствие, не думал, что однажды смогу так наслаждаться банальной дискотекой. От фигурки девушки веяло теплом и легким флером духов, волосы пахли шампунем. Алиса даже накрасила губы, весьма умело подобрав красный цвет, и сейчас они манили загадочным блеском и влажностью. Сегодня вечером мне было всё равно, сколько вокруг людей, смотрят ли они на нас. У меня в объятиях было чудо, рыжий хулиганистый ангел, спустившийся по ошибке с небес. Мы танцевали уже третий танец, когда Шиза не выдержал.
«Сколько розовых соплей, – проворчал он, – мне сейчас плохо станет! Не пора ли валить отсюда? Разумеется, в охапку с Алисой».
– Алиса, любимая, – шепнул я в ушко девочке, – как думаешь, нам на сегодня хватит танцев?
Под рукой спинка девушки покрылась мурашками. Алиса зарделась, но решительно кивнула. И мы тихонько испарились, прошмыгнув прямо по краю площади.
– Фух, – сказала Алиса, присев на скамейку и переводя дыхание, она закинула ногу на ногу, – не помню, когда последний раз так танцевала. Не то чтобы мне очень нравились дискотеки…
– Как и мне, – прозвучал мой ответ, – вот только любое событие, куда мы идем вместе, превращается в праздник.
Кажется, эти слова её окончательно смутили, Алиса подняла голову наверх, и я с трудом удержался, чтобы не поцеловать открытую шею – такой одуряющий запах пота и духов донес от неё легкий порыв ветра.
Алиса старалась не смотреть мне в глаза, и я видел только её соблазнительную спину и рыжий затылок. Внезапно она хихикнула, проследив направление её взгляда, усмехнулся и я: кто-то маркером исправил на столбе плакат, рекламирующий очередной крем «Бархатные ручки», заменив букву «р», в слове «ручки», на «с».
«Ха, вот вандалы, – в голосе Шиз, явно звучало одобрение. – Помнишь, как мы переправили букву „м“, на „л“? В объявлении „Магазину требуются мучницы“. А тут смотри, детишки дальше пошли».
– Алиса, – тихо позвал я, и когда девушка повернулась, посмотрел прямо в янтарные глаза, – ты мне доверяешь?
И, дождавшись утвердительного кивка…
– Шифт!
Миг – и звуки музыки затихают, мир окутывает легкая тишина, именно приятная тишина, а не давящее звенящее безмолвие. Застывают танцующие на площади, замирают колышимые ветром листики на деревьях. Вот уже не двигается трава, и ночные бабочки возле фонарных столбов оказались вмурованы в воздух. Осталась только ночь, звезды над головой, и такая любимая малышка рядом…
Для Алисы прошло меньше секунды, а мы уже сидели на крыше. Под нами был теплый плед, а рядом шампанское и два бокала. Вдалеке шумела музыка и море. По запотевшей бутылке скатывались капли, образованные конденсатом. Рыжая удивленно смотрела на меня.
– Каждый раз удивляюсь, – сказала она, почему-то ощупывая себя с ног до головы. Думает, я опять стащил её лифчик?
– Привыкнешь, – отмахнулся я, – у нас ещё вся жизнь впереди. – Я разлил пенящийся игристый напиток по бокалам, и мы выпили. Я держал эту бутылочку в холодильнике как раз для такого случая, много раз пресекая коварные поползновения в её сторону от моего друга из соседнего корпуса.
– Если ты не найдешь себе другую девушку, – с непонятным тоном проговорила Алиса, облизнув губы, – видела я, как ты мило беседовал с Леной недавно.
– Так, а ну-ка, – я уселся на плед, вытянув ноги, и уложил рыжую макушку себе на колени. – Я просто ей помогал, и ничего больше. В моем сердце есть место только для одной наглой рыжей моськи!
Я стал щекотать бессовестную девушку, тонкая ткань совсем не защищала бока девочки от моих ловких пальцев. В глазах смеющейся Алисы отражались звезды и луна. Тут, на крыше, не было постоянного освещения, но так уж совпало: ясное небо с почти полной луной стали неплохой заменой лампочкам. Сейчас всё вокруг заливал мягкий бледный свет, тени вокруг были зыбкими, а лунные блики делали мир призрачным. Будто нереальным.
– Прекрати! – наконец взвизгнула рыжая, запросив пощады. – Я больше не буду, честно! Верю тебе, верю!
– Вот и славно, – остановил я экзекуцию, одну ладонь положив под голову Алисе, чтоб девочке было удобнее, а второй накрыл её мягкий животик. Сквозь тонкую ткань чувствовалось, как упругая и одновременно нежная кожа едва уловимо двигается в такт дыханию. Алиса смотрела на меня не отрываясь. Обычно долгий взгляд меня раздражал, но с рыжиками было иначе. Я готов был всю жизнь провести под сенью этих ласковых глаз. И Ольга называла её бунтаркой? Да девочке нимб можно вешать над головой!
«Любовь слепа, – прозвучал внутренний голос, – у ангела неплохо поставлен удар правой, и ведет она себя так по-доброму только с двумя в этом лагере…»
– Знаешь, Алиса, – сказал я, поглаживая животик девушки, которая замерла, лежа головой на моих коленях, и, вроде, была совсем не против. – Как считаешь, родители отпустят тебя ко мне? Сразу не отвечай, просто подумай…
Глаза девочки сразу стали печальнее. Неужели я просто разрушил волшебство момента? Ведь лагерь это здесь, это новая жизнь, которая длится лето. А я взял и просто… Эх, Док, ты ду-ра-к!
– Давай сменим те… – попытался я перевести разговор в другое русло.
–Нет Док, всё в порядке, правда, – прошептали любимые губы, – рано или поздно ты бы и так узнал.
Лежа на спине, Алиса скрестила руки на груди, словно пытаясь согреться. И правда, немного прохладно тут, наверху. Накрыв девушку уголком пледа, я удостоился благодарного мурлыканья, когда рыжая потерлась лбом о мою руку.
– У меня нет родителей, – голос девушки был спокоен, даже не печален. Было видно, что время притупило боль утраты. – Я их и не помню почти. Авария. Несчастный случай.
Алиса повернулась на бок, спиной ко мне, лицом к морю. Она глубоко дышала, и теплый воздух пробегал по моей ладони, на которой примостилась мягкая щечка. Вторая рука теперь была на её талии. Я просто не мог перестать касаться такого милого и родного тела.
– Родственники не захотели брать к себе, и последние несколько лет… – на миг она замолчала, а потом снова повернулась и продолжила, смотря прямо на меня: – Детдомовская я, Док. Только не надо меня жалеть! – сказала она, заметив, как изменился мой взгляд. – Я привыкла. Всегда была сильной… Знаешь, ты второй в лагере, кому я это рассказала.
– Дай угадаю, – усмехнулся я в ответ, – кроме меня, это знает ещё одна маленькая сладкоежка, да? Ну и твоя вожатая, из документов.
– С Ульянкой мы уже не первый год знакомы, – подтвердила Алиса. – Она как младшая сестренка, которой у меня никогда не было. Мне повезло, Док. Не думала, что однажды вытяну счастливый билет. – Алиса поднялась и уселась ко мне на колени. – Я встретила тебя. Обычно, мальчики меня раздражают. Еще с детдома, где часто приходилось даже драться с ними. Но ты – другое дело. Ещё в первую нашу встречу сердце забилось чаще. К тому же: ты Ульянку вылечил, спас меня, потом спас целый лагерь… Всегда был добр к нам, – после этих слов она замолчала и просто обняла меня, прижавшись всем телом и уткнувшись носом мне в плечо. Так тепло… – Ульянка первые дни только о тебе и говорила. Когда ты пропал, я первый раз за последние годы плакала…
– Алиса, до встречи с тобой, моя жизни была серой, – сказал я, поглаживая спину доверчиво расслабившейся рыжей, – учеба – дом, дом – работа. Я уже давно не живу с родителями. Они, видишь ли, хотели, чтобы сын продолжил семейный бизнес, – пояснил я в ответ на вопросительный взгляд, – у нас небольшой ресторанчик в провинции, и мне приписывали неплохой кулинарный талант. Но я выбрал другой путь, уехал в большой город, легко поступил в медицинский. Разбив тем самым их надежды.
«Вот и встретились два одиночества, – произнес альтер-Я, – кстати, Чувак, не тормози, Алиса ждет, между прочим».
Выпитое на голодный желудок шампанское ударило девочке в голову. Щеки и носик Алисы представляли собой сплошную красную полоску. Двачевская обнимала руками мою шею, удобно устроившись на коленях, и, по-видимому, не собиралась менять дислокацию. Не отрываясь от блестящих янтарных глаз, я осторожно притянул её к себе. Кожей я чувствовал, как грудь малышки двигается в такт дыханию. Слышал биение наших сердец.
– Алиса, – шептал я заветное имя, какие ещё нужны слова? Только одно имя. – Алиса…
Её губы были мягкими, влажными, с легким привкусом помады. Было ощущение, что мы целуемся целую вечность, даже дыхание сбилось. К тому моменту, как мы смогли оторваться друг от друга, я уже гладил бедра девушки, задрав подол черного платья. Гладкие, манящие. От столь желанной кожи меня отделяла лишь тонкая ткань колготок. Алиса облизнула губы своим мокрым язычком, ещё недавно дарившим мне несравненное блаженство.
– Что? Прямо здесь? – усмехнулась она, посмотрев сначала на мой возбужденный взгляд, а потом на джинсы, ставшие весьма тесными.
Вместо ответа, я впился в нежную, податливую шею и целовал, целовал, целовал, используя язык и губы. Лишь самую малость соленая кожа, влажная после танцев, каждый её сантиметр сейчас в моей власти. Пока девочка ворочалась на моих коленях, тщетно стараясь сдержать стоны, я стянул с неё трусики, прямо из-под короткого подола. Рыжая приподняла одну ногу, позволяя избавить её от мешавшего предмета гардероба. Черные кружевные трусики оказались на её правой лодыжке.
Рубашка полетела на землю, а за ней пояс, джинсы…
– Как хорошо, – на выдохе простонала она, пока я, потеряв абсолютно весь контроль, ласкал пальцами её киску. Алиса целовала мои плечи, попутно избавляясь от платья и лифчика, руками проводила по спине, вызывая сладкую дрожь. Даже рисунок, казалось, ожил, и ластился к ней. Что уж говорить обо мне? Лаская такое любимое тело, глядя в озорные янтарные глаза, слыша прерывистое дыхание любимой, я хотел одного – пусть так будет всегда.
– Думаешь, стоит продолжить? – лукаво спросила она, приподняв одну бровь в фирменном «Алисовском» жесте, – вдруг сюда кто-то поднимется? Все узнают, что похотливый Док соблазнил невинную девушку.
– Дааааа? А это что? – протянул я, показывая Алисе свою руку. На ней в свете луны отчетливо блестела влага. Но не только это показывало, что возбужден не я один. Рыжик нетерпеливо ерзала сидя на мне, раззадоривая ещё сильнее. На двух холмиках грудей сосочки набухли… в общем, предательское тело выдавало свою хозяйку с потрохами.
Алиса ничего не ответила, только прикрыла лицо руками, покраснев до самых кончиков волос. Запахи и тепло девушки сводили с ума. Коротко рыкнув, я уложил её на лопатки, и полностью отдался инстинктам и сердцу. Первым делом я слегка укусил мочку ушка, отчего Алиса вздрогнула и прошлась ногтями по моей спине. Высунув язык, я начал изучать каждый изгиб её тела. Вот язычок проходит по шее, мимо ключиц, ненадолго задерживаясь на груди. Он идет всё дальше, по гладкому животику, заставляя хозяйку извиваться, пока одна моя рука массирует её грудь, а другая поддерживает аппетитную попку.
Добившись того, что к кульминации ласк Алиса тяжело дышала, закатив глаза, мы, наконец, приступили к делу. Лежа на спине, обнаженная, вся такая ласковая, беззащитная, невероятно красивая и родная девушка, в лучах бледного света… Полная взаимность. Стоило мне слегка провести горячими ладонями по внутренней стороне её бедер, как Алиса подалась навстречу. Я взял в плен губы девушки, чувствуя, как она раздвигает ножки, принимая меня. Это было как падение в воду после долгой и сухой пустыни. Мой стоящий колом от возбуждения инструмент, который уже начинал болеть от сумасшедшей эрекции, оказался внутри Алисы. Пришлось подумать о чем-нибудь отстраненном и не сексуальном, чтобы не кончить на месте. Вот был бы конфуз!
Кое-как справившись, я начал движения. Алиса тоже нехило раззадорилась, смазки было столько, что я, несмотря на то, что в ней было узко, двигался как в раю. Рыжая закусила нижнюю губу, тщетно сдерживая вырывающиеся стоны. Глаза, от блаженства, закатились наверх, ресницы подрагивали. Руками она вцепилась в плед, сжав его изо всех сил. Каждый раз с Алисой – это что-то невероятное, крышу просто срывало. Каждое движение дарило огромное наслаждение, по низу живота волнами расходилось приятное тепло. Желая подарить девочке ещё больше любви, я начал ласкать её киску ещё и пальцами, предварительно смочив их слюной и уделяя особое внимание клитору. Наградой мне стали её дрожащие ноги и уплывающий взгляд. На самом пике наслаждения уже мне пришлось изо всех сил сжать челюсти, чтобы не огорошить лагерь рёвом – тело просто взорвалось в фонтане наслаждения, я чувствовал, как каждая мышца расслабляется, как Алиска дрожит, оргазм накрывал её, спазм за спазмом. Она сжимала меня там, и ещё руками, и ещё ногами. Прильнув друг к другу, мы разделяли нашу любовь и нежность, каждой порой, каждой фиброй души.
– Это было… – с трудом выдохнула она и запнулась, не зная, как продолжить.
Вместо ответа, я запустил пальцы в любимые рыжие волосы и в который раз поцеловал эти нежные губы. Мы пролежали очень долго, говорили обо всем в эту лунную ночь. Общение с Алисой, было не хуже секса, её хотелось слушать и слушать. Про проказы и шалости, про её жизнь, знакомство с мелкой… Часы показывали два ночи, когда мы с трудом оторвались друг от друга. Как бы нам не хотелось расставаться, но Алиса всё же пошла спать к Ульянке.
«Ну, прошлый раз вы же переночевали вместе, – справедливо рассудил Шиза, – у вас ещё вся жизнь впереди, а маленький рыжий чижик-пыжик что, будет спать теперь всегда одна?»
От пронесшегося в голове образа недовольно надувшейся маленькой рыжей птички, захотелось смеяться, и даже спеть. А что, неплохое сравнение! Я даже попробовал протянуть басом «Ла-ла-лаааа», получилось не очень… Готов был поклясться, что пролетавшая мимо летучая мышь в ужасе зажимала лапками уши и тихо материлась. Мда, петь мне лучше не пытаться.
«Ну, должен же быть в человеке один недостаток?» – философски пожал я плечами.
«Скромность, например, – фыркнул Шиза, – а вообще, за сегодняшний интим тебе тройка с минусом».
«Что?!» – моему возмущению не было предела.
«Да-да, – безжалостно припечатал внутренний я, – столько посмотреть немецкого, и, прости хоспади, японского кинематографа 18+, и после этого ограничиваться только классикой? Эх, Чувак…»
«Да ну тебя, извращенец».
«Ну-ну, нюхательный фетишист, посмотрим, сколько ты продержишься. Тем более, рыжий соблазн и сама не против…»
«Ценность человека – это не его деньги, не машина, не связи. Нет. Ценность человека определяют его навыки, решимости их использовать и развивать. Пока общество не поймет, что человек, нарисовавший картину, ценнее того, кто её просто купил, пока не поймет, что человек работающий гораздо важнее недовольного заказчика, наше общество не сможет двигаться дальше. Мы сделаем шаг в будущее, мы – это будущее…»
Слова товарища Генды. Из архивов организации
Неподалеку от лагеря, в открытом море.
По голубым, в лучах утреннего солнца, морским волнам медленно дрейфовал современный боевой корабль. На его палубу приземлился вертолет, только-только прилетевший с берега, и, под звук работающих лопастей, с вертушки сошли два человека: Виола, сменившая сегодня привычный халат на темно-синюю рубашку, и Капитан в военной форме.
– Надо же, – сказала Виола, оглядываясь, – нам целый линкор выделили, и как только протащили его по Черному морю?
– Официально – он проходит учения, – ответил Кэп, оценивая блеск орудий и палубы. – А так – организация прислала полноценное боевое подразделение. Вот, кстати, и оно.
На палубу поднимались солдаты в одинаковой камуфлированной форме, насколько возможно облегченной ввиду жаркого окружения. Плюс, аналитики организации, мягко намекнули, что тяжелая броня – это не то, что спасет от абсолютной аномалии. Все крепко сбитые, с оружием в руках. Предводителем отряда был мужчина средних лет, с проседью в волосах и суровым взглядом, и идеально выглаженном кителе.
– Ну что, Виола, принимай подкрепление, – отрапортовал он. – У нас тут снарядов столько, что можно прошвырнуться новые территории захватывать. А в двадцати морских милях отсюда – целый авианосец с истребителями. Да и парни на борту тертые калачи.
– Оно и видно, – скептически хмыкнула медсестра. Отряд держался вразнобой, без намека на построение.
– Это элита, Виолетта Церновна, они у меня не строем ходить обучены, – правильно истолковал косой взгляд глава отряда, – они обучены сражаться. И пока ребята делают свою работу, пусть хоть мангал на палубе раскладывают.
– А что, так можно было? – донеслось со стороны вояк.
–Разговорчики в строю! – рявкнул седой, мигом сменив милость на гнев. – Тут задание чрезвычайной важности. На нас ползет аномалия с красным кодом опасности, способная вызывать катаклизмы, а древние майя вообще считали это богом. И намерения у твари далеко не мирные.
– Ну всё, писец, – тихо сказал товарищу один из отряда, с темно-эбонитовой кожей, – я точно помру. Черные в таких замесах не выживают.
– Отставить черный юмор! Тьфу, – сокрушался капитан корабля, – стар я стал, такую разношерстную кампанию в бой вести. Русские, англичане, узбек, татары, кавказцы, негр, два азиата, украинец… прям университет дружбы народов!
– Организация выбирает лучших, без разницы какого они пола, нации и вероисповедания, – улыбнулась Виола, поправляя волосы: морской ветер нещадно портил укладку, и плевать, что там пишут на лаках для волос.
– Ладно, заканчиваем глупости, – Кэп встал под тень, отбрасываемую радаром, – как обстановка в целом?
– Аномалия движется быстро, но хаотично, – начала рассказывать Виола, – Кукулькан летает по всему миру и поглощает тех культистов, до которых мы пока не добрались. Аналитики считают, что он набирается сил для чего-то грандиозного.
– Погоди, Ви, – перебил её Кэп, – организация ищет культистов?
– Всех, кто связан с культом пернатого змея, организация истребляет, – кивнув, сурово ответила она, – жестоко, но лучше так, чем их жизни усилят врага. У нас тут не игрушки, а самая настоящая война, между прочим! Аномалия спала сотни лет, и вернувшись, очень хочет, как раньше, жертв и славы. По легендам, Кукулькан управлял стихиями, его способности в точности как описывали древние майя.
