Текст книги "Разведи Огонь (СИ)"

Автор книги: Aphrodyte Valentine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Айя громко зарыдала и обмякла в объятиях мужчины, который крепко прижал её к себе, пытаясь успокоить сестру нежными поглаживаниями по густым волосам всё такого насыщенного, как и раньше, цвета бургунди.

– Скоро всё закончится, – почему-то был уверен Йоширо. Какое-то странное ощущение, что эта истерика была началом конца, поселилось внутри него. Снежный ком катился от дверей этого дома, и вскоре он разобьется на пороге дома Куранов. Йоширо знал: то, к чему стремился Ридо, скоро претворится в жизнь.

========== Глава 23: На пепелище ==========

– Айя… – тихий шёпот над головой.

Ухо аристократки ласкал низкий голос чистокровного, заставляя её тело содрогаться не то от холодного дыхания, не то от благоговейного страха перед мужем.

– Айя, – уверенный зов у самого уха.

Прикосновение ледяной ладони к плечу, лёгкое поглаживание по нежной коже, и девушка невольно раскрыла глаза, ожидая, что сейчас мужчина её поцелует, прижмёт к себе и скажет, что любит ее или что она ему хотя бы немного дорога и что-то всё же значит для него.

– Айя! – хриплый рык, распарывающий спокойствие по швам.

Властная рука хватает её за запястье, поднимает вверх и притягивает к губам чистокровного; клыки впиваются в плоть, не заботясь о том, чтобы смягчить боль от укуса. Струйки крови, соревнуясь в скорости, стремительно стекают вниз, к локтю, превращаясь в крошечные капли, по одной окрашивающие платье, которое было топазно-голубого цвета, а теперь же – топазного в алую крапинку.

Айя скривилась от острой боли, сосредоточившейся в одном месте, отчего она становилась еще острее, и попыталась встать, но от неловкого движения клыки впились еще глубже, и девушка охнула, падая обратно на постель. Наконец насытившись, Ридо отпустил её руку и устремил свой взгляд на обессиленное тело вампирши. По щекам Шики текли слёзы. Возможно, она даже сама их не замечала.

Ридо поднялся и поправил рубашку, сползшую с плеч. Айя посмотрела на своего мужчину: идеальное тело, идеальная внешность, и такая гнилая душа. Она уже ненавидела его, но перестать любить не могла – слишком глубоко въелось в неё это чувство, слишком крепко была она привязана к нему, слишком сильно сама желала быть рядом, всё ещё надеясь, что однажды эта пытка огнём кончится и всё остынет внутри, остынет и перестанет её мучить. Любовь не всегда приносит удовольствие, ненависть не всегда убивает любовь.

– За что ты так со мной? – разорвал пустоту тихий голос аристократки, чьи глаза уже оторвались от тела чистокровного и невидящим взором устремились в потолок. Безразличный тон обманывал, заставляя думать, что девушке неинтересно услышать ответ на свой вопрос, но на деле она просто адски устала ото лжи и лицемерия, что алмазными цепями сковали её. Ответит – легче не станет, потому что ничего доброго она не услышит. Не ответит – всё так же продолжит рыдать в подушку, как вчера, позавчера, неделю и месяц назад.

– Не думай, что ты особенная, – насмешливо заявил Ридо, натягивая на себя пальто, нехотя кутаясь в него. – За то, что ты оказалась на месте моей любовницы, можешь благодарить своего брата. Я лишь принял подарок.

Куран наклонился и поцеловал девушку в лоб, но в движениях его не было никакой нежности – всё было направлено на то, чтобы лишний раз поиздеваться над несчастной влюблённой.

– Мне абсолютно всё равно, кто бы сейчас лежал на этой постели вместо тебя, – ехидно прошипел чистокровный в самое ухо Айи. Она скривилась так сильно, будто ей прострелили ногу, на губах застыл так и не вылетевший наружу крик, руки судорожно сжали плечи. «Только не плачь при нём», – крутилось в подсознании Шики, и она еле сдерживалась, чтобы в самом деле не начать лить слёзы. Она не доставит ему такой радости – видеть её плачущей.

Ридо расхохотался. Он-то знал, что творится в душе у Айи, и чужая боль приносила ему невероятное наслаждение. Он бы сейчас остался и поиздевался бы над ней ещё, но время утекало, и его ждали более важные дела, но не менее мерзкие.

Как только дверь затворилась за ним, Айя разразилась в проклятьях и рыданиях. Она желала видеть его горящим в преисподней, молящим о прощении и тянущимся руками к спасительным в своей прохладе небесам. Только Айя так и не могла решить, что бы она сделала, если бы в самом деле увидела его таким – пнула бы его глубже в это пламя или протянула бы руку помощи.

*****

Ягари Тога сквозь никотиновую вуаль, которую плёл дымящийся кончик сигареты, уютно устроившейся меж его пальцев правой кисти, без интереса наблюдал за происходящим перед ним. Метрах в двух впереди на деревянном стуле сидел молодой человек со связанными за его спиной руками. Длинная, зачёсанная набок чёлка насыщенного каштанового цвета открывала наблюдателю вид на глаза, которые взирали на окружающих с презрением и неприязнью. Трёхдневная щетина выдавала в нём человека, не сильно заботящегося о своей внешности.

– Как его зовут? – небрежно спросил Тога пожилого человека, сидевшего справа от него и перебиравшего документы на столе. Старик безуспешно пытался отодвинуться подальше, чтобы дым не мешал ему дышать и думать, но летучий яд распространился по всему помещению, сырость которого усиливала неприятный резкий запах.

– Шиотани Казуо, – сквозь кашель прохрипел старик, подавая Ягари бумаги и многозначительно глядя на него. Но охотник либо не понимал намёка, либо просто делал вид, что не понимал, и сигарету всё равно не тушил.

– Интересно, – сказал Ягари с таким безразличием, что едва ли верилось в его слова. – И что он натворил?

– Наёмный убийца, работает на очень серьёзных людей. Совсем недавно он отправил на тот свет совет директоров достаточно крупной компьютерной компании, но просчитался в паре действий, и его засекла система безопасности. Впрочем, он и без этого совершил массу убийств. Человеческий суд приговорил его к непубличной смертной казни, в это значит, что вершить правосудие предстоит нам, Гильдии охотников.

– Вершить правосудие? – хмыкнул Тога и кинул бумаги, которые даже не прочёл, на стол. – Так и скажи, что нам приказано просто скормить его кровососам. Эй, ты, мешок с дерьмом, – вынув сигарету изо рта, Ягари ткнул ею в сторону заключённого, – ты знаешь, что это за место?

Парень медленно поднял голову и угрожающе посмотрел на мужчину, распространявшего по воздуху яд. Он хотел казаться злобным, но, увы, человек со связанными руками едва ли мог внушить даже беспокойство, не то что страх.

– Я не мешок с дерьмом. У меня есть имя, – в голосе слышалось уязвлённое чувство собственного достоинства.

– Ах да, прости, – Ягари картинно развёл руками в стороны в извиняющемся движении. – Я просто забыл… как тебя там… – глянув в откинутые несколько секунд назад бумаги, охотник произнёс: – Шиотани Казуо, да? И ты хочешь, видимо, чтобы я тебя называл господин Шиотани? Может, ещё на «Вы» и шёпотом? Пардон, но мне не нравится твоё имя. Оно идиотское. Мне больше нравится называть тебя… О, Ходячий Труп. Учитывая обстоятельства, оно тебе больше подходит. Так вот, господин Труп, ты в курсе, что это за место?

Казуо закатил глаза к верху. Он мог бы сейчас рассвирепеть и обсыпать Ягари нецензурными выражениями самого высшего сорта, ведь ему всё равно уже терять нечего – петля накинута на шею, пути назад нет. Он и в самом деле без пяти минут труп. Но нежелание выводить себя из равновесия одолело победу против ярости, и заключённый спокойно – настолько, настолько ему позволяла ситуация – ответил:

– Нет. Но было бы здорово, если бы Вы меня осведомили.

Ягари потушил сигарету и осклабился. Старик облегчённо вздохнул – сейчас никотиновая вуаль начнёт рассеиваться. Если, конечно, самодовольный убийца вампиров не решит закурить следующую.

– Ты в Гильдии охотников, – загадочно начал Тога, внимательно разглядывая лицо Казуо – не дай Бог упустить хоть одно изменение в его выражении. – Ребята, батрачащие здесь, – твои коллеги. Только в законе. У нас у всех есть лицензия на убийство. А у тебя нет. Именно поэтому твои руки связаны, а мои сейчас подхватят тебя под локти и отведут прямо в пасть чудовища, которое съест тебя с потрохами. Но я добродушен, – Ягари широко улыбнулся, давая заключённому понять, что последняя фраза – чистой воды сарказм. – Я хочу, чтобы ты заранее узнал, в чей желудок ты попадёшь, и смог подготовиться морально.

– Да какая разница? – Казуо устало откинул голову назад. – Понятия не имею, о чём Вы тут болтаете, просто голову мне оторвите и дело с концом.

Охотники переглянулись. Пожилой мужчина безразлично пожал плечами, мол, в самом деле – разницы никакой. Даже если он узнает перед смертью, что бессмертное существо высосет всю кровь до последней капли из его тела, пользы для него в этом никакой не будет. Но Тоге хотелось веселья. Кто бы мог подумать, что работа убийцы тоже иногда могла наводить скуку.

Внезапно дверь отворилась, и в помещение вошёл высокий молодой человек, блондин в тёмно-синей рубашке и кожаных брюках, заправленных в высокие, тяжёлые сапоги. Кириу Такеши, мгновенно оценив обстановку, недовольно и торопливо выпалил:

– Хватит с ним нянчиться, пошли.

Выйдя в коридор, он оттуда стал наблюдать за происходящим внутри комнаты. Кириу отстукивал носком левого сапога по полу бешеный ритм, поторапливая таким образом Ягари и его напарника, пока они развязывали и связывали заключённого снова. На выходе, толкнув Казуо в спину, Ягари грубо поинтересовался:

– Веришь в вампиров, господин Труп?

Такеши, шедший впереди всех, оглянулся назад и удивлённо вскинул брови, осматривая лицо Тоги. Тот никак не отреагировал, а лишь следил за действиями приговорённого, который недовольно буркнул:

– Нет.

– Зря.

Спуск в темницу сопровождался молчанием. Казуо, вперив взгляд в обтянутую синей фланелью спину Кириу, представлял себе разнообразные картины своей смерти. На удивление он был спокоен. Он не боялся смерти – смертью он зарабатывал себе на хлеб. Возможно, поэтому его сердце отбивало будничный ритм, а в голове безмятежно мелькали кровавые картинки с ним в роли мертвеца. Возможно, Шиотани просто знал, что заслужил казнь.

– В любой другой ситуации, – разбил тишину хриплый голос Ягари, когда они подошли к массивным дверям, – я бы сказал, что ты правильно делаешь, что не веришь.

Заключённый ожидал продолжения интересной лекции, но Тога смолк, вынул ключ из кармана и освободил парня от наручников, пока Такеши отмыкал дверь камеры. Внутри было темно, как в гробу, лишь узкая полоска лунного света пробивалась из подобия окна на потолке камеры.

– Приятного аппетита, чокнутая принцесска! – крикнул Ягари в камеру, швырнув внутрь Казуо, который с глухим стуком ударился носом о каменный пол. Парень охнул от боли и, пошатываясь, попытался подняться. По губам потекло что-то холодное. Парень вздрогнул от неожиданности и пощупал рот – пара капель, попавших на язык, подсказали, что это была кровь. И только теперь Казуо осознал, что в камере должен находиться кто-то ещё. Он поднял голову и сощурил глаза, намереваясь рассмотреть что-то в темноте, но это не потребовалось. Горящие ярко-красным пламенем глаза были отлично видны в полумраке. Серебристые лунные лучи, освещавшие стройную фигуру в белом кимоно, давали Казуо увидеть, что его сокамерницей была женщина.

– Добрый вечер, – почти с жалостью произнесла она и слегка наклонилась. Её глаза приблизились к Казуо, и тому показалось, что они стали ещё ярче. – Хотя для тебя он вряд ли добрый.

– Как знать, – спокойно отозвался мужчина, потирая нос и размазывая кровь по губам. В голове ярко вспыхнула мысль о том, что охотник не шутил про вампиров. – Смерть – избавление от всех страданий.

– Вот как? – женщина выпрямилась, и в скудном лунном свете Казуо смог заметить лёгкую усмешку на её тонких губах. Мужчина не мог понять, что было забавного в его словах. – Ты боишься меня?

Казуо прислушался к своим внутренним чувствам. Страха не было, было только чувство обречённости. Чувство гаснувшей надежды и мрачный свет загробного мира перед глазами.

– Нет, не боюсь, – уже в который раз за этот вечер мужчина отрицательно отвечал на заданный ему вопрос. Но и лгать смысла не было. Хотя бы перед смертью стоило сказать правду вслух.

Шизука сощурила глаза и внимательно оглядела заключённого с головы до ног. По человеческим меркам ему было лет двадцать шесть. Такой молодой, а уже осуждён, и при этом не боится смерти.

– Я не голодна, – Хио резко отвернулась и отошла к дальней стенке, махнув рукавами и распространяя нежный аромат сакуры, который скрашивал затхлость и сырость тюремного воздуха. – Убью тебя позже.

– Но меня приговорили к смертной казни. Вы должны.

Шизука поверить не могла своим ушам. Жертва умоляла лишить её жизни. Но жертва была настолько глупой, что не могла понять, что с тем, кто не боится смерти, играть неинтересно.

– Не смей так разговаривать со мной, щенок, – чистокровная в мгновение ока пересекла расстояние между ними и одарила его звонкой пощёчиной. – Я тебе ничего не должна. И им там всем без разницы, как и когда я лишу тебя жизни. И между прочим, чем дольше ты помучаешься, тем больше они будут довольны.

Казуо промолчал. Он потерпит ещё, если понадобится. Всё равно отсюда он никуда не денется.

Ни он, ни она не подозревали, что это было начало длительного и рокового знакомства. Через несколько лет они выйдут отсюда вместе, и побег их закончится плачевно для них обоих.

*****

– Братик, посмотри!

Черноволосый мальчик семи лет во все глаза рассматривал то, что было изображено на большом листе бумаги, который держала в руках пятилетняя девочка с растрёпанными каштановыми волосами.

– Это… что? – растерянно спросил Канаме, глядя на сестру поверх рисунка.

– А ты что, не видишь? – девочка искренне удивилась и посмотрела на своё художество, пытаясь понять, что было не так.

– Хм… Честно говоря, Юуки, – Канаме мягко улыбнулся, чтобы ни в коем случае не обидеть сестру, – я никак не соображу, что здесь нарисовано. Может, ты мне объяснишь?

«Это я виноват, – печально подумал Канаме, – у меня плохие гены: я с самого рождения не умел рисовать и так этому не научился, поэтому у всех моих предков отсутствует талант в художестве. Ну, невелика потеря». Юуки же радостно улыбнулась и встала рядом с братом, суя ему в руки листок.

– Ну, как же! Это ты, это я! И мы во всём белом, потому что у нас свадьба!

– Оу, – если бы Канаме увидел в тот момент себя в зеркале, то он был бы недоволен тем, насколько покраснел от смущения. – Мне приятно. И мне очень нравится этот рисунок.

– Ты повесишь его над своей кроватью, братик? – глаза девочки светились от счастья, а сама она цепко ухватилась маленькими ручками за рукав Канаме, как бы намекая: «Если ты скажешь «нет», я тебя укушу».

– Конечно, повешу, – мальчик расплылся в улыбке и погладил сестру по голове, приводя в порядок отдельные пряди и делая бардак на голове принцессы не таким ужасающим. Ему не очень-то хотелось украшать свою комнату подобными изысками, но чтобы девочка не обиделась, пришлось ответить положительно.

За умилительной картиной детского общения из соседней комнаты наблюдали трое взрослых – Харука, Джури и Кайен. Отхлебнув из своей чашки горячего ароматного чая, охотник – теперь уже бывший – разрезал тишину тревожащим его вопросом:

– Так вы уже всё решили? – спросил он и попеременно посмотрел на чистокровных.

– Да! – выпалила Джури.

– Нет, – строго отозвался Харука из своего кресла и ощутил на себе палящий взгляд жены. – Джури, я ещё не давал своего согласия.

– Тут даже думать нечего, – возмутилась она. – Мы с тобой уже давно мечтали дать нашим детям лучшее будущее. И я считаю, что для Юуки момент настал. Чем раньше мы это сделаем, тем лучше.

– А почему только Юуки? – удивился Кайен и перевёл взгляд на широко распахнутые двери соседней комнаты, где сидели дети. – Не думаю, что вы любите её больше чем Канаме, для родителей все дети дороги.

Кураны смутились и оба опустили глаза к полу. Насупив брови, Харука еле слышно сказал:

– Я объясню тебе позже, что не так с Канаме. Но поверь, он не меньше Юуки заслуживает прожить человеческую жизнь.

Кросс оторопел, и чашка застыла на полпути ко рту. Джури хранила молчание, равнодушно глядя на свои руки.

– Эм… Ладно, – Кросс поставил чашку и встал с кресла. – Пожалуй, мне пора. Хлопот невпроворот с этой академией. Но хлопоты приятные.

Мужчина заразительно улыбнулся и направился в соседнюю комнату, попрощаться с детьми.

– Джури, проводи Кросса, я вернусь через минуту, – на ходу сказал Харука, исчезая в коридоре.

На улице была спокойная погода. Лёгкий морозный воздух, пронизанный серебристым светом ночного светила, окутывал дома и деревья, земля, укутанная снежным одеялом, отражала лунные лучи и светилась изнутри. Чудесная зимняя ночь.

– Джури, я хочу, чтобы ты знала, – полушёпотом сказал Кросс, остановившись на выходе из дома. Мягкий ветер легко шевелил кудри чистокровной, а её лицо застыло в вопросительном выражении, пока Кайен собирался с мыслями. – Я сделаю всё, чтобы твоя дочь прожила счастливую жизнь. Всё, что будет в моих силах. Можешь положиться на меня.

Джури едва заметно кивнула и улыбнулась краем губ. Она верила ему. Потому что больше некому было верить, кроме него и мужа.

Кросс замешкался и потоптался на месте, разглядывая лицо Джури. Что-то не давало ему спокойно уйти. Он наклонился к ней и потянулся к её губам, но вовремя остановился, заметив, как её глаза расширились в удивлении.

– Прости, Джури. Да, это нечестно по отношению к Харуке и твоим чувствам к нему. Просто я хочу, чтобы ты знала. Ты мне… небезразлична.

– Кайен, остановись, – умоляюще прошептала чистокровная, отходя на шаг назад. – Что за чепуху ты говоришь?

– Это не чепуха, – возмутился мужчина, – я лю…

Тяжёлые и быстрые мужские шаги на лестнице заставили его замолчать. Джури с облегчением вздохнула и повернулась к подошедшему мужу, на лице которого отразилось беспокойство.

– Вот, – кратко начал он и протянул Кайену небольшой свёрток из чёрной ткани. – Хочу, чтобы он был у тебя.

Кросс осторожно принял предмет в свои руки и развернул ткань. Внутри лежал серебряный пистолет с гравировкой “Bloody Rose” на дуле.

– Это же… – мужчина не мог поверить своим глазам, – «Кровавая Роза». Она же была утеряна!

– Ничего подобного, – Харука усмехнулся и поспешил завернуть пистолет обратно в ткань. – Она всё это время хранилась у Куранов. Это же проклятое оружие нашего клана, такие вещи должны находиться в семье. Но сейчас ситуация несколько накалилась… В общем, я хочу, чтобы, когда придёт время, ты отдал это охотнику-близнецу.

– Веришь в сказочки, Харука? – Кросс спрятал оружие в широкий внутренний карман пальто. – Близнецы среди охотников рождались всего один раз, и это было очень давно.

– Значит, ты слишком мало знаешь, Кросс, – Куран хитро улыбнулся и похлопал друга по плечу. – Я рассчитываю на тебя. И кое-кто очень важный, кто попросил меня отдать это оружие тебе, тоже.

Охотник недоверчиво посмотрел на вампира. Но его решительный взгляд убедил Кросса в том, что ему доверяют, и пренебрегать этим доверием не стоит.

– Хорошо, – Кросс улыбнулся и переступил порог дома Куранов. В последний раз. – Раз уж ты просишь, я не могу тебе отказать. Надеюсь, это не последняя наша встреча.

– Я тоже…

Тишину горного леса нарушил крик ворона. Волки, фамильяры Харуки, напряглись и прислушались к звонкому хрипу птицы, эхом раздавшемуся по горам. Скрипящий, тяжёлый звук волной накрыл покрытые снегом деревья и кусты, предвещая несчастье.

Вороны спят ночью. А те, что не спят, кричат не к добру.

========== Глава 24: Ferro ignique ==========

(музыка для атмосферности:

Apocalyptica – On the rooftop with Quasimodo

Apocalyptica – Sacra)

*Ferro ignique (лат.) – огнем и мечом

Холодно… Ещё никогда не было так холодно.

Вьюга, вместо того чтобы исполнить очередной тоскливый зимний гимн, заиграла реквием. Тяжёлый, по-настоящему слезливый, заставлявший не соболезновать, но желать смерти себе же. Погода всегда кажется предвестником беды для тех, кто чует эту беду заранее. Но не в погоде дело. А, пожалуй, в уверенности, что рано или поздно всё хорошее должно закончиться.

Канаме почувствовал едкий запах несчастья ещё за день. Шизука почуяла его в тот вечер, когда всё должно было свершиться.

Изящным движением кисти руки накрыв червовую даму пиковым королём, Принцесса сакуры внесезонного цветения печально улыбнулась своему единственному собеседнику.

– Знаешь, Казуо, сегодня случится нечестивое событие.

Карты разложены на столе, яростные языки пламени в камине пытались вырваться за ограду, издавая молчаливый крик: «Когда же? Когда же начнётся веселье?!» Ридо криво улыбался, глядя на огонь и перетасовывая карты. Вытащив наугад одну из них, он вгляделся в рисунок – пиковый король. Хмыкнув, Куран подбросил всю колоду вверх. Окружённый карточным дождём, он взглядом потушил пламя и в полной тишине и тьме сказал себе:

– Не думаю, что умру сегодня.

Ридо не всегда был таким. Он тоже когда-то был заботливым и, пусть строгим, но любящим старшим братом. Однако ответственность, возложенная отцом на него, его и сгубила. Ридо не приходилось сомневаться в том, что единственно и самозабвенно любимая им сестра станет его женой, потому что он – старший. Ему не пристало сомневаться в том, что трон после отца по праву будет принадлежать ему, потому что он – сильнее. И он никогда бы не подумал, что будет ненавидеть Харуку и Джури, потому что любил их больше своей жизни.

– Смотри, Харука, – гордо сказал Ридо, открывая окно в комнате брата. На полотне пасмурного неба младший увидел вереницу летящих воронов. Одна из птиц приблизилась к дому, как только Ридо протянул ей руку, и села на его ладонь. В ответ на удивлённый взгляд Харуки, мужчина произнёс: – Мой теневой клон. Я сам его создал, без помощи отца. Как думаешь, он будет мной доволен?

– Но… – Харука не решался возразить старшему брату – ведь он расстроится, если тот не оценит его трудов. – Но фамильярами нашего клана всегда были чёрные волки. Хотя, конечно, твой ворон прекрасен.

– К чёрту волков и прочих, – без доли злобы в голосе отозвался Ридо, лаская взглядом величавую птицу, покорно сидящую на его руке. – Вороны ещё сослужат мне хорошую службу.

– Не сомневаюсь, – ответил младший брат, восхищаясь творением старшего.

Вороны в самом деле отлично послужили Курану Ридо: стаю своих теневых клонов он распространил по лесу, который стеной окружал когда-то родной для него дом. Птицам было приказано остерегаться волков – стражей леса, но подлететь к особняку достаточно близко, чтобы Ридо смог, глядя на мир глазами этих существ, узнать, что же происходит в родовом поместье королевской семьи.

Ждать пришлось долго. Несколько лет прошло, прежде чем разговор, предназначенный только для внутренних стен этого дома, вышел за его пределы.

– Я сделаю всё, чтобы твоя дочь прожила счастливую жизнь.

Охотник, без злого умысла сказавший эту роковую фразу, и не думал даже, насколько навредит своим близким. И себе.

– Дочь, дочь, у них есть дочь! – как умалишённый, Ридо носился из одного угла кабинета в другой, метая попадавшуюся ему под ноги мебель в стороны; стулья, стол, приколоченные к стенам полки книг – всё летело и разбивалось в щепки от не по-человечески сильных ударов чистокровного.

Напуганная шумом и криками, Айя не решалась зайти внутрь, боясь больше не за себя, а за сына. Дрожащими пальцами она подняла трубку и позвонила Йоширо, чтобы тот приехал и как-то усмирил её взбесившегося мужа. Обеспокоенный голосом своей сестры, лорд Шики прибыл так быстро, как ему позволяли обстоятельства.

– Он кричит… – еле слышно шептала Айя, следуя за братом вверх по лестнице. – Всё бросает, был слышен звон стекла… И такой грохот…

– Ясно, – грубо отрезал Йоширо, понимая, что чего-то членораздельного от сестры сейчас не добьется. Дойдя до двери, Шики властно постучал и громко прокричал в щель: – Ридо-сама! Это Шики.

Внезапно воцарилась непривычная тишина, Йоширо даже поморщился. Он был слишком на взводе, чтобы бояться сейчас Курана до дрожи в коленях. Ситуация, выведенная из-под контроля, его дико раздражала. Но звук резко распахнутой двери и взгляд обезумевших разноцветных глаз заставили его вздрогнуть всем телом, и ноги чуть не подкосились. Ридо успел подхватить его за ворот рубашки и втащить внутрь комнаты, с силой ударив при этом об стену.

– Немедленно… Быстро! – Куран задыхался от ярости, мышцы были напряжены до предела, а воздух, раскалённый гневом чистокровного, был настолько тяжёлым, что дышать было просто невозможно. – Иди к Ичиджоу! Пусть соберёт… мою армию. Сейчас же!

Отпихнув Шики от себя, Ридо отошёл на два шага назад, всё также не сводя безумных глаз от лица своего испуганного компаньона. Йоширо перевёл дух и нерешительно спросил:

– Это всё?

– Да! – рявкнул чистокровный, но тут же завопил: – Нет! Отправь их в лес Куранов, пусть ожидают меня там.

Вдруг Ридо схватился за голову и упал на колени. Йоширо, прижатый к стене и боявшийся двинуть хоть пальцем, с ужасом наблюдал за действиями чистокровного. Тот ерошил кудрявые, бывшие когда-то завидно блестящими локоны и говорил себе под нос одно слово за другим, не меняя интонации, так, будто это было безрассудное перечисление слов из какого-нибудь старого учебника.

– Они скрывали уже несколько лет, что у них есть дочь. Сколько же ей, неизвестно. Останется только украсть её и вселить в её тело душу Ояганэ Саюри, и тогда она уничтожит оружие охотников, и тогда… тогда я стану самым могущественным вампиром на земле и смогу освободиться от этого чёртова проклятья. Я буду свободен, я буду свободен, я буду свободен…

Когда последняя фраза повторилась в десятый раз, а тон чистокровного начал повышаться, Йоширо скривился, словно он услышал резкий и противный звук, и воскликнул:

– Ридо-сама!

Чистокровный поднял голову и вперил взгляд в аристократа.

– Ты ещё здесь? – искренне удивился Куран и, указав на дверь, крикнул: – Пошёл вон!

Быстрее молнии Шики покинул кабинет. Он обнял встретившуюся ему в коридоре Айю и прошептал на ухо:

– Держись сейчас от него подальше, пока он не успокоится. Или пока я не приеду. Я скоро вернусь.

Она не стала возражать. Лишь проводила брата печальным взглядом и скрылась в детской комнате.

Йоширо понадобились считанные минуты, чтобы явиться в здание Совета и добраться до Ичиджоу Ичио. Узнав правду о пополнении в семье Куран, старик-аристократ удивился и нахмурился, ведь факт, что от него это скрыли, означал, что Харука и Джури более не доверяли ему. Всё это время он был твёрдо уверен, что будет крайне полезен Ридо тем, что его близкая дружба с Харукой позволит ему узнать о рождении нового наследника в кратчайшие сроки. Но, видимо, чистокровная чета в чём-то стала сомневаться, что неудивительно – они прожили уже столько лет, что не разбираться в людях было недопустимым. Но сейчас было не время думать о сломанных дружеских узах. Ичио позвонил Президенту Гильдии охотников и напомнил об их договоре. Суть его была в том, что люди, некогда приходившие в “Nocturnal Daisy” и прочие подобные заведения, где часто проводили своё время Йоширо и Арата, были обращены в вампиров, для того чтобы создать армию Ридо. Президент по первому зову должен был предоставить Главе Совета этих чудовищ, получая в свою очередь определённую выгоду с этого. И выполнение приказа не заставило себя долго ждать: к середине ночи лес был окружён полчищами кровожадных монстров, которые жаждали чистой крови и бойни. Как только Ридо сообщили об этом, он криво улыбнулся, натянул длинное пальто, чтобы защититься от морозного ветра, хотя забота о теле сейчас его мало волновала, и переступил порог кабинета.

Услышав тяжёлые шаги мужчины в коридоре, Айя встрепенулась. Думать надо было быстро; она схватила Сенри за руку и выскочила из детской с раздирающим криком: «Стой!»

Ридо остановился. Медленно повернувшись, он пустым взглядом окинул приближавшихся к нему жену и сына.

– Ридо… – запыхавшаяся, она подошла к нему и положила ладони ему на плечи, обтянутые чёрным замшем, который так красиво обрисовывал его широкие плечи. Она посмотрела в его ничего не выражавшие глаза и быстро заговорила: – Остановись. Пока ещё не поздно. У тебя есть я, Сенри, зачем тебе всё это? Неужели ты готов поменять нашу любовь и заботу на иллюзорную власть, подаренную кем-то, кто умер многие тысячелетия назад? Одумайся. Я люблю тебя, Сенри ждёт, что ты подаришь ему свою заботу и внимание, так необходимое сыну от отца. Останься. Прошу тебя, ведь это лучше, чем то, что ждёт тебя за дверьми этого дома.

Увы, пламенные речи любящей женщины не достучались до его сердца. Он перевёл равнодушный взгляд с сына на жену и оттолкнул её от себя, холодно сказав:

– Мне безразлично. И тебя это не касается. Прощай.

– Ридо! – Айя попыталась его обнять в надежде, что хоть это его остановит, но он отдёрнул её руку, и аристократка покатилась вниз по лестнице.

Крик ребёнка заставил Ридо злобно осклабиться. Он двинулся вниз по ступенькам, не сводя взгляда с тонкой багровой линии, вмиг окрасившей лоб и щёку аристократки, жалостливо глядевшей на него. Ридо не остановился. Он переступил через неё, как через последнее препятствие, пересёк холл и покинул этот дом. Навсегда.

Позже, словно очнувшись от кошмарного сна, Айя поднялась на ноги и бесцветным голосом приказала сыну уйти в детскую. Шатаясь из стороны в сторону, она подошла к камину и медленно начала разводить огонь, вслепую ища нужные для этого принадлежности.

– Холодно… Слишком холодно… Слишком… холодно…

Наконец сверкнула искра, и поленья загорелись ярким медно-оранжевым пламенем. Айя чувствовала, как жар обдаёт её кожу, по которой текли золотистые от отражавшегося в них огня слёзы. Внезапно Шики схватила первое попавшееся полено, сунула его в камин, подождав, пока оно загорится, и начала от его огня зажигать всё, что попадётся на её глазах.

Пусть всё сгорит. Пусть сгорят её последние надежды на любовь. Пусть сгорят последние лучи счастья, скрывавшегося за пеленой тумана. Пусть сгорит эта проклятая любовь в её измученном сердце. Пусть сгорит этот мир с Кураном Ридо, погребённым под горой пепла.

Йоширо прибыл как никогда вовремя. Он словно чувствовал, что именно сейчас в нём, мерзавце и негодяе, нуждается его несчастная сестра. Когда он приехал, почти весь первый этаж был охвачен огнём. Сквозь агрессивную стену горящих языков пламени, он нашёл Айю, без чувств лежавшую на полу у камина. Перепуганный, он перекинул бездыханное тело через плечо, судорожно стал искать Сенри, пока его крик не оповестил о его присутствии.