Текст книги "Нет дыма без... (ЛП)"

Автор книги: AngelRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– …мой мотоцикл на парковке. Я могла бы показать его тебе, – кричала женщина на ухо Миранде.

Голова Миранды была наклонена вперед, глаза полностью закрыты. Высокая женщина убрала волосы с ее лица, вызвав протестующий стон.

– И тут появляется рыцарь в сверкающих доспехах, – пробормотала Нита позади меня.

– Простите, – прошипела я сквозь зубы. – Но я не думаю, что леди сейчас в состоянии для прогулок на парковку, не так ли?

Мисс самаритянка тут же начала помечать территорию, обняв Миранду за плечи.

– Она в порядке, – с напором возразила незнакомка.

Миранда подняла голову и посмотрела на меня. Ее глаза казались почти черными в слабом пульсирующем свете танцпола.

– Ты, – выдохнула она. Улыбка мелькнула на губах, прежде чем ее веки снова сомкнулись, а голова опустилась.

На ней были черные джинсы и вычурная красная рубашка без рукавов, которая была полурасстегнута и совсем не заправлена в джинсы, и под которой я заметила движение руки женщины.

Я пожала плечами и послала женщине свой лучший ‘отвали’ взгляд.

– Похоже, она хочет меня, а не тебя. Что насчет этого? Давай ты просто свалишь, и мне не придется становиться мачо. Хороший план на мой вкус.

Я видела, как она раздраженно дернула челюстью. Пару секунд женщина изучала меня, затем закатила глаза.

– Да пофиг вообще, – сказала она, снова ошеломив меня своими лингвистическими навыками.

Женщина толкнула Миранду ко мне и отправилась обратно на танцпол, чтобы найти более пьяную добычу. Блондинка оказалась прижата ко мне, теплая и уступчивая, ее голова склонилась мне на грудь.

Нита принялась смеяться так сильно, что была вынуждена снять очки, чтобы вытереть слезы с глаз.

– Я так люблю, когда ты говоришь, как чертов Джон Вэйн.

(прим. переводчика. Джон Уэйн – американский актёр, которого называли «королём вестерна»)

Я не могла ответить. Не могла ни слова вымолвить. Была ошеломлена до онемения. Я глубоко вдохнула, чтобы привести мысли в порядок, но лишь почувствовала мускусный аромат духов Миранды. У меня закружилась голова.

– Нита, – мне с трудом удалось найти голос, – ты не могла бы помочь мне тут? Возьми ее под руку.

Нита выполнила мою просьбу, и мы втроем принялись пробираться на выход.

– Кто она? – Нита еле перекрикивала музыку.

– Моя соседка.

– Что?

– Моя соседка!

– А?

– Не бери в голову.

Что, прах подери, привело сюда мою во всех отношениях гетеросексуальную соседку?

Тяжело дыша под нашим летаргическим бременем, мы с Нитой передвигались через танцпол (это был самый короткий путь) и почти добрались до другой стороны. Но у Миранды была другая идея.

Любимая Ло,

Прошло только два дня, но у меня такое чувство, что ты ушла века назад. Динозавры могли появиться на земле, размножиться, вымереть и стать окаменелостями, и этот срок все равно был бы меньшим по сравнению со временем твоего отсутствия.

Я обнаружила, что больше всего скучаю по разным мелочам. По тому, как ты касаешься моей руки, когда входишь в комнату, где я читаю, как ты насвистываешь себе под нос, когда думаешь, что никто не слышит, по твоим шагам на лестнице. Я и не замечала, что все эти вещи стали необходимостью, пока ты не уехала.

Скажу только, что я надеюсь, ты наслаждаешься, любовь моя. Хотя я уверена, что ты – бдительная лагерная наставница, не давай девочкам выматывать тебя слишком сильно. Позволь им развлекаться.

И возвращайся ко мне поскорее.

Люблю вечно,

Mo

Глава 18

Внезапно Миранда выпрямилась и подняла голову с моего плеча.

– Зоопарк? – она нахмурилась и попыталась встать вертикально. – Что мы здесь делаем? – ее ошеломленный взгляд остановился на паре женщин, раскачивающихся на танцполе, чьи губы были заняты напряженным исследованием друг друга. Зеленые глаза распахнулись очень широко – Где я, черт побери?

– Почти угадала, – ответила я ей на ухо. – Это Глубокий Омут.

Именно в этот момент ди-джей объявил, что караоке-машина включена и готова к работе. Огни стали ярче. Я застонала. Нам нужно выбраться отсюда как можно скорее.

– Что? Это не холл Марриотта? – Миранда неуклюже развернулась вокруг своей оси, хихикнула, потеряла равновесие и снова упала на меня. Она схватила меня за предплечья, и глаза ее стали еще шире, когда она посмотрела на меня.

– Э-это бар, – повторила я, тщательно выговаривая слова. Хотя не думаю, что я могла бы сказать еще что-то, когда она была так близко и выглядела так восхитительно.

Миранда кивнула, но веки ее снова начали опускаться.

Я легонько тряхнула ее.

– Полегче. Как насчет того, чтобы оставаться в сознании еще некоторое время? По крайней мере, пока не доберемся до моего автомобиля. – Я повернулась к Ните: – Думаю, мне нужно отвезти ее домой.

Нита только хихикнула.

– Не-а, – пробормотала Миранда. – Не ради выгоды, а только для удовольствия.

– Эм, конечно, – я покосилась на Ниту, которая, вскинув брови, смотрела на меня.

На метровой высоты помосте, который здесь любили называть сценой, тощая молодая блондинка в топике и шортах принялась портить своим пением песню Мадонны «Схожу с ума по тебе».

Я схватила Миранду за руку и потащила к выходу.

– Эй! – хором возмутились Нита и Миранда.

– Мне нравится эта песня, – пожаловалась Нита, все же помогая мне тащить с трудом стоящую на ногах женщину к краю танцпола.

Девочка подобралась к третьему припеву, когда ди-джей прервал ее, объявив, что нуждается в чем-то новом. Люди одобрительно завопили. Оригинальная песня продолжилась, свет снова стал тусклым.

– О, круто, – воскликнула Нита, потом посмотрела на меня через плечо. – Что? Я не стану извиняться. Это – ретро. Сейчас можно это любить.

Миранда начала двигаться под музыку. Поскольку она делала это, практически повиснув у меня на шее, я тоже начала двигаться – только чтобы удержать равновесие.

– П-танцуй с-мной, лан? – нечленораздельно произнесла Миранда около моего уха.

Мне потребовалась пара секунд, чтобы осознать ее просьбу, а затем мои колени, и до этого не слишком твердые, практически превратились в желе. Миранда уронила голову обратно на меня и прижалась немного ближе.

Ее дыхание согревало мою рубашку, и, кажется, я слышала, как она подпевает. Я бросила отчаянный взгляд на Ниту, но та только усмехнулась и показала мне большие пальцы.

Вознеся молитву о том, чтобы она не вспомнила об этом утром, я обняла Миранду за талию и сделала то, о чем она просила. Мы танцевали.

Я не хотела наслаждаться этим. Я знала, что должна волноваться и чувствовать свою вину, но просто не могла этого делать. Было слишком приятно выполнять ее просьбу. Сердце начало стучать быстрее. Уверена, Миранда могла это слышать. Ее голова лежала прямо там.

Ее близость, мягкость ее волос, легкие прикосновения ее ног к моим во время танца, юная округлость ее лица и соблазнительные искорки в зеленых глазах – все это угрожало смести плотину моего самоконтроля. Миранда подняла голову и посмотрела на меня, наши лица были в сантиметрах друг от друга. Она посмотрела мне в глаза и чуть приоткрыла рот. Части меня, о существовании которых я успела позабыть, ярко вернулись к жизни.

– Такая красивая, – мечтательно произнесла Миранда, подняв руку к моему лицу.

Пару секунд рука висела в воздухе, а потом безжизненно упала. Затем женщина уронила голову на грудь и сама свалилась мне в руки практически мертвым грузом. Я едва успела ее подхватить, отступив на шаг назад, чтобы удержаться на ногах, но тут Нита пришла мне на помощь.

– Оууу, – проныла она, удерживая Миранду. – Знаешь, это просто ужасно. Вы двое действительно хорошо смотрелись вместе.

– Нита, я тебя умоляю. Помоги мне вытащить ее отсюда прежде, чем я ее уроню.

Каким-то чудом мы сумели добраться до парковки. Миранда что-то напевала себе под нос и смеялась. Она то теряла сознание, то вновь приходила в себя, окончательно покинув нас только возле моего автомобиля. Я прислонила ее к Мустангу, и Нита сумела удержать ее на месте, пока я искала в кармане ключи и открывала машину.

У Мустанга довольно маленький просвет, что в данном случае оказалось очень удобным. Как только я открыла пассажирскую дверь, Миранда буквально упала внутрь. Мы удостоверились, что все ее конечности находятся в машине, после чего я захлопнула дверь и уселась на водительское сиденье.

Я опустила окно.

– Спасибо, Нита. Я позвоню тебе на следующей неделе.

Нита фыркнула (и почему мои друзья постоянно делают это?).

– Хорошоооо… Я буду просто ждать у телефона.

Скривившись, я завела машину и помахала Ните на прощание. Женщина продолжала смотреть на нас будто какой-то добрый персонаж из «Улицы Сезам». Она похлопала Мустанг по крыше, когда машина тронулась с места.

– Не делайте ничего, что не стала бы делать я, – она подмигнула.

– Угу. Нита, насчет такта, давай как-нибудь поработаем над этим, хорошо?

Она только улыбнулась и самодовольно кивнула.

Я порулила в сторону трассы.

Узкие дороги, по которым мы возвращались, были бархатно-черными в ночи. Темное полотно сливалось на горизонте с темными же силуэтами деревьев. По обеим сторонам дороги спали коробки тусклых зданий. Фары создавали небольшой яркий туннель, разрезающий мрак перед автомобилем.

С этим приходится мириться, когда живешь в глубинке. Никогда не попадешь куда-то быстро. Раньше меня это не беспокоило. Мне нравится жить вдали от изделий человеческих рук. Но сегодня дом казался слишком далеким. Атмосфера внутри авто внезапно стала слишком приватной. Даже радио, как нарочно, лишь увеличивало степень расслабленности.

Я покосилась на Миранду. Огни приборной панели освещали ее бледным желтым светом. Она выглядела неземной и чрезвычайно милой, но милой такого типа, какой можно видеть в кино, рекламе или на обложке журнала. Я с неловкостью осознавала ее близость – нас разделяли только рычаг ручника и мои сомнения. Голова Миранды опиралась на ее плечо, как будто она скатилась бы без этой опоры. Ее губы, приоткрытые в таинственной, дразнящей улыбке, казались такими мягкими.

Я думала, что она спит, но когда я попыталась подвинуть ее голову в более удобное положение, она вдруг сама подняла глаза и впилась в меня взглядом.

– Ты думаешь, я не знаю, но я знаю. Я знаю, что ты сделала.

Я дернулась от неожиданности, ударила по газам и съехала на обочину. Не без труда мне удалось вернуть взбрыкнувший автомобиль на дорогу, только потом я смогла посмотреть на нее. Я пыталась удерживать спокойное выражение лица, хотя сердце мое бежало быстрее машины. Как она догадалась?

Я нахожусь в своем автомобиле на пустынной проселочной дороге наедине с убийцей-головорубом. Как я могла быть настолько глупа? Я буквально увидела, как родственники спустя шесть месяцев опознают то, что осталось от моего тела, а мой бедный Мустанг покоится на дне какого-нибудь озера.

– Э, не понимаю, о чем ты, – не самый невинный ответ, но больше ничего мне в голову не пришло.

Миранда наклонилась и положила руку мне на колено. Я чуть снова не съехала с дороги.

– Ты отлично флиртуешь. Это ничего. Я знаю, что тебе нравятся женщины типа маленьких пикси. Но сделай это еще раз – и я тебя убью.

До последней секунды я думала, что она говорит о Ните. Сбитая с толку, я снова посмотрела на нее, надеясь на какое-то объяснение. Но, увидев, насколько она пьяна, поняла, что на самом деле она говорит не со мной или даже не обо мне. И когда она продолжила говорить все более нечленораздельно и заплетающимся голосом, мое предположение было подтверждено, а любопытство опасно задето.

– Я никогда не могу заполучить тебя полностью только для себя, – пробормотала Миранда. Потом она наклонилась вперед, чтобы заглянуть мне в лицо из-под полуопущенных век, и произнесла намекающе, когда ее рука скользнула по моей ноге для опоры: – Ну, почти никогда.

Если она продолжит в том же духе, мне придется затормозить для нашей же безопасности. Я взяла себя в руки и неохотно убрала ее ладонь со своей ноги.

– Знаешь, – начала я, пытаясь заполнить тяжелую тишину хоть какими-то словами, – самое замечательное в этой ситуации то, что завтра ты скорее всего не вспомнишь ничего из этого. А я просто притворюсь, что тоже ничего не помню, ладно? Иначе ситуация станет слишком странной. Не то чтобы отношения между нами уже не были странными. Я имею в виду, что у меня от тебя мурашки, но, с другой стороны, я ни в чем не уверена. Ты натуралка и, вероятнее всего, смертельно опасная… Не лучший вариант. Не то чтобы я могла что-то сделать с тем, что… Черт, даже я удивлена, что я так прямо говорю об этом. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я прикусила язык прежде, чем выболтала все на свете, и посмотрела на Миранду. Она все еще находилась в том воображаемом счастливом мире. Ничего из сказанного мною она не осознавала.

– Так ты собираешься отшить меня старым добрым «не сегодня, у меня голова болит»? – хихикнула она, продолжая свой монолог. Потом Миранда погладила меня по волосам. – Мы займемся этим. Дай мне только затащить тебя домой.

Я понятия не имела, как бороться с этим. Как вообще можно участвовать в воображаемой односторонней беседе с пьяной женщиной? Есть какой-то соответствующий этикет? Я не знала, что делать, и чувствовала себя виноватой из-за того, что наслаждалась этими инсинуациями, хотя они и были сказаны не для меня.

Я увеличила скорость до ста километров в час, чтобы поскорее закончить этот ставший сплошной пыткой день, доставить Миранду домой и самой забраться в кровать.

Но тут дьявольская идея, то самое трусливое желание, которое заставило меня расспрашивать четырехлетку, взяло верх.

– Так… Кто же я? Скажи, как меня зовут?

Я покосилась на Миранду, ожидая ответа. Она скривилась и махнула на меня рукой.

– Ты знаешь, глупыш. Не начинай это со мной.

Я кивнула и кинула на дорогу быстрый взгляд, прежде чем снова посмотреть на нее.

– Ага, но куда – домой? Где ты живешь?

– Пффф… – вот и весь ответ. – Почему ты всегда позволяешь мне так много пить? Знаешь же, что я делаю это только когда нервничаю, и я говорю тебе не делать, а ты все равно продолжаешь и делаешь это, и затем я оказываюсь в подобной ситуации и сейчас даже не могу чувствовать пальцы ног.

– Точно. Держу пари, что не можешь. Но кто я? Некто, кого ты знаешь несколько лет? Возможно, твой любящий муж?

Мои слова вызвали приступ лающего смеха.

– Любящий… возможно…

Миранда неловко завертелась на сиденье, чуть не сдвинув рычаг на первую передачу. В результате она встала на колени на сидении и, перегнувшись через коробку переключения передач, замерла в сантиметрах от моего лица. Я чувствовала запах бурбона в ее дыхании, аромат ее духов и сигаретный дым, осевший на ее волосах. Ее зеленые глаза сверкнули, прежде чем взгляд снова стал невыразительным.

– Прекрасно. Мы не должны ждать. Хочешь начать сейчас? Прошли годы с тех пор, как мы последний раз занимались этим.

Дорогая Ло,

Я ужасно скучаю по тебе. Это постоянная боль. Помнишь, в прошлом году мне нужно было удалить тот зуб? Так вот – это еще хуже, любовь моя. Гораздо хуже. Я представляю тебя у озера, ты сидишь в этой своей излохмаченной синей шляпке и забрасываешь удочку в спокойную воду.

Видишь, даже эта мирная картина причиняет мне острую боль. О, закончится ли когда-нибудь это отвратительное дело с поместьем? Мать никогда не говорила мне, что ее инвестиции были столь запутаны. Я бы уступила весь этот несчастный лот, если бы могла. Но мы обе знаем, что это невозможно. Не сейчас.

Я должна идти, моя драгоценная. Мистер Деланей отвезет меня в Шабли на обед. По крайней мере, у него хватает приличия, чтобы накормить меня перед тем как удушить горой документов, которые я должна подписать.

Надеюсь, что у тебя все хорошо. Я должна быть дома уже через несколько дней.

Скучаю по тебе сильнее, чем когда либо считала возможным.

Мо

Глава 19

Вот так я и пропустила поворот. Миранда просто открыла рот, и внезапно после восьми лет проживания в одном месте я забыла дорогу домой.

К счастью или к сожалению (смотря с какой стороны на это взглянуть), я не смогла принять ее предложение. Глаза Миранды закатились. Она не устояла на коленях, упала на сиденье и снова пришла в бессознательное состояние. Я подтолкнула ее, устраивая поудобнее, насколько это было возможно во время движения, а потом развернулась и поехала обратно.

Время от времени Миранда стонала, дергала головой и бормотала что-то совсем невнятное. Я не завидовала похмелью, которое ожидало ее утром.

Наконец, фары осветили столбы забора, мимо которого мы проехали. Деревья стали более густыми, их ветви смыкались наверху, создавая длинную арку из листвы, которая накрывала собой большую часть дороги. В дневном свете все это имело весьма очаровательный вид. Ночью же даже свет полной луны не мог пробиться к земле.

Мы уже почти дома.

– Я не хотела это делать!

Я вздрогнула от внезапного вскрика Миранды, а когда поняла, что она сказала, мое сердце рухнуло в желудок.

Она дико задергалась, руки шарили по приборной панели, дыхание стало учащенным и сиплым.

– У меня не было выбора! Мне пришлось! Пришлось!

Я кинула на нее взгляд. Грудь Миранды резко вздымалась, казалось, она увидела призрака в своем отражении в окне пассажирской двери.

– Миранда, – мягко сказала я. – Ты в порядке?

Она повернулась ко мне.

– Я не плохая мать, правда, не плохая.

«Милостивый Боже!»

Я совсем забыла о Надежде. Где она оставила ребенка этим вечером?

Я тут же задала Миранде этот вопрос, но она, казалось, не слышала меня. Она издала какой-то странный звук и вновь бессознательно растеклась по сиденью.

Через пару минут фары Мустанга выхватили из темноты ржавую табличку «Продается» и погнутый дорожный указатель, что означало близость дома. Я свернула на пыльную проселочную дорогу и, опершись локтем о ручку двери, рассеяно дергала пальцами свою нижнюю губу, обдумывая слова Миранды.

Я только что слышала, как она признает свою вину? Означало ли это, что она убила отца своего ребенка? И что это за мать, которая бросает своего четырехлетнего малыша в новом доме на всю ночь, отправляясь напиваться в бар? У меня просто все зудело от необходимости поговорить с Джеем. Мне нужен был кто-то с мозгами, чтобы обдумать это новое открытие за меня.

Когда дорога стала гравийной, я повернула направо и припарковалась у крыльца Сестры. Я выключила двигатель, откинулась на сиденье и вздохнула. Миранда все еще была в коме.

Окна Сестры, прикрытые тяжелым туманом, поднявшимся с озера, были тусклыми и безжизненными. Неужели Надежда там совсем одна?

Я легонько толкнула Миранду, вызвав лишь пьяный стон, и вдруг поняла, что сейчас у меня другая проблема.

– Миранда, у тебя ключи при себе? Двери заперты?

Женщина лишь вздохнула и повернула голову в противоположную сторону. У нее не было при себе сумочки. Я подумала о том, чтобы обыскать ее карманы, но быстро отклонила эту идею. Не хотелось пользоваться тем, что она пьяна. Это не мой стиль.

Выбравшись из автомобиля, я поднялась на заднее крыльцо и надавила на ручку двери.

«Черт возьми!»

Я обошла дом и проверила переднюю дверь. Аналогично. Обе заперты.

Ужасно раздраженная, я пыталась даже открывать окна по дороге обратно к автомобилю, но тщетно. Пришлось вернуться в машину.

– Прости, дорогая, – сказала я своему бесчувственному пассажиру, – но придется кое-куда заскочить, прежде чем я смогу доставить тебя домой.

Я завела мотор и поехала обратно по дороге до развилки, где повернула налево. Остановившись у черного входа своего дома, я выключила двигатель, вышла и открыла пассажирскую дверь.

В хороший день в здоровом состоянии и после приличного завтрака, я могу выжать семьдесят килограмм. Легко. С отбитым коленом и ушибами, покрывающими почти каждый сантиметр тела, будет куда как непросто затащить пятидесятикилограммовую женщину на крыльцо. Конечно, я не собираюсь оставлять ее в автомобиле. Если ее стошнит на мой диван, я это легко переживу, но мне придется чертовски много заплатить за чистку, если она испортит кожаный салон моего Мустанга.

Я наклонилась и обхватила Миранду за талию, слегка дернула, чтобы ее голова упала вперед, и выпрямилась, закинув женщину на плечо.

Она стонала и хихикала, пока я поднималась по лестнице, преодолевая одну мучительную ступеньку за другой. Когда мы достигли вершины, я опустилась на колени и Миранда скатилась с моего плеча на крыльцо. Я прислонила ее к стене и занялась замком. Когда упрямая дверь наконец открылась, я распахнула ее и наполовину занесла, наполовину втащила Миранду через порог.

Мы замерли в темной кухне. Миранда свисала у меня из рук, почти полностью отклонившись назад. Я немного перевела дыхание и постаралась придать ей вертикальное положение. Так как в кухне не было стола и совсем не на что было сесть, мы переместились в гостиную. Наш неуклюжий вальс завершился около дивана, на который я и уложила Миранду, смахнув с него перед этим пару CD-дисков и старых газет. Женщина устроилась на мягком покрытии и прижала голову к подлокотнику. Затем она шумно зевнула, веки трепещуще приподнялись и вновь опустились. Двумя минутами позже она уже тихонько похрапывала, положив правую руку под голову.

– Ну, думаю, это вполне честно, – заметила я, – в конце концов, теперь ТВОЯ очередь вырубаться в моем доме.

Я поймала себя на том, что нежно улыбаюсь, восхищаясь тем, как ее волосы ниспадают с подлокотника и слегка колышутся под сквозняком.

– Она же пьяна, оставь свою сентиментальность.

Я вздохнула и отвернулась от покоряющего вида женщины, морщащей лоб и бормочущей что-то во сне.

«Точно. Сосредоточиться… У тебя еще есть работа, которую нужно сделать».

Пришлось основательно поискать, прежде чем я обнаружила свой комплект инструментов там, где оставила его в прошлый раз (в ванной наверху, где я навешивала стойку для полотенец четыре месяца назад). Я откопала в ящике мини-ломик и отвертку, засунула их в задний карман и спустилась вниз.

Миранда все еще спала, ее храп перешел на новый уровень. Я старалась не слишком хихикать над этим. Сняв разноцветную афганку с одного из стульев-мешков, я укрыла Миранду и отправилась в Сестру.

(прим. переводчика. Афганка – вязанная крючком шерстяная шаль или плед)

На улице меня приветствовала густая темнота, хорошая для сна, но не подходящая для ночных прогулок. Я ненадолго замешкалась у черного входа. Может быть, стоит взять фонарик? Хотя, я все равно не помню, где оставила его в последний раз. Я пожала плечами, заработав очередной укол боли, и спустилась по ступенькам, слушая тишину, которая никогда не бывала по-настоящему тихой.

Под симфонию цикад я отмахивалась от москитов, кружащих около моей головы. Легкий шорох ветра метался в кронах деревьев. Влажная трава намочила мои ботинки и нижнюю часть штанин, пока я пересекала лужайку. Воздух был настолько тяжелым и влажным, что мое лицо мгновенно покрылось тонкой пленкой воды. Это был тот холод, который пробирает до костей.

Я перевалилась через садовую изгородь, решив, что это будет оптимальным выбором, учитывая, что все мое тело болело, и поднялась на крыльцо Сестры. Если тут дверь такая же, как у моего дома, мне придется здорово попотеть, чтобы открыть ее.

Я решила начать с отвертки, и мне даже удалось сорвать замок, но дверь застряла, и ее все-таки пришлось отжимать ломиком. От этого осталась мерзкая вмятина в дереве косяка, но, я уверена, Майк будет просто счастлив убрать ее для Миранды.

Я быстро пересекла темный дом, перепрыгивая через ступеньку, поднялась по лестнице. Заглянув в комнату Надежды, я обнаружила пустую аккуратно заправленную кровать.

«Где же малышка?»

Нахмурясь, я спустилась вниз, вышла из дома, тщательно прикрыв дверь, и отправилась к себе, чтобы проведать Миранду.

Я нашла женщину там же, где оставила. Она спала так мирно, что мне совсем не хотелось ее беспокоить. Я уже подошла к выключателю, когда мне озарило.

Ведь будет намного проще и логичнее просто оставить ее здесь на ночь. И почему эта мысль раньше не пришла мне в голову? Зачем было непременно вскрывать дверь и пытаться тащить Миранду в ее собственную кровать?

«Я не хотела это делать!»

Может быть, дело в том, что она фактически призналась в убийстве своего мужа буквально час назад, подумала я, в сомнениях почесывая затылок. Это, конечно, веский мотив. Но, должна признать, мысль о том, что Миранда проведет ночь под моей крышей, не была страшной. Отнюдь. Я чувствовала нервный грохот в животе.

Нет. Я не хотела думать о том, что действительно меня беспокоило.

Кивнув своим мыслям, я удостоверилась, что Миранда надежно укрыта, и выключила свет.

Поднявшись в свою спальню, я разделась до боксеров, натянула майку и легла в постель. Без сна глядя в темноту, я пыталась перейти на сонный лад, думая о мирских вещах: списках проектов, топе десяти моих самых любимых фильмов, придумывала двадцать различных способов оскорбить Эллиса Энжели, если когда-нибудь заполучу такой шанс… Но ни одна из этих мыслей не отвлекала от того, что на самом деле не давало мне уснуть.

Где-то между полвторого и двумя часами ночи я, наконец, заснула.

А в 5:06 что-то разбудило меня… Слабый затихающий звук жуткого смеха, эхом прошедший по всему дому.

Дорогая Ло,

Помнишь ту пьесу, которую ты читала мне прошлым летом? Как она называлась? Автор – Шекспир, и это все, что я помню. Про девочку, которая была мальчиком, была влюблена в мальчика, который был влюблен в девочку, которая любила мальчика/девочку. Что-то вроде того. Ну, мистер Деланей сводил меня в театр после обеда, и там играли как раз эту пьесу. Я внутренне смеялась, представляя на месте ведущей ‘леди’ тебя, когда тебе было четырнадцать, и ты стояла в лунном свете, рассказывая мне эту историю.

Ты когда-нибудь вспоминаешь о тех днях? Мне кажется, что я теперь все время думаю о них. Вспоминаю, насколько красивой ты была, насколько мягкой была твоя кожа, когда я впервые коснулась ее. Я помню все.

О, как я сейчас тоскую без тебя! Но я должна отложить ручку. У меня новая встреча с мистером Деланей. Просто не могу выразить, сколь же утомительным это стало.

Люблю тебя,

Mo

Глава 20

Уже стоя возле лестницы, я все еще не могла избавиться от тумана в голове, который обычно бывает после пробуждения. Сны мои были тревожащими – образы, которым я не могла подобрать названия, исказились и расплылись, стоило мне только открыть глаза, хотя и не исчезли совсем. Я смутно вспоминала, будто была где-то на станции, опускалась в бассейн, чтобы вдруг обнаружить себя посреди гигантской ванной с единственным душем в передней части, заполненной всеми моими одноклассниками из средней школы.

Но у меня бывали и более странные сны, и никогда они не заставляли меня замедлиться. Я начала спускаться по темной лестнице даже прежде, чем вспомнила, почему проснулась.

Смех.

Я задрожала, вновь вспомнив этот потусторонний звук.

Ступая босыми ногами по ступенькам, я избегала скрипящих досок и двигалась к первому этажу в тревожной тишине, заполнявшей дом. Несколько секунд я прислушивалась, повернувшись ухом в сторону гостиной. Никакого храпа.

Должно быть, Миранда уже проснулась… и, похоже, что-то ее позабавило.

Я прикусила нижнюю губу и сделала пару шагов вперед, чтобы заглянуть в гостиную. Несколько диванных подушек валялись на полу. Афганка грудой пряжи лежала на ручке дивана. В комнате все еще царил беспорядок. Миранды нигде не было видно.

Сердце безумно колотилось в груди, когда я, стараясь дышать тихо и неглубоко, на цыпочках пересекала прихожую, направляясь к кухне. И тут пусто. Холодный фиолетовый свет затоплял помещение.

И вдруг тихий звук – будто кто-то смял лист бумаги, а затем торопливо выкинул его – нарушил тишину. Почувствовав, как волосы на задней стороне шеи встали дыбом, я обернулась.

Миранда стояла в дверном проеме, ведущем в столовую, скрестив руки на груди и сосредоточенно изучая меня жестким взглядом.

Я сглотнула и выдавила улыбку.

– О, привет. Мне показалось, будто я что-то слышала.

Она не ответила, продолжая сверлить меня взглядом. Гладкая кожа ее щеки была украшена узором вязки афганки. Ее глаза выглядели красными и опухшими, волосы с одной стороны были спутаны. Она моргнула несколько раз подряд, двигая ртом так, будто боролась с зевотой.

– Тяжелая ночь?

Никакой реакции.

– Может быть, ты голодна?

Я подошла к холодильнику и открыла дверцу, потом повернулась к Миранде и заманчиво улыбнулась. Она подняла бровь, но выражение лица не изменилось. Я заглянула в холодильник. Только самое элементарное и осталось – банка пива (Corona), кетчуп, полупустая упаковка пищевой соды, весьма подозрительная коробка апельсинового сока и несколько доисторических яиц. Не очень аппетитно. Я повернулась к Миранде со смущенной усмешкой.

– Я могла бы сделать тебе…

– Я не голодна.

– О… Ясно. Ты уверена? Потому что мне не…

– Как я здесь оказалась?

Я закрыла холодильник и прислонилась к нему, скрестив руки за спиной.

– Ты не помнишь?

В ответ она едва заметно дернула головой.

– О. Ну, я… эм… привезла тебя сюда… из бара.

Молчание.

– Бар ты тоже не помнишь.

– Смутно и обрывочно.

Бледные лучи раннего солнца рассеяли предутренний мрак, бросив тени на лицо Миранды. Она выглядела настолько серьезной, что сначала я подумала, будто она серьезно расстроена из-за того, что я притащила ее сюда. Но затем я заметила, как жестко она держит спину, будто все ее кости стянуты хрупкой нитью, которая может порваться в любой момент, и до меня запоздало дошло.

– Хочешь аспирин или еще что?

– О, Боже, да!

Миранда вздрогнула, слишком громко произнеся эти слова, и еще раз, когда я открыла скрипучую дверцу шкафчика, чтобы достать упаковку аспирина.

Я наполнила стакан из-под крана и протянула его женщине вместе с таблетками.

Миранда вытащила пару пилюль и проглотила их, запивая водой. Она прикончила стакан одним глотком и глубоко вздохнула.

– Спасибо, – она неуверенно улыбнулась мне и провела пятерней через волосы, немного пригладив взъерошенные лохмы.

Я убрала свои волосы за уши, вдруг с неловкостью осознав, что, вероятно, сама выгляжу не лучше.

– Нет проблем. Думаю, я задолжала это тебе.

Миранда подошла и поставила стакан в раковину. Стук стекла по стали был слишком громким в тишине утра. Теперь мы стояли на расстоянии буквально вытянутой руки друг от друга. И она избегала моего пристального взгляда. Было бы намного проще, если бы мы могли просто посмеяться над этой ситуацией, но по какой-то причине это казалось невозможным. Слишком много невысказанного было между нами. Я себе мозг сломала, пытаясь придумать, как ослабить эту ужасную напряженность, но в голове была лишь пустота.

Должно быть, я полностью погрузилась в свои мысли, потому что когда она коснулась моей руки, я подскочила едва не до потолка.

– Эй, все в порядке, – сказала Миранда, – я не кусаюсь.