Текст книги "Нет дыма без... (ЛП)"

Автор книги: AngelRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Это действительно очень щедрое предложение с вашей стороны, – продолжила она. – Но я вынуждена ответить отказом. Мне просто нравится это место. Здесь так мирно, – Миранда закрыла глаза и глубоко вдохнула. – Здесь даже пахнет хорошо. Просто не могу надышаться. Так же пахло лето, когда я была маленькой.

Женщина указала на угол кухни.

– Присаживайтесь. Чувствуйте себя как дома.

– А скоро еще и апельсиновые деревья зацветут, – ответила я, перемещаясь к кухонному столу.

Я отодвинула стул и села, устроив трость рядом и положив руки на колени.

– Будете вино? – спросила Миранда. – У меня есть Совиньон Бланк, если вы любите сухие вина.

Я ответила, что это будет прекрасно, и женщина закружилась по кухне, отыскивая для меня бокал и открывая бутылку. Надежда появилась около моего колена – стояла, глядя на меня своими большими голубыми глазами.

Миранда принесла мне бокал, и я заметила, что она тоже слегка прихрамывает. Я махом осушила половину фужера, прежде чем поняла, что делаю.

– Как ваша нога? – спросила я.

– Лучше, спасибо. Болит только когда я двигаюсь, – она усмехнулась мне. – Я попросила их увести лодки подальше отсюда, – продолжила Миранда, потягивая вино. При этом она нервно крутила бокал в руке.

У нее восхитительные руки с длинными пальцами. Мне с трудом удавалось не пялиться.

– Надеюсь, я не слишком много на себя взяла? Я просто не могла снова рисковать…

– Нет, я понимаю. Все в порядке. Мне стоило сделать это еще пару лет назад.

Миранда отодвинула стул и села напротив меня, усадив Надежду к себе на колени.

– Так что же случилось с вашей? – спросила она, указав на мою трость.

– О, моя нога? Собаки укусили меня, а потом я упала с балкона.

Она рассмеялась. Это был восхитительный звук.

– И как это случилось?

Я рассказала ей о пожаре, о своей работе, вставила несколько забавных анекдотов. Профессиональный жаргон всегда помогает с женщинами. Я болтала о том и о сём, пока не заметила этого.

– Простите.

Миранда улыбнулась.

– Не стоит извиняться за то, что любите свою работу.

Мне не пришло в голову никакого ответа на такие слова, и я не могла отвести взгляд. Ее зеленые глаза были направлены на меня, и я готова на Библии поклясться, что видела в них что-то вроде приглашения. Ошеломленная, не в силах оторвать взгляд, я вслепую нащупала свой бокал и сделала большой глоток. Секундой позже этот взгляд пропал, сменившись легким развлечением.

– Ужин будет готов минут через десять, – заметила Миранда.

Я с трудом сглотнула.

– Хорошо. Пахнет прекрасно.

Неудобная тишина заставила нас обеих отвести взгляды. Было бы намного проще, если бы я могла, как в старом добром кино, объявить о своей бессмертной преданности просто схватив ее объект в объятия и поцеловав.

«Пожалуй, для этого слишком рано».

Надежда сползла с коленей матери и потянула меня за руку. Я посмотрела на нее. Большие глаза теперь были умоляющими, хотя палец так и не покинул рот.

– Думаю, она хочет показать вам свою комнату, – пояснила Миранда.

Энергичный кивок Надежды подтвердил это предположение. Я поднялась на ноги.

– Веди, кэп, – я разрешила девочке вытащить меня из кухни и повести к лестнице.

– Я позову вас, когда будет готово, – крикнула Миранда с кухни. – Постарайтесь не заблудиться в джунглях игрушек.

По пути к комнате Надежды я замечала изменения и в других частях дома. Сестра была зеркальным отражением моего жилища, так что я знала, чего ожидать. Мебель в большинстве комнат была прикрыта. Стена коробок красовалась возле задней двери. Запах свежей краски смешивался с острым ароматом льняного масла. Да, Майк и Дин работали тут, не покладая рук.

Мы прошли мимо последней комнаты и направились вверх по лестнице. Я поднималась медленно, по одной ступеньке за раз, и Надежда убежала вперед. В этой, крайней внизу, комнате все было распаковано и аккуратно устроено. Стены были окрашены глубоким бордовым цветом, заставляя комнату насыщенно пылать. Два одинаковых дивана цвета шоколада и недавно вычищенный кирпичный камин. Яркий акварельный рисунок на каминной полке и несколько карандашных рисунков на стенах. Множество книг на полках, пристроенных к бокам камина. Золотистый стул с бархатной обивкой в углу около окна. Комната была устроена очень правильно. Мне понравилось, но это было не мое. Слишком совершенно, будто для нарочитой демонстрации. Ей не хватало теплоты и прикосновения личности. Никаких безделушек, никаких семейных портретов в серебряных рамках, никаких статуэток. И никаких детских фотографий, которыми обычно пестрят стены домов с маленькими детьми. Милая комната, но слишком голая.

Надежда быстро доскакала до второго этажа и скрылась за поворотом. Я ускорилась, несмотря на боль, и позвала ее.

Голова в золотистых кудряшках появилась из-за дверного проема. Девочка поманила меня за собой.

Джунгли игрушек, именно так это и выглядело. Девочке повезло с Fisher Price. Один угол был полностью посвящен Барби, а в другом высилась чудовищная стройка Лего. Пол между ними был засыпан всеми мыслимыми игрушками. На каждом шагу опасаясь за свою жизнь, я проложила себе путь в этих завалах и присела на розовое покрывало небольшой кровати под розовым балдахином.

(прим. переводчика. Fisher Price – интернет-магазин детских игрушек)

Я не большой мастак в обращении с детьми. Я знаю, как иметь дело с ними в профессиональных ситуациях. Также я очень хороша в выступлениях в школах перед первоклассниками. Но один на один с ребенком я чувствую себя неуютно.

– Мне нравится твоя комната, – тихо заметила я.

Надежда подняла с пола куклу-ребенка с густыми волосами, глаза которой открывались и закрывались. Девочка ткнула куклу в живот и та разразилась плачем.

– Покачай.

Надежда достала палец изо рта, только чтобы сказать это, и тут же засунула его обратно.

Я так и сделала, чувствуя себя при этом чрезвычайно глупо. А потом мне пришла в голову ужасная идея. Она была подлой и трусливой, но любопытство часто выносит на свет самое плохое в людях.

– Надежда, твой папочка так укачивал тебя перед сном? – спросила я.

Девочка игнорировала мой вопрос.

– Наверняка, укачивал, ведь так? Как зовут твоего папу, милая?

Но Надежда была слишком увлечена облачением куклы Барби в мятое фиолетовое платье, чтобы обращать внимание на мои слова.

– Эм, Надежда. Твой папа приедет, чтобы жить здесь с вами? Чем твой папа занимается? Держу пари, ты скучаешь по нему.

Казалось, девочка не слышала вопроса. Она схватила куклу Кена и усадила в розовый корветт. «Очень подходящая машина для Кена», подумала я.

– Надежда, а где вы жили, прежде чем переехать сюда? Ты знаешь, как называлось это место?

Никакого ответа. Девочка проехалась розовым корветтом по моей больной ноге. Я прикусила губу.

«Терпение».

Я наклонилась и мягко забрала автомобиль и Барби у Надежды. Она выпустила изо рта большой палец, в изумлении глядя на меня.

– Вот смотри, – начала я, показывая ей Барби, – давай притворимся, что это – мама, хорошо? Твою мамочку зовут не только мама, но и Миранда, ведь так? – теперь я подняла Кена. – Давай притворимся, что это – папа. Твоего папочку зовут не только папой. Как другое имя твоего папы?

Надежда просто смотрела на меня, ее губы дрожали, как будто она собиралась надуться.

Наконец, она открыла рот и сказала:

– Зи-зи.

А затем снова засунула большой палец в рот.

Я знаю, что некоторые четырехлетки более продвинутые, чем другие, но это было все равно, что разговаривать с младенцем. Я не представляла, что с этим делать.

– Зи-зи? Что это значит, милая?

А затем я краем глаза заметила движение. Миранда стояла в дверном проеме, скрестив руки на груди. Губы ее были сжаты, и выглядело все так, будто она раздражена. Я быстро улыбнулась и вернула автомобиль и куклу обратно Надежде.

– Обед готов, – сказала Миранда.

Глава 12

Мы сели за кухонный стол. В центре устроилась стеклянная ваза со свечами и дикими цветами. Перед каждой из нас стояла фарфоровая тарелка с цветочным рисунком и лежала тканевая салфетка соответствующей раскраски. Я осторожно высвободила салфетку из фарфорового кольца для салфеток с рисунком аналогичным тому, что покрывал тарелки.

«Ничего себе. Так вот на что похож дом Марты Стюарт».

(прим. переводчика. Марта Хелен Стюарт – американская бизнесвумен, телеведущая и писательница, получившая известность и состояние благодаря советам по домоводству)

Я не могу припомнить, когда последний раз ела за столом и уж тем более пользовалась тканевыми салфетками. Не то чтобы я какой-то варвар, это не было абсолютно новым опытом. Но чаще всего ела я прямо из коробки, сидя перед телевизором, или в пожарном депо, где для соблюдения этикета достаточно было не рыгать во время поглощения пищи.

Еда была красиво разложена по тарелкам – будто пейзаж, но съедобный. Я боялась даже прикоснуться к нему. Я осторожно задела вилкой сооружение из спаржи. Тут же вся эта конструкция свалилась на цыпленка, плеснув на скатерть укропным соусом. Я быстро пододвинула тарелку, чтобы прикрыть пятно. Когда я подняла голову, Миранда и Надежда смотрели на меня.

– Знаете, – сказала Миранда, игнорируя мою неудачу с едой, – мы ведь так толком и не представились друг другу. Разве не забавно?

– Это – Джо, мама. Я же сказала тебе, как ее зовут, – заявила Надежда, ткнув в мою сторону вилкой с нанизанным на нее куском цыпленка. – Ты спросила меня, были ли у нее…

– Проблемы с… эм… избавлением от лодок, – Миранда ловко прервала девочку. – Конечно, милая, я помню. Но я имела в виду, что мы не представились ей.

Надежда нахмурилась и бросила озадаченный взгляд на мать.

– Но ты сказала…

Миранда, игнорируя протесты дочери, повязала ей салфетку вокруг шеи, успешно заставив девочку замолчать, а затем повернулась ко мне со стоваттной улыбкой на губах. Хорошо, что я сидела.

– Я – Миранда Мэддокс, а с Надеждой вы уже знакомы… Лучше поздно, чем никогда, верно?

– Приятно познакомиться. Джо Трилби. Спасибо, что пригласили меня, – ответила я и закинула в рот кусок цыпленка. Мясо получилось действительно отличным. «У меня БОЛЬШИЕ неприятности». – Так, откуда вы? – поинтересовалась я, запоздало вспомнив, что согласилась на этот ужин только в целях разведки. – Могу себе представить, каково вам в нашем маленьком уголке на краю мира, если вы прожили всю жизнь в большом городе.

«Ты ловкая, как корова на льду, Джо».

– Ты живешь здесь всю жизнь? – перехватила инициативу Миранда. – Не думаю, что я раньше встречала уроженца Флориды.

– Да. Родилась и живу. Это маленький городок, но он впитывается в кровь. Не думаю, что смогу жить где-то еще.

– Это очаровательный городок. Такой тихий.

Она поморщилась.

Только действительно симпатичные женщины выглядят очаровательно даже с такой гримасой на лице.

– Ну, когда во дворе не долбят молотками день и ночь. Завтра здесь будет водопроводчик, а через неделю кровельщики. Мне действительно жаль, что мы тут создаем такой шум. Но они сказали, что после работы над кровлей закончат все оставшееся за пару недель.

– Не рассчитывай на это. Майк довольно хорош, но я точно не назвала бы его преданным своему делу.

– Ну, думаю, я плачу ему достаточно, чтобы он был предан работе.

Тут я вспомнила, как актриса из «Их разыскивает Америка» вытаскивала деньги из сейфа, и слова Салли Редман на сей счет. Держу пари, она может себе позволить многих людей держать преданными делу. Я быстро нарушила молчание, рассказом о нашем Спрингпорте, эксцентричных жителях города и даже местной погоде. Десять минут спустя, когда моя тарелка была опустошена, я вспомнила, что мой вопрос так и остался без ответа. Я болтала обо всем на свете, а Миранда терпеливо слушала, но ни слова не сказала о себе.

– Так, где ты работаешь? – спросила я, пытаясь вернуть беседу в нужное русло. – Где-то в городе?

Она картинно потупила взгляд, и я получила возможность оценить, какие длинные у нее ресницы.

– Я все еще не знаю, кем хочу быть, когда вырасту, – тон Миранды был игривым, но несколько настороженным. – Я решила не возвращаться к работе, пока Надежда не пойдет в школу. У меня будет несколько лет свободного времени, если конечно можно назвать свободным время, когда ежесекундно нужно волноваться о четырехлетнем ребенке.

Надежда шумно поставила стакан из-под молока на стол.

– Я все, мамочка.

– Тарелку.

Надежда подала свою тарелку Миранде, которая собрала всю посуду со стола и поставила в раковину. Из кухни женщина вернулась с тремя чистыми тарелками в одной руке и блюдом с пирогом в другой.

– Надеюсь, ты любишь сладкое.

Миранда поставила блюдо на стол: пирог, огромный, как крышка люка. Это заставило меня вспомнить о детской считалочке. «Много-много птичек запекли в пирог: семьдесят синичек, сорок семь сорок».

У меня в животе забурчало – довольно болезненно – и голова закружилась. Забавно, еще минуту назад я чувствовала себя просто прекрасно. Я списала все это на напряженный день.

– С яблоками, – пояснила Миранда, заметив мой взгляд.

– Он огромный, – сказала я и затем торопливо добавила, – но выглядит прекрасно. Я съем половину.

Хихикнув, Миранда отрезала огромный кусок и положила его мне на тарелку. Я наклонилась, чтобы вдохнуть аромат яблок и корицы, и тут случилась странная вещь. В голове все поплыло, комната наклонилась, и я упала со стула.

Тогда я вспомнила…

Таблетки должны были начать свою работу. Сколько я приняла? Две? Четыре? И сколькими стаканами вина залила? Двумя или тремя?

Тяжелая темнота опустилась перед глазами, и я больше не могла бороться со сном.

Розы красные

И иногда желтые

Эта бутылка вина

Поможет тебе расслабиться

Я – наверху…

Mo

Глава 13

Каждая моя ресница весила по крайней мере килограмм пятьдесят. Ноги и руки казались столь же тяжелыми. Во рту было сухо и гадко, как в пересохшем болоте. Я жадно думала о воде, восхитительно прохладной, каскадирующей вниз со скалы. К сожалению, ассоциативный ряд поднял на первый план другой не менее важный вопрос. Я сделала глубокий вдох, борясь с зовом природы. Хотелось еще немного насладиться восхитительной нечувствительностью.

Природа победила.

Постепенно смутное осознание проникало в мои чувства. Что-то было не так. Еще до того, как открыть глаза, я поняла, что нахожусь не дома в своей удобной кровати. Во-первых, тут неправильно пахло – цветами и корицей. Нет, я точно не дома. Попурри – это совсем не мое.

(прим. переводчика. Попурри – представляют собой смесь высушенных, ароматных растений, используемых для обеспечения нежного естественного запаха внутри зданий, чаще всего в жилых помещениях. Как правило, их помещают в декоративную деревянную миску, или упаковывают в небольшой пакетике из прозрачной ткани.)

Но через секунду я почувствовала нечто еще более тревожное – дыхание на моей щеке. Затем в мозг просочились сигналы о теплоте расслабленного тела рядом. Кто-то спал со мной в постели.

Это заставило меня резко сесть на кровати. Давайте просто скажем, что просыпаться рядом с кем-то – необычайная ситуация для меня. Я почти боялась посмотреть. Но все же открыла глаза.

Я сидела в кровати, но определенно не в своей кровати. Розовые кружева балдахина задевали мой лоб. Кровать Надежды. Что подтверждала свернувшаяся рядом со мной девочка.

С каждым тяжелым вдохом я вспоминала свои последние сознательные действия, и было такое чувство, что гримасу сожаления мне еще долго не стереть с лица.

Я снова опозорилась. Похоже, я дня не могу прожить, не выставив себя дурочкой. Моя жизнь превращается в какой-то извращенный эпизод сериала «Я люблю Люси».

Со стоном я стащила свою свинцовую задницу с кровати, и тело немедленно напомнило, что буквально несколько часов назад я спрыгнула с балкона. Лодыжка, бедро и плечо пульсировали. Все было даже хуже, чем вчера вечером – ко всем этим радостям добавились тошнота и головная боль.

Стеная и охая, полуоткрыв глаза и сжимая руками живот, я пересекала минное поле игрушек. Я наступила босой ногой на элементы лего, прежде чем мне удалось покинуть комнату. Я вцепилась в стену, чтобы не упасть, и глубоко дышала, надеясь, что древние полы не познакомятся сегодня с содержимым моего желудка. Окно в конце коридора пропускало первые бледные лучи утреннего солнца.

Я провела ночь в доме Миранды.

Затаив дыхание, я исследовала коридор, пока не обнаружила дверь в ванную в другом его конце. Я включила свет. Ванная вся была розовой, что отнюдь не помогало в борьбе с тошнотой, и заполненной безделушками и полотенцами настолько изящными и продуманно расположенными, что я не осмелилась использовать их по прямому назначению.

Я разделалась со всеми утренними делами так тихо, как только могла, опасаясь, что малейший шум может разбудить обитателей дома. Затем я на цыпочках (если, конечно, можно так назвать безумное шатанье от стены к стене на каждом шагу) пробралась к лестнице и спустилась на первый этаж, счастливо избежав скрипучих половиц.

Я была уже внизу, когда услышала, как Миранда что-то спешно говорит низким голосом. Я замерла, вцепившись в перила. Голоса того, с кем женщина разговаривала, слышно не было. Разрываясь между желанием быстро сбежать, чтобы спастись от затруднения, и желанием подслушать, я прикусила нижнюю губу и застыла на месте.

– Нет, я не собираюсь этого делать, – раздался голос Миранды из холла.

Нервные нотки в ровном голосе решили эту дилемму за меня. От лестницы было не очень хорошо слышно, и я подобралась ближе.

– …хотите денег, прекрасно, вы получите даже больше, чем мы обсуждали, только не вмешивайте в это Надежду… Мне все равно, что вы пытаетесь… Нет. Я не позволю вам поступить так с Надеждой. Нет, ты не можешь приехать сюда… Меня не волнует… Ты прекрасно знаешь, что случилось… И не смей говорить мне, что ты тоже не чувствуешь себя виноватым в этом… – голос Миранды стал очень хриплым. – Про… Просто не делай этого, хорошо? Никто из нас не готов к этому. – Долгую минуту она молчала. – Прекрасно. Да, я знаю, Джим. На данный момент это должно сработать. Прекрасно.

Затем я услышала тихий стук, когда Миранда положила телефон. Дом окутала тишина. Боясь нарушить ее вздохом или движением, я стояла, замерев, как статуя. Скоро тишина была нарушена звуком тихого плача. Уже второй раз я неохотно засвидетельствовала проявление ее боли. Мои сомнения удвоились. Слова Миранды можно интерпретировать по-разному. Может, ее шантажируют? Или эта беседа может быть связана с чем-то совсем другим. В любом случае, сейчас не время утешать ее. Вместо этого я, как и в прошлый раз, незаметно уползла прочь.

Я зашла за угол дома. Вжав голову в плечи и согнувшись, чтобы стать меньше и незаметно для Миранды пересечь лужайку, я врезалась в кого-то.

– Где пожар, Джози-фина?

Майк.

Мне даже голову поднимать не надо было, чтобы узнать его. Раздражающие запахи дешевого одеколона и сигаретного дыма. И, даже еще не видя его лицо, я знала, что сегодня его обычно хитрый взгляд будет вдвойне вкрадчивым. Я была права. Забавно, как природа могла дать человеку такое красивое лицо и столь уродливую индивидуальность.

– Не очень хорошо выглядишь этим утром, – растягивая слова, он оглядел меня сверху вниз, акцентируя внимание на растрепанных волосах, голых ногах и полурасстегнутых джинсах. – Вы, девочки, хоть поспали?

– Говори что хочешь, – категорично ответила я, сжимая кулаки.

Его глаза потемнели, и что-то похожее на ревность заставило его скривиться.

– О, прааааавда… Знаешь, я бы не подумал, что Миранда такого типа.

Мои губы кривились в невеселой улыбке.

– И что же это за тип, Майк?

Подрядчик сжал губы так, что они побелели.

– Держись подальше от нее, Джо. Ей не нужно, чтобы ты отравляла ее разум. Я серьезно. Она не такая, как ты.

Я с отвращением покачала головой и собиралась просто уйти, но он схватил меня на плечо.

– Майк, – усилием воли мне удавалось сохранять спокойствие, хотя кровь уже стучала в ушах, – если тебе нужна эта рука, лучше убери ее от меня прямо сейчас.

Взгляд его налитых кровью глаз перескочил с его руки к моему лицу, а затем на что-то позади меня. То, что он там увидел, полностью изменило его отношение. Майк с силой сжал мое плечо, прежде чем отпустить.

– Добр-утр, мисс Миранда, – его губы тут же растянулись в подобострастной усмешке.

Я развернулась на месте, снова мучая свое колено. Миранда стояла на крыльце, придерживая локтем противомоскитную дверь. В руках она держала мои ботинки. Лицо ее было измученным и бледным, глаза красными. Женщина выглядела почти так же плохо, как и я, и все же казалась невыразимо соблазнительной с этими взъерошенными волосами и без косметики. На ней были футболка «Ковбои Далласа» и короткие фланелевые шорты, выставляющие напоказ ровные загорелые ноги.

– Приятно видеть тебя в сознании, – сказала она, вопросительно подняв бровь. – Мы не были уверены, что это произойдет так скоро.

Если бы можно было умереть от смущения, меня бы уже хватил смертельный удар. В добавление ко всему я чувствовала, что покраснела как рак. Майк наблюдал за нами, явно смущенный.

– Прости за это, – пробормотала я.

Это был не тот ответ, на который она рассчитывала. Миранда поджала губы.

– После того, как ты потеряла сознание, я позвонила 911. Очевидно, у тебя есть пара друзей там. Разговор с ними помог мне пройти через самое страшное. После того, как прибыли медицинские работники, заверившие меня, что с тобой все будет в порядке после небольшого отдыха, все было не так уж и плохо. Надежда была счастлива разделить с тобой постель. Уверена, она будет расстроена, не получив возможности сказать ‘до свидания’.

«Прекрасно, теперь весь департамент в курсе!»

Также это объясняло, как я оказалась в постели Надежды. Миранда – довольно миниатюрная женщина, так что вряд ли ей удалось бы затащить меня вверх по лестнице. Я не сумела подавить тяжелый вздох. Все лучше и лучше.

Миранда подняла мои ботинки:

– Думаю, они тебе понадобятся. – Женщина кинула обувь мне.

Я подняла свою обувь и посмотрела на нее.

– Спасибо. За все. Ты была чрезвычайно добра.

В ее покрасневших глазах не было никаких эмоций. Майк хмыкнул. Ну, по крайней мере Миранда развеяла часть его недоумения. Надеюсь, теперь он заткнется. И почему это не делает меня счастливой? Миранда все смотрела на меня, не говоря ни слова.

– Ну, так или иначе, все было прекрасно. Если когда-нибудь тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня найти. А теперь я пойду домой, – я знала, что выгляжу полной идиоткой, но что тут нового? Мне нужно просто доползти до дома, забиться в темный угол и затаиться там лет на шесть.

Я обернулась, чтобы уйти, но бросила последний взгляд через плечо. Майк усмехался. Лицо Миранды было пустым.

– Пока, Джози-фина, – пропел Майк и повернулся к Миранде. – Вы хотели показать, что нужно сделать в верхней ванной?

Миранда скрестила руки на груди, все еще наблюдая за мной. Затем повернулась к Майку и слабо улыбнулась.

– Конечно. Идем.

Миранда придержала противомоскитную дверь для него. Майк очень долго проходил мимо, держась слишком близко к ней. Я прикусила губу и отвернулась. Прижимая ботинки к груди, я потащилась домой.

Глава 14

Каким же голым мой дом казался теперь. Я стояла у черного хода и разглядывала свою кухню, мысленно сравнивая с ее близнецом по ту сторону лужайки. У моей не было ни капли той теплоты и индивидуальности, что принесла Миранда в Сестру. Все бело, холодно и пусто. Не считая полов, кухня выглядела так же, как в день, когда я переехала сюда пять лет назад.

Я поставила ботинки на пол и пошла из кухни в центральную часть дома, проводя пальцем по простой белой плитке. Пусто. Никакой индивидуальности. За восемь лет, что я владею домом, я даже не повесила занавески на окна. Как патетично.

Проходя через гостиную, я массировала лоб, борясь с раскалывающей голову болью. Я плюхнулась на диван и уставилась на черный пыльный экран телевизора в поисках какой-то мотивации или, наоборот, причины не думать.

Компакт-диски, раскиданные на пустынных книжных полках сбоку от холодного камина. Большой разбитый квадратный чемодан за журнальным столиком. Шершавый бежевый вельветовый диван («все тот же диван, который был у меня еще во время учебы в колледже», мрачно подумала я) перед большим телевизором. Единственным украшением голых белых стен был журнальный разворот с постером Люси Лоулесс, висящий за компьютером. И венец моего позора: вероятно, я была единственной женщиной за тридцать, у которой все еще был стул-мешок.

Я вздохнула.

«Так и просится на разворот ‘Home and Gardens’».

(прим. переводчика ‘Home and Gardens’ – глянцевый журнал идей дизайна интерьера)

Ирония была слишком очевидна, чтобы ее игнорировать. Я потратила месяцы на сайдинг, распиловку, грунтовку и покраску впустую. Этот дом никогда не был тем домом, которым я хотела его сделать. Мебель и безделушки не заполняли эту пустоту. Все гораздо серьезнее, чем просто моя неспособность украсить дом.

Я чувствовала себя разваливающейся и уставшей и решила, что душ может помочь. С неохотой я оторвала задницу от дивана. Поднимаясь по лестнице, я чувствовала, как настроение становится все хуже. Я замерла на пятом шаге и с силой втянула в себя воздух, вдруг осознав то, что всегда было на поверхности.

Все то время, что Лорел жила здесь, она ни разу не попросила даже одну картину повесить или внести любые изменения в интерьер. Раньше мне это никогда не казалось странным, но теперь я поняла причину.

Она знала, что ее пребывание здесь будет временным.

Неужели в том же состоит и моя проблема?

Я люблю свой дом. Я люблю свою работу. Я люблю свою жизнь. Но, несмотря на всю эту любовь, я чувствовала себя так, будто ждала чего-то неопределенного, что ворвалось бы в мою жизнь и сделало ее настоящей. Когда я поставила свою жизнь на паузу? Чего я ждала?

Я сделала еще один шаг. Колено протестующе стрельнуло болью. Я решила пропустить душ. Добравшись до второго этажа, я прошла в свою по-спартански обставленную спальню, рухнула на кровать и натянула на себя покрывало. Это теплое и тихое место, где я спрячусь на некоторое время.

Перед тем, как уснуть, я еще не раз прокрутила в голове все свои неудачи последних суток.

***

Мои неприятности никуда не делись, когда я проснулась, а стали выглядеть лишь более явными, чем раньше. Протирая глаза ото сна, я добавила к ним еще одну. Миранда звонила в 911. Все графство, должно быть, уже в курсе моих проблем с болеутоляющими. И этой проблеме определенно нужно уделить внимание. Одному богу известно, что теперь думают обо мне парни со станции. Я не могла позволить своей глупости вмешаться в свою профессиональную жизнь. Этого моя гордость никогда не позволит.

Большую часть дня я провалялась в кровати, размышляя о своих проблемах. Хотя я и старалась сосредоточиться только на них, но некоторую часть мыслей все же занимала Миранда.

Она красива и очаровательна, но была ли она убийцей? Сходство с фотографией было довольно неопределенным. С другой стороны, о чем тогда был этот телефонный разговор? И что за деньги она обсуждала?

Что сделала бы на моем месте мисс Марпл?

О, ну это просто. Мисс Марпл сидела бы на ситцевом диванчике в своем маленьком домике и вышивала подушку для священника, а все тайны были бы уже пару дней как раскрыты. И, конечно же, она не потеряла бы сознание во время десерта в доме главного подозреваемого.

Проблема была в том, что у меня не было аналитических способностей Агаты Кристи, чтобы делать какие-то заключения. Мой уровень – это догадки. И напряженное исследование, наполненное пройденными километрами, просмотром запрещенных файлов и слежкой за подозреваемым совсем не казалось привлекательным. Но если я действительно собираюсь сделать это, нужно сделать это правильно. Я знала, что мне пора прекратить заниматься интерпретациями на уровне эмоция и хорошенько все организовать.

Весь остаток дня я проторчала дома: смотрела по телевизору старые фильмы и поедала порцию за порцией персиковое мороженое. Следующим утром я проснулась с головой, наполненной мыслями, и легким расстройством желудка. Я поднялась с постели, приняла душ и оделась. А потом некоторое время прогуливалась по холлу, решив, что это может помочь.

Коломбо прогуливался.

Это не помогло.

Я прекратила бессмысленную ходьбу, подавлено уселась на стул перед компьютером и уставилась на скринсэйвер с Анджелиной Джоли. Может, стоит выйти в сеть и пошарить там в поисках фактов. Это очень современное решение проблемы – найти ответ в информационном пространстве. Но и это тоже не мой стиль. В интернете я просто любитель. Я и с мышью-то едва управляюсь, не говоря уже о том, чтобы нагуглить информацию о человеке. Вместо этого я пошарилась по ящикам стола в поисках ручки и бумаги.

Я озаглавила лист: «За и Против/Виновна или Невиновна». В колонке «Виновна» я написала: выглядит точно как Хелен Бёрнхам, имеет при себе кучу наличных и не стесняется пускать их в ход, весьма скрытна. И самый важный факт, решающий довод, который дошел до меня только сейчас – у нее есть футболка «Ковбои Далласа».

Филипп Бёрнхам жил и умер в штате Техас.

Под «Невиновна» я написала только «Боже, надеюсь, что так». Разница была определенно в пользу вины.

Я решила, что мне нужна профессиональная помощь, не говоря уже о плече, на котором можно поплакаться. Пришло время признаться властям.

Двадцать минут спустя Джей открыл мне заднюю дверь. На нем были шорты-боксеры, разрисованные крошечными свинками, футболка с надписью «Я с этим идиотом» и кислое выражение лица.

– Доброе утро, Весельчак, – пропела я, проносясь мимо него на кухню.

Я поставила коробку Krispy Kremes на стойку и принялась искать фильтры для кофемашины. У Джея самая крошечная кухня из возможных. Буквально размером с носовой платок. А весь дом размером со стандартную кладовку. Но кухня была для меня знакомой территорией, и, хотя здесь едва хватало места, чтобы сделать кофе, все равно это единственное, для чего я использую кухню. Налив себе чашечку, я развернулась к Джею, который все это время сверлил меня взглядом.

(прим. переводчика Krispy Kremes – сеть магазинчиков по продаже пончиков и кофе.)

– Что случилось? – спросила я, кивнув на его боксеры. – Проспорил?

– Лучше бы это было что-то хорошее, Джо, – прорычал он, протирая глаза. – Сейчас полдесятого субботнего утра. Ты знаешь мои взгляды на утро выходных.

Я закатила глаза и вытащила пончик из коробки.

– У тебя тут друг в нужде. Я не могла ждать до полудня, пока ты решишь облагодетельствовать мир своим пробуждением. Давай. Мне нужна небольшая помощь.

Джей протяжно зевнул и почесал место, которое я лучше не буду описывать.

– Я правда не могу прямой сейчас, – сказал он, показав большим пальцем в сторону спальни. – Я не один. Дебора здесь.