Текст книги "Нет дыма без... (ЛП)"

Автор книги: AngelRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Эллис начал что-то раздраженно нудеть за моей спиной, и я повысила голос, чтобы заглушить его.

– Мои люди рискуют своими жизнями каждый раз, когда мы выезжаем на вызов, только потому, что такова их работа. Но использование оборудования, которое постоянно ломается, увеличивает риск. Это утраивает шанс, что однажды… один из них не вернется

– Вы только послушайте ее, – завопил Эллис. – Она использует эмоции, чтобы получить преимущество в споре. Факты есть факты, люди. Ей нет никакого дела…

– На прошлой неделе, – я уже почти кричала, чтобы меня было слышно, – моя команда выехала на пожар. Ребенок остался внутри здания. Двигатель заглох. К счастью, нам повезло и благодаря удивительной случайности, парни смогли вернуть двигатель к жизни. Но что, если бы нам не так повезло? Этот ребенок мог умереть. Если вы думаете, что я излишне драматизирую, идите и спросите его родителей, что они считают более важным – новую пожарную машину или новую детскую площадку?

Я замолчала, глядя по очереди в лицо каждому из уполномоченных. В зале было настолько тихо, что я слышала едва уловимые щелчки кондиционеров, шелест одежды людей, которые ерзали на стульях за моей спиной, звуки флагов, хлещущих по флагштокам снаружи. Я отодвинулась от перил, чувствуя себя полностью выложившейся, измотанной. Даже если моя речь показалась оскорбительной и, в самом плохо случае, меня понизят в должности, я все равно была довольна тем, что, наконец, высказалась. Я выполнила свои обязанности – возможно мой единственный правильный поступок за последние дни. Думая об этом, я мысленно готовила себя к худшему. Я развернулась, чтобы вновь сесть на свой стул, когда из этих мыслей меня выдернул звук аплодисментов. Люди, сидящие позади меня, начали хлопать, улыбались мне, показывали большие пальцы и кивали. Я почувствовала, как и мои губы складываются в улыбку, меня затопил восторг, гул одобрения стал громче. Я повернулась обратно к членам комитета. Они сгрудились теснее и негромко переговаривались между собой. Аплодисменты стали громче, и я не могла не рассмеяться от облегчения.

Эллис начал громко возмущаться, проталкиваясь мимо меня.

– Да вы послушайте меня… – бушевал он.

Лысый мужчина, который деловито записывал что-то в своем желтом блокноте, поднял голову и сделал то, что подняло его на вершину списка мужчин, которых я бы расцеловала, если бы не предпочитала женщин.

– О, Эллис, – сухо заметил он, – мы уже достаточно наслушались тебя сегодня.

***

Конечно, я хотела отпраздновать. Это был важный день. Люди аплодировали мне. У меня было такое чувство, будто я в фильме, и сейчас должны начаться титры. Должна играть громкая торжественная музыка, и я должна сидеть на плечах приветствующей толпы или возвращать страстное объятие или, по крайней мере, должна звучать музыкальная тема фильма. И стоп-кадр в конце.

Действительность была намного более тихой. Я вышла из здания графства, вернулась в свой автомобиль и подождала, пока торжествующая улыбка не превратится в просто довольную.

Пусть рядом и не было толпы, желающей носить меня на руках, но я все еще не отказалась бы от дружеского похлопывания по плечу и собиралась найти кого-нибудь желающего сказать мне ‘молодец, девочка’.

У меня был выбор. Я могла бы вытащить Джея из-за стола и позволить ему купить мне поздравительную бутылку пива или две. Или я могла разыскать мамочку в ее салоне красоты. Она была бы приятно взволнована моим успехом. Возможно, я бы даже выпила бокал персикового коблера в честь такого события. Или я могла бы разделить новости с парнями. И что за великолепные новости… после обсуждения бюджета мой дисциплинарный пересмотр мгновенно отклонили, как незначительный, и городские специальные уполномоченные уступили всем моим финансовым требованиям. Новое оборудование и неплохое увеличение жалования моих людей были заложены в новый бюджет. Более чем вероятно, что на станции меня встретят как настоящего героя.

прим.переводчика. Коблер – коктейль из вина, рома или виски с сахаром, мятой, лимоном или апельсином и льдом

Но я не хотела разделить этот момент с кем-либо из них… не на самом деле.

Я даже не заметила, как вдавила педаль газа в пол. Нервно хихикая над своим нетерпением, я решила не притормаживать.

Миранда.

Потребность видеть ее, желать ее, была не нова. Но желание сделать ее частью моей жизни, поделиться тем, что было чрезвычайно важно для меня – это было настолько нехарактерно для меня, что я сама едва себя понимала. Я выкинула это из головы, сказала себе, что просто хочу скорее добраться до дома, чтобы закинуть ноги на спинку дивана и расслабиться. Но я даже себя не могла одурачить такой глупой ложью.

Когда это произошло? Что в ней такого особенного? И что изменилось во мне? Ну, то есть, она же все еще почти незнакомка, верно? На самом деле, я ее совсем не знаю. Но у меня было такое чувство, что я знаю ее давным-давно. Разве можно чувствовать себя в тепле и безопасности, и в то же время чувствовать желание и волнение из-за полного незнакомца? Особенно, незнакомца, которого еще часов восемь назад я считала убийцей с топором?

Но она не была убийцей. Она была мамочкой… очень сексуальной мамочкой.

Очень сексуальной мамочкой с огромным количеством личных проблем.

Хм, что же именно я приглашаю в свою жизнь?

У нее ребенок, ради всего святого, очень впечатлительный маленький человек, который легко может пойти не по той тропинке с моей помощью и под моим влиянием. Дети прилипчивые и шумные. Они задают слишком много вопросов и постоянно требуют внимания. Будет ли у Миранды, воспитывающей четырехлетнюю девочку, много времени для подающего надежды романа? Добавьте к этому сражения за опеку с бывшими свекром и свекровью, умершую супругу, бог-знает-какое количество скорби и вины, смешанных друг с другом. Без сомнения, количество трудностей в моей жизни возрастет по экспоненте, если в нее войдет Миранда.

И зачем бы мне этого хотеть?

Я задумчиво забарабанила пальцами по рулю. А потом пальцы замерли над кожаной обивкой, когда я вспомнила ее поцелуй, и стирающая все мысли теплота затопила меня. Сердце сорвалось с места и отправилось в путешествие по моему телу, останавливаясь время от времени в запястьях, шее, подошвах ног. Несколько долгих и абсолютно приятных моментов я просто плыла в этой теплоте, повторно проигрывая в мыслях чувство ее губ, касающихся моих. Я свернула с главной дороги и попыталась собраться с мыслями, но они выскальзывали, стоило мне только ухватиться за любую из них.

Кого я обманываю? Я сделала свой выбор в тот же миг, когда впервые увидела ее.

Я справлюсь с этим. Я уже знакома с драмой. Драма не пугает меня. В моей жизни их было множество. Только раньше мои драмы были мною же и созданы… неудачные отношения, немецкие туристы, которые могли бы быть террористами, соседка, которая могла бы разыскиваться за убийство.

Ладно. Ясно, что у меня богатое воображение и слишком много свободного времени. Это правда. Так или иначе, вымышленные или реальные, я всегда создавала драмы в своей жизни в больших количествах. Но мне никогда не приходилось сталкиваться с проблемами, постигшими Миранду. Смерть близкого человека и наличие маленького ребенка – для меня это было бы слишком. А она справилась с обеими… одна.

Эта женщина красивая, умная, сильная и смелая. Настоящий вопрос в том, захочет ли она быть с такой, как я?

Может и нет.

Может это как раз тот момент, к которому она не успела подойти во время нашей прерванной беседы.

Я мучилась над этим вопросом, вспоминая свои множественные недостатки и машинально отмечая знакомые вехи, которые мелькали за окнами. Я едва замечала их, но знала, что буду дома через пару минут. Последний поворот.

Небо было как в мультфильмах – ярко-синее, с большими пушистыми облаками, плывущими в вышине и постоянно оказывающимися на переднем плане. Я чувствовала, как мое хорошее настроение утекает песком сквозь пальцы, придавленное тяжелой нервозностью. Что если она передумала и считает наш поцелуй ошибкой? Что если она изменила свое мнение на мой счет?

Что если…

«Дым?»

Темная серая полоса поднималась к сахарно-белым облакам.

Я почувствовала его раньше, чем увидела – резкий запах, совсем не похожий на охлажденный воздух с ароматом жасмина. Я поглядела по сторонам, затем повернулась влево, буквально прижалась носом к лобовому стеклу и прищурилась. Казалось, что деревья впереди находились далеко от источника дыма, но это просто оптический обман. Я лишь приближалась к очагу пожара…

И я была почти дома.

Моя прекрасная Мона,

Я родилась в тот день, когда встретила тебя.

Я знаю, что это было сказано множество раз и многими людьми с гораздо большим литературным талантом, чем у меня, но, тем не менее, это так. Я не дышала, пока ты не вошла в мою жизнь. Я не умела видеть, пока ты не показала мне, что это возможно. Ты была светом и красотой моей души. Ты нашла меня, и раскрыла мой мир, изменяя его почти на клеточном уровне. Я не помню, какой была до того, как ты вошла в мою жизнь.

Мне жаль, что я не могу забыть человека, которым стала.

И сейчас, когда тебя не стало, смогу ли я родиться снова? На сей раз родиться подобно ребенку – потерянному и замерзшему, лишенному привычного комфорта или границ. Теплые объятия не ждут меня. Мир слишком большой. Я потерялась в нем, Мона. Как я могу продолжать двигаться без тебя, любовь моя? Почему я не видела пропасть, которая была буквально у меня под носом? Почему я просто не могу упасть в нее и снова найти тебя? Почему у меня недостает смелости, чтобы решиться на этот шаг?

И, что самое болезненное, я не могу даже прийти к тебе один последний раз. Мне запретили присутствовать на твоих похоронах. Я хотела скользнуть туда с тобой. Я хотела, чтобы с тобой осталось что-то большее, чем моя душа, что-то вещественное. Но даже этой возможности меня лишили.

О, Мона, вернись ко мне. Пролей на меня свой свет. Укажи мне путь.

Ты – моя любовь. И я вся принадлежу тебе. Навсегда.

Лоис

Глава 27

Я вдавила педаль газа в пол. Казалось, сколь бы быстро колеса не проглатывали дорогу, цель пути не становилась ближе. И, когда я, наконец, увидела крыши Сестер, над ними витали пухлые черные клочья дыма. Мое сердце билось в горле. Я сжала челюсти и пыталась успокоить дыхание. Поднятый шинами гравий рикошетил от крыльев моего Мустанга. Обычно это заставляет меня сбавить скорость… сегодня я оставила мысль о закрашивании царапин на потом. Я буквально вылетела к домам и с визгом тормозов остановилась за пять метров до лужайки перед Сестрой. Дым поднимался со стороны озера.

– Миранда!

– Я здесь!

Я рванулась через лужайку, повернула за угол и чуть не свалилась на нее. Струя воды ударила меня в лицо, когда Миранда повернулась ко мне с садовым шлангом в руках, и женщина снова поспешно направила его на пламя.

– Я не могу его потушить! – крикнула она. – Крыша!

Крыша пока еще была цела. Огонь не добрался до нее, но был рискованно близко. Желтые и оранжевые волны жара ковром покрывали гнилые доски крыльца и уже начали подниматься по декоративным перилам.

– Где Надежда?

Миранда мотнула головой назад через плечо. Надежда сидела на лужайке метрах в десяти от дома, уткнувшись лицом в колени, и явно дрожала.

– Хорошо, направь шланг налево. Туда, видишь? Пятно, которое выглядит синим. Да! В яблочко! Так и поливай.

Я рванула к груде деревянного мусора, все еще нагроможденного у одной из стен Сестры, и через пару секунд нашла то, что нужно. Несколько рывков – и бензопила ожила. Я распиливала дерево на кусочки, непрерывно молчаливо молясь о том, чтобы пила не взорвалась у меня в руках. Сначала я разрезала стропила. Затем подобралась к подпоркам и одну за другой перепилила их. Через пару секунд крыша эффектно обрушилась в огонь с громких хлопком и резким свистом воздуха. Пламя погасло. Крыльцо лежало в руинах. Его отсутствие и зияющее отверстие в крыше создавали впечатление, будто я уничтожила лицо Сестры.

Мои руки все еще чувствовали вес базнопилы, в ушах звенело. За моей спиной Миранда почти беззвучно пыталась отдышаться. Надежда хныкала.

– Ты все потушила?

– Нет. Он, эм, – я посмотрела на испуганное лицо Надежды, – просто заснул на некоторое время, но когда огонь проснется снова…

Миранда побледнела.

– Мне нужно позвонить на станцию.

***

– Так, расскажешь мне, как это началось?

Через сорок пять минут, которые показались мне сорока пятью годами, мы сидели на моем диване. Надежда сонно пристроилась между нами, совершенно измученная всей этой паникой, положив голову на колени Миранды, а ноги – мне на колени. Мои мальчики уже закончили свою работу, залив тлеющие угли, превращая переднее крыльцо в неопознаваемую промокшую черную массу. Машина Два уехала обратно на станцию минут пятнадцать назад.

Я устроила Миранду на диване, вскрыла последнюю банку пива, остававшуюся в холодильнике, и вложила ей в руку. Пару секунд женщина просто смотрела на нее, а потом поставила на пол рядом с собой.

– Не знаю. То есть, я не видела, но… – голос Миранды дрожал, но она продолжила. – Я заканчивала со стиркой, когда услышала хлопок автомобильной двери. Затем я слышала, как кто-то возится снаружи. Я выглянула в окно – там был тот парень, Майк, собирал свои инструменты. Так что я заперла дверь и просто подождала, пока он уедет. – Миранда тяжело вздохнула. – Через пару минут я услышала, как его автомобиль выехал на дорогу, и тут же почувствовала запах дыма. Я решила, что сушилка загорелась или еще что-то. А потом, ээ… что ты делаешь?

Я уже встала с дивана.

– Ты уверена, что это был он?

Миранда кивнула.

– Я его убью! – я принялась шарить по комнате, разыскивая ключи от своей машины. Они обнаружились на полу около двери на кухню.

Миранда подбежала ко мне и схватила меня за плечо.

– Джо!

– Ну, он пытался тебя убить, не так ли?

Казалось, мои слова удивили ее. Миранда открыла рот для фразы, которую так и не произнесла. Наконец, она пробормотала:

– Ну… Но… но, возможно, это был просто несчастный случай.

– Ага, конечно. Это был явный пример гнева жлоба-гомофоба. Поджог, я уверена.

– Точно?

Я пожала плечами.

– Я таких видела предостаточно. Ты сообщила что-то из этого полиции?

– Нет, – прошептала она столь же прекрасным голосом, способным растопить масло, хотя теперь в нем было больше грусти, чем мне когда-либо приходилось слышать. – Но сообщу.

Миранда ссутулилась и обняла себя за плечи. В широко раскрытых глазах не было никакого выражения. Мне с трудом удалось удержаться от того, чтобы подойти к ней и обнять. Гнев помог, и я не хотела успокаиваться. Я хотела сначала найти Майка. Но Миранда продолжала стоять у меня посреди кухни. Ее нижняя губа дрожала.

Я вздохнула и кинула ключ зажигания на кухонный стол.

– У меня есть друг… я позвоню ему.

Я набрала номер полицейского отдела. Джея не было на месте, но Миранда поговорила с дежурным сержантом и рассказала о пожаре. Я взяла трубку и сообщила, что мы подозреваем поджог. Сержант обещал передать сообщение Джею, как только он вернется. Также он обещал прислать кого-нибудь, чтобы принять заявление у Миранды.

Мы вернулись в гостиную. Миранда рухнула на диван рядом с Надеждой. Девочка вскинулась было, а затем легла на бок, подсунула руку под ногу матери и тихо вздохнула во сне. Миранда положила руку на плечи дочери, поглаживая ее мягкие волосы, и выражение боли на ее лице сменилось потерянным взглядом.

– Почему он поступил так с нами? Это место должно было быть безопасным для нас. А теперь я даже не могу жить в собственном доме, – она посмотрела на меня. Действительно посмотрела впервые с нашей вчерашней беседы. – Что мне делать?

Механизм заботы, заложенный в каждого истинного буча, мгновенно заработал во мне. Я не могла оставить ее в таком состоянии, независимо от того, насколько соблазнительной казалась месть.

– Ну, – начала я, снова садясь рядом с нею, – твой дом не полностью уничтожен. Большинство повреждений коснулись переднего крыльца и крыши. Есть несколько мест, опаленных огнем. Но небольшой ремонт может снова сделать дом пригодным для жилья за пару дней. Я знаю хорошую клининговую бригаду, которая поможет избавиться от следов воды и сажи. И я накрою чем-нибудь крышу, чтобы дождь не заливал дом, пока ремонт не закончен, – я нервно покосилась на Миранду, прочистила горло и продолжила, – а вы с Надеждой можете пока пожить здесь.

Миранда покачала головой.

– О, нет. То есть, ты и так много для нас сделала. Мы не можем…

– Никаких проблем, – я почти чувствовала отвращение к себе из-за того, что стремилась помочь… чтобы Миранда была рядом со мной. Я быстро продолжила настолько беспечно, насколько смогла. – Я могу спать на диване, а вы с Надеждой получите кровать. У меня есть чистые полотенца, постельное белье и хороший напор воды. О, и в качестве дополнительной премии, я могу приготовить неплохой омлет. Давай. Это будет совершенно. Это удовольствие для меня – быть рядом с вами.

– Ты, правда, не против?

– Вовсе нет. Разве не так должны поступать добрые соседи?

Миранда улыбнулась и кивнула.

– Тогда ладно. Мы с удовольствием останемся.

И мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не приняться прыгать и плясать от счастья, хотя я все равно порывисто вскочила с дивана.

– Я просто не могу передать, насколько я благодарна… – продолжила Миранда, – это просто… ты была такой великолепной, Джо. Не знаю, как тебя отблагодарить.

Я смущенно махнула рукой.

– Не стоит, пообещай мне только одну вещь.

– Какую?

– В конце концов, когда все закончится, и ты уже не будешь гостем в моем доме, ведь сейчас, когда я думаю об этом, мое предложение может показаться неприличным и неуклюжим… В общем, после всего, возможно, ты позволишь мне когда-нибудь пригласить тебя на настоящее свидание.

Миранда хихикнула, кивнула и широкая улыбка, яркая, как полуденное солнце, осветила ее лицо.

– Ты сумасшедшая, знаешь? Но еще и очень симпатичная. Так что, да, я позволю тебе пригласить меня. И я довольно уверенно могу пообещать, что тебе ответят «да».

– Правда? – я почувствовала такое облегчение, слишком потрясенная и слишком счастливая, чтобы понять что-то большее, чем кивок и улыбка.

Миранда встала и подошла ко мне. Она прикоснулась ко мне и, как и той ночью на танцполе, ее тело мягко прижалось к моему. Ее руки обвили мою шею, и она прошептала «правда», прежде чем ее губы нашли мои.

Конец