Текст книги "Не будите спящего дракона (СИ)"

Автор книги: Андрасте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7 продолжение

Говорил ему папА, сиди во Франции, не высовывайся, так нет же! Его потянуло на подвиги, как распоследнего Гриффиндорца. Драко Малфой зло стирал непрошенные злые слезы. В поместье первый, кто ему попался на глаза, был Сивый со своими головорезами, которые сидели на беломраморных ступенях дома, пили пиво, ржали и плевались как… как… Ну прям, как Уизли на пикнике. Они зажали молодого Малфоя и отпустили несколько скабрезных шуточек. Малфой вспомнил об этом,и слезы полились с удвоенной силой.

– Быдло! Свиньи! – оскорбительные слова, сказанные слегка дрожащим голосом, вызвали только оглушительный хохот этих… Мерлин, почему он не послушал папА!

Потом, сразу после пережитого унижения, ему встретился его приятель Блейз Забини, который сходу заявил, чтобы Драко и не думал крутить своей задницей перед Лордом. Место в его постели занято им, Блейзом, и, что любой, кто покусится на это место, будет иметь дело с потомственным отравителем в черт знает каком колене, то есть с ним, с Блейзом. На такое заявление Драко искренне заверил приятеля, что и не думал об этом, но Блейз ему не поверил. Драко пожал плечами и направился в будуар к мамА. Поздороваться. И тут начался настоящий кошмар. Мама критически разглядела Драко, повернула его спиной, потом обратно лицом к себе и решительно заявила:

– Как хорошо, Драко, что ты вернулся, с тобой у нас все получится! Белла! Иди сюда, я придумала, как нам выставить этого черномазого щенка из постели Лорда!

Из спальни Нарциссы выплыла заспанная и слегка помятая тетя Белла. Она тоже оглядела Драко, ущипнула его за щеку и довольно пропела:

– А ты права, сестричка, наш Драко получше будет. Надо только сегодня…

– Я не собираюсь делать себе карьеру в постели, я – Малфой!– твердо заявил молодой аристократ.

Обе сестры посмотрели на него, как будто у Драко выросла вторая голова.

– Нарси, отними у щенка палочку, а то… – договорить Белла не успела. Драко аппарировал. В первое место, куда ему подумалось, в лес рядом с поляной, где проходил Чемпионат по квиддичу.

И вот он сидит под деревом без денег, без еды, без вещей. Сидит и не знает, что ему делать, и только вытирает злые слезы, которые катятся и катятся из глаз.

– Эй, ммм, Малфой! – девичий тихий голос вернул его в реальность. Перед ним в темных джинсах и темном свитере, но с бисерной театральной сумочкой стояла гриффиндорская заучка и врагиня Гермиона Грейнджер.

– Отвали! Иди к своим друзьям! Ты…

В последствии и сама Гермиона не знала, почему она ответила на это совсем не доброжелательное приветствие, тихим голосом:

– У меня теперь нет друзей. Гарри в Азкабане, а от Уизли мне пришлось бежать… и родителей убили… – она уселась с другой стороны дерева и ткнулась в колени несчастным лицом и тоже заплакала. Тихонечко так.

Драко прислушался. Странно, но то, что не он один оказался в затруднительном положении, как-то примирило его с действительностью, ну и с гриффиндоркой… тоже в какой-то степени.

– Не реви. Я сожалею… ну… про родителей. А кто их… убил? – спросил Драко, протягивая девочке платок.

Гермиона, стесняясь своих слез, помотала головой:

– Не надо, у меня есть.

Она запустила руку в сумочку по самое плечо и начала энергично шарить там, в поисках платка. Из сумочки послышался грохот.

– Это книги, – окончательно смутилась Гермиона и вытащила из руки у Драко его платок. – Я собиралась в страшной спешке, пока все спали. – она передернула плечами. – А родители… У меня нет доказательств, но я думаю, что это… люди директора, – видно было, что эти слова дались ей с трудом. – Ради денег.

Подростки посидели в тишине.

– И что мы теперь будем делать? – спросил Драко, немного споткнувшись на этом «мы».

– Прятаться, наверное… ото всех. Есть хочешь?

Драко кивнул, он вдруг вспомнил, что действительно с утра еще ничего не ел. Гермиона протянула ему бутерброд с телятиной и салатными листьями.

– Вот это да! А говоришь, что в спешке собиралась! – Драко с удовольствием вгрызся в бутерброд.

– Это Молли для Рона готовит, он обычно часа в три встает, чтобы поесть. Так и ест, не просыпаясь, а потом снова идет досыпать. Но не в этот раз, я на него заклятия сна наслала. Ну и кухню им основательно почистила. Ничего, переживут! Не все ж им чужим пользоваться, – зло проговорила гриффиндорка.

Драко посмотрел на девчонку с невольным уважением, но спрашивать ничего не стал, ведь спросив о личном, можно нарваться и на встречные вопросы, на которые отвечать он не был готов.

– Может у тебя там и одеяла есть? Ночью, наверное будет холодно, – спросил Драко, разглядывая театральную сумочку.

– Наверное, есть в палатке. Я не знаю. Палатку я тоже… украла… у них. Мы в ней на чемпионате жили.

– А наша сгорела тогда. Я любил ее в саду ставить, в детстве… – зачем-то добавил Драко.

– Я тоже в детстве любила в саду палатку ставить, только не магическую, простую, – тихо сказала девочка и в ее голосе послышались близкие слезы.

– Ты это… не расстраивайся…

Вот так, посреди летнего леса два подростка с враждебных факультетов, разделенные воспитанием и социальным положением, сидели под деревом, жевали ворованные бутерброды и молчали. И каждый все-таки в глубине души радовался, что в этом лесу он оказался не один.

К вечеру они совместно поставили палатку, и Драко научил Гермиону снимать следящие чары с палочки, чтобы ее не отследили. Сам-то он уже месяц был совершеннолетним.

– Ух, ты. Это же… можно все лето колдовать, и в министерстве ничего не узнают!

Драко пожал плечами:

– Это все слизеринцы знают.

Поднявшееся возмущение Гермиона благоразумно подавила, не дело ссориться с единственным, хоть и случайным союзником и товарищем по несчастью.

Вдвоем они стали накладывать на место ночевки скрывающие, маскировочные чары, и Драко смог лично убедиться, что слава Гермионы, как самой сильной и умелой, а главное знающей ведьмы, вполне заслужена. Половины чар и заклинаний Драко не знал.

Смеркалось, подростки, впервые оказавшиеся в ночном лесу без взрослых, инстинктивно старались быть как можно ближе друг к другу. Приветливый и светлый лес при свете дня ночью стал таинственным и враждебным, наполнился шорохом и шелестом, чужим присутствием. Было страшно. Подростки сидели у порога палатки и напряженно всматривались в темноту чуждого ночного леса.

– Помогите! – негромкий то ли хрип, то ли шепот прозвучал как крик в пологе ночного леса. Подростки схватились за руки и, кажется, даже не заметили этого.

– Ты слышал? – прошептала Гермиона, стараясь унять дикий страх.

– Да, это… там… у границы чар, – отозвался Драко, страх девчонки странным образом помог ему сохранить самообладание, – Пойдем, посмотрим?

Гермиона только кивнула, и, не размыкая рук, они пошли туда, откуда слышался странный голос.

– Ой, Драко, смотри, это же… Пивз, но разве полтергейсты могут жить вдали от источников магии? – удивленная девочка, даже не заметив, что назвала слизеринца по имени.

– Да, странно все это! Ему надо дать немножечко крови, иначе он развеется, – Драко уколол палочкой палец и выдавил каплю крови в безобразный рот шумного духа, который шумным сейчас не был, а лежал безвольной тряпочкой на траве, становясь все бледнее и бледней.

Как только кровь коснулась губ несчастного призрака, тот открыл свои бесстыжие глаза и вытаращился на странную парочку.

– Привет, детишки, – прохрипел он, – поговорим?

Глава 8

POV Снейпа

Мальчишка находится в магической коме, или в «Сне Мерлина». Явление это редкое и малоизученное. Знаю только, что мальчик где-то очень глубоко в своем сознании, и сможет ли он выйти из этого состояния, бог весть. Я читал, что Мерлин мог общаться в этом состоянии с духами мертвых и Поттер, по-видимому, тоже с кем-то разговаривает. У него иногда шевелятся губы, а один раз я видел, как из-под темных ресниц выкатилась слеза. Мокрая дорожка прочертила висок, и прозрачная капелька повисла. Мне почему-то так захотелось сцеловать эту капельку, но я только стер этот след большим пальцем.

– Мама? – прошелестел больной, и я, честно говоря, даже вздрогнул.

Я пошел в свою лабораторию, которая мало отличалась от прежних караульных помещений, вредный Люциус и не подумал позаботиться о старом приятеле. Ждет, пока я попрошу. Хитрый белобрысый змей. Как говорят в «известном клубе по интересам» после того, как ты заключил выгодную сделку с Малфоем, пересчитай оставшиеся деньги, если они остались, а заодно пальцы на руках и ногах.* Так что я лучше буду варить зелья на коленке, чем о чем-нибудь попрошу нашего «скользкого друга». Несмотря на спартанские условия, зелья здесь получаются отменные. Надо бы изучить этот феномен. С последним я провозился довольно долго, посматривая на сигнальные чары, установленные для того, чтобы не пропустить чего-нибудь важного в состоянии Гарри.

Чары сработали, они показывали, что у мальчишки учащается сердцебиение. Я бросил все и кинулся в комнату Гарри. И застал там весьма своеобразную сцену. Прежде всего, у постели Поттера, памятником самому себе, застыл его сиятельство лорд Малфой. Одеяло мальчишки было сбито в ноги, а сам Поттер болезненно выгибается. «Почему этот придурок застыл столбом, а не…» – мысль не успела оформиться во что-то законченное, а я уже понял, в чем дело.

Мальчишка переживал какое-то сексуальное приключение. В тонких пижамных штанах бодро топорщился юношеский член, шея выгнута будто кто-то невидимый целует его туда. Это неожиданно больно задело меня. Я не знаю, кто целует моего мальчика, но уже от души ненавижу его. Скользнув взглядом по замершему Малфою, я понимаю, что тот находится на грани. Какие бесы терзают Люца? Вон, аж, крылья носа побелели, но держится, молодец. Свои слабости надо прятать. Всегда найдется тот, кто с удовольствием ими воспользуется. И я вдруг ясно понимаю, его сиятельство бешено ревнует. И кого? МОЕГО МАЛЬЧИКА!

Но тут мне стало не до размышлений, вокруг заклубилась, закипела, забурлила магия, как стихия. Стало трудно дышать, а в брюках стало как-то тесно. Гарри всхлипнул, протяжно застонал и забился в оргазме. Только я знаю, чего мне стоило устоять на ногах, все мое мужское естество заныло, а по спине потек пот.

Длинные ресницы затрепетали и взлетели, Гарри пришел в себя. Смущенно и проказливо улыбнулся и заснул. А мы с Малфоем стоим, как два столба и молчим. А что здесь скажешь? Малфой отмер, что-то там неразборчивое пробормотал под нос и слегка неловкой походкой покинул спальню. Я тоже пошел в лабораторию. Мне было необходимо решить одну маленькую проблемку. Последний раз, я решал такие проблемы вручную лет восемнадцать назад.

Конец POV Снейпа

* почти цитата из Асприна.

POV Малфоя

Я с удивлением заметил, что мне по-настоящему хорошо в Азкабане. Спокойно. И я успеваю написать много деловых писем, решить множество разных проблем, не утомляясь и уставая, а легко и как бы играючи. Раздражает только этот чертов зельевар, который коршуном носился из лаборатории в спальню к малышу и почти никогда не оставлял его одного. А мне хотелось просто зайти и посидеть рядом с ним. Еще раз глянуть на его ножки, рассмотреть ручки, да просто рассмотреть это зеленоглазое чудо-юдо. Но нет! Снейп сверлит меня подозрительным взглядом и постоянно болтается в спальне у Гарри. Лучше бы зелья варил: больше бы толку было!

Сегодня закончил пораньше, отправил множество писем деловым партнерам и Драко и заглянул в спальню малышу. Судя по звукам из лаборатории, Северус наконец занялся делом и я подошел к кровати. Забавно, у мальчишки эрекция! Нет, не просто эрекция, малыш смотрит эротический сон. И вдруг осознаю, что у малыша кто-то есть.

«Нет-нет-нет! Он мой! Малфои своего не отдают!» Гнев душит меня, но я замечаю, как божественно прекрасна прикушенная губа, как плавится от страсти к неизвестному юношеское тело, и тут влетел Снейп. Он быстро просчитал ситуацию и его глаза загорелись прямо-таки дьявольским огнем. Он был почти красив в этот момент, и я понимаю, что Снейп влюблен. Эта глыба арктического льда, это априори бездушное создание, влюблен в моего Гарри и сам не слишком отдает себе в этом отчет. «Неужели это с ним сейчас мой малыш?! Не может быть! Мальчик девственник, я точно знаю. Так кто же там с ним. Мерлин, дай мне сил выдержать это!»

Оргазм малыша сопровождался таким выбросом магии, что меня буквально вывернуло наизнанку. А Гарри пришел в себя, ойкнул и отрубился.

Желание дотронуться до себя там и достигнуть разрядки, достигло громадных размеров. Я вежливо сообщил Снейпу, что меня ждут дела и стараясь не спешить, достойно вышел из спальни. Один Мерлин знает, чего мне это стоило.

Конец POV Малфоя

Глава 8 продолжение

POV Гарри

На этот раз я просыпаюсь вполне себе нормально. Потягиваюсь и чувствую, что давным-давно, а может даже никогда, не чувствовал себя так хорошо. В глаза бьет лучик солнца, жмурюсь и снова потягиваюсь. Рядом кто-то слегка покашливает. Ну, конечно! Это Снейп. Стоит рядом, скрестив руки на груди, и внимательно меня рассматривает. Я, вспоминая, как целовался с ним во сне, немедленно краснею. Фух, у меня, кажется, уже и макушка дымится.

– Вы напрасно так реагируете на весьма, я бы сказал, обыденное событие, мистер Поттер, – говорит мой проф, не сводя с меня своего колючего взгляда, – Ваш организм, – продолжает вещать он как в классе, – принял ваше состояние за приближение к смерти и решил, так сказать, предпринять последнюю попытку оставить потомство, и вы принялись разбрасывать семена, как делают практически все живые существа. Деревья например.

– Ах, вот, оказывается, как это называется! Спасибо, профессор! – я бы поубавил в своем голосе сарказма, но получилось как получилось.

На минутку мне показалось, что Снейп улыбнулся, но ведь этого просто не может быть. Он знаком велел мне встать, и я послушно поднялся на ноги и предоставил свою тушку для тщательного изучения его волшебной палочки. Он еще минуты две помахал ею перед моим носом, хмурился и что-то явно просчитывая. Потом велел мне одеваться и выходить к завтраку.

– Профессор, как на ваш просвещенный взгляд, я буду жить?

– Несомненно будете, но… недолго, если не укоротите ваш язык, – строго ответил он, но в глазах у него пляшут черти.

– Я учту ваше мнение.

И тут он поднял руку и потрепал меня по волосам, а потом будто опомнившись, развернулся и вылетел из комнаты. Я потрогал это место, где он меня коснулся. «Наверное, я еще сплю». Я бы еще долго пребывал от этой нежданной, краткой ласки в прострации, но рядом зашелестел знакомый голос:

– Ну, привет, новый дракон, хранитель магии и равновесия.

Я с трудом отключился от своих проблем и с тайным страхом спросил:

– Ты уже знаешь? Не думай, я не хотел этого, если бы мог, то я бы…

– Да ладно тебе, все мы под небом ходим. Меня, между прочим, тоже наградили и даже разрешили занять одно тело, не последнее в этом мире, но сейчас не об этом. Ты иди в ванную, а я опять расскажу тебе сказку, хорошо?

Я кивнул, соглашаясь. Я бы сейчас и не на это согласился, так велико было мое облегчение. Все-таки я, хоть и не по своей воле, а занял чужое место.

– Ну, так вот… – продолжил бывший дракон, когда я с удовольствием погрузился в ванную с ароматной пеной, – давным-давно существовала у смешных человечков традиция – не традиция, ну что-то явно похожее на нее. Короче. Рыцари, которые тогда водились в Европе повсюду, повадились ко мне ходить, на бой вызывать.

Я их «хрустиками» называл, уж больно громко их латы на зубах хрустели. Ты не подумай, я не людоед какой, но что мне было делать? Ведь, что ни день новый «хрустик» в тебя копьем тычет, ну кому ж понравится? Вот я и проводил акции устрашения, а иначе они бы мне нигде житья бы не дали. Но не смотря на мою устрашающую репутацию, нет-нет да и прибывал какой-нибудь искатель приключений искать эти самые приключения на свою закованную в латы задницу.

Так и в тот день. Прибыл рыцарь в сверкающей броне. Конь и тот по хвост закован. И как у них полагается, вызвал меня на бой. А надо сказать, в тот день я был сыт и настроен весьма благодушно. Только рыкнул на него от души и все. Рыцаря того, как ветром сдуло. А на поле боя остался не паж или оруженосец, эти должности для благородных, а мальчишка-серв, недокормыш убогий. Ему-то коня или там мула не полагалось, он бежал рядом, держась за стремя. Так хозяин его, благородный рыцарь, и думать о нем забыл. Я смотрю на этого воробушка, а у него в глазах не страх – восхищение. Представляешь?

Не знаю, чем так зацепил меня этот мальчишка, но оставил я его себе. Он странный был, паренек этот. О себе думать не умел вообще, и прижился он у меня.

Люди его ненавидели, называли драконьим выползком и предателем, но с него как с гуся вода. Теперь-то я понимаю, что он любил меня, но тогда я просто позволял ему рядом жить и даже не особенно заботился о нем. Живет себе и живет. Но заснуть без него я тоже уже не мог.

Когда эти ваши основатели меня поймали, они перед тем, как мной заняться, его на кол посадили, как предателя и заставили на их действия смотреть.

Он, мой воробушек, висит на колу, боль его терзает ужасная, внутренности в кашу, а он только приговаривает: «Ты вытерпи, я дождусь, мы им всем покажем. Ты только вытерпи…»

Уж не знаю, – продолжил шелестящий голос дракона, – кого там наверху он разжалобил, да только он и сейчас живой. Я чувствую, он ждет.

Дракон замолчал. И я не посмел открыть рта. Вода в ванной остыла, а я представляю себе этого «воробушка» и плакать в голос хочется.

– Мне сказали, что с ним все будет, по твоему слову, – голос рассказчика окреп. – Я помогать тебе буду, что хочешь для тебя сделаю, только верни мне его!

Я киваю и прикусываю губу, чтобы не разреветься, как девчонка.

– Не надо ничего, я сделаю для него все, что смогу. Обязательно.

Конец POV Гарри

Глава 9

К завтраку Гарри опоздал, но ни строгий профессор, ни надменный Малфой замечаний ему не сделали. Они ждали его. Как только в сопровождении молчаливого дементора Гарри появился в столовой, Люциус дал знак и шустрые домовики мигом подали завтрак. Мальчик выглядел неплохо, но был задумчив и сосредоточен на своих мыслях и на обстановку вокруг сначала внимания не обратил. Но постепенно, уже за чашкой кофе он удивленно оглянулся и спросил:

– Ого, обстановочка! Это где мы?

– Гарри, вам нравится? – мягко спросил Малфой. Мягкость и какая-то интимность вопроса удивили мальчишку, кажется, даже больше, чем роскошь обстановки.

Он посмотрел на Люциуса, как-то недобро сверкнул глазами и снова спросил:

– Я так понял, что это вам мы обязаны всем этим, – он кивнул в сторону роскошной обстановки. Люциус ответил легким кивком и светской улыбкой.

Северус приподнял бровь и предвкушающе застыл, ожидая продолжения диалога.

– И вы позволите мне узнать, что привело вас в эти негостеприимные стены. Кто вас упек за решетку? Неужто министерство?

Малфой отставил чашку, снял крахмальную салфетку, не торопясь промокнул губы и светским тоном ответил:

– Меня, к вашему сведению, очень трудно упечь, как вы выразились. Я здесь совершенно добровольно. А причины… позвольте, пока я оставлю их при себе.

– Не думаю, что могу вам этого позволить, – мальчишка явно пародировал манеру Малфоя говорить и получалось у него неплохо.

– Гарри, притормози, дракончик! Не так уж много у тебя сторонников, чтобы ссориться с ними, – зашелестел в столовой знакомый голос.

– Сторонников? – удивился юноша.

– Да, сторонников, – подтвердил Северус. – Пока это те, кто собрался в этой комнате, ну и дементоры, конечно.

– Уже не только! За стенами появилась делегация гоблинов. Как только пронюхали, проныры!

– О чем пронюхали? – впал в ступор Малфой, – и учтите, гоблины не могут быть ничьими сторонниками, они всегда, слышите всегда, работают только на себя!

– Все споры – потом! Северус, напои Гарри успокоительным. Люциус пошли наших «мальчиков» впустить делегацию. Гарри, прежде, чем открыть рот – думай, не знаешь, что сказать – молчи. Все по местам!

– Ты чего всполошился-то так. Если ты так волнуешься, так сам с ними и говори.

– Они не ко мне пришли, а к тебе. Ой, как не вовремя! Накинь плащ с капюшоном. Северус! Ну, где твое успокоительное?

Тюремный двор наполнился дементорами, их оказывается было очень много, и они никогда не показывались все разом.

Гарри в сопровождении спокойного даже больше обычного Северуса вышел в толпу дементоров, в то время как огромные ворота Азкабана бесшумно открылись, и в них стали проходить стройными рядами гоблины. У всех было холодное оружие и артефакты. На не слишком симпатичных лицах была написана решимость идти до конца.

– Они что воевать собрались? С нами что ли? – спросил у Северуса обеспокоенный Гарри.

– Не знаю, Гарри, но если будет какая-нибудь заварушка, прячьтесь за мной.

Гарри открыл рот для возмущенного ответа, но тут из толпы гоблинов послышался усиленный сонорусом голос:

– Мы требуем выдать нам Дракона. Если через пять минут он не выйдет сюда, мы атакуем!

– Проф, ущипните меня! Я сплю?! – шепнул спутнику Гарри.

– Дракона? Дракона!!? Поттер, вы ничего не хотите мне рассказать? – зашипел ему на ухо Снейп.

– Может и хочу! Но не сейчас же!

– Какого Дракона они требуют! И какого черта мы им ворота открыли? – метнулся к ним Люциус.

– Ну, как раз и узнаем! – решительно сказал Гарри. Он сделал шаг, и дементоры расступились, образовав неширокий проход, по которому он и двинулся. Оба мага пошли за ним.

Когда Гарри вышел к строю гоблинов, ощетинившемуся копьями, он остановился, заложил руки за спину, качнулся с пятки на носок и…

То, что произошло дальше, описать, наверное, не сможет никто. На месте, где стоял мальчишка, вздыбился ДРАКОН. Дементоров ровным слоем размазало по стенкам, показалось, что их стало в разы меньше. Гоблины попадали, как кегли, пороняв оружие. На ногах остались только маги, но у обоих были такие лица.

– Мой Мерлин и его лохматые яйца – это Дракон! – почти простонал Люциус, – истинный Дракон, мама моя дорогая!

Северус просто закаменел, он опустился на колени и смотрел, смотрел.

За Северусом все присутствующие опустились на колени, и во дворе крепости повисла потрясенная тишина. Юный белоснежный дракон, будто пробуя свои силы, поднял голову к небу и затрубил. Грозный, ликующий рев заполнил окрестности. Дракон взметнул белоснежными крыльями целый вихрь и вот снова на месте прекрасного чудовища, стоит щуплый пацан с лохматой прической.

– Кто тут меня искал? Что, господа финансисты, решили долги отдать? Ммм? А может снова сдать сюзерена волшебнику посильнее, чтобы без помех наживаться на его золоте? Так что вам надо, господа гоблины?

– Мы освобождать Вас пришли, Сир.

– Да неужели? Тогда, господа, вынужден вас огорчить, вы опоздали… на тысячелетие.

– Да, наши предки предали прежнего дракона, – начал говорить пожилой гоблин, не вставая с колен, – Но мы одумались. С его гибелью у нас начались сплошные беды. Нас наказала сама магия. Мы искали, скупали любые сведения, но… ничего не смогли найти. Основатели умело скрыли все следы. Мы просим милости для своего народа, Сир!

Мальчишка помолчал, снова качнулся с пятки на носок и произнес:

– Я подумаю.

Развернулся и в полной тишине прошел мимо обалдевших магов, стоящих на коленях, в помещение комендантской.

– Лорд Малфой! – рванул гоблин к вставшему Люциусу. – У меня к вам, как к особо приближенному к дракону, предложение.

– Не думаю, что это уместно, господин Руперт. Я не стану ни о чем с вами договариваться, пока вы не получите прощения, – Люциус просто блаженствовал, сбылась мечта поставить этих зеленорожих, едва снисходивших до разговоров даже с самыми богатыми клиентами,– Прошу простить, дела, – слегка кивнул главе банка и поспешил за Гарри.

– Господа гоблины, попрошу на выход! Ваши предложения пришлете… Дракону, совой, – сказал Северус гоблинам. Гоблины собрали свое оружие и строем покинули Азкабан.

Когда за ними закрылись массивные ворота крепости, зельевар покачал головой, постоял еще немного и поспешил в комендантскую.