Текст книги "Не будите спящего дракона (СИ)"

Автор книги: Андрасте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 24

Гарри почти столкнулся с Северусом на выходе, и, окинув его взглядом, сразу понял, что что-то опять случилось.

– Что опять не так, профессор? – спросил он.

– А что с вами когда-нибудь было так? – вопросом на вопрос ответил Северус, – но в данном случае, вы-то как раз не причем. Там в подвалах, видите ли, засели дементоры, что, согласитесь, вносит некоторые неудобства для гоблинов.

– Дементоры? Откуда? Они же вроде, должны были освободиться после снятия третьей печати?

– А они и освободились, но почему-то не все.

– Интересненько. Пойдемте, посмотрим.

Когда маги подошли к пролому, Гарри просто спрыгнул туда. Зельевар скорчил страдающую мину, но поступок дракона комментировать не стал: вокруг столпилось слишком много гоблинов. Он встал так, чтобы видеть мальчишку.

Гарри стоял в подвале в кругу света, а вокруг него парило полтора десятка темных силуэтов. Они вслух не говорили, но видно было, что общаются. Потом мальчишка попросил своего профессора вытащить его. На что Северус скрестил руки на груди, предельно вежливо осведомился:

– Да неужели, вам нужна помощь, а о чем вы думали, позвольте спросить, когда сигали туда?

– О вас и думал.

– О, как! Ну, тогда… – зельевар движением палочки, вытащил подростка из подвала.

– Премного благодарен!

– Не за что.

– Северус, ну пожалуйста, не обижайтесь, я больше не буду! А если и дальше вы будете дуться, я не расскажу вам, что я узнал!

– Шантажист! Кто придумал засунуть такого в Гриффиндор? Рассказывайте!

– Да все очень просто, это Николас Фламель и люди, которые хотят разобраться с нашим «уважаемым» директором. После освобождения у них несколько изменились свойства: днем на солнце их почти не видно, а ночью они прячутся здесь. Они не хотели, что бы кто-нибудь знал, что они остались. Николас хочет отнять у Дамблдора философский камень, говорит, что тот подсадил на зелье «вечной жизни» несколько волшебников, и они-то и есть его главная тайная сила. И еще он просил не говорить его жене, что он стал дементором. Для нее он умер давно, она ведь не знает, что все кто умерли в Азкабане оставались тут. Души узников и после смерти были не свободны, их держала печать основателей. Ужас, правда?

Зельевар передернулся. Представить себе более горькую судьбу он не мог. Величайший алхимик, гений зельеварения, Николас Фламель – дементор. Летающий по мрачному каземату, мучимый жаждой и возможно, вынужденный мучить собственную жену.

Мрачные мысли прервал голос Гарри:

– Северус, смотрите, там что-то опять намечается. Куда это они собрались? – спросил мальчишка указывая на людей, которые выходили из дворца.

На его вопрос ответил домовик, который поклонился и сообщил, что прибывает Британское посольство, и хозяин Люциус просит господ прибыть к причалу.

– Оперативно они, мы ж только утром подписали бумаги, – удивился Гарри, – профессор, давайте подвезу.

На месте подростка уже стоял дракон, переступая с лапы на лапу и поигрывая мощным хвостом. Он выпростал крыло и протянул его к ногам зельевара.

– Ох, Поттер, поживешь с вами и научишься делать глупости на старости лет! – серьезно ответил Северус, но на дракона залез охотно. Умостился на основании шеи. Скрывая внутренний трепет, он несколько фривольно воскликнул:

– Ноо, лошадка, поехали! – и несильно пришпорил белоснежную шкуру.

– Обижаете! Все лошадки нервно курят в сторонке. Держитесь! – громогласно объявил дракон.

«Хорошо сказать, держитесь… за что тут держаться?» – в панике подумал Северус, обхватывая руками и ногами мощную шею, приникая всем телом к гладкой сверкающей коже, слыша спокойное биение мощного сердца своего дракона.

Гарри постарался побыстрее выровняться, сделал кружок над морем, пролетел над паромом, который на всех парах шел к острову, и приземлился у нового причала.

Их там ждал недовольный Люциус, бросавший ревнивые взгляды на Северуса, Долохов, Драко и еще пара человек из бывшей охраны.

Зельевар сполз на землю, оправил мантию и на нетвердых ногах, но с походкой триумфатора подошел к Люциусу.

– Ваше сиятельство, личико попроще сделайте! – ухмыльнулся зельевар.

Люциус только глазами сверкнул.

В это время паром подошел к причалу, которого вчера еще не было. Шустрые гоблины накручивали причальные канаты на чугунные столбики, и на берег стали спускаться перепуганные, но старающиеся изо всех сил не показать это люди.

Глава 24 продолжение

– Я думаю, что переговоры с посольством нужно поручить Люцу, он в дипломатии не одну собаку съел, да так, что блохастая не успевала испугаться, а мы с вами постоим, послушаем, – сказал зельевар, становясь рядом с драконом.

– Угум, – мурлыкнул дракон и развалился прямо тут на травке.

Снейп поежился, что-то не верилось ему в такое благодушие гриффиндорца.

Посольство Британии высадилось на остров, что называется «со чадами и домочадцами», с домовыми эльфами и домашним скарбом. Невысокий полноватый мужчина в министерском мундире с красной муаровой лентой через плечо, стал решительно приближаться к группе встречающих. Он поклонился дракону и обратился к Люциусу:

– Ваше превосходительство, разрешите представиться: Теодор Ульрих Франц Нотт, посол министерства магии, ее величества королевы Великобритании Елизаветы второй.

Разговор двух дипломатов напоминал старинный танец гавот, казалось еще мгновение, и Люциус сделает глубокий реверанс, а лорд Нотт сотворит что-нибудь подобное, и все начнется сначала.

Обе стороны сначала внимательно слушали, но потом все взгляды обратились на дракона, который скучающе посматривал на дипломатов. Казалось, что происходящее его совсем не заботит. Он только слегка кивнул Белле, которая помахала ему, как старому знакомому. А эти двое продолжали свои дипломатические танцы, и конца этому пока не предвиделось.

– …ко всеобщему удовлетворению, – закончил Люциус и принял украшенную золотом папку с бумагами из рук Нота. Он торжественно повернулся к дракону, но тут видимо сообразил, что передать бумаги из рук в руки не сможет и растерялся. Но на его промах никто не обратил внимания, потому что на берегу раздался голос дракона:

– А теперь леди и джентльмены, мне нужен ответ на один единственный вопрос: что вы пообещали министру для того, чтобы унести свои аристократические задницы от суда и следствия по обвинению в пособничестве Темному лорду?

Стало вдруг так тихо, что было слышно, как плещется вода у причала. Северус шумно выдохнул сквозь зубы, а Люц неаристократично открыл рот.

На Нота было страшно смотреть. Бледный и несчастный он мотнул головой, оттянул тугой воротник и заговорил, но совсем не так как раньше.

– Сир, мне пришлось… это я виноват… – он запнулся, но продолжил уже более решительно.

– Я воспользовался своим служебным положением и сам себя назначил послом, сам составил посольские списки и подсунул министру на подпись, но, поверьте, у меня не было выбора. В стране творится что-то невероятное. Уже три дня кто-то под масками пожирателей смерти убивает и сжигает дома. В министерстве ходят упорные слухи о том, что введут военное положение, и всех, кого только заподозрят в симпатиях к Воландеморту, будут убивать на месте. Вчера в Косом переулке толпа растерзала семейство Забини… никто не выжил.

Охнул Драко, а Дракон поднялся на лапы, потянулся, как кошка, и протянул растягивая гласные, как Малфой:

– Добро пожаловать, господа, я принимаю верительные грамоты и признаю посольство Британии на своих землях.

Он развернулся и не спеша поплелся к замку, а его свита бросилась приветствовать родных и знакомых.

– Ух, у нас получилось… получилось! – прошептал лорд Нотт и вытер платком потный лоб.

Глава 25

Том никогда бы не поверил, что был чем-то обделен от природы, если бы не почувствовал это на своей шкуре. Разве слепому можно объяснить, чем желтый отличается от синего. И что такое «желтый» и что такое «синий».

И поэтому, когда его отстранили от управления собственным телом и прочитали прочувствованную речь, он почти ничего не услышал, потому что его накрыло шквалом эмоций и чувств и «хозяина», и окружающих. Он как удар молнии прочувствовал восторг и ликование захватчика обладанием его тела. И Том по-новому ощутил, каково это иметь тело. То, что он ощутил на кладбище, даже частично не напоминало то, что чувствовал он сейчас. Цунами запахов, цветов, звуков, а еще страхи, надежды и отчаяние участников этой мизансцены. Отчаяние Дракона, страх Беллы… и еще, и еще.

А потом за какие доли секунды в него влилось знания и опыт его «хозяина», и Том уже был почти слеп и оглушен. Этого было слишком много.

Немного пришел в себя он только в полете. Они летели над морем, и Том вместе с захватчиком переживал радость полета. Это был странный опыт. Том не любил летать, хоть и умел, и сейчас он не любил, но наслаждался. Это было странно и жутко не комфортно. Но Том обладал поистине змеиной гибкостью и умением приспособляться. Он смог прийти к шаткому равновесию в своем сознании. И в достаточно краткие сроки смог разделить, хоть и весьма условно, свои мысли и мысли своего захватчика. Он «закуклился», пытаясь отгородиться от слишком сильных и ярких эмоций «хозяина» и даже смог оглядеться.

Они летели над морем, приближаясь к зеленому острову с диковинным дворцом на берегу. Спустились на травяной газон. Том оглядывал людей которые их встречали, его снова обожгло чужими эмоциями: дракону тут были рады. Но этот эмоциональный всплеск он выдержал. И даже порадовался, что он может держать щиты от чужих незнакомых и слишком ярких чувств. Как показали дальнейшие события, радовался он рано. Раздался тонкий, какой-то звериный вопль и что-то кинулось ему в ноги.

Все с таким трудом установленные щиты, были мгновенно сметены, адским коктейлем чужих чувств. Тому было больно. Он просто умирал от раздирающих, удушающих незримых слез. Он мгновенно понял, что это и есть его «воробушек», вернее не его, но разве ему от этого было легче? И Том снова отключился.

Пришел он в себя от ощущения счастья. Это было так непривычно и дико, но приятно. Он не стал отделяться от этого чувства, а наоборот постарался слиться с ним, просто принимая его полностью. Стало легче. Сейчас он просто шел по утоптанной тропинке под пологом чудесного леса и чувствовал радость от движения, и от того, что в его руке лежала маленькая ладошка его воробушка. Да, так. Это не кто-то там наслаждается безоблачным счастьем, а он,Том. Мелькнула мысль, что раньше ему никогда не доводилось быть таким счастливым, и может, чтобы испытать подобное, стоило и потерпеть захватчика.

Они почти не разговаривали, только иногда мальчишка останавливался и «хозяин» поворачивался к нему. Обнимал, шептал что-то ободряющее и гладил его по тощим плечикам. Один раз поцеловал грязную ладошку мальчишки. И вид маленькой ручки, с какими-то детскими, широконькими пальчиками с обгрызенными ногтями, зацепил самого Тома, напомнив что-то далекое и почти забытое, но такое родное, что … он снова отключился.

Том понял, что отгораживаться от чужих чувств, это путь в никуда. И еще он понял, что был обделен этим сокровищем и даже не подозревал об этом. Но разве объяснишь слепому чем желтый отличается от синего. И что такое «желтый» и что такое «синий».

Этот недолгий и молчаливый путь с мальчишкой примирил Тома с его новым положением. Он принял его, и ему стало намного легче.

Они пришли на опушку, и им открылся вид на синее-синее теплое море. Они пошли купаться и наконец, бывший темный лорд, смог разглядеть в подробностях, мальчишку который вызывал у его хозяина, такие яркие и вкусные эмоции.

Невысокий, тощий и угловатый, с копной грязных светло-русых волос, кареглазый и большеротый, он у самого Тома не вызывал теплых чувств, но он все равно наслаждался горькой, щемящей нежностью, которую испытывал его «хозяин». А когда он увидел прямые и лохматые ресницы, как у коровы, и какой-то диковатый и светящийся взгляд из-под них, он и сам почувствовал, что-то очень похожее на нежность.

Они вернулись на опушку, и «хозяин» принялся с помощью памяти Тома обустраивать их нехитрый походный быт. Бывший дракон раньше не владел магией так, как понимают ее маги, не варил зелья, не пользовался заклинаниями и сейчас наслаждался новым опытом и восхищением своего воробушка.

Он создал ванну с теплой водой, а Том от себя добавил душистой пены. Дракон удивился, но благосклонно принял нововведение. Потом он засунул туда мальчишку и принялся отмывать это чудо. Поглаживая и потирая каждый дюйм юного тела. Мальчишка замер в каком-то почти религиозном экстазе. Том «вспомнил», что раньше мальчишке никогда не перепадало столько внимания от его дракона, и его душа пела. Потом они вызвали домовика и попросили что-нибудь поесть. И поели. Кормили друг друга из рук, и целовались, и заснули прямо на земле, измотанные этим длинным и счастливым днем.

В сознании бывшего дракона и «хозяина» плыли какие-то сонные образы, как солнечные блики, малыш уснул, прижавшись к нему, а Том снова и снова переживал события сегодняшнего дня и мечтал о завтрашнем. И еще мелькнула мысль, что все, что с ним произошло к лучшему, ведь иначе он никогда бы и не узнал, что такое счастье.

Глава 26

Министр магии был в панике. Мало того, что по стране разгуливают террористы, как у себя дома, так еще и повалили официальные просьбы из других стран о прохождении посольств на остров Дракона через территорию Великобритании. А министр ни сном, ни духом ни о каком острове и не слыхивал. Нет, ну ладно бы просили, как принято в цивилизованном мире: написал прошение и сиди себе тихо, жди пока тебе придет официальный ответ. Так ведь нет. Зачастили с визитами. Требуют. Нотами протеста закидали. Заплевали юридическими терминами и грозят международными санкциями. Не понимают, что министр дал бы им все, что они требуют, но вот только не может пока, потому что не знает, где, собственно, этот остров находится и куда давать разрешение проследовать. Можно, конечно, дать расплывчатое разрешение: мол, разрешаю, идите по месту нахождения, но это чревато тем, что по стране станут разгуливать иностранцы, где им вздумается видеть все, что захочется, а Британию и так критикуют все кому не лень.

Министр бегал по кабинету, хватаясь за голову, когда в его дверь постучались.

– Да! Кто там еще?

В дверь скользнул рыжий секретарь.

– Господин министр, я тут нашел в бумагах, вот ознакомьтесь.

Министр прочитал протянутый ему документ и так высоко поднял брови в удивлении, что будь на его голове котелок, то он съехал бы на затылок.

– Тут уведомление, что Дракон, правитель острова Дракона и его соправители, приняли верительные грамоты Британского посольства.

– Но это значит, что мы официально признали этот остров и даже установили с ним дипломатические отношения. Как, я вас спрашиваю, это могло произойти, если я об этом слышу впервые? Как вас там, а впрочем, не важно. Идите в дипломатический отдел и все, что касается этого дела, все, до последней бумажки, мне на стол. Вы поняли?

Секретарь, Персиваль Уизли, щелкнул каблуками и побежал исполнять приказ.

«Ну и что, что Фадж до сих пор не запомнил мое имя, но теперь-то, он точно будет помнить, кто помог ему разобраться в этом темном деле», – подумал Перси, ногой открывая двери дипломатического отдела.

– Приказ министра: все, до последней бумажки, что касается установления дипломатических отношений с островом Дракона, выдать мне, и шевелитесь побыстрее, министр ждет! – с удовольствием скомандовал он, глядя на вытянутые физиономии тех, кто еще вчера, даже не замечал его. «Испугались, аристократишки! Всех бы вас к ногтю!»

В отделе международных отношений, в этом оазисе аристократизма и респектабельности воцарилась паника. Об установлении дипломатических отношений с каким бы то ни было островом, здесь и не слыхивали. Сотрудники судорожно перекладывали бумажки с места на место, пока третий заместитель начальника отдела, только что назначенный на эту должность, не нашел то, что требовалось.

Перси скорчил презрительную мину, всем своим видом выражая порицание плохой организации делопроизводства в отделе, взял бумаги и отбыл в приемную министра.

Корнелиус Фадж почти вырвал папку с бумагами у секретаря и углубился в их изучение

Это была катастрофа. Свою подпись и магическое заверение он узнал сразу, а это значит, что он подписал эти бумаги, не глядя. Мало того, что он проворонил перспективные территории, так еще и с посольством из страны выпустил почти всех, кто подозревался в связях с Темным Лордом. И преступников, бежавших от правосудия, выпустил... Но с другой стороны… Он обезопасил граждан, сплавив сомнительных личностей из страны подальше. Тут надо все хорошенько обдумать.

– Эй…

– Перси Уизли, к вашим услугам.

– Ну да, я знаю, Уизли. Скажите мне, молодой человек, много народу сунуло нос в эти документы? – спросил Фадж, сверля молодого секретаря напряженным взглядом.

– Только третий заместитель начальника международного отдела. – отчеканил Перси, глядя на министра предельно чистыми и честными глазами.

Министр задумался, посмотрел на подобострастную физиономию своего служащего и принял решение.

– Вы, Уинсли, получаете повышение. Я назначаю вас своим личным помощником, а третий заместитель начальника международного отдела отправляется в Россию военным атташе. И проследите, чтобы он выехал побыстрее. И еще… Я очень, – он выделил это слово интонацией и снова повторил, – очень ценю в своих людях личную преданность… Мы поняли друг друга?

– Да, господин министр, – Перси ел начальство глазами.

– Прекрасно! Назначьте на завтра пресс-конференцию, я сделаю объявление, и подготовьте документы по этим запросам. Надо пропустить, посольства на этот чертов остров, а то нам только международного скандала не хватает, для полного счастья.

– Будет сделано, господин министр, – Перси поклонился и вышел вон.

Из кабинета министра вышел уже не просто мелкий клерк из приемной, а первый помощник министра, доверенное лицо, и все в приемной это сразу почувствовали.

– Почему не работаем, чего ждем? – ядовито осведомился Перси у сотрудников. Маленькие пескари этого министерского пруда сразу сообразили, что в их водоеме появилась новая щука, и старательно заскрипели перьями.

Пока министр разбирался со своими проблемами, Альбус Дамблдор пытался сделать тоже самое со своими. Нет, безусловно, затея с подложным Воландемортом, оправдала себя: газеты воют от ужаса, наполненные до отказа описаниями зверств Пожирателей смерти, да и под шумок удалось убрать кое-кого. Но необходим завершающий штришок, финальная битва с врагом, при большом стечении свидетелей. Министерство для этой цели не годилось, слишком много авроров, а вдруг кто-нибудь из них пальнет в Темного Лорда, да и прибьет его ненароком. Тогда, пиши пропало, все усилия впустую. Нет, мы пойдем другим путем, но нам нужен нормальный Хогвартс и дети в нем. Это так подходит для финальной битвы. Трагично и прекрасно. Юные защитники и их наставник на страже мира и справедливости. И чтоб крови побольше, а то ведь это британское магическое болото на другой день забудет о наших подвигах.

«Сейчас самое время позаботиться о нейтрализации этого Дракона и приведения школы в нормальное состояние, а то ведь она развалится до первого сентября,» – нахмурился директор и принялся изучать древний свиток.

Углубляясь в описание ритуала, он все больше и больше хмурился. Да, само действо и так мало аппетитное, предполагало пытки эмоционально близких дракону людей, а где их взять, если он не знает, кто такой этот дракон. И состав участников вызывал сомнение. Из четырех волшебников, необходимых в деле, он пока набрал троих: по силе проходили только он, Грюм и Минерва. И еще… Сильно беспокоило, что кто-то, так и не дал договорить основательнице, а вдруг там было что-то очень важное, что-то такое, без чего обряд не сработает. Вопрос, на который пока нет ответа. Но Дамблдор не сомневался, он справится, ведь на его стороне правда, разве не так?

Глава 27

– Гарри, сынок, расскажи мне старухе, как там мой мальчик. Он отправился в поход один, я волнуюсь за него, а вдруг там какие-нибудь опасности. Он взял с собой только собачку, разве так можно? – спросила леди Долохова, которая сидела перед разожженным камином в большой гостиной.

– Мэм, а разве он не рассказал вам про эту собачку? – вопросом на вопрос ответил Гарри, с удовольствием оглядывая пожилую леди, которая совсем не напоминала азкабанскую узницу в белоснежном кружевном чепце с седенькими буклями.

– А что не так, с этой собачкой? – заинтересовалась Долохова, принимая у домовика чашечку травяного чая.

– Антонин вернулся и, наверняка, сейчас прибежит навестить вас. К нам на остров пожаловало Британское посольство, и он помогает их разместить. И вы уж сами спросите его про песика, – хихикнул Гарри.

– Да, Бог с ней, с собачкой, расскажи, что тебя тревожит, я чувствую, что ты как-то напряжен.

– Не говорите мне, что вы ничего не видите, я больше в это не поверю, – посмурнел подросток.

– Ребенок, зачем мне видеть, если я чувствую.

– Вам я скажу, хотя я сам еще не разобрался. Вы понимаете, это посольство сплошь состоит из бывших пожирателей смерти, я боюсь, что я дал приют преступникам.

– Ты ненавидишь их? – старушка поджала губы.

– Нет, мэм, с чего вы взяли?

– Ну, так и не бери в голову, сынок. Казнить и выносить приговоры не твое дело. Хочешь, я раскрою тебе один большой секрет? – старушка подалась вперед и заговорщически понизив голос произнесла, – все, что происходит в этой жизни – правильно, – пожилая леди откинулась на спинку кресла.

– И то, что вы полжизни просидели в тюрьме – правильно?

– О, уел! Но по большому счету и это правильно. Я с тобой познакомилась, а остальное, ты уж прости, это наши дела с Ним, – она подняла сухонький пальчик вверх, – кого Бог любит, с того и взыскует.

– Ну, тогда, он от вас просто без ума! – хмыкнул Гарри.

– Это относится и к тебе! – серьезно сказала старушка и собралась было развить свою мысль, но продолжить ей не дали – в дверях гостиной появились Долохов и Малфой старший.

Пока Долохов целовал маменьке ручки, расспрашивал о здоровье, Люциус сунул под нос гриффиндорцу какие-то бумаги. Он был в приподнятом настроении и доволен собой больше обычного, видимо, возвращение в привычную среду, благотворно на него повлияло:

– Мы завтра даем прием…

У Гарри забилось сердце, он совсем не ожидал, что о его дне рождении, кто-нибудь вспомнит. Тем временем блондин продолжил свою речь:

– … в честь Британского посольства, ты должен…

– Я никому ничего не должен.– яростно прорычал ему в лицо подросток, – Я Вам ничего не должен. Вам надо, вы и устраивайте, эти… ваши приемы! – зло закончил Гарри. Он и сам не ожидал от себя такой реакции. Обжигающая ярость так же внезапно схлынула, как и возникла и теперь ему было ужасно стыдно, что сорвался. Пришлось, спешно поклониться присутствующим и позорно сбежать.

– Я сказал что-нибудь не то? – спросил обалдевший Люциус.

Долохов только пожал плечами, зато от двери раздался желчный голос:

– Конечно, не то, если учесть, что у мальчика завтра день рождения. И если бы ты так не торопился, я бы успел тебе об этом сказать! – Северус привычно скрестил руки на груди, сверля Малфоя недовольным взглядом.

– Но я же не знал! – беспомощно простонал Люц, хватаясь за голову.

****

От стыда и недовольства собой даже у дракона горело лицо:

– Черт, черт, черт, это же надо быть таким кретином, с чего это я решил, что все обязаны помнить о твоем дне рождения. Тоже мне – «новая знаменитость, дракон и правитель острова»! Вот я дурак! Мерлин, стыдно-то как.

Дракон летел над морем, закладывая виражи и выполняя фигуры высшего пилотажа. Ветер и бескрайнее небо остужали неcчастного парня, смывая горечь, разочарование и жгучий стыд. Потом он долго сидел на пляже, провожая солнышко и только в полной темноте с крыши дворца стал пробираться в свои покои. Добравшись до своей двери, и никого не встретив по пути, он облегченно вздохнул и быстренько скользнул в нее и попал… в двойные объятия.

– Попался! Держи его Люц, а то он опять сбежит! – почему-то шепотом сказал Северус, обжигая шею юноши своим дыханием и нежно почти невесомо, целуя шею и ухо своей добычи.

– Не отпущу. Я держу его крепко,– в тон ему ответил Малфой, крепче вжимаясь в бок парня, оплетая руками, ероша его непослушные волосы.

– А я и не собираюсь… мне и тут… хорошо, – тоже шепотом ответил им Гарри, млея от ласки.

– Что-то мало верится, но все равно… С днем рождения, Гарри! – Северус неохотно отстранился и взмахнул рукой. Появился маленький столик с именинным пирогом с зажженными свечами и горка подарков, – На уроках по защите сознания я видел, что вы именно так предпочитаете праздновать. Вот и решили поддержать традицию.

– Спасибо. Вот это да! Спасибо, спасибо! – на глаза набегают непрошеные слезы, которые Гарри сглатывает и через силу улыбается.

– Время, Гарри! Задувайте свечи.

****

Рон Уизли скорчился в подвале дома, стараясь даже дышать через раз. Он знал, что если его найдут эти люди, они убьют его так же легко, как они убивали других. Если бы тогда, когда Дамблдор уговаривал его принять участие в этой акции, он знал, что это так закончится, он бы бежал от него сломя голову.

– Мой мальчик, Воландеморт, решил затаиться, и ввести в заблуждение общественное мнение. Мы не можем ему этого позволить, в связи с этим у меня к тебе есть ответственное поручение. Ты возглавишь группу магов, верных нашему делу и вы вместе займетесь акциями устрашения, пора уж расшевелить это болото. Ты же понимаешь, что я только тебе могу доверить это дело, – вещал Дамблдор, поблескивая стеклами очков, и Рон купился. И был горд, и поначалу ему все нравилось. Нравилось в образе Темного Лорда врываться в дома сонных обывателей, нравилось запускать в небо метку пожирателей смерти. Нравилось одним своим видом вызывать ужас. Он пьянел от ощущения вседозволенности и своей значимости, но постепенно, видя, как легко эта группа магов «верных делу», отправляет на тот свет стариков, детей и просто безоружных людей, в его душе поселился страх. Парализующий, липкий, лишающий сна и покоя. Все-таки дураком Рон не был и сообразил, что его готовят на убой.

Сбежать от этих магов оказалось не просто. Они ни на минуту не оставляли его одного. И только в очередном рейде, когда они напоролись на ожесточенное сопротивление и завязался бой, он воспользовавшись всеобщим замешательством, скользнул в небольшое окно подвального помещения.

Схватка длилась недолго. И скоро за окном стало тихо, и Рон осмелился выглянуть и посмотреть на улицу. Там никого не было. Он снял с себя иллюзию, и собрался было выбраться из подвала, когда сзади его раздался негромкий голос:

– Я открыл проход для моего лорда, а оказывается, тут творится черт знает что!

Или ты думал, что в дом волшебников можно залезть, вот так просто, а Уизел?