Текст книги "Последняя из рода Блэк (СИ)"

Автор книги: Anastay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц)

Я метнула взгляд на Снейпа, который в напряжении стоял у преподавательского стола. В его руке была палочка. Сириус просто обалдело хлопал глазами.

– Что за драма, не понимаю, – хмыкнула я, доставая руку из-под стола и протягивая Дамблдору.

Вместе с Дамбдором я сама впервые разглядела кольцо. Тонкое, золотое, с витиеватой буквой «Г» и крохотным зеленым камнем. Со стороны ладони на тонком ободке выгравирован вписанный в круг треугольник с гипотенузой.

– Что же ты наделала, Грета, – прошептал Дамблдор и пошатнулся. Я думала, его хватит удар прямо на месте. Я боялась, что он решит отрубить мне палец вместе с кольцом, но он отпустил мою руку и молча вышел из зала. МакГонагалл и Снейп кинулись за ним. Ко мне поспешил Сириус.

– Вот, кажется, и настал момент, когда пора бежать из Британии, – задумчиво заметил Том.

====== Глава 38. Двенадцать друзей лорда ======

– Что происходит?! – спросил Сириус, когда выволок меня из зала.

– Дамблдор что-то распсиховался, – пожала я плечами.

– Грета! В чем дело?! От кого это кольцо? – он без спросу схватил меня за руку.

– Не знаю. Я не успела дочитать записку, – соврала я.

– Грета!

Сириус был в отчаянии.

– Сириус, – я взяла его лицо в ладони. – Я тебя люблю. Правда. Но я не могу сказать.

– Тогда я пойду и спрошу у Дамблдора! – психанул Сириус, скидывая мои руки.

Он унесся следом за половиной преподавательского состава, а я тяжело прислонилась к холодной стене.

Интересно, что им всем наплетет Дамблдор. Не расскажет же про Гриндевальда.

Кудесник Альба, как называл его Гелла, придумал классную историю. Будто бы он узнал в этом кольце проклятый древний артефакт времен – внимание – Гриндевальда. И он сильно разволновался, что я отброшу коньки на месте. Но, просканировав артефакт, убедился, что это не более чем бутафория. И что я якобы сказала ему, что кольцо мне подарил поклонник. И буква «Г» означает «Гертруда».

Ах, дети такие дети.

– Тебе такой изобретательности еще учиться и учиться, – сказал Том.

Какие мои годы.

Когда торжественная часть банкета кончилась, и Дамблдор и компания вернулись в зал, столы сдвинули к стенам, и они заполнились безалкогольными коктейлями и сладостями. Свет вдруг потух, и все взволнованно охнули. А через пару секунд с возвышения, где до того стоял преподавательский стол, раздался металлический вой первого аккорда.

Вспыхнули взлетевшие в воздух прожекторы, осветив сцену с одетыми в кожу и перья музыкантами, и все завизжали.

Да в Хоге фанатели от этой группы почище, чем в том клубе на Хэллоуин. Как их там… «Гиппогрифы»?

Бал оказался веселой тусней.

После первой песни часть свечей в зале загорелась, создавая уютный полумрак. Я еще в середине первой песни отступила в угол, прикрываясь чарами незаметности. Еще не хватало тут плясать с кем-то в обнимку.

Ли крутил башкой, выискивая меня, а я пила себе коктейльчик, вместе с Томом наблюдая, как Гермиона весело смеется над шутками Седрика. Драко тоже за этим наблюдал из другого угла, игнорируя Панси, пытавшуюся вытащить его танцевать.

В принципе, я уже знала репертуар «Гиппогрифов», и только вежливость по отношению к Хорхе держала меня в зале. Мне до смерти хотелось изучить кольцо. За час я не успела понять о нем ровным счетом ничего. Оно и правда не снималась, как и думал Дамблдор. Явное магическое поле не излучало. Что оно значило – непонятно.

– А следующая песня посвящается жене нашего прекрасного соло-гитариста! – выдохнул после седьмой песни солист, а я чуть не выронила бокал из-под четвертого коктейля. Они заиграли что-то дикое, и парень с драматично подведенными глазами запел: – Ещё я толком не запомнил твоего лица, как мы поехали купили два каких-то кольца!

Засранец.

– Ты засранец, Хорхе! – так и сказала я, когда еще через песню они оставили парня за синтезатором наигрывать медляк, и пошли отдыхать. Под визг девчонок Хорхе спустился в зал и, раздавая автографы, пробрался ко мне в угол.

– Как ты меня заметил? – удивилась я.

Он с улыбкой показал на свою свадебную татуху. Ох, чувствую, я еще не знаю всех ее бонусов.

– Танец? – предложил он.

Я хмыкнула и приняла его руку, чувствуя на себе взгляды половины девушек зала. И Сириуса. И профессора Снейпа.

– Внимание, легенда, – шепнула я ему на ухо. – Кольцо на моем пальце подарил мне ты, – я показала ему кольцо, и он приподнял брови.

– Да ладно?

– Прислал с вороном, который рассыпался перьями и превратился в коробочку с кольцом и запиской.

– Вот я романтик, – поразился Хорхе. – Сам не ожидал. А теперь серьезно. Мне стоит ревновать?

Я рассмеялась, вспоминая беззубого Гриндевальда.

– Вот к нему точно не стоит.

Хотя, если вспомнить, он предлагал его отравить и взять меня в жены.

– Да ты горячая штучка, – ухмыльнулся Хорхе.

– А ты думал.

– Тебе сейчас, кстати, завидуют все школьницы Хогвартса.

– Я щас описаюсь, – я закатила глаза.

– Еще бы, я крут и популярен.

Я фыркнула.

– Я не о том. Я, кажется, выпила слишком много коктейлей. Извини!

Я выскользнула из его объятий – нам пришлось нехило так обняться, чтобы переговариваться – и помчалась к выходу из зала.

Двенадцать девственниц были прикованы к двенадцати столбам. Некоторые из них были совсем детьми – сложно найти невинных девушек в маленьком скучающем городке.

Я стоял в центре этого живого круга, дожидаясь, когда луна достигнет своего пика.

Девицы хныкали и молили о пощаде, но меня никогда не трогали эти человеческие сопли. Пусть скулят, сколько им вздумается. Их участь предрешена. Их ничтожные маггловские жизни послужат великой цели.

Я отсчитывал секунды. Я кожей чувствовал, когда это должно произойти. Я столько к этому готовился. Я был уверен в себе.

Миг. Еще миг.

Пора.

Я раскинул руки, и напевные речи древнего друидского заклятия пронеслись над долиной. Даже девицы смолкли, завороженные красотой момента.

Последнее слово упало в абсолютнейшей тишине. Стих ветер. Замолкли сверчки. Тишина оглушала.

Я поднял руки.

Сейчас.

Двенадцать тел в одночасье разлетелись брызгами крови, омывая древний круг и мое лицо.

Предо мной явился Посланник Тьмы.

– Человек?! – прорычало огромное чудовище, выше меня вдвое. Его закрученные рога упирались в небеса. – Только демоны смеют взывать к Великой Тьме! – его рык сотрясал землю.

Он хотел напасть на меня. Но я не дал ему шанса. Он не смог выйти из круга.

– Отныне ты служишь мне, Посланник! – провозгласил я и не смог сдержать победного смеха.

Я, Лорд Волдеморт, первый человек, покоривший Тьму.

– Да хватит орать!!! – в мой балдахин ударилась подушка. – Дура! Дай уже поспать!

Я не обратила внимания на нервную после бала Панси.

Меня трясло. Я отдернула балдахин.

«Том?!»

Том поскуливал, сидя на полу возле кровати.

– Я не хочу, – повторял он, как заведенный. – Я не хочу. Я не хочу…

Я молча затащила его на кровать.

«Успокойся. Это только сон», – я села рядом со свернувшимся калачиком Темным Лордом и прижала холодные трясущиеся пальцы к вискам.

– Это не сон! – его голос сорвался. – Это я разорвал на части двенадцать девочек! Чтобы подружиться с рогатым чудовищем! Это сделал я! Я! Я не хочу жить! Пусть это закончится! Я не хочу больше таких воспоминаний! Не хочу! Не хочу!

А уж я-то как не хочу.

– Это была не ты! – он взорвался рыданиями. – Это был я! И я… так гордился этим! Мне так нравилось! Я не хочу больше! Уничтожь меня! Я снимаю с тебя твою клятву!

Мою руку зажгло. Шрамы от заклятья нерушимого обета вспухли.

Он что, серьезно?!

«Тихо, – я обняла его содрогающееся от рыданий тело. – Все хорошо. Ты жалеешь об этом. Это хорошо».

– Это ничего не меняет!

«Это меняет все».

====== Глава 39. Злодеи любят сладкое ======

Мы традиционно плотно набились в купе, и близнецы достали гитару.

Я бы лучше забурилась где-нибудь на полке под заклятьем невидимости и попробовала бы поспать. После бессонной, полной слез ночи, я была не в настроении веселиться и предвкушать Рождество. Выглядела я соответственно. Что странно, Том тоже. Обычно на нем не отражались последствия ночных кошмаров и прочих прелестей жизни. А тут и синяки под опухшими глазами, и царапина на щеке – это он так оригинально пытался самоубиться. Напал на меня, чтобы его прикончило его частью нерушимой клятвы, которую я-то, как раз, не отменила. Пришлось защищаться.

Да еще Дамблдор гипнотизировал меня крайне печальным взглядом весь завтрак. Я ожидала, что он меня вызовет, но нет. Я сто раз проверилась на следящее заклятье, но и его не было. Или я просто нифига не шарила в крутой магии, чтобы его заметить. В общем, все это было странно и жутко действовало на и без того расшатанные нервы.

Близнецы сыграли Джингл бэллз и какую-то матерную песню про Рождество, и гитара, несмотря на мои отнекивания, перешла ко мне.

– Песня. Посвящается моему другу. Моему лучшему другу, если уж на то пошло.

Том нахмурился. Он стоял в коридоре, глядя в окно на летящие мимо заснеженные деревья.

– Усталость, ненависть и боль, безумья темный страх. Ты держишь целый ад земной, как небо, на плечах. Любой из нас безумен – в любви и на войне. Но жизнь – не звук, чтоб обрывать…

– Можешь замолчать? – тихо и расстроенно оборвал меня Том.

– Конец песни, – объявила я и в воцарившейся непонимающей тишине передала гитару Ли. – Простите, ребята, – я встала с крохотного кусочка сиденья между Гермионой и Джинни и протиснулась к выходу из купе.

Надо найти место, чтобы погрустить.

И, по возможности, поспать.

Сириус краснел, бледнел и смущался, пока мы ехали в аэропорт.

После очередного тяжелого, душераздирающего вздоха, я его пожалела.

– Да не ссы ты, я знаю, что с нами едет Дюсолей.

– Что?! – Сириус подскочил на сиденье, чуть не проломив башкой стеклянную крышу своей красной тачки. – Откуда ты знаешь?!

– Третий глаз открылся и вещает. Я не против, не дергайся.

Я в миллиардный раз взглянула на таинственное колечко и уставилась в окно. Тоже мне, драма.

Пока Сириус и Рита исследовали пляжи, клубы и спальню, я исследовала магический мир Кубы. Надо сказать, что ничего выдающегося он из себя не представлял, кроме крутейшей аптеки в центре Гаваны, где я купила успокаивающую мазь для сгоревшего в первый же день Сириуса и для начавшего дико чесаться пальца с кольцом.

Если прикол был в том, что Гелла подарил мне чесоточное кольцо, то я уже жалею, что спасла его.

За первые два дня я прочесала магическую Гавану вдоль и поперек, и уже думала разочароваться в Кубе и погрузиться с головой в «Расширенную биографию Темного Лорда Гриндевальда», когда Рита решила приобщить меня к маггловскому веселью.

И потащила в клуб, где они с Сириусом зажигали каждый вечер.

И я принципе перестала удивляться, что Сириус вдруг решил проникнуться танцевальной культурой.

Дело в том, что гаванские танцы – это не танцы. Это такой секс в одежде под зажигательную музыку.

Рита двигалась умопомрачительно. Она была просто бомбой. И если бы мне пришло в голову осуждать Сириуса за внезапный роман… то, взглянув на ее танец, я бы передумала. Да что там – даже в свои двенадцать я понимала, что перед такой огненной девушкой устоять нельзя.

– Рита, – сказала я следующим утром, когда мы валялись на солнышке, а Сириус, от греха подальше, под тентом. – Ты должна меня этому научить.

Рита расплылась в улыбке и обернулась к Сириусу.

– Ты должен мне галлеон!

Сириус уселся, и солнечные очки сползли по его густо смазанному кремом от загара носу.

– Я думал, тебя интересуют только драки, футбол и книжки! – удивился он.

– А я знала, что она нормальная девчонка, – сказала Рита очень довольно.

Я посмотрела на Тома, развалившегося рядом в песочке. На кольцо Гриндевальда.

Да, нормальная.

Оказалось, что у меня нет врожденного таланта к танцу. Вот к дракам – это да. Может быть, поэтому мой танец больше походил на демонстрацию приемов боевых искусств?

Том ухохатывался, глядя на мои потуги, Рита не теряла энтузиазма, а Сириуса я сразу выгнала. Нечего тут насмехаться.

Ну, к концу нашего отдыха я почти научилась плавно двигать бедрами. Это было достижение похлеще невербальной магии!

Когда мы вернулись в Лондон, кольцо начало зудеть так, что даже мазь не помогала. Я чесалась и материлась, и с досады уже готова была отрезать себе чертов палец, когда кольцо неожиданно… повернулось на пальце. Меня резко дернуло, и мир перед глазами закружился.

А в следующий миг я стояла в незнакомой зале с высокими ажурными потолками, мраморным полом и картинами в полный рост.

– Наконец-то! И где, позволь спросить, тебя носило? Я не мог дозваться до тебя больше недели! – высокий звонкий голос эхом пронесся по зале, и я резко развернулась к его источнику.

– Тишкина етишка!

Двадцатилетняя энергичная версия Геллерта Гриндевальда стояла на ступенях уходящей в бесконечность лестницы и улыбалась коварной и самодовольной улыбкой.

– Только не говори, что у тебя ремонт, – проворчала я, все еще смущенная встречей. Гелла наливал мне чай, хитро поглядывая зелеными глазами из-под золотых кудрей, падающих на лицо. Он был… милым. Ладно, что тут говорить, он был сногсшибательным красавчиком с супер-обаятельной улыбкой. Ничего общего с тем беззубым сморщенным стариканом в башне.

– Замок полвека стоял без хозяина, – хмыкнул Гелла, веселясь над моим замешательством. Из соседней залы слышался стук молотков и переругивания ремонтников. Как мне это знакомо. – Ну, как я тебе? Хорош, правда? – он весело расхохотался.

– Ничего так, симпатяшка, – пробормотала я, утыкаясь в чашку. – И как же ты вернул себе молодость? Кровавые жертвоприношения? Темные ритуалы?

Гелла взял свою чашку и закинул ногу на ногу. Лаковые туфли блеснули в огнях тысячи свечей в люстре. Он не только омолодился, он еще и приоделся. Ничего общего с теми лохмотьями.

– Философский камень, детка.

– Да ладно, – усомнилась я. – Единственный в мире философский камень… – я хотела сказать, был уничтожен, но решила, что мы пока не настолько хорошо знакомы, – у Николаса Фламеля.

– Ну, он был единственным до того, как я его украл. Нику пришлось создать второй, – сказал Гридневальд очень гордо.

– Наш пострел везде поспел, – оценила я его проворство.

– Конечно.

Я взяла шоколадную пироженку – весь стол был завален сладостями. Кажется, после сорока семи лет заточения, Темный Лорд никогда не наестся шоколада.

– А вот скажи мне, дорогой Гелла, зачем нужно было с таким пафосом вручать мне колечко? У меня теперь будут неприятности с твоим другом Альбой.

– Я объясню тебе, моя маленькая Грета, – он взял мою руку, где на мизинце было надето неснимаемое кольцо. – Это фамильное кольцо Гриндевальдов. Для моей матери его создал отец. Оно не только перенесет тебя в любой момент, когда бы ты этого не захотела, в мой замок – конечно, если ты не слишком далеко, не на Кубе, например, – добавил он, склонив голову. – Оно, к тому же, обладает весьма интересными свойствами. Пока ты его носишь, я могу в любой момент убить тебя, моя дорогая Грета.

Я выдернула руку из его длинных, как у Снейпа, пальцев.

– Суперский бонус! – возмутилась я. – Сними его немедленно!

– Не беспокойся, тебе ничего не угрожает. Я обещал тебе вассальную клятву, и я тебе ее дам. Только… – он поморщился, – с десятью поколениями я погорячился. Давай на два?

– Семь, – начала торговаться я, хотя так до конца и не поняла, что это за вассальная клятва такая. Просто подумала, что Арку бы это точно понравилось. Звучит так пафосно и серьезно.

– Ладно, семь, – согласился Гелла. – Все равно у меня нет наследников.

– Но я все равно не хочу носить кольцо-убийцу.

Геллу ничуть не смутило мое недовольство.

– О, я тебе расскажу, в чем его прелесть. Как только мы провернули фокус с Нурменгардом, Альба кинулся на поиски. Он прошерстил все мои дома и поместья. Не смог добраться только до этого замка – ведь это фамильный замок, охраняемый магией предков и Камнем Рода. Зато мне пришла целая дюжина писем от него.

– Просил вернуться? – хмыкнула я.

Гриндевальд ухмыльнулся.

– На последнее я ответил. В тот день я послал двух воронов в Хогвартс. Одного для моей дорогой Греты, – он кивнул в мою сторону, – другого – для старого друга Альбуса. Он прочел его после того, как ты получила мой подарок. В нем я пообещал убить тебя, его надежду и главное сокровище, если он не прекратит поиски. Взамен я пообещал не претендовать на мировое господство, не развязывать масштабных войн и не участвовать в интригах.

– И ты сдержишь свое обещание? – удивилась я.

– Поверь, милая Грета, после полувека одиночества и лишений в пронзаемой всеми ветрами темнице, у меня на уме только низменные удовольствия. Комфорт, женщины и хорошая еда.

– И конфеты.

– Конечно.

Я вздохнула.

– И все же знаешь, Гелла. Будет очень печально, если ты меня убьешь, – я помахала рукой с кольцом.

– О, не будь занудой. Прямо сейчас пойдем к Камню Рода! Только Дамблдору не проболтайся, – он галантно подал мне руку.

– Стараюсь вообще с ним не пересекаться, – пробормотала я.

Вассальная клятва оказалась обещанием на Камне Рода взаимной помощи и непричинения вреда между родами Блэк и Гриндевальд. Я подозревала, что это нифига не вассальная клятва, и Том подтверждал мои сомнения. Но мне и до этого было до фени на вассальные клятвы, поэтому я удовлетворилась этим странным ритуалом.

– Еще одно. Я смогу оказаться рядом с тобой, если того захочу, – он показал свой перстень с аналогичной буквой «Г». – Поэтому будь добра внести меня в список гостей в защиту своего дома. Иначе это может быть опасным для нас обоих.

– Ого, – удивилась я. – А ты собираешься приходить поболтать?

Он хмыкнул.

– Видишь ли, все мои старые друзья или уже умерли, или предали меня и посадили в темницу. Мне надо с кем-то говорить, – он подмигнул.

– Ты самый странный тип из всех, кого я знаю! – заявила я, вызывая Кричера.

«Вот видишь Том, а ты говорил, что он меня обманет», – мысленно сказала я, когда мы оказались в моей спальне в доме Блэков.

– Он надел тебе на палец кольцо-убийцу, – едко ответил Том. – Что ты, он просто милашка. Кстати, если ты в него влюбишься, это будет самая большая глупость в твоей жизни, – предупредил он.

– Знаю, – я упала на кровать и мечтательно вздохнула. – Знаю.

====== Глава 40. Дабл трабл ======

Северус Снейп гипнотизировал меня весь завтрак первого дня после каникул. Я крутилась на месте и, стараясь не отвлекаться на его страстный ненавидящий взгляд, рассказывала Драко и Гермионе про Кубу. Рядом сидела Джинни с огромным красным цветком в волосах. Гермиона свой такой же нацепить постеснялась.

– Блэк! – поприветствовал меня Снейп, когда я ввалилась вечером в класс на дополнительные занятия.

– Профессор. Как прошли каникулы? – невинно спросила я, доставая из сумки толстенный Справочник.

– Я бы попросил вас больше не поздравлять меня с Днем Рождения! – заявил Снейп.

А что такого? Я всего-то выслала ему совой футболку магическим принтом пляшущего Че Гевары и открыточку с наилучшими пожеланиями.

– У, какой вы! А я бы вот порадовалась, если бы вы меня поздравили, – я ухмыльнулась, оглядывая набор ингредиентов, которые он мне приготовил, и пытаясь угадать, что мы будем учить сегодня.

– С меня хватило шапки!

– Вы ее носите, кстати? А футболку? Как бы то ни было, мне будет греть душу, что, возможно, она у вас под мантией.

Ох, что-то меня после Кубы понесло-то.

Снейп выпучил глаза.

Том сполз по стене, рыдая от смеха.

– Это, конечно, отвратительно – думать о том, что у Снейпа под мантией, – выдавил он сквозь смех. – Такое только ты могла заявить в лицо. Ох, что-то меня тоже после Кубы понесло, – он вытер выступившие на глаза слезы.

Я пожала плечами. Ну, возможно, я не слишком еще взрослая, чтобы понять, чего они оба так смутились.

– Дурацкая игра, – я закатила глаза, когда Рон Уизли третий раз подряд сделал меня в шахматы. Во всем был виноват Том – отказался мне подсказывать, подлец. Он-то игру понимал. А моя логика едва дотягивала до того, чтобы постичь, почему корень зубоцвета нельзя кидать в закипающую воду. И смешивать с корнем лопуха.

– Шахматы это тебе не корень лопуха, – насмехался Том, сидя на пледе, забытом какой-то сентиментальной гриффиндоркой на подоконнике, и в тысячный раз пытался сдвинуть с места покореженный кнат.

«Скажи это Снейпу, он тебе этот корень знаешь куда засунет», – огрызнулась я, усаживаясь рядом с близнецами и как можно дальше – от Ли Джордана, тоскливым взглядом глядящего в мою сторону.

Сириус сегодня тусил с Дюсолей, и посиделки в его кабинете в очередной раз отменились. Я уже миллион раз говорила ему составить расписание, но он же, как обычно – весь такой внезапный.

Джордан взял гитару и принялся напевать какую-то печальную романтическую песню, не сводя с меня взгляда, Фред и Джордж толкали меня локтями с обеих сторон, и все это было уже не смешно. Я резко встала и ушла. Ну их.

– Эй, я его почти сдвинул! – возмутился Том.

«Что-то душа не на месте. Пойдем, потренируем мою левую руку».

– У меня все еще болят ребра после прошлой тренировки, – заныл Том.

«И хорошо. Привык быть неуязвимым – а теперь вот тебе стимул не пропускать удары».

– Ты меня замучила. Я не хочу быть Чаком Норрисом.

«Ну, так ты и не станешь. А я – стану!»

– Магглы такие кудесники.

Мое сердце улетело до луны, когда слева от меня внезапно раздался шепот. Я стояла у стены – даже в расширенном кинотеатре не для всех хватало места, – и рядом со мной секунду назад никого не было.

– Ну чего ты так перепугалась, – доброжелательно усмехнулся Гелла, как ни в чем не бывало стоя рядом со мной и поглядывая на экран.

– Хрена ли ты здесь делаешь, – прошипела я, косясь в сторону Дамблдора и профессоров.

– Они меня не видят. Чары незаметности, посильнее твоих. Мне скучно, ты в гости не заходишь, я решил проведать старый добрый Хогвартс.

– Я заходила на прошлой неделе. Тебя не было дома. И три дня назад – тебя опять не было дома, – прошептала я.

– М-м, я постигал прелести маггловской раскрепощенной культуры, – Гелла прикрыл глаза, балдея от собственных воспоминаний.

– Постиг?

– Нахожусь в процессе.

Мне было тревожно, что Дамблдор вот-вот может его заметить. Или кто-то другой. Чары незаметности – такая неустойчивая штука.

– Давно хотел спросить, чей рядом с тобой призрак?– Гриндевальд кивнул в сторону Тома. – Я сперва думал, Арктуруса, но теперь начал сомневаться.

– Ты его видишь? – удивилась я.

– Чувствую.

Я с сомнением взглянула на Тома.

– Не говори, – нахохлился тот. Он сильно недолюбливал Гриндевальда после той истории с купанием.

– Он просил не говорить, – шепотом сказала я.

– Тогда я угадаю, – Гелла хитро прищурился. – М-м… Волан де Морт?

Я захлопала глазами.

– Ты говорила, что перевоспитываешь его, когда мы только встретились, – напомнил он.

– Я так не говорила! – возмутилась я.

– Ну, почти так, – отмахнулся Гелла.

– Его зовут Том.

– О, я так и знал, что Волан де Морт – вымышленное имя.

Том фыркнул и ушел в другой конец зала. Я почти чувствовала его раздражение.

– Правильно будет Волдеморт. Не подкалывай его, потому что достается потом мне.

Еще не хватало тут повторения истории Сириус-Снейп. Что-то мне подсказывало, что баттл между двумя самолюбивыми Темными Лордами будет ничуть не лучше.

– Давай рванем в Хогсмит? Я бы не отказался от пива и стейка. Хозяин «Кабаньей головы» – брат Альбы Аберфорт. Давно не видел этого придурка.

Вот это поворот, как сказал бы Арк.

– Ты же не будешь палиться перед брателлой Дамблдора?

– Хотелось бы его позлить… – мечтательно протянул Гелла. – Но если ты настаиваешь, не буду. Просто съедим по стейку. И кусочку шоколадного торта. М-м, я пока с тобой разговариваю, слюнями захлебнусь!

Он отлип от стены и рванул к дверям из зала.

Я тряхнула головой и побежала следом за ним.

Вчера мы с Криви катались на скейтах с ледяной горки, залитой Хагридом недалеко от озера. Доска разгонялась до таких бешеных скоростей, что я обветрила все лицо. Рядом тусили остальные – с санями и салазками, с завистью глазели на наши выкрутасы и дожидались обещанной очереди покататься на скейте.

Скейт летел идеально ровно и идеально быстро, не цепляясь за шишковатый лед. Правда, на нем еще надо было уметь удержаться – и тут у всех возникали проблемы. Без долгой практики, как у Криви, прокатиться на нем было невозможно.

Я тоже отбила себе все, что могла отбить, прежде чем нашла точку равновесия.

Сегодня было воскресенье, и мы пару раз скатились с лестницы, собрали вокруг небольшую толпу и, подначиваемые близнецами, приготовились пролететь наперегонки по самому длинному коридору третьего этажа.

Ли Джордан нарисовал финишную линию и встал между нами.

– Три… Два… Раз! – он дунул в свисток, и под галдеж зрителей мы рванули вперед.

Криви был крут и делал меня на полторы доски, когда вдруг резко затормозил и едва не встретился со стеной.

– Осторожно!

Я так тормозить не умела, меня вместе с доской закрутило, и я, врезавшись во что-то мягкое, упала прямо на него.

Мягким оказался профессор Снейп. И его, в отличие от толпы в другом конце коридора, это падение совсем не развеселило.

– Ой, – сказала я, глядя в его рассерженные глаза.

– Слезьте с меня, Блэк! – прошипел он, покрываясь розовыми пятнами.

– Простите, профессор, – я скатилась с него и вскочила на ноги.

– Двадцать баллов с Райвенкло, Криви! – заявил Снейп, вставая и отряхивая мантию. – И отдайте эту дурацкую опасную игрушку!

– Ну, уж нет! – я встала между ним и побледневшим Колином. – Сбила-то вас я. Мою доску и забирайте! – я протянула ему скейт, и он едва не вырвал его вместе с моей рукой.

– Школа не место для таких развлечений! Это опасно для жизни! – бушевал Снейп. Как всегда несвежие волосы на его голове немного растрепались после падения. Сейчас он сильно походил на юного Снейпа из воспоминаний, спертых из кабинета Дамблдора. Смущен тем, что попал в неловкую ситуацию, растрепан и шипит.

– Он больше не будет кататься по школе! – сказала я. – Только на улице. Я ручаюсь за него. Двадцать отработок на то, что Колин будет паинькой.

– Вас и так ждет отработка, Блэк! – он попытался сдвинуть меня с дороги, но я не поддалась.

– Профессор, но Криви вообще ни в чем не виноват! Я заставила его кататься в замке – этому есть куча свидетелей, – я махнула рукой в сторону толпы. – И сбила вас я.

– В таком случае вас ждет двойное наказание, Блэк! – прошипел Снейп, и я нефигово так удивилась. Я что, его уломала?! – А вас, Криви, я чтобы больше не видел с этой доской!

Гриндевальд беспалево таскался в школу, мешая мне учиться, тренироваться и жить социальной жизнью.

При каждом его появлении рядом со мной Дамблдор напрягался и хмурился.

– Мне кажется, ему нипочем твои чары незаметности, – как-то сказала я Гелле, когда мы с директором чуть не столкнулись в коридоре. – Он тебя видит.

– Конечно, он меня видит, – беззаботно отозвался Гриндевальд.

– Тебя это не беспокоит?! – возмутилась я, потому что меня это сильно беспокоило.

– Ты у меня в заложниках, – буднично ответил Гриндевальд.

– Но ты с ним говорил?

– Конечно, говорил. Он предложил мне перестать прятаться и явить себя миру.

Я открыла рот. Закрыла.

– В качестве моего собственного внука, – успокоил меня Гелла. – Даже предложил место преподавателя в Хогвартсе. Хочет держать ближе и следить, чтобы я чего не натворил.

– И что ты будешь преподавать? Стратегию мирового господства? Проектирование тюрем? Темные искусства? – набросала я варианты.

– Защиту от Темных искусств.

– А Сириус?!

– Специально для Сириуса Блэка он предложил новый факультативный предмет – Боевую магию.

Да, кажется, Сириус упоминал о подобном предложении. Видите ли, преподаватель он от Бога, и детишки его любят. Но он совсем не придерживается министерского плана обучения. Как будто Гелла не наплюет на эти планы с высокой башни Нурменгарда.

– И ты согласился?!

– Еще нет, – Гелла принялся что-то насвистывать, но перестал под моим офигевшим взглядом. – Что? Я буду хорошим учителем. О Темных искусствах я знаю все!

А что, не такая уж и плохая идея. Будет в перерывах учить меня самим Темным искусствам.

Том моего энтузиазма не разделял. Он полагал, что его знаний вполне достаточно для моего обучения.

Но ведь, как говорится, один Темный Лорд хорошо, а два – еще лучше!

====== Глава 41. Вторжение Темного Лорда ======

Я ждала этого момента, и он настал. В один прекрасный день Гелле стало мало меня одной, и он потребовал познакомить его с моей тусовкой.

Я отнекивалась и откладывала, и в начале февраля он без спросу заявился на традиционные посиделки в кабинете Сириуса.

Я очень удивилась, когда Сириус поздоровался с ним и привлек всеобщее внимание.

– У меня есть объявление! – сказал он. – Со следующего года я больше не буду вести у вас Защиту от Темных искусств, – он жестом заглушил поднявшийся взволнованный гул и повысил голос: – Но это не значит, что я покину Хогвартс! Мой новый предмет будет называться «Боевая магия». Приглашаю записаться всех желающих, начиная со второго курса! А теперь я хочу вам представить нового учителя ЗОТИ, внука того самого Гриндевальда, Геллерта Гриндевальда!

Гелла ухмыльнулся, раскланиваясь перед нами. Все снова зашумели, и он щелчком пальцев заглушил голоса.

– Профессор Сириус Блэк любезно разрешил мне поприсутствовать на его занятиях, чтобы узнать вас лучше. С вашего великодушного позволения я также буду посещать ваши внеклассные собрания, – он жестом обвел кабинет и улыбнулся.

Потом отменил Силенсио, и в тишине явственно послышались томные вздохи нескольких девочек, в том числе Лаванды Браун и Панси Паркинсон.

Ох и ах. Если Сириуса от статьи спасла Дюсолей, то Гелла точно попортит всех старшекурсниц. Как пить дать.

Я думала, что Гелла будет мешать.

И, Мерлиновы пятки, я оказалась права!

На уроках он постоянно лез с каверзными вопросами – как к Сириусу, так и к ученикам. Сириус, что удивительно, был не против и, в силу происхождения посвященный во многие детали Темных искусств, с удовольствием вступал в дискуссию.

В итоге урок из практического занятия нередко превращался в диспут, в который были втянуты все. Я старалась не палиться и большей частью молчала, но иногда Гелла втягивал в обсуждение и меня.

Тома это дико бесило.

Еще больше его бесило то, что под убийственные волны очарования симпатяшки Гриндевальда, среди прочих, попала и Гермиона. Она говорила, что восхищена его знаниями и умом, и рисовала на полях лекций сердечки.

Иногда Гелла оставался на ужин. Он сидел за преподавательским столом рядом с Дамблдором и за беседой успевал шкодить. То насыплет соли ему в чай, то невербалкой заплетет его бороду в африканские косички.

В Ежедневном Пророке вышла статья под названием «ГРИНДЕВАЛЬД В ХОГВАРТСЕ», где описывалась офигенно драматичная история жизни внука Темного Лорда Гриндевальда, им же самим и сочиненная. И восхвалялось благородство Дамблдора, взявшего под крыло потомка поверженного им злодея.