Текст книги "Абсолютное зло... Так ведь? (СИ)"

Автор книги: Amortentia 2.0

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– На колени или одно прострелю. У тебя же отпуск, вот и полечишь, – он вскакивает со своего места и мчит в коридор. Брок старается не носить оружие с собой у неё или у себя дома, поэтому быстро извлекает его из под куртки. Когда возвращается, она покорно стоит на коленях. Ярость и ревность застилают разум. Глок так уверенно лежит в ладони.

– Казнь за измену? Мне как, умолять пощадить или что тебя возбуждает?

– Казнь? Нет. Удовольствие показать со стороны чем ты занимаешься с солдатом, – он заряжает его и снимает в с предохранителя. Подходит ближе, проводит холодным дулом по щекам и губам, – Давай, открывай ротик.

– Знаешь, а ему не нужно было просить. Я этого хотела, – Лилит настолько в ярости, что даже не осознает что они делают. Тянется к ширинке, но Брок бьёт её по рукам.

– Всё, что нужно, у тебя есть. Больше, чем у него, но ты привыкнешь. Не всё же вялым наслаждаться, – он показательно трясёт пистолетом перед лицом.

– Детка…-рычит она почти по-звериному, – Тебе отменили подавители либидо? Как же я этого хотела. Иди ко мне.

Рука командира дрожит и от слов и от действий. Лилит сошла с ума и тянет его за собой. Язык вылизывает весь ствол, губы мягко натягиваются вокруг, глаза жадно смотрят вверх. Причём она не забывает комментировать процесс. Лилит не знает, что чувствует и зачем поддерживает маниакальные нападки любовника. Может потому, что знает – она будет полностью его через несколько месяцев, вдали от нормального мира, вдали от зимнего. Она поддалась своим слабостям ночью и теперь должна искупить вину. Нет, её не пугает пистолет и то, что он заряжен. Хотя вкус и горечь пороха на языке отрезвляет. Судорога указательного пальца на спусковом крючке, вот что отделяет её от смерти. Она старается, слюна капает на пол и течёт по шее.

– Хватит, – голос Рамлоу сиплый, руки опускаются и злость отступает.

– Ты ещё не кончил, детка, – бубнит она со стволом за щекой. Брок так быстро вынимает, что задевает зубы. И он стреляет, прямо над ухом, оглушая.

– Кончил.

– Доволен? Выпустил пар? К чему эта хуета? Мы уедем. Вместе, как и планировали. Ну хочешь трахни на последок кого давно хотел! Сильвия из архива будет в восторге, она и так наверное все поверхности мочит, если встретит тебя в лифте.

– Я тебя хотел и хочу! Неужели это сложно понять?! Мне нахуй никто другой не сдался.

– Ну так бери. Я твоя.

– Беру, – рычит он и, подняв на ноги, больно кусает за шею, оставляет следы зубов до крови, свою метку.

**********

Брифинг идёт как обычно. Все уставшие после миссии с Лемурианской звездой, но Капитан должен разобрать, разжевать каждый шаг всех членов команды. В какой-то момент Лили поймала себя на мысли, что Джеку даже повезло. Не опасное для жизни ранение в плечо, неделя в больнице и потом ещё три на реабилитации, небольшая плата за то, чтобы не сидеть здесь. Плюс, теперь он официально выпадает из группы на время Озарения. Всё идёт даже лучше, чем по плану. Вот только Олсен сидит так близко к столу Капитана, что едва не седеет, поймав взглядом набросок карандашом, что торчит из под бумаг. Парнишка, лет 25. Короткие волосы, но глаза… Глаза она узнала бы и полуслепой. Брок замечает изменения на её лице, но не подаёт виду и не понимает причину.

– Свободны. Приятного вечера. На завтра подписываю всем выходной, – Роджерс оседает на стуле и поспешно засовывает выбившийся набросок под бумаги.

– Олсен? – Рамлоу выходит последним, а она так и не поднялась.

– Иди, командир. У меня личный разговор.

– До четверга, – он неловко отдаёт честь и только она замечает лёгкое касание к уху. Что-что, а намёки они понимают с полужеста, с полуслова, полувзгляда.

– Капитан Роджерс… Стив, предложение поужинать ещё в силе? – теперь уже она намекает, стуча пальцем по уху и, хвала богам, он тоже понимает.

– Д-да, мисс Олсен. Сегодня в 20 вам удобно?

– Лилит. Да, удобно, – она вынимает рисунок под поражённый взгляд. Водит пальцами по знакомым чертам. Только даже рисунок выглядит живее, чем солдат сейчас. Он только открывает рот, но она прикладывает пальцы к губам.

– Я заеду за тобой.

– На мотоцикле? Не смеши, прогноз смотрел? Я заеду за тобой на машине.

Она забирает рисунок себе, складывает его пополам, а потом ещё раз и запихивает во внутренний карман формы. Нужно отдать Броку должное, несмотря на новую ревность, он не пытается с ней связаться.

Вечером, как и предполагалось, идёт настоящий ливень. Поэтому она останавливается как можно ближе ко входу в его подъезд. Замечает сосредоточенный взгляд из под занавески и смешно тычет средний палец. Никогда не дружила с женщинами. Капитан быстро выбегает и уже в следующий миг садится на сидение рядом.

– Встретил кого-то по пути?

– Нет, никого важного. Соседку.

– Сладкий, прости, но мне придётся это сделать сейчас, пока твои стоны не слышал весь ЩИТ, – она проводит специальной пластиной по рукам, груди и ногам. Наклоняет его вперёд и тоже самое делает со спиной. В конце концов слышит нужный звук и отрывает устройство из под шва на куртке, крутит в руках и подносит к губам, – Негодяйка, Шерри. Это свидание, а не похищение. А оно заканчивается сексом. Хотела послушать? Послушай шум дождя, говорят успокаивает, помогает уснуть, – Лилит открывает окно и выбрасывает его туда, а после срывается с места.

– Она просто соседка. Скорее кто-то в ЩИТе прикрепил.

– А ты наивный, как дитя. Агент 13 пасет тебя с самого первого дня в Вашингтоне. И как ты войну прошёл с такой наивностью и слепотой?

– У меня был хороший снайпер, – при упоминании войны Стив напрягается сильнее, чем до этого.

– Откуда ты его знаешь? – не нужно уточнять, чтобы он понял о ком речь.

– Он мой друг с самого детства. Мой снайпер. Человек, который спас мне жизнь. А я не смог. Он погиб на миссии. К чему этот разговор? Объясняй или останови машину.

– Он погиб на войне? – её руки так сильно сжали руль, что они едва не выезжают на встречную. Детка хранится в холодильнике десятки лет. Он не пришёл добровольно. Его заставили. Все догадки подтверждаются.

– Да. Ты можешь..?

– Посмотри сюда, – она перебивает его и поворачивает экран телефона к нему. На миг кажется, что Капитана Америка поймал инсульт или инфаркт. Он даже не дышит, – Самый опасный убийца современности. Жестокий, безжалостный, бесстрашный. О таких говорят «Вижу цель, не вижу препятствий». Узнаешь?

– Баки, – шепчет он едва слышно и берет телефон в руки. С экрана на него смотрит пара стеклянных глаз. Губы сомкнуты, к щекам прилипли тёмные волосы. Заметен кусок металлического протеза.

– Его зовут Баки? Черт. Серьёзно? Как щенка?

– Джеймс Бьюкенен Барнс.

– Барнс, – она перекатывает буквы на языке, – Это лучше. Хотя сейчас его зовут Зимний солдат.

– Откуда фото? Что это значит? Как это возможно? Была в музее, просто сделали компьютерную графику?

– В музее?

– На моей выставке.

– Жаль, мне туда нельзя. Я бы посмотрела на него прежнего.

– Что. Всё. Это. Значит?! – Роджерс едва держится, чтобы не дёрнуть руль и не заставить её объясниться.

– Как раз для разговора я тебя и пригласила. Есть условия и ты их выполнишь. УДАР не должен пострадать. Делай что хочешь, но выполни.

– Ясно. Что ещё?

– Да ничего. Это всё. Мы не должны умереть, – Лили затягивается крепким табаком, оставляя на руле одну руку.

– Откуда фотография?

– Я сделала. Слушай, это сложно объяснить, поэтому слушай и не перебивай.

И она рассказывает ему обо всем, начиная с самого начала. Как работала на ЩИТ, а потом плавно и на Гидру. Что от таких предложений не отказываются. Что в ЩИТе никому нельзя верить, даже тем, кто кажется максимально своим и близким. Не утаила подробности содержания солдата, жестокости и пыток, приказов и убийств. О том, что он ничерта не помнит и боится вспоминать из-за боли обнуления. О том, что они близки не как куратор и солдат…она решает умолчать. Просто уточняет, что поменяла условия и он стал спокойнее. Рассказала про Озарение и опасность, которая совсем близко.

– Когда ты видела его в последний раз?

– Почти 2 месяца назад.

– Вернёмся в квартиру, я возьму щит и ты отвезешь меня. Если я правильно понял, он тебе не безразличен.

– Этого не будет. Я выложила тебе все карты. Теперь решай какой ход сделать дальше. Разберись с Озарением. Кстати, ты одна из целей. А ещё все твои друзья.

– Но Баки…

– Он в безопасности. Спит. Если никто не натворит глупостей, это останется неизменным.

Вот только настойчивый звук телефона заставляет её сдвинуть брови. Рабочий телефон. Не ЩИТа, как вы догадались.

– Кажется глупостей натворил кто-то другой. Заткнись и притворись, что тебя здесь нет. А иначе целями твоего дружка станем мы.

Она быстро говорит и почти сразу же отключается, на последок сказав «Хайль Гидра», как и всегда.

– Мне пора. А ты погуляй где-то, не возвращайся рано. Ты на свидании, не забыл? И будешь идти домой, сделай вид, что секс всё-таки был. Иди-ка сюда, потом ещё волосы потрепай и натяни довольное хлебало, – она прикусывает ему нижнюю губу и слизывает каплю крови, оставляет болезненный засос на шее, высоко, так, чтобы было заметно. Стив молчит и терпит, сцепив зубы.

– Кто цель?

– Не знаю. Я только привожу его в порядок. Жди и надейся, что не ты. А теперь давай, выходи.

Он вываливается из машины и Лили быстро мчит в неизвестном направлении.

Целью оказывается Николас Фьюри. Вот же дерьмо из дерьма. Возможности сообщить или предупредить у неё не было. И только потом, слушая полный отчёт о миссии, она узнает, что там был человек со щитом и между ними была небольшая потасовка. Ну тут два варианта: либо Стив не стал нагнетать, зная кто перед ним, либо солдат настолько хорош, что смог уйти от Капитана Америка.

Утром она вынуждена оставить Зимнего с техниками, хотя и с трудом выдерживает взгляд. Она даже позволяет себе поцеловать его в лоб и погладить по щекам. Хорошо, что за ними нет пристального наблюдения.

Несмотря на подписанный выходной, боевая группа УДАР собрана и в полной боевой готовности. Ещё в больнице она успевает перекинуться парой слов с Капитаном. Обрисовывает ситуацию. Он не просто зол, он в ярости. Два года служил плечом к плечу с предателями.

Рамлоу предупреждает о том, что Пирс хочет видеть Роджерса. Последнее, что успевает сказать Лилит «Будь готов ко всему. Делай, что нужно». И как же не зря.

– Пока мы не начали, никто не желает выйти? – Стив далеко не дурак и раскусил приказ Пирса. После короткого молчания он спросил ещё раз, – Лили?

– Ничего личного, сладкий, – она с криком разворачивается и бьёт его электрошоковой дубинкой. Стив тоже кричит, но с трудом может решиться дать отпор именно ей, пока Олсен не кивает. В следующий момент она уже была без сознания. Ну или здорово притворялась, потому что на руки ей наступили не один раз в этой борьбе.

Дома её ждёт темнота и тишина, но не всё так просто. Лилит научилась чувствовать его едва ли не спинным мозгом. Стаскивает с себя берцы и тяжёлый жилет. Оставляет всё на пороге и проходит в гостиную. Наливает виски в стакан и закуривает.

– Лили… Кто? – обладатель злого грубого голоса выныривает из темного угла и опускается рядом с ней на коленях. Напряжение уходит. Она не его цель.

– Детка, это моя работа. Всё хорошо. Почему ты здесь?

– Хотел убедится, что ты в порядке, – он прощупывает конечности и туловище со знанием дела. Жёстко, не предупредив, вправляет плечо, от чего она едва не отключается и роняет бокал.

– Твою мать, ты ахуел? Предупреждать же надо. Я в порядке, хватит меня лапать. Повторяю вопрос, почему ты здесь?

– Ушёл.

– Блядь, – она трёт глаза руками, а потом долго всматривается в голубые, теперь не такие холодные, – Нельзя уходить из базы без миссии. Нельзя показывать, что мы близки. Тебя обнулят, ты этого хочешь?

– Нет.

– Знаешь, что я хотела бы делать этим вечером? Снять грязную кровавую форму и принять охуительно горячую ванну. А теперь я должна везти тебя на базу и придумать что-то, чтобы тебе не прожарили мозг.

Он выглядит виноватым, поэтому больше ничего не говорит. Просто становится послушным. Ей удаётся подавить тревогу техников только угрозами жестокой смерти.

– Вы совсем ебанутые, я не понимаю?! – сходу начинает она, пропихивая полдата в его комнату и закрывает дверь, – Вам за что платят? Приказ был каким?! Я не могу быть в двух местах одновременно. Вы, шестеро долбней, не уследили за одним здоровяком. Вам просто повезло, что выбравшись на улицу, он вспомнил, что не получил приказ и отправился на поиски куратора. А если бы он нашёл меня или Рамлоу на службе? Мы, блядь, в ЩИТе работаем! А он ебнул директора вчера.

– Он дестабилизирован. Требуется обнуление.

– Я тебе сейчас обнуление сделаю, понял? Не злите меня. Вы знаете чем это кончается. Я приказала ему ждать здесь, раз без приказа вы не можете за ним проследить. Ничего доверить нельзя. Хочешь сделать хорошо, сделай это сам…– бубнит она, уходя из базы. Халаты шумно выдыхают и падают на стулья. Пронесло.

**********

Торговый центр. Цель Стивен Грант Роджерс. Брок рассредотачивает бойцов по этажам. Он напряжен и взвинчен.

– Проверить ещё раз, сверху донизу, – орёт он в микрофон и ступает на эскалатор. Лилит идёт за ним. Хвала богам, она замечает их раньше, Стива и Наташу. Вот только Наташа тоже замечает её.

– Командир, такой твой тон невероятно заводит, – шепчет Олсен, касаясь рукой к ягодице. Он усмехается и оборачивается.

– Детка, мы на работе. Сразу на двух.

– Похуй. Хочу, – она хнычет и притягивает его к себе, целует. Страстно, мокро, развязно, постанывая. А в это время тянет клочок бумаги прямо в руки Роджерсу. Хорошо, что она написала её заранее.

Романофф и Роджерс уходят. Как и с лагеря Лихай в Нью-Джерси. Как и после драки под мостом, где Стив наконец-то увидел лицо Зимнего.

**********

– Человек на мосту, кто это? – вопрос Зимнего, который ставит Олсен в тупик. Она ничего не может сделать. Стоит чуть позади, смотрит в упор и едва заметно мотает головой «Нет. Молчи».

– Ты уже встречался с ним. На другом задании, – Александр ещё пытается стоять на своём.

– Я с ним знаком.

Кто бы сомневался… Пирс приказывает обнулить его и начать всё заново. Его крики внедряются я глубоко под кожу, застревают в голове. Она не сдерживает слез, хотя и вытирает их незаметно для остальных. Она должна быть рядом, когда это закончится, поэтому стоит. Так бы бежала куда глаза глядят. Если бы не маленькая возможность вытащить солдата отсюда, благодаря Роджерсу, она бы даже обрадовалась этому обнулению. А вот теперь всё не так. И приходится знакомиться заново. С недоверчивым, опасным, зажатым убийцей. Тут уже и Деткой назвать как-то непривычно. Глаза стекло, челюсти играют. Она кладет руку на грудь и гладит, а потом объясняет, что никто не причинит ему вреда. Знакомится с ним заново.

Слишком сложно. Каждый план идёт большими шагами нахуй. И их общий с Рамлоу, и её личный, по спасению Баки. Ну… Ей хотя бы удаётся передать капитану короткое послание уже в Трикселионе. При встрече.

– Его обнулили. Доволен? «Баки» блядь? Не мог промолчать? Он вспомнил, Пирс отдал приказ.

– Значит он может вспомнить.

– Ага. Только теперь ты его цель. Надеюсь у тебя есть план.

– Помоги. Ты ведь на нашей стороне.

– Я сама за себя. Пирс не единственный. Я не предам Гидру показательно. Меня убьют.

– Я понимаю. Спасибо. За всё. За Баки. И за то, что отвлекла Рамлоу в торговом центре.

– Ты без меня беспомощный. Это было легко. Что ты так смотришь? Он и есть мой ревнивый партнёр.

– Я…

– Ага. Пытался флиртовать со мной у него на глазах. Всё в прошлом. Мне пора. Передай Детке…Баки что мне очень жаль.

Лилит лопает капсулу с кровью в набедренном кармане и прихрамывая покидает базу. Брок должен появиться с минуты на минуту. Она занимает подготовленную машину, уничтожает телефоны.

– Командир, я на позиции, – передаёт она в наушник. Тишина. Она повторяет одно и то же каждые 3-4 минуты. Но ждать дольше просто нельзя. Крысы уже бегут с корабля. А когда она замечает Хэлликэриэр, который сносит собой несколько этажей здания, в котором должен быть Рамлоу, то закрывает рот рукой, чтобы заглушить собственный крик. В добавок ко всему, в этот момент потрескивает наушник. Это подтверждает страшные опасения. Она вырывает его и несколько раз стучит по рулю, кричит, срывая голос.

В итоге, Лилит срывается с места прокручивая клятву, которую они дали друг другу, снова и снова. Если с одним из нас что-то случится, идти до конца, спасать свою шкуру. Она собирается следовать плану. Менять машину четыре раза и ехать домой в Колорадо, под новым именем, с новыми документами.

Однако, случается то, чего она совсем не ожидала. Олсен замечает знакомую походку и костюм. Солдат идёт у обочины. Вымокший, уставший, хромой. Она должна просто проехать мимо. Должна, мать твою! Но не может. Машина останавливается с визгом шин, но он не обращает внимания.

– Быстро в машину, детка. Я отвезу тебя в безопасное место.

– Я Баки, – говорит он, боясь новых обнулений, новой боли, пули в голову, в конце концов.

– Знаю. А я больше не твой куратор. Мы можем доверять друг другу, а можем пойти каждый своей дорогой. Выбирай. Только недолго.

– Выбрать?

– Детка, активнее соображаем. Нас будут искать.

Он хмурится, но заваливается на заднее сидение. Мокрая одежда неприятно липнет к телу, заставляя его дрожать.

– Ты воняешь просто отвратительно. Это что тина? Как старый сом. Но есть хорошие новости. Через 4 часа мы поменяем транспорт и одежду. А пока отдохни. Там под сидением плед, укройся.

Чуть больше суток за рулём на сигаретах и кофе. Олсен плачет иногда думая о Рамлоу, иногда глядя на заднее сидение. Солдат почти ничего не ест, но это и неудивительно, ведь коктейлей у неё нет. Зато Олсен позволяет ему есть протеиновые батончики и пить много воды, даже один йогурт. Он, конечно, выпил бы и литр, но неизвестно как отреагирует на это кишечник, не привыкший к таким продуктам. Солдат молчит. Молчит и ждёт команды. Ему сложно принять воспоминания, которые вдруг выбрались из под толстого слоя льда и обнулений. Ему охуительно сложно. Психическое здоровье сильно не в порядке. Он даже ловит себя на мысли, что хочет обнуления. Всегда было больно, но после было легко и он знал, что делать.

Домик и ферма, чуть вдали от города, почти в лесу, встречают их тишиной. Гробовой тишиной и пылью. В прихожей стоит бутылка дорогущего виски и два стакана. Она специально оставила их тут. Хотела выпить с командиром за начало новой жизни. А теперь она здесь с неуравновешенным солдатом, который может в любой момент её убить. Смешная штука жизнь. Она откупоривает бутыль и делает несколько жадных глотков, обжигая пищевод и стенки пустого желудка.

– За тебя, командир.

========== Часть 4 ==========

Несмотря на ужасающую усталость и головную боль, она проходит в гостиную и усаживается за стол, приглашая мнущегося солдата сесть напротив. От него всё-ещё воняет тиной, хотя одежду они сменили 4 раза за дорогу, но это и неудивительно, ведь принять душ возможности не было. Под её глазами синяки и руки дрожат. Лилит даже пугается, что это признаки болезни, но она делала тест всего месяц назад, всё было хорошо. Симптомы не могли появиться за такой короткий срок. А затем сама себя и затыкает, выключает тревожные мысли. Нужен хороший крепкий сон и отдых, тогда и тремор пройдёт, и синяки, и головная боль. Барнс (так теперь его называть?) совсем не чувствует себя в безопасности, а ведь она обещала безопасное место.

– Что ты вспомнил?

– Я Баки, – в который раз повторяет он как мантру и упирается взглядом в свои ладони, вжимает голову. Был бы щенком, наверняка прижал бы уши, как от стыда или страха.

– Джеймс Бьюкенен Барнс. Хорошо. Выяснили. Ещё что-то? Слушай, я слишком устала для длинного разговора. Мне нужно понимать, помнишь ли ты базовые вещи или ты больше солдат, чем Баки.

– Думаю, что базовые вещи знает и тот и другой.

– Помоешься сам?– Лилит понимает, что так разговор только затянется. Лучше задавать прямые вопросы.

– Куратор моет напором воды в ду…

– Ясно. Дальше. Голодный?

– Терпимо.

– Нет такого понятия. Терпеть больше не нужно. Либо да, либо нет. Всё просто.

– Да.

– Блеск. Ты помнишь хоть что-то обо мне?

– Лилит Олсен. Куратор.

– М-да, не густо. Чёртово обнуление, паскуда Пирс! – она бьёт руками по столу, – Он сдох, кстати. По радио говорили. Теперь ты никому не принадлежишь.

– Списание?

– Свобода.

– Могу я остаться?

– Детка… Ну как я могу тебе отказать. Оставайся. Правила меняются и ты тоже должен меняться. Обнулений больше не будет, шокеров тоже, никакой боли, не будет криосна и еды в виде коктейля. Ты теперь не оружие, не солдат, а человек. Даже имя есть. Ещё важный момент. Твоя память будет возвращаться, не сразу и, возможно, кусками, это нормально. Что-то беспокоит, сразу говоришь. Что-то интересует, сразу задаёшь вопрос. Теперь попробуем жить, – она трёт уставшие глаза и поднимается на ноги. Нужно открыть подачу горячей воды, проверить подключение электроэнергии и газа. Нужно приготовить поесть, раз уж детка голоден. Что-то пресное и не совсем вкусное, но щадящее для ЖКТ. Если пойдёт хорошо, позже будет кормить его чем-то более изысканным. Но первым делом, душ.

– Подъём. Гигиенические процедуры. За мной, – она решает начать с нуля, заботиться, но понятным для него языком. Приказы без давления. Потом снова будет выбор, а там, если она доживёт, будет и самостоятельное принятие решений.

Пока он послушно избавляется от одежды, она спускает первую прохладную чуть ржавую воду. Останавливает, когда он хочет ступить под неё, заставляет ждать.

– Когда я только пришла, тебя держали в отвратительных условиях. Холодная вода, напор, плесень и т.д. Но мы договорились с тобой. Моя душевая – твоя душевая. Вода теплая и чистая, мягкая. Вода не делает больно, а расслабляет. Теперь ступай.

Он слушает с недоверием, как и тогда, но ступает. Солдат не оставляет себе выбора, хочет вернуть понятную жизнь, когда просто делаешь, что говорят. Брови ползут вверх, но это уже не цепляет её так же сильно, не рвёт сердце.

– Да, детка. Жаль, что ты забыл. Знаешь, ванная тебе тоже нравится.

– Солдат не принимает ванну.

– Со мной принимал.

Олсен хорошенько отмачивает его сперва просто под струями воды. А потом тянется за гелем для душа и шампунем. Брок пользовался этой маркой… Она специально купила большую упаковку по 8 бутылок каждого. Хотела сделать ему приятно. Ей не всё равно, она подмечает детали. И что теперь? Командира нет, а мыльно-рыльное стоит сейчас в подвале. Новое покупать не будет, пусть солдат пользуется, хотя этот запах будет всегда ассоциироваться с Рамлоу.

Зимний ведёт себя хорошо. Позволяет вымыть волосы и тщательно выполоскать. Позволяет себя расчесать и высушить, хотя смотрит с подозрением. У него явно много вопросов, но у неё нет ни сил, ни желания вытягивать их.

Запаривая кашу, она едва не засыпает стоя. Солдат сидит за столом в широких домашних штанах, которые были куплены не для него. Наблюдает. Делает выводы. Думает.

– Вот. Прости, это не шедевр из ресторана, но тебе нужно что-то сытное и не вредное пока. Будем вводить человеческие продукты постепенно. Ешь. Когда закончишь, можешь подниматься наверх, вторая дверь налево. Ложись в постель и отдыхай.

Она не ждёт ответа, нет сил. Просто идёт в ванную и стоит там, под горячей водой, уперевшись лбом в кафель. Тошно. Больно. Страшно. Остаточный запах геля душит, даёт ложные надежды, давит на больное, окунает в воспоминания. Странно чувствовать себя так ужасно, если она твердила Броку и даже самой себе, что никакой любви между ними не было и быть не может. А теперь она разбита. Будто вместе с командиром под Хэлликэриэром погибла и часть её крошечной чёрной души. Когда Лилит подбирала солдата, она думала, что так будет легче, а сейчас понимает, что всю ту магию, что была, помнит лишь она. Зимний смотрит волком, зажимается, не доверяет. Нужно начинать сначала. Она не уверена, что может, не уверена, что хочет. Это там, в подвалах Гидры, она была важным человеком, была его лучиком света, была надеждой и нежностью. А теперь, в большом мире, где его друг Капитан Америка, он может познать все прелести. Солдат поймёт, что она вовсе не так хороша, как ему казалось. Скорее просто менее ужасна, чем остальные Гидровцы. А есть другие – чистые, добрые, нежные, правильные.

Голова кружится, перед глазами плывёт. Она едва успевает сесть самостоятельно, чтобы не падать с высоты своего роста. Такое случалось и раньше из-за сильной перегрузки. Спустя пару минут, она выключает воду и медленно поднимается, заворачивается в полотенце. В спальне достаёт первую большую футболку и натягивает на себя. Никогда не любила эти шёлковые ночнушки или с кружевами. Хотя и купила несколько. Для Брока… Ему нравилось видеть её такой. Черт, детка, сегодня я сплю не с агентом из моего отряда в растянутой футболке? Я сплю с роковой женщиной в соблазнительной ночной рубашке. Обычно после этого был ещё один раунд, не снимая шёлк.

– Отбой. Спим, как минимум до следующего утра. Нужно восстановиться, – она заглядывает в соседнюю спальню и находит его в постели, как и приказывала.

– Капсула?

– Нет. Я уже говорила. Ты человек. Мы спим в кровати каждый день.

– Я не устал. Энергии хватит ещё на 72 часа непрерывного бодрствования. Буду охранять периметр.

– Не будешь. Война осталась позади. Мы будем спать. Точка.

– Я не умею.

– Умеешь. Ты спал после каждой миссии и каждой плановой разморозки, пока я была куратором. Я буду рядом, – она задвигает плотные шторы, оставляя в комнате полумрак. Забирается рядом и касается к оголенной груди, но убирает руку, чувствуя напряжение, – Я не причиню тебе вреда. Не сделаю больно. Чем раньше ты это поймёшь, тем лучше. Просто спи. Это приказ.

Она бы так не говорила, если бы сама не отключалась. Подождала бы, пока он уляжется, начнёт тихонечко сопеть, погладила бы шелковистые волосы, но не может. Сон уже забрал её в свой плен. Солдат лежит ещё минут 20, удивлённо наблюдая за ней. Куратор спит. Рядом с ним. Не опасается за жизнь. Доверяет? Он пытается вспомнить её. Но лицо не узнает, голос тоже, только запах слегка. Какое-то размытое воспоминание. Разморозка. Боль. Её крик с примесью ярости. Смерть техника не от его рук, а от её. Куратор Рамлоу тоже там. Стол. Желание. Сперва чужое, а потом и собственное… Нет, не может быть. Солдат не может желать, не может хотеть. Солдат оружие. Но ведь он теперь Баки? Зимний трясёт головой, пытаясь отогнать видение. Приказ был спать, значит нужно закрыть глаза и восстановить ресурсы. Так и поступает.

Просыпается он тоже первым. Окна зашторены, но за ними темно. Солдат смеет предположить, что сейчас глубокая ночь. Ресурсы восстановлены полностью, но приказ оставаться в постели заставляет его лежать, хоть и с поправкой на то, что не спит.

Лилит же разлепляет глаза ближе к 10. Потягивается и почти стонет от блаженства. Никакого тремора и боли, только лёгкая крепатура.

– Утро, детка. Отдохнул?

– Да.

– Я так понимаю, что проснулся ты давно, – Лили смотрит внимательно, изогнув бровь. Дожидается легкого напряжённого кивка, – Нужды?

– Опорожнить мочевой пузырь.

– Иди, – говорит она, закрывая глаза, а сама думает Да еб, твою мать… Это уже слишком. А если бы я не спросила? Обмочился бы, но не спросил? С этим нужно разобраться скорее.

Он возвращается быстро и застывает у двери, ждёт дальнейших указаний. Никакой инициативы, ничего. Даже при знакомстве он не был таким. Олсен ещё несколько раз глубоко вздыхает и поднимается с постели. Направляется в ванную, а он идёт следом, точно щенок. Правда она закрывает дверь перед его носом, чтобы и самой иметь возможность справить нужду без свидетелей. Зато после открывает и приглашает внутрь.

– Вчера я говорила о том, что правила меняются. Так вот, начнём. Твоё тело принадлежит тебе, не мне, не кому-либо ещё. Только тебе. А значит решения по поводу потребностей ты принимаешь самостоятельно. Не нужно спрашивать разрешения, чтобы сходить в туалет. Захотелось, пошёл. Усек?

– Да.

– Дальше. За телом нужно ухаживать. После сна и перед сном мы чистим зубы. Каждый вечер гигиенические процедуры. Ну и по мере загрязнения, в любое время суток. Ты можешь делать это самостоятельно, но, если есть проблемы, я помогу.

– Душ и волосы – проблема.

– Хорошо, договорились, – она выдала ему зубную щётку и выдавила на неё горошину зубной пасты.

Сколько он себя помнил, всем уходом занимались техники и куратор. Поэтому даже щётку держать непривычно. Впрочем, он понимает, что это не так сложно, когда просто делает так же, как куратор. Язык слегка щиплет, но запах приятный, освежающий. Солдат даже глотнул бы, но она выплюнула и прополоскала рот. Пришлось делать так же.

– Как себя чувствуешь? Что-то болит? Что-то беспокоит?

– Тупая боль в абдоминальной области. Не влияет на функциональность.

– Покажи где именно, – её взгляд ему не нравится, слишком напряжённый, будто солдат слаб и не может больше нормально функционировать. Живой рукой он чётко очерчивает зону кишечника. Ну здравствуйте, последствия употребления человеческих продуктов.

– Я исправен.

– Здоров. Люди говорят «Я здоров». Это из-за непривычной для тебя пищи. Надеюсь, что скоро всё наладится. А пока будем сидеть на правильном питании.

Завтрак проходит в напряжённом молчании. Общую тишину нарушает звук работающего холодильника и стук ложек по тарелкам. Вопреки своим вкусам, Лилит пьёт чай, а не любимый кофе, чтобы показать – они равны. Она не собирается жрать пряное мясо под соусом, пока он давится молочной кашей. Так же как и не будет пить ароматный кофе, пока он пьёт травяной чай. Должно быть справедливо. Она объясняет что делать с грязной посудой и приборами.

– Чем ты хочешь заняться сегодня? – она понимает, что задала вопрос слишком рано, судя по нахмуреному выражению лица.

– Ждать приказов, – вполне ожидаемо отвечает он.

– Черт, ну конечно. Значит план действий такой. Сегодня у тебя свободный день. Для отдыха…

– Я не устал, – он перебивает, как можно скорее. Как же ей объяснить, что солдат цел. Он не рухлядь. Ему рано списание.

– Это не значит, что ты слаб или недееспособен, – она проницательна, – Однако, у тебя есть одно задание. Изучить биографию человека. Я открою тебе документы на компьютере.

– Новая цель?

– Ты, детка, – она заставляет его пересесть на диван и кладёт открытый на нужных файлах ноутбук на колени. Его лицо становится особенно сложным. Это проверка?

– Это эксперимент? Меня обнулят после этого?

– Нет. Ты вообще, блядь, меня слушаешь? Никаких обнулений больше. Читай. Если захочешь пить, есть – говоришь мне. Захочешь в туалет… Что делаешь?