Текст книги "Абсолютное зло... Так ведь? (СИ)"

Автор книги: Amortentia 2.0

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Лили, техников и так не хватает. Бросай эту затею, – Брок пытается вывести её мысли в правильное русло, но сам тоже чувствует несправедливость. И ещё каплю возбуждения. Сейчас она даже опаснее Зимнего.

– Считай, халатик. Досчитаешь до 10, отпущу домой, на больничный. А нет, передашь привет Фрэнку, Тони и Стюарту, – она касается шокером к шее и нажимает на кнопку. Крик стоит ужасный, конечности дергаются в разные стороны. Он и до 5 не успевает дочитать. Сердечко видимо слабое. Было. Лилит поднимает глаза на остальных техников, – Посыл понятен? Хотите доебаться к солдату, пожалуйста, но не тогда, когда он в таком состоянии. Уберите его. И оставьте нас. Вы испортили мне знакомство.

Отложив шокер, она наблюдает за тем, как ученого выносят из помещения. Смотрит протоколы и инструкции. Придётся контролировать не только ярость Зимнего, а и полоумность учёных. Жизнь всё ярче и ярче.

– Ну и нахуя? Тебя за это по головке не погладят. Тут свои законы и правила. Нужно было лишь прийти и делать работу, а ты решила всё перекроить.

– Рамлоу, тут ты мне не начальник и не командир. Тут ты на моей территории. Моя работа, мои правила.

– Знаешь, когда ты так разговариваешь, я даже забываю, что солдат рядом.

– О… Так ты не Кен сейчас?

– Попробуй сама, – он улыбается, подходя ближе, хотя больше похоже на оскал. Целует её, подталкивая ближе к какому-нибудь столу. Лилит тихо смеётся, проводя ладошкой по выпуклой ширинке, – Хочу тебя. Прямо сейчас, прямо здесь.

– Ну нет, не-а, Брок. Он, конечно, нас видел, но я не хочу, чтобы он видел, как ты нагибаешь меня здесь, на «моей территории», где я босс.

– Пожалуйста, Лили. Я прошу тебя, ну… – тон становится мягче, жалостнее. Укусы меняются на поцелуи и вылизывания. Командир трется пахом о её бедро.

– Хорошо. Только быстро и потом ты свалишь. Тебе разве не нужно планировать миссию? – она расстегивает его ширинку и через неё вынимает член. Он даже влажный от предэякулята.

– Нужно. Но этот хрен всё сделает по-своему, вот увидишь, – он расправляется с её ремнем и стаскивает брюки до середины бёдер. Укладывает её на стол, прямо на бумаги, закидывает ножки на одно плечо. Торопливо вводит член, она не соврала, так мокро у неё не было наверное никогда. Олсен цепляется руками за край стола, чтобы не ерзать и закусывает губу, чтобы не кричать. Ей хорошо, даже слишком. Правда через плечо она замечает всё тот же взгляд голубых глаз. Сейчас они не кажутся такими холодными. Губы солдата сомкнуты в тонкую линию и только в этот момент Лил осознает, что он ещё не проронил ни единого слова с момента разморозки. Сердечный ритм учащается, но он только смотрит. Зато Рамлоу пыхтит и оставляет синяки на бёдрах своим яростным захватом. Впервые никто из них ничего не говорит, ни единого пошлого слова, только тихие стоны и шипение. После такого нервного потрясения им не нужно слишком много времени на разрядку, так что через несколько минут оба тяжело дышат, приводя себя в порядок.

– Я думал, ты пошутила, когда сказала, что течешь из-за него, как водопад, – Брок пытается оттереть влагу со своих штанов, но наверное лучше переодеться.

– Нет, не пошутила. Если бы он был секс-машиной, а не машиной для убийств, я бы отдала все свои накопления и до смерти работала бы бесплатно. Посмотри на него. Он красивый, опасный, сильный…

– Раньше ты говорила так мне.

– Господи, Брок Рамлоу ревнует. Меня. Ту, которую просто периодически трахает. Этот день всё интереснее.

– Я должен идти. Не умри, пожалуйста. Ты быстро остынешь, а я не некрофил, – он смеётся, закладывая выбившуюся прядь за ухо.

– Постараюсь, но зависит не от меня. После миссии, хочу нормально, без спешки, – она целует его, обхватывая лицо двумя руками. И этот жест успокаивает командира. Она всё-ещё его. Она хочет его. Брок оборачивается ещё раз, прежде чем покинуть это место, но Лили уже этого не видит.

Девушка садится на стул на колёсиках и катит его к солдату. Глаза прямо напротив ожога, отвратное зрелище. Кожа чёрная, обугленная. Если бы не запах гари, он пахнет свежестью, холодом, каким-то дешёвым мылом и мужчиной. Она обводит края ожога пальцами и хмурится, заметив желание уйти от прикосновения.

– Я не собираюсь делать тебе больно. Меня зовут Лилит Олсен и я твой новый куратор. Будем заниматься всем тем, что и раньше, но без варварских методов. Знаю я «Порядок через боль», но плевать на это хотела. Если ты не дашь мне повода, обещаю, что шокером, или любой другой хуйней, тебя больше никто не тронет. Ты понял? – она отъезжает чуть дальше и ловит очередной взгляд. Губы по прежнему сомкнуты, – Невежливо молчать, когда задали вопрос.

– Понял, – голос хрипит, будто он ещё не полностью оттаял.

– Замечательно. Сейчас я позову халатиков обратно и мы закончим разморозку. А дальше по списку. Гигиена, кормление, разогрев. Возражения?– она улыбается, когда видит изогнутую бровь. Первый мимический прогресс. Изогнул бровь. Это значит мысль «Ты конченая? Я солдат, какие у меня могут быть возражения?» или просто удивление? Олсен решает не уточнять.

Техники молчат, проводя стандартные действия, но с опаской бросают на неё взгляды. Они напуганы спокойствием солдата и его нового куратора. Видимо вот он, первый раз, когда Зимний совпадает с хозяином всеми изломанными частями своей личности. Его кожа становится нормального цвета, уже без отлива синевы. Внутривенно ему влили несколько наборов препаратов.

– Он готов к следующему этапу. Гигиенические процедуры. Обычно этим занимался Мэтт, но… На нем вы показали нам правильное поведение.

– Я займусь этим. Детка, идти можешь? Только давай без глупостей, как договаривались.

– Солдат восстановлен на 63%,– голос уже более уверенный, но все равно, какой-то безжизненный. Ещё и говорит о себе в третьем лице.

– Хорошо. Я помогу. Но ты, должно быть тяжёлый, как черт, – она отстегивает ремешок за ремешком, наблюдая, как техники отходят за спину, кладут руки на шокеры. С последним ремешком он наклоняется чуть вперёд, но Олсен успевает придержать его рукой. Несмотря на то, что кожа нормального здорового оттенка, она всё-ещё холодная. Хорошо хоть стул на колёсиках не откатился далеко. Она поддевает его правой ногой, почти в шпагате, рассчитывать на помощь халатов не приходится, и подкатывает его к ним, – Детка, ну нахуя же было так всех пугать? Они теперь и на пушечный выстрел не подойдут.

В ответ только молчание и неизменный холодный взгляд.

– Собеседник из тебя так себе. Но это ничего, сработаемся. Я говорю за двоих. Сойти сам сможешь? Садись на стул, – она кивает сама себе, когда он аккуратно ставит босые ноги на холодный кафель. Делает пару микрошагов и послушно садится на стул.

– Инструкции к гигиене есть? Что-то особенное мне нужно знать? Говорите сейчас, – она держит его плечи двумя руками и оборачивается к техникам. Они синхронно мотают головами в стороны.

– Значит нет. Отлично. Куда нам? Туда?

Она катит его вперёд, туда, где открыта дверь. Внутри темно и пахнет сыростью. Это явно не общая душевая. VIP-душевая для Зимнего солдата, лучшего оружия Гидры…с плесенью. Он поднимается и подходит к поручням, хватается и повисает, опустив голову. Ждёт. Лилит берёт один из шлангов и открывает воду. Мало того, что она ледяная, так ещё и ржавая. А напор такой, что кожу можно снять с тела. Она даже не сразу замечает поднятую голову и взгляд из-за плеча.

– Да ебаный… Твари. Это меня ещё тварью называют? Садись на стул, поедем в другое место.

Он снова поднимает брови, но садится. Она с трудом выкатывает его обратно. Техники отскакивают от двери.

– Это что за камера пыток? Там везде грибок, вдохнуть страшно. К следующей разморозке ничего не изменится, я заставлю каждого искупаться там. Под этим ласковым напором и температурой.

– Ему нельзя сразу под горячую. Сосуды не выдержат, – один имеет смелость что-то сказать, но оседает под её взглядом.

– Ты меня за дуру держишь? Ожог на пол пуза заживает до миссии, а сосуды не выдержат тёплой воды? Не зли меня.

– Там, в конце коридора, ваша душевая. Или можете в общую, но это на другом этаже, – самый хрупкий халатик подал голос из-за монитора.

– Моя сойдёт. Как зовут?

– Итан.

– Молодец, Итан. С этой минуты ты мой любимчик. Сразу после детки, конечно, – она широко улыбается и катит стул в конец коридора.

Что ж, тут атмосфера поярче. Чисто и тепло, даже света больше. Помимо душевой кабины, тут есть ещё и ванная. На полках стоят разные средства, предназначенные для кураторов. Плюс, как женщине, ей сделали много исключений. Тут был фен, стопки мягких полотенец, большое зеркало, с десяток разных баночек, будто она тут СПА-дни устраивать собирается. Маникюрный набор, минимальный, универсальный набор косметики и большая аптечка. Она хмыкнула и подтолкнула солдата в бок.

– Тебе бы половину из этого добра, да? Ну ничего, я не жадная, поделюсь. Вставай, становись под душ. Сейчас приведём тебя в порядок. Белье снимай.

Пока она отвернулась проверить аптечку, он уже осматривал краны и замысловатый узор на плитке. Конечно же, солдат не выпустил и её из поля зрения. Вся её доброта кажется ему простой хитростью. Обычно, если куратор начинал с чего-то подобного, потом это заканчивалось наращиванием кожи и сращиванием костей. Такие оказывались ещё хуже тех, кто просто жарил кожу шокером. Хотя, стоит отдать ей должное, никто не убивал техников у него на глазах… Да и вообще. Никто из кураторов не убивал техников. Они были одной командой. Никто раньше не приводил его сюда.

– Ты не умеешь сам, да? – она вздыхает, хотя гладит его тело жадным взглядом. Солдат слышит её запах. Он прокручивает в памяти всё время после разморозки. Лилит, приняв его молчание за согласие, подходит ближе и оттесняет его из кабины. Открывает воду и настраивает её на тёплую. Чуть ли не спинным мозгом она чувствует, как он наклоняется ближе и втягивает запах с затылка или шеи. По коже бегут мурашки. Кажется слова Рамлоу про водопад были правдой.

– Готово. Становись под воду.

Зимний послушно делает шаг вперёд и вздрагивает, как от удара током или ожога. Его брови ползут вверх.

– Говори со мной, – такая молчаливость начинает порядком раздражать.

– Вода тёплая. И не бьёт.

– Ох, детка, пока я жива, в ту душевую ты не вернёшься. Будет эта нашей общей. Согласен?

– Да.

– Нужно начинать. У нас не так много времени. Всё затянулось с этими разборками.

Она отходит чуть дальше, осмотреть все флакончики на полках, пока он отмокает под струями воды. Выбирает самые нейтральные запахи, будет странно, если солдат вдруг начнёт пахнуть лавандой или лилиями. Черт, какие стереотипы. Узнали, что новый куратор женщина и закупили партию с типичными женскими запахами. Лилит закатывает глаза и обещает себе перебрать тут всё, как только его заберут на миссию. Выдавливает немного шампуня на волосы и вспенивает его. Солдат удивлён, но молчит.

– Закрой глаза. Будет неприятно. Не хватало ещё выжечь тебе роговицу в первый рабочий день. Есть возражения? Говори.

– Я не закрываю глаза.

– Тогда наклони голову назад. Ох и весело нам с тобой будет.

Она вымывает пену из длинных волос. Кажется вместе с ней уходят какие-то ошметки, похожие на кусочки костей. В ускоренном режиме вымывает тело и закручивает вентили. Протягивает полотенце, он смотрит удивлённо, но понимает по её взгляду – Лучше говорить.

– Я сохну сам.

– Не сегодня. Мы спешим, – она вытирает волосы и тело. Усаживает его на стул и приказывает оставаться на нем, пока она не вернётся.

Техники удивлены увидеть её ещё раз, тем более в таком виде. Целой. Только в мокрой одежде. Она забирает его костюм и уходит обратно. Солдат сидит, как и сидел. Он вздрагивает, когда она включает фен и направляет на него потоки теплого воздуха, но быстро привыкает. Лилит сушит и попутно расчесывает непослушные волосы, про себя думая Черт, неужели нельзя его подстричь? Патлы лезут прямо в глаза. Закрывают обзор. Сразу после она вынимает из аптечки мазь и широкий пластырь. Да, она читала о регенерации, но дискомфорт этот ожог доставляет немалый. Под изучающим пристальным взглядом опускается на колени меж его разведенных ног. Обнажённый пах в опасной близости к лицу, но он не возбужден. Конечно, ему влили целую тонну подавителей либидо. Детка недееспособный. Даже жаль как-то. Зато так он думает только о работе, не отвлекаясь на человеческие слабости. Она решает не думать об этом, выдавливает мазь на пальцы и щедро смазывает корку, закладывает немного в рану и заклеивает всё пластырем.

– Одеваешься ты сам, я надеюсь?

– Да.

– Приступай.

Она поднимается и отворачивается, но успевает заметить, как живая рука касается к волосам, гладит их, пропускает сквозь пальцы. Должно быть они ещё тёплые. Бионика проводит по пластырю. Солдат одевается быстро, скурпулезно застегивая каждую пуговицу и молнию. После этого они возвращаются к техникам, которые уже приготовили ему высококалорийные коктейли в стаканах по 0.7. Она хмурится, но солдат пьёт с удовольствием, значит всё не так плохо. После этого оба идут в зал, где он тренируется сам, используя нужные ему тренажёры. Олсен немного иначе представляла себе рабочие будни. Она так хотела узнать о нем хоть что-то, а оказалось, что он действительно машина. Работает по инструкции, не разговаривает, если не спросишь, и вообще не обращает на неё никакого внимания. Иллюзия, которую он создал. Лилит Олсен ему интересна. Вот только солдату запрещено проявлять интерес, задавать вопросы и комментировать действия куратора. За это всегда наказывают. Возможно очередное обнуление стерло некоторые воспоминания о прошлых кураторах, но он почему-то уверен, что раньше на этой должности никогда не было женщины. Последние пятеро точно не купали его своими руками в тёплой воде, не вымывали волосы и не сушили их тёплым воздухом из этой пластиковой жужащей штуки. Никто не смягчал края ожога от шокера. Кожа стягивалась сама, иногда расходились и кровоточила, но стягивалась, а корка отпадала.

Она не подгоняет его, не бьёт шокером, не колет той длинной заточенной палкой, что стоит у стены. Наблюдает за каждым действием. Хотя… Это только первый день, может потом она почувствует превосходство, потеряет контроль и придётся её устранить. Но отчего-то убивать её не хочется.

– Отчёт о состоянии.

– Функции восстановлены на 96%.

– О, мы даже опережаем график. Я думала, что мы опаздываем, – она садится в угол и подкуривает сигарету, выдыхает круги дыма вверх.

– У куратора есть специальное место для отдыха. Там есть пепельница, – первое, что он говорит сам, без вопроса. Отвлеченное от работы. Теперь её черёд смотреть удивлённо.

– Это ты так намекнул, что тут курить нельзя?

– Нет. Можно, но все до тебя курили там. Чтобы не находиться рядом дольше, чем необходимо.

– Мне стоит бояться? Детка, я уже ничего не боюсь.

– У тебя нет шокера. До копья секунд 5, не успеешь. И кричать тут бесполезно, – он сжимает и разжимает бионический кулак, подходя ближе. Она лишь усмехается и поднимает бровь.

– И что дальше? Мне терять особо нечего. Валяй. Будешь душить или избивать? Есть право на последнее слово? Не бей по лицу, пусть будет красивым.

– Это проверка?

– Чего?

– Ты ведёшь себя не как куратор. Я её прошёл?

– Не знаю. Ты её придумал. Меня назначили на эту должность после того, как предыдущий ублюдок сдох. И, судя по тому, что я вымыла кусочки костей из твоих волос, ты размозжил его голову своими руками. Эффектно. Мозги, кровь и осколки черепа… Как фейерверк. Жаль мне его? Нет. Жаль мне того мертвого техника? Нет. Я хочу выполнять свою работу спокойно и честно. В протоколах нет ничего о наказании шокером за «прошлые грехи». Сработаемся?

– Да.

– Вот и славно, детка.

– Это моё новое имя?

– Что? Нет, я… Извини. Почему-то хочется тебя так называть. Солдат – скучно. У тебя есть имя?

– Зимний солдат. Актив. Кулак Гидры. Призрак. Бионическая машина для наблюдения.

– Чего?! Бионическая машина для… Да я язык сломаю. Тебе как удобно? Солдат? Актив? Актив мне нравится. Жаль ты не поймёшь иронии.

– Куратор решает.

– Называй меня Лилит. Или Лили. Куратор… Слишком много пафоса.

– Лили решает, – тут же исправляется он и едва заметно кивает, будто нажимает «Сохранить» где-то у себя в голове.

– Пора передавать тебя в руки следующего куратора. По возвращению у нас много работы. Ну ты и так это знаешь. Посмотрим и испытаем новое оружие, потом у тебя занятие испанского?итальянского? Не помню. Свободное время не менее трех часов. Подготовка к крио и на этом миссия выполнена. Задачи ясны?

– Да.

К Рамлоу они идут молча. Олсен думает над его жизнью. Да уж, не сказка. Как он попал в Гидру? Пришёл добровольцем на опыты? Может его выкрали из какого-то элитного отряда солдат? Почему заменили только одну руку, если она так полезна? Ну не был же он инвалидом, ведь так? Гидра терпеть не может слабость. Задавать эти вопросы она конечно же никому не станет. Любопытство бывает наказуемым.

Первым делом Брок обходит вокруг солдата и внимательно осматривает. Зимний стоит ровно, чуть задрав подбородок.

– Я его таким никогда не видел, Лили. Он будто помолодел на несколько лет. Что ты с ним сделала? Вылизала с головы до ног – это я вижу. Что ещё?– может для остальных это звучит обыденно, но она различает нотки ревности.

– О, я бы сделала многое, но есть одна проблемка. Ты и сам о ней прекрасно знаешь. Не вмешивай личное в работу.

– Солдат, иди получай вводную, – командует Брок и поворачивается к Олсен, подходит ближе, почти вплотную.

– Ревнуешь меня к импотенту? Это слишком даже для тебя. Рамлоу, мы спим, а не ведём беседы о любви. Никаких чувств, помнишь?

– Помню. Но я не собираюсь делить тебя с кем-то.

– Если такую сцену ты будешь устраивать каждый раз, то нам лучше прекратить. Эти «отношения» себя исчерпали.

– Не говори так. Я просто на нервах. Всегда так на миссиях с ним. Прости.

– Со мной он был нормальным. Как умер прошлый куратор?

– В его руках. Вот так, – Рамлоу условно показывает на сплющивание между двух ладоней,– Техники пидорасили лабораторию ещё три дня.

– Должна быть причина. Что он сделал?

– Фрэнк был не слишком справедлив к солдату. Он был жестоким и, чего скрывать, ебанутым на всю голову. Уже видела копье? Его рук дело. Он играл с ним в корриду на глазах у всех.

– И кто-то удивляется, что он их убивает? Любому терпению приходит конец.

– Посмотрим как долго ты продержишься на своей тактике.

– У меня её нет. Может я чего-то не понимаю, но он человек. Или был им когда-то. И обращаться с ним нужно соответственно.

– Что там с вводной? – Рамлоу кричит команде, которая как раз сидит с Зимним.

– Как всегда. Только зря планировали. Он все переписал, – отвечает один из ребят. В тактической группе, кажется, более адекватный народ. Конечно, Рамлоу отбирал каждого лично. Наверное ей стоит поступить так же и со своими подчинёнными.

– Надеюсь уложимся в 7 часов. А потом домой… Может ко мне?

– Нет, не в этот раз. Хорошо, если я к двум освобожусь. Ты же знаешь его распорядок. Сил останется только на душ. Но завтра я вся твоя, командир.

– Ловлю на слове.

– Мы закончили тут. Можем выдвигаться.

– Солдат, подойди ненадолго, – он незамедлительно поднимается со своего места и в следующую минуту уже загораживает её от Рамлоу своим внушительным телом. Она смотрит на Брока, стреляя искрами. Садится на корточки, забирается двумя руками под костюм и снимает пластырь. Под ним остался только розовый рубец. С миссии вернётся будто ничего и не было. Вытирает остатки мази и заправляет всё обратно, – Теперь он цел и готов к миссии.

– Завтра я тебе это вспомню, – командир усмехается и кивает несколько раз, будто подтверждает свои слова.

– Я на это и рассчитываю.

Как только они улетают, Лилит тушит сигарету в пепельнице и возвращается в лабораторию, где ещё раз объясняет халатам новые правила и наказания за их нарушения. Потом она делит команду на несколько групп. Двое отправляются в душевую Зимнего, драить там всё и проводить дезинфекцию. Ещё двое показывают ей комнату для свободного времени, напомню, не менее 3 часов. Бетонные серые стены, без окон. Внутри одна армейская койка без матраса и стул. Развлечений… Выбирай любое. Посидеть, повтыкать в стену. Ну или полежать на прутьях, посмотреть в потолок. И снова грязь, везде грязь. В общем, эти остались убирать и тащить любой матрас, который они достанут, хоть со своих коек. Пока остальные заняты делом, она с самым хрупким халатиком, Итаном, обсуждают протоколы. Он вводит её в курс дела доступным языком, хотя страх заметен. Парнишка слегка заикается в её присутствии. Он рассказывает про походную аптечку со всеми нужными препаратами для Зимнего, рассказывает про каждый, который тому вливают. Что, зачем и почему. Теоретически рассказывает о главных проблемах, которые могут возникать с бионикой, и как их устранять, если техников рядом нет. Рассказывает про обнуления и вот тут становится не по себе. Кресло, даже пустое, внушает страх. Ещё и эта истерзанная зубами капа…

– Иногда он вспоминает то, что вспоминать не должен. Или, если миссии были слишком жестокими, мы стираем воспоминания, чтобы облегчить психологическую нагрузку…

– Как часто?

– По мере необходимости. Либо когда куратор приказывает.

– А последний раз?

– Фрэнк частил с этим. Если бы солдат всё помнил, то предыдущий куратор не прожил бы так долго. Две миссии, но между ними было 4 плановые разморозки.

– Усекла. Ты не особо за ним скучаешь, да?

– Он был неприятным. И мы все зверели от вседозволенности. Мэтт не был таким до его прихода.

Лилит не отвечает. После осмотра остальных важных данных и прояснения нюансов, она отправляется в комнату отдыха куратора. Тут ситуация куда лучше, чем у солдата. Книги, телевизор, широкий диван, правда в пятнах весь. Она решает в своей комнате прибраться самостоятельно, а после проводит ревизию средств в уборной. Большая половина отправляется в мусорное ведро. Принимает душ. Не слишком приятно ходить с мокрым бельём. Составляет список нужного для себя и солдата, сохраняет в заметках.

За такими делами проходит добрая половина дня. Рамлоу предупреждает, что миссия выполнена и они отправляются на базу. Лилит встречает их в ангаре и бегло осматривает обоих, не забывая осмотреть и команду. Но все целы. Зимний, правда, будто и не мылся утром. В пыли и брызгах крови. Брок отправляет отчёт и передаёт солдата в её руки.

– Он был спокойнее, чем всегда. Может из-за тебя, а может не мешал заживающий ожог. Я так понимаю, что подобный у него был всегда.

– Это комплимент моей работе?

– Возможно. Ребята называют тебя мисс Гидра. Забавно. Потому что Гидра не просит пощады, а ты регулярно, – он улыбается, но в этой улыбке она видит усталость.

– До завтра, Брок. Может завтра мисс Гидра заставит тебя просить пощады… Как знать, как знать.

Она всё-ещё улыбается, когда боевая группа уходит в свой корпус. Их работа окончена. Сейчас примут душ и по домам. А вот её работа снова начинается.

Солдат молчит, но она и не надеется, что вытянет из него хоть пару слов. Путь к лаборатории лежит через тренировочный зал, так что она не упускает возможность доказать свои слова о справедливости. Как только они оказываются в зале, она приказывает ему остановиться и берет в руки копье. Олсен готова поклясться, что видит тень разочарования в этих ледовых глазах, но потом он становится спокойным, будто только что убедился в правильности своих мыслей на её счёт.

– Значит Фрэнк играл с тобой в корриду здесь. Знаешь почему он использовал дерево, а не шпагу? – она крутит её в руках. Деревянный прут с заточенным наконечником. На краю пропитан кровью.

– Нет.

– Потому что был трусом, – она обходит вокруг него и всем телом чувствует его напряжение, – Шпага могла ранить тебя слишком сильно и тогда о сплющеной голове он мог бы только мечтать. Он боялся заиграться. Но не отполировал прут достаточно гладко. Он получал удовольствие, оставляя занозы внутри твоих ран. Фрэнк был слабаком, потому что не мог противостоять тебе в честном поединке. Он знал, что у него нет шанса. Держи, – на свой страх и риск она вкладывает прут в его руки и скрещивает свои на груди, – Что чувствуешь?

– Злость.

– Верно. Ты ведь хотел сломать его? Каждый раз, приходя сюда.

– Да.

– Ломай. Раскроши его в щепки, – стоит ей закончить фразу, как из его рук сыпятся опилки и кусочки дерева. Солдат поднимает на неё удивлённый? да-да, точно, удивлённый взгляд. Лилит берет его за подбородок и гладит! по щеке ладонью, – Детка, ты самое лучшее оружие Гидры. Тебя беречь нужно.

Он молчит, не зная что ответить, да и стоит ли вообще отвечать. Но касания её рук будят в нём что-то странное, что-то давно забытое. Позже они возвращаются в душевую. Со снисходительной улыбкой она вытаскивает две маленькие занозы с ладони. Это не обязательно, его кожа сама бы их вытеснила, но ей хочется быть адекватным куратором.

– Куратор Рамлоу сказал, что ты вёл себя хорошо. Был спокоен и сосредоточен. Выполнил миссию без нареканий, – солдат кивает, но не понимает к чему она ведёт. Разве это не его работа? Он ведь создан для проведения операций. Так и должно быть, – Значит заслужил поощрение.

– Какое? – кажется ей удаётся заинтересовать его с каждой минутой всё сильнее.

– Тёплую ванную. Обещаю, что в следующий раз придумаю что-то получше, но сейчас могу предложить только это. Согласен?– ох уж эти вопросы, где в ответ нужно высказать свое мнение. Она задаёт их слишком часто.

– Я… Не… – ей кажется, или это правда недоумение? Лилит не догадывается, что он никогда не принимал ванную. Он видел, как это делают его цели. Более того, он неоднократно инсценировал самоубийство в ванной. Но сам… Нет. Никогда.

– Не напрягайся, я поняла. Это приятно. Так уж и быть, не внесу этого в отчёт. Будет наш секрет. Хотя ты меня сдашь, если что, – она улыбается даже когда говорит о предательстве с его стороны. Хотя это и предательством назвать тяжело. Стандартные настройки в его голове. Если у него потребует отчёт кто-то, кто старше неё по званию, он обязан сказать правду.

Пока ванная наполняется водой, он избавляется от одежды без тени смущения. Какое смущение может быть у оружия? Послушно становится под душ, чтобы смыть явную грязь и чужую кровь. Конечно он не делает это сам. Не умеет. Его мыли тем ужасающим напором ледяной воды. Что вымывалось, то вымывалось, на остальное плевать. Она же делает всё тщательно. Очень ответственный куратор эта Лилит. После она указывает взглядом на ванную и он понимает без слов. Наблюдать за ним интересно. Несмотря на то, что он обнажен и можно рассмотреть каждый сантиметр красивого тела, каждую волосинку, она больше не испытывает возбуждения. Простая мысль о его уничтоженном либидо остужает её. Солдат использует член только для одной функции – выведение урины. Хотя, если помечтать, он был бы отличным в боевой готовности. Даже вялым, в окружении длинных волос на лобке, он внушительного размера. А если бы налился кровью… Стоп. Детка, недееспособна.

Солдат садится в воду, но о расслаблении не идёт и речи. Он смотрит напряжённо, загнанно. Будто это её манер пытки, а не поощрение. У Фрэнка была коррида, у неё ванная.

– Что не так? Тебе не нравится температура?

– Вода тёплая.

– Да. Она должна расслабить тебя, а не напрячь. Позволь себе немного согреться.

Она ожидала другого. Какой-то благодарности в взгляде, может быть, но видит только напряжение. Тогда она подходит ближе, разминает плечи, шею и совсем немного голову. Взгляд не меняется, поэтому она уже хочет закончить с этим, но солдат перехватывает её ладонь и возвращает на плечо. Зимний уже не смотрит, поэтому не замечает победные взгляд и улыбку.

Остальные обязательные пункты в его расписании выполняются так же легко и быстро. Языковой курс на отлично. Новое оружие испытывает, но оценивает, как не стоящее внимания. У него в оружейной самый лучший, проверенный годами набор. Очень редко происходит так, что он добавляет или убирает оттуда какую либо единицу. С досугом выходит тяжко. Зато теперь он может прилечь не на прутья койки, а на матрас. Уже что-то.

Потом техники проводят всю нужную подготовку ко «сну». В капсулу он забирается сам, не из под палки, чем удивляет халатов, но не её. Холодный взгляд голубых глаз пленит её карие. Солдат будто говорит, только невербально. Она усмехается и шепчет одними губами «Ещё увидимся, детка». Лилит не уверена, но на секунду ей кажется, будто он дёргает уголком губ. Прямо перед активацией камеры.

Техники облегчённо вздыхают и вытирают мокрые лбы. За время этой разморозки солдат вел себя прилежно, можно даже сказать, что он был послушным. Олсен проводит короткий разбор полётов и отпускает подчинённых по домам. Остаются только заступившие на службу охранники. Она пишет отчёт о каждой минуте его бодрствования. Конечно берет на себя ответственность за смерть одного техника. Может она и хочет скрыть этот нелепый всплеск своей ярости, но кто-то другой может упомянуть это в своём отчёте. Это не УДАР, где один за всех и все за одного. С этими ребятами ещё притираться и притираться.

Абсолютно измотанная, но удовлетворенная, Лилит едет домой. Как и предполагала, она переступает порог ближе к половине третьего. Тишина и темнота обволакивают её в покой и умиротворение. Приходя в пустой дом, каждый сам для себя решает что это, одиночество или свобода. Для Лили это свобода. Ей нравится быть независимой. Даже отношения с Рамлоу вписываются в картину свободной жизни. Они договорились ещё в самом начале, что будут продолжать, пока одному из них не надоест. Или может если появится достойный кандидат на место партнёра по жизни. Хотя, конечно, они не дети, чтобы понимать – Пока ты летишь на секс и проводишь в постели с одним человеком почти всё свободное время, трудно заметить кого-то другого. Но об этом никто из них старается не думать, они эгоисты по натуре.

**********

Брок просыпается от настойчивого звонка в дверь. Очень странно, ведь гостей он не ждёт, разве что Лилит, но не в такую рань. Рука на автомате отклеивает пистолет с задней стенки прикроватной тумбы. Он крадется, пытаясь увидеть хоть что-то за окнами, но не подставиться слишком удобно для возможного снайпера. Правда бесшумно подойдя к двери и заглянув в глазок, он лишь усмехается и покачивает головой. Откладывает оружие на комод и поворачивает ключ. Открыв дверь, он слегка удивляется её внешнему виду, ведь не успел разглядеть через глазок. На ней лёгкий тренч и туфли на умопомрачительной шпильке. Волосы собраны в строгий пучок, на лице сдержанный макияж, вот только губы алые. Она крутит в руках хлыст, будто примчала сюда на коне в таком виде. Рамлоу сглатывает слюну, так и не найдя подходящих слов.