Текст книги "Тёмный посредник 2 (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Интерлюдия 8

Света занималась в спортзале, когда заглянула служанка и сообщила, что госпожу просят к телефону.

– Кто? – спросила Света.

– Вадим Орлов, – ответила служанка. – Говорят, дело срочное.

Вадим Орлов приходился Свете троюродным братом. Когда Света поступила в спецучилище, он год был у её группы инструктором по техникам изменения, а теперь служил капитаном моторизованной гвардейской роты – одной из двух, которые дислоцировались в небольшой войсковой части в Карачарово. Вот только звонок его, да ещё по некому «срочному делу» озадачил Свету. После училища княжна пересекалась с Вадимом редко, и поэтому не понимала, зачем она вдруг ему понадобилась.

– Ступай, сейчас буду, – велел Света.

Она положила на место гантели и вытерла полотенцем пот с лица. За месяц раны затянулись, и врачи разрешили упражнения в небольших количествах – теперь предстояло восстанавливать физическую форму, утраченную за период лечения. Руки ещё болели, да и Света занималась гораздо больше, чем полагалось. Занятия помогали прогнать ощущение немощи, которое преследовало её последний месяц. К тому же во время физических нагрузок тяжёлые мысли отступали, и потому Света подолгу сидела в спортзале, изнуряя себя упражнениями вопреки настояниям докторов.

А мучилась Света теперь не только из-за поражения в схватке с неизвестным посредником. Смерть отца стала для княжны ударом, затмившим все прежние переживания. Она даже подумать не могла, что отец – такой сильный и благородный человек, который всегда вызывал у неё восхищение, который прошёл несколько горячих точек, лично командовал гвардейским подразделением, а теперь заведовал всеми семейными предприятиями – покинет этот мир вот так, будучи подло застреленным на перекрёстке каким-то отребьем. Да, она злилась на него за то, что тот не пожелал отмстить за оскорбление, нанесённое гвардии и лично Свете тем парнем, перерезавшим бойцов на базе, но всё же это был отец – самый близкий человек в этом мире. А теперь его не стало.

И если раньше Света считала, что больше никогда не вернётся в гвардию, или по крайней мере, не вернётся до тех пор, пока не убьёт своего обидчика, то теперь она склонялась к тому, чтобы снова взяться за военную службу, ведь отныне она жаждала отомстить за отца. Гвардия так просто не оставит этот случай, убийц отыщут, и Света хотела участвовать в этом.

– Здравствуй, Света, это Вадим, – сказал голос в трубке, когда девушка подошла к аппарату. – Как поживаешь? Как здоровье? Восстановилась после ранения?

– Здравствуйте, – ответила Света. – Спасибо за ваше участие. Основной курс лечения пройден, врачи говорят, что всё хорошо, и теперь только тренироваться надо.

– Отлично, рад слышать. Есть крайне важное дело. Я бы хотел попросить тебя немедля приехать в Карачарово.

– А в чём, собственно, оно заключается? – недоверчиво спросила Света. Если бы вопрос касался службы, с ней связался бы либо дядя, либо командир роты, значит, тут что-то ещё… Но что?

– Это касается гибели твоего отца, – коротко ответил Вадим.

– Да? Э… – Света даже растерялась на миг от такого ответа. – Да, конечно… я скоро буду. Через час.

Переодевшись в повседневную гвардейскую форму, девушка сбежала в гараж и села в свой родстер – небольшую спортивную машинку с обтекаемым кузовом и двумя круглыми фарами, утопленными в капот, которую родители подарили ей на последний день рождения. Звонок взволновал Свету. Ведь дело касалось отца! Может, уже схватили убийц? Или готовилась операция по их поимке? Но почему позвонили из другой части?

Две моторизированные роты являлись придатком пятого гвардейского батальона лёгкой пехоты, в котором служила Света. Ими тоже командовал Пётр Данилович, но располагались они за пределами «центра», имели в наличии тяжёлые гусеничные бронетранспортёры ТБМ – 12 «Муромец» и пушечные бронеавтомобили (или колёсные танки – смотря по какой классификации) «Пантера-3». По-хорошему, в «центре» вообще не должно было находиться гвардейских или иных армейских подразделений, но Орловы, как императорский род, обладали некоторые привилегиями и могли держать свои войска даже в «белом городе».

Помимо подразделений в Москве, Орловы имели гвардейский полк в окрестностях Петрограда и батальон в Великом Новгороде. Но там командовали представители императорской ветви, а тут – московской.

Света так торопилась, что постоянно превышала скорость, благо днём движение было несильное, и два раза пролетела перекрёсток на красный свет. Очень уж ей не терпелось узнать, что сообщит Вадим по поводу смерти отца. И в то же время тревога поселилась в сердце – слишком странным выглядел звонок. А может, дело вовсе не в отце? Может, дело касается предательства, которое замыслили несколько московских родов? Света уже была наслышана о том, что Вахрамеевы, Карамышевы и Потёмкины потребовали отречения императора, а так же подбили на восстания воинские подразделения в разных частях страны – об этом кто только не говорил. Ей пришла в голову мысль, что, вероятно, семья готовит какую-то секретную операцию, и чтобы сохранить её в тайне, решили устроить собрание за пределами «центра».

Проехав КПП, Света поставила машину на стоянку возле ворот и быстро зашагала к штабу. Дежурный сказал, что её уже ждут в комнате совещаний на втором этаже, и Света поторопилась туда.

В небольшом зале за длинным столом расположились семь офицеров. Во главе сидел капитан Вадим Орлов – невысокий мужчина двадцати восьми лет от роду с круглым румяным лицом и лысеющей головой. Не смотря на то, что Вадим всю жизнь прослужил в гвардии, был он человеком начитанным, чем в своё время сильно поразил Свету, а лицо его, в отличие от многих офицеров, хранило отпечаток интеллигентности. С одной стороны, это был не тот тип мужчин, который восхищал Свету, но с другой – она помнила, сколь сильное влияние Вадим Орлов оказывал на учеников. Его все слушали, хоть он и не отличался строгостью. Многих инструкторов и учителей ученики буквально ненавидели из-за постоянной муштры и жёстких военных порядков, и Вадим Алексеевич на их фоне выглядел практически ангелом небесным, но при этом, когда надо, умел сделать так, чтобы ему подчинялись. Порой Свете казалось, что такому человеку гораздо больше подошла бы гражданская служба, но почему-то Вадим избрал именно карьеру в гвардии.

Кроме Вадима тут присутствовали капитан второй механизированной роты и пять лейтенантов. Одного лейтенанта Света знал по училищу – это тоже был её дальний родственник. С остальными лично не пересекалась. Знала лишь, что второй капитан (его фамилию не помнила) – выходец из народа, хоть и «духовный».

– Здравствуй, Света, присаживайся, – произнёс Вадим без лишних формальностей. – Ситуация у нас складывается непростая, вот и решили тебя позвать, поскольку ты – член семьи, как-никак.

Света села за стол:

– Вам что-то известно про отца?

– Да, и ты тоже должна это знать. Мы получили некоторые сведения. Возможно, тебя они шокируют.

Вадим нажал кнопку на компактном кассетном проигрывателе, лежащем на столе перед ним. Такие появились лишь недавно взамен громоздких катушечных, которые Света помнила с детства.

«Я – Ветров Андрей Андреевич, год рождения тысяч девятьсот восемьдесят седьмой, порядковый номер два пять девять шесть, состою на службе в личной гвардии рода Орловых в звании старшего лейтенанта на должности заместителя командира третьей роты пятого гвардейского батальона», – сухо отчеканил голос, записанный на плёнку. Конечно же, Света знала говорящего, как и всех командиров рот и их заместителей в своём батальоне.

«Девятого июня две тысячи четырнадцатого года, – продолжал вещать голос из динамик, – я был вызван на тайное совещание в штаб вместе с моим командиром, капитаном Геннадием Васильевичем Орловым».

«Кто присутствовал на совещании?» – спросил другой голос, незнакомый.

«Были только двое. Полковник Пётр Данилович Орлов и майор Борис Александрович Орлов-Бельский. Полковник отдал приказа устранить главу московской ветви».

«Почему полковник обратился именно к вам?»

«Капитан и я участвовали в операции в Кандагарском княжестве в две тысячи десятом, мы знаем о готовящемся вооружённом восстании в Персидском Царстве. Полковник объяснил, что миссия под угрозой срыва, и что глава московской ветви должен быть ликвидирован, дабы операция состоялась».

«Как проходило убийство главы рода?»

«Мы должны были возглавить боевую группу. Из гвардейцев были только мы. Остальные – персы. Полковник сообщил время и место, где будет проезжать машина князя…»

Далее старший лейтенант Ветров в мельчайших подробностях рассказал о подготовке убийства и о том, как группа персов подкараулила лимузин князя Орлова на перекрёстке в Покровском.

Когда запись закончилась, и Вадим остановил плёнку, Света долго сидела, глядя на проигрыватель.

– Я не верю, – медленно проговорила она. – Это не может быть. Он не мог…

– Старший лейтенант Ветров сейчас находится в нашей тюрьме, – сказал Вадим. – Если хочешь, можешь спросить его сама. Мы схватили его и доставили в расположение части. Он сразу во всём сознался, когда мы предъявили доказательства сговора.

– Но зачем? Почему? – спросила Света, хотя ответы на эти вопросы были и так понятны: старший лейтенант озвучил их.

– Полковник посчитал, что действия Андрея Даниловича ведут к срыву операции в Персидском Царстве, – повторил Вадим слова Ветрова.

– Я знала об их делах, – произнесла тихо Света. – Я слышала, как отец и дядя спорили. Отец сказал, что он приказал арестовать банду Аношака, а дядя говорил, что этого нельзя делать. Неужели… Я не могу поверить. Это невозможно. Неужели нельзя было по-другому? Дядя – не убийца.

– Сожалею, Света, – Вадим сделал сочувственную мину. – Понимаю, как тебе сейчас тяжело, но факты говорят об обратном. Скоро членов банды Аношака отпустят за недостатком улик. Андрей Данилович не допустил бы этого, будь он жив.

– Тогда надо рассказать! – воскликнула Света. Растерянность уступила место негодованию. – Всем рассказать! Пусть все знают. Нужно обратиться к императору, предоставить плёнку, потребовать наказать виновных.

– Не всё так просто, – Вадим сложил руки в замок и своим гипнотическим взглядом уставился в глаза девушке. – Должен напомнить, что инициатором операции в Персидском Царстве является именно император. Он не даст хода делу. Он скорее дискредитирует и уберёт с дороги нас, чем позволит сорвать планы. Вопреки настоянию советников наш государь с безумным упорством хочет забрать дальние земли, которые имеют крайне низкую экономическую выгоду, и тем самым погружает страну в хаос и разруху. Именно он виноват в том, что происходит в Москве последние две недели, на нём вина за катастрофу в Закавказье и за почти полное уничтожение десятой горной бригады. Сейчас мы не в состоянии контролировать даже нынешние границы. Он в ответе за то, что творится в настоящий момент на улицах Москвы и Подмосковья: пока мы здесь сидим и разговариваем, в городе с его подачки бесчинствует клан Загировых. Империя разваливается у нас на глазах, мы идём прямой дорогой к хаосу и разрухе. Если не сменить руководство, процесс этот не остановить, – Вадим говорил спокойно, мягко, но каждое его слово било кнутом, жгло душу раскалённым железом.

Света чувствовала, как земля уходит из-под ног. До сего момента мир виделся простым: есть род, есть император, и она должна служить им. Сейчас всё перевернулось с ног на голову. Дядя предал отца, император предал страну, а армия – императора. Вся мировоззренческая система молодой княжны в одночасье сломалась, словно дамба под напором вышедшей из берегов реки.

Света не знала, что делать. Происходящее казалось сном – настолько нереальным оно выглядело. Теперь для неё не существовало больше гвардии, ведь батальоном командовал убийца отца, у неё больше не было дома, ведь убийца отца скоро станет ещё и главой московской ветви. Света знала, что отныне не сможет смотреть ему в глаза без ненависти.

– Сегодня мы официально объявим о том, что отказываемся подчиняться приказам императора и поддерживаем выдвинутое родами требование о его отречении, – продолжал Вадим. – Чем быстрее это случится, тем скорее ситуация в стране стабилизируется. Нам важно донести эту мысль до других гвардейцев, которые ещё не знают о предательстве. Некоторые воинские подразделения, в том числе здесь, в Москве, перешли на правильную сторону, но пока есть сомневающиеся. Во избежание кровопролития мы должны помочь им сделать верный выбор. Ты понимаешь это, Света? Ты поможешь нам? На чьей ты стороне?

Света растерянно хлопала глазами: вопрос был поставлен ребром. Не отвертеться. Она вдруг поняла, что если сейчас откажется, её убьют. Это витало в воздух и читалось в взглядах окружавших её офицеров. Вот только смерть Свету не страшила. Беспокоило другое – предательство. Дядя предал её и отца, предал семью. Так почему она должна дальше служить под его началом? Вадим был прав: верхушка клана погрязала в пороке и вранье. И хоть пойти против императора и нынешнего главы рода казалось самоубийством, Света понимала, что иного пути нет.

– На вашей, – неожиданно для самой себя выпалила она. – Я на вашей стороне. Убийца моего отца должен быть наказан.

Глава 22

В доме напротив засели боевики. Я насчитал минимум четыре огневые позиций. Внизу поперёк двора стояли два седана и пикап с пулемётом в кузове. За машинами расположились люди в полувоенной форме. Время от времени они перебегали с места на место и давали очередь-другую куда-то в направлении ближайшей улицы. Пулемёт тоже постреливал, не очень активно, а так, словно лишь для того, чтобы напомнить противнику о своём существовании. Несколько бойцов рыли траншею.

Я долго наблюдал за происходящим. Утренний ажиотаж быстро прекратился, выстрелы стихли. Похоже, была предпринята атака, которую сторонники Гасана (а я был уверен, что это его люди), успешно отбили. Со своей позиции я не видел атакующих, но подозревал, что дагестанцы воюют с военными, укрепившимися во дворах на противоположной стороне улицы. Однако, судя по непрекращающейся стрельбе вдалеке, бои шли повсюду.

Я приказал Олесе держаться подальше от окон и вообще не заходить в комнаты без веской причины, а сидеть в коридоре – самом безопасном месте. Завтракали мы тоже в коридоре. Оказалось, что ни воды, ни электричества в доме нет, и нам пришлось поедать холодную консервированную фасоль. Благо запасы консервов имелись, даже тушёнка была, но её я распорядился оставить на будущее.

– Так кто там стреляет? – спросила Олеся. Мы сидели в коридоре на полу друг напротив друга. Я уже поел, а она доскребала остатки фасоли.

– Дагестанцы, – ответил я.

– Люди Гасана, да? Те, кто меня держал в плену?

– Те, кто тебя держал в плену, мертвы. Но да, скорее всего, Гасан. И откуда они здесь…

– С радостью перебила бы их всех, – произнесла Олеся со злобой в голосе, даже губы скривила от негодования.

Я промолчал: я бы, конечно, тоже не отказался поквитаться и за мастерскую, и за погибших ребят, но не мог же я драться один против целой банды. Даже не банды – армии. Словно сюда согнали всех дагестанцев Москвы и вооружили их.

А тем временем, встреча со Степаном находилась под угрозой срыва. Надо было придумать, как выбраться из дома, чтобы меня не заметили. Или отменить встречу до лучших времён. Но последнее тоже не возможно: телефон-то не работает. Впрочем, это не самая большая проблема, которая меня сейчас тревожила. Осаждённое положение и куча вооружённых боевиков вокруг вызывали гораздо больше беспокойства.

После завтрака я разложил на полу в коридоре магазины и пересчитал боезапас. У меня имелось в общей сложности пять магазинов к АФ-50, три магазина к пистолету по девять патронов в каждом и ещё два магазина к снайперской винтовке.

– Если придётся отбиваться, надолго не хватит, – сделал я вывод, – так что будем сидеть по возможности тихо.

– И долго? – Олеся взяла разряженный пистолет повертела в руке.

– А я что, ясновидящий что ли? – усмехнулся я. – Как получится. Главное, чтобы им не пришло в голову по квартирам шариться. Тогда ничего не поделать: будем стрелять.

– Что им нужно? Зачем они захватывают дома?

– Очевидно, для оборудования огневых позиций. Вопрос, что дальше? Сомневаюсь, что Гасан решил захватить Москву. Не настолько же он безбашенный тип? Нет, тут что-то другое. Возможно, наверху какие-то дела опять мутятся.

– Сволочи. Достали, – процедила Олеся. – Всем этим князьями надо мозги повышибать, – девушка прицелилась в стену и сделала вид, будто стреляет.

– Эх, если бы всё так было просто… – вздохнул я.

Ближе к одиннадцати стрельба усилилась. Раздалось несколько взрывов. Я снова устроился с биноклем у окна и принялся наблюдать. Из окна второго этажа дома напротив кто-то пальнул из гранатомёта в сторону улицы. В ответ раздался гулкий стук крупнокалиберного пулемёта. Очередь прошлась по нижним этажам. Автоматы залились лаем, словно свора голодных собак.

Похоже, военные не оставляли попыток продвинуться вглубь занятой боевиками территории, но люди Гасана, устроив сеть огневых позиций в окнах и во дворах, эффективно сдерживали наступление.

И тут возникла мысль: если я сейчас незаметно сниму нескольких пулемётчиков и гранатомётчиков, это даст возможность солдатам взять дом и продвинуться вглубь квартала. Только действовать надо немедленно, иначе будет поздно. Об этом я и заявил Олесе.

– Сиди здесь, не высовывайся, – велел я, – к окнам не подходи. Я немного постреляю в этих ублюдков, хочу солдатам помочь. Глядишь, выбьют их отсюда.

– Я с тобой, – вдруг заявила девушка.

– Даже не думай, – я надел кобуру, повесил на плечо снайперскую винтовку и принялся рассовывать по карманам магазины.

– Но почему?! – воскликнула Олеся. – Ты показал мне, как обращаться с оружием. Я смогу.

– Прикалываешься? – удивился я такой наивности. – Ты ни одного выстрела не сделал. У тебя нет ни практики, ни опыта.

– А у тебя, можно подумать, есть?

– Да есть!

– Откуда?

– Это сейчас имеет значение?

– Дай хотя бы пистолет. Что, если они придут сюда?

– Дверь железная. Её хрен откроешь. К тому же я буду на нижних этажах и не дам им подняться.

– А если что случится? А если они всё же прорвутся? Если они найдут меня здесь? Думаешь, я хочу, чтобы со мной сделали то же, что и прошлый раз? Лучше сдохнуть! Я лучше заберу с собой нескольких ублюдков, чем стану подстилкой для этих тварей. У тебя полно оружия, а я буду тут беззащитная?

Я почесал затылок. В словах Олеси был некоторый смысл. В такие времена, как сейчас, всяко лучше иметь при себе ствол, чем не иметь.

– Держи, – я снял кобуру. – Только не вздумай. Слышишь? Даже не вздумай спускаться вниз, поняла? – я строго посмотрел ей в глаза. – Даже за дверь нос не высовывай.

– Да поняла я, – Олеся выхватила из моих рук кобуру. – Не волнуйся. Сама знаю.

Взяв штурмовую винтовку, я отправился на нижние этажи, туда, где находились пустые квартиры и откуда я смог бы вести огонь по врагу, не подвергая угрозе жильё Олеси.

Я осторожно спускался по тёмной лестнице, стараясь не шуметь. Часто останавливался и прислушивался. Выход на лестницу осуществлялся с лифтовой площадки, и потому я не видел, что творитсяв коридорах. Приходилось напрягать слух, дабы убедиться, что никого нет, а затем на всякий случай проверять этаж. Тем временем на улице стрельба то затихала, то начинала грохотать с новой силой.

На шестом встретились двое мужиков. Они с удивлением посмотрели на меня и на автомат, который я держал в руках.

– Воевать собрался? – спросил один. – Там внизу «хорсов» полно. Убьют.

«Хорсами» называли в простонародье кавказцев. Откуда повелось – чёрт их знает. Но сейчас важнее было то, что дом наш уже захватили, и для начала мне придётся выбить врагов.

– Где? Сколько? – спросил я.

– Да откель нам знать? Кажись на четвёртом, – сказал второй.

– Расходитесь по домам и не приближайтесь к окнам, – велел я и продолжил спуск. Мужики только ухмыльнулись мне вслед.

Вот и четвёртый этаж. За дверью в коридоре – голоса. Говорят не по-русски. Два демонических «осьминога» появились рядом по моей команде, я вышел на лифтовую площадку, пропуская вперёд существа.

Выглянул в коридор. Одна из квартир была открыта. Лохматый бородатый кавказец вышел навстречу. Увидев меня, он судорожно схватился за висящий на плече автомат. Но демоны, повинуясь моему мысленном приказу, ринулись на вояку, а затем в квартиру. Короткий крик раздался в помещении. Я ворвался следом.

Двухкомнатная квартира была заставлена старой мебелью и выглядела заброшенной. Я проверил кухню, потом спальню: там лежало мёртвое тело. Прошёл в зал: у окна ещё двое. Рядом валялся гранатомёт – длинная зелёную труба, а у одного с собой имелась сумка с тремя выстрелами к нему.

С одного я снял бронежилет и разгрузку. Облачился в них, распихал по карманам магазины к штурмовой винтовке и четыре осколочные гранаты, которые нашёл у боевиков. Рация у них тоже была. По ней непрерывно шли переговоры, но я ни слова не понимал.

Теперь можно было приступать к бою. Я подумал, что не помешал бы напарник, который прикроет тыл и будет удерживать лестницу, вот только где его взять? Значит, придётся самому воевать на оба фронта.

Стёкла уже были выбиты, и я, устроившись у окна со снайперской винтовкой, принялся изучать дом напротив. Расстояние было метров шестьдесят-семьдесят. Все этажи хорошо просматривались.

Отметил для себя окна, из которых люди Гасана вели огонь. На втором и на шестом этажах сидели бойцы с гранатомётами, ещё в двух окнах – стрелки с автоматами.

Я навёл перекрестье прицела на гранатомётчика, который тоже в кого-то целился. Задержал дыхание. Нажал спуск. Пуля угодила в лицо бойцу. А я тут же перевёл прицел на следующее окно, где засел второй гранатомётчик. Выстрел. Кажется, попал в плечо. В той же квартире находились ещё двое, но те успел спрятаться под подоконниками, и моя пуля ушла в «молоко». Третье окно. Там – двое. Одному попал в голову. Второй вместо того, чтобы пригнуться, принялся строчить наугад. Его я тоже снял.

Отложив винтовку, я взял гранатомёт и, прицелившись в стоящий внизу пикап, выстрелил. Грохнул взрыв – и машина потонула в дыму.

Кажется, боевики до сих пор не могли сообразить, кто по ним стреляет. Они начали что-то кричать, бросились врассыпную и залегли во дворе. Впрочем, толку от этого не было: всех их я прекрасно видел со своей позиции. Вопил раненый. Рация, которая лежала у моих ног, разрывалась от переговоров. Кто-то что-то настойчиво повторял.

Пока происходила эта суматоха, я зарядил следующую ракету и, почти не целясь, выстрелил в грузовик, к которому прижалась группа бойцов.

Я стоял за стеной, и заметить меня было сложно снизу, но очевидно, противник скоро поймёт, что я перерезал бойцов на четвёртом этаже и придёт за мной. Я решил навести ещё больше паники.

Моя тёмная армия в количестве пяти демонов появилась в комнате и ринулась вниз на врага. Началась полнейшая неразбериха. Люди орали, метались по двору, стреляли и падали настигнутые чёрными существами. Только один не убегал. Демон подлетел к нему, но тут же обратился в дым, то же произошло и со вторым. Я зарядил последнюю гранату и выпустил её в машину, возле которой засел это «духовный». Демонов к этому времени осталось только два, но зато и люди Гасана внизу лежали все мёртвые. Существа покружили ещё минут десять и пропали. А я стал ждать. Мне казалось, что военные вот-вот должны придти, но те не торопились, хоть двор был зачищен.

Когда я снова выглянул, то чуть не получил пулю. Очередь прошлась по окнам четвёртого этажа. Откуда стреляли, не видел, но на всякий случай поспешил ретироваться в коридор. Из автомата бетонную плиту пробить трудно, а вот если из гранатомёта шмальнуть вздумают, мне не поздоровится.

Вскоре я услышал топот множества ног под окном. Дело плохо: боевики пошли на штурм. Я перебрался к окну в другой комнате и, высунувшись, дал из автомата длинную очередь по бегущим. И тут же спрятался. О бетонную стену застучали пули, одна прошла через раму прямо у меня над головой. Хорошо прижали – не высунуться.

Теперь оставалось только обороняться, удерживая лестницу, пока сюда не прорвутся военные. Я побежал в коридор.

На лестнице – шаги. Внизу заметался свет фонариков. Люди Гасана уже поднимались. Первым делом я призвал демона и отправил его на врага, но существо очень скоро исчезло: у противника имелась защита. Тогда я достал гранату и, выйдя на лестницу, швырнул её на нижний пролёт. «Лимонка» зазвякала по ступеням. Грохнул взрыв, завопил раненый.

Я встал на колено в дверном проёме и навёл ствол на лестницу в ожидании момента, когда противник возобновит атаку. Горцы медлить не стали. Снова по лестнице затопали ботинки. Я достал вторую гранату, выдрал чеку и аккуратно закатил меж перил. Та упала на нижний пролёт, а я спрятался за стену. Взрыв. Вопли и ругань. На этот раз противник не остановился. Бойцы Гасана ринулись наверх. Я же занял позицию в дверном проёме и едва головы врагов показались меж перил, дал по ним очередь.

Но противник не прекращал попыток до меня. Патроны закончились. Я вставил новый магазин и продолжил строчить, не давая врагу высунуться. В качестве поддержки я вызвал ещё одного демона, и это стало последней каплей: бойцы Гасана обратился в бегство.

Я отступил в коридор, поскольку на лифтовой площадке прямо возле двери, ведущей на лестницу, имелось окно, и я опасался, что меня попытаются достать из тяжёлого оружия.

Сомнений не было: пока остаются патроны, противника сдержать сумею. Кроме как по лестнице сюда не зайти. Конечно бойцы Гасана могли попытаться пробить стены из квартир соседнего подъезда, но я поднимусь выше и буду отстреливаться уже оттуда. Гораздо больше меня беспокоило, что этаж попробуют спалить. Сомнительно, конечно, что у этой «армии» найдётся хотя бы один РПО (хотя чем чёрт не шутит), но «духовные» у них точно имеются в наличии, а у тех – огненная магия. А в ТТХ огненных техник я пока не разбирался, а потому и не знал, к чему готовиться.

Одним словом, вся надежда была на то, что военные выбьют боевиков Гасана. Но от солдат – ни слуху, ни духу. Казалось бы, я тут перебил уйму народа, снял грантомётчиков, ликвидировал пулемёт. Что ещё надо? Но нет: на улице всё затихло, военные больше не проявляли активность на данном участке.

Я спустился ниже, проверил третий этаж – тот пустовал. Пошёл на второй, приоткрыл дверь на лифтовую площадку. И чуть не получил пулю в голову. Вовремя отпрянул, и деревянную дверь прошило очередью. Противник уже был тут. Пришлось отступить.

Я переместился на пятый этаж, и оттуда начал наблюдать за бойцами Гасана. Во дворе никого не было. Зато сквозь прицел снайперской винтовки я снова заметил движение в окнах напротив. А ещё дагестанцы подогнали машину с зенитной установкой в кузове – та выглядывала из-за угла дома. Эта штука уже вызывала беспокойство: за бетонной стеной от неё не укрыться. Так что высовываться не стоило. Зенитка тем временем принялась работать короткими очередями по четвёртому этажу. Пришлось подняться выше, чтобы ненароком не задело. Но когда стрельба смолкла, я снова спустился на четвёртый. Позицию эту я намеревался держать как можно дольше и не позволить выжать себя на верхние этажи.

Следующие полчаса я сидел в коридоре между квартирами и крутил рацию, надеясь поймать волну военных. Но занятие моё успехом не увенчалось, а враг возобновил наступление. Предваряла его артподготовка: зенитка принялась долбить по дому.

Вскоре на лестнице послышались шаги. Я устроился в коридоре так, чтобы держать входную дверь под прицелом. Призвал на всякий случай демона, но тот не справился с задачей – исчез. И вот дверь приоткрылась и в щель закатилась граната. Я дал короткую очередь и, отскочив вглубь коридора, рухнул лицом на пол и закрыл руками голову.

Взрыв жахнул совсем близко. В уши мои словно вата набилась. В воздухе повисла плотная завеса пыли и дыма. Я поднялся, осмотрел себя: кажется цел. На стенах вокруг – следы осколков, а мне повезло.

Я снова ринулся к лифтовой площадке, встал на колено и приготовился стрелять. Один боец высунулся, и я встретил его очередью. Тело свалилось в дверном проёме, загородив проход и не давая двери закрыться. Я вытащил гранату и зашвырнул на лестничную клетку. Грохнул взрыв.

В ответ вылетела ещё одна граната. Но в коридор она не закатилась, а потому достаточно было спрятаться за углом, чтобы меня не задело взрывом. Перезарядился. Бойцы Гасана снова ринулись на этаж, и я накрыл их плотным огнём, выпустив очередной магазин.

На лестнице захлопали одиночные. Я не сразу понял, кто стреляет, а когда сообразил, ринулся к двери и, высунувшись из-за угла, выпустил длинную очередь туда, откуда бандиты поднимались. Один свалился и покатился вниз, остальные бросились наутёк. На лестничной площадке лежали трое убитых, у одного из них голова превратилась в кашу от взрыва гранаты, ещё один раскорячившись на ступенях, закрыв своим телом проход. Поверх трупов лежал раненый и стонал, но я быстро прекратил его мучения.

Ну а на верхней площадке в темноте стояла тощая фигурка, держа в руках большой армейский пистолетом. Я подбежал и отобрал у Олеси оружие.

– С ума сошла? – процедил я, схватил её за руку и потащил наверх, на десятый этаж. «Вот же дура! – злился я. – Куда под пули-то лезешь?» Не знаю, почему это меня так взбесило. Кажется, я боялся – боялся за её жизнь.

Вот и до десятого этажа добрались. Я затащил Олесю в квартиру.

– Ты что творишь? – негодовал я. – Ты куда полезла?

– Помочь хотела, – виновато потупилась Олеся.

– Ну зачем? А если б убили? Я и сам справлялся.

– Не убили же.

– Ладно, проехали, – я немного остыл и теперь снова вернулся к мыслям о том, что делать в сложившейся ситуации. На армию уже надежд никаких. Самим надо выбираться.

Я выглянул в окно. Посреди двора стояли ещё три машины, помимо тех, которые я подбил из гранатомёта. За ними прятались люди. Вскоре на середину двора вышел высокий бородатый мужчина в бордовой черкеске и чёрной папахе. На поясе его висела шашка.

Он встал посреди двора в полный рост, словно его не страшили пули. Вероятно, это действительно было так. Я уже видел, на что способны «духовные», и насколько сильна их защитная магия.

– Посредник! – крикнул мужчина во всё горло. Голос у него был столь громкий, что ему даже рупор не требовался.

– Посредник! – повторил он. – Выходи и сражайся, как подобает мужчине. Ты убил моих людей, а я пришёл убить тебя. И я сделаю это, будь уверен. Если нужно сжечь этот дом, я сожгу этот дом. Если нужно сравнять с землёй этот квартал, я сравняю с землёй этот квартал. Выходи, по-хорошему, посредник. Иначе сегодня прольётся много невинной крови.